И. Е. Быховский, доктор юридических наук; А. А. Xмыpoв, доктор юридических наук 5 страница

3. Когда вещественные доказательства со следами престу­пления или преступника не могут быть доставлены с места происшествия в криминалистическую лабораторию из-за гро­моздкости или вследствие опасности искажения или порчи следов при транспортировке» 34

Говоря об экспертизе на месте происшествия, Б. М. Кома­ринец имел в виду такое исследование, которое проводится в самой начальной стадии следствия, практически чуть ли не параллельно с осмотром места происшествия. Он не отрицал возможности экспертизы на месте происшествия, производи­мой через несколько дней или даже недель после следствен­ного осмотра, но подчеркивал, «что она в такой же мере мо­жет оказаться затрудненной или, возможно, безрезультатной, как и запоздалый или повторный следственный осмотр места происшествия»

Сравнивая процесс экспертизы на месте происшествия с процессом лабораторной экспертизы, Б. М. Комаринец отме­тил особенности первого, обусловливающие его повышенную сложность Эти особенности заключаются в следующем (при­водим их текстуально, поскольку в более поздних работах других авторов положения Б. М Комаринца либо умалчива­лись, либо излагались неточно):

«1 Исследованию подлежит не один какой-либо предмет, а вся материальная обстановка места происшествия, включаю­щая большое количество следов и самых различных предме­тов. А почему-то считается, что отдельные вещественные до­казательства, которые можно послать на экспертизу в крими­налистическую лабораторию, — это объекты криминалистической экспертизы, а место происшествия — весь комплекс предметов и следов на нем — может быть успешно исследова­но следователем без привлечения эксперта,

2 Условия исследования необычные, нередко неблагопри­ятные — под дождем, при плохом освещении и в непривыч­ной обстановке,

3. Исследование выполняется непрерывно в сжатые сроки пребывания эксперта на месте происшествия; -;

4 Эксперт обычно не имеет возможности получить кон­сультацию других специалистов и привлечь для производства экспертизы справочные материалы;

5 Эксперт ограничен техническими средствами для произ­водства необходимых исследований»³⁶

Признавая принципиальную возможность проведения на месте происшествия криминалистической экспертизы любого вида, Б. М. Комаринец отдавал предпочтение судебно-баллистической и, трасологической экспертизам, для которых дан-

иые, полученные на месте происшествия, имеют наибольшее значение.

Насколько нам известно, концепция Б. М. Комаринца * о проведении криминалистической экспертизы в «полевых» ус­ловиях возражений в литературе не вызвала, но и не получи­ла существенного развития. Основная его идея — о возможности, а иногда и о необходимости именно экспертного исследо­вания всей обстановки места происшествия для решения за­дач, относящихся к предмету конкретных видов криминали­стической экспертизы, не привлекла внимания ученых. Роль криминалиста по-прежнему ограничивали исполнением при осмотре места Происшествия функций специалиста, хотя и трактовали иногда эти функции достаточно широко. Так, Г, Г. Зуйков писал: «Осмотр места происшествия, как извест­но, проводит следователь, а специалист-криминалист обязан оказывать ему помощь, используя свои специальные познания и навыки.. В отличие от производства экспертизы, когда эк­сперт устанавливает лишь какое-либо отдельное обстоятель­ство, относящееся к способу совершения преступления (Г Г Зуйков рассматривает этот вопрос в аспекте установле­ния способа совершения преступления. — Р. В.), и исследует материалы, представленные ему следователем, в данном слу­чае специалист-криминалист изучает всю обстановку места происшествия (курсив наш. — Я, Б.), все следы, предметы, ве­щества, имеющиеся на нем, для того, чтобы выявить факты, относящиеся к любой из сторон или ко всем составным ча­стям и элементам способа совершения преступления»³⁷. В тех же случаях» когда говорилось об экспертном исследовании ме­ста происшествия, его обычно не связывали по времени с осмотром места происшествия,

В концепции Б М. Комаринца наше внимание привлекают два положения общего характера: принципиальная возмож­ность и Целесообразность проведения криминалистической эк­спертизы в «полевых» условиях и признание места происше­ствия в целом (а не только отдельных следов и предметов) объектом криминалистической экспертизы

Мы считаем обоснованными аргументы Б. М. Комаринца в пользу проведения в ряде случаев криминалистических эк­спертиз на месте происшествия на начальном этапе расследования, иногда практически параллельно с осмотром места происшествия, в котором криминалист будет принимать уча­стие именно как эксперт, а не как специалист, что найдет свое обоснование в процессуальном акте назначения экспертизы и будет полностью соответствовать закону, предоставляющему именно эксперту такое право (ст. 82 УПК РСФСР) Трудности при проведении экспертизы на месте происшествия, о которых писал Б. М. Комаринец в 1964 году, в настоящее время легче могут быть преодолены, поскольку передвижные кри-

миналиетические Лаборатории, оснащенные современными средствами связи и необходимым исследовательским оборудо­ванием, наличие «носимых» хранилищ справочной информа­ции, которая может потребоваться эксперту для дачи заклю­чения, развитие системы экспресс-методов исследования — все это создает необходимые условия для проведения экспер­тизы в «полевых» условиях. В сущности, мы имеем дело с си­туацией, при которой даже, лабораторное исследования стано­вятся «полевыми», поскольку сама лаборатория находится в «поле». Нечего говорить, насколько существенным при этом оказывается выигрыш во времени, возможность в полном смысле слова оперативно использовать результаты эксперти­зы для раскрытия преступления по горячим следам.

Однако реализация рекомендаций о проведении эксперти­зы на месте происшествия параллельно с его осмотром в боль­шинстве случаев оказывается невозможной но причинам процессуального характера Деле* в том, что на практике осмотр места происшествия как первоначальное действие обычно проводится до возбуждения уголовного дела, что не позволяет следователю до его окончания и принятия решения о возбуж­дении уголовного дела назначить экспертизу. Между тем, помимо того значения, которое может иметь проведение экспер­тизы на месте происшествия для раскрытия преступления по горячим следам» порой выявление признаков преступления вообще" невозможно без проведения экспертного исследова­ния. Все это послужило основанием для постановки в процес­суальной и криминалистической литературе вопроса о воз­можности назначения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела.

Инициаторы постановки указанного вопроса (Я. П. Нагнойный, 1967; Р. С. Белкин, 1969; X. Рооп, 1971; Г. МуДьюгин, М. Похис, 1971 и др.), исходя из реальностей следственной практики, особенно в области проведения судебно-медицин­ских исследований до возбуждения уголовного дела, предлага­ли внести соответствующие изменения в процессуальное зако-нодательство, разрешив, наряду с осмотром места происше­ствия, назначение судебных экспертиз до возбуждения уголовного дела.

Естественно, что предложение разрешить производство эк­спертизы до возбуждения уголовного дела вызвало и реши­тельные возражения (В, М, Савицкий, 1974; В. Д Арсеньев, 1976; В. И. Шиканов, 1978; И. Н. Сорокотягин, 1984 и др.). Ос­новные доводы противников этого предложения сводились (и сводятся) к следующему:

а) разрешение назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела создаст опасный прецедент и приведет к тому, что по тем же основаниям начнут проводиться и другие след­ственные действия; -

б) назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела влечет за собой существенное ограничение законных прав и интересов заинтересованных в исходе дела лиц;

в) для экспертизы до возбуждения уголовного дела нет необходимых процессуальных условий;

г) для возбуждения уголовного дела достаточно данных, указывающих на признаки преступления, для установления которых не требуется проведения экспертизы;

д) что касается необходимости применения судебно-меди­цинских познаний именно в экспертной форме, на что обычно ссылаются сторонники рассматриваемого предложения, то имеется полная возможность решить соответствующие вопросы в процессе осмотра места происшествия и трупа либо самому следователю, либо с помощью специалиста — судебного медика, не прибегая ни к экспертизе, ни к ее суррогатам,

е) назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела может привести к неоправданной затяжке в принятии реше­ния о возбуждении уголовного дела.

Насколько основательны эти возражения?

Ссылки на то, что разрешение назначать экспертизу до возбуждения уголовного дела может создать опасный прецедент и повлечет за собой нарушение закона э части обяза­тельного условия проведения следственных действий только по возбужденному делу, не имеют под собой почвы Таким прецедентом мог бы^л уже стать осмотр места происшествия, однако этого не случилось.

Производством экспертизы до возбуждения уголовного дела права и интересы заинтересованных в исходе дела лиц (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего) не ограничиваются. На этой стадии еще нет ни подозреваемого, ни обвиняемого, а потерпевший (который также не получил своего процессуаль­ного статуса), как правило, сам заинтересован в проведении экспертизы. Кстати говоря, при существующем порядке проведения экспертизы в экспертной учреждении, права обви­няемого при назначении экспертизы ограничиваются (он, на­пример, не имеет возможности заявить отвод эксперту), что тем не менее, возражений не вызывает.

Когда говорят о том, что для экспертизы до возбуждения уголовного Дела нет необходимых процессуальных условий, обычно имеют в виду, что направляемые на исследование объекты еще не имеют статуса вещественных доказательств, что нет процессуальной возможности при необходимости провести дополнительную и повторную экспертизы и т. п. А иног­да добавляют, что для возбуждения уголовного дела не требу­ется достоверно устанавливать обстоятельства преступления, достаточно лишь предположения о преступлении (В. М. Гал­кин) На это можно возразить, что и по возбужденному делу на экспертизу представляются объекты, не имеющие, строго

говоря, Статуса вещееГйекнйх¹ доказательств. Что касается проведения дополнительной II повторной экспертиз, то для их проведения нет никаких помех либо после возбуждения уголовного дела, либо до его возбуждения. Мнение о том, что для возбуждения уголовного дела не нужно достоверно устано­вленных обстоятельств, едва ли можно считать серьезным ар­гументом, о чем свидетельствует практика прекращения не­основательно возбужденных уголовных дел.

Известно, что выводы следователя и специалиста не имею* доказательственного значения. Между тем закон в ряде слу­чаев требует именно доказательственного решения специальных вопросов, что возможно лишь путем производства эк­спертизы. Жизнь, следственная практика свидетельствуют о том, что без компетентного заключения Специалиста, именно заключения, а не консультации, не оставляющей следа в ма­териалах дела, бывает невозможным решить вопрос об основаниях для возбуждения уголовного дела, например, по дорожно-транспортньм происшествиям, пожарам, выпуску не­доброкачественной продукции, нарушению техники безопа­сности и др.

Наконец, попытки подменить экспертизу некими предвари­тельными исследованиями, чтобы хоть чем-то обосновать ре­шение о возбуждении уголовного дела, создают еще большую опасность затяжки с принятием решения о возбуждении уголовного дела, поскольку в этом случае следователь лишен возможности лично следить за их производством, участвовать в их проведении, принимать необходимые меры при несогла­сии с их результатами или примененными методиками. Кроме того, возможности подобных исследований более ограничены, чем экспертизы, рядом условий (необходимость сохранения объекта в первоначальном виде и т. п). К этому следует доба­вить, что проведение таких исследований не исключает после­дующего проведения соответствующей экспертизы с целью получения необходимых доказательств.

С нашей точки зрения, нет никаких сколько-нибудь серь­езных препятствий для принятия законодателем решения о возможности производства экспертизы до возбуждения уголовного дела. Повторяем, что без этого практически невоз­можно реализовать рекомендации о производстве экспертизы на месте происшествия параллельно с его осмотром, применение в тех же целях экспресс-методов исследования, эффективное использование передвижных криминалистических лабора­торий и др. Строго говоря, без этого не может быть объектом экспертного исследования и обстановка места происшествия» когда условием достоверности заключения является исследование ее в первоначальном, неизменном состоянии.

Разрешение назначать экспертизу до возбуждении уголов­ного дела должно иметь определенные ограничения. Так, оно

не может распространяться на те случаи производства экспер­тиз, для которых необходимо получение образцов для сравни­тельного исследования в порядке ст. 186 УПК. Но такие огра­ничения также могут быть предусмотрены законом.

Разумеется, и при существующем порядке вещей имеется возможность проведения лабораторных исследований и в тех случаях, когда осмотр места происшествия осуществляется до возбуждения уголовного дела. Однако результаты такого ис­следования носят характер лишь ориентирующей информа­ции, хотя и в этом виде могут быть использованы для раскрытия преступления по горячим следам.

Вопрос о признании места происшествия в целом объектом криминалистической экспертизы решается, как нам предста­вляется, не так однозначно.

Практика производства ряда некриминалистических эк­спертиз, таких, например, как пожарно-техническая, техноло­гическая, автотехническая, экспертиза по делам о нарушении Правил техники безопасности и других убедительно свиде­тельствует, что место происшествия может быть, а зачастую должно быть, объектом экспертного исследования.

Так, Б. М. Савельев считает, что «необходима такая орга­низация автотехнической экспертизы, при которой эксперт имел бы возможность лично ознакомиться с местом дорожно­го происшествия и принять активное участие в осмотре тран­спорта». Аналогичного мнения придерживаются К. А. Васи­левский и Т. Ф. Шаркова: «Объектом экспертного исследова­ния может быть любое место дорожно-транспортного проис­шествия: не только дорога.., н^) и поле, двор, покрытая льдом река и вообще все те места, где осуществляется движение транспортных средств». Е. А. Долицкий ^утверждает, что при производстве технических экспертиз по делам о крушениях и авариях на железнодорожном транспорте «непосредственный осмотр экспертами места крушения ^трудно заменить каким-либо материалом»⁴⁰. Еще более категорично высказываются по этому поводу авторы работ по методике расследования поджогов и пожа­ров. «При установлении причины пожара осмотр места пожа­ра экспертом является важным фактом, решающим успех эк­спертизы», — пишет 3. Е. Шиманова⁴¹. О необходимости не­посредственного анализа обстановки места происшествия пожарно-техническим экспертом пишут А. Р. Шляхов, А. С. Гри-горьян⁴² и др.

По концепции Б. М. Комаринца, место происшествия в целом может быть объектом криминалистического экспертного исследования, но не взамен, а в комплексе с другими, тради­ционными объектами — следами и иными вещественными доказательствами. Изучение экспертом обстановки места про­исшествия позволяет* ему полнее и глубже познать механиз-

мы следообразования, выявить признаки и свойства других объектов экспертизы, т, е наиболее эффективно решить зада­чи, поставленные перед ним следователем или судом. В рабо­тах этого автора мы не находим высказываний о том, что об­становка места происшествия является объектом Нового вида v криминалистической экспертизы в отличие от отдельных вещественных доказательств, изучаемых ее традиционными разновидностями!/Примерно на таких же позициях стоит и Т. М. Самарина: /^<При экспертном исследовании веществен­ных доказательств во многих случаях у эксперта возникает необходимость выяснить, где и при каких обстоятельствах эти вещественные доказательства обнаружены и изъяты, каков был их первоначальный вид и расположение по месту обнару­жения и что представляет собой место происшествия... Поэто­му чрезвычайно важным элементом экспертного исследования является личный осмотр и исследование экспертом места про­исшествия, что дает ему возможность путем непосредственного восприятия всей обстановки места происшествия и ее дета­лей выявить и оценить признаки, необходимые для устано­вления того или иного обстоятельства»⁴³.

В. М. Плескачевский признает необходимым при производ­стве судебно-баллистической экспертизы на месте происшест­вия исследовать все следы выстрела, в том числе и следы на нетранспортабельных предметах, и всей обстановки места происшествия⁴⁴. Г. Н. Порошин в той же связи пишет: «Эк­спертное исследование места происшествия (чаще всего кри­миналистическое, судебно-медицинское, пожарно-техническое, автотехническое) производится в тех случаях, когда эксперт не может дать заключения по поставленным перед ним вопро­сам без изучения обстановки места происшествия. Предста­вляется, что экспертиза может проводиться не только в отношении отдельных объектов, но и материальной обстановки места происшествия в целом,»⁴⁵. Последняя фраза, как указы­вает Г Н. Порошин, принадлежит А. А. Эйсману, который еще 15 лет назад, вскоре после Б. М. Комаринца писал о том, что место происшествия в целом может быть объектом экспертно­го исследования⁴⁶.

Разложенное позволяет нам сделать важный для дальней­шего анализа проблемы вывод: признание обстановки места происшествия в целом объектом криминалистической экспер­тизы в науке не новость. Поэтому нельзя согласиться с Г. Л. Грановским, который утверждает, что в прошлом крими­налисты вели речь лишь об исследовании отдельных следов на месте происшествия, а не об исследовании его обстановки в целом⁴⁷

Г. Л. Грановский выдвинул концепцию «ситуационной эк­спертизы», основное содержание которой сводится к следую­щему.

⁵⁷

Объектом ситуационной экспертизы является событие, изучаемое экспертом по «го материальным отображениям в вещной обстановке места происшествия. «Следует подчер­кнуть, — пишет Г. Л. Грановский, — что речь идет о широком подходе, охватывающем событие в целом: его время, место» структуру и стадии течения, а также установление лиц, уча­ствующих в нем, предмета посягательства, нанесенного ущер­ба, связей между действиями лиц и последствиями, отобра­зившимися в отдельных следах и обстановке в целом»⁴⁸. Та­кой подход обусловлен тем, что знаний следователей для оценки ситуации места происшествия, особенно связанной с использованием современных технических средств, теперь не­достаточно «Не только исследование такой сложной ситуа­ции, но даже ее общая оценка уже требуют специальных зна­ний.. Даже если бы опытный следователь с помощью специа­листов и смог извлечь нужную информацию путем анализа ситуации, он не вправе использовать ее в качестве доказа­тельственной. Информация эта основана на переработке фактических данных. Правильность переработки должна быть оценена самим следователем, поэтому он не может быть ее источником. В качестве источника таких доказательств закон признает только заключение эксперта» 44.

Ситуационная экспертиза многоступенчата. По своей при­роде — это комплексная экспертиза или комплекс экспертиз. «В последних случаях, когда экспертам поручается исследова­ние отдельных элементов и подсистем ситуации, все результа­ты должны быть использованы одним экспертом (по смыслу изложения — криминалистом.— Р. В.) для формулирования вывода, относящегося к ситуации в целом. Поэтому в методи­ке должен быть определен оптимальный порядок одновремен­ного исследования одних и тех же или разных объектов спе­циалистами в различных областях знаний для решения об­щей задачи»⁵⁰. Свои предложения Г. Л. Грановский заключа­ет таким тезисом: «Место происшествия должно стать объек­том криминалистической ситуационной экспертизы и в случа­ях, когда для его исследования необходимы специальные поз­нания, передаваться целиком в распоряжение эксперта»⁵¹.

Позднее, упоминая предложение о создании ситуационной экспертизы и считая, что «оно, по-видимому, полностью отве­чает важнейшему принципу интеграции знаний для решения практических задач, отражающему тенденции НТР», Г. Л. Грановский пришел к выводу, что «вырисовывается иное, несогласуемое со старыми представлениями понятие эк­спертизы, где, в частности, перенесен акцент на обнаружение фактов — исходных данных для решения задачи экспертизы. Становится очевидной⁴ недопустимость простого повторения в новых условиях 'тех определений понятия экспертизы, которые относятся к традиционным объектам». Это условия, в ко-

торых «жесткое программирование, приобретает все большее значение. Нужны специалистах, которые обладают высокой квалификацией в производстве «узких» исследований, в ре­шении какого-то класса задач. Эти специалисты не обязаны проявлять большой инициативы, не обязаны выходить за рамки своего задания. Они не обязательно должны уметь решать общую задачу и формулировать общий вывод коорди­нация исследований и формулирование общих выводов Стано­вится функцией ведущего эксперта и специалистов широкого Профиля»⁵².

Для того чтобы оценить концепцию Г. Л Грановского, тре­буется ответить на ряд вопросов, невольно возникающих при ознакомлении с его предложениями Такими вопросами, на наш взгляд, являются следующие.

1. Когда следователь должен сделать вывод о необходимости назначения ситуационной экспертизы и что означает «передать место происшествия целиком в распоряжение эк­сперта»

2. Кто определяет состав экспертов разных специальностей привлекаемых для исследования отдельных элементов и подсистем ситуации, и почему результаты исследований должен обобщать, а следовательно, и оценивать эксперт-кри­миналист? Кто в этом случае исследует место происшест­вия в целом?

3. Что остается на долю следователя, если ситуационная экспертиза означает широкий подход, охватывающий событие в целом и его элементы, практически исчерпывая, таким об­разом, весь предмет доказывания? Действительно ли ситуационная экспертиза может обладать такими возможностями?

Попытаемся разобраться в этих вопросах

«Известно, — пишет Г. Л Грановский, — что даже для ис­следования отдельных следов почти всегда нужны специаль­ные знания. Они тем более необходимы для исследования совокупности следов и вещей и их связей, характеризующих структуру ситуации»⁵³ Поскольку каждое место происшест­вия представляет собой такую совокупность, можно сделать вывод, что во всех случаях, когда место происшествия нали­цо, должна быть назначена ситуационная экспертиза. Стало быть, вывод необходимости назначения ситуационной эк­спертизы следователь может делать до осмотра места проис­шествия. Да и нужен ли в этом случае сам осмотр, поскольку, по мнению Г Л. Грановского, даже общая оценка ситуации требует специальных знаний⁷

В свете сказанного замечание Г Л, Грановского о том, что ситуационная экспертиза не исключает следственного осмотра места происшествия, что «следователь должен осмотреть ме-сто происшествия, как это он делает и сейчас, осматривая

прежде чем направить на экспертизу отдельные предметы;, документы, труп в соответствии с процедурой, предусмотрен­ной ст. ст. 178, 179 и 180 УПК РСФСР»⁵⁴, звучит неубедитель­но. Для чего «ужен осмотр, если еще до него ясно, что следо­ватель не в состоянии сам не только исследовать, но даже и оценить в общем обстановку места происшествия? Он дол­жен просто назначить ситуационную экспертизу и «передать» место происшествия эксперту. Причем смысл такой «переда­чи» заключается, очевидно, в том, чтобы сохранить для эк­сперта место происшествия в «первозданном», нетронутом состоянии, ибо после назначения экспертизы уже сам эксперт (эксперты) решает, «что из вещной обстановки места проис­шествия надлежит исследовать, с помощью каких методов, когда и в каком порядке»⁵⁵. Следственный же осмотр неиз­бежно приводит к нарушению обстановки места происшествия

Для определения состава экспертов, участвующих в ситуа­ционной экспертизе, важно оценить обстановку места проис­шествия. Поскольку, по мнению Г. Л Грановского, сделать этого следователь не может, так как не обладает необходимы­ми для такой оценки (даже общей) специальными познания­ми, остается предположить, что состав экспертов определяет также эксперт, очевидно, эксперт-криминалист (ведь экспер­тиза в целом именуется криминалистической).

Складывается странная ситуация: следователь назначает криминалистическую ситуационную экспертизу, не имея представления, эксперты каких специальностей будут уча­ствовать в ее проведении И уже совсем туманным предста­вляется положение, при котором для исследования ситуации требуется комплекс экспертиз. Кто определяет содержание этого комплекса⁷ Когда? На основании чего? Г Л. Грановский не дает ответа на эти вопросы Нет ответа также и на вопрос, кто исследует место происшествия в целом (каждый эксперт исследует отдельные элементы и подсисте­мы ситуации). Но если никто, то есть ли здесь ситуационная экспертиза, объект которой — место происшествия в це­лом? Ясно только, что субъектом исследования места происшествия в целом не будет и эксперт-криминалист, ибо его задача заключается в использовании результатов частных ис­следований для формулирования вывода, относящегося к си­туации в целом.

Но ^почему именно эксперт-криминалист должен оценивать и использовать заключения других экспертов и формулировать на их основе, очевидно» путем логических умозаключе­ний общий вывод⁷ В этом случае эксперт фактически при­сваивает себе компетенцию следователя, тем более что фор­мулирование вывода только на основе экспертных заключе­ний само по себе, на наш взгляд, экспертизой не является, а

целиком входит в понятие исследования к Оценки доказа­тельств. 66

Не меняет существа дела и новый подход Г Л. Грановского к определению понятия экспертизы, являющейся формой ис­пользования, по его выражению, «совокупной (суммативной) компетенции специалистов», и наделение ведущего эксперта функцией интегрирования результатов исследования. Вообще, как известно, такое определение роли ведущего эксперта уже предлагалось И. Л. Петрухиным⁵® и было подвергнуто справедливой критике А. Я. Палиашвили⁵⁷. Мнение о том, что эк­сперт — в том числе и ведущий — обязательно должен лично производить исследования, ранее уже высказывалось В. Д. Арсеньевым и Л. Е. Ароцкером, который по этому поводу писал: «Нет и не может быть «синтетической» формы произ­водства экспертизы ведущим Экспертом, осуществляющим лишь оценку результатов исследований, проведенных други­ми экспертами»⁵⁸.»

При той постановке вопроса, которой придерживается Г. Л. Грановский, на долю следователя ничего не остается. Его полностью заменяет эксперт. «Предмет ситуационной экспер­тизы необычно широк, — пишет он — Исследуя целиком ме­сто происшествия, эксперты имеют возможность установить ряд обстоятельств, относящихся к отдельным элементам со­става преступления: способы приготовления, совершения и сокрытия преступления, время и место его совершения; лич­ность потерпевшего и преступника; многие их физические и психические свойства; механизм взаимодействия преступника и потерпевшего, транспортных средств, орудий взлома и пре-град; обстоятельно описать все этапы совершения преступле­ния, его детали, свойства предметов, исчезнувших с места происшествия, орудий преступлений, объяснить, почему прои­зошли те или иные изменения в обстановке и др.»⁵⁹.

Судя по тому, что приведенный перечень не закончен можно полагать, что с помощью ситуационной экспертизы возможно устанавливать и те немногие оставшиеся неупомя­нутыми обстоятельства, которые входят в предмет доказыва­ния, т. е., иными словами, весь предмет доказывания в целом. Следователю остается лишь предъявить обвинение и закон­чить производство по делу: проведения ситуационной экспертизы оказывается достаточным, чтобы исчерпать весь процесс доказывания.

Но ни одна экспертиза и даже комплекс экспертиз не мо­жет заменить деятельности следователя по доказыванию Событие преступления, взятое в целом, ре может быть объек­том никакой экспертизы, ибо не все его элементы отражаются в материальной обстановке места происшествия, доступной для исследования эксперта, Ситуационная экспертиза в том виде, в каком она кон-

струируется Г. Л. Грановским, представляется нам нереальной по существу и ошибочной с процессуальнбй точки зрения. В то же время ситуационная экспертиза не только возможна, но и существует реально, если согласиться со следующими поло­жениями _!

Предметом такой экспертизы является не событие в це­лом, не вся ситуация, существовавшая до, в момент или после преступления, а лишь отдельные элементы события, отдель­ные детали ситуации. Такими элементами, например, могут быть положение преступника и потерпевшего в момент при­чинения ранения, способ преодоления преграды, действия по сокрытию следов преступления и т. д Но такая экспертиза, будучи в известном смысле экспертизой ситуации, не обяза­тельно должна быть криминалистической и тем более не яв­ляется особым видом экспертизы. Это в сущности определен­ный класс задач, решаемых всеми видами судебных экспер­тиз или во всяком случае Многими из них.

Класс ситуационных задач по мере расширения возможностей /судебных экспертиз по всей вероятности будет возра­стать, но Эти задачи всегда останутся частными по отноше­нию к предмету доказывания или когда не сравняются с ним по объему, точно так же, как сама экспертиза всегда будет лишь одним из средств доказывания и никогда не заменит со­бой весь процесс собирания, исследования, оценки и использо­вания доказательств

Дата добавления: 2015-11-04