Астория никогда прежде не видела его глаз такими потерянными и безумными. В них калейдоскопом проносились самые яркие и разрушающие эмоции, из которых так мало повидавшая в жизни девушка, смогла разобрать только ненавистную злобу и противоположную необузданную страсть. Она назвала ее так, как и другие, не веря в способность этого человека к любви.
Когда девушка смогла оторваться от него и проследить за его взглядом, это состояние, так часто описываемое в книгах, наконец, настигло и ее. Не участвуя в войне, Гринграссы сумели сохранить статус, уважение и деньги. Всегда во славе и блеске Астория, должно быть еще очень долго верила в сказки и принцев на белых единорогах. Верила и не взрослела бы еще долгие годы. Если бы Драко не растоптал ногами ее хрустальные туфельки, мечты и желания. Продолжая смотреть на застывшую Гермиону Грейнджер, героиню войны, с ненавистью разглядывающую ее саму, взглядом оценщика породистых кобыл на торгах ежегодной весенней ярмарки, Астория неумолимо взрослела.
Этот пронизывающий взгляд стал вдруг очевидным и слишком понятным. Так смотрела всю жизнь мать семейства Гринграсс, когда вокруг отца вились молодые нимфетки из менее зажиточных семей. Так смотрит женщина на свою соперницу, появившуюся нежданно, из ни откуда, позарившуюся на чужое добро.
Так отвратительно Астория не чувствовала себя с роду. Она, как и бедный геройский мальчик, так не к месту вспомнившийся ей, вляпалась в чужое, дурно пахнущее болото. В слизкой трясине, где ей не место, Астория безвозвратно потеряла добродетель, не принесшую ни радости Драко, ни обещанного счастья ей. Она никогда не была глупой кисейной барышней, с рождения начитанная и воспитанная в лучших традициях благородных английских домах. Никогда не жалующаяся на зрение или слепоту, Астория, увидела все, что эти двое так усердно пытались скрыть от других.
Жестоко обманутая девочка, от обиды не сумевшая сдержать слез.
- И это ради нее, ты отвергал меня? – молодость и слабость не могли контролировать злость и тон, не достойные аристократки. Она желала, что бы ее голос выражал презрение, шипел и пугал. Но Драко продолжал смотреть в глаза Гермионы. Астория жалобно пропищала вопрос еще раз, но так и не смогла понять – его молчание было самым красноречивым ответом.
В тот момент она возненавидела Гермиону Грейнджер всем своим безгранично любящим Драко сердцем.
Плевок в пол в сторону гриффиндорки был последним, что мисс Гринграсс сделала в то утро у дверей Большого зала. Сдерживая рыдания, она пошла в сторону подземелий, ни разу не обернувшись.
Они стояли непозволительно долго, пристально рассматривая друг друга.
Драко поднял книгу, стряхивая пылинки с учебника по рунам, лежащим у ее ног.
- Ты разучилась говорить? – откладывать разговор не имело смысла. Он нестерпимо захотел услышать от нее ответы на все свои вопросы.
- Это ты говоришь много, - усмешка разочарования расползалась на ее губах, - и все твои речи, как всегда, оказались ложью. Сказочник.
Последнее тихое слово Драко не расслышал, и переспрашивать не стал.
- В чем моя ложь, Грейнджер? – их первый спокойный разговор, без криков, шипения и желчных фраз.
- Как ты можешь меня спрашивать? – раздраженный тон быстро угас, она не хотела кричать и попусту распаляться. – Ты изводил меня день от то дня. Посылал, чертовы отрывки из моей книги, ты разрушал меня и после всего ты смеешь творить такое?
- Что творить, Грейнджер?
- Быстро же ты управился, - с ненавистью выплюнула она. – А так красиво говорил, чертов врун!
Это постыдное оскорбление на выдохе, прорвало плотину в его душе.
- Не смей! Не смей осуждать меня. Ты и без меня хорошо знаешь, кто из нас лжец, - привычный для него изрыгающий яд голос вернулся. С ней по-другому не получалось.
- Что? – Гермиона в отрицании качала головой.
- И не жестко же вам было на камнях, Грейнджер? – от воспоминаний его лицо исказилось. Горечь во рту обволакивала язык. – Ты на самом деле святая гриффиндорская шлюха!
Он не дал ей сделать это снова, остановив ее руку в нескольких сантиметрах от своего лица.
Ее маленькая ладошка не смогла бы отрезвить его, вырвать из самых глубоких недр всепоглощающей злости и разочарования. Он не представлял себе, что может стать свидетелем такой сцены, не думал, что она может преследовать его и раз, за разом мучая его, проноситься перед глазами. Больше не было внутри ненависти и желания убить их садистским способом, даже не прибегая к магии, не было желания мстить Поттеру. Осталось только гнетущее отчаянье, и чувства, пылающие, охватившие его целиком. Драко готов был простить ей все, даже если бы она собственноручно вырвала его сердце. Он никогда бы не отважился дать определение своему чувству, но без того знал, как называет его остальной мир. Лучше бы он умер, как и с десяток его, так и не рожденных братьев и сестер.
Рывком, притянув девушку, Драко сделал шаг в сторону ниши у правой стены.
- Сколько это может продолжаться? Я просила тебя оставить меня в покое, ты больной. Боже, да ты следил за нами! – в ее глазах горел огонь. - Мерлин, маньяк-вуайерист. Тебя не касается, слышишь, не касается моя личная жизнь. Мои поступки.
- А кого, как не меня! Ты не хочешь, что бы я уходил, не хочешь, чтобы я оставил тебя в покое. Неужели, сама не видишь правды, Грейнджер! Это ты меня держишь.
- Неправда! – воскликнула девушка. – Ты видел все своими глазами! Я была с ним, я хочу быть с Гарри.
Она делала ему больно, прекрасно это сознавая, делала больно снова, мстя за уязвленную гордость и Асторию.
- Тебе Гринграсс мало? – она вырывалась, но крепкая рука, продолжала удерживать ее. – Вы милая пара! На свадьбу пригласишь?
- Какая же ты глупая, - он прислонился лбом к ее волосам. Нежно обхватив за талию, глубоко вдыхал тонкий аромат каштановых завитков. Сходил с ума от пьянящего ощущения тепла в своих руках. Тепла ее тела.– Глупая и истеричная. Что ты делаешь с нами, Грейнджер? Как низко мне еще падать из-за тебя, если уже Поттер удостоился моей жалости. Посмотри, Гермиона, - в своих горячих ладонях он держал ее лицо, бросив книгу на пол, пристально глядя в самые обычные карие глаза. – Все давно вышло из-под контроля. Отпусти одного из нас!
- Разве? – она не отстранилась. – Разве я держу тебя?
- Держищь!
- По-моему ночью тебя неплохо держала Грингарсс! Какой же ты мерзавец! Это непростительно!
Драко толкнул ее к стене и сделал шаг назад, он все еще слышал тишину позади. Коридоры пустовали.
- Ты не имеешь права! Слышишь. Я открыл тебе душу, я посмотрел на тебя, Грейнджер. Понимаешь, посмотрел на грязнокровку. Молчи! – закричал парень. - Ты ей навсегда останешься. Я не стал лучше! А ты все та же, и твоя кровь не может измениться. Не стал лучше, понимаешь! Никогда не стану, и ты знала об этом. Мерлина ради, ты знаешь, сколько лет это продолжается? Знаешь же! Хватит строить из себя дуру. Я не мог дать тебе ничего, и ты ненавидела меня всем своим сердцем. Ненавидела, хотя знала, что причиняет мне каждый твой взгляд. Тебе мало этих строк! Я писал их своей рукой, - Гермиона слушала, не прервала его тирады. – Каждое слово этого безумного магла, Грейнджер, почему именно эта книга? Почему я вижу в ней нас? Это еще один способ уничтожить меня? Скажи? – его лицо окрасилось непривычным лихорадочным румянцем. - Ответь, на чертов вопрос! Ты знала, что я тенью следую за тобой и пошла в ту ночь на башню. Как смеешь ты говорить об этой бедной дурочке, когда я неделю назад умер на Астраномической башне. Ты не имеешь права! Я собирал себя, как мог, в то время как ты ублажала Поттера!
- Это конец! – она смотрела на него сквозь слезы, и больше всего на свете мечтала провалиться сквозь землю и никогда не слышать этого. – Все кончено!
Гриффиндорка подобрала книгу с пола и отошла от Драко на безопасное расстояние, выйдя из ниши.
- Повторяй это чаще! – Драко настиг ее и вложил в руку смятый лист. – Мне плевать! Ни я, ни тем более твой Поттер в это не поверит. Я все жду, когда же ему надоест носить свои очки, он и в них стал плохо видеть. Не кончено, Грейнджер, пока ты не сделаешь выбор!
Драко обошел ее, быстрым шагом направляясь в зал. Позади них из разных лестниц стали появляться небольшие группы сонных студентов. Хогвартс проснулся и ожил.
Гермиона не стала разворачивать очередную его записку. Бросила на пол и подожгла. Она заставит их поверить, что для них все закончилось. Эта ложь из тех, что произносят во благо. Так думала девушка, позабыв, что сама никогда не верила в это смехотворное определение. Ложь никогда не бывает во благо. Как и необдуманные поступки людей разного возраста. Она не имела права упрекать его за прошлую ночь, но прощать за нее же, не собиралась. Все, что он сказал ей, было правдой, даже не горькой, а смертельно ядовитой. Лучше солгать и один раз перечеркнуть все жирной чертой, подведя итог. Ей нечего решать, все и так давно решено.
Гарь паленой бумаги и пепел кружили вокруг, сквозняк поднимал их ввысь. Гермиона Грейнджер никогда не прочитает слов, записанных его рукой, она приняла решение и уверенно сделала шаг в обратную сторону. С улыбкой, размашистый и четкий шаг на встречу взъерошенному, красивому парню, поправляющему тонкую оправу круглых очков на переносице.
- Доброе утро, Гермиона! – он поцеловал ее невесомо, в уголок приоткрытого рта.
Простой поцелуй, касание теплых губ доброго молодого мужчины, чья жизнь, спустя два месяца превратится в ад.
Черные хлопья пепла взметнулись от их шагов. Все, что осталось от его последнего послания. Драко писал его, покинув в ночи Асторию. Обращался к ней, говоря о той другой, в чьих руках покоилось его сердце.
«- Я, верно, кажусь вам самим нечистым, - сказал он, невесело усмехнувшись, - чем-то слишком мерзким, с чем и жить непристойно под одною крышей. - Затем, обратившись к Кэтрин, которая была тут же и спряталась за моей спиной при его появлении, он добавил полунасмешливо: - Не пойдете ли вы, моя пташка? Я вам худого не сделаю. Нет? Для вас я обернулся хуже, чем дьяволом. Что же, здесь есть одна, которая не будет меня чураться. Но видит бог, она безжалостна! Проклятье! Это несказанно больше, чем может вынести плоть и кровь - даже мои.»
Глава 12
Прислонившись к толстому стволу высоко древнего дуба, неподвижно сидя на все еще холодной земле, Гарри уже долгое время всматривался в темную гладь Черного озера. Легкий апрельский ветерок не тревожил мутные воды, его теплые редкие порывы лишь слегка колыхали сочные зеленые листья густых крон. Весна вступала в законные права, сменяя пронизывающий надоедливый холод с его извечными морозами и толщей снега на земле. Гарри никогда особо не любил зиму – пору, когда даже квиддич не самое приятное занятие. Но в теплый весенний день, устав после изнурительной тренировки он позволил себе не заботиться обо всех проблемах и невзгодах, к сожалению, не ушедших вслед за последним зимним вечером.
Поттер давно позабыл, каким на вкус бывает безоблачное счастье. Забыл, когда подошел к концу последний день спокойных будней, а утро нового дня положило начало продолжительного кошмара из его самых сокровенных снов. Кошмар без конца и края. Ему все чаще вспоминались маггловские фильмы, в которых жители маленьких идеальных пригородов вели свою размеренную лицемерную жизнь. Собирались дружными семьями праздновать День Благодарения. Белили низкие деревянные оградки вокруг своих зеленых цветущих лужаек. Замазывали темно-фиолетовые круги стойкими тональными кремами известных косметических марок. Ругались шепотом и закрывали глаза на постоянные измены. Выгораживали своих неблагодарных детей, пекли пироги нерадивым соседям и хвалили друзей за безвкусную одежду или завистливо улыбались, оценивая новенький сверкающий минивен. С десяток фильмов, пересмотренных им в те дни, когда Дадли и дядя Вернон не гнали его из гостиной. Именно такой Гарри виделась собственная жизнь. Сваленная куча грязного белья, заботливо прикрытая самой чистой и белоснежной простынкой.
Сумасшедший бег времени, подготовка к экзаменам, тренировки к последнему кубку по квиддичу. Непрекращающиеся посиделки и общие пикники. Старшие гриффиндорцы не могли наговориться перед неминуемым расставанием и взрослой жизнью. Среди них всегда было и золотое трио в полном составе. Гермиона не отходила от него ни на шаг с той самой памятной ночи. Иногда, в самые счастливые минуты, у Гарри почти получалось поверить, что все это не фарс, а жизнь – настоящая, с трудом налаженная. Когда девушка, по привычке покусывая карандаш, закинув ноги на парня, читала вслух темы, вынесенные на Т.Р.И.Т.О.Н.. Когда она смеялась и рассказывала о былых приключениях, с аппетитом поедая заварные пирожные. Он разрешал себе верить и надеяться, не думая, что спустя несколько минут реальность настигнет его, и волна разочарования смоет последние остатки фантомного счастья. И каждый раз, неминуемо, все повторялось вновь и вновь с его позволения. Жизнь давно престала преподносить сюрпризы. Даже лицемерие, ложь и бравада были ожидаемы.
Это был негласный уговор, четырех разных, но прочно связанных людей. Никто не знал, кто первый выбрал эту лживую стезю, но остальные не колеблясь, поступили также. Все выглядело правильным, до смешного абсурдным в глазах наблюдательного Блейза. Эти наигранные жесты Драко, его спокойствие и новые увлечения, заканчивающиеся на одном лишь разговоре длиною в пять минут. Его недовольное лицо, искажающееся в отвратительной мине, будто смятые губы только, что отпили из кубка полного лимонного сока. Поводов для счастливых улыбок у Забини с каждым днем появлялось все больше.
Как не радоваться, когда Грейнджер, став вновь рассудительной и собранной, читает свои талмуды, прижавшись спиной к плечу национального героя. Словно два месяца назад она не пытала Драко ревностью, не изводила его и не стояла на распутье сама. Как не поражаться глупости этих людей, зная, что Поттер и сам все видит, но должно быть в отличие от остальных точно знает, что был тем самым лжецом, который привел всех к началу этого пути. Видит, но не перестает верить, что плыть по течению это лучший и единственный выход. Гарри плыл, любезно предоставив в своей лодке место любимой девушке, врагу и сам того не ведая – Астории Гринграсс.
- У меня вошло в привычку искать тебя по замку, - мягкий голос Гермионы неожиданно раздался в тихом шелесте листы и щебетанье маленьких, вернувшихся из теплых стран, птиц.
Он слышал хруст травы и засохших веток тростника, растущего вокруг озера, под ее ногами. Слышал ее отрывистые шаги. Гермиона неуверенной поступью приближалась к нему.
- Я решил немного отдохнуть здесь и подышать свежим воздухом, - Гарри не обернулся, даже когда ее силуэт отбросил тень на черные спортивные ботинки. Он так и не нашел сил переодеться.
- Я встретила ребят по дороге, они сказали, что ты остался в раздевалке, но и там я тебя не нашла, - гриффиндорка опустилась на траву, протягивая Гарри флягу с прохладной водой. – Попей.
Он поднял на нее глаза, улыбаясь с благодарностью.
- Спасибо, - жажда мучила его, но идти в замок из-за этого не хотелось. Волшебная палочка покоилась в последнем ящике прикроватной тумбочки. Гарри пил жадно, до последнего глотка.
- Нам еще нужно прочитать несколько тем по зельям, - она не стала дожидаться ответа и продолжила свою речь, опасаясь, что он перебьет ее и попросит выходной от учебы и всех этих утомительных формул, рецептов и правил. – Знаю, ты устал, но экзамены сдать необходимо.
- Аврорат. Я помню, Гермиона, - его голос не был раздражительным. Скорее немного уставшим и непривычно тихим.
Девушка придвинулась к нему ближе и прижалась спиной к его широкой груди.
- Это не лучшая идея, - легкие нотки веселья окрасили скупой на слова разговор. – Вряд ли я приятно пахну.
- Не говори ерунды, - Гермиона вжалась в него, подобрав с земли его влажную мозолистую ладонь. – Такая тишина. Не удивляюсь, что ты тут засиделся. Даже в библиотеке уже не найдешь уединения.
- Конец года, - только и ответил Поттер.
- Да, мы больше никогда не зайдем в стены этой школы. Грустно как-то.
Парень крепче обнял ее. Им всем будет нелегко расставаться с этим местом.
- Когда-то ты сказала мне, что хотела бы запомнить наш выпуск по-особенному.
- Помню…
Гарри не дал ей договорить, - Наверно сейчас не лучший момент. Я не хотел, чтобы все было именно так. Ну, ты понимаешь! – Он тяжело сглотнул. – Черт, останови меня. Я несу чушь.
- Успокойся, - Гермиона прижалась щекой к его лицу. – Все нормально.
- Мне кажется, что уже не осталось ничего нормального в нашей жизни.
- Гарри, - он вспылил. Снова.
- Ты хотела этого, мечтала, чтобы нас сочетали в стенах Большого зала. Я не знаю, какие желания у тебя теперь. Я дурак, Мерлин, у меня то и кольца нет. – Парень сбивался. Его голос отчетливо дрожал, а сумбурная речь лишала момента очарования. Гарри Поттер никогда не был особо романтичным. - Ты выйдешь за меня?
Он сказал это быстро. Протараторил самую важную фразу в своей жизни так легко и естественно, что и сам не мог в это поверить. Эти слова никогда не вызывали в нем ни страха, ни сомнений.
Гермиона продолжала смотреть вперед, чувствуя, как от ее молчания тело Гарри напрягается. Он не был готов к тому, что их обычный разговор под высоким дубом закончится этим. Но еще больше не был готов услышать отказ и разрушить свою жизнь окончательно.
- Я все еще хочу этого, - гриффиндорец не стал переспрашивать, а Гермиона не повторила своего ответа снова. Не было нужды в пафосных признаниях, не имели смысла обряды и кольцо. Все и без того было правильным. Чувства никогда не покидали их. И Гарри больше всего на свете надеялся, что его любви хватит на двоих.
Мог ли он поверить, что после всего, через что им пришлось пройти, он услышит от нее такой ответ. Надежда всегда теплилась в его груди, но каждый новый день и взгляд Малфоя на Гермиону, тушил слабый фитилек. Ушат воды на слабое пламя, окатил и Гарри Поттера с головой. С той встречи, страх не оставлял парня нигде. Страх, что Малфой сойдет с ума окончательно и не побоится надеть родовой перстень на руку его девушки.
Гарри облегченно выдохнул.
- Я думаю, стоит спросить разрешения у директора МакГонагалл, - девушка нарушила молчание лишь спустя долгое время, когда первые солнечные лучи стали прятаться за горами далеко на горизонте.
- Она не откажет нам, ты же знаешь.
Они не любили вспоминать о своих заслугах, но знали, что другие никогда не забудут. Это будет лишь гордостью, сочетать героев в Хогвартсе.
- Знаю, - ответ прозвучал слишком обреченно. Гермиона по-прежнему стыдилась всех этих регалий и почестей.
- Мы не сможем молчать, - Гарри указал на руку девушки. На безымянном пальце сиял ободок нежного золото свечения. Любой договор волшебников скреплялся магически.
- Завтра об этом узнает вся школа, - подытожила Гермиона.
Девушка вздрогнула в его руках. Он чувствовал, как сердце в ее груди забилось в бешеном ритме. Гермиона старалась унять дрожь, но страх за здоровье и жизнь Гарри всегда был ее слабым местом. На что может быть способен Малфой, когда эта новость станет достоянием и слизеринской гостиной? Даже представить Гермиона не могла.
- Все будет хорошо, - Гарри знал причину ее внезапной перемены, но произносить вслух имени врага не стал. - Успокойся.
Это было последнее, что могла сейчас сделать Гермиона. Просто взять и успокоиться. Когда знаешь, что лицом к лицу придется ответить за свои действия. Что он не упустит шанса отомстить Гарри. Что в конечном итоге на этот раз без жертв может и не обойтись. Успокоиться в такой ситуации Гермиона не могла.
Но, ни одна сила на свете, не смогла бы заставить ее взять назад, данное этому человеку, обещание. Гермиона сама избрала свою судьбу и сияние яркого магического кольца на пальце, в опустившихся на землю сумерках лишь только сильнее подтверждало это.
- Скоро ужин. Пойдем? – она спрашивала его тихо, боясь выдать свое волнение дрожью голоса.
- Ты иди, - его губы мягко коснулись густых каштановых волос. - Я пойду, переоденусь. Вещи остались в раздевалке.
- Только не задерживайся, пожалуйста, - оказаться перед лицом любопытной толпы в одиночку Гермионе не хотелось.
- Не буду.
Девушка встала. Мягкость и теплоту дня, сменила прохлада и легкий смог вечера. Трава покрылась росой, на водах черного озера расплывались едва заметные волны.
Гермиона успела отойти от него на несколько метров, он не смотрел в ее сторону и резкий голос, раздавшийся в тишине, удивил его.
- Я все пыталась вспомнить, но, ни как не могу. Вспомнить наш первый поцелуй. Представляешь? Я не могу припомнить, когда это случилось? – Гермиона говорила, не отрывая глаз от замка. Он горел сотнями огней, зажженных почти во всех окнах, исключая лишь учебное крыло.
Спустя несколько секунд она продолжила путь.
- Это был вторник,- хриплые слова раздались за ее спиной. Она замедлила шаг, а после и вовсе остановилась. – На третий день после битвы. Солнечным утром, когда мы спускались с башни, разбирать завалы Большого зала и восстанавливать разрушенные классы. Ты сияла тогда - мы выжили, и даже горечь от потерь не могла омрачить твоего счастья. – Его губы растянулись в ухмылке. - Рон обомлел, когда ты кинулась к нему на шею и чмокнула в щеку. Мы долго смеялись с Джинни над его ступором. Ты выпустила его из объятий и подошла ко мне.
Гермиона не видела лица Гарри, только слышала, как с каждым словом его тон теплел и становился мягче. Каждый миг этого воспоминания был самым ценным для него. Самым важным.
Гарри улыбался, его зеленые глаза светились нежностью, всматриваясь вдаль.
- Твои руки обвились вокруг моей шеи. Я чувствовал тепло твоих ладоней на коже и не мог понять, почему так сильно трясутся руки, почему не желают обнять тебя в ответ. От тебя пахло, также. Этот твой сладкий аромат. Это гель, да? По-моему именно он. – Гарри усмехнулся, вспоминая бутылочки с темно синей жидкостью, что сам часто покупал ей в магазине Хогсмида. Она молчала, не в силах прервать его, ловя каждое слово так неподдельно доказывающее его любовь.
- На тебе была моя старая майка, и спортивные шорты с дырочкой на левом боку. Я часто надевал эти вещи раньше. В твоих глазах не было ничего не обычного. Ты смотрела на меня, а потом поцеловала. Вот так просто. Коснулась теплыми губами моих губ, будто по привычке, словно делала это уже сотни раз.
Он замолчал.
- Я помню наш первый поцелуй,- тихий голос, совершенно не свойственный его вспыльчивой натуре.
- Ваниль и слива. Да, это гель. Я всегда принимаю с ним душ.
- Я знаю.*
-Ты помнишь? – она все еще не могла осознать, что он обрисовал до мельчайших подробностей то далекое утро. Утро, которое сделало его счастливым.
- Я люблю тебя, - он не хотел, но признание позвучало ответом. Оправданием на ее удивление.
Он помнил, потому что любил.
- Встретимся в зале, - Гермиона медленно пошла в сторону замка, позабыв обо всех страхах после его слов.
Только лицо Драко по-прежнему стояло перед глазами, даже прикрыв веки, она все еще видела его серые глаза.
Огни замка быстро приближались к ней.
Гриффиндорский стол, забитый под завязку галдящими студентами встретил ее радостными улыбками. Детишки с благоговением провожали известную ученицу, а с дальнего конца виднелась черная шевелюра Дина Томаса.
- Гермиона, где вы целый день с Гарри пропадали, - голос Джинни Уизли привлек внимание доброй половины старшего курса львиного факультета.
- Мы были у озера, - девушка села на скамью возле подруги и принялась накладывать еду в пустую тарелку.
- Я искал вас полдня, - Рон, вечно жующий, недовольно косился в сторону подруги. – Где сейчас Гарри?
- Он подойдет через пару минут.
Лаванда хмыкнула на такое двусмысленное заявление.
- Кажется, хорошо провели день? - Блондинка не унималась, все еще ехидно, но по-доброму улыбаясь.
Гермиона улыбнулась в ответ, стараясь не привлекать внимания к себе и своим рукам. Она прятала левую руку под столом, старательно орудуя правой. Но в спешке позабылась, ухватив кубок с тыквенным соком - скрыть руку с кубком в руке не так просто, как и сияние на пальце.
- Марлина ради! – Лаванда воскликнула так громко, что два ближайших стола слизерина и пуффендуя обернулись, но быстро потеряли интерес к шумной компании. – Гермиона! Это же…
- Лаванда!
- Да какой тут! Рон! Взгляни, они обручились, - блондинка попыталась выхватить руку Грейнджер, но Гермиона вовремя поставила кубок и опустила ее под стол.
- А ты наблюдательна, Лаванда, - раздалось за спиной Гермионы. Гарри Поттер, как всегда поспевал во время на помощь.
- Поздравляю, дружище! – Рыжий парень вскочил и крепко сжал ладонь Гарри, обнять друга через стол не было возможности. Громкий бас Уизли не привлек особого внимания, в шумном зале они порой не слышали и себя.
Лишь, когда Джинни смогла переварить новость, ее звонкий голос раздался в наступившей абсолютной тишине.
- Гермиона, ты выходишь замуж, Мерлин, замуж за Гарри!
Девушка встала, позволив себя обнять, спокойно улыбалась друзьям в ответ. Это было легко. Стоять плечо к плечу с человеком, подарившим тебе себя самого. Стоять и наслаждаться, осознанием, что он принадлежит тебе. Радоваться и не слышать в ответ упреков, ненависти и обвинений.
Люди больше не плевались при упоминании маглорожденной Грейнджер. Не завидовали Поттеру и не искали дружбы с ним. Понадобилось море крови и жертв, чтобы даже среди змеиного факультета это известие не вызвало ядовитых усмешек и издевательств. Слизеринцы ели молча, как и два других факультета. Всем было плевать, на новость, суть которой многие даже не уловили. Война сделала детей отчужденными и равнодушными ко всему.
Только в конце стола львиного факультета, старшекурсники гриффиндорцы что-то радостно обсуждали. Смеялись и шутили, шумной компанией покидая Большой зал, под удивленным взглядом Блейза Забини, который в отличие от многих, весьма ясно услышал слова рыжей девчонки Уизли.
Место Драко Малфоя, рядом с Блейзом, осталось пустым за длинным столом слизеринского факультета. Он не слышал, еще не знал, что в тот вечер и его жизнь стала необратимо разрушаться.
Поздним вечером, в темноте спальни, он с трудом различал силуэт друга на ближайшей кровати. Забини лежал, вытянувшись на темно-зеленых простынях. Драко прижимался лопатками к стене, вдавливая кости в твердый камень, что бы рвущийся наружу крик, не смел вырваться. Слова Блейза звучали издалека. Он слышал их, но не мог осознать. Блейз молчал весь вечер в гостиной, а когда уже в спальне Нотт и Гойл захрапели, в тишине раздался его спокойный баритон. Он не подготовил Драко, не стал щадить его чувства, а просто произнес то, что и так утром Малфою станет известно, от каждой сплетницы, громко вещающей подружкам пикантную новость.
- Они женятся, - Драко вздрогнул от неожиданности. – Младшая Уизли взяла на себя обязанность сообщить всем за ужином. Невоспитанная идиотка.
Малфой молчал.
- Они женятся, Драко! – в темноте Блейз видел лишь отблески луны в белых волосах друга. – Она сказала Поттеру «да».
Забини развернулся к стене и задернул полог. Вежливость и воспитание стояли на первом месте у манерного итальянца. Единственное в чем Драко нуждался – одиночество. Блейз не проронил и слова. Но с каждым тяжелым вздохом Малфой чувствовал его рядом. Эту негласную поддержку он ценил превыше всего.
Не сомкнув глаз, приняв холодный отрезвляющий душ, он собрался уходить, когда сонный друг поприветствовал его, не единым жестом и взглядом не упоминая про вчерашний разговор. Драко покинул спальню не желая участвовать в беседе с друзьями, улыбаться, делать вид, что ничего ужасного не произошло. Нотт молчаливо смотрел ему в след.
Холодный ветер гулял по каменным коридорам замка. Он свистел и вихрем подымал клубы пыли. Сквозь своды высоких окон проглядывало затянутое тучами небо. Легкая морось орошала землю с рассвета. В открытые створки влетал свежий запах мокрой земли и асфальта.
Студенты парочками отправлялись на завтрак. В ранее пасмурное утро учебного дня в зале было тихо, только редкий звон стекла время от времени раздавался где-то вдалеке. Драко пил горячий чай, так и не притронувшись ни к овсянке, ни к оладьям. Голодный и злой, он не мог заставить себя съесть хоть что-нибудь. За гриффиндорским столом сидела малышня и пару шестикурсников, чьих имен он не знал. Он чувствовал ее, но среди них не видел.
Она стояла у самых дверей и затравлено смотрела в его сторону. Одна, перед лицом своей совести, своего судьи, который завидев ее, вперился серыми, почти почерневшими глазами, в лицо девушки.
Гермиона развернулась и спокойно вышла. Только двери остались за ее спиной, она ускорила шаг, как можно быстрее мечтая спрятаться в тихой библиотеке, наверняка пустующей с утра. Она шла быстро, всем телом чувствуя уверенные размашистые шаги позади себя. Она почти перешла на бег, когда громкий стук его каблуков отчетливо послышался сзади.
Глава 13
Высокие массивные двери из полотна черного дуба, были всего в нескольких десятках шагах от нее. Всегда темный коридор, ведущий к библиотеке, и днем освещал одинокий факел, вставленный в кольцо у самой двери.
Дрожащая рука смокнулась на холодной бронзовой ручке, она потянула тяжелую дверь на себя, противным скрипом старых петель наполняя тишину пустующей части замка. Ее последний шаг к спасительному укрытию, как и громкий стук каблуков, доносившийся из-за поворота, прервал знакомый строгий голос.
- Мистер Малфой, потрудитесь объяснить мне, что вы делаете рано утром возле библиотеки, когда уже через сорок пять минут, - взглянув на карманные часы, Минерва МакГонагалл продолжила, - начнется ваш последний экзамен. Неужели вы здесь обнаружили нечто важнее, чем Т.Р.И.Т.О.Н.?
Дата добавления: 2015-09-30; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |