психического, которая сочетается с мнимой наукообразностью посредством
грубейшего психоморфологизма, непосредственно соотносящего способности с
морфологическими структурами мозга, помимо динамики рефлекторной деятельности.
Рефлекторное понимание психического относится не только к психическим
процессам, оно распространяется и на психические свойства. Психическое свойство -
это способнось при известного рода условиях на определенным образом генера-
лизируемые воздействия отвечать определенной психической деятельностью. Рас-
пространение рефлекторной концепции на психические свойства с необходимостью
ведет к смыканию учения о психических свойствах с учением о психических процес-
сах.
Традиционная точка зрения под свойствами личности обычно разумела лишь черты
характера или способности к сложным видам профессиональной деятельности (музы-
канта, ученого-математика и т.д.). Эти свойства трактовались как индивидуальные
особенности, выделяющие одного человека из числа прочих людей. Между тем нельзя
рассмотрение выдающихся индивидуальных особенностей отрывать от изучения
элементарных, <родовых> свойств, общих всем людям. При отрыве от этой почвы
выдающиеся способности отдельных людей неизбежно мистифицируются и путь к их
изучению обрывается. В противоположность такому подходу надо все свойства
человека рассматривать в их взаимосвязи и исходить при этом из <родовых> свойств,
общих всем людям.
Таким исходным общим свойством является чувствительность во всем многообразии
ее форм и уровней, понимаемая не как величина, обратно пропорциональная порогам,
а прежде всего как способность на определенные воздействия при определенных
объективных условиях отвечать ощущениями и восприятиями. В основе ее лежит
сплав безусловных и условных связей. При этом всякая сколько-нибудь сложная чувст-
венная деятельность, - скажем, зрительное восприятие пространственных свойств и
отношений предметов - функционирует как целое, включающее как врожденные
безусловно-рефлекторные, так и прижизненно, в процессе данной деятельности
формирующиеся условно-рефлекторные компоненты. Формирование соответствую-
щей деятельности необходимо совершается вместе с формированием соответствую-
щего <функционального органа> (Ухтомский) - функциональной системы, приспо-
собленной к выполнению данной функции (в данном случае - зрительного восприятия
пространственных свойств предметов).
В процессе разрешения этой задачи, заключающейся в формировании образа
предмета, формируются и соответствующая психическая деятельность, и <орган> для
ее выполнения - функциональная система, избирательно включающая морфоло-
гически (в анализаторах) закрепленные функции и связи, образующиеся на их основе в
процессе соответствующей деятельности. Такой <функциональный орган> и образует
нейрологическую основу психического свойства; это и есть свойство или способность в
ее физиологическом выражении. Формирование чувственных психических деятель-
ностей и соответствующих свойств представляет собой два выражения, по существу,
единого процесса. Выступая физиологически как система нервных связей, психические
свойства как таковые существу^от^ виде закономерно наступающей психической
деятельности.
К этому нельзя не добавить еще одного. Психологическая характеристика чело-
века (личности), очевидно, не может состоять из простой суммы свойств, каждое из
которых выражалось бы психологически специфическим ответом на обращенное к
нему воздействие. Это означало бы полное расщепление личности и вело бы к пороч-
ному механистическому представлению о том, будто бы каждое воздействие на
человека <поштучно> определяет свой эффект, независимо от той, обусловленной
другими воздействиями динамической ситуации, в которой это воздействие
осуществляется. Раскрытие внутренних закономерностей динамических соотношений,
через которые преломляются в человеке все внешние воздействия на него, - важ-
нейшая из важнейших задач психологии^.
^Значение установки на раскрытие внутренних условий процесса в их взаимосвязи с внешними мы далее
покажем конкретно на исследовании мышления.
2. ОБ ОЩУЩЕНИИ
Некоторые философские вопросы
теории ощущения и принцип детерминизма
Исходные философские проблемы теории ощущения неразрывно связаны с
проблемами детерминации деятельности органов чувств' и их продукта - ощущения. В
этом нетрудно убедиться. Стоит только обратиться хотя бы к давнишним и не
утратившим и ныне своего значения рассуждениям И. Мюллера. Мюллеровская
трактовка специфической энергии органов чувств привела к <физиологическому
идеализму> именно в силу того, как она решала проблему детерминации. Согласно
этой концепции, ощущение - это отправление органа чувств, целиком детерми-
нированное изнутри; раздражитель собственно выключается из детерминации ощуще-
ния, он лишь вызывает разрядку специфической энергии органа чувств, которая и
выражается ощущением. В своем <Курсе физиологии человека> И. Мюллер писал:
<Одна и та же внешняя причина вызывает разные ощущения в разных органах в
зависимости от их природы>. Этим Мюллер справедливо отвергал механистическую
детерминацию ощущения внешними причинами, не учитывающую внутренние
условия. Тут же он писал: <Мы не можем иметь никаких ощущений, вызванных
внешними причинами, кроме таких, которые могут вызываться и без этих причин -
состоянием наших чувствительных нервов>. Этим Мюллер вовсе снимал со счета
внешнюю детерминацию, сводя все только к внутренней.
Отсюда и вытекает как вывод положение: <Ощущение передает в сознание не
качества или состояния внешних тел, но качества или состояния чувствительного
нерва, определяемые внешней причиной, и эти качества различны для разных
чувствительных нервов>^.
Ошибка Мюллера заключалась, само собой разумеется, не в том, что он признавал
специфичность органов чувств: этим он признавал наличие внутренних условий их
функционирования, отрицать которые было бы неверно. Ошибка Мюллера заключа-
лась в том, что он исходил только из внутренних условий, отрывал их от внешних.
Этот отрыв проявлялся у него как в генетическом, так и в функциональном плане. В
генетическом плане Мюллер не учитывал, что специфичность органа формируется в
' Рефлекторная концепция Сеченова-Павлова внесла чрезвычайно существенные изменения в само
понятие <орган чувств>. Таковым для допавловской физиологии был и для современной непавловской
физиологии в значительной мере остается периферический рецептор как таковой. Согласно сеченовской и
павловской концепциям, как известно, этот последний является лишь периферическим концом единого
прибора - анализатора, имеющего и центральную корковую часть (и проводящие пути, соединяющие
корковую и периферическую части прибора). Конечно, и физиология, стоящая на позициях периферической
теории, признает участие мозга, коры в деятельности, приводящей к возникновению ощущений. Но
согласно этой периферической концепции, мозг является либо только полем, через которое возбуждение
попросту передается с периферического сенсорного на периферический же двигательный прибор, либо
инстанцией, в которой происходит необходимая для возникновения ощущения регистрация поступающих с
периферии импульсов, либо, наконец, высшей ступенью, дополняющей работу, независимо от мозга
проведенную на низших этажах. Решающим для новой концепции является признание того, что анализатор
работает как единый прибор, что центральная его часть участвует уже в том, что происходит на
периферии.
Вопрос о том, что представляет собой орган чувств по своей морфологической структуре, подчинен
другому - функциональному: по какому принципу он работае т? Рецеп-
торной концепции здесь противостоит рефлекторная. Сама рецепция - как экстеро-,
так и интероцепция - совершается по рефлекторному принципу. В подтверждение этого
положения современная наука накопила многочисленные данные как морфологические,
свидетельствующие о наличии в рецепторах эфферентных волокон, проводящих воздействие центра на
периферию (данные Рамон-и-Кахала, Школьник-Яррос, Гранита и Гринштейна, Ханта, Квасова и др.), так и
функциональные, говорящие о роли двигательных и вообще эффекторных реакций в
формировании ощущения.
^ MiillerJ. Handbuch der Physiologic des Menschen. Goblenz, 1837-1840. Bd. 2.
ходе развития в результате внешних воздействий, так что, подходя к проблеме
генетически, можно говорить об адекватности формирующегося органа раздражи-
телям, под воздействием которых он формируется, а не только об адекватности
раздражителей уже сформировавшемуся органу. В функциональном плане обособле-
ние и абсолютизация внутренних условий - специфической энергии органов чувств -
заключались в том, что внешний раздражитель по существу вообще выключался из
детерминации ощущений, а рассматривался лишь как пусковой сигнал, служащий для
разрядки специфической энергии органа, которая одна и детерминирует качество
ощущения.
Такова одна сторона вопроса. Но без раскрытия оборотной его стороны нельзя
вскрыть существа вопроса, корень всего здесь заключенного проблемного
узла. Исходная позиция Гельмгольца - на это стоит обратить внимание - была в
одном отношении прямой противоположностью мюллеровской, а конечный результат,
к которому он пришел, практически почти совпадал с концепцией Мюллера. К общей
им кантианской дуалистической концепции, согласно которой идея и объект относятся
к двум различным мирам и ощущение является в лучшем случае лишь символом, или
знаком, объекта, Мюллер и Гельмгольц прошли физиологически разными путями. В
своей физиологической оптике и физиологической акустике - основных великих своих
творениях - Гельмгольц, как известно, ставил себе целью установить непосредст-
венную однозначную зависимость ощущения от раздражителя - от физического
агента, его вызывающего. В этом основном вопросе он стоит на детерминистических,
материалистических позициях. Гельмгольц утверждает в качестве исходной детерми-
нацию извне, но мыслит ее механически как непосредственную детерминацию
ощущения физическим агентом, минуя всякое внутреннее опосредствование его
воздействия деятельностью по взаимосвязанному с синтезом анализу раздражителей,
их генерализации и т.д. - как мы это имеем в рефлекторной теории Сеченова -
Павлова. В результате ощущение, механически следуя за изменяющимися в
зависимости от условий внешними воздействиями раздражителей, оказывается сплошь
и рядом неадекватным постоянным свойствам объекта.
Символическое, знаковое понимание ощущения является у Гельмгольца и его
продолжателей производным от механистического понимания детерминации ощущения
раздражителем. Гельмгольц сам обнажает эту связь, говоря, что наши ощу-
щения - качества, которые мы <приписываем> предметам, - выражают
лишь действие предметов на наши органы чувств. Потому-то они и являются
лишь знаками предметов.
Здесь в специальном (психофизиологическом) плане повторяется то самое, что в
философском плане составило один из главных проблемных узлов философии нового
времени -от Декарта к Беркли и, дальше, вплоть до таких современных
философов, как Рассел. В противовес схоластической теории восприятия
Декарт выдвинул свою причинную теорию восприятия. Прогрессивная
тенденция этой теории, связанной с естественнонаучной теорией зрения, с исследо-
ваниями по <диоптрике>, несомненна. Но так же несомненно, что в силу механисти-
ческого понимания причинности, связанного с общей концепцией механистического
детерминизма, причинная теория восприятия могла быть и была использована
идеалистами, начиная с Беркли, как аргумет в пользу идеализма. Если вещь - причина
наших ощущений, а ощущение - результат ее воздействия на нас, на наши органы
чувств, то не значит ли это, что мы ощущаем, воспринимаем не вещи, а лишь
результат их воздействия на нас, те изменения, которые они в нас производят, что
ощущения выражают лишь ту модификацию, которую вещи производят в наших
органах чувств? При механистическом понимании причинной зависимости
так действительно и получается.
Эти соображения, использованные в свое время Беркли, выступили в современной
философии совсем обнаженно у Рассела. Свою очень распространенную в современной
англоамериканской гносеологической литературе, выдвинутую им совместно с Муром
(G. Moore) теорию, так называемую Sense-data, воспроизводящую берклианский тезис
о том, что единственным доступным нам объектом являются сами наши ощущения
(чувственные данные), Рассел прямо обосновывает причинной теорией
восприятия, сторонником которой он поэтому себя объявляет^. Рассел как бы выводит
Беркли из Декарта, используя для этого механистическое понимание им
причинности, вообще детерминизма.
Таким образом адекватность ощущения и восприятия, вообще познания объекту
(теория отражения) подрывается не только мюллеровским утверждением исключи-
тельно внутренней зависимости ощущения от специфической энергии органа чувств,
т.е. отрицанием внешней детерминации, но и механистическим пониманием этой
последней. Механистическая детерминация извне исключает возможность адекватного
познания объективного мира. Она несовместима с теорией отражения.
С позиции гельмгольцевской концепции ощущение неизбежно представля-
ется <аконстантным>: следуя за изменяющимся с каждым изменением условий
действием раздражителей, ощущение неизбежно оказывается неадекватным свойст-
вам предмета, остающимся при этих изменениях условий неизменными, констант-
ными.
В связи с этим и возникает проблема константности. Факт кон-
стантности восприятия, т.е. адекватного восприятия остающихся константными
постоянных свойств предмета при изменении в известных пределах условий
восприятия (в связи с изменением расстояния от нас до предмета, угла зрения, под
которым мы его видим, его освещенности и т.д.), превращается в загадочную
проблему константности. Психология и психофизиология органов чувств, стоящая на
позициях механистического понимания действия раздражителей, никак с ней не могут
справиться.
Для того чтобы объяснить адекватное восприятие объекта при изменяющихся в
известных пределах условиях восприятия, старая психология и психофизиология
органов чувств предполагали, что особая, недоступная физиологическому анализу
духовная деятельность (<Seelentatigkeit>, как писал Гельмгольц^) <трансформирует>
аконстантное ощущение в константное восприятие. В результате учение о восприятии
стало строиться на теории двух факторов: оно представляется производным от двух
разнородных компонентов, из которых один - ощущение - детерминирован только
извне - раздражителем, а другой - мыслительная деятельность субъекта - только
изнутри. С этой концепцией, согласно которой восприятие оказывается в специфи-
ческих своих особенностях, отличающих его от ощущения, производным от мышления
(в широком смысле слова), связана и идущая еще от Вундта - ученика Гельмгольца -
трактовка восприятия в его отличие от ощущения как представления. Ощущение же,
которое, механически следуя за раздражителем, оказалось неадекватным объекту
превратилось в нечто скрытое, собственно появляющееся лишь при смотрении сквозь
редуцирующий экран, в реальном процессе восприятия действительности в естест-
венных условиях нигде, как правило, не обнаруживаемое. Таким образом, под
вопросом оказалось самое существование ощущения. По пути его устранения и пошла
гештальт-психология. Заодно с ощущением была ликвидирована и всякая связь
восприятия с внешним раздражителем. Вся детерминация восприятия была перенесена
во внутренние динамические взаимоотношения его собственного содержания.
Положение о <гештальте> (Gestalt) отнюдь не сводится к одному лишь утверждению
целостности и структурности; оно заключает в себе и определенное понимание
детерминации восприятия, и именно это является самым существенным в нем.
^Russell В. The analysis of matter // Dover Publications. N.Y., 1954. Part 2. Ch. XX. The causal theory of
perception. P. 197-217.
* Helmholtz H. Handbuch die Physiologischen Optik. Hamburg: Leipzig. 1910. Bd. III. S. 26. § Uber die
Wahrnehmungen im Allgemeinen.
Утверждение, согласно которому структура целого - всего <поля> восприятия -
определяет каждый входящий в состав этого целого элемент, вовсе снимает всякую
внешнюю детерминацию ощущения раздражителем: его детерминация всецело
переносится во внутренние структурные взаимоотношения восприятия. Таким образом
в гештальт-психологии ликвидируется зависимость восприятия от объекта. Она
снимается сведением объекта к содержанию восприятия. Все закономерности восприя-
тия сводятся к динамическим соотношениям <полей> восприятия, якобы имманентно
обусловливающим переход от одной феноменальной ситуации к другой. Динамика же
этих феноменальных полей или ситуаций выводится из их отношения к потребностям
субъекта. Таким образом вся детерминация восприятия сводится только к внутренним
условиям в отрыве от внешних. В этом и заключается основной порок гешталь-
тистской теории и главная причина тупика, в который эта теория заводит учение о
восприятии.
С позиции старой традиционной периферической рецепторной теории деятельности
органов чувств, непосредственно соотносящей образ предмета с периферическим
сетчатковым образом, константность восприятия необъяснима. Константное
восприятие, т.е. адекватное восприятие остающихся постоянными свойств вещей при
изменении в известных пределах условий их восприятия (условий их воздействия на
воспринимающего), обусловлено тем, что воздействие раздражителей опосредствуется
рефлекторной деятельностью по их анализу. Таково исходное условие. Нейро-
логически образ представляет собой более или менее сложную систему рефлекторных
связей. Для объяснения константности восприятия нужно еще выяснить, что и
к а к анализируется.
Для ответа на первый вопрос надо прежде всего понять и учесть, что восприятие -
это чувственное познание объекта, вещи, явления, предмета; восприятие - это
процесс детерминации (в смысле определения, выявления) свойств объекта и его
отношений к другим объектам. Каждая детерминация в процессе восприятия - это
определение свойств не восприятия, а его объекта, не образа, а предмета этого
образа. При восприятии, скажем, величины, речь идет о величине предмета, а не
величине образа. Величина предмета определяется соотношением целого ряда, если
не всей совокупности, показателей (переменных), относящихся к предмету (его
величиной, отдаленностью и т.д.) Величина, взятая сама по себе, в абстракции от
остальных данных о предмете, однозначно вообще не определена; она - переменная,
значение которой определяется соотношением целого ряда показателей о предмете,
как-то его удаленностью и т.д.
Показания о величине предмета, обособленные от других данных о предмете, -
это и есть то, что в традиционной дуалистической и идеалистической психологии
принимается за субъективно видимую величину образа, обособленную от объективной
величины предмета.
В восприятии величины всегда имеется ввиду величина предмета; никакой иной
величины образа нет и быть не может. То, что принимается за величину образа,
якобы, адекватную или неадекватную величине предмета, это на самом деле
показатель величины не образа, а предмета, взятой обособленно от показателей
остальных свойств предмета. В обычных условиях восприятия не бывают даны особо
эта величина плюс его трансформация или коррекция; при восприятии действи-
тельности бывает непосредственно дан сразу итоговый результат рефлекторного
соотнесения всех показателей, от которых зависит восприятие величины предмета.
То, что я в данный момент вижу, может быть, если руководствоваться размерами в
абстракции от других данных, в равной мере малым предметом, расположенным
близко от меня, и больши м, расположенным далеко. Вопрос о больших или
малых размерах (величине) объекта решается заодно с вопросом о его удаленности.
То же относится к соотношению изменения объема и движения, цвета и освещенности
и т.д. Вся проблема восприятия вообще и проблема константности, в частности, это
по существу вопрос о детерминации восприятия, о выявлении тех детерминант
(показателей), соотношением которых определяется адекватное восприятие свойств
вещей.
Уже и вышесказанное, пожалуй, достаточно показывает, что основной проблемный
узел теории ощущения и восприятия связан с вопросом о его детерминации. Здесь
корень главных трудностей, с которыми столкнулась психология восприятия. Ключ к
решению проблем, встающих в этой области, - в правильной постановке вопроса о
детерминации ощущения и восприятия^. Решающими для правильной постановки
этого вопроса являются два положения. Первое из них заключается в том, что
действие раздражителей - простых и комплексных - на органы чувств опосредст-
вовано ответной деятельностью мозга, что ощущения и восприятия являются
продуктом рефлекторной деятельности анализаторов, нервной системы. В результате
этой рефлекторной деятельности вещи, воздействующие на анализаторы как
раздражители, выступают перед человеком как объекты.
Зависимость восприятия от объекта опосредствована практической деятельностью
человека с вещами: в этом заключается второе - важнейшее - из двух основных
положений, определяющих правильное понимание детерминации чувственного позна-
ния. Именно в силу этой связи с практикой в восприятии вещей, являющихся
объектами и орудиями практической деятельности (ттра-уцата - как обозначили их
греки), на передний план выступают их ведущие свойства (признаки,
характеризующие то, что в них практически существенно), а все остальные
отступают на задний план, сходят на нет. Практика, таким образом, как бы
ретуширует, моделирует восприятие вещей, определяет рельеф, в котором
выступают в восприятии их свойства. (Это положение относится не только к
восприятию, но и ко всему процессу познания в целом.)
Ключ к правильному решению спорных вопросов, касающихся деятельнос-
ти <органов чувств> и теории познания, как и ряда других важнейших и наибо-
лее дискуссионных проблем различных областей современной науки (как-то, кван-
товой механики, биологии, где центральным является вопрос о характере
детерминации изменчивости внешними условиями), лежит в правильном понимании
детерминации явлений, в преодолении индетерминизма и механистического де-
терминизма, в реализации диалектико-материалистического понимания детерминизма,
согласно которому, говоря кратко, внешние причины действуют через внутренние
условия^.
^ Мы рассмотрели здесь некоторые из коренных вопросов теории ощущения и восприятия под углом
зрения их детерминации. Под тем же углом зрения должна строиться и теория других психических
процессов. При этом рассмотрению подлежит как детерминированность психических процессов условиями
жизни, так и их роль в детерминации поведения, деятельности людей. При рассмотрении ощущения мы
остановились на первом аспекте проблемы. Не трудно показать значение второго аспекта, например, на
учении о памяти. Память - это природное устройство, посредством которого обеспечивается образование на
уровне психической детерминации внутренних условий поведения человека; благодаря памяти результаты
всех предшествующих действий человека, весь его прошлый опыт может включаться в число условий,
детерминирующих каждое последующее его действие.
(Именно такое понимание памяти лежит, между прочим, в основе употребления этого термина в
кибернетике.)
^ В этом кратком тезисообразном очерке мы коснулись только одной - методологической - проблемы
общей теории ощущения и восприятия. Более подробно об ощущении и восприятии см. в кн. <Бытие и
сознание>, гл. II, <4. Процесс познания. Восприятие как чувственное познание внешнего мира>.
Обобщение итогов работы советских психологов по проблемам ощущения и восприятия см. в кн.
<Советская психология за 40 лет> (М.: Изд-во АПН РСФСР, 1959) статьи Б.Г. Ананьева <Вклад советской
психологии в теорию ощущений>, Е.Н. Соколова <Рефлекторные основы восприятия>, Е.Н. Семеновской
<О некоторых физиологических закономерностях и механизмах зрительных ощущений>, П.А, Шеварева
<Исследования в области восприятий>, Ф.Н. Шемякина <Ориентация в пространстве>, Д.Г. Элькина
<Восприятие времени>.
3.0 МЫШЛЕНИИ
Принцип детерминизма
и психологическая теория мышления
Положение, сформулированное нами при анализе философских проблем теории
ощущения, имеет фундаментальное значение и для психологической теории
м ы ш лени я, к которой мы теперь и переходим.
Внутренние и внешние условия мышления взаимосвязаны.Исходными являются
внешние условия, но они действуют через внутренние. Неразрывная взаимосвязь
внешних и внутренних условий мыслительной деятельности - основа теории мышле-
ния'.
Мышление определяется объектом, но объект детерминирует мышление не прямо,
не непосредственно, не механически, а опосредствованно через процесс анализи-
рования, синтезирования, обобщения, преобразующий те исходные чувственные
данные, в которых существенные свойства объекта не выступают в чистом виде.
Познание идет, таким образом, ко все более полному, глубокому и многостороннему
мысленному восстановлению объективной реальности, исходя из чувственных данных,
возникающих в результате воздействия объекта на человека.
Распространение на мышление принципа детерминизма в его диалектико-материа-
листическом понимании означает вместе с тем распространение на мышление
рефлекторной теории психической деятельности, являющейся частным проявлением
вышеуказанного принципа применительно к отражательной деятельности мозга.
Мышление, в принципе так же, как и ощущение и восприятие, - это рефлекторная
деятельность мозга, хотя и специфическая. Мышление, в каких бы сложных процессах
все более высокого порядка оно ни выражалось, в принципе доступно невроло-
гическому анализу (другой вопрос, в какой мере физиология в состоянии в настоящее
время его осуществить). Внутренние условия, посредством которых детерминируется
мышление, имеют и физиологический и психологический аспекты.
Специфика человеческого мышления выражается при этом в том, что оно является
взаимодействием мыслящего человека не только с непосредственно чувственно
воспринимаемой действительностью, но и с объективированной в слове общественно
выработанной системой знаний, общением человека с человечеством.
Общественная обусловленность человеческого мышления выражается конкретно в
том, что его развитие у индивида осуществляется в процессе усвоения знаний,
выработанных человечеством в процессе общественно-исторического развития.
Усвоение знаний и развитие мышления - диалектический процесс, в котором причина и
следствие непрерывно меняются местами. Каждый акт освоения тех или иных знаний
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |