ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко 21 страница

- Стоять! - заорал Гарри, но привидение уже просочилось сквозь дверь. И, распахнув ее ударом руки, вылетев в коридор, Гарри окунулся в плотный, мутный сумрак, разбавленный лишь жидким светом трех свечек на люстре.

Когда он вернулся, не чуя под собой ног, Малфой стоял к нему спиной. Плечи у него дрожали, руки были стиснуты в кулаки, а костяшки побелели. Спотыкаясь, Гарри приблизился. И там, на журнальном столике, среди книг и тарелок с нетронутым ужином, увидел тонкую, длинную, светлую прядь волос, судя по всему, не отрезанных, а вырванных с корнями. Несколько капель запекшейся крови склеивали волоски, не давая им рассыпаться.

Стены перед глазами подернулись мутной пеленой, словно само пространство всколыхнулось, размывая границы и очертания предметов. Пол под ногами вдруг сделался мягким, как желе, - или это колени превратились в кисель? Гарри таращился пустыми, стеклянными глазами на окровавленную прядку пепельных волос, забыв, как дышать, как моргать, как мыслить. Словно чья-то исполинская ладонь вцепилась ему в глотку и сдавила ее так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть.

- Поттер! - долетел до него искаженный голос Малфоя.

Гарри перевел взгляд на слизеринца. В груди сделалось холодно и пусто, только сердце время от времени сокращалось, отсчитывая удары, похожие на удары камней, сыплющихся в пустую жестяную канистру.

Малфой шевельнул губами. Он что-то говорил? Совсем как тогда. Он снова рядом, снова наблюдает за тобой, за твоим отчаянием. Он чувствует твою боль, пьет ее, тянет по капле, как дементор, высасывающий душу. Это он... он... пока он рядом, ты не вырвешься из этого порочного круга. Пока он рядом, они все будут умирать, потому что это ОН отнимает их у тебя...

Наверное, эмоции отразились на лице Гарри, вылились через глаза, просочились сквозь кожу. Он находился в том состоянии, когда страдание, ярость и отчаяние - беспросветное, страшное, глухое, как высохший колодец, - были не выразимы ни словами, ни действиями, ни даже мыслями. Они кипели внутри, разрастаясь, принимая причудливые, гротескные формы, искажая восприятие, напрочь стирая границы дозволенного, разрывая здравый смысл в клочья.

- Гарри, - прошептал Малфой. Или прокричал? Или провизжал? Или Гарри только почудилось, будто он слышит собственное имя, слетевшее с этих ненавистных губ?

Сдержаться. Во что бы то ни стало. Удержать себя в руках. Не сорваться, не позволить магии... магии... Ужас, отчаяние, ненависть, бешенство - все это медленно, неумолимо вплелось в тугую спираль колдовского ветра, закручивающуюся внутри.

Он снова отнимает у тебя самое дорогое!

- Гарри, нет! - заорал Драко - вот теперь точно заорал. И вдруг очутился рядом.

Удар в грудь - Гарри едва не потерял равновесие, - еще один, и еще. Что он делал? Зачем толкал его? Нет, Малфой, не спрячешься, не остановишь голыми руками. Спина больно врезалась в косяк, и Гарри зашипел, ощетинился. Слишком поздно! Холодные, как ледышки, пальцы, сомкнулись на его запястьях, да так, что кости хрустнули и едва не переломились. Гарри зарычал от боли, от злости, попытался выдернуть руки - куда там! Еще немного - и внутренний магический вулкан сломит волю и вырвется наружу, захлестнет Малфоя кипящей магмой и сожжет до серого пепла, перетрет в труху даже кости. Только бы направить силу, только бы не подавиться самому, не дать ей задушить себя, только бы выдрать руки их малфоевской хватки, чтобы ударить...

- Поттер, ХВАТИТ!

Встряска, болезненный удар затылком, темнота в глазах и ощущение чужого сильного тела, крепко, властно втискивающего его в стену. И магия - ледяная, обволакивающая, гасящая всполохи огня, задувающая их легко, играючи, как ветер задувает беззащитные, крошечные огоньки свечей.

- Хватит, - горячий шепот в шею, в ухо. Обжигающее дыхание, запутавшееся в волосах, и нечаянное прикосновение губ. Гарри протестующе дернулся - оттолкнуть, отшатнуться, - но его сила, его вулканическая сущность уже растворилась в пространстве. И ничего не осталось, кроме измученного, выпотрошенного, мерзкого, болезненного состояния. Будто все внутренности, все чувства выскоблили из тела ржавым железным скребком. Пережатое горло расслабилось, и воздух хлынул в легкие. Гарри безвольно обмяк, чувствуя, как загнанно колотится чужое сердце напротив его собственного.

- Хватит, - в третий раз повторил Малфой, неуверенно отстраняясь, точно боясь, что Гарри сорвется снова. Освободил его запястья. И отступил на шаг. - Все? Отпустило?

Гарри оттолкнулся от стены, обогнул его и, пошатываясь, спотыкаясь, добрался до дивана.

- Как тебе удалось? - пустым голосом спросил он. Ни выражения, ни интереса.

- Что?

- Остановить... погасить... Я ведь чуть не...

- Да уж, бешеный Годрик, - проворчал Малфой, только теперь сообразив, что его самого колотит от потрясения, страха и пережитого магического натиска. - Все вы там, на Гриффиндоре, сначала рубите с плеча, а потом думать начинаете... над трупами. Придурки.

- Как тебе удалось? - выдавил Гарри.

- Это из-за телесного контакта. Равносильные потоки магии, направленные друг на друга, гасятся, - устало процитировал Малфой, - направленные вовне - многократно усиливаются. Это называется сдвоенная магия.

Оба одновременно вздрогнули, уставившись друг на друга.

- Она знала! - выдохнул Гарри. - Все! От начала и до конца! Знала, что угодит в ловушку.

- Спокойно, Поттер, - Драко рухнул на другой конец дивана. - Давай думать. Ты помнишь, что она говорила?

- Просила тебя не использовать сдвоенную магию.

- Да, но почему? Что в этом страшного?

Гарри пожал плечами. Рассудок начало заволакивать пеленой едкого, горького черного дыма. Это надежда медленно тлела, угасая, превращаясь в головешки.

- Вопрос номер один, - продолжил Драко. - Вопрос номер два: что значит фраза "знак крови на семнадцати..."? Опять этот чертов знак крови!

- У Луны не было никаких знаков, - твердо сказал Гарри. - Никаких отметин - ничего.

- Ну, стигматов у нее я точно не помню, - согласился Малфой.

Гарри вскинул голову, уперся в него вспыхнувшим взглядом, напряженный, натянутый, как тетива лука, с которого вот-вот сорвется стрела.

- Стигматы, - прошептал он, попробовал слово на вкус, перекатил на языке. И повторил еще раз, и еще раз, и еще - беззвучно, как молитву, как мантру. - Где конверт?

Малфой следил за ним настороженно, изогнув одну бровь. За тем, как Гарри перерывает рассыпанные по столу книги, переворачивает стопки чистых и исписанных пергаментов, двигает чернильницы и подсвечники.

- Есть, - удовлетворенный возглас. - Луна принесла мне статьи из журналов и газет, все, что смогла отыскать, а я даже не удосужился посмотреть, что в них.

- Надеешься найти ответ? - Малфой подвинулся ближе, принимая из рук Гарри опустевший конверт. Несколько обрывков из магических изданий посыпались гриффиндорцу на колени вперемешку с аккуратно вырванными книжными страницами.

- Не знаю, на что я надеюсь. Но у меня всего одна догадка по поводу знака крови. Стигма она стигма и есть.

Гарри перелистывал страницу за страницей. Малфой попытался протянуть руку и завладеть бумажкой, соскользнувшей с гарриного колена, но быстро получил по пальцам и поджал губы.

- Вот эта, кажется, более-менее научная статья, - пробормотал Гарри, лихорадочно впиваясь глазами в ровные строчки. Ощущение, будто время утекает и вместе с ним тают шансы помочь Луне, крепло с каждой минутой, и у Гарри тряслись руки, а пальцы не слушались, не гнулись.

- Так... Стигматы, от греческого stigma, stigmatos: стигмат, укол, рубец, пятно, знак. У некоторых стигматиков раны располагаются на лбу и напоминают царапины от тернового венца, у других - на ладонях, словно в них вбивали гвозди. Такие же следы появляются на ступнях. Стигматы могут быть на предплечьях или спине. Форма стигматов очень разнообразна: от кровоточащих ран до каббалистических знаков.

Малфой скептически хмыкнул.

- Бред какой-то, - бросил он нетерпеливо. - Вместо того, чтобы думать...

- Стигматы появляются мгновенно и могут держаться месяцами, оставаясь иногда на всю жизнь и не принося никакой боли их владельцам, - бесцеремонно перебил Гарри и продолжил скороговоркой бормотать себе под нос: - Явление стигматизма крайне редкое. Ни священнослужители, ни ученые не в состоянии объяснить этот феномен,

причинами возникновения которого являются и физические, и психосоматические, и, возможно, сверхъестественные факторы. Считается, что первым носителем стигматов был святой Франциск Ассизский... Так, это мы пропустим, это история... ага... Большинство считает, что стигматы – дар Божий. Представители некоторых теософских школ, напротив, полагают, что стигматы – знак Сатаны.

- Склоняюсь ко второму, - прокомментировал Малфой. - Если, конечно, допустить, что эта ерунда вообще существует.

- Церковь признает, что стигматы могут появляться на людях и иметь чудесную или необъяснимую природу, однако в большинстве случаев, по мнению церковных экспертов, источник появления стигматов следует искать психиатрам: многие носители стигматов обладают выраженными признаками истерии. В ряде случаев у стигматиков отмечалось наличие различных клинических синдромов, склонности к самоистязанию, экстремально низкая самооценка, граничащая с ненавистью к самому себе.

- Чокнутые! - вдруг заорал Малфой и вскочил так резко, что бумаги с коленей Гарри посыпались на пол. - Они все были чокнутыми! Мерлин! - Он вцепился себе в волосы. - Какой же я идиот! Знак крови - не отметина, не то, что можно увидеть или потрогать. Кровь означает родство, а знак крови - это какое-то психическое наследственное отклонение, врожденная патология.

Гарри пялился на него, открыв рот и начиная, наконец, что-то соображать.

- Джошуа Фелтс чокнулся не потому, что насмотрелся на отцовские забавы. Возможно, он уже от рождения был ненормальным, - продолжил Малфой, в запале меряя шагами комнату. - Девочка, которую ты нашел в подвале, - если у нее были стигматы, значит, и какая-нибудь психическая патология тоже была. Мальчик, в которого по луниному предположению вселился Бронсон, был дауном.

- Может, и Мефисто не совсем человек? - предположил Гарри неожиданно. - Может, он потому и не помнит ни своего настоящего имени, ни фамилии, что сам стал крестражем? Может, это не его настоящее тело превратилось в призрак, а уже какое-нибудь... третье? Или пятое? И, чувствуя, что его вот-вот разоблачат, он приготовил все для ритуала над собственным сыном, но не успел его провести, и в результате был обличен, пойман и сгноен в местном узилище?

- Звучит не то чтобы правдоподобно, но любопытно, - признал Малфой. - Тогда понятно, зачем им понадобилась Луна.

- Нестабильная психика, - Гарри прикусил губу.

- Точно. А Бронсону не слишком приятно маяться в теле пятилетнего ребенка.

- Сколько нужно времени, чтобы подготовить ритуал? - Гарри поглядел на Малфоя с надеждой, но тот отвел взгляд.

- Немного. Сутки, двое. Если Бронсон и эта его Анабелла подготовили все заранее, то и часа хватит.

- Нет, - Гарри мотнул головой. - Нет... Она хотела, чтобы я узнал об этом.

- Мстит за Бронсона.

- Надеется, что я приду за Луной, - Гарри запустил пальцы во взлохмаченные волосы и сжал кулаки.

- Гарри...

- Не говори этого! - предупредил гриффиндорец. - Только попробуй заикнуться.

- Ты думаешь, мне легче?

- Да мне плевать, легче тебе или нет! - взорвался Гарри. - Я должен ее вытащить, ясно? И если ради того, чтобы выбраться из этой проклятой дыры, придется сравнять с землей...

- Отсюда нет выхода, - оборвал Малфой.

- Не смей. Так. Говорить, - Гарри стиснул зубы от злости.

- Вокруг дома магический барьер - через него только воздух, снег и дождь проникает, Поттер. Только стихия!

- Стихия? - сощурился Гарри. - А разрушить этот барьер стихия может?

- Ты имеешь в виду... - Малфой потер подбородок. - Теоретически... Не знаю, насколько мощная стоит защита, но если Бруствер рискнул доверить ей тебя - считай, одного из самых сильных волшебников, - то это аргумент не в нашу пользу. Я бы не стал штурмовать барьер в одиночку - от подконтрольной магии толку не будет, а бесконтрольная от меня мокрого места не оставит.

- А как насчет сдвоенной магии? - глаза у Гарри загорелись в лихорадочном возбуждении.

- Теоретически? - Малфой поднял брови, с трудом сдерживая прущие через край эмоции. Еще минута - и его холодная, непрошибаемая аристократическая оболочка, его старательно культивируемая маска невозмутимого, горделивого, самовлюбленного эгоиста треснет, как лед на замерзшей луже. - Луна взяла с меня слово не использовать сдвоенную магию.

- Либо ты со мной, либо я иду один, - завил Гарри с мрачной решимостью и выплюнул презрительно: - Если струсил, так и скажи.

Малфой закрыл лицо руками. Сомневался? Что-то высчитывал? Гарри от нетерпения, возбуждения, страха и сильной, с трудом сдерживаемой ярости переминался с ноги на ногу, сжимая и разжимая кулаки, дыша сбивчиво и тяжело, почти задыхаясь.

- Я не делал этого раньше, не знаю, как оно работает, - произнес Драко, наконец, с вложенные лодочкой ладони. Руки у него подрагивали, голос срывался. - Можно вызвать такую жуткую силу, от которой не будет спасенья, Поттер. Луна могла предупреждать об этом.

Так и есть. Испугался.

Трус. Тряпка. Ничтожество.

Гарри затрясся от отвращения, оскорбление загорелось на губах.

- Или о том, что ждет нас там, за барьером, - выдавил Малфой с внезапной болью в голосе - первая настоящая, не подавленная эмоция. - Пошли, выберем место.

Гарри хлопнул себя по карманам. У него не было волшебной палочки... Но он чувствовал себя способным своротить горы и растоптать, размазать каждого, кто посмеет встать у него на пути.

Глава 22.

Первый этаж казался промерзшим насквозь. Холод просочился сквозь одежду, лизнул беззащитную шею и поцеловал в губы, которые моментально обветрились и пересохли. Этакий покойницкий поцелуй, привет из могилы. Облачка белесого пара, вырываясь из горла, тут же растворялись в стылой мгле.

- Ничего себе, - удивленно произнес Драко, обхватывая руками озябшие плечи. - Не думал, что здесь, внизу, такой колотун.

Не настроенный на пустые разговоры Гарри нетерпеливо снял стеклянный плафон с керосиновой лампы и зажег черный скрюченный фитиль. Убогий огонек затрепетал, отчаянно сражаясь за жизнь, но Гарри уже утратил к нему интерес. Поставив лампу обратно в грязную, затканную паутиной нишу, он потер друг о друга схваченные холодом ладони и обернулся. Лицо Малфоя в тусклом свете выглядело странно дрожащим и мерцающим - сплошь неверные, глубокие тени и искаженные черты. Только глаза, пронзительные, отсвечивающие каким-то искусственным, стеклянным блеском, были все теми же - глазами бывшего врага, глазами человека, которого Гарри в последние недели узнал куда лучше, чем хотелось бы.

- Что мы должны делать? - спросил Гарри резко.

Малфой обвел взглядом высокие стены, обтянутые густым мраком, словно пыльным черным бархатом. По напряженным линиям его плеч, по чуть резковатым движениям Гарри догадался, что он нервничает. Или боится.

- Я... не знаю, - произнес Драко беспокойно и тут же добавил: - Точно не знаю. Читал о подобном применении стихийной магии, но вскользь, не думая, что когда-нибудь придется самому...

- У нас мало времени, - перебил Гарри. - Выкладывай все, что помнишь.

Малфой облизнул губы.

- Нужен физический контакт.

- А точнее?

- Так... Сейчас посмотрим. Барьер нужно сломать, уничтожить, но лед и огонь... Черт возьми, об этом я не подумал, - Малфой нахмурился и прижал ко рту кулак, словно собираясь деликатно откашляться. - Твоя стихия объективно сильнее и разрушительнее, если мы сложимся, она растопит мою, как бы нейтрализует, и нам все равно не хватит силы.

- Тогда я попробую один, - твердо решил Гарри.

- Это бесполезно. Я уже пробовал. Ты сгоришь, одни головешки останутся, а барьер как стоял, так и будет стоять.

- Не морочь мне голову, - начал Гарри, свирепея.

- Не ори, я пытаюсь думать! - огрызнулся Малфой. - Я могу отдать силу, чтобы ты использовал ее, направил вместо меня в одном потоке со своим огнем.

Гарри изогнул бровь. Впервые слышал о таком.

Драко набрал полную грудь воздуха, словно приняв наконец тяжелое решение, и шагнул к нему.

- Стой здесь и не двигайся, - встал рядом, чуть позади, совсем как в тот раз, когда демонстрировал прием визуализации. Повинуясь интуиции, Гарри вытянул руку в направлении окна, и ладонь Малфоя тут же накрыла тыльную сторону его ладони, холодные пальцы переплелись с его пальцами и крепко их сжали. Плечом Гарри почувствовал, как слизеринец дрожит, и сквозь слова услышал взволнованное, неровное дыхание.

- Бери, сколько сможешь, я отдам все, что смогу контролировать, но... - голос сорвался. Судорожный выдох. - Не оставляй меня здесь, если что. На барьере чары слежения, авроры мгновенно узнают, что защита разрушена, и придут. Мы должны выйти за пределы дома и успеть аппарировать в Малфой-мэнор до того, как они появятся.

- Не понял? - Гарри удивленно оглянулся.

Малфой избегал его взгляда, но на лбу у него выступили бисеринки пота, глаза заволокло пеленой страха, а нижняя губа была прикушена. Он боялся... боялся до чертиков!

- Я не смогу аппарировать туда, не знаю куда, - произнес Гарри, инстинктивно крепче сжимая пальцы. Драко поморщился от боли. - Так что это твоя задача.

- Я попробую, но если что...

- Опять "если что"! Хватит трястись. Это всего лишь стилизованная Бомбарда, - Гарри нервно усмехнулся. - Итак?

Драко прикрыл глаза и с шумом втянул воздух. Гарри не увидел - почувствовал, как он кивнул.

С минуту ничего не происходило. Сцепленные ладони, холодные и липкие от пота, оцепенели и будто срослись между собой - не разделить, не разорвать. Расплывающиеся мысли, рваные вздохи, сведенные судорогой плечи, испуганно трепещущий огонек керосиновой лампы и мутный, вяжущий на языке мрак, лениво текущий в легкие сквозь сжатые зубы. Знакомое колдовское кружение зародилось внутри, у основания позвоночника, и в тот же миг Гарри ощутил слабый, рассеянный поток холодной силы, пронизывающий его пальцы, вливающийся в ладонь.

"Драко?" - Он не сумел этого сказать, только подумал, потому что голос ему неожиданно отказал. Удивленный и растерянный, он прислушивался к тому, как чужое волшебство струится по его одеревеневшим от напряжения пальцам, как оно проникает глубже сквозь кожу, сухожилия и кости, поднимаясь по руке вверх - до локтя и выше, выше, выше... Доходит до горла, встречаясь с горячим водоворотом его собственной магии, и в этот миг... ох ты, черт! Гарри захлебнулся воздухом, покачнулся - или это только показалось, будто пол под ногами всколыхнулся неустойчивой, разреженной субстанцией? Холодные струи волшебства вплелись в потоки обжигающих дуновений, как гибкий ковыль вплетается в волосы, - и проникли внутрь, растворяясь, сливаясь в единое целое, пронизывая, разбавляя - укрепляя, утяжеляя, делая огонь в десять, в сто, в тысячу раз сильнее, крепче, агрессивнее.

Взрыв - Гарри не смог удержать ревущий ветер внутри. Какое-то глубинное, тревожное, щекочущее чувство вспыхнуло в самой сокровенной глубине тела - там, где рождалась магия. Оно растеклось по нервам мучительным, сладким, выворачивающим наизнанку огнем, и Гарри подавился стоном, теряясь в водовороте ощущений, выгибаясь, конвульсивно вздрагивая. Магия переполняла его, вытекая сквозь поры на коже, срываясь с губ бесконтрольными стонами, криками, вздохами. Слишком сильная, слишком глубокая - не удержать, не обуздать! Мир завертелся волчком - стены проклятого дома вздыбились, тени с них облезли, сошли пластами, точно буйно разросшиеся мхи с прогнившего древесного ствола. И сквозь возрастающее головокружение и пенящееся, бьющее волнами наслаждение, сквозь ослепляющее осознание собственного безграничного могущества Гарри увидел, как мерцает и искрится возведенный вокруг дома магический барьер. Оглушительный треск - или это лишь иллюзия? - далекий крик отголоском чужой агонии, слабый хруст... это костяшки и ногти... чьи-то пальцы, сплетенные с его, Гарри, пальцами, чья-то огненная боль. Он успел заметить, как гигантская трещина заскользила по колыхающейся поверхности барьера, и сквозь нее навстречу рванулись звуки, запахи, краски - опьяняющая, вожделенная свобода. Но стихия уже вышла из-под контроля. Ослабленный и изнемогающий от наслаждения, пронизывающего каждую клеточку тела, Гарри вдруг ощутил, что это все. Предел. Граница его возможностей. Его воля сломалась, его тело превратилось в проводник - и магия завладела им целиком. И никто - НИКТО - не в силах остановить бурю. Ужас потряс его. Тугим кольцом перехватило горло, во рту появилась едкая, соленая горечь, и что-то горячее заклокотало в глотке и потекло с губ по подбородку. Еще немного - и он захлебнется, и тогда оно вырвется, разорвет, раздавит, перемолов его голову в месиво из крови, мозга и осколков черепа.

Нет... Неееееет...

Обещай, что никогда - слышишь? - никогда не используешь сдвоенную магию, Драко! - прогремело в голове.

Драко?

Титаническим усилием воли сосредоточившись на телесных ощущениях, Гарри дернул пальцами правой руки. В них что-то слабо трепыхнулось в ответ.

Драко??

Останови это, останови это, останови...

Пространство исказилось, то растягиваясь, как резина, то сжимаясь пружиной. Окно в дальней стене, похожее на пасть раненого чудища; ступеньки на второй этаж, точно щербатые зубы; стены, обитые почерневшими от старости рейками, словно чешуйчатая шкура гигантского ящера. Дом стонал и трещал по швам, с потолка сыпалась штукатурка и щепки, керосиновая лампа грохнулась на пол, и ее плафон разлетелся вдребезги. Если бы не порыв ледяного ветра, вспыхнул бы этот дом, как свечка, и прогорел за десять минут до черного, голого пепелища.

- Драко!!! - заорал Гарри в раненом отчаянии. И вдруг ощутил, как изломанные чужие пальцы выскальзывают из его руки. В тот же миг чудовищный внутренний натиск ослаб, пространство дернулось и словно уплотнилось, огрубело. Устойчивое, монолитное - привычное: воздух, холод, осязаемые предметы.

Гарри оглянулся, чувствуя в себе способность двигаться. Тело отозвалось жуткой болью, суставы хрустнули.

- Драко... - Гарри шевельнул окровавленными губами, выплевывая кровь, позволяя горячим сгусткам стекать по подбородку.

Малфой рухнул на колени: лицо синеватое, пустое, как у мертвеца или психопата, глаза остекленевшие, из уголка губ тянется розовая ниточка слюны. Разглядев все это, Гарри только теперь понял, что стало относительно светло - оконная рама оказалась выдрана из стены вместе с окружающими ее камнями, осколки стекла покрывали пол и каменное крошево, и ветер - пронизывающий, морозный зимний ветер врывался в эту зияющую дыру и перебирал каменно-стеклянные дюны.

- Что с тобой? - Гарри сердито вытер рот рукавом рубашки, лишь мельком удостоив вниманием расплывшееся на ткани багровое пятно. - Драко? Ты жив? Ты в порядке?

Упав на колени, содрогаясь от боли, он вцепился в плечи слизеринца и встряхнул его. Светловолосая голова мотнулась, и Малфой начал заваливаться на бок.

- Эй... нет... Нет, черт тебя дери! Не смей умирать! Дыши! Дыши, я сказал!

Подхватив неповоротливое тело, грузно осевшее ему на руки, навалившееся всем своим нешуточным весом, Гарри что было силы затряс его.

- Очнись, твою мать! - заорал он, обливаясь от ужаса холодным потом. Наткнулся взглядом на опухшую, посиневшую руку - вырванные из суставов костяшки пальцев. И, шокированный, не отдавая себе отчета в том, что делает, обхватил ладонью мокрое, липкое от испарины лицо Драко. Пальцы впились в подбородок и сдавили, оставляя следы-синяки.

- Только попробуй отдать концы, - прорычал Гарри. Его колотило от злости, изнеможения и страха - чудовищного, непомерного. Он думал, что нельзя испытывать ужас сильнее того, который потряс его в момент смерти Джинни или в час, когда узнал об исчезновении Луны. Но Малфой в его руках - его мертвые, лишенные смысла глаза, его тонкие, хрупкие запястья, его жалко выгнутая, беззащитная шея - все то, что так легко оказалось сломать, жизнь, которую так просто оказалось прервать - добило его. Последнее, что удерживало его в этом мире, последнее, что вселяло в него надежду, последнее, что олицетворяло любовь... Гарри содрогнулся и завыл от бессилия, комкая в кулаке свалявшиеся волосы Драко, воротник его рубашки...

Хлопок аппарации вывел его из шока.

Гарри обернулся - но нет, позади никого не было. Просто тишина, поглотившая дом после того, как улеглась буря, обострила слух. Кто-то аппарировал на второй этаж, и это значило, что оставались считанные минуты до того, как их с Драко обнаружат.

- Уходим отсюда, - прохрипел Гарри.

Можно подумать, Малфой его слышал. Но он дышал - дышал, черт возьми! Гарри не желал думать о том, что выдает желаемое за действительное. Думать вообще было не время. Новый хлопок аппарации возвестил о прибытии нового аврора, со второго этажа донеслись глухие и далекие мужские голоса, но Гарри был уже на ногах.

Не оставляй меня здесь, если что...

А он мог оставить? Бросить? Даже если... - Гарри сглотнул, проталкивая в горло тугой ком отчаяния, - даже если Малфой мертв, разве можно было поступить так с его... телом?

- Шевелись, - прошипел Гарри и изо всех сил рванулся к пролому в стене. Он успеет. Обязательно успеет быстрее, чем авроры обшарят верхний этаж и спустятся сюда.

Десяток шагов до развороченной стены - сотня сумасшедших ударов сердца.

Что он будет делать, когда окажется за периметром дома? За той границей, где совсем недавно проходил магический барьер? Аппарирует? Но куда? Это выжмет из него последние силы.

Хруст стекла под подошвами кроссовок, очередной хлопок и приближающиеся к лестнице шаги.

От боли стало невозможно дышать, и задыхающийся Гарри все тащил и тащил неподъемное тело Драко к дыре, ведущей в сияющую, жемчужно-серую ночь. Густой снег, отражающий унылый свет фонарей, холодная, ветреная мгла, обжигающая горло и кусающая за щеки. Ощущение, будто перелистывается страница жизни, и взгляд упирается в твердый переплет, за которым ничего. Все кончено, книга прочитана. Высасывающая душу чернота в груди и ужас, такой же ледяной и пронзительно-безграничный, как это бездонное зимнее небо над головой.

Ветер швырнул в лицо крупные хлопья снега, и Гарри увидел, как они оседают на белых щеках Малфоя и застревают в растрепанных светлых волосах. Он уже не обращал внимания на то, что происходило в доме, не оборачивался и не поднимал головы.

- Драко, - выдохнул он умоляюще. Колени подломились. - Очнись... - И вдруг, поддавшись странному, нелепому порыву, прижался губами ко лбу слизеринца. Он видел это однажды. Что от него требовалось? Мысленное заклинание? Слепая вера? Порция живительной силы? Гарри не знал. Страстное, всепоглощающее желание помочь, выдернуть Драко из небытия захватило его целиком, и он зажмурился, стиснул зубы.

Ну же, Малфой... Ну же...

Судорожный вздох и хриплый, булькающий стон. Агония, изогнувшая тело в дугу. Гарри едва успел удержать слизеринца - тот скрючился, заваливаясь на снег.

- Эй! - громкий, скрипучий голос вспорол ветреную ночь. - Ты! Вы! Кто там? Не двигаться!

Гарри не слышал. Слепое отчаяние сменилось не менее слепой эйфорией.

- Драко, черт, Драко... - зашептал он, тряся слизеринца за плечи. - Ты жив! Напугал до полусмерти.

Дата добавления: 2015-09-30