ПЕЙРИНГ: Гарри/Луна/Драко 19 страница

- Или, может, привязать ее к кровати и...

Протяжный выдох - до этого Луна явно сдерживала дыхание.

- Смотри-ка, эта идея ей по вкусу. - Вот теперь Малфой точно забавлялся, и у Гарри отлегло от сердца. Перегнувшись через край кровати, Малфой подхватил с пола брюки и резко выдернул из них ремень.

- Нет! - Луна отшатнулась и попыталась отползти, но слизеринец оказался проворнее: ухватил ее за запястье и рванул на себя.

- Гарри? - Драко быстро скрутил лунины руки, и Гарри вдруг осознал, что происходящее нравится ему все больше и больше. Не слушая испуганных возгласов, он помог подержать слабо вырывающуюся девушку, пока Малфой привязывал ее руки к изголовью.

- Тихо, тихо, моя хорошая, - прошептал Драко и погладил ее щеки, убрал с лица налипшие волосы. - Ты же нам доверяешь?

- Да, - полустон.

- И не воспримешь это, как унижение?

- Именно так она и воспримет, - предостерег Гарри.

- Пожалуйста, - простонала Луна сдавленно, зажмурившись, перекатывая голову по подушке справа налево и назад.

- Ты что-то сказала? - Малфой участливо склонился к ней. - Я не расслышал.

- Пожалуйста, - захныкала Луна.

- Что - пожалуйста, милая?

У Гарри сердце заколотилось, как бешеное. Опасные, чертовски опасные игрушки, танцы на грани насилия и унижения. И Малфой ступил на эту грань с непревзойденным изяществом, грациозный, напряженный, невероятно гибкий - он не потеряет баланса. Ведь не потеряет?!

- Драко! - Луна рванулась к слизеринцу, который почти коснулся ее рта своим. Но ее губы поймали лишь воздух.

- Что - Драко? - насмешливо.

Вместо ответа Луна чуть шире развела ножки.

- Ты хочешь, чтобы я тебя взял?

Тихий стон.

- Но, прости, весь мой пыл достался Поттеру, - ехидство в голосе. - Какая досада. По твоей же, между прочим, милости так бездарно растраченные порывы...

- Не мучай ее, змеюка слизеринская, - проворчал Гарри. И с удивлением заметил, что голос его не слушается - противно вибрирует и то садится, то поднимается на октаву.

- А я не мучаю, я объясняю причинно-следственные связи.

Гарри подполз ближе к девушке и начал стаскивать с нее юбку.

- Оставь, - попросил Малфой, когда юбка оказалась брошена на пол. - Ну-ка... - Его пальцы прикоснулись к луниным трусикам между ног и слегка надавили. Девушка выгнулась и умоляюще застонала. - Ого! Да тут целое озеро. Гарри?

Гриффиндорец накрыл ладонью руку Драко, и его пальцы прошли между пальцами слизеринца, дотрагиваясь до совершенно мокрой тонкой ткани. Луна задохнулась и подалась навстречу, стремясь усилить контакт, но ладони безвольно соскользнули с нее, и она разочарованно прикусила губу.

- Эй, - Гарри опустился на кровать слева от девушки, опершись на локоть. – Мне кажется, Драко не оставит тебя в покое, пока ты не скажешь, чего хочешь.

Малфой плюхнулся на постель справа и принялся расстегивать пуговицы на луниной блузке.

- Вслух, - добавил он благосклонно. - И тогда я, может быть...

- Ты думаешь, мне так трудно произнести это вслух? - перебила Луна.

Драко удивленно замер, но все же вернулся к прерванному на мгновение занятию.

- Теперь уже наверняка нет, - с сожалением произнес он, убирая шелковую ткань с напрягшейся луниной груди - Гарри со своей стороны сделал то же самое - и обвел указательным пальцем тугой, твердый сосок. - Но все равно хотелось бы услышать.

- Мы тянем время, - прошептал Гарри, наклонившись к девушке и легонько коснувшись губами ее шеи, - нам просто нужно несколько минут, чтобы восстановиться.

- Я знаю, - всхлипнула Луна.

- И мы заведемся быстрее, если ты начнешь болтать какую-нибудь пошлую чепуху, - поддакнул Драко.

- А лучше просто покажи, что тебе это нравится, - Гарри приник к луниной груди, легонько пощекотав кончиком языка сосок, и вобрал его в рот полностью, не сжимая, позволив быстро выскользнуть обратно. Драко, судя по всему, проделал со своей стороны тот же фокус, потому что Луна резко выгнулась и безудержно застонала, почти заплакала, перебирая ногами.

- Черт, кажется, я недооценил ситуацию, - изменившимся голосом произнес Малфой, прижимаясь щекой к пылающей, повлажневшей коже девушки. Его пальцы подцепили резинку трусиков, и Луна тут же приподняла бедра, помогая снять ненужный кусочек ткани. - Ты не дотерпишь, да?

- Ты говорил что-то, Драко... - выдохнула Луна, дыша тяжело и часто, - губы Гарри продолжали терзать ее соски, в то время как Малфой переключился на ее согнутые в коленях ножки. - Что-то про "оба сразу"... и я хочу... вас обоих... сразу.

Гарри уткнулся лбом в лунину ключицу - дыхание перехватило. Малфой бросил трусики на пол и развел колени девушки в стороны.

- Шире, - попросил он, - еще.

Знакомый терпкий запах защекотал ноздри, смешиваясь с неприятным, но уже привычным запахом семени.

- Сладкая девочка, - прошептал Драко, склоняясь над ней. - Ты хочешь нас обоих сюда? - его палец очертил полукруг по раскрытым нежным лепесткам и на дюйм погрузился во влажную, горячую дырочку. Луна с глухим стоном вскинула бедра, насаживаясь на него, но одного пальца ей явно было мало, и она судорожно задрожала от разочарования. - Или сюда? - шепнул Драко срывающимся голосом, когда его мокрый, скользкий палец надавил на тугое колечко мышц. Девушка ахнула.

Гарри оторвался от ее груди, вскинул голову, впиваясь глазами в открывшуюся картину. Бархатные тени на потолке раскачивались в такт колышущимся за окном ветвям деревьев, луч уличного фонаря скудно подсвечивал распростертое на кровати тонкое тело девушки, окутывая его мягким голубоватым сиянием. Гарри видел выгнутые ребра и плоский живот, разведенные ноги и плавную, чуть выпуклую линию лобка; видел, как Драко опирается на локти, худощавый, поджарый и гибкий, как рельефно проступившие под кожей рук мышцы перекатываются от напряжения, когда он наклоняется и жадно целует Луну в раскрытые губки. И Гарри нравилось, безумно, до трепета, до нетерпеливой дрожи нравилось смотреть на это: едва различимые в полутьме движения языка по влажной женской плоти, короткие поцелуи - или затяжные, глубокие, во время которых - он знал - язык Драко проталкивался в тесноту разгоряченного, истекающего соком вожделения луниного тела. Гарри слушал стоны: Драко, увлеченного процессом, от которого, кажется, получал удовольствие, и Луны - мечущейся под ним, такой беззащитной, уязвимой, открытой и покорной любым прихотям. Гарри наблюдал, чувствуя, что снова безумно возбуждается от этого зрелища. И когда Драко резко вскинулся, протянул руку и выдернул откуда-то из-под покрывала подушку, чтобы подсунуть ее Луне под попку, когда его губы скользнули ниже, выписывая узоры на промежности и легонько задевая крошечное сжатое отверстие, Гарри не выдержал. Оттолкнувшись от кровати, он накрыл лунин живот ладонью и впился губами в клитор, теребя кончиком языка чувствительный бугорок. Обезумевшая Луна испустила протяжный, благодарный вопль, и пока они ласкали ее вдвоем, целуя, полизывая и посасывая, у обоих от ее стонов голова шла кругом, а в паху все горело и томительно сжималось.

Луне не потребовалось много времени: минута-две, может, чуть больше. Она потрясенно распахнула глаза в раскачивающийся, испещренный тенями потолок, ощущая, как порочное чувственное наслаждение искрится, дергает и выворачивает суставы. Потерянная, доведенная невероятно сильным оргазмом до полуобморочного состояния, Луна пропустила тот момент, когда ремень оказался развязан, а ее запястья - свободны, когда две пары крепких рук подхватили ее подмышки и под бедра, приподнимая. Опомнилась лишь тогда, когда уже сидела на коленях у Драко, прижатая спиной к его горячей, липкой от испарины груди, а Гарри, соскользнув с кровати, стоял перед ней на коленях, и его лицо, возбужденное, с обкусанными, опухшими темными губами, с бисеринками пота, блестевшими на щеках и ресницах, очутилось совсем близко. Пара черных глаз - Луне почудилось, она окунается в них с головой - качнулась навстречу, и к ее губам прижался его рот, требовательный, бесцеремонный, беспощадный. Тяжелый, терпкий, но до боли любимый, родной мужской запах - запах разгоряченной кожи, спутанных волос, теплого дыхания и чего-то еще, неуловимого, тонкого, присущего только им, ее мальчикам, - чего-то такого близкого и глубинного, от чего грудь вдруг сдавило, а к горлу подкатили рыдания, и только одно слово заметалось в голове, ища выход наружу: "Люблю, люблю, люблю..." Но Гарри не отпускал, впиваясь в ее израненные губы, выпивая эти неистовые, жаркие поцелуи один за другим и не чувствуя удовлетворения, не в силах насытиться. И слово - и олицетворенное им чувство разрастались в груди, разгорались, и по щекам потекли безудержные слезы, а дыхание перехватило. Тени, углы и световые пятна поплыли у Луны перед закрытыми веками, мир расползся по швам, и сквозь зияющие трещины проступило что-то совершенно иное, непривычное, нереальное - такое, чего, казалось, и не могло существовать. Задыхаясь, прогибая спину для Драко, чувствуя, как он пронзает ее сзади, входя сразу и до предела, Луна прижимала к себе Гарри, покрывая лихорадочными поцелуями его щеки, скулы, подбородок, виски и раскрытые губы. Ее пальцы вплелись в жесткие волосы Гарри, ногти царапнули влажную кожу на затылке, на плечах, вынуждая придвинуться ближе, вплотную. В смятении догадываясь, чего она ждала от него, Гарри замешкался лишь на мгновение: в конце концов, она оттолкнет, если что... да такое просто и не получится, ведь она же не резиновая, они с Драко просто не поме...

- Боже мой, о бо-о-оже, - захныкала Луна - он все же протолкнулся внутрь, растянув ее до предела. И сам ошеломленно замер, ощущая нестерпимый жар, и давление, и пульсацию крови в члене Драко - Малфой вынужденно остановился, упершись в Гарри безумным взглядом.

- Тебе не бо... - сорвалось с губ Гарри, но последнее слово растворилось в стоне, когда Луна уткнулась взмокшим лбом ему в щеку и пошевелилась. Удовольствие рассыпалось горячими искрами, подступило температурным жаром, и бредом, и неминуемым помешательством - странное, глубинное удовольствие от такого невероятного, ошеломительно-сладостного единения. И Гарри уже не требовался ответ - он прекрасно читал его на лице девушки, на ее выгнутой шее, на напряженной груди, трущейся о его грудь. И в руках, судорожно сцепленных вокруг него кольцом, и в пальцах Драко, переплетающихся с его собственными пальцами на потных, широко разведенных в стороны бедрах Луны. И в развратно-мокрых хлопках, и в найденном, наконец, правильном ритме, доставляющем всем троим удовольствия больше, чем они познали каждый за всю свою жизнь. Замкнутый в четырех стенах мир - судорожных рывков, плавного скольжения, острого возбуждения, исступленных поцелуев, когда вдруг стало неважно, кто и кого целовал, где чьи руки, пальцы, волосы, губы, - развернулся, и все чувства, теснившиеся до того в груди, прорвались наружу стонами, криками, безумными признаниями, жарким шепотом и сокровенными тайнами, горевшими на губах. Луна путалась в именах, уже не понимая, кто сейчас внутри, кто снаружи, а когда оба - вместе. Зажатая между ними, она вздрагивала в такт их движениям, все более отрывистым и несдержанным, пока они бессовестно, бесстыдно трахали ее, позабыв обо всем на свете, кроме огненных всполохов удовольствия в сплетенных телах. Их рычащие стоны слились в один, их дыхание перемешалось, и щемящая, сладостная, чуть вяжущая боль в сердце отдалась в позвоночнике, в животе, в том самом главном, мокром, пульсирующем эпицентре единения долгими, мучительными спазмами. Луна содрогнулась, захлебываясь наслаждением; ей показалось, она разлетается на миллионы раскаленных осколков и впитывает в себя обоих - и Гарри, и Драко, - и они проникают в самую сокровенную глубину ее естества, сливаясь с нею в нечто неразрывное, когда и кровь, и сердцебиение, и мысли, и душа - одна на троих. Наверное, это и называлось счастьем - мгновение, божественное и ослепительное, как вспышка в ночи, чудовищное, как выстрел непростительного заклятия в лицо. Страшное, потому что после него уже ничто не могло остаться прежним.

Не размыкая объятий, пресыщенные любовью и затухающими в телах отголосками удовольствия, они так и сидели, уже зная, что будут пытаться повторить этот восхитительный опыт снова и снова.

Часы на каминной полке в гостиной пробили четыре, но было слишком хорошо, чтобы шевелиться. Усталость медленно, но верно овладевала Гарри, он чувствовал, как слабеет с каждым тяжелым вдохом и долгим выдохом. Стараясь перехитрить засыпающее тело, принялся сцеловывать соленую влагу с луниных щек и безвольных, мягких губ.

- Ну как, достаточно? - шепнул Драко девушке на ушко. Его голос ощутимо вибрировал, а сам он, утомленно прикрыв глаза, прислонился виском к луниному виску. - Или ты все еще скучаешь?

- Немного, - улыбнулась Луна, ответив на расслабленный поцелуй Гарри, и добавила с сожалением: - Мне вас уже не хватает.

Видимо, Малфой не расценил это как шутку - глаза у него вдруг стали встревоженными, и это отчетливо просматривалось даже сквозь мутный полумрак. Гарри вернул ему настороженный взгляд. Чуяло сердце в лунином поведении какой-то подвох, какой-то скрытый, завуалированный смысл.

Так они и сидели, пока дыхание не выровнялось и пульс не пришел в норму. Драко больше не ухмылялся и не отпускал едких комментариев. Только однажды, за минуту до того, как Луна вдруг задохнулась, оттолкнула их руки, вскрикнула и, спотыкаясь, вылетела из комнаты, заметил, что все хорошо в меру.

Когда девушка исчезла, даже не прикрыв дверь, очумевший Гарри повалился на мятое, влажное от пота атласное покрывало, закрыл лицо руками и... истерично захохотал.

- Бес, - выдавил Драко сконфуженно. - Нет, ну, форменный же бес!

И задвинул остроумную фразу про тихий омут, в котором сверху только пара дюймов чистой водички, а дальше - черти штабелями до самого дна. Потом вытянулся рядом с Гарри и уставился в потолок.

- Лягу, - зачем-то сообщил он. - Возможно, умру.

Гарри, отсмеявшись, лениво скосил на него глаза. Рассвет за окном едва наметился, небо заволокли снежные облака, и в их мутном сером свете профиль Драко отчетливо выделялся на фоне черной пасти погасшего камина. Идеально ровный нос, острый подбородок, приоткрытые губы, блестящая от испарины грудь, россыпь спутанных платиновых волос на подушке. Гарри знал: стоит замолчать хоть на полминуты, и Малфой отключится. У него самого от недосыпания кружилась голова и смыкались отяжелевшие веки, но предчувствие не желало отпускать. Дурное. Тревожное.

- Куда она убежала, интересно, - пробормотал Гарри, нахмурившись.

Малфой дернул бровями и сглотнул насухую.

- Ставлю сотню галлеонов на то, что в ванную, - отозвался он, не открывая глаз.

- И тебе это не кажется странным?

- А что в этом странного? - голос у Драко совсем ослаб.

- Вот так, ни с того ни с сего...

- Ну, почему же ни с того ни с сего? Рано или поздно этого следовало ожидать. К тому же утро, - Малфой ткнул большим пальцем в сторону окна.

- И что?

Драко продрал глаза и, тяжело поднявшись, сел. Покачал головой, разминая пальцами мышцы шеи.

- А то, Поттер... - махнул рукой и соскользнул с кровати на пол. С минуту были слышны лишь звуки возни, шорох ткани и пыхтение. Затем Драко встал, застегивая ремень на брюках.

- Пойду, гляну, как она там, - угрюмо пробормотал он.

Он был уже в дверях, когда Гарри, провожавший его недоуменным взглядом, заметил, как задрожали его плечи. Прислонившись виском к дверному косяку, придерживаясь правой рукой за стену, Малфой... смеялся? Или рыдал? Его трясло, а Гарри пялился на его спину, не моргая и не понимая... ни-че-го не понимая.

- Сдуреть, - простонал Драко, конвульсивно подрагивая. - Ну, как я мог не догадаться, что она не имеет ни малейшего представления... дурочка, наивная дурочка.

- Эй! - сердито окликнул Гарри.

Но Малфой уже вышел, так ни разу и не оглянувшись.

Гарри еще полежал, тупо пялясь в потолок и чувствуя себя так, словно это его только что окрестили дурочкой. Луна вела себя подозрительно. Малфой вел себя подозрительно. А Гарри терпеть не мог, когда кто-то ходил вокруг да около.

Он резко выпрямился и зажмурился, пережидая, пока прекратится головокружение. Что ж, он тоже пойдет и "глянет, как она там". Он не будет сидеть и покорно ждать их возвращения, потому что если с Луной снова что-то случилось, он должен быть рядом.

Морщась от отвращения к собственному липкому, потному телу, он сунул ноги в джинсы и вышел в коридор.

Тишина.

Три полудохлых свечки в гигантской люстре на потолке рассеивают густой мрак.

Только дверь в ванную комнату была приоткрыта, и оттуда лился оранжевый свет.

Босиком по пыльному полу Гарри добрался до этой двери, прислушиваясь, внутренне обмирая.

- Все хорошо, - сквозь противный шум вяло текущей воды донесся голос Драко. Успокаивающий, но какой-то чужой, ломкий, надрывный, точно Малфой заставлял себя говорить сквозь силу, боясь сорваться то ли на смех, а то ли на слезы. - Это... нормально, Луни. Так бывает, ты же знаешь.

Всхлип. И следом за ним звук, от которого у Гарри сердце пропустило удар. Остолбенев, он не сразу нашел в себе силы подойти ближе. Дождался, пока звуки стихли. И заглянул в ванную.

Бледная, растрепанная, Луна стояла, опершись руками на раковину. С ее губ капала вода. Волосы облепили лицо, плечи, грудь. Драко осторожно гладил ее по голове, машинально расчесывая дрожащими пальцами длинные, свалявшиеся пряди. По его лицу было заметно, что он предпочел бы быть где-нибудь... за тридевять земель отсюда. Где он брал слова, чтобы разговаривать с Луной, - вот в чем был вопрос. У Гарри даже междометия вышибло из головы.

- О, - Малфой вымученно улыбнулся. - Смотри, все в сборе.

Луна обернулась. В огромных, похожих на два голубых кристалла глазах - смятение и страх на грани безумия.

- Ну что, Поттер, - Малфой поиграл бровями, - пятьдесят на пятьдесят?

Глава 20.

Гарри не мог разобраться. Не мог понять, что с ним случилось и как он до такого дошел. В теплой, пропитанной влажным, терпким запахом свежей древесины атмосфере этой ночи словно переплелись между собой все самые глубинные его страхи, самые острые переживания, самые откровенные мысли. Он сидел на скомканном покрывале, задрав босые ноги на кровать, бездумно поглаживая пальцами атласные складки, и не мог отвести взгляда от Луны, растянувшейся поперек постели. Ее волосы отливали оранжевым, губы на бледном лице казались недавно разбитыми в кровь, зажившими и оттого сильно припухшими. Блузка задралась, обнажив плоский живот и выпирающие ребра, выглядевшие такими беззащитными, такими хрупкими. Гарри не отводил глаз, чувствуя, как что-то болезненно щемит в сердце, и дыхание перехватывает от странных, абстрактных мыслей, от расплывчатых образов, тревожных запахов, смутных ощущений. От мучительной, но вместе с тем сладостной тоски. Нет. Он не мог быть таким идиотом. Это не могло произойти с ним снова - так же, как в тот, первый, раз - и совершенно по-другому. В какой из этих умиротворенных, интимных вечеров он потерял свое сердце? Когда - и как, ради всего сущего! - оно успело оттаять настолько, чтобы впитать в себя новое чувство - волшебное, сладкое, тягучее, как сахарная патока, жгучее, нереальное и трепетное? Он чувствовал себя околдованным безо всякой магии, без заклинаний и взмахов волшебной палочкой. От головокружения ему чудилось, будто раскачиваются стены, и очарованный, опьяненный нежностью, он никак не мог поверить в то, что это не сон. Влечение, секс - весь этот вязкий клейстер разврата вдруг окрасился в новые, неожиданные тона и переродился в иное качество. А может быть, это произошло уже давно, гораздо раньше, чем думал Гарри? Может, ему просто не хватало смелости признаться самому себе в том, что его отношения с Луной давно переросли все мыслимые грани обычной бездушной похоти - если когда-либо вообще таковой являлись? То, что он испытывал, наблюдая за Луной, такой светлой, такой невинной и вместе с тем такой откровенно притягательной, заставляло его сердце путать ритм и стучать с перебоями. Она вселяла в него какой-то благоговейный трепет. Верхом идиотизма было украдкой разглядывать ее животик, ища в нем какие-то перемены, равно как и изводить себя подсчетами, подтвердившими бы его личную причастность к тому, что с ней происходило... причастность к зарождению новой жизни.

Определенно, Гарри в последние дни чувствовал, что превращается в болвана. Восторженного, рассеянного, напуганного - и старательно скрывающего и первое, и второе, и третье. Не сказать, что его умиляла перспектива стать отцом - скорее, она напугала его до смерти, до какого-то полуобморочного состояния, в котором он и пребывал в последние дни. Но перспектива того, что отцом станет Малфой, напрягала его в тысячу раз сильнее. Боль - режущая, нестерпимая - от нее содрогалось сердце и истекало кровью, стоило лишь подумать о том, что это Малфой... это его...

Нет.

С отчаянным, тяжелым вздохом Гарри обхватил голову руками и уперся локтями в колени.

- Эльфы уже должны были подать ужин, - заметила Луна, по-прежнему глядя в потолок. Ее тихий голос звучал безжизненно.

- Хочешь есть? Принести? - Гарри выпрямился.

- Нет, - лицо девушки на миг исказилось гримасой отвращения. - Но тебе, наверное, хочется. Иди, я полежу еще немного.

Мыслей о еде у Гарри не возникало, хотя теперь, когда Луна об этом напомнила, живот свело голодным спазмом.

- Ты как? - спросил он неуверенно, спуская ноги с кровати.

- Плохо, - спокойно сказала Луна. - Тошнит от всего мира. От этого дома, от его стен, от воздуха, от будущего...

- М-да. Лучше бы не спрашивал, - пробормотал Гарри, нащупав голыми ступнями кроссовки.

- На вас с Драко это не распространяется, - Луна перевела на него внимательный взгляд, точно разгадав его мысли. - И мне по-прежнему хочется, - ее ладонь накрыла живот, а щеки покраснели. - Странное состояние. Гадкое, сумасшедшее. Кажется, я превращаюсь в животное, теряю остатки рассудка и человеческий облик.

- Ничего подобного. Ты просто...

- Беременна, - Луна улыбнулась.

Гарри в который уже раз вздрогнул - не сговариваясь, они старались не произносить этого слова. От него становилось не по себе. И то, кому выпала сомнительная честь обзавестись наследником, тоже не обсуждалось - зачем впустую воздух сотрясать? Гарри не знал, о чем размышлял Малфой. Вряд ли подобные ситуации приветствовались среди высшего сословия. Слизеринец, несмотря на положение заключенного, до мозга костей оставался аристократом, и можно было ожидать от него привычного еще со школы пренебрежительно-высокомерного поведения - раньше, но не теперь! Гарри подчас даже ловил себя на мысли, что жалеет о том, что Малфой до такой степени изменился в положительную сторону. Будь он по-прежнему мелочным, задиристым, мстительным поганцем, помешанным на чистоте крови и собственной аристократической гордыне, Гарри было бы куда проще избавиться от тревожной рефлексии. Дать в зубы, сбить спесь, утвердиться в правах на Луну - и дело с концом. Но Малфой не торопился вспоминать старые мотивы и шаблоны поведения. В нем вдруг обнаружилась твердость, даже зрелость - лишенная позерства и максималистских настроений, спокойная, несгибаемая. И Гарри не представлял, что теперь делать с таким повзрослевшим Малфоем, как к нему относиться. Если бы в нем осталась хоть капля трусости, подлости, двуличия, хоть крошечная толика от той лощеной, злобной сволочи, которой Малфой был при Люциусе... если бы. Но как Гарри ни старался, ему не удавалось увидеть в Малфое бывшего врага. Каждый раз, сталкиваясь с ним взглядами, разговаривая с ним, просто находясь в одной комнате и кожей ощущая его присутствие, у Гарри возникало лишь одно жуткое, противоестественное ощущение: теперь они были любовниками. Даже физически - трудно было избегать взаимных прикосновений, занимаясь сексом с одной девушкой на двоих, и то, что прикосновения эти все больше напоминали ласки, не делало ситуацию проще и понятнее. Но куда хуже дело обстояло с духовной стороной отношений. Малфой, черт возьми, заставил себя уважать! И не просто уважать, а... проникнуться симпатией? Будь он женщиной, Гарри бы сказал, что увлекся, заинтересовался, поддался притяжению и, в конечном итоге, влюбился. Но употребить слово "влюбился" в отношении собственных чувств к Малфою?! Какая чудовищная нелепость. Хмм... Лучше всего смущение от данной мысли развеивал истерический хохот. Но что же ему теперь, ржать каждый раз при взгляде на Малфоя?

- Иди, - повторила Луна. - Я, наверное, уже лягу. Спать ужасно хочется.

- Зайти к тебе потом? - спросил Гарри с порога.

- Не нужно, - девушка сонно потянулась. - Завтра рано вставать.

Завтра суббота. Очередная вылазка в Министерство. Гарри подозревал, что больница св. Мунго тоже входила в лунины планы, но уточнять не стал. В конце концов, это было ее дело, ее здоровье, ее... решение. А о том, что и как будет дальше, они вообще не разговаривали.

- Спокойной ночи, - пробормотал Гарри, кинув прощальный взгляд на Луну, свернувшуюся калачиком на покрывале. И медленно побрел к гостиной.

Малфой читал, сидя на полу у камина. Вспотевший от близости живого огня, но внешне совершенно невозмутимый, он скрестил ноги, положив на них здоровенный справочник по гербологии. Отросшие волосы лезли в глаза и щекотали шею, блестящие в огненном свете зубы покусывали кончик гусиного пера, а на лице застыло выражение рассеянной задумчивости.

- Спит? - коротко осведомился Драко, едва Гарри шагнул на порог.

- Легла.

- Отлично, - Малфой выпрямился, прижимаясь лопатками к облицовке камина, и опустил перо. - Тогда можно поговорить.

Гарри обнаружил на журнальном столике тарелки с нетронутым ужином: жареная картошка, грибы и неизменные гренки - похоже, кто-то из домовиков просто ловил кайф от поджаривания хлеба.

- Давай поговорим, - Гарри опустился в кресло и с напускным равнодушием пожал плечами.

- Я слышал, в маггловской клинике можно сделать экспертизу.

- Да. Наука магглов достигла определенных... успехов в данной области, - сообщил Гарри, поражаясь собственной топорно-публицистической манере выражать мысли. - И с высокой вероятностью... можно установить...

- Луна против, - оборвал Драко, не повышая голоса.

- Ты разговаривал с ней об этом?

- Нет. Просто знаю ее немного, - Малфой усмехнулся. - По-моему, она не желает делить этого... ребенка.

Ага, истинные имена вещей давались Малфою не менее тяжело, чем Гарри. Это успокаивало.

- Она решила, будто он общий, - продолжил Драко с несчастным видом.

- Это абсурд, - твердо сказал Гарри. - Такое только у кошек бывает, да и то с разбивкой на две особи. Думаешь, Луна настолько наивна...

- Нет, конечно. Она необычная, но не глупая. Просто она верит, будто все это, - Малфой обвел гостиную усталым жестом, - можно сохранить даже в новых условиях. Может, решила, что это продлится вечно?

- А ты, стало быть, за экспертизу.

- Как ни странно, нет, - Драко мотнул головой. - Я, собственно, не об этом собирался поговорить.

Гарри терпеливо ждал, пережевывая картошку. Малфой выглядел напряженным и удрученным, каким-то разбитым и покорным, словно длинные цепочки размышлений в одиночестве привели его к тяжелому, но неизбежному решению, и он изо всех сил старался не выдать собственных горьких чувств.

- Луна завтра собирается в Министерство, - сказал Малфой ровным тоном. - Я не видел, чтобы она писала отчет, а без отчета ей могут не продлить работу портала. Так вот, я подумал, что сейчас самое время обнародовать результаты моих исследований, - он кивком указал на диван, где лежала папка с пергаментами и пара запрещенных книг по черной магии. - Там все фотографии, зарисовки, выдержки из книг со ссылками на источники. И полный анализ обоих кругов, разумеется. Надеюсь, я ничего не упустил. Если ты потратишь сегодня несколько часов на сочинение сопроводительного письма...

Дата добавления: 2015-09-30