Но мы знаем, как бережно буддизм на любой земле, где бы он ни появ-лялся, обращался с древней национальной традицией. Буддизм всегда только обогащал ее новым учением, сохраняя все, вплоть до института древнего жречества, находил общий язык и с шаманами. Видимо, славянский буддизм нашел формулу соглашения с ведической монотеистической традицией, по-добно тому как это было в индуизме, где Будда был признан одним из во-площений Вишну. Таковым воплощением мы признаем и Буса Белояра.
Цари Русколани из рода Яров были также и религиозными лидерами, признавались воплощениями какого-либо из аспектов Всевышнего (подобно буддийским "бодхисатгвам сострадания"). Подобно этому ныне Далай-Лама XIV признается воплощением Будды, то есть Богом, сошедшим на землю.
Конечно, остаются и расхождения с современными буддистами по некоторым важным богословским вопросам. Скажем, мы не считаем, что бо-ги ниже людей в иерархии сотворенных существ, хоть и признаем, что достичь просветления могут только люди. И разумеется, мы не можем принять и формальное отрицание Бытия Всевышнего, отличного от Будды. Для нас Будда - Сын Бога, подобный Христу, Бусу Белояру. Но есть и Отец, Сам Всевышний, Единый с Сыном, но могущий быть и отличным от Него.
Однако мы понимаем, что дело не в словах, а в делах. Потому что, по нашему мнению, и здесь просто произошла замена одного слова другим, и спор идет не о сути, а о словах.
Мы полагаем, что на пути восхождения к Всевышнему возможно и временное отрицание Бытия Бога, бунт против Бога. Бог дает и такую свобо-ду. И именно сие отрицание мы находим в философском буддизме и в атеиз-ме. И мы знаем, что Бог судит не по словам, кои произносит человек, а по его сердцу, по совести. И среди атеистов могут быть настоящие праведники. Те, кто имеет Правду в сердце, кто заменяет имя Бога словом Правда.
Но мы считаем, что сей путь чаще ведет к заблуждению. Бунт только тогда имеет смысл, если религия находится в упадке, если нужно время для избрания нового пути, новой религии. Потому для духовного восхождения в конце концов необходимо обрести истинный путь к Богу.
Движение Сознания Кришны только начало свой путь по России, но уже заняло немалое место среди современных религий нашей страны.
Молодость сего движения, а также стремление укорениться на нашей земле привело к тому, что среди кришнаитов возник интерес к отечественной ведической традиции. И ныне начался диалог. И мы нашли общие ведиче-ские корни, упоминание в "Книге Велеса" о Яруне (Арджуне), одном из главных героев Махабхараты, Бхагавад-гиты и ШримадБхагаватам. Нашли и предания о Кришне, славянском воплощении Вышня, явившемся по нашей традиции в прошлую эпоху Водолея, то есть около 20 тысячелетий назад. Сие воплощение предшествовало явлению Кришны в Индии (IV тыс. до н. э.). Об этом древнейшем воплощении, о Кришне, упоминают и Веды Индии.
Современное движение Сознания Кришны имеет своим корнем древ-нейшую ведическую традицию, продолженную в Индии Кришной-Чайтаньей Махапрабху в XV веке, а затем в XX столетии Бхактиведантой Свами Праб-хупадой.
Однако, выйдя по воле Свами Прабхупады за пределы Индии, а затем придя и в Россию, сие движение поневоле вобрало в себя многие черты ре-лигиозного мышления и поведения западного человека. Появилась и несвойственная ведической традиции религиозная нетерпимость, и многое иное.
Будет ли сие иметь продолжение, покажет будущее, мы же призываем своих единоверцев изучать ведическую традицию, в том числе и в изложении Свами Прабхупады, а к кришнаитам обращаемся с предложением продолжить диалог и не настаивать на немедленном слиянии наших течений религиозной мысли.
По следам кришнаитов к нам пришли и наши отечественные шиваиты. Они, в отличие от кришнаитов, сразу объявили себя славянскими "язычни-ками" и отождествили (в общем верно) Рудру-Шиву с Родом. Однако в славянских Ведах есть и Рудра (Род, Рудый) и Шива (Сива, Сивый), и они от-личны.
Шиваиты называют себя последователями учителя Шивайи Субрамуниясвами, одного из лидеров современного возрождения индуизма. Он изложил основы веры в книге "Танец с Шивой", которая была переведена на русский язык. И я советую ознакомиться с этой книгой каждому человеку, ищущему пути к Богу и идущему по Пути Вед, ибо в сей книге, проникнутой духом гуманизма, излагаются основы ведической мудрости и морали, по сути единые со славянской традицией.
Индуизм, представленный в изложении Шивайи Субрамуниясвами, миролюбив и веротерпим. Однако не могу не заметить, что наши отечествен-ные шиваиты сим миролюбием не отличаются, они уже выступили как против кришнаитов, так и против нас, последователей славянской традиции ведизма, ибо мы не признали шиваитское видение ведической традиции единственно возможным.
С иными религиозными течениями ведического корня мы до сей поры не сталкивались.
Но полагаю, что интересный диалог мог бы получиться с зороастрийцами, ибо иранская арийская традиция многие века соседствовала со славяно-ведической и имеет общие корни, обширную общую историю.
Первые славянские царства (например, Русколань) почитались одним из царств, где правила иранская династия. С зороастризмом праславяне были знакомы и в степях Семиречья. А с предзороастрийскими разновидностями иранской веры со времени исхода из Мидии.
Нашелся бы общий предмет для разговора также с даосами и конфуци-анцами, ибо и у нас есть общая древняя история. Веры имеют один исток. Первые цари праславян эпохи Богумира были также императорами Китая. Само Семиречье долгое время оставалось провинцией Китая. Об исходе из Китая повествует и болгаро-помакская "Веда славян". И сам Конфуций был потомком древней сакской (арийской) династии. То есть он может почи-таться нами как очередное воплощение Вышня, потомок Дажьбога и Велеса.
Даже синтоисты Японии могут найти в славянских Ведах много важного для себя. Это предания об Алтае, почитаемом прародиной как славянами, так и корейцами, и японцами, и вообще многими народами алтайской языковой семьи.
А если углубляться далее в истоки традиции на Урал и далее на Север, то общие истоки веры мы найдем также и с американскими индейцами, а потом и вообще со всеми народами нашей планеты.
Именно поэтому русская изначальная ведическая традиция может и должна стать всемирной идеей и так вернуть нашей великой Родине значение мировой державы, значение Учителя Мира.
ПРИЛОЖЕНИЕ
"КНИГА ВЕЛЕСА" И "ВЕДА СЛАВЯН": ЕДИНАЯ ТРАДИЦИЯ
"ВЕДА СЛАВЯН": ПУТЬ ДЛИНОЮ В ПОЛТОРА ВЕКА
О СЛАВЯНО-ВЕДИЧЕСКОЙ КНИЖНОЙ ТРАДИЦИИ
"Книга Велеса", которая многими и поначалу воспринималась как памятник уникальный, не сравнимый ни с чем, в действительности не единственный памятник славянской ведической традиции. Есть и другие, и они происходят из иных источников.
Существует богатая славянская литературная традиция, имеющая ве-дические корни. И нашей обязанностью является возвращение этой традиции в современность. Возвращая ее, мы приближаем и эпоху "Русского Возрож-дения".
В этой связи, безусловно, должно вспомнить и "Слово о полку Игоре-ве", духовный мир коего, образы и язык принадлежат тому же культурному пласту, что и тексты "Книги Велеса".
К сожалению, эти многочисленные и явные пересечения "Книги Велеса" и "Слова о полку Игореве" уже использовались для ложных доказа-тельств "заимствований" из сего памятника. Сходная ситуация была и с самим "Словом", ибо и его некоторые так называемые "специалисты" обвиняли в заимствованиях из "Задонщины". Однако "формальное" тому основание все же имеется. "Слово" - памятник известный, опубликован он много ранее, чем "Книга Велеса". И потому тут открывается простор для фантазий скептиков.
Но для тех же скептиков и Илья Муромец суть лишь "плод фантазии неграмотных крестьян XVII века, созданный по образцу германских сап. И такие "ученые" рассуждения можно вычитать в современных литературовед-ческих трудах. Потому к подобным мнениям не стоит относиться излишне серьезно.
Что же касается ведической литературной традиции, то ныне мы можем также вспомнить "Боянов гимн". Этот памятник был опубликован полностью только в 2000 году, но существует его архивная копия, сделанная в первое десятилетие XIX века.
Восходит он к той же библиотеке, что и сама "Влесова книга", родство их несомненно. И потому подлинность "Боянова гимна", доказанная в книге "Славянские руны и "Боянов гимн", подтверждает подлинность "Книги Веле-са".
Этой теме посвящено отдельное обширное исследование и потому от-сылаю читателя к нему.
Здесь же я хочу остановить внимание на другом памятнике, на "Веде славян".
По сути, это даже не один памятник, а осколки целой литературы (песни, сказания) одного небольшого, но крайне интересного своими архаич-ными обычаями славянского народа: родопских болгар-помаков, сохранивших древнюю веру, обряды, жречество.
Что же это за памятник? И находится ли он в том же "духовном про-странстве", что и "Книга Велеса"? Чем он сроден с нею, в чем дополняет ее?
Прежде чем ответить на эти вопросы, следует рассказать немного о том, откуда нам известно о нем. Как, и когда, и кем он был впервые опубли-кован.
ЯВЛЕНИЕ "ВЕДЫ СЛАВЯН" В РОССИИ
1881 год. В Санкт-Петербурге южнославянским ученым-славистом Стефаном Ильичем Верковичем выпущена книга "Веда славянъ".
Благословил книгу и выделил часть средств для ее издания сам государь-император Александр II, поддержали издание и другие члены царской семьи, многие богатые люди России.
Так появилась эта книга, вопреки сопротивлению отечественных славистов. Поддержка, оказанная книге государем, заставила смолкнуть голоса недоброжелателей. И противодействие из громогласного перешло в молчаливое. Книгу Верко-вича просто перестали замечать. О ней забыли.
Умолчанию о трудах Стефана Верковича помогло и то, что он не успел сделать перевод родопских песен на русский язык. "Веда славян" написана на помакском диалекте, одном из архаичных языков южнославянской группы. Ни русскопомакского словаря, ни грамматики этого языка не существует и сегодня.
Титульный лист "Веды славян" издания 1891 г.
Скорая смерть императора, убитого народовольцами, а также угасание в российском обществе интереса к балканским делам с окончанием русско-турецкой войны привело к прекращению государственной поддержки исследований культуры южных славян. Потому Верковичу так и не удалось завершить издание помакских песен и преданий. До сего времени многие из них хранятся неизданными в архивах России.
Кто же таков был Стефан Ильич Веркович? Почему его труды натолкнулись на столь дружное сопротивление, что "заговор молчания" вокруг "Веды славян" не прекратился до сего времени?
Стефан Ильич Веркович родился в Боснии, образование получил в Загребе, в Хорватии. Он был участником югославянского "иллирийского дви-жения 1848 года", боровшегося за освобождение славян от немецко-мадьярского ига. Работал мелким чиновником в Белграде, увлекался архео-логией и историей. Круг его познаний расширялся, и покинул Белград он уже всеславянским патриотом.
Веркович поселился в городе Серезе в Македонии. Он стал разъезжать по Македонии и смежным областям. Собирал старинные предметы, занялся коллекционированием древних рукописей, записывал народные предания, песни. В 1860 году выпустил в Белграде сборник "Народные былины ма-кедонских болгар".
Тогда же он напал на след песен, которые до него никто не записывал на Балканском полуострове, песен македонских болгар-помаков, живших в Родопских горах.
ПОМАКИ - ХРАНИТЕЛИ ВЕРЫ
Древнейшие песни Веркович записал от болгар Татар-Пазарджийской Каазы. Они называли себя мусульманами, своих жрецов - муллами, носили турецкие имена (в ислам их пытались обратить турки в XVI - XVIII вв.), од-нако этим и ограничивалось влияние ислама. Имен ни Аллаха, ни Мухаммеда в песнях помаков нет.
Несколько более заметно влияние на песни помаков христианства. Ярилу помаки называли святым Георгием (Гюргием), а небесных воинов - ангелами (в некоторых песнях). В остальном же архаичность текстов песен казалась невероятной.
В своих гимнах помаки славили бога Вышня, Сиву, Злату Майю, Живу-Юду, Велеса, Друиду, Коляду. Былины помаков рассказывали о борьбе Коляды с Черным Арапином, с Марой-Юдой. Сохранность древних помакских песен говорила о непрерывавшейся религиозной традиции. К тому же помаки сохранили заклинания и короткие гимны (подобные мантрам), которые говорились на неизвестном древнем языке. Веркович определил, что он близок к санскриту.
Помаки помнили и о своих древних святилищах, разрушенных византийцами, об уничтоженных книгах. Они дали Верковичу перечень сожженных книг. Назовем их и мы.
"Вета" - общее название для всех священных книг славян. "Звезница" содержала песни о том, что говорят звезды, и о том, что и когда произойдет. Она же, видимо, "Звездная книга Коляды" - сборник мифов, в которых песни связаны со знаками зодиака с "поясом солнопутья". Либо "Золотая книга Коляды" - собрание песен из "Звездной книги", в которых повествуется только о Коляде. "Ясна книга" - свод песен, поющихся при жертвопри-ношениях (думаю, имеет связь с книгой "Ясна", авестийской ведической традиции). "Земница" - книга песен о том, по какой земле ходили предки сла-вян, и о том, как они заселяли новые земли. "Петица" - птичья книга, полагаю, подобная легендарной русской "Голубиной книге" либо "Песням птицы Гамаюн".
Однако культура помаков была настолько высока, что они цитировали эти погибшие книги наизусть. В сущности, изданная Стефаном Верковичем "Веда славян" и состоит из цитат священных книг славян.
"Мадарский всадник", рельеф на Родопских горах времен завоевания славянами Бал-кан
Следует учитывать и то, что ведическая культура издревле была осно-вана именно на устной передаче знаний.
И даже после изобретения письма записям священных текстов не придавали большого значения либо даже запрещали их вести. Потому, например, не существует древних записей Ригведы (древнейшее упоминание относится к XI в.). Несмотря на это, никто не сомневается в том, что тексты и язык передававшихся по цепи ученической преемственности ведических гимнов возникли ранее II-III тыс. до н. э.
Потому гимны болгар-помаков, безусловно, сложились в глубочайшей древности.
ЗАГОВОР МОЛЧАНИЯ
Стефан Ильич Веркович издал первый том своей книги, которая назы-валась тогда "Веда слове на", в 1874 году, в Белграде.
Тексты этой книги сопровождались параллельным французским переводом. Еще не все песни Верковича мной переведены и не все архивы его изучены, но по отзывам французских ученых можно судить, что, кроме легенд о прародителях, о переселениях с древней прародины на Востоке и с древнейшей на Севере, где правил бог Солнца, в сих песнях рассказывалось и об изобретении сохи, серпа, лодки, об участии славян в Троянской войне.
Французы, создавшие к тому времени крупнейшую в Европе школу, занимавшуюся изучением Вед Индии, заинтересовались родопскими песня-ми. Французское министерство народного просвещения, дабы убедиться в подлинности сборника Верковича, поручило консулу в Филиппополе госпо-дину Дозону - человеку, владеющему южнославянскими наречиями, - произ-вести проверку "Славянской веды" в Родопских горах.
Дозон отправился в Серез и прожил там два месяца, а затем подтвердил подлинность и несомненность сборника Верковича, опубликовав статьи в "Journal officiel" за 19 февраля 1873 года, а также в "Annales des missons scientifiques".
Известный французский славист Луи Лежар напечатал в журнале "Revue politique et literaire" статью об открытии Верковича. Затем итальянский журнал "Giornal Araldico..." в июле 1872 года сообщил: "Песни "Славянской веды" по своей важности и обширности занимают первое место между всеми литературными памятниками старины, не исключая знаменитой Махабхараты".
Известный санскритолог, переводчик Махабхараты Бурнюф, дабы лично удостовериться в подлинности родопских песен, также совершил путе-шествие в Македонию и тоже подтвердил бытование ведических песен и обычаев среди болгар-помаков.
Окрыленный успехом, Стефан Ильич отправился в Россию за поддержкой своих исследований. Как раз в это время русские войска освободили южных славян от турецкого владычества. И идеи всеславянского единства были востребованы как в России, так и во всем славянском мире.
Однако к трудам Стефана Верковича в России отнеслись не так, как он ожидал. С одной стороны, он ощутил поддержку своих работ и интерес к ним со стороны самых разных влиятельных людей, а с другой - холодное невни-мание и неодобрение многих официальных славистов.
Помощь, оказанная императорской фамилией, многими богатыми жертвователями, дала жизнь второму тому "Веды славян", который вышел, в отличие от первого тома, в издании богатом, с золотым обрезом. Но кто мог прочесть этот том? Стефан Ильич к тому времени был уже болен, не всегда мог держать корректуру, а уж о переводе на русский язык и речи быть не могло... Никто не понял суть этой загадочной книги. "Нечто языческое?", "А не опасно ли это?". Такие слухи стали распространяться вокруг этого изда-ния.
Лишь Петр Бессонов, крупнейший специалист по южнославянскому фольклору, одобрительно отозвался о родопских песнях, но на IX съезде славистов в Казани работы Верковича были объявлены подделкой самого автора сборника.
Понятно, что отпугнуло ученых именно "языческое", по их представле-ниям, содержание песен. Ничто не изменилось в отечественной славистике и по сию пору, ибо сохранилась преемственность внутри российских научных школ.
Ни одна из песен, записанных Верковичем, никогда не включалась в переведенные на русский язык сборники песен южных славян. Неизвестны исследователям древней веры и истории славян те его книги, которые он из-дал в Белграде, неизвестна и судьба его неизданных рукописей. До сих пор не было ни одной экспедиции в Родопские горы.
Заговор молчания в России вокруг "Веды славян" не разрушен и ныне.
Оба тома сей книги вышли очень маленьким тиражом, и в настоящее время существует всего несколько экземпляров как первого, так и второго тома, к тому же значительная часть записей Верковича осталась в рукописях.
На эту книгу крайне редко ссылались после ее выхода. Она не была известна даже таким крупным исследователям славянского язычества, как Н.И. Костомаров, А.С. Фаминицын, Д.О. Шеппинг в XIX веке. Ни разу не упомянул о ней ни один российский ученый и в наше время. Ни Б.А. Рыба-ков, и никто из его школы, и даже его противники ни разу, ни словом.
Вообще, о ее существовании я лично узнал случайно из упоминания в одной статье, энциклопедически образованной славистки Г.С. Беляковой, слышавшей об исследованиях "Веды славян" в Болгарии в 70-е годы. И это была одна-единственная строчка с упоминанием об этой книге среди сотен томов исследований, среди тысяч статей на сродные темы и т. п.
Когда же я чуть не чудом добыл оба тома этой книги, то был потрясен. Передо мной открылся прекрасный, многокрасочный мир древней религии. Причем мир, во всем подобный миру "Книги Велеса", а также сродный со знакомым мне миром волжской традиции.
Первое же знакомство с "Ведой славян" дало подтверждение ее под-линности, ибо в ней я обнаружил легенду о борьбе с Л амией, сродную с волжской легендой о борьбе с драконом реки Ламы, притока Волги. Эта ле-генда мне известна с давних пор, но до сего времени я ее не видел в печати. А тут она дана... и на болгаро-помакском языке!
Подобная ситуация была у меня и при первом знакомстве с текстами "Книги Велеса", где я сразу натолкнулся на образ небесной Коровы, извест-ной и волжской традиции, но также до сего времени не отмеченной в печат-ных изданиях.
Взаимно эти традиции подтверждали подлинность друг друга, ибо они были независимыми. Общность же их могла быть объяснена только общими древними ведическими корнями.
И теперь совершенно очевидно, что, не опираясь на эти источники, на "Книгу Велеса", на "Боянов гимн", на "Веду славян", ни один историк, ни один филолог не имеет права писать на темы древней религии славян. Это все равно, что считать себя специалистом по индуизму и ни разу не открыть "Ригведу" и "Махабхарату" или мнить себя специалистом по христианству и считать Евангелия подделкой нового времени, не стоящей внимания и т. д.
Это занятие по большей части явится только перепевом ошибок и фан-тазий предшественников.
А объясняется такое полуторавековое невнимание к "Веде славян" прежде всего тем, что написана она на архаичном болгаро-помакском языке южнославянской группы. Это не сербский, не болгарский язык, хоть сроден с ними обоими.
Несколько облегчается положение тем, что первый том был переведен С.И. Верковичем на французский язык. Что, кстати, привело к рождению французской школы исследователей памятника. Но кто-нибудь у нас слышал о немалом числе французских исследований славянского язычества и "Веды славян", давших о себе знать в XIX веке?
Да что там говорить о французах! А собственно, болгарские, сербские исследования веры помаков и той же "Веды славян" разве у нас кому-нибудь известны? А между тем в южнославянских странах исследования продолжа-ются, выходят монографии, проходят съезды и т. п., издаются письма, архивы Верковича. Книг, посвященных сему вопросу, там вышло уже немало. Всплеск нового интереса к этой теме пришелся на 60-е и 70-е годы XX века.
Но, правда, новых изданий самой "Веды славян" до сего времени, насколько мне известно, не было. А причина все та же: эти песни нужно еще перевести, в том числе и на болгарский язык, а это не так просто.
И все это говорит прежде всего о том, в каком сложном положении на-ходится российская славистика.
Несмотря на наше многократное численное превосходство над слави-стами иных славянских стран, столь же многократно она отстает от мировой науки по качеству.
И это следует признать. Это наша беда (беда научных школ), и нам ее изживать.
"ВЕДА СЛАВЯН" ДОКАЗЫВАЕТ ПОДЛИННОСТЬ
"КНИГИ ВЕЛЕСА" И "БОЯНОВА ГИМНА"
Как мы уже говорили, абсолютно безупречным доказательством подлинности дощечек "Книги Велеса" является существование богатой независимой литературной традиции, восходящей к образам, известным по текстам дощечек.
История же "заговора молчания" вокруг "Веды славян" также дает пра-во считать ее источником, совершенно независимым от "Книги Велеса". И наоборот. Отметим факты:
1) А.И. Сулакадзев умер за 50 лет до первой публикации в России "Ве-ды славян";
2) С.И. Веркович не знал не только содержания "Книги Велеса", он не ведал даже о существовании в России библиотеки новгородских волхвов, ни будучи в Югославии и Болгарии, ни потом в России;
3) Ю.П. Миролюбов не знал о "Веде славян". Он и русские источники по славянской мифологии знал не в полном объеме. В своих книгах, руко-писях Миролюбов ни разу не упоминает ни о чем, что могло бы послужить хоть намеком на знание южнославянских древностей (каких-либо!). И разу-меется, ему был неизвестен ни болгарский, ни тем более болгаро-помакский язык.
Итак, источник независим. Но в то же время мы в нем находим много общего с "Книгой Велеса".
Это развитие той же темы. И безусловно, подтверждает подлинность как самой "Веды славян", так и, наоборот, "Книги Велеса" и "Боянова гимна".
Отметим главные совпадения:
1) И в "Книге Велеса", и в "Веде славян" повествуется об отце Бане Оре, выведшем роды славян с Северной прародины. В "Книге Велеса" его именуют Орем (Арем), также и Баном (то есть Правителем). Так же и в "Веде славян" он именуется Баном и Орпием (то есть Орюшкой), а на "языке де-дове" его именуют Арем.
2) И в "Книге Велеса", и в "Веде славян" даются сходные легенды о патриархе Богумире (Боге Имире, Благом Имире). В "Веде славян" он имену-ется Имой-царем. Он патриарх-прародитель, первый царь, он делает первые жертвоприношения, учит земледелию и т. п. Напоминает авестийского царя Йиму, скандинавского Блаина Имира и т. п.
Причем в "Веде славян" упоминается и столица Богумира, некий Коло-град. И в нем мы не можем не узнать Вару Йимы, а также... Уральский Ар-каим, открытый всего несколько лет назад!
3) И в "Книге Велеса", и в "Веде славян" даются легенды о переселении славянских родов из Семиречья под водительством царя-пахаря Ария (Оря) Оседня. В "Веде славян" он пахарь-орий Садакороль, который ведет славян из некоей Читайс-кой земли.
Следует отметить, что сей Сада-король напоминает иранского Феридуна (он же в Авесте Трайтаона, а у славян Оседень Тархович). Сей Феридун ведет свои роды также из Семиречья, из земли Чин (Китая). По иранской и китайской древним традициям сей патриарх был наследником Богумира, покорившего в древности чуть не всю Евразию, в том числе и Китай. А Семиречье, то есть Южный Урал, степи близ Алтая, были тогда провинцией Китая. И там сей патриарх скрывался после того, как его династия (скифо-арийская) была свергнута с трона Китая драконом. Тогда он скрылся в Семиречье. А после двинулся через Переднюю Азию в Европу.
Кстати, те земли и ныне называются Читайс-кой землей. Там, за Алта-ем, есть река Чита, также и город Чита.
В "Книге Велеса" роды Оседня отправляются в странствие по совету некоего старца, который рассказывает о том, что есть благодатные земли (и в "Веде славян" говорится о сем).
Также некоторое время роды Оседня живут в горах, где они пытаются сеять на камнях (но та земля "не подошла овцам"), об этом же говорит и "Ве-да славян". То есть мы имеем одну и ту же легенду.
Некоторая разница в произношении имен объясняется долгой жизнью традиции. Ведь с тех пор и языки разошлись, что ж говорить об изменении имен!
И тут следует заметить, что следующие легенды о Саде-короле, о битве его с Ламией имеют пересечения с еще не опубликованным сказанием о такой же битве... но на Волге, у ее притока Ламы. Такая же битва состоялась у Волока Ламского, но, правда, в более древние времена: при переселении родов славяно-ариев с Севера и установления новых путей по волокам. Есть и такая легенда в волжской традиции. И как тут не заметить, что и сами болгары пришли на Родопы с Волги!
Причем в болгаро-помакской Веде, в цикле легенд об Орию, дана и более древняя версия сего сюжета (борьбы короля с Ламией), где место Бело-го Дуная занимает Белое море, есть там и Новый город и т. п. Есть сходная легенда и о борьбе с Ламией святого Гюргия, за коим, без сомнения, виден бог Ярило.
Заметим также, что помощь Самовилы переселяющимся родам славян представлена также (и почти теми же словами) как помощь птицы Матери Сва (Самой, Своей Матери) и в "Книге Велеса".
В каждой строке "Веды славян" мы обнаруживаем пересечения с самыми архаичными пластами славянской ведической традиции. Есть совпадения и образов, и даже просто традиционных священных речений.
Приведем пример: легенды о Коляде, имеющиеся в "Веде славян", дополняются и пересекаются как с южнославянскими преданиями и песнями (например, по записям Вука Караджича), так и с восточнославянскими ко-лядками.
Все эти традиции были соединены мною в восстановленной "Книге Коляды", в коей помещены также и переводы песен из "Веды славян", ка-сающиеся Коляды. Так я соединил две части единого цикла легенд о Коляде и перевел сохранившиеся тексты на современный русский язык.
Можно также сравнить следующие строки из "Книги Велеса" и из "Ве-ды славян".
Перевод:
"А те Свята приходят к нам. И первый Свято - Коляда, а другие - Яр и Красная гора, и Овсень Великий и Малый. И идут те Свята, как мужи, от града до села огнишанского. и с этим на землю мир грядет от нас к иным и от других к нам" (Лют II, 4:5).
А теперь сравним этот текст с текстом и переводом из "Веды славян", т. 1 (с. 13).
Между прочим сходные тексты известны и восточнославянскому фольклору, где нередко Бог (или св. Николай) приходит и садится за трапезу. Да и в "Сказах" Миролюбова есть похожий текст (всходит ли он к дощечкам, бог знает!).
Следует заметить также, что сам С.И. Веркович не всегда понимал суть записанных им песен и легенд. Об этом, например, говорит его французский перевод песен в первом томе.
Так, Птицу Матерь Сва, которую "Веда славян" именует "Сива голаб-че", он, не поняв сути, трактует как "сивая или сизая голубка" ибо переводит на французский просто "синяя птица".
Он не знает даже "дивьих людей" из славянских мифов (нам, например, известны белорусские и уральские предания о дивах). Потому он называет их по-французски просто "дикарями".
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |