Юра схватил ключи с холодильника и стал одеваться. Алкоголь уже почти совершенно выветрился, как ни странно.
***
Николай Харитонов сидел на стуле возле койки человека, который по документам значился, как Петров Константин Викторович. Опознать его иначе было бы невозможно – голову венчал тюрбан из бинтов, лицо – сплошной синяк, одна рука в гипсе.
- Давай еще раз, - спокойно продолжал Николай.
- Блин, Коля, да не помню я ни хрена! – чуть не плача, взмолился Костя. – Говорю же, зашли в садик, а потом – темнота…
- Зачем зашли?
- Не знаю. Диня позвал. Сказал, нужно что-то.
- Сколько вас было?
- Двое.
- А судя по следам – четверо. Если не больше.
- Не знаю. Говорю же, я не…
- Заткнись, - оборвал его Николай. – Ты мне надоел. Я с тобой тут полчаса распинаюсь только потому, что я тебя знаю. Но всему есть предел. Послушай меня. Двое (хрен с ним, пусть двое!) мужчин заходят в заброшенный садик. Итог: один мертв, второй с переломами и побоями – в больнице. Вывод? Вывод очень простой. Подрались. Так ты хочешь, чтобы я это воспринимал? Сесть хочешь? А ты сядешь – всерьез и надолго.
- Я его не убивал! – вскинулся Костя.
- Откуда ты знаешь? Ты ведь ничего не помнишь.
Костя засопел, раздувая ноздри. Ему не нравился этот разговор. Но делать было нечего.
- Это этот учителишка, - сказал он, глядя в сторону. – Но не говори никому, что я тебе сказал! Он убьет меня.
- Учителишка? – переспросил, нахмурившись, Николай. – Это Юрка, что ли?
Костя кивнул.
- Ты смеешься? Хочешь сказать, что этот сморчок уделал вас двоих? Один?
- Нас было трое.
Харитонов закрыл глаза и вздохнул.
- Рассказывай, - велел он.
- Диня нас собрал. Этот, Юрка, он сына его прессанул в школе, и потом – еще раз. Мы хотели его обучить вежливости. Без фанатизма. Так, накостылять хорошенько, чтоб берега чуял. В общем, мы его когда увидели – даже бить не хотели. Он как призрак, бледный весь, чуть на ногах стоит. Но начал дерзить. И вдруг…
Костя помолчал. На его лице появилось какое-то отсутствующее выражение.
- Я немало отморозков видел, - сказал он. – Но этот… У него глаза – будто изнутри подсветились. Как в кино. Оскалился. Зарычал. Он зарычал, как зверь! И кинулся.
- Первым кинулся он? – переспросил Николай, не открывая глаз.
- Он! Двигался быстро, как Брюс Ли, только еще быстрее! Раскидал нас в секунду! А потом – потом начал добивать. Я первый попался. Видал, что он со мной сделал? Тут Диня на него кинулся. Ну, как он его бить начал – мы уже поняли, что это трэш какой-то… Димон меня подхватил – и бегом! Я оглянулся как раз, когда он… Когда он трубу Дине в живот воткнул. Одной рукой…
Костя помолчал. Потом добавил:
- Мы решили молчать. Потому что… Блин, если б ты там был, ты бы понял. Это не человек. Это… я не знаю… демон какой-то. И ты не лезь туда, Коля! Честно – не надо! Я ничего страшнее в жизни не видел! А ты ж знаешь, меня в Чечне в плен брали.
Николай открыл глаза. Надел шапку, которую до сих пор держал на коленях.
- Я бы подумал, что ты мне врешь, - сказал он, - если бы не знал, что с фантазией у тебя еще со времен школьных сочинений нелады. Поэтому я тебе поверю. Я возьму этого учителя. И он напишет чистосердечное. А если не напишет – ты будешь против него свидетельствовать.
- Нет!
- Да. Или сам вместо него сядешь. Мне по хрену, кто, но кто-то сядет. Я обещал.
***
Обещал…
Выйдя на улицу из больницы, Николай закурил сигарету и вспомнил лицо Лены, вдовы Дениса. Заплаканное лицо. Это ей он обещал посадить убийцу Дениса. И это обещание значило для него очень много.
Любовь – странная штука. Приходит, уходит… А иногда – живет годами, десятилетиями. Николай с Денисом еще в школе сражались за внимание Лены. И победил Денис. А Николай ушел в сторону. Благородно. Но мыслями никуда не уходил. Он был мыслями с ней, когда закончил школу и поступил в ПТУ. Был с ней, когда служил в армии. Был, когда вернулся. Когда женился. Когда родилась Наташа – он был так счастлив… Но мыслями – был с ней. И даже теперь, когда стройная девушка уже совершенно очевидно превратилась в заплывшую жиром бабу, он был с ней. Не мог выкорчевать из сердца эту занозу. Странная штука – любовь…
ГЛАВА 12
КАК ВХОДИЛА В ПЛОТЬ ЖИВУЮ СМЕРТОНОСНАЯ ИГЛА
- Достал? – первым делом спросил Юра, перешагнув порог Кирилловой квартиры.
Кирилл не успел раскрыть рта. Юра посмотрел на его блаженно-умиротворенное лицо и кивнул:
- Хорошо. Придется довериться тебе. Нужна лютая доза. Чтобы вообще ничего не чувствовать.
Кирилл усмехнулся:
- Да тебе и четверть дозы хватит, чтобы ангелов увидеть! Или чертей. Ты ж впервые?
- Впервые. – Юра прошел в кухню, снял с гвоздика топор, доску для разделки мяса и положил на стол. – Водку взял?
- В холодильнике.
Юра достал бутылку водки, зажал ее под мышкой и скрутил пробку.
- Ты еще и бухать будешь? – полюбопытствовал Кирилл. – Тогда уж лучше сразу из окна сигай. Наверняка.
- Ты сделаешь дозу или нет? – посмотрел Юра. – Или мне тебя заставить?
Кирилл мотнул головой в сторону комнаты.
- Достань там. Сам. Я не хочу.
Юра не стал вдаваться в детали. Он просто прошел в комнату и остановился посередине.
- Где?
- Там! – Кирилл, стоя в дверях, показал пальцем на пол. – Рядом с ногой. Подцепи ногтями и поднимай.
Юра, кряхтя, одной рукой поднял замаскированную крышку. В нише лежал небольшой пакетик, почти полный белым порошком. Юра бросил его Кириллу. Тот поймал, ахнув от ужаса.
- Рехнулся? – заорал он. – А если бы рассыпалось?
- Собрал бы с пола, сколько надо. Делай.
Они вернулись в кухню. Кирилл начал подготовку. Юра безо всякого интереса наблюдал за его действиями.
- Почему сам не открыл нишу? – спросил он.
От его внимания не укрылось то, как вздрогнул Кирилл от этого вопроса.
- Не открываю ее под кайфом, - объяснил тот. – И никогда – при посторонних.
- Почему?
Кирилл молчал долго. Уже набрав шприц, он посмотрел в глаза Юре.
- Это личное.
- Сейчас тут будет очень много личного, - сказал Юра, достав из внутреннего кармана плаща сборник Тарковского. – Начинай. Я слушаю.
- Это – могила моего брата, - резко ответил он.
Юра посмотрел на него с интересом.
- Как так?
Кирилл колебался недолго. Видно было, что эта история жгла его изнутри.
- Ему было полгодика. Родители не знали, что я подсел. Они оставили его на меня и… И уехали в гости. Ненадолго. Он почти все время спал. Все, что мне нужно было сделать – это дать ему бутылочку со смесью, если он проснется. Сменить подгузник. А я заторчал. В хламину. Ко мне пришла девчонка, и мы с ней трахались в соседней комнате, когда он начал кричать. Я стучал в стену и орал, чтоб он заткнулся. И мы… смеялись… И он замолчал. Когда ушла эта шлюха – меня начало понемногу отпускать. Я приготовил смесь. Я сыпал эту хрень в баночку и орал: «Эй, Пашка, а может, тебе туда «геры» сыпануть, чтоб спалось легче?» Он молчал. Я зашел в комнату. У него были открытые глаза. Я совал ему эту бутылку, эту соску хренову… А он просто смотрел на меня. Он не ел. Я не знаю, сколько времени я там простоял. Тыкал в него соской, смеялся, плакал, умолял поесть. Говорил, что если он не поест, то родители меня уроют. Только потом до меня начало доходить. Я испугался. Хотел сбежать. А потом подумал, что если спрячу его – никто ничего не узнает. И я спрятал его в эту дыру. О ней никто кроме меня не знал.
Юра слушал молча, переводя взгляд с лица Кирилла на шприц в его руке и обратно.
- В общем, когда родители пришли… Меня отпустило полностью, и я понял… Все понял. Они метались по квартире, орали на меня. «Где Паша? Куда ты его дел?» А я не знал, что им сказать. Куда мог деться ребенок, который еще даже ползать не умеет? Что я только не передумал тогда. Хотел соврать, что заснул, а когда проснулся, дверь была открыта и его уже не было… А ночью я бы вытащил его и похоронил в лесу. Да только отец увидел, что я смотрю в одну точку на полу. И нашел нишу. Нашел там своего сына, упаковку шприцев и пару грамм героина. Он так мне врезал, что я вырубился. А когда очнулся… Надо мной стоял наш участковый. Он сказал, что мои родители и мой брат попали в автокатастрофу. Их «четверка» вылетела на встречку на скорости за сотню. Лобовое. И все.
- То есть, ты соскочил? – спросил Юра.
Кирилл как-то странно посмотрел на него.
- Нет. Я попал в ад. Если бы они выжили… Если бы все узнали… Я отсидел бы в тюрьме. Я бы никогда больше не прикоснулся к этому дерьму. Может, я сумел бы заслужить прощение. А теперь… Нет никакого прощения.
Он помолчал, вертя шприц в руке. Потом добавил:
- Паша все еще там. Иногда он разговаривает со мной. Он уже подрос. Мертвые быстро взрослеют. Ему, наверное, лет двадцать. И я до смерти боюсь, что кто-то услышит его голос. До смерти боюсь…
Юра вздохнул и стал засучивать рукава.
- Мне понадобится твоя помощь, - сказал он.
- Само собой.
- Я не только про укол. Еще кое-что.
- Чего хочешь?
- Для начала – коли.
И Кирилл уверенным движением ввел наркотик в его вену. С минуту Юра сидел с закрытыми глазами, потом сказал:
- И как под этим можно жить?
- Хорошо забрало? – спросил Кирилл.
- Хорошо. Не то слово. А теперь бери топор. И держи жгут наготове.
- Зачем?
Юра открыл глаза. С трудом сфокусировав взгляд, он нашел на столе книжку, открыл ее на нужной странице и посмотрел на Кирилла.
- Сейчас я прочту кое-что. Это – моя молитва. А когда я закончу…
Он положил левую руку на разделочную доску.
- Ты отрубишь этот кусок гнилого дерьма.
Кирилл бросил топор на стол.
- Ну-ка на хрен! Я этого делать не буду.
Юра пожал плечами. Ему не хотелось спорить.
- Держи жгут наготове, - повторил он и начал читать:
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло,
Только этого мало.
Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руку легло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло!
Только этого – мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало.
День промыт, как стекло,
Только этого – мало.
Кирилл туго затянул жгут у него на предплечье. Юра отложил книжку.
- Давай, - он протянул топор Кириллу, плеснув водки на лезвие.
Тот взялся за рукоять. Руки тряслись.
- Бей, - сказал Юра, поливая запястье водкой. – Один удар!
- Ну, блин, - выдохнул Кирилл, замахиваясь топором.
Топор замер на какое-то мгновение. Юра подумал, что Кирилл так и не решится, но топор, словно молния, сверкнул в воздухе. Послышался удар с хрустом. Потом – ничего, только красная пелена и дикий вопль в голове. Кричал голосок. Так яростно и отчаянно, что Юра даже не сразу признал его.
Когда пелена рассеялась, он обнаружил что душит Кирилла, прижав к стене. Тот извивался, отчаянно пытаясь оторвать его руку от своего горла, но тщетно. Юра чувствовал, что его пальцы стали будто свинцовыми.
- Ты же сам просил! – прохрипел Кирилл. Его лицо уже становилось лиловым.
Юра медленно перевел взгляд на свою левую руку. Кисти не было. Был сочащийся кровью обрубок. Юра разжал руку и Кирилл, кашляя и задыхаясь, свалился к его ногам.
- Псих! – всхлипнул он. – Был бы я «чистым» - хрен бы я подписался на такое!
Юра молчал. Он поднес культю к глазам и с удивлением смотрел на свои мышцы, кость, кровь… Слава богу, топор оказался острым.
- Нужно чем-то прижечь, - негромко сказал он. – Есть паяльная лампа или типа того?
- Огнемет под диваном! – огрызнулся Кирилл. – Э, не капай на меня этим говном!
Он встал, подошел к столу, увидел лежащую на доске кисть, отшатнулся, матерясь, но, пересилив себя, все же взял со стола аптечку. Оттуда он достал перекись водорода.
- Давай сюда, - буркнул он.
Юра послушно протянул культю. Только сейчас, когда перекись хлынула на рану, он осознал, какую боль испытывает. Боль вдруг нахлынула на него, словно цунами, вынесла все остальные мысли из головы. Даже образ Кати, хоть и держался дольше всего остального, тоже померк и исчез.
- Как больно! – застонал Юра, чувствуя, что трясется. – Господи, как же больно!
- Ты как будто тащишься от этого, - заметил Кирилл.
– Колбасы порежь, - простонал Юра. – Опять кровь…
- Я, блин, прямо как официант! – воскликнул Кирилл. – Черт… Хрена с твоей рукой делать? Я к ней не прикоснусь!
Юра взял со стола свою кисть, равнодушно осмотрел ее.
- Пакет подставь, - сказал он.
В пакет отправилась рука и, по настоянию Кирилла, разделочная доска.
- Надо будет закопать или сжечь где-нибудь, - пробормотал Юра, пока Кирилл, морщась, стирал его кровь со стола.
Как ни старался, Юра не смог съесть больше одного бутерброда с колбасой. Выпив несколько таблеток из тех, что дал ему Руслан, он прошел в комнату и лег на валяющуюся в углу кучу тряпья.
- По-моему, я там пару раз обоссался под кайфом, - заметил Кирилл.
Юра не отреагировал. Кирилл прошел в кухню, взял двумя пальцами пакет, вынес в прихожую. Потом, опасливо косясь в сторону комнаты, запустил руку в правый (да, правый, разумеется!) карман плаща Юры. Ключи были там.
- Я избавлюсь от руки, - крикнул Кирилл.
В ответ тишина. Отлично. Просто отлично…
***
Кирилл открыл двери квартиры Руслана и вошел внутрь.
- Есть кто-нибудь? – крикнул он на всякий случай.
Нет, конечно же нет. Они ведь предупреждали, что Руслана не будет.
Кирилл вошел в комнату Лены.
- Приятно познакомиться, - буркнул он, стараясь не встречаться взглядом с ней. Хотя взгляд Лены был неподвижен, это давалось Кириллу с очень большим трудом.
Он сел на кровать рядом с креслом Лены, достал из внутреннего кармана куртки кинжал с замотанным в платок лезвием и развернул. Металл тускло блеснул в лучах солнца.
- Теперь нам нужно немножко поспать, - пробормотал Кирилл. – Наверное, будет лучше, если…
- Не спи!
Кирилл резко выпрямился, закрутил головой. Однако в комнате больше никого не было. Кроме страха, распустившего свои холодные щупальца.
- Кто…
- Не вздумай спать, - повторил глухой голос. – На что ты надеешься? Как только ты заснешь, с тобой справится даже эта девка, не говоря уже о Носителе.
- Но… как же тогда?..
- Жди. Мы запускаем слияние.
ГЛАВА 13
И ПОНЯЛ Я, ЧТО МНЕ КЛИНОК НЕ НУЖЕН
- Раз - котенок самый белый, - прошептал Юра и открыл глаза. Увидел только серое пятно.
- Два - котенок самый смелый. – Пятно начало рассасываться, растворяться.
- Три - котенок самый умный..
- А Четыре - самый шумный, - закончил чей-то глухой голос.
У Юры получилось сфокусировать взгляд. Перед ним была стена. Значит, говорящий находился сзади. Хотя, не все ли равно, где находился этот черноглазый пришелец? Ужас, распространяемый им, был всюду.
Юра с огромным трудом встал, по-прежнему глядя в стену. Его шатало, но на ногах он держался. Попытался сжать левую ладонь в кулак и убедился, что может это сделать. Рука была на месте. Пока мозг еще не переварил информацию об отсутствии конечности.
- Ну что? – спросил он. – Продолжим игру?
Воздух сгустился, стало тяжело дышать. Змея ужаса обвилась вокруг его ног, скользнула, опутывая холодным телом руки и, высунув раздвоенный язык, уставилась ему в глаза.
- Ты уже проиграл, - прошипела она.
- Свали, - процедил сквозь зубы Юра. Голосок в голове пел все громче. Ярость побеждала страх, боль, слабость.
- Отдай Источник и все закончится.
- Начни жрать себя с хвоста, сука.
Змея отпрянула. Юра почувствовал, как тугие кольца падают с его тела. В следующий миг его рывком развернули. Он оказался лицом к лицу с Танатосом.
- Убьешь? – усмехнулся Юра. – Ну давай! Что ж ты раньше не решался? Звезды не так стояли?
Комната содрогнулась. Тонкие губы Танатоса чуть искривились.
- Мы не будем биться головой о стену, - мягко сказал он. – Мы сделаем подкоп. Если понадобится – несколько. И, в конце концов, ты на коленях приползешь, умоляя, чтобы мы забрали у тебя Источник.
Вместо ответа Юра плюнул в бледное лицо. Капелька слюны попала на глаз. Она задержалась там на миг, а потом словно бы тьма поглотила ее.
- Угадай, кто сейчас с твоей девочкой? – сказал Танатос.
Комната вновь содрогнулась. На какой-то миг комната стала видимой словно через очки с безумно большим количеством диоптрий. Потом все стало таким, как прежде. Только посреди комнаты появилось большое зеркало.
- Посмотри, - взвизгнул Танатос; его голос переполняли восторг и злоба.
Юра шагнул к зеркалу. Отражения своего он не увидел. Перед ним, обрамленный вычурной золотой рамкой, был портал в комнату Лены. Лена сидела на своем кресле, неподвижная, а рядом с ней, на кровати, сидел Кирилл. Сидел, поигрывая длинным ножом.
Юра не раздумывал. Он просто сделал шаг. И мир исчез.
***
- Это что, затмение? – Лера остановилась, сжав ладонь Димы.
- Не знаю, - тихо ответил тот. – Не похоже…
- А что тогда?
Он не мог объяснить. Затмение ему приходилось наблюдать лишь однажды, и ничего общего с произошедшим оно не имело. Во-первых, затмения ждали, во-вторых, оно длилось гораздо дольше. А тут – словно несколько десятков теней пробежали по солнцу. Быстро, очень быстро. Будто стробоскоп или…
- Стартер, - вдруг сказал Дима.
- Что?
Он помялся, гадая, стоит ли объяснять, но потом решил попытаться:
- Есть такая радиодеталь – стартер. Для запуска люминесцентных ламп. Не знаю уж точно, что он делает… Но если включить его в цепь последовательно с елочной гирляндой или с обыкновенной лампой накаливания, то получится вот такое же мерцание. Бессистемное.
Лера улыбнулась. Какой-же он все-таки милый, этот Димка… Но в следующую секунду ее лицо исказилось судорогой. Она согнулась, держась руками за живот.
- Что с тобой? – всполошился Дима.
- Не знаю, - простонала Лера. – Живот. Ой, мамочки…
Она упала на колени, и Дима, не придумав ничего лучше, опустился рядом с ней. Они отошли уже довольно далеко от школы, дом Леры находился буквально в двух минутах ходьбы.
- Ты как? – прошептал Дима.
- Вроде отпускает, - пробормотала бледная Лера. – Господи, что же я такого съела?
Дима помог ей подняться и они неспешно продолжили свой путь, забыв про загадочное мерцание солнца.
***
Кирилл никогда не увлекался радиодеталями, и солнечные вспышки породили у него ассоциацию с электродной сваркой. Он встал, протиснулся к окну между кроватью и креслом. На улице было тихо и безлюдно. Только двое подростков стояли посреди дороги, уставясь на небо. В девушке Кирилл признал Леру – бывшую Вадика. Все, кроме Вадика, понимали, что она – бывшая.
Кирилл сидел в комнате Лены уже час. За это время он несколько раз чуть не заснул, но всякий раз приводил себя в чувство то пощечиной, то щипком. Однажды его вырвал из сна стук в дверь. Кирилл на цыпочках подкрался к двери и замер, словно парализованный. В подъезде стоял участковый.
Не будучи уверенным, что сможет отойти от двери бесшумно, Кирилл стоял, не двигаясь, пока участковый не ушел. Минут десять, не меньше. Переведя дух, Кирилл вернулся в комнату и снова подошел к окну.
Внезапно он почувствовал, что у него за спиной что-то происходит. Он быстро обернулся. Посреди комнаты появился черный шар. Он был словно соткан из непроглядной тьмы, такой темной, как глаза Фобоса и Танатоса. Из тьмы, пожирающей весь свет. Сначала шар был размером с кулак, потом увеличился, заняв собой половину комнаты и исчез. На его месте стоял человек.
- Твою ж мать! – вырвалось у Кирилла. Перед ним стоял Юра, и обе его руки были на месте.
Юра сделал стремительное движение вперед, но Кирилл проявил неожиданное проворство. Миг – и лезвие кинжала легло Лене на горло.
- Стой! – заорал Кирилл.
Юра остановился. Посмотрел на нож и перевел взгляд на Кирилла.
- Ты понимаешь, что я с тобой потом сделаю? – медленно сказал он. – Тебе все твои ломки покажутся оральными ласками.
- А что мне делать? – крикнул Кирилл, чувствуя, как по его щекам текут слезы. – Думаешь, эти ублюдки меня просто так отпустят?
- Тогда тебе, наверное, стоит определить, кого ты боишься больше.
Кирилл тяжело дышал. Кинжал трясся в его руке, лезвие плясало у горла неподвижной девушки.
- Я не хочу бояться, - всхлипнул Кирилл. – Я устал бояться.
- Смерти боишься?
Кирилл покачал головой.
- Боли?
То же движение в ответ.
- Тогда чего же ты боишься, придурок? Ты уже бессмертен!
Кинжал больше не дрожал. Кирилл закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и убрал лезвие от горла Лены.
- Да и хрен с ним, - сказал он.
Он протянул Юре кинжал рукоятью вперед. Воздух в комнате уже начал пропитываться страхом, когда пальцы Юры коснулись золоченой рукояти.
- Порви их, - шепнул Кирилл.
В следующий миг он выбежал из комнаты.
Оставшись один, Юра присел на корточки перед креслом Лены и посмотрел ей в глаза.
- Лена, тебе нужно проснуться, - сказал он.
Никакой реакции.
- Лена, пожалуйста, соберись. Они идут.
На ее лице не дрогнул ни один мускул. Юра заскрипел зубами в бессильной ярости.
Страх заполнил комнату, словно какой-то гель. Змеиное шипение доносилось, казалось, из всех углов. Юра рывком поднялся на ноги, повернулся, загородив Лену спиной. Он увидел разрыв в пространстве за долю секунды до того, как оттуда появились двое. Увидел и прыгнул туда, во тьму, унося прочь от беззащитной Лены обоих врагов.
Они упали на пол квартиры Кирилла. Юра опомнился быстро. Вскочив на ноги, он кинулся к Танатосу и махнул кинжалом. Удар был нацелен в горло, но Танатос, скорее всего, чисто инстинктивно, закрылся рукой, и с его ладони упало три пальца. Юра размахнулся снова, но его руку перехватил Фобос.
Танатос медленно поднимался с пола, не отрывая взгляда от изувеченной руки.
- Ты ударил меня моим оружием, - тихо сказал он.
- В суд на меня подашь? – прорычал Юра, безуспешно пытаясь вырвать руку у Фобоса.
Две пары черных глаз смотрели друг на друга. Они словно обменивались какой-то информацией. Спустя секунду Фобос кивнул. Легко, словно пушинку, он подхватил Юру, поднял над головой и швырнул в окно. Зазвенело разбитое стекло, рванулся навстречу асфальт…
***
Николай Харитонов потратил день зря. Он расследовал, расспрашивал, выяснял… Но Юра как в воду канул. Никто ничего не знал. Ни ученики, ни коллеги. Единственный друг Юры Руслан не открыл дверь. Прятался ли Юра у него? Этого Николай не знал. И не мог позволить себе взломать дверь без твердой уверенности. Иначе ему пришлось бы осваивать профессию дворника.
Сплюнув в сердцах, Николай вышел из подъезда, закурил и направился в сторону участка. Ему не хотелось домой. Нужно было посидеть, все обдумать…
Звук разбитого стекла застал его врасплох. Николай вздрогнул, поперхнулся дымом, закашлялся. «Всего лишь хулиганы», - успокоил он себя. Ну да. Хулиганы. А он – участковый.
Прокашлявшись, Николай пошел туда, откуда донесся звук. Приближаясь к нужному дому, он внес корректировку: скорее всего не хулиганы, а наркоманы. Здесь жил Кирилл Курапов. Озверел от ломки и бьет окна? Или его самого вышвырнули в окно?
Возле дома ничком лежал человек. «Ну точно», - подумал Николай.
- Эй, Кирилл, ты живой? – крикнул он, ускоряя шаги.
Человек зашевелился, встал на четвереньки, мотнул головой и посмотрел на приближающегося участкового.
- Ах ты сука! – воскликнул Николай. – Вот так повезло!
Перед ним стоял Юра собственной персоной.
Николай налетел на него, как коршун, прижал к стене, заглянул в глаза.
- Зрачки расширены, - прокомментировал он увиденное. – Теперь понятно, откуда у тебя такие силы. Лицом к стене!
Юра безропотно повернулся. Николай защелкнул наручники на его запястьях.
- Что за черт? – проворчал он, когда наручник свалился с левой руки.
Он открыл дужку ключом и вновь застегнул на запястье. Юра засмеялся.
- Какого хрена? – воскликнул Николай. И тут с его глаз словно пелена упала. Он осознал, что у задерживаемого не было кисти левой руки.
Николай непроизвольно отшатнулся. Ему было страшно. Если бы он поднял взгляд и посмотрел наверх, то увидел бы две пары черных глаз, смотрящих на него из выбитого окна на втором этаже. Он бы почувствовал, что страх идет именно оттуда. Но Николай смотрел только на небрежно забинтованную культю Юры.
- Кто… Как? – спросил он, не зная сам, какой хочет получить ответ.
- Хулиганье, - ответил Юра, не поворачиваясь. – Просыпаюсь, а руки как не бывало! Что за народ пошел? И куда смотрит полиция?
Николай тряхнул головой, пытаясь преодолеть страх и удивление. Одной рукой он взял Юру за воротник рубашки, другой захватил запястье, на котором болтались наручники, и оттащил его от стены.
- Пошли, ублюдок, - прошипел он. – В участок!
- Я сам могу пойти, - сказал Юра.
- О, нет! Пускай все видят, что я тебя веду. Завтра все узнают о тебе, я это обещаю!
***
Кирилл шел домой, как на эшафот. Где-то на задворках сознания колотилась жалкая мыслишка: «Может, пронесет». Но Кирилл гнал ее прочь изо всех сил. «Ты уже бессмертен», - твердил он то вслух, то про себя слова Юры.
Окно его квартиры было выбито. Кирилл вдохнул полную грудь воздуха и открыл последнюю дверь.
- Господь – пастырь мой, - прошептал он, ставя ногу на первую ступеньку. – И я ни в чем не буду нуждаться. Ни в чем и никогда. Ибо я уже бессмертен.
Первый пролет остался позади. Самый короткий. Кирилл задержался на секунду и продолжил восхождение.
- Если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мной. Потому что ты – сильнее зла. Ты страшнее страха и смерти. И смертного страха.
Третий и последний пролет.
- Ты превратил трапезу в кровавое месиво из врагов моих. И да будет так. И ныне и присно и вовеки веков. Аминь.
Дверь распахнулась перед Кириллом, и он, не колеблясь, вошел внутрь.
***
Раздраженно брякнула решетка. Юра оказался в «обезьяннике» - тесной комнатушке с одной лишь скамейкой. На эту скамейку он и сел.
Николай, уперев руки в бока, стоял перед решеткой, созерцая своего пленника.
- Я арестован? – нарушил молчание Юра.
- Пока задержан, - выдержав небольшую паузу, сказал Николай.
- Насколько я понимаю, вы должны предъявить мне обвинение?
Николай посмотрел на забинтованную культю.
- Что стряслось с рукой? – спросил он.
- Я отрубил ее.
- Сам?
- Сам.
- Почему?
- Сильно мешалась.
Они молча смотрели друг на друга. Николай уже давно служил в полиции, он умел разбираться в людях с одного взгляда. Но с этим человеком было что-то не так. Здесь многие хорохорились, но этот не выпендривался. Ему словно и в самом деле было наплевать, где он находится и что с ним будет. Он не пускал внутрь себя. Взгляд Николая словно наталкивался на бетонную стену.
- Ты убил Дениса Гнездова? – спросил Николай.
- Да.
Участковый вздрогнул. Этого он никак не ожидал.
- Ты… признаешься?
- Разумеется. А еще я как следует отмудохал его сыночка. Еще я употреблял героин. И говорил нехорошие вещи о боге.
Совершенно бесстрастное выражение лица. Равнодушное.
Николай приблизился к решетке.
- Что ты делал с моей дочерью? – тихо спросил он.
Юра моргнул. Он явно не ожидал этого вопроса.
- Что?
- Наташа. Моя дочь. Я сегодня весь день про тебя расспрашиваю. Она ночевала у тебя дома. Что ты с ней делал, больной ублюдок?
В глазах у Юры на мгновение вспыхнуло какое-то пламя, но быстро погасло.
- Ничего, - буркнул он, отводя взгляд.
- В глаза смотри! – рявкнул Николай.
Юра посмотрел ему в глаза.
- Я ничего не делал с Наташей! – отчеканил он. – Она приходила ко мне, потому что мне было чертовски плохо после смерти Кати. Она помогла мне пережить самую страшную ночь в жизни. И сделала это, не снимая трусов. Если не веришь – валяй, тащи ее к гинекологу. Я уверен в том, что твоя дочь все еще невинна. Готов поставить на это вторую руку.
Николай кивнул. Почему-то он поверил этому человеку. Бледный, сумасшедший, безрукий и больной, но он говорил правду.
- Дениса – за что?
Юра усмехнулся.
- Он со своими упырями хотел меня проучить… Вышло по-другому.
- Думаешь на суде съехать по самообороне?
- Думаю, что мне насрать на суд. Нет ни единого шанса, что я там окажусь.
- Ошибаешься, - покачал головой Николай. – Я добьюсь того, чтобы тебя судили. Пусть даже я останусь безработным. Плевать.
Юра улыбнулся.
- Тебе не может быть плевать, - сказал он. – У тебя дочь.
Николай не ответил. Юра пристально всмотрелся в его глаза.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |