Высшие корковые функции человека 23 страница

Как показали исследования Е. Д. Хомской (1960, 1961), М. Клим-ковского (1961), подобную же регуляцию вегетативных компонентов ориентировочного рефлекса можно получить и у больных с оча­говыми поражениями, расположенными в задних отделах мозга, а так­же у больных с гипертензионными состояниями, сопровождающимися внутренней гидроцефалией, наступающей, например, при опухолях заднечерепной ямки. Несмотря на ряд патологических особенностей ве­гетативных (сосудистых и кожно-гальванических) компонентов ориен­тировочного рефлекса, у данных больных наблюдается относительно стойкое восстановление ориентировочных реакций после введения ре­чевой инструкции, придающей раздражителям сигнальное значение. Рис. 83 дает иллюстрацию этого факта на примере больного с пораже­нием теменных отделов мозга.

Иные результаты получены у больных с очаговым поражением лобных долей мозга. Как показали исследования Н. А. Филиппычевой (1960) и Е. Д. Хомской (1961), у больных с подобными поражениями предъявление несигнальных раздражителей в тех же условиях вызыва-

15 А. Р. Лурия

ет длительно неугасающие ориентировочные реакции (сосудистые, кожно-гальванические) или же, что чаще, признаки угнетения этих реакций. Однако, в тех случаях, когда вегетативные компоненты ориен-

Рис. 82. Восстановление кожно-гальваничес-кого компонента ориентировочного рефлекса на звуки с помощью речевой инструкции у нормальных испытуемых (по Е. Д. Хомской): а — угашение кожно-гальванической реакции на прерывистые звуки (60 дб) у трех испыту­емых (на рисунках представлены три типа угашен'ия: Л—быстрое угашение, Б—длитель­ное угашени.е, В—отсутствие КХР н.а звуки. Цифры обозначают порядковые номера раз­дражителей; б—восстановление ориентировоч­ных кожно-гальванических реакций после вве­дения инструкции считать количество звуков в каждом прерывистом раздражителе. Стрелка обозначает введение инструкции. «РО» — ре­чевой ответ испытуемого; в — исчезновение ориентировочных кожно-гальванических реак­ций после отмены задания

тировочного рефлекса после нескольких повторных предъявлений того же раздражителя угасают (или же плохо выражены с самого начала опыта), речевая инструкция, вводившая определенное задание (напри­мер, оценивать звуки по высоте, интенсивности, количеству или нажи­мать баллон при окончании звука и т. д.), не вызывает значительных изменений в указанных компонентах ориентировочного рефлекса (Е. Д. Хомская, 1961). Тот факт, что соответствующие вегетативные реакции в этих случаях можно было вызвать каким-нибудь безусловным раздражителем (например, холодом, теплом, электро-кожным раздра-

жителем, вздохом), но нельзя было вызвать с помощью словесной ин­струкции (рис. 84), указывает на глубокую патологию кортико-ретику-лярных взаимоотношений, характерную для случаев поражения лобных отделов мозга. Этот факт открывает, по-видимому, пути для изучения физиологических механизмов, лежащих в основе хорошо известных кли­нических явлений глубокого нарушения активного внимания у больных с поражением лобных долей мозга.

Характерным оказывается и то обстоятельство, что по мере устра­нения патологического состояния лобных отделов мозга (например,

после удаления экстрацеребральных опухолей лобной области), этот эффект исчезает, и речевая инструкция начинает вызывать все более нормальную стабилизацию вегетативных компонентов ориентировочного рефлекса.

Сравнительный анализ показывает, что подобная форма патологии ориентировочных реакций, наблюдающаяся при поражении лобных от­делов мозга, не обнаруживается в такой степени ни при других по лока­лизации очаговых поражениях мозга, ни при общих гипертензионных синдромах и, возможно, сможет служить важным дополнительным признаком при дифференциальной диагностике этих состояний.

Опыты, направленные на исследование регулирующей роли речи в отношении двигательных и вегетативных реакций, являются важны­ми «модельными» экспериментами. Они показывают, что поражения лобных долей мозга не только приводят к заметным изменениям со­стояния корковых отделов двигательного анализатора, на которых мы уже останавливались выше, но вместе с тем вызывают грубое наруше­ние регуляции двигательных и вегетативных процессов с помощью си­стемы словесных связей. По-видимому, у больных с поражением лоб-ных долей страдают прежде всего те системы предварительных синте-

15*

Рис. 84. Нарушение влияния речевой инструкции на (Вегетативные компоненты ориентировочного рефлекса при поражении лобных долей мозга (по Е. Д. X ом­ской).

А. Отсутствие влияния речевой инструкции на вегетативные компоненты ориен­тировочного рефлекса у б-ного Ш. (резекция полюса левой лобной доли): а -угашение вегетативных компонентов ориентировочного рефлекса на прерыви­стые 3;вуки (80 дб): верхняя крива'Я— кожно-гальванические реакции; нижняя кривая—сосудистые реакции. Цифры обозначают интенсивность звуков (в дб) и их количество в пачке; б — отсутствие восстановления вегетативных компонен­тов ориентировочного рефлекса после введения инструкции считать количество звуков. P.O. — речевой ответ. Остальные обозначения те же. Б. Диффузное 'влия­ние речевой инструкции на вегетативные компоненты ориентировочного рефлекса у б-ного Н. (опухоль правой лобной доли): а—угашение вегетативных компонен­тов ориентировочного рефлекса на звуки разной высоты (600 гц и 550 гц): верх­няя кривая — кожно-гальванические реакции; нижняя кривая — сосудистые ре­акции. Цифры обозначают порядковые номера раздражителей; б — диффузное влияние речевой инструкции оценивать звуки по высоте на вегетативные компо­ненты ориентировочного рефлекса. Обозначения те же зов, которые образуются при участии речевых связей и определяют дальнейшее протекание нервно-психических процессов.

Исследование «моделей» регуляции различных произвольных и не­произвольных процессов находится лишь в самом начале. Однако нет никаких сомнений, что это направление экспериментального психофи­зиологического исследования поможет раскрыть важные особенности патологии лобных долей мозга.

д) Нарушение гностических процессов при поражениях лобных отделов мозга

В литературе, посвященной нарушениям психических процессов при поражении лобных долей мозга, встречаются лишь единичные ука­зания на изменения в сензорных процессах, наблюдаемые в этих слу­чаях. Лишь некоторые авторы упоминают о том, что при поражении лобных долей можно отметить нарушение интероцептивной чувствитель­ности и ощущений собственного тела; на основании этих наблюдений Мунк (1881) и др. высказывали предположение о том, что лобные до­ли имеют отношение к анализу внутренних раздражений и что их мож­но трактовать как «K6rpervefuhlsphare». Однако эти наблюдения не получили своего развития, и следует думать, что дальнейшие исследо­вания подвергнут эти факты тщательному анализу.

Столь же мало исследовались и изменения экстероцептивных, на­пример зрительных, восприятий у больных с поражением лобных до­лей мозга. Исключением можно считать некоторые исследования Бен-дера и Тейбера (1947, 1949), Бендера (1948), установивших у больных с поражением лобных долей мозга определенные дефекты в оценке про­странственного расположения линий, если их оси не совпадают с поло­жением тела больного; такой больной правильно оценивает координаты внешнего пространства при нормальном вертикальном расположении тела, но грубо ошибается при изменении положения его собственного тела.

Скудость исследований особенностей восприятия, которые наблю­даются при поражении лобных долей мозга, связана с тем, что в клас­сической психологии сложился в какой-то мере ставший традиционным подход к восприятию как к сложному, но относительно пассивному про­цессу, осуществляемому прежде всего сензорными разделами мозговой коры, но не всем мозгом в целом; она объясняется и тем обстоятельст­вом, что лобные доли мозга рассматривались чаще всего только со сто­роны их двигательных, но не сензорных функций.

Есть, однако, все основания предполагать, что поражение лобных долей мозга, как и других отделов больших полушарий, сопровождает­ся изменениями различных форм познавательной деятельности, кото­рые, однако, резко отличаются от тех нарушений, которые мы описыва­ли в случаях поражений височных, затылочных и постцентральных от­делов коры.

Известно, что зрительное восприятие не является пассивным отра­жением сигналов, доходящих до глаза; наряду с сензорными компонен­тами оно включает и моторные компоненты — те активные движения глаз, которые «ощупывают» воспринимаемый объект, позволяя выде­лять в нем существенные элементы и осуществлять сложную работу по анализу и синтезу зрительных раздражений.

Этот активный двигательный компонент восприятия и страдает прежде всего при поражении лобных долей мозга.

Факты, полученные при наблюдении больных с поражениями лоб­ных долей мозга (А. Р. Лурия, 1939 — неопубликованное исследование, Е. К. Андреева, 1950; Н. А. Филиппычева, 1952 и др.)» позволяют опи­сать целую серию симптомов, свидетельствующих о глубоких наруше­ниях процессов восприятия при данных поражениях.

Мы остановимся кратко на тех особенностях зрительного восприя­тия, которые имеют место у больных с поражением лобных долей мозга.

Известно, что при ряде поражений относительно элементарные де­фекты зрительной сферы (снижение остроты зрения, дефекты зритель­ного поля) могут в известной мере компенсироваться, в частности, за счет активизации ориентировочных движений взора. Так, больной, име­ющий трубчатое зрение, как мы уже видели выше (стр. 115), может удовлетворительно ориентироваться в зрительном пространстве, и его дефект остается почти незаметным для окружающих.

Совершенно иные результаты возникают при поражениях лобных долей мозга.

Нарушения зрительного восприятия, сопровождающие поражение лобных долей мозга, чаще всего бывают связаны с нарушением актив­ных движений взора, с дефектами активного рассматривания объекта, и именно эти дефекты моторной стороны зрительного восприятия со­ставляют основу того синдрома нарушения гностических процессов, ко­торый наблюдается при поражениях лобных долей мозга.

Вот почему в тех случаях, когда в связи с атрофическими процес­сами в зрительном нерве, часто имеющими место при массивных опу­холях лобной доли, острота зрения падает и поле зрения ограничивает­ся, больной с поражением лобных долей мозга оказывается не в со­стоянии компенсировать эти дефекты активным движением взора, и зрительное восприятие больного принимает тот инактивный характер, который часто описывался исследователями. Именно в силу этого боль­ной с поражением лобных долей мозга воспринимает значительно мень­ше деталей предложенного ему изображения, существенно отличаясь этим от больных с поражением задних отделов мозга К

В тесной связи с нарушением движений взора стоит и второй симп­том патологии зрительного восприятия при поражениях лобных долей мозга — трудности восприятия быстродвижущихся объектов. Иногда достаточно фиксировать взор больного на каком-нибудь предмете, а за­тем быстро переместить его в другое место, чтобы больной, продолжа­ющий инертно фиксировать одну точку в пространстве, не мог найти его (А. Р Лурия, 1939).

¹ Эти наблюдения (А. Р. Лурия, 1939), совпадающие с широко известными в кли нике фактами, в последнее время проверяются нами с помощью специальной методи­ки, позволяющей фиксировать движения глаз при длительном рассматривании объекта. На нарушения поисковых движений взора, возникающие при поражении лобных до­лей мозга, указывает и Тейбер (личное сообщение).

С инертностью взора связано, видимо, и такое явление, отмечав­шееся в литературе, как нарушение феномена «колебаний внимания» или меняющегося восприятия при рассматривании фигур с неустойчи­вым равновесием элементов (типа известных фигур Рубина). Как пока­зали исследования Бендера и Тейбера (1947), Коэна (Cohen, 1959) и ряда других, больные с тяжелыми, особенно двусторонними, пораже­ниями лобных долей мозга не обнаруживают нормальных колебаний зрительного внимания и видят в течение нескольких минут лишь одну из двух.конкурирующих зрительных структур. Сходные факты были получены и в старых наблюдениях автора (А. Р Лурия, 1939). В тес­ной связи с этим стоит и тот наблюдавшийся нами факт, что восприя­тие фигур Вейгля (несколько смысловых элементов, входящих в одно щелое) или Поппельрейтера (группа наложенных друг на друга конту­ров) характеризуются у больного с поражением лобных долей мозга тем, что эти больные продолжают инертно фиксировать только одну де­таль рисунка и не переключаются с нужной легкостью с одного ком-понета на другой.

Нарушение зрительного восприятия у больных с поражениями лобных долей мозга можно обнаружить и предъявляя им известные •фигуры Готтшальдта, в которых отдельные детали замаскированы об­щей геометрической структурой¹. Больной с поражением лобных долей мозга оказывается не в состоянии активно вычленить из целого нужную частичную структуру, даже если она будет предварительно ему показа­на. Сходные результаты описаны Тейбером и Вайнштейном (1956), а так­же 'Страуссом и Летинен (1946), которые применяли пробы с выделе­нием фигур из гомогенного и структурно организованного поля. Боль­ные с поражением лобных долей мозга проявляли во всех этих случаях значительные трудности в активном выделении фигур из маскирующе­го их фона, легко соскальзывая на «сильную структуру».

Особенный интерес может представлять анализ того, как именно осуществляется такими больными задача выделения заданной структу­ры из однородного фона. Если, пользуясь методикой, описанной в свое время Рево д'Аллоном (1923), предложить больному с «лобным синд­ромом» выделить определенную структуру (например, белый крест) из шахматной доски, он будет постоянно соскальзывать на посторонние клетки, не удерживая задание и подчиняясь влиянию побочных раздра­жителей. Достаточно взглянуть на графический протокол того, как ре­шает подобную задачу больной с поражением лобных отделов мозга (рис. 85), чтобы видеть, насколько непрочными являются здесь систе­мы зрительных связей, замыкаемых предварительной инструкцией, и насколько легко такие больные поддаются влиянию непосредственно действующих зрительных факторов.

Нарушение зрительного восприятия при поражении лобных долей мозга связано, по-видимому, не только с нарушением движений взора; можно предположить, что в основе этого симптома лежит патологиче­ская инертность нервных процессов, которая у больных с «лобным синдромом» особенно отчетливо выступает как в сензорной, так и в двигательной сфере.

Эти факты подтверждаются специальными опытами, проведенными нами в упомянутой выше работе (А. Р. Лурия, 1939, неопубликованное исследование).

Если больному с тяжелым лобным синдромом показать в тахисто-скопе несколько различных геометрических фигур, между которыми встречаются и буквы (или цифры), то больной начинает неправильно узнавать фигуры, персеверируя их и инертно перенося на одну фигуру качества других. Пример такой недостаточной подвижности восприятия приводится на рис. 86; мы видим, что элементы одной из фигур (солн­це с лучами) инертно переносятся больным на другие фигуры, вслед­ствие чего он начинает изображать их с аналогичными «лучами» и да­же переносить это качество на изображение букв.

¹ Описание этих методик дано ниже (см. III, 6,6).

Аналогичное явление патологически инертного последействия сте­реотипа можно наблюдать, если после 3—4-кратного предъявления в тахистоскопе определенной геометрической фигуры заменить ее другой. Инертное последействие первой фигуры будет продолжаться у больно-

Рис. 85. Выделение заданной структуры из однородного фона у больного с мае-

сив-ным поражением лобных отделов -мозга. Б-ной Сар. (опухоль левой лобной додои с кистой). Рисунки показывают траекто­рию движений пальца больного, пытающегося выделить заданный образец из шахматной доски. Крестиком (X) обозначен исходный квадратик, каждый раз указы в аем ый экспериментатором

го с «лобным синдромом» достаточно длительное время, и изображение новой фигуры будет сохранять элементы ранее упроченной (рис. 87) Мы еще не можем с нужной точностью дать квалификацию этого явления. Возможно, что к инертности в сензорной сфере здесь присо-

Рис. 87. Инертное последействие воспринятой структуры у больного с поражением-

лобных отделов мозга (тот же больной) Образец предъявляется в тахистоскопе перед каждым воспроизведением (скорость

0,5 сек)

единяются и явления патологической инертности в двигательных про­цессах, влияющие на изображение зрительно воспринятой структуры. Однако ряд фактов говорит о том, что в его основе лежит и патологи­ческая инертность сензорных процессов. Этот факт подтверждается наблюдениями Н. Н. Зислиной (1955), описавшей значительное удли­нение зрительных последовательных образов у больных с «лобным синдромом».

Мы описали ряд нарушений, возникающих у больного с «лобным синдромом» в относительно простых процессах зрительного восприятия.

Есть, однако, все основания думать, что чем сложнее будет дея­тельность восприятия, чем больше она будет включать необходимость предварительной, планомерной ориентировки в воспринимаемом мате­риале, тем больше будет нарушен процесс восприятия у больных с по­ражением лобных отделов мозга.

Анализ клинических фактов показывает правомерность этих пред­положений.

Если дать больному с «лобным синдромом» рассматривать изобра­жение предмета, находящегося в необычном положении, или сложную-картинку, оценить которую можно лишь после предварительного ана­лиза и сопоставления ее деталей, патология процесса восприятия боль­ного этой группы выступит с полной отчетливостью.

В этих случаях мы сможем отчетливо увидеть, что больной с «лоб­ным синдромом» будет ориентироваться только на одну деталь предъ­явленного рисунка и заменять анализ предложенного изображения им­пульсивным суждением по одному воспринятому фрагменту.

Примером таких импульсивных оценок может быть оценка изобра­жения бабочки как «птицы» или «мухи» (по крыльям), изображения гриба как «лампы» (по общим контурам) и т. п. От описанных выше (см. II, 3, в) явлений оптической агнозии эти нарушения восприятия отличаются тем, что ошибочное суждение дается здесь вследствие им­пульсивной речевой реакции на изолированно воспринятый признак и обычно не вызывает никаких попыток коррекции. Вот почему больной <: выраженным «лобным синдромом» почти всегда делает ошибочное за­ключение, если ему предлагается изображение, в котором одна деталь напоминает какой-нибудь другой предмет, например, если ему предъ­является изображение какого-либо предмета в перевернутом виде и т. п.¹. В последнем случае подобный больной вместо того, чтобы пред­варительно изменить положение рисунка и уже затем судить о его зна­чении, сразу же импульсивно высказывает, как правило, ошибочное суждение о своем непосредственном впечатлении.

Если к такому нарушению аналитико-синтетической деятельности добавляется еще и патологическая инертность раз данной речевой оцен­ки, то явления динамической «лобной агнозии» еще более усугубляются и больной с тяжелым «лобным синдромом», один раз оценивший, напри­мер, картинку как «яблоко», начинает называть все предлагаемые ему в дальнейшем рисунки фруктами, независимо от того, что они действи­тельно изображают.

По-видимому, особенности восприятия, проявляющиеся у больных ■с «лобным синдромом», отражают нарушения всякой целенаправленной деятельности, свойственные данным больным. Поэтому осложнение ус­ловий восприятия выявляет эти дефекты с особенной отчетливостью.

Нарушение перцептивной деятельности, характерное для «лобного -синдрома», наиболее резко выявляется при анализе содержания сюжет­ных картин.

Понимание смысла картин, изображающих какой-нибудь сюжет (например, какое-нибудь событие, что составляет содержание большин­ства жанровых художественных картин), является результатом слож­ного психологического процесса. Оно начинается с восприятия отдельных деталей картины, поиска ее «смысловых центров», приводящих к соз­данию гипотезы об общем смысле картины, продолжается в сопостав лении отдельных смысловых элементов с коррекцией неадекватных гипо­тез и т. д., пока общий смысл картины не станет ясен (см. Брунер, 1957)

Если картина проста и воспроизводит хорошо знакомую ситуацию, процесс ее восприятия оказывается сокращенным и выглядит как непо­средственное «схватывание» смысла. Если она сложна и для ее пони­мания нужно установить новые системы связей, этот процесс приобре­тает характер длительного рассматривания и развернутого анализа содержания картины.

¹ Специальные приемы исследования этой стороны восприятия описаны ниже (см. III, 6).

При тех затруднениях в формировании предварительных обобще­ний и инактивности психических процессов, которые наблюдаются у больных с «лобным синдромом», процесс анализа сюжетной картины

'очень обедняется и начинает замещаться случайными суждениями, возникающими по поводу отдельных частностей картины, побочными смысловыми связями или инертными речевыми штампами. Эти опыты с пониманием сюжетной картины справедливо могут оцениваться как весьма симптоматичные для характеристики больных с поражением ■лобных долей мозга.

Исследование больных с «лобным синдромом» дает большое число примеров нарушения понимания смысла сюжетной картины; некоторые из них мы приводим ниже.

Если предложить больному с выраженным «лобным синдромом» картину, изо­бражающую человека, проваливающегося сквозь лед, людей бегущих ему на помощь, 'рядом с прудом столб с надписью «осторожно», а на фоне — очертания города с 'башнями церквей и т. д., то больной, не анализирующий картину в целом, может •оценить ее ка»к «токи высокого напряжения» или «что-то красят», или «зверинец» (надпись «осторожно»), или «война» (бегущие люди), или «Кремль» (очертания города с башнями на заднем фоне) и т. п. Характерно, что возникающие у больного побочные СВЯ31И не тормозятся, не анализируются критически, и одной воспринятой детали оказывается достаточно, чтобы сделать соответствующее заключение о всей картине.

Иногда нарушение восприятия смысла картины имеет место и у больных с отно­сительно легким «лобным синдромом». Так, мы неоднократно встречали случаи, когда такие больные, увидев картину Клодта «Последняя весна» (изображающую умирающую девушку, сидящую в кресле, в то время как ее старые родители тре­вожно рассматривают ее, а ее сестра в позе глубокой печали стоит у окна), оцени­вают ее как «свадьба» по признаку белого платья как «царица Тамара» (по юж ным грузинским чертам девушки), или как «выдают замуж» (по позе стариков, рас­сматривающих ее из-за двери, напоминающей детали Федотовской картины «Сватов­ство майора») и т. п. Подлинный анализ заменяется здесь побочными ассоциациями, вызванными отдельными фрагментами картины. Характерно, что в некоторых случаях поражения лобных долей мозга мы наблюдали дефекты понимания выразительных элементов картины. Так, например, такие больные оценивали вдову, стоящую у гроба в позе глубокого отчаяния, следующим образом: «женщина... и в руке у нее платок... ^наверное, насморк» и т. п. (неопубликованное исследование Э. А. Евлаховой).

Еще большие трудности возникают у больных с поражением лоб-лых долей мозга при попытке понять смысл серии картинок, изобража­ющих единый развертывающийся сюжет.

Установление единой логической связи между несколькими картин­ками требует внимательного анализа деталей и их сопоставления, что сказывается особенно трудным для больных с поражениями лобных долей мозга. По наблюдениям Б. В. Зейгарник (1961), эта задача вызы­вает у больных с «лобным синдромом» особенно выраженные наруше­ния восприятия, с заменой единой смысловой линии описанием отдель­ных картин или даже их деталей.

Таким образом, процессы зрительного восприятия у больных с по­ражением лобных долей мозга вовсе не являются такими сохранными, как это могло бы казаться. Однако нарушения зрительного восприятия у данных больных существенно отличаются от нарушений восприятия в случаях оптической агнозии, вызванных поражениями затылочных и затылочно-теменных отделов мозга, в основе которых лежат наруше­ния зрительно-пространственных синтезов.

Мы еще очень мало знаем о тех факторах, с которыми связано на­рушение гностической деятельности при поражениях лобных отделов мозга.

Нет никаких сомнений, что существенную роль в этих, как и в дру­гих нарушениях, играет патологическая инертность нервных процессов, проявляющаяся как в двигательной, так, возможно, и в сензорной сфе­ре и приводящая, в частности, к тому нарушению ориентировочных, предварительных движений взора, о которых мы уже говорили выше. Возможно, что в основе этих нарушений гностической деятельности ле­жат и те еще мало известные нарушения последовательных проприо-цептивных синтезов, которые подлежат еще специальному исследова­нию. Наконец, существенную роль в картине гностических расстройств, обнаруживаемых у больных с поражением лобных долей мозга, играет, по-видимому, нарушение процесса сличения реального образа с возни­кающей оценкой, ведущее к тому, что коррекции ошибочных оценок: выпадают.

Мы не располагаем еще приемами, которые могут дать достаточно точный материал для оценки механизмов тех нарушений гностических процессов при пора­жении лобных отделов мозга, которые мы только что описали.

Лишь в самое последнее время О. К. Тихомировым (1961) была начата спе­циальная серия исследований, направленных на анализ нарушений познавательных процессов при поражениях лобных долей мозга.

Применяя методику вероятностного анализа восприятия, предложенную Е. Н. Соколовым (1960), автор предлагал больным с. поражением лобных и теменных, отделов мозга на ощупь узнать одну из двух букв (П и Н), выложенных на доске отдельными шашками. Доска была разбита на 25 ячеек, и больной должен был как. можно скорее, т. е. с минимальным числом проб, узнать предъявленную ему букву. Из всех элементов, входящих в состав данных букв, только некоторые несут макси­мальную информацию, позволяющую отличить одну букву от другой. Поэтому нор­мальный испытуемый, перед которым поставлена подобная задача, очень скоро со­кращает развернутый процесс ощупывания всех элементов и ограничивается мини­мально необходимым их числом.

Больные с поражением теменно-затылочных систем и нарушением зрительно-тактильных синтезов затрудняются решить эту задачу в сязи с тем, что в процессе-ощупывания у них не формируется точный образ буквы. Поэтому, несмотря на дли­тельное упражнение, избыточность проб не сокращается; лишь предъявление зри­тельных образов букв, которые подлежали различению, дает этим больным возмож­ность компенсировать дефект, и испытуемый начинает ограничиваться ощупыванием, минимального числа точек, несущих нужную информацию.

Процесс решения этой задачи у больных с выраженным «лобным синдромом» протекает иначе. Насмотря на сохранность у этих больных адекватных образов букв, больные продолжают длительно ощупывать все элементы букв, не выделяя точек,, которые несут максимальную информацию и не делая на их основе заключения о предъявленном изображении. Характерно, что догадки больных часто зависят не от той; информации, которую они реально получают в процессе ощупывания букв.

У данных больных процесс ощупывания элементов, составляющих букву, очень быстро превращается в инертный стереотип, который продолжает воспроизводиться^ независимо от той информации, которая объективно содержится в пробах больного* Поэтому можно думать, что у больных этой группы нарушается процесс сличения поступающей информации с образами или моделями возможных изображений, в ре­зультате чего их познавательная деятельность утрачивает избирательность, свойствен­ную нормальному субъекту.

Мы еще не можем сделать всех выводов из этой, только что начавшейся серии исследований. Однако есть все основания думать, что анализ вероятностной* струк­туры восприятия при поражении лобных долей мозга сможет значительно продвинуть, наше понимание патологии гностических процессов.

е) Нарушение мнестических процессов при поражении лобных долей мозга

Нарушение мнестических процессов наблюдается при различных по локализации поражениях мозговой коры. Однако характер этих на­рушений в различных случаях оказывается неодинаковым.

Как мы уже видели выше, нарушения мнестических процессов, воз­никающие при поражениях корковых 'отделов слухового, зрительного, кожно-кинестетического анализаторов, носят, как правило, очень спе­циальный характер, составляя неотъемлемую часть сензорных и гности­ческих нарушений. Так, мнестические расстройства в случаях пораже­ния левой височной области выступают наиболее отчетливо в сфере акустических (или акустико-речевых) следов, успешно компенсируясь сохранными зрительными или тактильными следами, а в случаях по­ражения затылочных и затылочно-теменных отделов мозга имеют пре­имущественно характер зрительных или зрительно-пространственных.дефектов при возможности компенсации их системой слуховых или дви­гательных следов. Как мы видели выше, даже нарушения следовых процессов более высоких уровней деятельности, продолжают в этих слу­чаях сохранять специальный характер; компенсация дефектов за счет «сохранных анализаторов остается во всех этих случаях основным прин­ципом восстановительного обучения.

Дата добавления: 2015-10-21