И. Е. Быховский, доктор юридических наук; А. А. Xмыpoв, доктор юридических наук 3 страница

Оказывается, что использование собаки «для установления ' пути следования преступника с места преступления, а при благоприятных условиях — для его непосредственного пресле­дования «по горячим следам», обезвреживания и задержа­ния... для розыска орудий преступлений... для выяснения в оперативных целях принадлежности определенным лицам об­наруженных предметов («выборка» собакой предметов по за­паху)»¹⁷—все это не может иметь никакого доказательственного значения и допустимо лишь в сфере оперативно-розыс­кной деятельности, потому что «выборка» по запаху с помо-

лцью собаки-ищейки как следственное действие нам неизвестна»¹⁸.

Последний тезис приводил в качестве одного, из главных аргументов и М. С. Строгович: «С юридической точки зрения вопрос решается просто; производство; идентификации посред­ством собаки-ищейки в качестве следственного, процессуального действия является незаконным, так как уголовно-процес­суальный кодекс такого следственного действия не предусма­тривает. Протокол, в котором фиксировалась бы сама процеду­ра предъявления обвиняемого (подозреваемого) собаке и кото­рый подписывался бы следователем, специалистом (проводни­ком собаки) и понятыми, не имел бы никакой юридической си­лы, никакого доказательственного значения, потому что при производстве предварительного следствия по Делу протоколи­руются только действия, которые предусмотрены процессуаль­ным законом»¹⁹.

Истоки подобных рассуждений следует искать, как нам представляется' в неправильном, пренебрежительном отноше­нии к оперативно-розыскной деятельности, в которой якобы «все дозволено». Однако цели, методы и средства оперативно-розыскной деятельности свидетельствуют о том, что принцип социалистической законности реализуется в этой Деятельности не менее последовательно и неуклонно, чем в деятельности процессуальной. «Конечно, оперативно-розыскная деятель­ность должна строго отграничиваться от уголовно-процессуальной, но это вовсе не значит, что между ними следует возд­вигать «китайскую стену», —. правильно указывал А. С. Соко­лов. — Оперативно-розыскная деятельность органически свя­зана с первоначальными следственными действиями. Эта дея­тельность, законодательно закрепленная в ст. 29 Основ уголов­ного судопроизводства Союза ССР и союзные республик, стро­го регламентируется нормативными актами, основанными на общих принципах социалистической законности»^⁰.

К средствам, применяемым в оперативно-розыскной дея­тельности, предъявляются жесткие и строгие требования: они должны быть, безусловно, законны, должны обеспечивать по­лучение достоверных результатов, их применение не должно унижать чести и достоинства личности, ущемлять правомер­ных интересов граждан. Фактически это те же требования, ко­торые предъявляются к средствам работы с доказательствами. Безусловную важность оперативно-розыскной деятельности, хорошо понимают практические работники не только органов внутренних дел и государственной безопасности, но и проку­ратуры, и суда, а также большинство ученых-юристов. Но, к сожалению, в некоторых процессуальных работах еще нет-нет да и почувствуется отношение к оперативно-розыскной дея­тельности как к чему-то второстепенному, для чего поэтому и «закон не писан», где «все Дозволено», где, применительно к

предмету нашего рассмотрения, все доводы против примене­ния служебно-розыскных собак не имеют никакого значения.

В, И. Шиканов и Н. И; Тарнаер считают, что результаты применения служебно-розыскной собаки не могут рассматриваться в качестве доказательства, «поскольку в исчерпываю­щем перечне источников судебных доказательств (средств до­казывания) закон собаку-ищейку не упоминает»²¹ С этим не приходится спорить: действительно, закон не упоминает соба­ку-ищейку, как не упоминает и ни одного из видов кримина­листических учетов и многих других технико-криминалистических средств и методов обнаружения и исследования доказательств. Но мы уже неоднократно отмечали, что закон и не может содержать исчерпывающего перечня технико-кримина­листических средств и тактических приемов собирания и исследования доказательств, что отсутствие в законе упомина­ния о том или ином средстве или приеме еще не означает за­прещения их применения. Так, закон не упоминает ни одного из поисковых средств, однако применение их при осмотре или обыске ни у кого не вызывает сомнения.

Развивая Свою аргументацию 'против предложения А. И. Винберга приобщать к делу в качестве документа, преду­смотренного ст. 88 УПК РСФСР, справку о результатах применения собаки, М. С. Строгович писал; «Это совершенно невер­но. Указание собакой-ищейкой на определенное лицо может иметь доказательственное значение только при условии, что предъявление обвиняемого собаке есть процессуальное действие. Если оно оформлено справкой, оно не есть процессуаль­ное действие) Как же справка о нем делается доказательством?»

М. С. Строгович прав: результаты процессуального дейст­вия справкой не оформляются. Но следует ли из этого, что справка, приобщаемая к делу в порядке ст. 8Й, не /содержит информации, которая в результате такого приобщения при--обретает доказательственное значение? Думаем, что не следует. Мы полагаем, что смысл ст. 88 УПК РСФСР как раз и заключается в том, чтобы в необходимых случаях придать доказательственное значение информации, получаемой не процессуальным путем — в результате ревизий, обследований, действий дружинников или сотрудников милиции и т, п. Здесь нет никакого противоречия с положением закона о том, что доказательствами признаются лишь те фактические данные, которые содержатся в источнике, упомянутом в законе: для того чтобы содержащиеся в справке сведения приобрели дока­зательственное значение, ей сначала придается сила докумен­та как законного источника доказательств.

Рассматривая вопрос о том, какие документы могут иметь доказательственное значение, авторы.Комментария к УПК РСФСР называют в их числе; документы, составленные по

требованию или поручению органов расследования и суда и содержащие данные об обстоятельствах, имеющих значение для дела, а также документы, составленные представителями администрации, контрольно-ревизионных органов, общественности в связи с совершенным правонарушением. Справка о результатах одорологической выборки полностью соответству­ет этой характеристике. Удовлетворяет она и условиям допустимости документа как доказательства²⁴

Отрицая предложенный А. И. Вин0ергом процессуальный порядок изъятия запаховых следов с места происшествия и их приобщения к делу в качестве вещественного доказательства, М. С. Строгович писал: «Обосновывая свою точку зрения, А. И. Винберг соединяет два совершенно несовместимых поло­жения. Отбор воздуха и запаха на месте преступления он предлагает процессуально оформлять протоколом осмотра, а приобщение его к делу в особой таре — постановлением следо­вателя о приобщении к делу вещественного доказательства, т, е. рассматривает эти действия как процессуальные. Само же предъявление обвиняемого собаке для идентификации по за­паху и полученные результаты предлагается оформлять не процессуальным документом, а простой справкой... Из закона не вытекает и закону противоречит не процессуальное оформ­ление выводов, вытекающих из процессуальных действий»²⁵.

Думается, что М. С. Строгович был не прав, формулируя свой вывод в столь категоричной форме. Это могут подтвер­дить хотя бы такие примеры.

Следователь обнаруживает на месте происшествия стреля­ную гильзу. Ее обнаружение и изъятие он фиксирует в протоколе осмотра, а затем приобщает ее к делу своим постановлением. Это, как справедливо указывает М. С. Строгович, процессуальные действия. Затем гильза по предложению следова­теля проверяется по пулегильзотеке с целью установления, не применялось ли оружие, из которого она была выстрелена, при совершении иных преступлений. Такая проверка процес­суальным действием не является, ее результаты оформляются справкой. В необходимых случаях справка приобщается к де­лу в порядке ст. 88 УПК как доказательство.

В порядке ст. 186 УПК следователь отбирает у задержанно­го отпечатки пальцев. Получение образцов для сравнительного исследования — действие процессуальное. Отпечатки пальцев направляются для проверки по дактилоскопической картотеке. Такая проаерка процессуальным действием не является, но справка об, ее результатах может стать доказательством, если ею устанавливаются, как гласит ст. 69 УПК, «иные обстоя­тельства, имеющие значение для правильного разрешения дела».

Изложенное, как нам кажется, доказывает возможность не процессуального оформления выводов, вытекающих из про-

зо

цессуальных действий. Эти выводы используются в доказывании уже тогда, когда они приобретают доказательственное значение не только по существу, но и ПО форме.

Не выдерживает критики довод В. И. Шиканова и Н.Н.Тарнаева о том, что, поскольку «свойства и сами молёкулы запаха не воспринимаются следователем и понятыми непосредственно», они не могут быть вещественными доказатель­ствами. Однако непосредственному восприятию следователя и понятых недоступны и другие объекты, например некоторые микроследы, доказательственная ценность которых сейчас ни у кого не вызывает сомнения. Недоступны для непосредствен­ного восприятия «свойства и сами молекулы» вообще любого объекта, если только эти свойства не проявляются вовне. Но ведь доказательственное значение могут иметь как раз недоступные для восприятия «внутренние» свойства, например видовая принадлежность крови, ее тип и группа, региональное происхождение, а не форма или цвет пятна, ошибочно прини­маемого за пятно крови.

С развитием криминалистической науки и экспертной практики круг объектов, которые могут приобрести значение вещественных доказательств по делу, будет постоянно расширяться. Можно предвидеть, что среди них возникнут и новые категории объектов, чьи доказательственные свойства окажут­ся недоступными для непосредственного восприятия следова­теля. Едва ли следует ожидать, что в законе будет когда-либо приведен исчерпывающий _; перечень этих объектов—^ веще^ • ственных доказательств с указанием процессуальных проце­дур их приобщения к делу, учитывающих специфику каждой разновидности таких объектов. Очевидно, что эта процедура должна стать общей для всех вещественных доказательств, независимо "от того, доступны ли их свойства непосредственному восприятию следователя или могут быть восприняты по­следним опосредованно (например, с помощью экспертизы).

Существует еще один, очень веский, аргумент в пользу сто­ронников применения одорологического метода в доказыва­нии. С М. С. Строгович, В. И. Шиханов, Б. ФуфЫгин²⁶ делают упор на то, что применение розыскной собаки не цредусмотре-нв законом в качестве средства доказывания. В этой связи В. Д. Арсеньев совершенно справедливо указывает, что «дей­ствий собак являются доказательственным фактом, а не средством доказывания. И если этот факт связан с подлежащими установлению обстоятельствами, он подпадает под ч. 1 ст. 16 Основ, т. е. относится к фактическим данным, на основе которых устанавливаются обстоятельства дела, сам же этот факт устанавливается документом (справкой) о действиях, собаки, т. ё. средством доказывания, предусмотренный законом (ст. 88 УПК РСФСР)»²^При этом и А. И. Винберг, и В. Д. Арсеньев и другие сторонники одорологического метода в доказывании

неоднократно подчеркивали, что действие собаки, как и любое доказательство, подлежит оценке в совокупности с другими доказательствами, т. е. в конечном счете только «суд, не свя­занный предустановленными формальными доказательства­ми, может в каждом конкретном случае решить вопрос о дока­зательствах, которые дает криминалистическая одорология, и оценить их в совокупности с другими имеющимися по делу доказательствами».

Отрицая возможность использования одорологического ме­тода в доказывании в настоящее время в существующем виде, М. С. Строгович писал: «'Другое дело, когда наука достигнет возможности отождествления запахов посредством примене­ния соответствующих научных приборов, аппаратов, механиз­мов, путем количественного и качественного анализа запахов и когда можно будет объяснить, почему и на основании чего устанавливается тождественность или различие сравниваемых запахов. Тогда можно будет говорить о криминалистической одорологии как разделе криминалистики, тогда могут быть установлены основания для одорологической экспертизы».29 Такой прогноз, на первый взгляд, весьма убедительный, при ближайшем рассмотрении оказывается несостоятельным.

Как уже отмечалось, чувствительность обонятельного ана­лизатора собаки настолько выше чувствительности суще­ствующих и возможных в обозримом будущем приборов — анализаторов запахов, что практически исключает всякую конкуренцию с биодетектором. Но дело не только в чувстви­тельности анализатора. Индивидуальный запах любого объек­та, а человека в особенности, нельзя воспроизвести путем про­стого синтеза составляющих его компонентов. Запах характе­ризует не столько количественный и качественный состав, сколько специфический «букет», механизм образования кото­рого пока не познан Попытки воссоздания «букета» путем смешивания компонентов запаха в пропорциях, указанных анализом, не увенчались успехом³⁰. Стало быть, количествен­ный и качественный анализ запаха, даже самый точный, еще недостаточен для идентификации. Инструментального метода восприятия и анализа именно «букета» запаха (а не его компо­нентов) не существует, и вряд ли он будет создан, поскольку само представление о «букете» носит субъективный характер и присуще, как нам представляется, лишь живому организму

Думается, что развитие одорологического метода лежит не в плоскости замены биодетектора инструментальными метода­ми распознавания запахов. А. И. Винберг считает, что в аспек­те рассматриваемой проблемы наиболее перспективен такой метод современной бионики, как непосредственное использо­вание биологических механизмов в технических системах³¹. Основываясь на этой идее, он предложил конструкцию одоро­логической экспертизы как разновидности экспертизы органо-

лептической, широко применяемой в пищевой и парфюмерной Промышленности. «По нашему мнению, — пишет он, — осно­вой Для органолептико-одорологической экспертизы служит установление запаха с помощью такого органа чувств, как обо­няние. В случае органолептическом действуют преимущественно обонятельный, а также вкусовой органы человека, в случае одорологическом (как разновидности первого) действу­ет обонятельный орган служебно-розыскной собаки»³².

Идея формирования одорологической экспертизы с использованием в качестве инструмента исследования биодетектора не может, как нам кажется, вызвать никаких принципиальных возражений. Более того, ее реализация позволяет снять ряд возражений, связанных с процессуальной процедурой ис­пользования результатов выборки, о которых речь шла выше. И тем не менее нам представляются более предпочтительны­ми существующий порядок применения одорологического ме­тода в доказывании и ранее предложенная; А. И. Винбергом процессуальная процедура оформления выборки, несмотря на всю упоминавшуюся аргументацию ее противников.33

Почему мы придерживаемся такой точки зрения?

Живой объект, включенный в техническую систему, в силу своей незаменимости в ней и необыкновенно высокой надеж­ности, практически приобретает значение центрального звена системы. Если действия такого живого механизма стандарти­зованы, а условия его использования неизменны и жестко ре­гламентированы, то для приведения этого механизма в дейст­вие и снятия результатов не требуется специального исследо­вания, характеризующего процесс производства экспертизы. Выборка представляется нам некоей производственной опера­цией, осуществляемой в заданном режиме по заданной и апро­бированной технологии с применением в качестве инструмен­та биоанализатора. Будучи операцией стандартной, приводя­щей к очевидному и общедоступному результату, она не нуж­дается в толковании специалиста. Между тем, вводя фигуру эксперта-одоролога, мы переносим центр тяжести в этой опе­рации с действия биодетектора на действия человека, тогда как, по нашему мнению, вся организация и тактика выборки должны обеспечивать минимальное участие человека в этой операции и по возможности исключать субъективную оценку ее результатов, что опять-таки характерно для Экспертизы. Одорологическая выборка должна быть сведена к чисто техни­ческой процедуре подобно проверке по криминалистическим учетам. Для этого необходимы следующие условия: создан банк запахов, исключено всякое непосредственное участие за­подозренных лиц в выборке путем отбора у них образцов за­паха на специальный запахоносители. В этом случае выборка даже внешне не будет напоминать процессуальное действие, что снимает вопрос о ее процессуальной регламентации в ка-

честве такового. Приобщение же к делу справки о результатах проверки запаха, подобной справке о проверке по иным криминалистическим учетам, уже не должно будет вызывать возра­жений с точки зрения закона

Этический аспект проблемы. Наряду с возражениями процессуального характера противники применения одорологиче­ского метода в доказывании не последнюю роль отводят и воз­ражениям этического порядка. Основное из них — унижение достоинства людей!, подвергаемых выборке, как подозреваемо­го, так и тех, заведомо непричастных к делу, кого предъявля­ют вместе с ним. Как и при решении вопроса о самой допусти­мости применения одорологического метода, подход к определению его этичности носит двойственный характер, если метод применяется в процессе оперативно-розыскной деятельности, нравственный его характер не вызывает сомнений. Здесь, как считал М С Строгович, «все в порядке», даже когда собака «прямо указывает на определенного человека, которого ищут»³⁴. Если та же выборка производится при доказывании, то «здесь все недопустимо, Нетерпимо и оскорбительно»³⁵

По нашему мнению, нравственная оценка одного и того же действия не должна зависеть от трго, осуществляете^ ли это действие в сфере оперативно-розыскной деятельности или в сфере доказывания Социалистическая мораль едина; (униже­ние достоинства человека нельзя оправдать, например, тем, что оно не повлечет для униженного никаких правовых последствий, не будет иметь своим следствием доказательство его вины, если выборка производится как оперативно-розыск­ное мероприятие. Стало быть, нравственная оценка выборки человека не может быть связана с вопросом о доказательствен­ном ее значении. Но эта оценка связана с положением лица, участвующего в выборке

Сразу оговоримся: мы принципиально против предъявле­ния человека на выборку собаке как по процессуальным, так и нравственным мотивам^ В И. Шиканов и Н. Н Тарнаев счита­ют, что при выборке унижается человеческое достоинство подозреваемого. Они правы, хотя закон и практика знают такие действия по отношению к подозреваемому, которые внешне выглядят как унизительные дактилоскопирование, сигналетическая фотосъемка с помещением на груди фотографируемого регистрационного номера, получение образцов крови, волос и т. п Эти процедуры никто из ученых-юристов не считает унизительными, поскольку это — правомерные действия пра­воохранительных органов, а следовательно, нравственные средства борьбы с преступностью

Но, повторяем» мы против предъявления людей на выборку собаке, тем более, что существует надежная методика проведе­ния одорологической выборки без участия подозреваемого и, как было показано выше, вполне вписывающаяся в суще-

ствующую процессуальную процедуру. Как справедливо ука­зывает М. В Салтевский, всегда можно у подозреваемого или обвиняемого получить по закону в качестве образца — источ­ника запаха какую-либо вещь, бывшую в его личном пользова­нии, и привести выборку* вещей, что позволит избежать нежелательных эксцессов. Добавим к этому поможет -также из­бежать невольного Воздействия участвующих в выборке лю­дей на поведение собаки, даст возможность неограниченного повторения в любых вариациях процедуры выборки с переме­ной запахоносителей, их места среди других предметов и т д. Но это уже не столько этический, сколько тактический аспект проблемы.

Тактический аспект проблемы.

Тактические приемы проведения одорологической выборки должны обеспечить объектив­ность, достоверность, убедительность и наглядность ее резуль­татов Ознакомление с отечественной практикой проведения одорологических выборок, с практикой органов внутренних дел Венгрии, ГДР и Чехословакии в этой области показывает, что данные задачи могут быть решены путем применения следующих тактических приемов

1) использование при выборке лишь собак, специально дрессированных для этих целей! Так, в Венгрии собаки, применяемые для работы со следами на месте происшествия, никог­да не используются для выборки, и наоборот Там разработана специальная система дрессировки собак, предназначенных для выборки,

2) применение для выборки лишь унифицированных предметов-запахоносителей, не отличающихся друг от друга своим внешним видом, что гарантирует выборку исключительно по запаху 'Это делает излишней трудно выполнимую рекоменда­цию подбирать для выборки хотя и однородные, но каждый раз различные предметы (шапки-ушанки, носовые платки и т п)³⁷ Чаще других такими унифицированными предмета­ми являются стерильные куски специальной ткани,

3) сведение роли кинолога при выборке к минимуму, а именно, даче собаке для занюхивания проверяемого объекта-запахоноситёля и подаче команд собаке на выборку и возвра­щение в исходное положение по ее окончании Кинолог не дол­жен приближаться к объектам выборки, собаку следует приме­нять без поводкаДименно так дрессируются собаки в Венгрии)

4) неоднократное повторение выборки с переменой мест предъявляемых объектов и разными собаками А И. Винберг, рекомендуя производить выборку разновременно не менее чем двумя-тремя собаками, пишет «Из теории информации известно, что суммарный сигнал равен удвоенной сумме этих си­гналов, т е дает так называемый квадратичный эффект Очевидно, что этот эффект значительно повышает надежность Ка­налов связи Именно такого'рода взаимосвязь существует меж-

³⁵

ду фактами выборки одного и того же источника запаха». Он указывает, что положительный результат двух «опознаний» двумя собаками не в два, а в четыре раза больше значения каждого из них, взятого в отдельности;

5) исключение воздействия на собаку во время выборки посторонних раздражителей путем создания надлежащих условий, в том числе организация наблюдения за ходом выборки приглашенными лицами таким образом, чтобы они не влияли на поведение собаки.

Несмотря на то что сама выборка производится в режиме технической процедуры, если она идет в процессе доказыва­ния, необходимо присутствие, по возможности, лица, произво­дящего расследование, и незаинтересованных наблюдателей, выполняющих по существу функции понятых. Составляемая о выборке справка должна содержать подробное описание не только результатов, но и условий и процесса выборки.

Проблема применения одорологического метода в доказы­вании периодически вновь становится предметом дискуссии. В 1976 году Методический совет Прокуратуры СССР принял ре­шение о проведении необходимых исследований в этой обла­сти, однако оно фактически осталось нереализованным, хотя определенная работа в области одорологии проводится в ряде органов внутренних дел. 7 мая 1987 г. Методический совет Прокуратуры СССР вновь вернулся к проблеме одорологиче­ского метода: с докладом о перспективах его применения в до-назывании выступил А. И. Винберг, считающий по-прежнему наиболее эффективной формой использования криминалисти­ческой одорологии проведение одорологической экспертизы. Выступавшие на заседании работники органов прокуратуры привели ряд примеров назначения и проведения подобных эк­спертиз и их использования судами. Высказывались и иные предложения о процессуальном порядке использования одорологического метода. Однако все они встретили резкое противо-действие со стороны противников применения одорологического метода в доказывании (И. Ф. Пантелеев, А. И. Михайлов и др.). В результате совеет не мог принять конкретного решения и ограничился неопределенными рекомендациями «продол­жать исследования проблемы». Думается, что Пришло время разрубить этот гордиев узел, что можно вполне обоснованно сделать в рамках действующего законодательства и в чем дав­но нуждается практика борьбы с преступностью.

3 «ПОЛЕВАЯ КРИМИНАЛИСТИКА»

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМ

Термин «полевая криминалистика» отсутствует в языке криминалистической науки Его нет потому, что не существует и такого научного понятия, кото­рое обозначалось бы этим термином Под этим ус­ловным названием мы подразумеваем те технико-криминалистические средства и методы работы с до­казательствами, которые используются или могут быть использованы не в кабинете следователя или в ' лаборатории эксперта, а непосредственно в «полевых» условиях — на месте происшествия при его ос­мотре или при производстве на этом месте иных следственных действий или исследовательских эк­спертных операций.

Многие вопросы, относящиеся к «полевой крими­налистике», давно перестали* быть дискуссионным^ Однако по-прежнему значительный интерес как я научном, так и в практическом планах представляют анализ и решение таких проблем, как принципы комплектования наборов технико-криминалистических средств для работы в «полевых» условиях, рас­пределение функций по их использованию между участниками следственного действия, определение возможностей.производства криминалистических эк­спертиз непосредственно на месте происшествия и некоторые другие Исходя из сложившегося у нас представления об этих проблемах, мы считав»? целесообразным объединить их в следующие группы:,

1) проблемы технического характера; принципы комплектования наборов технико-криминалистических средств; пределы технического оснащения следователя и специалиста для работы, в «полевых» ус­ловиях; целесообразные направления научных ис­следований по совершенствованию технико-криминалистического арсенала следователя; информационное обеспечение следственно-оперативной группы в «полевых» условиях.

2) проблемы организационного характера: цен­трализация или децентрализация средств «полевой криминалистики»; выбор оптимального решения о субъекте применения этих средств;

3) проблемы методического характера: определение прин­ципиальной возможности проведения криминалистических эк­спертиз на месте происшествия, выявление круга задач, доступных для экспертного решения в «полевых;» условиях, вопросы о так называемой Ситуационной экспертизе, об эксперт­ном осмотре места происшествия.

ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ

Принципы комплектования наборов технико-криминали­стических средств. Комплектование (создание) наборов техни­ко-криминалистических средств для работы в «полевых» ус­ловиях идет двумя путями, создание наборов универсального типа (общего назначения) и комплектование специализиро­ванных наборов.

Первыми наборами технико-криминалистических средств, которые стали поступать на вооружение следователей и опе­ративных работников, были наборы универсального характера типа следственного чемодана (следственного вьюка, след­ственного портфеля) и оперативной сумки Содержимое этих наборов группировалось в три или четыре отдела фотоотдел, отдел составления плана; отдел работы со следами, отдел под­собных технических средств¹.

По мере возрастания уровня технической оснащенности органов дознания и следствия расширялся ассортимент техни­ко-криминалистических средств, входящих в соответствую­щие наборы общего назначения. В дополнение к ним практи­ческие работники получили фотокомплект и специальный на­бор химических реактивов, такж«предназначенных для рабо­ты на месте происшествия² Все эти средства были рассчита­ны на, их применение непосредственно следователем или оперативным работников дознания; навыки владения ими и их использования стали включаться в качестве обязательного элемента в состав профессиональных навыков, которыми дол­жен обладать следователь и оперативный работник. Неотъем­лемой частью работы по повышению квалификации послед­них стали занятия по применений технико-криминалистиче­ских средств и методов работы с доказательствами

Работа по обучению следователей применению технико-криминалистических средств и методов особенно активизировалась после выхода в свет постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 декабря 1965 г «О мерах по улучше­нию работы следственного аппарата органов прокуратуры и ^охраны общественного порядка», /в котором было обращено внимание на необходимость широкого применения кримина­листических средств в целях раскрытия и расследования пре-

ступлений. В те годы отмечалось, что «работа по обучению следователей использованию научно-технических средств не является какимгто очередным мероприятием и должна проводиться постоянно»³.

С введением должностей прокуроров-криминалистов для них был разработан специальный комплект технико-кримина­листических средств, который «был задуман как дополняю­щий следственный комплект и расширяющий возможности последнего. Учитывалась также необходимость включения в него средств не только фиксирующей, но и аналитической техники»⁴.

Для экспертов органов внутренних дел были разработаны специальные комплекты, размещенные в так называемых эк­спертном и фоточемоданах.

Все эти наборы технико-криминалистических средств предназначались для транспортировки к месту их применения транспортными средствами общего назначения. Однако эф­фективное применение технико-криминалистических средств на месте происшествия требовало некоторых дополнительных устройств и приспособлений, например, осветительной аппа­ратуры, которые в комплекты не включались и которые не­редко не удавалось изыскать на месте происшествия. Их доставка и применение потребовали некоторых конструктивных), переделок обычных транспортных средств, снабжения послед­них достаточно мощными источниками питания. На первых порах эта задача решалась приспособлением транспортных средств, имеющихся в распоряжении органов прокуратуры, экспертно-криминалистической или дежурной службы органов внутренних дел. В ряде мест такое положение сохраняет­ся и поныне.

Дата добавления: 2015-11-04