В Читайской земле стало много людей,
и жить им всё тяжелей!
А где размещаться другим поколеньям?
нет места новым селеньям!
И нечего есть им, лишь только друг друга!
У пахаря больше земли нет для плуга,
и стала скотина околевать,
ведь негде её выпасать!
И плачет народ, проклиная юдоль:
"О, наш повелитель, о Сада-король!
Вот ты на престоле своем восседаешь
и землю убогую озираешь...
Подумай, что делать, и как же нам быть,
и как людей разместить?
И нечего есть нам, лишь только друг друга,
ведь нету у пахаря пашни для плуга!
И нет уж полей, где волов выпасать,
иль просом их засевать!"
И плач от народа дошёл к королю.
Задумался он:
"Что же я повелю?
Куда же идти нам и что предпринять?"
И вот приказал он бояр собирать,
И стал их выспрашивать:
"Как же нам быть?
Куда нам идти и как жить?"
Бояре, подумав, сказали ему:
"О, Сада-король! Скажем так посему:
Ты хочешь узнать, как уйти нам от бед?
Но в мире уж места свободного нет,
Все земли чрезмерно заселены,
и новых земель не добыть без войны.
Но есть близ Дуная далёкого
для пашен поле широкое.
И дивные дивы в том поле живут,
а проса не сеют и в поле не жнут.
Ах, если бы дивов тех нам покорить
и землю их заселить!
Поля же тех дивов заставить вспахать и
просом их засевать!
Однако на Белом Дунае лежит
та Сурова Ламья -
ужасна на вид:
о трёх головах, о семи хвостах.
У всех та змея вызывает страх!
И мимо неё нам пройти не суметь,
и птице она не даёт пролететь!
За нею живут люди дивные,
воинственные и сильные.
И может так получиться,
мы с дивами будем биться.
Те дивные дивы, когда нападают,
врагов каменьями побивают.
Они на врагов все толпою бегут,
поля свои стерегут!"
Но Сада-король снова сетовать стал:
"Что делать нам - этого я не узнал...
Ту Сурову Ламию как победить?
Где силы нам взять, чтоб дракона убить?
И как одолеть этих дивьих людей,
которые в битве нас будут сильней?"
Ещё речь ту Сада-король не изрёк,
ещё отзвук эха от слов не умолк -
явилась к нему Самовила,
великая Божия вила
И лик её - Солнце Красное, в
груди её - Месяц ясный!2
И так королю Самовила пропела, как
с Белой горы прилетела: "О том ли,
король, у тебя печаль? Ужели тебе
своё племя не жаль? Ты лучше все
роды к утру пригласи и через глашатая
провозгласи: Чтоб все, от детей и до
стариков, как солнце появится средь
облаков,
покинули землю Читайскую
и двинулись к полю Дунайскому!
Заставь же идти как детей, так и жён,
И пусть будет каждый к сему принужден -
отправиться в земли далекие
пахать поля те широкие!
Чтоб просом поля засевать и
урожай собирать!
И пусть все покинут землю Читайскую,
и с жёнами двинутся к полю Дунайскому!
А также возьмите вы пуйку с собой,
но только не белую, не с пестротой,
а чёрную, в цвет воронова крыла, чтоб
жертва приятна для Бога была!
И пусть королева корову яловую на
белый Дунай поведёт И пусть на Дунае
ту требушку новую
в честь Бога Огня принесёт. И пусть
тот священный огонь заискрится,
и Сурова Ламия загорится
от искры сего огня!
Средь ночи иль среди дня!
И пусть королева затем совершит
заклание Громовержцу,
И громом с молнией разорвёт
той Суровой Ламии сердце!
И оттого до последних дней не будет и
памяти боле о ней. Когда ж перейдёте
вы Белый Дунай и вступите в Дивий
край,
то Бога вы призовёте
и дивов всех разобьёте".
И только ту речь Самовила пропела, так
сразу порхнула и прочь улетела.
И вот поутру всех король пригласил, и
через глашатая провозгласил: Чтоб все,
от детей и до стариков, как солнце
появится средь облаков, покинули
землю Читайскую и двинулись к краю
Дунайскому! Заставили также всех жён
и детей в дороженьку ту собираться
скорей -
идти в те земли далёкие,
пахать поля те широкие!
Чтоб просом их засевать и
урожай собирать!
И Сада-король двинулся впереди,
За ним королева пошла позади.
И только та Сурова Ламия
во поле их увидала,
тотчас же она пронзительно
зубами заскрежетала!
И все порешили закланье свершить,
чтоб Сурову Ламию истребить.
Тогда королева и Сада-король
заклали ту пуйечку для Огнебога,
Потом они закололи -
корову для Громного Бога.
И от священного пламени
Ламия запылала.
И громом её убило -
помина о ней не стало.
Когда ж они клали требу -
разверзлось синее небо.
Огонь охватил всё от края до края, и
молния била по водам Дуная. Когда
ж от небесного пламени
Ламия запылала, и
и громом её убило -
Огонь Божий с неба излился -
на Белом Дунае весь лёд растопился.
Для Сады нет больше по водам пути,
не может он Белый Дунай перейти.
Но тут появилася Самовила,
великая Божия вила,
чтоб ратям помочь перейти Бел Дунай,
и сразу явиться войскам в Дивий край,
чтоб рати вела там сама Самовила, на
сём ратном поле давала им силы, чтоб
Дивий король был в бою сокрушён: как
рати читайские шли, - видел он, но всё
же он им покоряться не стал, лишь
против их сильное войско собрал.
И вот дивы вышли на берег Дуная,
и встали на поле широком у края.
Вот видят: читайские рати идут,
и вскоре они нападут!
Тогда стали дивы каменья метать,
чтоб землю свою не отдать!
Но тут Самовила крылами взмахнула,
затем теплотой и морозом дохнула.
И так на ЧитайскоГо короля
подула она теплотой,
а дивов она обдула
стужею и пургой.
И вот стали дивьи войска замерзать,
И так, задубев, стали все умирать...
...Теперь Сада смотрит во чистое поле, где
дивные дивы, забывши о воле, весною
Дунайские пашут поля, чтоб вновь белым
просом покрылась земля.
Закончена песня, о том, как мы жили,
о Саде, о Ламии, о Самовиле!
От Бога пусть здравие будет у вас и песня
- от нас!
2. Снова о переселении, но иначе
Не может как прежде жить Сада-король,
ведь земли его переполнены, всех
жителей не вмещают!
Людей стало будто на небе птиц!
Ведь даже земле плодородной,
их трудно было б кормить!
А как же тут хлеб на камнях растить?
И возопил тогда Сада-король;
что ж делать? И как нам быть?
И как то лихо изжить? Иначе ведь
есть люди будут друг друга!
И тут ему дума пришла на ум.
И вот всех волхвов и бояр задумал он
пригласить. И стал их пытать: как быть?
Что делать и как нам жить?
А может, найти нам свободную землю?
Пойти к той земле и ее заселить?
И тут же откликнулись молодые:
а скоро ль ту землю идти заселять?
И деды и бабы в ответ зашумели,
Да, было б неплохо её отыскать!
И тут собирались жрецы и бояре,
И стали пытать короля:
а где же есть та земля?
пригодная для жилья? Найдём её и
заселим!
Волхвы тут древние свитки
из пазух своих извлекли,
Искали ответ:
есть ли где, или нет
клочок свободной земли?
И вот был старик, который изрёк
такую речь королю:
"Ой, Сада-король,
наш великий король!
Мы много думали и гадали, везде мы
свободную землю искали,
Но нет сей земли, это лишь мы узнали...
Земли той все парни и девы желают,
а деды и бабы о ней лишь мечтают! Неплохо бы было её отыскать....
иначе людей у нас стали съедать!
А мне в старину дед рассказывал так,
что есть близ Дуная далекого для пашни
поле широкое, Но в сильном оно
запустении, заброшено в небрежении.
И дивные дивы его заселяют...
Как землю пахать, эти дивы не знают.
И дивы те все небольшого ума, не строят
они дома! Однако те дивы дивные,
воинственные и сильные,
пускать в свои земли чужих не хотят.
Живой к ним кто явится -
сразу съедят.
Но если бы мы в те поля пошли,
легко б мы их победили.
Сразим всех их стрелами! Сильный яд на
стрелы мы наносили!
Но есть там лихо другое,
есть горюшко там большое...
На Белом Дунае там Ламья лежит,
сурова она и ужасна на вид!
С семью она головами,
а также с семью хвостами!
Она никому через Белый Дунай
проехать не позволяет.
И всех, кто явится близко,
не глядя она глотает!
И Ламию ту не легко сгубить:
Ведь ежели голову ей срубить,
на месте том, где срубают,
другие две вырастают!"
И Сада-король так, размыслив, сказал:
"На дивьих людей вскоре мы нападём!
Легко мы их разобьём! Пусть в бой идут молодые,
мы будем вместе сражаться, и
биться, и ратоваться!
На наших стрелах есть сильный яд,
они врагов поразят!
Но как же, скажите,
нам с Ламией быть?
Как Ламию победить?
Доселе Ламию одолеть
не смог ведь никто окрест,
и всех она нас поест!"
Волхвы же поведали думу ему:
"Иначе нам Ламию не побороть...
Лишь нужно молиться много -
великому Огнебогу
И жертву после колоть
великому Громному Богу!
И так заколоть нужно нам девять пуйек,
а также девять гусей.
Чтоб Ламию ту одолеть скорей!
И высечет Огненный Бог огонь,
а Громный Бог гром пошлёт.
И лютая Ламия погорит,
и громом её убьёт!
И только тогда мы Дунай перейдём и
землю пустующую займём".
И вот было так: все волхвы, короли
молилися Огнебогу и
высекли пламя, зажгли огонь.
Огонь священный не тронь!
И вот было так, что над князями князь,
поднял серебряный нож,
и заколол Богу Грома
он девять пуйек и девять гусей, чтоб
Сурова Ламья сгорела скорей!
Еще моление не завершилось и жертвы
не все ещё принесли, как падал на
землю небесный огонь, и молния вниз
слетела, и Ламия вмиг сгорела.
И вот после этого Сада-король
послал глашатая к людям.
И он разгласил весть по всей земле:
"Пусть каждые парень и девица
идут за Белый Дунай, а старшие
пусть останутся. Так, чтоб никто
за Белый Дунай не вышел бы
после Сады! И пусть прощаются
молодые с родными, с дедами-бабами,
а те им дают прощение,
а также благословенье".
И тут все юноши, девушки свою поведали думу:
"Мы все перейдём через Белый Дунай,
и двинемся в Дивью землю,
и дивов дивных поработим,
и землю дивов себе подчиним,
научим мы их, как живут на земле,
работают как в селе!"
И двинулись юноши, девушки
вплавь через Белый Дунай.
И плыли они два дня,
а после две ночи во мгле,
и вышли на третий день
к той дикой Дивьей земле.
И дивы увидели чужеземцев,
которые захотели
забрать их земли пустые,
и вышли все с ними биться:
"Мы вас сейчас перебьем!
после съедим живьем!"
И тут великий Сада-король
пустил в них лютые стрелы,
и всех тех дивов сразил,
и сразу их победил.
И так тех дивов пленили,
детей их поработили.
И дивов тех научили,
как пашут и сеют на их земле,
работают как в селе.
И вот собирают они урожай,
сбирают они плоды,
не нужно другой еды!
И землю они обживают,
работы иной не знают...
3. Советшша Дивьего короля Камяна и Сада-король
- Камяна! Э-эй, Камяна!
Слышала ли, Камяна? Иль нет?
Мне весть прилетела от дальней земли,
от той сторонки Загорской, от дальней
земли Заморской!
И мне Птица Сва принесла
"Белу Книгу"
"Белую Книгу" чёрного письма.
И крылья птицы той трепетали, когда
нисходила мне "Белая Книга". -
И "Белая Книга" так напевала:
- Ой ты, король, Дунайский король!
Утречком рано ты ждешь-поджидаешь,
младого Читайского короля.
А он уж войска отовсюду согнал за
земли твои богатые биться!
Ты должен ему покориться!
Желает он земли расширить свои!
Поскольку земля его многолюдна и в
селах его уживаться всем трудно,
и нет там уж места для крупных сёл!
Не могут пахари там пахать!
Нет пастбищ, где можно волов выпасать! -
И Вышнего Бога король прославлял,
и Бог королевскому слову внимал:
"О Бог, помоги дивий люд покорить!
Должны мы отсюда теперь уходить, мы
вскоре покинем родные края, поскольку
бесплодная наша земля!" И вот ожидаешь
ты добрую силу, что может тебя покорить,
и зла ты не можешь ей учинить!
- О дева Камяна! О том Книга пела...
И чудное чудо воистину было!
И что же нам делать? И как же нам быть?
Быть может, теперь мне его поджидать,
иль лучше войска на границе сбирать,
чтоб он не сумел покорить Дивью Землю?
И дева Камяна рекла королю:
- Не добрую силу теперь поджидаешь!
Король! Ты великие рати сзывай,
чтоб вольным, богатым остался наш край!
Ту речь дева кончить ещё не успела, как
горькая весть к королю прилетела, о том,
что пробился Читайский король чрез то
Харапское3 полюшко, чрез то широкое
морюшко,
И где только тот король проезжал,
там земли богатые он покорял.
Пленял в тех землях пригожих
воительниц чернокожих...
И вот сокрушаются пленницы,
И горькие слезы роняют, и чёрные
руки вздымают
в безмолвной своей мольбе о тяжкой
своей судьбе...
О родине их предаются печали,
Поскольку с землею родимой,
как будто с матерью милой,
должны они разлучиться...
И как слезам тут не литься?..
Но тот, кто стал королем их, прорёк:
- О пленницы, что же вы плачете?
Не смейте заламывать чёрные руки!
Я буду сгонять вас с земли плодородной,
Коль вы обработать её не способны!
Но если вы сами свою землю-мать
научитесь правильно обживать, То будете сами вы также -
хозяева тучных земель,
и вас не изгонят отсель!
Когда же умрёте, всех вас примет Бог
в угодья свои, в золотой чертог,
поскольку вы научились, как нужно
трудиться на вашей земле, чтоб много
она родила и деток своих кормила! -
Как пленницы то услыхали -
так слёзы лить перестали.
И все преклонилися пред королём, и
падали все перед ним ничком, и так
прославляли все мудрость его, поскольку
король тот учил дивий люд, как землю ту
обихаживают,
И там, где войска короля появлялись,
там все сбегались и им дивовались.
И так его рати к Дунаю пришли
от той Читайской земли...
Но тут Дунайский король ему рек:
- Мой Белый Дунай никто не пройдёт,
Растоплен в нем силою Божьею лёд!
Собрал я великое войско, tm лу
чтоб Белый Дунай ты не смог одолеть.
Тебе покорить нас теперь не суметь!
И встал тот Читайский король недвижим,
а Белый Дунай катит воды под ним,
И вот что Читайский король тут изрёк:
- Чтоб чудное чудо исполнилось,
чтоб нам удалось перейти Бел Дунай,
достигнуть тучных земель -
падите все на колени! Так вы к Коляде обратитесь с мольбой,
и пусть ниспошлет нам он волей святой
ветровницу Самовилу!
Пусть ветер задует в полную силу!
Так Белый Дунай вмиг покроется льдом
и реку как посуху мы перейдём!
Моление то Коляда услыхал, и тотчас
он им Самовилу послал,
чтоб та поветруля, ветрами шаля,
повергла Дунайского короля.
Вот так наказал Бог ту деву Камяну!
Она ведь - Дунайского короля
сбирать войска подучила,
чтоб биться с ратью Читайской, на берегах
Дунайских. И внял он деве Камяне, своей
советнице гордой, что покориться врагу
не желала, и войско в поход зазывала:
- Сразитесь с ратью Читайской
на берегах Дунайских!
Нельзя оставлять землю нашу!
Идите в широкие те поля -
сразите Читайского короля!
Но тут поветруля задула
студёным и тёплым ветром.
И на Читайские рати
повеяла теплотой,
а за Дунай дохнула
стужею ледяной.
И так стали те войска замерзать,
И так, задубев, стали все погибать.
И так покорились Дунайские земли.
И там была дева Камяна, которая не
желала,
чтоб земли Дунайского короля
читайцы те покорили, и край тот
юноши их заселили, и в этой земле стали всем управлять,
и дивов дунайских сих стали пленять,
и дивий люд обучать,
как трудятся на земле,
работают как в селе.
И вот потекла печаль
по белым водам Дуная,
как дева та утопилась
в веночке весенних трав.
Не смей же теперь являться
и, как видение, мучить
Читайского короля,
та, что была советницей,
та, что гордой была, та,
что в воды ушла...
И были такими дела давних дней,
вот песня о битвах былых королей!..
И вот это всё, что мы помним о том.
Ту песню старинную так мы поём!
ПОЯСНЕНИЯ
СКАЗАНИЕ О ЯРЕ
Сказание о прародителе Яре, или отце Оре, древнейшее в славянской ведической традиции. Яр суть первый прародитель, и жил он, согласно "Кни-ге Велеса", около 20 тысяч лет назад.
Он был первым князем, первым родовичем славян во времена, когда предки наши жили в легендарной Северной прародине.
Всего несколько строк посвящает ему "Книга Велеса". Упоминает его только в связи с новым Коло Сварога, начавшимся после ухода и Преоб-ражения Буса Белояра (IV в. н.э.). Она сравнивает это время с началом предыдущего Коло Сварога (всего зодиакального круга эпох, или большого Платонического года), который возник 20 тысяч лет назад.
Насколько более подробнав этом отношении "Веда славян"! Здесь мы привели только две песни, но в издании Верковича их много больше.
Правда, в "Веде славян" легенды о Яре, Яруне и Арии Оседне разгра-ничить не всегда просто. Имена прародителей в ней часто условны и уже есть смешение их деяний, т.е. распад традиции. Но тем не менее если ориентироваться на "Книгу Велеса", то нельзя не поразиться устойчивости многих сюжетов, образов.
Это касается и песен об исходе с Северной прародины. Кстати, ныне, когда эта тема не сходит со страниц многих научных и научно популярных изданий, не все понимают, насколько необычно обнаружить рассказ об исхо-де с Севера в "Веде славян".
Зададим вопрос: кто первым заговорил о Северной прародине, если отвлечься от собственной письменной ведической традиции, от жреческих толкований, открывшихся лишь в недавнее время?
Сразу бросается в глаза одно важное обстоятельство. Песни "Веды славян" собирались в 1860-х, 1870-х годах, изданы они были в двух томах в 1874 (в Белграде) и в 1881 (в Санкт-Петербурге). Часть текстов сохранилась лишь в рукописях.
И, заметим, потом эти издания более ста лет оставались неизвестны большинству специалистов по славянским и индо-арийским древностям.
И как тут не обратить внимание, что во время издания сих книг еще никто среди ученых Европы не поднимал саму тему "Северной прародины". Античные и средневековые авторы иногда затрагивали тему Гипербореи,- блаженной страны на Крайнем Севере, но отнюдь не как прародины евро-пейцев. А потом и эта тема ушла со страниц ученых трактатов.
Впервые же ввел в научное обсуждение эту тему, и причем только на уровне смелой гипотезы, американский историк В. Уоррен в 1893 году. По-том эту тему развил, опираясь уже на священную традицию Вед, индийский ученый и общественный деятель Б. Тилак, первое издание его книги "Арк-тическая прародина в Ведах" вышло в Бомбее в 1903 году. Они и почитаются родоначальниками сей теории в науке.
Но приведенный выше текст "Веды славян", который сопровождался краткими комментариями самого СИ. Верковича, означает, что в действи-тельности впервые об исходе с Севера индо-ариев и праславян заговорил С.И. Веркович (раньше Уоррена и Тилака!). Ведь именно о сем повествуют песни "Веды славян", и именно об этом он и сам писал в пояснениях к сим песням, где он давал как свои, так и традиционные жреческие толкования древних образов. Жаль только, что голос СИ. Верковича так и не был тогда услышан.
О чем же повествуют легенды "Веды славян"?
Сам Север, или "Край-земля", описаны как волшебное царство, где вместе с людьми жили и боги, и первые прародители. В самой "Веде славян", как, кстати, и в индийских Ведах, не указано прямо, что речь идет именно о Севере. Но догадаться несложно.
Хотя бы потому, что в этой земле полгода длится день и полгода ночь. Почему так происходит? "Веда славян", в эпической песне "Свадьба Солнца и Волыни", занимающей чуть не треть первого тома "Веды славян" и по-ющейся на Велик-день (современную Пасху), рассказывает об этом так.
Бог Солнца влюбился в прекрасную Волыню, дочь бога неба (Сварога), но тот запретил ему жениться на сей полубогине. И тогда бог Солнца в горе перестал следить за сменой дня и ночи и наступили ужасные холода. И пол-года не было видно Солнца на небосводе. Потому волхвы всех народов пришли на поклон Сварогу и тот снял свой запрет, и была сыграна свадьба. Начался день. И с тех пор эта мистерия, свадьба Солнца и дочери неба, происходила каждый год.
А где находится та Край-земля, где полгода день и полгода ночь? Ко-нечно, за полярным кругом!
Но в "Веде славян" она описывается не как суровая тундра, а такой, какой она была в древности, до Великого оледенения. Она полна лесов, по которым бродят охотники, там в полях цветут цветы, ходит скот, поют птицы.
И там есть Святые горы, настоящий горный хребет. И на горе Бавнще живут горные и древесные друды. А от Святой горы звездный путь ведет к трону Вышня, который предстает также в ликах бога Коляды и бога Яра.
И в сей блаженной земле никто не старится. Так, например, прароди-тель Орь (он же Ярь) живет, согласно "Веде славян", двести лет, а мать его и того больше. И даже само переселение родов славян в песнях чаще представляется вызванным не похолоданием, а скорее, перенаселенностью сих благодатных земель.
Впрочем, мотив переселения из-за холодов также развивается в песнях. Согласно им, холод на Край-землю насылает Черный юнак (наш Чернобог), или некий юнак Слан, слуга Зимы.
Здесь следует заметить, что знакомая мне волжская традиция также сохранила сродную легенду о противостоянии Яра и Черного Идолища. Час-тично она включена в "Книгу Коляды" (независимо от "Веды славян", тогда я еще не перевел эти песни). Полностью волжские легенды еще предстоит опубликовать (видимо, уже в пересказе или переложении).
В "Веде славян" есть более десятка песен о переселении славян от Край-земли и о выведшем славян в новые земли прародителе Яре (Оре).
Кстати, сего Оря "Веда славян" называет в разных песнях по-разному. Чаще всего - Орпю. В сем имени "пю" суть архаичный уменьшительно-ласкательный суффикс, сохранившийся в помакском диалекте (сравни "гора" и "горб", "горбушка"). То есть сей прародитель называется Орюшкой.
Есть у него и имя-титул "Бан". В болгарском языке это имя значит про-сто "правитель", "король", отсюда и "пан", что значит "господин".
В "Книге Велеса" прародителя Яруну (второго Яра), выведшего славян с прародины, также именуют Баном: "И ту истину рассказываем о первом Бане (господине) нашем - с него пошли князи избираемые и сменяемые..." (Род I, 6:2).
Стефан Ильич Веркович в комментарии к песням об Оре так истолковал эти имена: "Орпю - в старые времена был такой витязь-юнак, и всякого, кто был юнак, нарицали тем именем, также юнакам давали и имя Бан". Также о нем сказано, что "Бана бьш наш царь, который первый вывел наших дедов от Край-земли и заселил наши отчины".
Так Веркович толкует происхождение традиционного древнего имени славян "ории", или "арии", что значит "пахари", а также имя "паны".
Его же можно назвать и Яром, но в "Веде славян" это имя значится только как одно из имен Вышнего Бога, Небесного Отца. В отличие от этого в современной волжской традиции сего прародителя именуют Яром, ибо он прародитель рода Яров (то есть Святояров, Белояров, Новояров), а бога чаще именуют Ярилой, хоть краткое имя Яр также в ходу.
При переводе я склоняюсь к такому написанию и толкованию имен и не вижу причин сохранять "окающее" местное произношение.
Яр (Орь) с помощью своей супруги вилы Вриды переходит Белое море, причем оно расступается перед родами славян, ведомыми им.
Замечу, образ расступающейся воды традиционен для рассказов о переселяющихся родах в ведической традиции. Также расступались воды и перед патриархом Мосем -o сыном Трояна, а в Ведах Индии перед риши Вишвамитрой ("Ригведа", III 33), та же легенда есть и в Библии (воды Красного моря расступаются перед Моисеем). У всех сих преданий единый праисток: легенда о расступающихся водах Белого моря. Это предание самое старое из известных нам, ибо оно относится к началу Сварожьего круга.
Строительство Нового города указывает на словенскую традицию. Именно словене при переселениях всегда основывали стольный град с сим именем. А упоминающееся в ряде текстов другое имя этого города Котлив, возможно, указывает на окрестности современного Санкт-Петербурга, где есть остров Котлин, на котором расположен Кронштадт.
Борьба Яра с Ламией потом повторится и у реки Ламы, притока Волги, когда арии будут устанавливать волоки (у Волока Ламского) и далее у Дуная. У Дуная этот подвиг повторит Сада-король, который явится новым воплоще-нием Яра.
Сродные легенды известны и на Волге, и на Дунае. Это единая древняя традиция.
СКАЗАНИЕ ОБ ИМЕ
Очевидно родство преданий "Веды славян" о царе Име, сказаний "Книги Велеса" о Богумире (благом Имире), а также авестийских (древнеиранских) преданий о патриархе Йиме.
Этот патриарх известен многим народам под именами: Богумира Благим Имиром (в скандинавской "Эдде"), Иимы Хшайта (в "Авесте"), Ямы (в "Ведах Индии"), Йуемы (в Китае), Джем-шидома (в "Книге царей" или "Шах-намэ" Фирдоуси), Чим-булага (в волжских, и прежде всего марийских, преданиях).
Известно его имя было от Африки (Иман, Оман), Западной Европы (Кимер), Малой Азии (библейский Гомер), до Крайнего Севера России (Ямал) и Сибири (Омоль).
Изначально имя сего патриарха произносилось как [Н'm'], и значило "кам" - шаман ("камлать"). Первый звук произносится, как мягкое южнорус-ское "г", второй - смягченное "м". Другие имена - производные от начального имени по законам этимологии. Славяне называли его и царем Имой, а также, в "Книге Велеса", Богумиром (т. е. богом-шаманом) и Благомиром (благим шаманом).
Приведенная в "Веде славян" легенда наиболее близка именно авестийской традиции. В сей легенде Има подобно Йиме строит ограду "вару" и получает Ясну книгу, то есть буквально книгу авестийских гимнов, которая так и именуется "Ясна".
То есть текст данных легенд "Веды славян" - это не независимая от Авесты традиция, восходящая к временам самого Богумира Имира. Она зави-сима. Что не должно нас удивлять.
Конечно, известно, что саму Авесту впервые перевел на французский язык и опубликовал еще в 1771 году Анкетиль Дюпперен. Но не думаю, что эти болгарские легенды сколько-нибудь зависели от того издания. И дело не только в том, что на славянские языки Авеста стала переводиться значи-тельно позже, уже в XX веке.
Дело в том, что собственно иранские, авестийские традиции для Болга-рии вполне автохтонны, известны еще с античных времен.
Вспомним, эти земли входили и в Персидскую державу во времена Да-рия Кодомана (VI в. до н.э.), т. е. расцвета зороастрийской религии.
А скифы? Общеизвестно, что они иранцы. И многие имена скифских царей, проходивших по сим землям, авестийские. Например, Сайтафарн (II в. до н.э.), коего мы предположительно отождествляем с Сада-королем (очередным). Его имя переводится как Сайта, обладающий "фарном", т. е. "святостью", "знаком власти" по Авест. е. Да и после скифов, во времена раннего средневековья, раннеславянские князья иногда носили имена полуиранские (например, Ардагаст). А одно из славянских царств именовалось Артанией (от Арты ли, "Правды", по Авесте).
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |