– Вовсе нет! Я только начал завтракать.
Незнакомец нахмуривается и подзывает официантку, чтобы нашептать ей свой заказ. Ади набивает рот пирогом и сам удивляется тому, как быстро неразжёванные кусочки просачиваются в пищевод. Этого точно будет мало, чтобы вот так запросто покинуть помещение, как бы сильно ни чесались ноги. До чего непредсказуема его госпожа Удача, он и не помышлял.
– Нам сейчас принесут напитки и рагу, три большие порции, – тихо произносит великан, отдавая дочке две пары вилок, чтобы она их прочистила от соли. – Потом три десерта с какао-бобами и витамином Цэ. Всем достанется поровну, а ты сейчас не трать свои деньги. Я тоже ищу себе постоянную работу, для этого надо быть постоянно на ногах. Но спешить с этим вопросом не вздумай. Чтобы не жалеть потом.
– Вы не знаете, кто я… – продолжает Ади, успевший едва не подавиться картофелем, но очень быстро принявший спокойную позу. – И мне почти нечего вам дать… Только не говорите, что вы – из тех странных людей, которые предлагают помощь всем и каждому. Не представляю, как так можно жить. Ой, уже несут, да?.. Кхм…
– Во-первых,… – незнакомец важно прислоняется к спинке дивана и убирает шляпу с головы, – перестань выкать, чёрная чернушка. Я обычный одинокий папаша. Какой смысл вылепливать дистанцию, которой на самом деле нет. И притворяться сытым, когда не ел несколько недель. Говорить, что всё в порядке, думая, что никому нет дела до чужой беды. Всё это глупая ложь, которая не приносит пользы никому.
– Может, вы… То есть, ты… прав, папаша, – поправляет себя Ади, не замечая, как вилка в его руке уже зачёрпывает жареные овощи, – может, всё так оно и есть. Я тоже так думал очень долго, наверное,… всю жизнь.
– Ну, эмоции захлёстывают иногда, бывает, – отвечает великан с понимающим лицом и передаёт дочке её тяжёлую тарелку, – и со мною было. Ну, а кто из нас всесилен, подумай! Чем ты больше делишься о себе, тем у тебя больше возможностей оказаться понятым и получить то, что хочешь.
Ади, наконец, улыбается без принуждения и отодвигает чистую тарелку в сторону от себя. Он отвечает великану в приподнятом настроении.
– Разве только деревья Банианиды, может быть. Они делают, что хотят и когда хотят. Мне показалось, я недавно с ними разговаривал…
– Банианиды? Вот, что это такое, значит? – молодой отец отвлекается от еды. – Ты не расскажешь мне о них поподробней? Кто они для людей?
– Папа, – малышка дёргает его за рукав и показывает на Ади, – что у него с глазами? Они стали совсем красными.
Услышав её, юноша внезапно почувствовал, как его глазницы зачесались, и тут же принялся их тереть. К своему замешательству, он обнаруживает странную влажность на пальцах. Водянистые розоватые следы. Обильные слёзные выделения, смешанные с кровью.
– Я, наверное… – его голос становится робким, он оторопело разглядывает свои пальцы, дрожащие против его воли, и тут же собирается дотянуться до котомки. – И вправду очень плохо спал. Целая ночь прошла, да? Хах… Мне пора… Пора бы уже найти место… – стоит юноше подняться, как интерьер вокруг него расплывается. Многие силуэты посетителей одновременно поднимаются из-за столиков, начинаются беспокойные разговоры по мере того, как на него обращает свои взгляды всё больше народу.
– Остановись! – голос незнакомца прилетает в его спину на повышенной ноте.
Ади, всё-таки, решает пойти. Первые семь шагов оказываются довольно неуклюжими. На восьмом юноша чувствует, как дорога впереди теряется, а пол под его ногами превращается в густую чёрную воду. Тяжёлые волны обжигают ему затылок, после чего всё помещение в мгновение ока заволакивает непроглядная тень.
…
Взглядам Веймара и Таллочки открылась тревожная и неприятная картина. Тощая фигура их нового знакомого, который, несомненно, был весьма любезным созданием, когда его не обижали, растянулась на полу ничком и медленно переворачивалась набок из-за сильной дрожи, которая внезапно разошлась по всему его долговязому телу. В это же время посетители ресторана, успевшие обратить на него внимание, спокойно возвращались по своим местам, словно не произошло ничего особенного. Вот только Веймару так совсем не показалось. Он бросился к молодому человеку, чтобы привести его в чувство и воззвать во всеуслышание к находящимся в зале.
– Пожалуйста, народ, позовите доктора сюда!
– ВРАЧА! Врача, ребяты!!! – подхватывает Таллочка, стискивая кулачки у подбородка; точку зрения отца она поддержала с большой охотой.
В зале раздаются ответно недовольные возгласы, из которых великан успевает вычленить лишь некоторые слова.
– Ну, какая помощь, это полный поздняк…
– Не ори на весь зал, вынеси и положи парня у выхода.
– Да, давай сам, тебе ж не трудно. Очистительная бригада там его найдёт и заберёт.
Брови Веймара в недоумении зашевелились, он сжимает кулаки. Синие глаза засверкали так, что многие отворачиваются.
– Какие очистительные?! Ему врач нужен!
Из-за соседнего столика неторопливо отвечает старый человек в мантии, похожий на сморщенного кондора.
– Чувак, это сезонная трясучка, ей многие болеют. Если он родился здесь, то очухается недельки через полторы, и будет ему иммунитет.
– Так, а если… Если он не совсем отсюда, то что тогда? – с придыханием отзывается на это Веймар.
– Тогда осталось дня четыре, не более… – вздыхает кондор и допивает из металлической кружки своё густоватое пойло. – Потом его крысы доедят.
Молодого мужчину охватило негодование. Дочка подбегает к нему и принимается гладить сзади его шею. Это помогает ему отчасти успокоиться и ответить куда более сдержанно, чем он от себя ожидал.
– Я… Я не останусь жить в городе, где никому нет дела до этого мальчика, понятно? Я добьюсь, чтобы его поставили на ноги…
Поднимаясь, он не заметил, как к нему подкрался невысокий бармен – щупленький, с седеющими усами человечек в длинном фартуке.
– Скажи, ты и впрямь надеешься ему помочь? – обращается он к Веймару и неодобрительно цыкает. – Юноша, я тебя сразу предупрежу: это будет нелегко.
– Но ведь это не невозможно, так? – спрашивает Веймар, не оборачиваясь и вставая, уже с тощим парнем на руках. – Куда надо обратиться?
– Доктор Вангли проживает наверху, над этими домами… Большего доверия здесь не заслужил никто другой. Он много знает и лишён способности обманывать – в детстве его поили сывороткой правды вместо молока. Но будь с ним очень осторожным. Тот ещё мерзавец. За всего один совет сдирает, как с…
– Как я доберусь?
Пожилой бармен почёсывает макушку и неохотно показывает в окно. Он переходит на шёпот, стоит Веймару в нетерпении нагнуться к нему ухом.
– Придётся спуститься очень и очень низко, чтобы задержать подходящий лифт. Фонарей там нет совсем, можно оступиться и упасть в гнилые воды,… лучше этого не делать, поверь мне на слово. Прямо там внизу доктору загружают его секретные лекарства. Ты узнаешь эту платформу, пролетает она обычно в метре от этих ставен, но надо быть сумасшедшим, чтобы пересаживаться на неё отсюда…
– Эй?! – испуганно восклицает старичок на последующие действия великана: открывание окна и выглядывание наружу. – Не вздумай этого делать!! Хоть представляешь, как мне может потом влететь из-за тебя?!
Маленькая девочка привычно вскарабкивается на спину своего отца через его опущенную руку и пристёгивается к его рюкзаку по выученной схеме. Руками, связанными в запястьях, потерявший сознание юноша уже подвешен на крепкую шею хладнокровного и расчётливого Веймара.
Молодой мужчина без труда дотягивается до едущей цепи и чуть-чуть не соприкасается с ней, будто головокружительная высота для него – всего лишь пустой звук. Ему осталось выждать всего – ничего.
Набрав полную грудь воздуха, он срывается в ту секунду, когда перед его глазами вырастают стопки ящиков с неизвестным содержимым. Проезжается на четвереньках по скользкому дощатому полу, со звоном опрокидывая одну из них, и врезается боком в висячее ограждение. Старичок вцепился в подоконник, ошеломлённым взглядом провожая роковую платформу, и его примеру следуют все прочие свидетели.
– Ему удалось… – охает бармен.
Между тем, для великана разбросанные по стенам домики становятся всё меньше и меньше.
– Цела?
– Конечно, цела, а тебе не тяжело, папа?
– Представь себе: нет. Вот тебе и три года на натуральном хозяйстве…
– Смотри, мы летим! Мы и больше никого… Как в твоей сказке!
– Да. Здесь даже круче. Грузовая платформа со снадобьями, из которых что-то может сгодиться. Благо,… из-за нас разбились только пустые склянки.
Огоньки жилых домов исчезли, начались какие-то переплетения из длинных металлических труб неизвестного назначения. Возможно, среди них получится спрятаться при необходимости, даже с двумя не совсем обычными детьми на плечах …
Старичок, оставшийся одиноко стоять перед окном, наконец, пришёл в себя и начал отвязывать свой фартук, бормоча с умиротворённой улыбкой.
– Портви, старый негодник,… видимо, пришёл конец твоему беззаботному жированию в ущелье… Хотя чего там, ты и без того знал, что однажды этот день придёт. Пора прикрывать лавочку.
Скрипучая платформа затормозила. Не теряя ни минуты, Веймар и его малышка одновременно выглядывают из-за ящиков, чтобы увидеть место назначения. Узкие остроконечные крыши длинных башен тянутся к небу, точно зубы мёртвого дракона, утратившего верхнюю челюсть. Внизу эти строения соединяют несколько висячих галерей, но ящики с лекарствами держали путь к широкому мосту недалеко от верхних этажей, напоминающих простые наземные дома. Веймар обращает внимание на кирпичную стену в светлых радужных пятнах. Солнце просвечивает через вывеску на кованом крыле, выполненную в витражной технике. На ней угадываются витые буквы, сложенные в каких-то полтора слова – «Д-р Вангли».
Таллочка легонько шлёпает плечо отца и обеими руками указывает ему на три невысокие фигурки, шатко движущиеся к платформе. Принадлежат они мальчишкам, недавно вышедшим на работу, ни один не старше четырнадцати лет. На макушках красуются форменные каски в виде птичьих голов, с натянутыми защитными очками, а на руках – раздутые перчатки из толстой кожи. Ребята будут разгружать платформу, затем – разносить по хранилищам её ценный груз. Судя по их телосложению, получают они от хвалёного доктора ровно столько, чтобы не отвлекаться от работы на урчание желудков друг друга. В три пары рук они, однако, довольно быстро освобождают платформу от тяжёлых ящиков, как наблюдают Веймар с дочерью уже из-за широкой вертикальной трубы, незамысловато уходящей в торец кирпичного строения – для отважного великана оказалось совсем нетрудным делом перебраться туда по наружному узорчатому обрамлению моста без лишних звуков.
– Доктор не работает один. – Шёпотом проговаривает Таллочка.
– Да, наверное. Хотя, как знать,… – задумчиво произносит отец, – детский труд такое дело. Достаточно просто кормить работников и не доверять им никаких секретов.
– Пойдём за ними?
– Пробую сейчас разобраться с его главной комнатой – она должна быть там, куда таких детей точно запускать не будут. Мне кажется, нам во-о-он туда. – И Веймар отмечает пальцем обособленное ответвление крепости – висячую галерею с гротескно выгнутым завершением, похожим на раздутый буйволиный рог.
Личико малышки расплывается в широченной улыбке с двумя недостающими зубами, и она дотрагивается до головы юноши, по-прежнему неподвижного висящего на шее у её отца.
– Красиво там… Будем заносить через крышу?
– Заманчиво,… но на торце есть дверь. Лучше попробуем её.
Благодаря своему росту, Веймар достаёт рукой до кривоватого подобия пожарной лестницы и отталкивается обеими ногами от кирпичей, чтобы спокойно вскарабкаться по ней на нужную ему дорогу. Переступает через кованую оградку и доходит до двери по тонкому, но, несмотря на это, очень прочному мосту, после чего пару раз вежливо стучится, обращая внимание на солнце среди короны из багровых скал. Судя по нему, должно быть около девяти утра, и доктор Вангли просто обязан знать об этом, если выбрал поселиться в настолько высокой точке исполинской трещины не просто так.
– Роберта? – раздаётся сухой и высоковатый голос из-за двери, за которым следуют торопливые шаги. – Как я вовремя добивался, чтобы ты наконец-то бросала пить! Ты принесла мой завтрак?
Таллочка хихикает, и отец чуть отводит глаза от входа.
– Боюсь, мы его разочаруем.
Дверь распахивает высокий человек в халате и резиновой наглазной маске с белёсыми стекольцами. Его треугольная челюсть принимается нервически колыхаться при виде человека, чья фигура почти упирается головой в проём двери, изготовленной по специальному заказу.
– Так… Эм… – доктор оказался застан врасплох и начал покусывать кулак, бормоча себе под нос. – Наверно, не стоило там устанавливать лестницу с расчётом, что великанам-пастухам у меня нечего делать. Как я это проглядел… – торопливыми шагами он возвращается по коридору в свои покои, так удачно отысканные Веймаром.
Вторженцам ничего не остаётся, кроме как принять незапертую дверь за знак приглашения и пройти следом.
– Я догадываюсь, кто вас мог ко мне подослать. Хулиган Портвейн, страдающий от неприятных посетителей, – продолжает доктор Вангли уже из кабинета прежним самоуверенным тоном. – Лучшее слабительное только в моей аптечке, где на всех хватает. И я бы рад раздавать его даром, только бы за это мне полагалось уважение и гарантии, что меня не будут тормошить различные…
– Но вы работаете с восьми, – отвечает Веймар, подошедший к его огромному массажному креслу, – так написано на указателе.
– Он старый! – бросает доктор, разворачиваясь к посетителям, уже полностью одетый. – Смотрю, вы не робкого десятка, молодой человек… Или не знаете, что бывает с теми, кто тревожит голодных врачей, просто чтобы…
– Просто чтобы спасти ему жизнь, – с этими словами великан развязывает запястья больного и опускает его на ковёр.
Доктор Вангли присматривается к лежащему. Оглядев юношу с ног до головы, он цинично хмыкает.
– Консультация у меня стоит, как зарплата у пастуха за месяц, вы готовы отрабатывать?
На это великан запускает руку в котомку юноши и осторожно достаёт оставшиеся там деньги.
– Папа… – укоризненно шепчет Таллочка.
– Просто интересно. – Хладнокровно отвечает Веймар.
– О, всего этого хватит на вступительную часть, – ехидно оскаливается доктор, наклонившись к ним, – положите пластинки на стол, молодой человек, и, может быть, узнаете кое-чего нового, если напряжёте мозг.
Веймар молча относит деньги, куда ему показала длинная рука в белой перчатке, и опускается на колени рядом с лежащим юношей. Поднимает испытывающий взгляд.
– Теперь?..
Доктор Вангли складывает руки в замок, и его лицо успокаивается. Он встаёт с кресла, чтобы распрямить свои красные шаровары над жемчужными сапогами, а затем принять важную позу рассказчика.
– Сезонная трясучка или дезэсперия – болезнь бродяг, как мы давно в курсе. Довольно распространённая, особенно среди детей и молодёжи до тридцати пяти, а таких сейчас много. Старики защищены огромным опытом лишений, не говоря о неудачах в поисках жилья – дружить с деревьями они привыкли, да и энергия уже не та, чтобы дерево могло её впитать.
– Впитать?! – удивлённо переспрашивает Веймар, и доктор широко разводит руками.
– Они нас чувствуют, если до сих пор не знаешь. Деревья… Банианиды. Мир вокруг нас! Он питается нашими эмоциями, когда мы засыпаем в тёплых домах, и нашими жизненными силами – когда мы спим незащищёнными, просто на голой коре. Кто рождается на деревьях – приобретает способность получать энергию от дерева днём взамен утраченной. А кто пришёл сюда, просто потому что вздумалось, сможет только отдать её и умереть. Вот как этот глупый и неосторожный юноша.
– Тоже мне, консультация!
– Но ты заплатил мне за одно вступление. Дай, я кое-что объясню тебе бесплатно. В назидание… Просто так жителями Эсперадьи не становятся, наивный чужеземец. Да, я прекрасно знаю, кто ты. Не знаю только, какая сила уберегла тебя от всех болезней, всем бы получить такую форму, и мир выглядел бы совсем иначе, чем сейчас.
– Папа, этот человек ужасный злюка! Он никакой нам помощи не даст! – хмурая Таллочка нетерпеливо дёргает отца за рукав. – Пойдём отсюда…
Веймар не двигается с места, только стаскивает с широких плеч свой тяжёлый рюкзак и достаёт из него заветный прозрачный ящик, доверху наполненный пластинками.
– Этого должно хватить на остальную часть?
Улыбнувшийся доктор деловито поправляет очки, не в силах скрыть своего удовольствия. Притворяться кем-то более бесстрастным ему не удаётся при всём желании – видимо, прививка сывороткой правды в детстве была действительно мощной.
– Вы мне нравитесь всё больше и больше, несмотря на то, что невероятно глупы. Полагаю, можно перейти от слова к делу?
– Надоел! – сердится Таллочка, не выпускающая рукав отца. – Три дня, и мы останемся совсем без друга!
Вангли выдерживает многозначительную паузу и переходит к делу.
– Жалкому бродяжке может помочь только возвращение той жизненной силы, которую у него забрало дерево. Вот беда… – он нервно усмехается. – Её я вам дать не смогу. Это невозможно. Был бы хоть один маленький образец – я стал бы богатейшим человеком! Всю энергию солнца и неизолированных живых существ Банианиды прячут ночью очень глубоко под корой, так, что не достать. А её огромное количество. Я слышал, что в диких местах на большой глубине, недалеко от поверхности подземных вод появляются излишки в виде синих кристаллов. Это концентрированная энергия Арбор, которую Банианида не успела вовремя использовать. Похоже на застывшую смолу, только синего цвета и сияет. Разварив в кипятке и приняв вовнутрь, человек вылечивается от любой болезни. Более того, он уже никогда ничем не заболевает и может вытворять всё, что захочет! – стало видно, как глаза доктора заблестели сквозь запотевшие очки. – Стоит рискнуть, чтобы её достать! Но где… Кто бы знал из простых смертных.
У Веймара ёкнуло в груди, да так, что он даже схватился за сердце, но Вангли, отвернувшийся к окну, этого не заметил. Таллочка сверлит доктора испытующими глазами, пока тот, наконец, не переводит на юношу взор, полный жалостливого презрения.
– И кто он для тебя, чтобы ты пришёл ко мне и выложил целое состояние? Слабый и бестолковый человечишка просто не подошёл для этого мира – ему не повезло.
Доктор смотрит в окно: причудливые серые постройки в его владениях снова занимают его мысли.
– Такова жизнь… От меня ты получил здесь всё, что мог, великан, а теперь иди. Найдёшь этому бедняге подходящее местечко.
– Термос ещё горячий?.. – обращается к дочери великан у него за спиной. – Давай мне его сюда.
Вангли кашляет в кулак.
– Поторапливайтесь, я больше не хочу тратить на вас своё слишком дорогое время.
Холодеющими пальцами Веймар извлекает из нагрудного кармана холщовой безрукавки бумажный мешочек и вытряхивает из него в ладонь несколько голубоватых кубиков, отбрасывающих сияние на кожу. Сообразительная дочка берёт один из них и опускает в крышку термоса, наполненную горячим чаем. Она смотрит, как живописно растворяется кристалл смолы, ненадолго окрашивающий пар от напитка в нежно-бирюзовый цвет. Великан приподнимает голову юноши и разжимает его узкие челюсти. Девочка вливает напиток между ними. Потрясённый Вангли хватается за горло, не веря своим глазам. Лежащий открывает оба глаза, восстановившие свой здоровый цвет, и отталкивается локтями от пола, будто только что очнулся от кошмара.
– Какое это было странное приключение, ребята… – произносит он ещё немного сонным голосом, но быстро оживляется при виде незнакомой, роскошно обставленной комнаты. – Вот это да-а-а… Раньше тут ни разу не бывал! Девочка, и ты, что ли, рядом?
– Откуда… – доктор Вангли отупело тычет пальцем в грудь Веймара, ещё не успевшего до конца осознать всю полноту своего везения. – Я хочу только узнать, откуда ты их взял?
– Надо – берите… – устав от этого, молодой мужчина суёт ему в руки пакетик с кристаллами, после чего отворачивается к девочке и бывшему больному, который уже поднялся с пола. – Раз они нам больше не нужны. Мы с дочерью выпили отвар ещё при первом знакомстве с Эсперадьей. Пусть эта Арбор поможет ещё кому-нибудь, но из ваших рук. Вам ещё оправдывать свою репутацию.
– О чём речь? – недоумевает юноша, обращаясь к Таллочке. – И почему мы уходим? Здесь здорово…
Веймар вспоминает взгляд доктора, получившего от него в руки мечту всей своей жизни просто так, только когда уже стоит в лифте, который плавно снижается обратно, к жилым кварталам, и молодого мужчину охватывает не совсем приятное чувство. Но его настроение меняется, когда он переводит взгляд на дочку, радостно лопочущую с новым будущим гражданином Эсперадьи. Беспокойство о потраченном впустую времени сегодня не грозило никому из них.
4.
Пять часов ночи. Мама в первый раз пришла в мою комнату просто так. Она разговаривала со мной ласковым голосом. Говорила, чтобы я ничего не боялся, потому что я сильный, несмотря на рост. Никто не сможет нанести мне вред в новой школе. Папа думает не только о Маликоре и Хаяне, но и обо мне тоже, и ему не безразлично, какой из меня получится гражданин. Он хочет, чтобы я рос достойным человеком, и тоже многого от меня ждёт. Только мне почему-то не хочется об этом думать. Есть внутри моего сердца что-то, что мои родители не хотят признавать или попытаться понять. После того, как я впервые увидел, почему этих парней называют Дикарями, всё как-то исказилось, смешалось и перевернулось. А когда моё сознание восстановилось, я начал видеть окружающий мир в других цветах. И мне от этого даже хорошо. Почти… Слишком я устал от печальных взглядов людей, которых вижу каждый день на улицах. Пускай им не будет дела до ребят, с которыми происходят странные вещи. Дети справятся и так, а взрослые должны научиться сами решать свои проблемы и не жаловаться на других.
Сначала мне было немного жутко, но теперь я одержим каким-то странным равнодушием ко всему вокруг. Обострились некоторые инстинкты, которым я не могу сопротивляться. Страха неизвестности больше нет, живу настоящим моментом.
Просто делаю что-то, чтобы получить то, что хочу. Совсем как обезьяна, лезущая на секвойю за летящим парашютом с едой, которая вызывает у неё любопытство. Обезьяна ищет средства, чтобы получить то, что она хочет, но не повода останавливаться, как делают многие люди. И почему я больше не могу сказать «многие из нас», как ни постараюсь? Может, этого и боялась во мне мама. А я не боюсь, когда боится она (долгий пробел, хаотично заполняющийся точками и косыми линиями). Конечно, просто потому, что ребёнок не может не любить своих родителей.
Мне кажется, я научился читать намерения окружающих. Они, наверно, сами сейчас не понимают, каких нелепых правил напридумывали для себя, лишь бы не встречаться с собой любимыми.
5.
– Кончились деньги?! – в отчаянии переспрашивает Ади у великана, несмотря на то, что уже пятый раз перепроверяет свою котомку посреди пустой дорожки с высокой монолитной оградой. – Всё-всё исчезло, даже у тебя всё-превсё?!
– ДА!! – восторженно отвечает маленькая девочка за отца и упирает кулачки в бока. – Но мы всё наработаем заново! Нам это нетрудно. Мы сами этого хотим, потому что ищем себе друзей. Правильно, папа Веймар?
Широкая ладонь в ответ лишь ласково похлопывает её по голове. Ади снова становится немного не по себе от этих двоих, несмотря на их дружественный настрой, о котором он в последние месяцы не смел мечтать.
– Друзья на работе! ДА ЭТО СМЕШНО! Таких, как вы, просто используют!
Папа Веймар уже начинает смеяться, показывая крупные, хорошо ухоженные зубы. Юноша кривится, ещё раз оглядывая его плечистую фигуру в плаще. Девочка уселась на пустой прозрачный ящик. Поднимая взгляд на узкую полоску голубого неба, она весело болтает ногами.
– Ну, а, в крайнем случае, нас устроят и друзья по безработице. – Наконец, заявляет Веймар, поправляя поля своей шляпы щелчком указательного пальца, пока юноша безуспешно ищет новые слова, чтобы описать своё нынешнее положение.
– Да! – отрывисто соглашается малышка, ложась на спину, и ей становится ещё удобнее подставляться редким солнечным лучам.
Ади с грустью упирается локтями в бортик и переводит глаза на торговые ряды, трескотня которых еле добирается до этого тихого квартала.
– Значит, я теперь никогда и ничем не заболею… Это правда? – спрашивает он, немного унявшись. – Но почему?.. Ты можешь объяснить мне,… Веймар, ведь так тебя зовут?
– Веймар Фортес. – Спокойно уточняет великан.
– Таллула Фортес! – малышка следует его примеру и показывает на себя.
– Замечательно… – вздыхает Ади и снова наклоняет голову над пропастью, словно выполняя специальную гимнастику для шеи. – Аико… То есть, Адам Тамаджур. Можно и просто Ади.
Подошедший Веймар тоже облокачивается о бортик, только смотрит не вниз, а наверх – туда, где облачка растягиваются на тонкие нити.
– Человек, которого поили с детства сывороткой правды, так нам сказал. Больше можешь не бояться ночевать, где попало.
– Ах, вот оно чего… – Ади едва не передёргивает, стоит ему освежить свои недавние воспоминания.
Его новый знакомый состраивает по-детски доверчивую мину.
– Хочу послушать, кто такие Банианиды. И почему мы живём среди них.
– Мог узнать это от кого угодно! – охает юноша, отстраняясь от ограды несколько неуклюжим рывком.
Усмехнувшийся Веймар уже догадался, чем его поддеть.
– Перестань,… ты тут подходил лучше всех – бездельничал, слонялся, где попало. Вот и думаю: «займу-ка его чем-нибудь, пусть расскажет мне о жизни, раз такой самоуверенный ходок по незнакомым городам».
Как он и ожидал, бедняга начинает заливаться краской.
– Да ты ещё более жестокий, чем я думал! Уж не говоря о деньгах…
– Спасибо, стараемся. Всё-таки, нам жить среди людей. Не говоря обо всех этих Баниа…
– Ну, что я могу рассказать тебе о них! Тем более, из-за них я почти что… Хотя теперь и не умру, даже если постараюсь… Ладно, во-первых, они везде. Во-вторых, они скрывают многие старые города и даже большую воду.
– Уже что-то.
– Это ещё ничего, я здесь сам недавно… В-третьих, они где-то живые, а где-то уже не очень. Где как. Ну, а в-четвёртых, кому-то они друзья, а кому-то враги, с которыми приходится мириться. Для кого как… Тебе этого достаточно?
– Для начала да. Мы с дочерью никуда не спешим.
– Видимо, ты просто не знаешь, каково это – зависеть от людей. Даже среди них здесь преизбыток таких врагов, без которых выжить невозможно.
– Да неужели… Кстати, Ади. Мы тебя не сильно задерживаем? Может быть, ты что-то искал, кроме того, что нужно всем – еды, шмотья…
– Вовсе нет, я… – юноша поднимает озадаченные чёрные глаза на собеседника и прерывается от замешательства, – Ну, вот. Сам себя удивляю,… как обычно.
– Не хочешь присоединиться к нам и подыскать себе работёнку? Всё-таки, быть нужным кому-то не так уж плохо, за хорошую плату тем более. Кстати, ты владеешь грамотой?
Ади морщит нижнюю губу в задумчивости, медленно складывая в замок свои бледные и тонкие пальцы.
– Два года назад специальность ведущего инженера схлопотал, а до того прошёл через школу одарённых детей. Интересно, будет ли от этого польза здесь кому-то, кроме сломанного самоката.
– Ничего себе… – Веймар удивился непринуждённости, с которой отозвался его новый знакомый. – Что же ты на улице-то спал?
Ответ юноша выбирает уклончивый, но не провоцирующий лишнего любопытства.
– Сложно объяснить с одного раза,… особенно после того, как чуть не достался на завтрак крысам, а теперь осознаю себя в вечном долгу перед безумным папашей и… – он договаривает, окидывая глазами Таллочку, снова вскарабкавшуюся на плечо великана-отца. – Его второй головой.
– Ади, ты заблуждаешься. Мы тебя не держим. Дальше ты сам будешь решать, куда пойдёшь. – Великан слегка нахмуривается для убедительности.
– Ты теперь свободный народ! – торжественно поддакивает девочка.
– Э… – Веймару хочется её поправить. – А если попроще, Таллочка? Мы же пока мало что сделали…
Потупившийся Ади подбирает свою котомку со спальным мешком и заставляет подождать великана ещё немного перед тем, как определиться со словами.
– Прежде, чем оставим мост… Как вам кажется, когда наёмный работник смотрится убедительней – в одиночестве или в кругу союзников?
– Второе. – Отвечает Веймар, не колеблясь.
В позе юноши чувствуется облегчение. Он поднимает полный надежды взгляд на новых знакомых.
– Тогда я сделал выбор. Я хочу быть убедительным.
…
Гигантское Багровое Ущелье содержало всего один-единственный транспортный отдел, зато он распространился на целых семнадцать этажей, соответствующих нуждам и статусам владельцев размещаемых машин. Все известные дороги делились на верхние под открытым небом и нижние, много лет назад проложенные под густыми древесными сплетениями длиною в сотни километров. Людей здесь тоже было предостаточно, но, как правило, в дневное время, потому что освещались этажи лишь солнцем через множественные отверстия в потолке из плоской омертвелой ветви.
Маленькая компания добирается до заветной стоянки чуть раньше наступления вечера, благодаря тому, что Веймар и Ади по очереди учились задавать правильные вопросы горожанам, и с каждым разом у обоих получалось лучше. Им и Таллуле, иногда спускаемой с отцовского плеча, пришлось миновать немалое количество подземных коридоров со светящимися рисунками-ориентирами и шатких мостиков над рынками, источающими чад и суматошные вопли. Также группа прошла небольшой стеклянный лабиринт с подсветкой, пролегающий через общежитие каких-то художников, в большинстве своём жаждавших покинуть город, где томились от нехватки солнца и свежих ощущений, но ещё не решавшихся на конкретные шаги.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |