- Я тебя не брошу.
Чей это голос? Его? Гарри? Чьи это руки приподнимают дрожащее тело? Чей разум пытается игнорировать густую, вязкую бордовую жидкость на грязном полу? Чьи пальцы скользят по горячей, мокрой ткани, в отчаянии впиваясь в плоть? Чей крик режет голосовые связки и улетает все выше, выше, выше, нескончаемым эхом отражаясь от сводов проклятого дома?
- Перевернитесь, вот так, сюда, - доносилось откуда-то справа. Это Коэни развязывал узлы на запястьях Луны. - Я помогу. Я сейчас вызову подмогу... нет, я могу аппарировать. Сразу в Мунго. Поттер, вы...
- Как она?
- Жива, но... у нее... кажется...
- Аппарируйте.
- Поттер, у нее...
- Живо! Если я еще хоть слово от тебя услышу, - зашипел Гарри.
- Все понял, - парень обхватил Луну: просунул одну руку ей подмышки, а вторую под колени - и с сухим хлопком растворился в воздухе.
- Гарри, не дай мне... - прошептал Малфой запекшимися губами. - Мне так страшно... черт... - судорожный смешок, гримаса боли, мутные глаза. - Ты ведь позаботишься о ней?
- Заткнись, - простонал Гарри. Глаза жгло и резало, лицо Малфоя расплывалось, и Гарри сердито сморгнул неизвестно откуда взявшуюся влагу. Он же не девчонка, чтобы слюни распускать. Не девчонка! И Малфой не тот, по кому стоило бы убиваться.
Только почему же так больно? Почему так саднит где-то в сердце, где-то на уровне души?
- Страшно, - губы Драко снова зашевелились, и весь мир, вся жизнь - целая вселенная для Гарри замкнулась на этих сухих, покрытых коркой крови губах. Он смотрел, не в силах оторвать взгляда, и задыхался от душивших его рыданий, от болезненных судорог, от отчаяния и глухой, горькой, смертельной тоски.
- Страшно, - повторил Драко. И зажмурился. Крепко-крепко, уже без боязни прослыть трусом и вызвать отвращение. - Так страшно...
Тихо, безнадежно завыв, Гарри уткнулся ему в висок.
***
- Уровень первый, - сообщил прохладный женский голос. - Отдел управления Министерства, включающий в себя кабинеты министра, глав Отделов: магических игр и спорта, магического транспорта...
Гарри не стал дослушивать. Заставив себя расправить плечи, он покинул лифт и вышел в просторный коридор. Звуки шагов тонули в пушистой ковровой дорожке, прохладное зимнее солнце щедро изливало белые лучи на пол сквозь высокие иллюзорные окна. Черная мантия развевалась за спиной.
Миновав десяток плотно закрытых дверей, Гарри вышел в холл - приемную министра. Волшебница со значком в виде буквы "М", приколотым к дорогой шелковой мантии, встретила его приветливой и несколько смущенной улыбкой. Не будь она темнокожей, Гарри мог бы поклясться, что девушка покраснела.
Вот уж да, о его последнем расследовании - секретном и, разумеется, известном всем без исключения! - теперь не болтали только ленивые. Кем он выглядел в их глазах? Героем, распознавшим черного мага? Парнем с большим будущим, блестящей интуицией (а как бы иначе он разгадал круги концентрации?!) и поразительной волшебной силой (справился без палочки - это же нонсенс)? Очередным секс-символом, чья колдография украсила вот уже четвертую обложку "Ежедневного Пророка"? От последней мысли Гарри поморщился. Достал из-за пояса волшебную палочку и положил ее на массивный дубовый стол перед девушкой. Та расцвела и пробормотала сбивчиво:
- Ну, что вы, мистер Поттер. Можете... не беспокоиться.
И крикнула уже ему в спину, опомнившись:
- Кабинет номер семь! Министр ждет вас!
Еще бы министр не ждал, мрачно подумал Гарри, не глядя по сторонам. Пока он следовал по коридорам, ему казалось, что то одна, то другая двери тихонько открываются, и за ними мелькают любопытные лица.
- Мистер Бруствер? - он шагнул через порог. Без эмоций, без волнения. Гарри не чувствовал ничего, кроме сковывающей, тяжелой усталости и слабых отголосков тупой, режущей боли где-то за грудиной - определенно, Луна с помощью каких-то одной ей известных "бабкиных зелий" сращивала кости куда быстрее и профессиональнее, чем колдомедики в Мунго. Нужно будет предложить ей пойти в медицину - ночные дежурства в больнице куда безопаснее, чем ночные дежурства в Ордене.
- Добрый день, Поттер! - приветливо громыхнул Бруствер, поднимаясь из-за стола и улыбаясь во все свои тридцать два крупных желтоватых зуба.
Гарри пожал протянутую ладонь, выдерживая открытый взгляд министра. Слегка обрюзгшее, шоколадного цвета лицо так и лучилось добродушием. Гарри оглянулся, удивленный тем, что в кабинете, кроме их с Бруствером, никого не оказалось. Он ожидал, что Эйткинс захочет внести свою лепту в разговор. В конце концов, Эйткинс же был главой его отдела.
- Отличная работа, Поттер, - заявил Министр, по-прежнему широко улыбаясь. - Кстати, как самочувствие?
- По сравнению с Бронсоном великолепно, - скупо улыбнулся Гарри. - Вы настояли, чтобы я заглянул к вам, когда соберусь уходить.
- Да, да. Можете даже не садиться, я не отниму у вас много времени, Поттер. - Министр выставил перед собой руки, сложил кончики пальцев домиком, и Гарри отступил на шаг от стола. - Пока идет расследование, - сказал Бруствер, - вы фактически остаетесь свидетелем и не можете приступить к выполнению своих прямых обязанностей в Аврорате. Вы, разумеется, вышли из-под ареста, и то, что это все-таки был арест, так и останется между нами и Орденом. Мисс Лавгуд уже отправила в Орден отчет со своей версией событий, он рассмотрен и пристегнут к делу.
- Бронсон заговорил? - осведомился Гарри хорошо контролируемым, сухим тоном.
- Пока нет, но это дело времени. И техники. С ним работают. Я попросил вас зайти, чтобы сообщить, что мистер Эйткинс собирается предложить вам должность руководителя аврорской группы. Решать вам, но как ваш... друг я посоветовал бы вам взять небольшой отпуск, чтобы восстановить силы.
- Спасибо за заботу, министр, - поблагодарил Гарри с улыбкой. - Но я в порядке. Могу начинать хоть завтра. Только по допросам все равно затаскают и не дадут спокойно поработать.
- Поттер. - Прямой взгляд. - Ты точно в порядке?
Гарри кивнул. Он не отведет глаз. Он столько выдержал - выдержит и это.
- Но вы ведь не об этом хотели со мной поговорить, - заметил Гарри. - Правда?
- Проницательность - хорошее качество.
Кажется, ему удалось смутить министра.
- Спрашивайте, - Гарри уставился в окно позади Бруствера.
Тот вздохнул, собираясь с мыслями.
- В своем отчете вы написали, что Нарцисса Малфой мертва. Это правда?
- А у вас остаются сомнения?
- Письма, которые нашли авроры...
-... адресованы уже покойной Нарцисее. Я не скажу вам больше, чем написал в отчете, министр. Здесь нечего скрывать.
- Хорошо. Тогда еще один момент.
Гарри стиснул зубы, догадываясь, о чем пойдет речь. Сколько усилий ему требовалось, чтобы не выдавать эмоций!
- Тот факт, что вы аппарировали из места заключения вместе с мистером Малфоем, говорит не в вашу пользу. Вы были приставлены к нему, чтобы получить нужную информацию, но в последний момент...
- Разве Луна не приносила вам отчеты каждую неделю? - Гарри не дослушал.
- В них сообщалось, что Малфой идет на контакт, и только.
- Вы хотите знать, зачем я взял его с собой? Зачем использовал сдвоенную магию? Как развил стихийные способности? В моем отчете все изложено, министр. Я потратил на него почти трое суток, стараясь не упустить ни малейшей важной или даже незначительной детали, и уже не раз повторил на допросах все, что написал. Зачем вы спрашиваете об этом снова?
- Я должен быть уверен в том, что...
- Драко Малфой мертв, - произнес Гарри, и вот на этой короткой, емкой фразе голос ему изменил. Голос дрогнул, и дрогнули губы, размыкаясь, словно собираясь сказать еще что-то. Усилием воли Гарри сжал их в тонкую, бескровную полоску.
Он чувствовал на себе взгляд министра, понимающий и даже сочувствующий, но вместе с тем пытливый, проницательный. И это раздражало. Никто - никто! - даже Бруствер с его претензиями на оказание отцовской заботы и поддержки не мог по-настоящему понять, что он испытал в том жутком поместье, держа на руках тело умирающего... врага? друга? любовника? Никто не смел вмешиваться. Никто не имел права вспоминать об этом и требовать от него повторного - сотого! - прохождения через этот кошмар.
- Если Малфой не дает вам покоя, спросите о нем у Бронсона, - сказал Гарри хрипло и прокашлялся. - Это он всадил ритуальный нож ему в спину.
- Да, я в курсе. Мы нашли много крови на полу возле алтаря, и наши эксперты установили, что она действительно принадлежит Драко Малфою.
Гарри сжал еще и кулаки. От напряжения свело скулы.
- Но мы не нашли его тела, - тихо добавил министр.
- И не найдете. - Придется выдержать еще и это. - Если вас не устраивает чтение отчета, и вы хотите услышать это лично от меня, то... - Гарри перевел дыхание. - Малфой попросил, чтобы я забрал его... то есть... - Боже, ну почему же это так тяжело произнести?! - Тело волшебника можно полностью превратить в силу, растворив в стихии. Драко Малфой знал об этом, потому что изучал стихийную магию в течение полугода и использовал ее вместе со мной.
- Сдвоенная магия, - подсказал министр.
- Да, сдвоенная магия. Я сломал ему пальцы, - зачем-то добавил Гарри с горечью в голосе. - Не смог удержать контроль и едва не убил. Если бы нам не удалось разорвать контакт, от нас обоих остались бы одни воспоминания. Моя стихия, огонь, спалила бы нас дотла за считанные минуты.
- И находясь на краю смерти...
- Малфой попросил, и я... выполнил его последнюю просьбу, - Гарри наконец отвел влажные, лихорадочно блестящие от невыплаканных слез глаза.
- А вы не подумали о том, что его можно было спасти?
- Для чего? - взгляд снова уперся в лицо Бруствера. - Чтобы ваши люди бросили его гнить в Азкабан?
Бруствер нахмурился:
- То, как он расправился с Анабеллой Бронсон...
- Вы видели, сколько там было крови, - перебил Гарри. Разговор вдруг стал его не просто тяготить, разговор превратился в пытку. Ему стало душно, бросило в пот, на лбу и даже на кончике носа выступила испарина, а на стекло очков осела какая-то пылинка, вызвав досаду и гнев. Вырваться бы из этого кабинета, из этого здания на свежий воздух!
Бруствер, видимо, заметил его изменившееся состояние.
- Я не сомневаюсь в ваших словах, Поттер, - произнес он успокаивающим, почти отеческим тоном. - Тем более что есть свидетели: Бронсон, Коэни, мисс Лавгуд. А с такой серьезной кровопотерей действительно не живут. Я просто впервые сталкиваюсь с таким совершенным владением стихийной магией, как у вас.
- Оно далеко не совершенно, - возразил Гарри. - И я больше не собираюсь ее использовать, а тем более кого-то учить. Это чудовищная сила, сэр. Лучше вам забыть о ней. И о том, что такие умения могли бы пригодиться в Аврорате.
- Что ж, - Бруствер улыбнулся и потер руки друг о друга. - Тогда не буду вас больше задерживать, Поттер.
Гарри кивнул и с облегчением направился к двери.
- Сообщите мне о своем решении насчет новой должности, - донеслось ему вслед.
Гарри обернулся и кивнул, не глядя на министра.
По дороге к лифту его занимали совсем другие мысли.
Луна. Тонкая, бледная, прозрачная, покрытая синяками и ссадинами. Ему вспомнилось, как несколькими днями раньше, весь промокший от крови - своей и Драко, он ворвался в приемный покой святого Мунго. Его узнали сразу. И сразу отвели в отделение... как его... травматологии? Дурацкие названия. Он пытался прорваться в белые двери со стеклянными вставками и какими-то надписями - не время было читать, да и не в том состоянии он находился, чтобы вообще помнить, как выглядят буквы. Он кричал, ругался, пытаясь протиснуться между парой угрожающего вида санитаров - эти точно сбежались на его вопли из отделения психических расстройств. В конце концов из дверей вышла дородная тетка в белом халате и нелепом чепчике.
- Ваше имя?
- Поттер. Гарри Поттер! Я хочу знать...
- Вы в порядке? На вас кровь.
- Да, черт возьми, я в курсе, что на мне кровь! - крикнул Гарри. - Я хочу знать, что с мисс Лавгуд, - закрыл глаза, потряс головой, сдавив виски. - С Луной Лавгуд. Она поступила недавно, сегодня, с ней был аврор... то есть, не аврор, а работник Министерства, Марти Коэни. Он должен был доставить ее сюда. Она здесь?
- Успокойтесь, молодой человек...
- Я спрашиваю, она здесь? - взорвался Гарри. Санитары тронули его за локти, но он вывернулся, отшвырнул от себя их руки, трясясь от боли, страха, гнева.
Из-за дверей выскользнула еще одна сестричка. Тоненькая и вертлявая.
- Вы с мисс Лавгуд? - пискнула она противным голоском и расплылась в приторной, притворной улыбке, словно не замечая, что на Гарри надето, как он выглядит и как от него несет.
- Да! - вздох облегчения. - Как она?
- По нашей части ничего нет, - пропела сестричка. - Никаких серьезных травм или внутренних повреждений.
- О-о-о, - Гарри не верил своим ушам.
И правильно делал.
- Но нам пришлось отправить ее в гинекологическое отделение.
- Что?
- Вот молодые люди вас проводят, - сладко улыбнулась сестра. - И ждем вас назад, мистер Поттер!
И снова - коридоры, белые плитки пола, испуганные взгляды, болезненные лица.
- Вы ее муж? - в лоб осведомилась мощная, коренастая женщина, еще краше той, первой, из травматологии.
- Н-нет, - растерялся Гарри.
- Отец ребенка?
Как обухом по голове.
Гарри хватанул ртом воздух и выдавил:
- Да.
- Выскабливать будем? - сведенные к переносице сивые брови, морда кирпичом.
- А? - у него чуть не подогнулись колени. - Что вы сказали?
- Я говорю, выскабливание будем делать? Или сохранять беременность?
Гарри отшатнулся. Не успел вырваться из одного ада, как угодил в другой.
- Сохранять, - прошептал он.
- Вообще-то, - буркнула тетка, извлекая из кармана пару тонких медицинских перчаток. - Там уже нечего сохранять. Выкидыш начался сутки назад, вы бы еще дольше тянули, папаша.
- Я... - Гарри закрыл рот ладонью, боясь, что не выдержит и свалится прямо здесь. Он устал. Мерлин, как же он устал. - Я не знал...
- Ну, теперь знаете. Приходите через неделю, там будет ясно.
Что было дальше, Гарри помнил смутно. Больничные палаты, серые простыни, огромные окна, мерзкие на вкус зелья, изматывающая боль, тревожные сны, журналисты, слетевшиеся к нему, как осы на мед. Визиты, отчеты, друзья, допросы...
И вот, спустя неделю, он наконец вырвался из Мунго и из Министерства. Ему позволили отправиться домой. В дом на площади Гриммо. В тишину. В покой. Хотя вряд ли его жизнь теперь вернется в прежнее русло. Он сможет забрать Луну - уже сегодня. Еще несколько часов, и ему все скажут. Она сама все объяснит. Только бы не услышать от нее это жуткое слово, вызывающее тошнотворные ассоциации со скребками и раненой плотью.
Крепко сжимая в руке волшебную палочку, Гарри остановился возле лифта. Дождался, пока тот приедет. И вошел в пустую кабину.
Глава 25. Эпилог
Луна выглядела такой хрупкой, осунувшейся и болезненной, что к ней было страшно прикасаться. Гарри с трудом подавил порыв броситься к ней, обнять и прижать к себе крепко-крепко. Вместо этого он терпеливо дождался, пока она сама приблизится к нему по просторному, светлому, залитому солнцем больничному коридору. Огромные голубые глаза, пушистые ресницы, припухшие, обветренные губы - у нее в палате, он знал - медсестра говорила - было прохладно. Заплетенные в небрежную косу, плохо промытые, по обыкновению растрепанные волосы. Голубой больничный халат и воротник ситцевой сорочки над выступающими ключицами.
Сердце у Гарри на мгновение замерло в груди и заметалось, как пойманная птица, забилось в клетке. Он испугался, что оно выскочит, когда Луна, подойдя почти вплотную, призрачно улыбнулась, заглядывая ему в глаза, скользя взглядом по его лицу, шее, рубашке и распахнутой мантии; когда ее холодные пальчики легонько сжали его ладонь - нырнули в нее, и он сдавил их крепче, согревая своим теплом. Он обязательно отогреет ее - всю. Он заставит эту девушку улыбаться от счастья, а не от сожалений, он вытравит из ее глаз эту потаенную грусть... навсегда.
- Меня отпускают вечером, - произнесла Луна тихо, обнимая его, вдыхая густой, чуть горьковатый запах его одежды, волос, кожи; прикрыв глаза от удовольствия и полноты ощущений, наслаждаясь близостью, такой спокойной и расслабленной.
- Я приду, - отозвался Гарри и поцеловал ее в макушку, осторожно гладя по волосам. - Хочешь, отправимся прямо ко мне.
- Не могу, - Луна мотнула головой. - Меня ждет папа. Волнуется. Никого не пускали целую неделю, тут такие правила... Как будто я тяжелобольная. Или умирающая.
- Дурацкие правила, - согласился Гарри, чувствуя себя немного разочарованным. Будь его воля, он бы не отпускал ее от себя ни на шаг. - Хочешь, я пойду с тобой?
- Ты должен вернуться домой, - Луна посмотрела в сторону. - Правда?
- Наверное.
- Вот и возвращайся.
- Я все равно приду вечером.
- Хорошо.
Они замолчали, стоя посреди коридора, не размыкая объятий, прижимаясь друг к другу и чувствуя, как по телам разливается умиротворение и блаженное тепло. Гарри обернул мантию вокруг них обоих, и Луна обхватила его за торс. Притихла, слушая, как стучит его сердце, - все медленнее, все тише.
- Расскажи мне, - попросил Гарри. - Все.
- Совсем все? - удивилась девушка.
- Совсем.
- И ты уверен, что хочешь это услышать? Такие вещи... они мужчин не касаются, - Луна отчего-то покраснела и зарылась носом в его рубашку.
- Не хочу, чтобы у тебя было что-то, что меня не касается, - возразил Гарри.
- Ну, - пробормотала она. - Мне сказали, что теперь все в порядке. Срок пять-шесть недель.
Сердце понеслось галопом.
- Значит...
- Я назову ее Нарциссой, - уверенно заявила Луна.
- Чт-то? - выдавил Гарри растерянно. - Ее? Почему... Нар... Дра... ты уверена, что...
Луна отстранилась от него, слушая этот жалкий, бессвязный лепет и явно пытаясь вникнуть в суть.
- О, ты думаешь, это из-за Драко? - наконец догадалась она, когда Гарри мучительно покраснел, отводя глаза, не в силах скрыть охватившее его смущение и разочарование. - Ну, в общем, да, у его матери красивое имя. И я подумала, что было бы справедливо назвать девочку в память о ней.
- Лили - тоже красивое имя, - проворчал Гарри.
- Лили будет следующей, - сказала Луна и смягчилась. - Ты расстроен? Но, в конце концов, это всего лишь имя, Гарри.
- Конечно. Всего лишь имя.
- Послушай, это не потому... честное слово, я не знаю, кто из вас...
- Тебе не сказали? - встрепенулся Гарри.
О, надежда!
- Как бы мне могли это сказать? Четыре-пять недель - это мизерный срок. Но я уже чувствую ее, ее душа со мной, я знаю, - влажный взгляд затуманился.
- А если мальчик? - предположил Гарри.
- Нет. Не мальчик.
- Если ты так хорошо все чувствуешь, то, может, сможешь определить, кто из нас с Малфоем... - он замолчал, не договорив.
- Ты по-прежнему называешь его Малфоем, - заметила Луна.
- Иногда, - возразил Гарри. - Это не я начал, кажется. И ты не ответила.
- Ты был первым, - сказала Луна спокойно. - И пусть для тебя этого будет достаточно.
- Хм... я уже думал.
- Ты ведь не оставишь меня, если это Драко?
- Нет, - Гарри крепче прижал ее к себе, зарываясь в ее волосы носом, втягивая ее нежный, сонный, теплый запах. Луна всхлипнула, и он испуганно отпустил ее.
- Значит, все это не имеет значения.
Они еще постояли минут десять или больше. Затем Луна отстранилась.
- Приходи вечером, - попросила она. - Ладно? Я хочу, чтобы ты тоже рассказал мне все.
- Совсем все? - с сомнением.
- Совсем.
Гарри кивнул, глядя на девушку вопросительно, нерешительно. Она сама потянулась к нему и поцеловала в губы. Оторвалась на миг - и прижалась теснее, обнимая его за шею, ища более глубокого, откровенного контакта, нетерпеливо дрожа, тая в его объятиях.
Когда она отступила на шаг, Гарри уже задыхался, оглушенный и взволнованный.
- Проклятые сны, - пробормотала Луна, вся пунцовая. - Не дают покоя. До вечера, Гарри.
- И тебе... всего... Увидимся.
Он повернулся и, точно пьяный, неровной походкой направился назад по коридору. Ни разу не споткнулся - и то достижение.
***
Вспышка зеленого пламени, и сразу за ней - темнота и тишина. Только старинные настольные часы равнодушно отсчитывали движения массивных стрелок. Совсем как там, в мрачном доме, где-то на краю пространства и вне времени. Гарри качнулся и переступил через каминную решетку.
Вот он и дома. Высокие стены и погасшая люстра, пыльная мебель конца прошлого столетия и вытертые ковры под ногами. Никаких красок, сплошная серость и глубокие тени.
Медленно расстегнув мантию, позволив ей соскользнуть с плеч и с шорохом осесть на подлокотник кресла, Гарри подошел к окну и потянул за длинный шелковый шнур с массивной, пушистой кистью на конце. Тяжелые портьеры, скрипнув металлическими кольцами, расползлись в стороны, и лица коснулся холодный синеватый свет уличных фонарей. Гарри не хотелось зажигать лампы или свечи на люстре, не хотелось растапливать камин. Пусть все будет так: спокойно и интимно, - пусть полумрак разъедает не только цвета и контуры предметов, но и мысли; пусть обостряет ощущения; пусть растворяет в себе сознание, позволяя ему вылиться наружу и коснуться чужого разума непосредственно, без преград, ограничений и условностей. Пусть связывает своей пронзительной, священной тайной. В темноте легче сделать и сказать то, что невозможно при свете.
Гарри обернулся, когда знакомый силуэт бесшумно выскользнул из тени в дальнем углу комнаты. Неуверенно, нервно улыбнулся, чувствуя, как бешено колотится сердце, а ладони неожиданно покрываются холодным, противно-липким потом, и предательски дрожат пальцы.
- Я уже отчаялся тебя дождаться, - тихий, вкрадчивый голос с легкой хрипотцой, какая бывает, когда человек вынужденно долго молчит. - И в шкафу надоело прятаться.
- Ты прятался в шкафу? - отчего-то эта мысль Гарри развеселила.
- О, не... Ради бога! Не язви, - фыркнул Драко. - Твой дом пару раз обыскивали, да еще домовик этот убогий без конца шарахается по коридорам и все таскает какой-то хлам. Раз уж я умер, мне не полагается попадаться на глаза живым, ты не находишь?
Видимо, необходимость таиться, особенно от какого-то "убогого домовика", нанесла гордости Драко непоправимый ущерб.
- Значит, я сейчас разговариваю с галлюцинацией, - заметил Гарри, опираясь на подоконник.
Малфой приблизился еще на несколько шагов и поморщился от уличного света, коснувшегося его лица. Сощурился, но не отступил в тень, разглядывая Гарри сдержанным взглядом. Впрочем, как он ни старался, а облегчение, радость и что-то еще, какое-то жадное, нетерпеливое волнение, ему скрыть не удалось.
- Я порылся в твоих вещах, - сказал он, замерев на границе света и тени, и развел руки в стороны. - У тебя столько шелковых рубашек, Поттер. Никогда бы не заподозрил в тебе склонность к романтизму.
- В них просто удобно, - Гарри пожал плечами, забавляясь.
Сколько еще Малфой будет пытаться задеть его? Интересно, это такой специфический малфоевский стиль общения или неудачная попытка скрыть колоссальную неловкость? У Гарри уже замерзли пальцы, а из окна ко всему прочему еще и дуло, но он не чувствовал в себе сил сдвинуться с места. То, что творилось у него внутри: весь этот сумбур в мыслях, в чувствах, в желаниях - не располагало к невозмутимой хозяйской гостеприимности.
- Ага, я так и подумал, - усмехнулся Драко. - Ты меня приятно удивил, так что я подобрал себе гардеробчик. С запасом. - Он махнул куда-то в сторону кресел. - Не будешь возражать?
Гарри лишь молча качнул головой.
- И еще. В твоей комнате – думаю, что в твоей, потому что она единственная выглядит достаточно обжитой, и я в ней спал, кстати, - так вот, там в комоде обнаружился бумажник. Ты на поездку к морю копил или просто так удачно снял наличность со счета в Гринготтсе прямо перед тем, как загреметь в мою скромную темницу?
- Не знаю, - честно признался Гарри. - То есть не помню.
- Ого. Можешь позволить себе не считать деньги, а?
- Вполне.
- Что ж, значит, расставание с этим бумажником тебя не сильно расстроит? - развязно осведомился Малфой. Но, Мерлин, сколько сдерживаемой дрожи было в его голосе, сколько старательно подавляемой надежды и страха... боязни отказа, разочарования, ругани.
- Забирай, - выдавил Гарри, чувствуя легкую досаду. Малфой снова воспользовался им. Как ни прискорбно было это осознавать, но Малфою были на руку его невысказанные, но и без того очевидные чувства.
- Спасибо, - Драко довольно просиял. - Ты ведь себе еще заработаешь, верно?
- А ты бы мог вспомнить пароли от своих банковских хранилищ, - едко бросил Гарри.
- Может, мог бы, а может, и нет. Все равно я не в состоянии отправиться туда и забрать то, что принадлежит моей семье. Твоими стараниями меня больше не существует.
- Моими стараниями ты до сих пор жив, - не выдержал Гарри, отталкиваясь от подоконника, делая шаг навстречу. - Если бы не я...
- Знаю, знаю, - Малфой поднял руки в примиряющем жесте. Или в отталкивающем, заставляющем держать дистанцию? - Эта аппарация навсегда останется в моей памяти как самая ужасная, а твоя магия... - Драко сбился, поддавшись воспоминаниям, и Гарри почувствовал легкое напряжение в низу живота и растущую в груди панику. Черт возьми, такую - магическую - форму близости, такое до судорог откровенное единение он не хотел бы больше испытать ни с кем. Это слишком страшно, слишком затягивающе, это похоже на... наркотик?
Кажется, Малфой думал о том же и уже не знал, куда деть глаза.
- В общем, спасибо, что залатал меня, - пробормотал Драко. - Ну, и за приют заодно... спасибо. И вообще...
- За то, что я есть, - услужливо подсказал Гарри с серьезным видом, с трудом контролируя расползающиеся в улыбке губы.
- Не дождешься.
- Трусливая, тупая сволочь, - вздохнул Гарри.
- А ты ждал, что я полезу обниматься и проливать слезы благодарности на твоей широкой, мужественной груди?
- Тогда мне пришлось бы превратить тебя в хорька и посадить в клетку. Помнишь, как на четвертом курсе?
- Как... тактично напоминать мне о моей позоре, Поттер! - проворчал Малфой. - Впрочем, я рад, что ты хранишь в памяти старые воспоминания: значит, в школе мне все же удавалось тебя достать.
- Ну да, ты был еще той занозой, - Гарри замолчал, чувствуя очередную волну смущения. На него внезапно навалилась усталость, словно какая-то сдерживающая перегородка наконец переломилась, и все события последних дней, весь переизбыток ощущений, впечатлений и тревожных ожиданий разом обрушились на него и погребли под собой. Шумно выдохнув, Гарри опустился на ближайшее кресло, уперев локти в колени. Снял очки и потер слезящиеся, покрасневшие глаза.
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 39 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |