— Ну что это за гадство такое? Не дадут поспать бедному мне, а ведь я заслужил это примерным проведением, — Люциус сонно сел, явно ещё не проснувшись, но всё ещё не переставая недовольно бурчать себе под нос. Северус, увидев эту сценку с пола, зашелся новым приступом хохота.
— Что это с ним? — удивленно спросил Люциус у Нарси.
— Истерика, — спокойно осветила женщина. Складывалось впечатление, что они обсуждают погоду в Лондоне. Северус уже всхлипывал от невозможности смеяться дальше.
Люциус окинул надменным взором ржущего партнера, фыркнул и направился в ванну. Когда он вернулся, Северус уже успокоился, и сидел в кресле, ожидая своей очереди, но увидев Люциуса, не удержался, и снова прыснул.
Аристократ накинул на плечи халат, прошествовал к столику, на котором находилась ваза с фруктами и, взяв яблоко, повернулся к зельевару.
— Больше никогда не смей скрывать от нас свои желания, — сказал он.
— Я думаю, пришла пора обсудить наши отношения, — сказала Нарцисса и Северус снова напрягся.
— Расслабься, Сев. Хотя разговор будет касаться тебя в первую очередь — это не повод паниковать, — продолжила женщина. — Просто раньше ты был не в состоянии нас услышать. Ты был слишком замкнут в своих переживаниях, чтобы понять, что нет никакой нужды справляться со всем в одиночку.
Северус упрямо сжал губы.
— Если мы тебе дороги, то сейчас ты расскажешь, о чём ты думаешь, и что тебя не устраивает, — в голосе Люциуса звучала сталь. Было абсолютно очевидно, что он провоцировал Северуса.
Сначала мужчина ещё больше насупился, а что-то решив для себя, собрал силы и заговорил:
— Раньше я бы не отреагировал на твою провокацию, Люц, но теперь понимаю, что сейчас так нельзя. Нам, всем троим, подарили новую жизнь, и я не собираюсь больше прятаться от неё. Ритуал очень многое изменил: теперь я знаю, что ничем не хуже вас и что по своей воле — вы меня не бросите. В те два года, что я проторчал в Индии, от скуки я занялся планомерным анализом прошедшей жизни и пришел к выводу, что больше никому ничего не должен. Мой страх... Да, Люц, именно страх, пришло время называть вещи своими именами... Так вот, мой страх толкнул меня на множество безрассудных поступков, и больше всего мне стыдно за то, как я поступал с вами. Вы всегда были готовы меня принять и помочь, но я боялся стать для вас обузой, боялся стать зависимым от вас, и того, что в какой-то момент вы, осознав всю мою ничтожность, выгоните меня — и после этого я не смогу жить. Смерть Лили стала последней каплей, она стала воплощением моих страхов. Одним из подтверждений того, что все, кто дорог мне — бросят меня. Я искренне постарался разорвать те узы, что связывали нас, но я слабый человек. Мне нужны те, кто примет меня не осуждая и не читая нотаций; а уж то, что вы оба согласны делить со мной постель, это всегда было чудом. Ведь любой красавец или красавица почтёт за честь стать вашим любовником, но вы выбрали меня... Мне никогда бы не пришло в голову ревновать, но я знал, что вы никогда не заводили других отношений, и это пугало меня ещё больше. Я точно знал: всё хорошее — заканчивается, и поэтому я стремился сохранить как можно больше свободы, чтобы когда я потеряю вас, у меня была возможность жить дальше. Хотя, какая там жизнь!.. Теперь я понимаю, что я просто украл у нас все те годы, что мы были вместе. Мы могли быть счастливы, а я заперся и, как дурак, купался в своих страданиях.
Северус замолчал, ни Нарси, ни Люциус не перебивали его, и когда стало понятно, что он не продолжит сам, заговорил блондин:
— Ты не мог ничего изменить кардинально, даже если бы открылся. Возможно, заметил бы, что со мной не всё в порядке, но не более того. Я видел, что ты закрыт, но это меня радовало, потому, что жить мне было суждено недолго, и только наличие тебя и Нарси, позволило протянуть до сегодняшнего дня. Так что я не хотел привязывать тебя ко мне эмоционально, мне хватило бы и твоей ненависти, но тогда бы ты не позволил мне быть рядом, понимая это, я решил завоевать твою дружбу.
Северус сидел, как громом пораженный, не понимая, о чем говорит его любимый.
— Моя мама умерла сразу после того, как родила меня, это тебе известно, но тебе не известно, отчего она умерла, — Люциус замолчал, было видно, что ему очень тяжело говорить. Нарси сидела на кровати, подперев спину подушками, и с гордостью наблюдала за тем, как её мужчины делают самую героическую вещь в своей жизни: они обнажают свою душу перед людьми, которых любят. Это будет переломный момент этой жизни и если они справятся, то оправдаются все чудеса, сотворённые до сегодняшнего дня. А если нет...
Когда пауза стала тягостной, а Северус уже открыл рот для вопроса, Люциус продолжил:
— Это было древнее родовое проклятье, но передавалось оно только самым сильным магам её рода. Действительно сильные маги, ты знаешь, рождаются редко и мама была первой за много поколений, кого настигло это проклятье. Она была девушкой из приличной чистокровной семьи и мало чем отличалась от своих сверстниц. Мой дед выбрал именно ее потому, что вел дела с ее семьёй, и таким образом надеялся укрепить их деловые взаимоотношения. Всю жизнь Агнесса Малфой вела себя так, как и подобает женщине из чистокровного рода, поэтому-то Абрахас вплоть до последнего момента и не узнал, что над ней висит родовое проклятье, — Люциус горько и зло улыбнулся. — Тем более, что он оказался тем человеком, который заставлял её проклятье отступать. Он полюбил её всей своей темной душой, она стала для него маяком, чем-то святым, и именно поэтому он заметил странности в её поведении, но не придал им значения. К сожалению, только ее смерть заставила его всерьез задуматься о причине тех странностей, которые он замечал за супругой, но до поры до времени не придавал значения. Когда я начал вести себя так же, как она, он обратился к лучшему специалисту, и выслушал его вердикт: "Studium Obrutus" проклятие, которое при наличии высокого количества магии у Мага, блокирует его эмоциональную сферу.
Люциус замолчал, а взволнованный Северус не выдержав, воскликнул:
— Но ведь у тебя были и эмоции, и чувства — ты нашел решение проблемы!
— Северус, не спеши. Люциус всё расскажет, если ты не будешь перебивать, ему и так тяжело, — осадила его Нарси.
— Ты всё знала? — с обидой спросил Северус.
— Да знала, но мне этот секрет передал Абрахас перед свадьбой. Люциус был не в курсе моей осведомлённости, — печально сказала женщина.
— Ладно, дайте мне договорить, иначе я больше не решусь поднять эту тему, — с обидой и болью сказал Люциус и, дождавшись тишины, продолжил:
— Я действительно испытывал эмоции, но они могли появиться в ответ на чувства и эмоции особенных людей. На моем жизненном пути таких людей встретилось очень не много, но мне повезло — часть их была моей семьей. Благодаря вам я продлевал свою жизнь. Вы создавали дырочки в стене, через которые просачивались мои чувства, это снимало с неё напряжение, как с дамбы. Но рано или поздно... Сильное потрясение и со мной произошло бы одно из двух: я или сошел бы с ума, или вовсе бы умер. Отец потратил миллионы и годы, но смог найти мастеров, которые создали для меня зелья, укрепившие мою нервную систему до уровня намного превосходящий человеческий. И когда умерла Нарси — я сумел выжить. Даже все те Круцио, что перепали мне от Темного лорда, не смогли нанести существенного вреда моему мозгу, но от безумия это меня не спасало; после смерти Нарси я стремительно погружался в него. Я должен тебе больше, чем жизнь, Северус, за то, что ты провёл ритуал, он действительно очистил нас от всех проклятий, в том числе и от того, с которым я родился, — последние слова Люциус произнес шепотом.
— Так ты теперь не умираешь?
— Да.
— И способен всё чувствовать сам?
— Да.
— Тебе больше не нужны люди, которые пробуждают в тебе эмоции? — настороженно задал очередной вопрос Северус
— Как лекарство — нет. А как семья — да, — улыбнулся Люциус, и в этой улыбке была и страсть, и нежность, и надежда.
Северус опешил.
— Ты только что объяснил мне, зачем я был нужен, но необходимость отпала, так зачем я теперь?— он искренне не понимал.
— А тебе так неймётся нас бросить, запереться в какой-нибудь норе и провести там остаток дней, жалея себя? Или ты поступишь, как мужчина и попытаешься завоевать то, что тебе дорого? — зашипел на него блондин.
— Мальчики, прекратите, — вмешалась в разговор Нарси. — Нам действительно нужно принять много решений. Мы оказались в уникальной ситуации. Люди придумали судьбу и всякие пророчества для того, чтобы оправдать свою слабость. Они боятся взять ответственность в свои руки и создать для себя ту жизнь, которую хотят. Многим из них мешает их воспитание и окружение, но нас уже ничего не держит, у нас нет больше дел в этом мире. Мы — свободны и можем творить, что посчитаем нужным. Мы можем изменить себя так, как нам понравится. Всё в наших руках. Вам, мальчики, предстоит огромная работа: решить, чего же именно вы хотите в этой жизни. И даже если ваши желания покажутся глупыми или детскими — не бойтесь их озвучивать и исполнять. Вот ты, Северус, твоё детство заставило тебя отказывать себе даже в малом, ты был вынужден доказывать всему миру, что ты достоин существовать, даже нам. Теперь ты понимаешь, что мы знаем тебя, мы любим тебя таким, как ты есть, нам ничего не надо доказывать. Не бойся быть ранимым и романтичным, ведь именно это ты скрываешь под жестокостью. Ты не знал другой любви, вот она у тебя и стала ассоциироваться с болью. Но теперь у тебя есть мы, мы тебя не предадим и примем тебя любым, не бойся желать и принимать, — говоря всё это, Нарси подошла к Северусу, опустилась на колени перед ним, и, взяв его за руку, пристально, посмотрела ему в глаза, чтобы он не закрылся, чтобы он видел, что она говорит правду, что она любит его. И только когда она увидела в его глазах недоверчивую надежду, она встала, поцеловав его в лоб.
— Нарси ты сказала, что пророчества это чушь, но как же твой дар и Пророчество Трелони? — заинтересовался Люциус.
— Любое предсказание — только озвучивание вероятности. Вот мы приложили усилия и не дали умереть Северусу, а Дамблдор приложил усилия и осуществил бездарный бред этой алкоголички, — фыркнула Нарси, высоко задирая носик. — Лорда мог убить любой, но Дамблдор всех так убеждал, что они поверили. Свобода выбора — священна. Человек только сам творит свою судьбу. Даже рождение не ограничивает человека.
— Это как? — не понял Северус.
— Ну вас же учили на предсказаниях, что дата рождения определяет характер и склонности личности, но, в последнее время, забывают уточнять, что человек рождается с набором черт, которые, зачастую, противоречат друг другу, и только воспитание определяет: каким станет человек, какие черты характера и таланты реализуются, а какие — нет. Вот ты, Северус, от рождения имел и черты истинного творца, с ранимой, нежной душой и открытым, чистым сердцем. Для тебя семья, это главное — смысл жизни. Но в то же самое время, ты упрям, порывист, злопамятен и жесток. Светлые черты твоего характера заблокировало воспитание и тебе для выживания пришлось развить те черты, которые помогали выжить и пережить боль и разочарования. Но в глубине тебя всё ещё живёт тот маленький добрый ребёнок, который хочет, чтобы его любила вся семья, хочет писать стихи и сочинять музыку. Это — настоящий Творец, которым ты всегда мечтал стать. Но чтобы стать им, тебе придётся принять и полюбить себя таким, как ты есть сейчас, только тогда ты сможешь измениться, ничего не теряя. По-другому — это не работает.
— Это будет трудно. Ещё неделю назад я бы послал вас подальше за такое предложение. Но теперь понимаю, что всё в этой жизни относительно. Нет Добра и Зла, нет Света и Тьмы. Есть только мы и наши выборы, я понимаю всё, что ты говоришь, но мне будет сложно начать так жить, — Северус говорил это с задумчивым выражением лица, так,, будто разговаривает сам с собой (а так оно, отчасти, и было). Когда он замолчал, повисла тишина, казалось, все погрузились в свои мысли, но вот Северус как-то по-птичьи встрепенулся, и поднял глаза на любимых. Было видно, что он принял какое-то решение: — Я хочу попробовать жить по-другому, но сам я с этим не справлюсь. Я хочу вам доверять, и как первый шаг... — Северус замер, собираясь с силами, — помогите мне. Я хочу понять себя, а без вашей помощи — это невозможно. Я хочу, чтобы вы взяли контроль надо мной, — выпалил он на одном дыхании.
— НЕТ! — отрезал Люциус. Ему была противна сама мысль о такой форме насилия, но подошедшая Нарси, успокоительно положила ему ладонь на плечо и слегка сжала.
— Люциус, ты не понял, о чём просит Северус, но я думаю — это и вправду может очень помочь ему. Ведь если он сможет принять всю свою силу и перестанет бороться с собой, он будет сильнее не только нас с тобой, но, полагаю, и покойный Лорд ему будет не конкурент. Но самому ему, действительно, будет тяжело справиться.
Всё это время Северус стоял напряженный и сосредоточенный, он был готов отстаивать свою точку зрения.
— Люциус. Я сам хочу отдать вам контроль над своей магией и телом, я понимаю, что это самая жестокая форма рабства, но по-другому, я не соглашусь отпустить СВОЙ контроль, а без этого — я не справлюсь. Я уверен: вы не будете злоупотреблять своей властью, но благодаря узам, вы сможете остановить меня, если меня занесёт. Вы в любую секунду сможете прервать моё заклятье, или остановить движение тела. Если честно, то я обдумывал такой сценарий уже много лет, но у меня никогда не хватало смелости, чтобы довериться вам. Мне казалось, что если вы поймёте, какое я чудовище, то просто уничтожите меня.
После этих слов супруги Малфой одновременно фыркнули, и этот звук был настолько одинаков, словно они годами тренировались. “Нда-а-а. Муж и жена — одна сатана,” — подумал Северус и на душе, почему-то, потеплело.
— Как будто мы этого никогда не знали,— заносчиво сказал Люциус. Было видно, что он обдумывает предложение, и уже не столь категоричен. — Ты будешь озвучивать свои желания и доминировать, как в последние дни? — настороженно спросил он.
— Что, настолько понравился вчерашний вечер? — невинно поинтересовался Северус, окинув при этом Люциуса столь провоцирующим взглядом, что тот не выдержал и покраснел.
— Да, — смущенно ответил блондин.
Это было воистину удивительное зрелище. Раньше у Северуса ни разу не получалось смутить холодного аристократа настолько. Даже Нарси удивлённо залюбовалась зрелищем: её сильный и безжалостный супруг сейчас помолодел лет на двадцать, смущение сделало его облик ранимым и невероятно очаровательным. Северус, невзирая на серьёзность момента, не выдержал и, резко приблизившись, нежно обнял супруга. Люциус всегда был выше и крупнее его, и Северус никогда не испытывал желания защищать его, потому, что тот сам мог кого угодно защитить, а учитывая его статус в обществе и богатство — для него существовало крайне мало неразрешимых проблем. Именно Люциус всегда был его тылом и той стеной, на которую можно было положиться в любой ситуации. Отчасти, чтобы доказать, что он и сам что-то может без помощи аристократа, он и отдалился от семьи. Только сейчас он действительно понял — какая же это была глупость! Обнимая мужа, Северус в первый раз задумался, о том, что их непробиваемый и непотопляемый супруг тоже нуждается в помощи и защите, ну, хотя бы иногда.
— Если это сделает тебя счастливым... — задумчиво сказал Северус и чуть подумав, продолжил мысль: — Вы с Нарси и дети — это всё, что у меня есть на этом свете, и я приложу все усилия, чтобы на этот раз, я смог стать вам настоящим супругом и отцом... Я постараюсь задавить свои страхи... и неуверенность в себе и стать вам равным, — речь Северуса была сбивчивой, но в ней было столько нежности и решимости, что всем стало понятно: он пообещал это самому себе, а обещания — он всегда исполнял. Нарси, подойдя, обняла своих мужчин.
— Тебе не нужно становиться нам равным, ты уже часть нас. А с твоей неуверенностью мы справимся вместе. Тебе не придётся переживать, что ты можешь кому-то навредить. Ты можешь отпустить себя полностью, и если кого-то ранят твои слова или действия, мы вместе обсудим это, без обид и приступов гордыни. Один из нас будет всегда поблизости и тебе не придётся сдерживать свою магию или характер. Твое обращение за помощью — честь для нас, — сказала Нарси и встав на цыпочки, и нежно поцеловала Северуса в висок.
Тот всё ещё обнимал мужа, нежно поглаживая его по волосам. Он никогда не испытывал к нему такой нежности, только сейчас он полностью отдал себе отчет в том, что раньше никогда не позволял себе действительно любить блондина. Он допускал страсть, поддерживал общие интересы, видел выгоду, но Любить — просто боялся. Этот удивительный мужчина был ему просто нужен, и одна мысль о жизни без него была невыносима. Только сейчас, испытывая щемящую нежность, обнимая Люциуса, Северус понял, что для него самое главное, чтобы тот БЫЛ. Дышал с ним одним воздухом, даже если их жизни разойдутся — он не перестанет быть ему дорог. Северус с кристальной четкостью осознал: он не будет пытаться удержать или привязать Люциуса, из-за того, что считает себя недостойным его. Он ощутил любовь, живущую в сердце и полностью принял мысль о том, что даже если Люциус и Нарси уйдут по другой жизненной дороге, она продолжит жить в нём. Для него важно, чтобы они были счастливы, и если сейчас он может быть с ними, то будет ценить каждый прожитый вместе день, понимая, что этот день может оказаться последним. Именно для них ему хочется стать лучше, добрее, чище и, возможно, сильнее. Все было правильно, вот ровно так, как должно быть и это ощущение правильности было еще одним откровением в длинном списке тех, что ему открылись в последние дни.
Северус нежно поцеловал Люциуса в губы и отстранился, направляясь к картонной коробке, которая всё ещё стояла в комнате. Он наклонился и начал перебирать находящиеся там предметы. Через несколько мгновений он достал черный кожаный ошейник из толстой, но мягкой кожи. Повернувшись, он окинул их растерянным взглядом, не решаясь кому отдать вещь, и протянул руку с ошейником.
— Ну уж нет, — заявил Люциус. — Если тебе придётся носить долгое время эту вещицу, то я желаю чтобы она соответствовала тебе. Нарси у тебя, по-моему, проснулся дар к созданию артефактов, не желаешь поэкспериментировать? — с вызовом сказал Лорд Малфой и горделиво вскинул голову.
— Похоже, наш супруг вошел в роль, — посмеиваясь, сказала женщина, подходя к Северусу. Взяв ошейник, она окинула его скептическим взглядом, а потом перевела взгляд на самого мужчину. — Люциус прав, это — точно не подходит. Ты хочешь получить стандартную вещь, или позволишь её доработать?
— Я был бы только рад, если бы ты смогла что-то добавить. У меня хватило фантазии только на этот ритуал, — немного растеряно ответил Северус.
Нарцисса поглядела на мужчину, наклонила голову набок, как бы прикидывая, что бы ему могло подойти.
— Думаю, ошейник будет совершенно лишним. Ты ведь не собираешься избавляться от него? — поинтересовалась женщина.
— Нет. Я, конечно, не люблю людей, но к массовому геноциду моего собственного разлива, я ещё не готов, — уверенно ответил мужчина.
— Тогда будешь носить ещё один браслетик — он не так в глаза бросается, — сказала женщина и пошла потрошить шкатулку с камнями.
Увидев это, Люциус сначала напрягся, но поняв, что она взяла не ларец с артефактами, а увесистую шкатулку с дамскими украшениями, вздохнул с явным облегчением.
На кровать по очереди было выложено увесистое колье с хризолитом, подвеска с крупными аметистами и какая-то статуэтка из хризоберилла. Посмотрев на получившиеся россыпи, она нахмурилась, а через мгновение аппарировала в неизвестном направлении. Мужчины замерли в шоке: мало того что их супруга куда-то направилась, так она это сделала будучи одетой в одну простынь. Но предпринять они ничего не успели, Нарси появилась вновь и в руках у нее были тяжелый кинжал восточной работы, который Люциус купил когда-то для отделки поместья в Индии, и какая-то тряпка.
Разложив принесенное на кровати, она начала колдовать. Одним движением руки камни были вынуты из украшений и сложены отдельными кучками. Загадочная тряпка оказалась корсетом густо расшитым крупными гагатами, которые после действий женщины приличной горкой возвышались на постели. Взяв кинжал, она развернулась и подошла к столику:
— Люциус убери всё с него. Я хочу, чтобы вы перестроили зрение так, как я вам показывала и внимательно наблюдали за тем, что я буду делать. Это будет сегодняшним уроком.
Люциус убрал всё со столика и они с Северусом, сев на стулья расслабились, стараясь достигнуть того же состояния, что было вчера на поляне. Через некоторое время им это удалось, и они открыли глаза. Нарцисса, стоявшая посередине комнаты, светилась чистыми и яркими цветами, от неё тянулось множество нитей, от сердца отходили три самые толстые, две из них соединялись с их сердцами, а третья уходила за пределы дома. Одна очень толстая нить отходила от затылка и уходила куда-то в потолок.
— Что это? — с восторгом спросил Северус, глядя на это светопредставление.
— Эти нити — это связи, что связывают всё живое в этом мире. Нити, идущие из моего сердца это моя любовь к вам и Драко, — при этих словах сердечный центр женщины начал сиять ярче.
— А от головы? — поинтересовался Люциус.
— Это связь со Старейшей нагой, — немного скривившись, ответила женщина. — Смотрите внимательно на нож. Видите: как много тонких нитей отходит от него?
— Да, — в унисон ответили мужчины.
— Это связи предмета со всеми бывшими владельцами. Если металл не очистить, то они смогут влиять на действие артефакта.
Она положила нож на стол. Потом направила на него руки, из центра её ладоней вырвался поток магии и подхватил предмет. Нож взмыл в воздух и завис в двух десятках дюймов над поверхностью стола. Нарси удовлетворенно кивнула и, подойдя к кровати, принялась перебирать кучки с камнями. Это заняло ее на какое-то время, но ненадолго. С выбранными камнями женщина вернулась к столу и продолжила объяснять:
— Сначала нужно всё очистить от любого внешнего влияния. Только тогда можно узнать настоящую силу камня. Это относиться и к человеку, — сказала Нарцисса, и пристально поглядев на Северуса, вернулась к священнодействию.
Камни, повинуясь ее действиям, взмыли в воздух и начали медленно кружиться вокруг ножа, как планеты вокруг солнца, а Нарси прикрыла глаза, и из её сердечного центра в летающие предметы ударил яркий золотой луч. Несколько мгновений яркое сияние не давало разглядеть, что происходит, а когда оно угасло — в воздухе не спеша парил уже не нож, а кусок серебра, выглядел он так, будто пребывает в расплавленном состоянии. Камни же начали мерно пульсировать, каждый со своей частотой и силой.
— Для того чтобы это сделать — нужно просто вызвать в себе чувство любви и направить его в предмет, это очистит его от посторонних влияний. А чтобы расплавить, нужно представить, что луч очень горячий. Наша сила — это намерение, и чем оно сильнее и четче, тем сильнее волшебство. Вы должны верить в то, что делаете, сомнения — повредят процессу. Теперь я подберу подходящие случаю камни, они должны пульсировать с приблизительно одной частотой. Чем больше сила пульсации — тем сильнее камень, — сказала Нарцисса и погрузилась в раздумья.
Большинство камней осыпалось на столик и пол. В воздухе продолжили висеть зеленовато-желтая статуэтка, один фиолетовый камень, несколько зеленых, и множеств небольших черных камушков.
— Вот эти подходят, — сказала женщина довольным тоном. — На этом этапе уже можно почувствовать действие творимого артефакта. Закройте глаза и представьте, что он у вас на руке. А теперь сделайте то, что вы делали со своими первыми браслетами — ощутите его.
Мужчины сделали то, что им сказали. Не сразу, но всё же удалось ощутить будущий артефакт, назвать это предметом — уже не поворачивался язык. Он был живой, пульсирующий. Артефакт словно бы предлагал защиту и помощь.
— Сильно! — не сдержал эмоций Люциус, в его голосе слышалось уважение. — Пока я не увидел твою работу, не до конца понимал: насколько сильно она отличается от работы волшебников.
— Не так уж и сильно. Ведь Маги раньше колдовали так же, но потом обленились, да и проще привязывать нужное состояние к слову, вот и забыли, что когда-то слов не было. Всё, что существует во множестве миров наделено своей силой и жизнью, и маг манипулирует именно ими. Если он разумен, то усиливает гармонию в мире, если глуп и слаб — уничтожает ее. Вот почему, обычно, все магические цивилизации гибнут. Магглы, с их ограничениями и видимой беспомощностью, способны преодолеть эту проблему. Им просто придется научиться уважать жизнь и думать не только о себе, иначе они так же вымрут. Ладно. Вернёмся к нашей работе. Вы поняли, что будет делать браслет?
— Он будет высвобождать негативные эмоции и трансформировать их в позитивные. Но я не до конца понял действие гагата, — ответил Северус.
— Ты прав. Серебро, усиленное сталью, будет прекрасной основой. Оно соединит поля камней в единое целое. Хризолит, аметисты и хризоберилл — будут не только поднимать твои негативные эмоции, но и помогать с ними справляться. А вот гагат, этот вечный защитник, на сей раз поработает на два фронта: с одной стороны, он будет защищать тебя от чужих негативных эмоций, что поможет тебе, а с другой, он будет защищать тебя от слишком сильных всплесков твоего собственного негатива, он смягчит их. Теперь можно создать саму форму.
Женщина закрыла глаза, и из ее рук ударил красный луч. Когда сияние погасло, в воздухе висел массивный наруч. Он был явно не украшением. Все камни были спрятаны глубоко в массивных завитках, и только крупный аметист выпирал в центре. Такой наруч мог выдержать прямой удар меча и защитить хозяина, а сила какой от него веяло, наводила на мысль, что он способен защитить не только от мечей.
Северус не выдержал, встал и словно зачарованный подошел к висящему в воздухе артефакту, тот манил его своей мощью и хищной красотой. Он уже протянул руку, когда Нарси вернула его на землю.
— Подожди, сейчас его можно зачаровать для наших нужд.
Ещё одно движение рукой и от наруча потянулось два усика, в поисках к кому бы прикрепиться, но не находя будущих хозяев снова начинали беспокойный поиск.
— Вот теперь можно и проводить ритуал передачи контроля, — с нескрываемой гордостью сказала женщина.
Северус взял висящий наруч, как нечто священное, бережно одел его на левую руку и произнес слова древнего ритуала:
— Я, Северус Тобиас Снейп, в здравом уме, стоя перед лицом магии, передаю власть над своим телом и магией Нарциссе Малфой и Люциусу Абрахасу Молфою с тем, чтобы они могли помочь мне стать сильнее, — Северус понимал, что безбожно меняет слова старого рабского обряда, запрещённого столетия назад, но ему казалось, что так будет правильно.
— Я, Люциус Абрахас Малфой — торжественно отозвался Люциус, Нарцисса не менее торжественно произнесла свое имя, — перед лицом магии, принимаю контроль над магией и телом Северуса Тобиаса Снейпа, чтобы исцелить его и сделать сильнее.
— Да будет так, — закончили клятву все трое.
Усики, отходившие от наруча, немедленно присоединились к солнечному сплетению Нарциссы и Люциуса.
— А почему именно тут? — поинтересовался Люциус. Ему показалось, что у него в животе возиться маленький мягкий, но недовольный чем-то котёнок.
— Это центр воли и интеллекта. Так что, всё очень логично. А то, как именно ты чувствуешь связь, это твое восприятие человека, — ответила Нарси.
Люциус прыснул в кулак, а когда Северус взглянул на него, вопросительно приподняв бровь, не выдержал и заржал.
— Похоже, теперь у него истерика, — флегматично заметил зельевар.
На что послышался новый взрыв хохота.
Сам Северус, одев браслет, почувствовал защищенность и поддержку. Он как будто ощущал своих супругов частью себя. Это было удивительно. Он был бесконечно благодарен жене за подарок, этот предмет будет постоянно напоминать ему, что он не один и, что он любим. Раньше, в мыслях, он никогда не называл их мужем и женой, но сейчас не мог по-другому. Они превратились из Люциуса и Нарциссы — в его супругов. И приближалось время нового знакомства с его теперешними детьми. Улыбнувшись, Северус обратился к Нарси.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |