был избран столичным дворянством начальником Петербургского ополчения.
В конце июля Александр возвел Кутузова в княжеское достоинство и подчинил ему все воинские силы в Петербурге, Кронштадте и Финляндии. 5 августа
император поручил специально образованному Особому комитету решить вопрос о назначении главнокомандующего. После обсуждения шести кандидатур
члены комитета единогласно остановились на Кутузове. 8 августа Александр
подтвердил этот выбор своим указом, а уже 11 августа Кутузов выехал из
Петербурга в армию. Толпы народа стояли на пути его следования, провожая
полководца цветами и сердечными пожеланиями успеха. 17 августа новый
главнокомандующий прибыл в деревню Царево-Займище, где располагалась
штаб-квартира армии, и принял командование у Барклая-де-Толли. 19 августа
Кутузов писал жене из Гжатска: «Дух в армии чрезвычайный, хороших генералов весьма много». В тот же день в письме дочери Анне он заметил: «Я вполне
уверен, что с помощью Бога, который никогда меня не оставлял, поправлю
дела к чести России». Он уже думал о генеральном сражении и только искал
для него подходящую позицию.
22 августа отступающая русская армия достигла Бородинского поля. В тот
же день генерал-квартирмейстер Толль записал: «По осмотре главнокомандующим позиции поведено было немедленно приступать к укреплению оной».
Позиция была выбрана не случайно: ее фланги не могли быть обойдены, так
как они хорошо прикрывались справа рекой, а слева — полосой лесов. Речки
и овраги, находившиеся с фронта, мешали французской армии свободно маневрировать. Центр позиции опирался на Курганную высоту. Для укрепления
левого фланга Кутузов приказал возвести три флеши. (Командование здесь
было поручено Багратиону, поэтому флеши получили название Багратионовских.) Наполеону, который давно хотел навязать русским генеральное сражение, пришлось принять его на невыгодной для себя позиции и применить
фронтальный удар на узком участке фронта. Кутузов имел перед началом сражения 120 тысяч солдат при 640 орудиях. У Наполеона было 135 тысяч солдат
МИХАИЛ КУТУЗОВ 299
при 587 орудиях Разрабатывая план битвы, он решил нанести главный удар в
районе флешей, прорвать здесь позицию русской армии и выйти к ней в тыл.
На этом направлении он сосредоточил главные силы.
Бой начался на рассвете 26 августа артканонадой с обеих сторон. Затем
французы произвели отвлекающую атаку на Бородино, но были отбиты с большим уроном. Главные события развернулись у флеши и на Курганной высоте.
В шесть утра маршал Даву начал атаку флешей, но несмотря на тройное превосходство в силах был отбит. В семь утра атака повторилась. Французы взяли
левую флешь, но опять были отбиты и отброшены. Тогда Наполеон ввел в бой
корпуса Нея, Жюно и Мюрата. Кутузов также стал перебрасывать Багратиону
резервы и войска с правого фланга. В восемь утра французы во второй раз
ворвались на флеши и вновь были отброшены. Затем до 11 часов были сделаны еще четыре безуспешные атаки. Убийственный огонь русских батарей с
Курганной высоты наносил французам жестокий урон. К 12 часам Наполеон
сосредоточил против флешей две трети своей армии и почти всю артиллерию (86 тыс. при 400 орудиях). Только после этого французы наконец смогли овладеть ими. Оборонявший флеши Багратион был смертельно ранен.
Развивая успех, император перенес удар на Курганную высоту, двинув против нее 35 тысяч солдат и 300 орудий. В этот критический момент Кутузов
направил конные корпуса Платова и Уварова в обход левого фланга Наполеона. Отбивая эту атаку, Наполеон на два часа задержал штурм Курганной
высоты. Наконец, в четыре часа корпус Богарне с третьей атаки захватил
высоту. Но, вопреки ожиданиям, прорыва русских позиций не произошло.
Русские были только оттеснены и продолжали упорно обороняться. Ни на
одном направлении Наполеону не удалось достичь решительного успеха —
Кутузов отступил, однако не был разбит. В шесть часов вечера Наполеон отвел свои войска на исходные позиции. Результат битвы, в которой с обеих
сторон пало около 100 тысяч человек, остался нерешенным.
Наполеон был готов на другой день продолжить сражение, но Кутузов не
желал более рисковать. В полночь с 26 на 27 августа русская армия снялась с
бородинской позиции и отошла за Можайск. Однако уже то, что она в течение
целого дня доблестно отражала натиск Наполеона, внушало воодушевление.
Всем русским обществом битва под Бородином была воспринята как победа.
Так же думал и Александр I. В конце августа он произвел Кутузова в генералфельдмаршалы и пожаловал ему сто тысяч рублей. Все ожидали нового сражения.
Кутузов, отступая к Москве, так же предполагал еще раз помериться с
французами силой. Он до последнего дня рассчитывал на свежие резервы,
однако обещанная Ростопчиным 80-тысячная «московская сила» так и не появилась. 31 августа авангард русской армии достиг прилегающих к Москве
высот и остановился близ Дорогомиловской заставы. Здесь начальником штаба Бенигсеном была указана позиция нового генерального сражения. Кутузов
велел осмотреть ее Барклаю и Дохтурову. Они возвратились через час и доложили, что выбранная позиция не только не пригодна для ведения боя, но
просто гибельна. Глубокие овраги между дивизиями и корпусами, крутые спуски
к Москве-реке в тылу, из-за которых нельзя было доставить ни артиллерию,
ни обозы, а также подступающие к правому флангу леса, в которых неприя
тель легко и скрытно мог сосредоточить пехоту, — все это делало сражение на
этой местности невозможным. Выслушав Барклая, а также других офицеров
штаба, Кутузов велел к четырем часам собрать в Филях военный совет. Мнения генералов на нем разделились, но Кутузов, выслушав всех, сказал (по
словам записавшего ход совета Толля), что «с потерянием Москвы не потеряна еще Россия и что первою обязанностью поставляет он сберечь армию... и
потому намерен, пройдя Москву, отступить по Рязанской дороге».
Столица была оставлена без боя. Но едва французская армия успела разместиться в ней, начались страшные пожары, продолжавшиеся до 9 сентября.
За это время выгорело две трети города. Вместе со множеством ценностей
погибли огромные запасы продовольствия и фуража, что сразу поставило
французов в очень тяжелое положение. Между тем, свернув с Рязанской дороги, Кутузов отвел русскую армию в Тарутино. Он был уверен, что из многих
возможных вариантов действий выбрал наилучший. Уже 15 сентября в одном
из писем он многозначительно писал: «Наполеон долго в Москве не пробудет...» А 20 сентября выразился еще определеннее: «Поелику ныне осеннее
время наступает, через что движения большою армиею делаются совершенно
затруднительными... то и решился я, избегая генерального боя, вести малую
войну, ибо раздельные силы неприятеля и оплошность его подают мне более
способов истребить его, и для того, находясь ныне в 50 верстах от Москвы с
главными силами, отделяю от себя немаловажные части в направлении к
Можайску, Вязьме и Смоленску». Вскоре в тыл врага было отправлено несколько десятков партизанских отрядов численностью от 50 до 500 человек, а
в следующие недели партизанское движение приняло грандиозные размеры.
Добравшись до самого сердца России, Наполеон безмерно растянул свои коммуникации, и это в конце концов погубило его. Партизаны наносили чувствительные удары по транспортам, лишали французов возможности добывать продовольствие и фураж и чрезвычайно осложнили положение Наполеона. Запертая в сожженном городе, французская армия испытывала сильные
затруднения с продовольствием. Фуражировка из-за сильного разорения страны и действия партизан превратилась в опасное и трудное дело. Лошади
гибли сотнями в день. Дисциплина в армии падала с каждым днем. Между
тем император Александр упорно не хотел заключать с Наполеоном мир и
готов был идти ради победы на любые жертвы. В этих условиях война стала
терять всякий смысл: едва ли было разумно гоняться по огромной разоренной стране за постоянно отступающим Кутузовым. Зимовать в Москве без
продовольствия и фуража тоже не представлялось возможным. Наполеон
решил отвести свои войска на запад, поближе к французской границе. Неvудача под Тарутино (5 октября французы, приблизившиеся к Тарутино, были
с потерями отбиты) окончательно укрепила его в этом решении. Наполеон
вывел армию из Москвы и начал отступление по Новой Калужской дороге
через еще не разоренные губернии.
Кутузов должен был во что бы то ни стало помешать этому. 11 октября
русская армия выступила из Тарутино и двинулась навстречу французам к
Малоярославцу. Здесь произошло жестокое сражение, в результате которого
город восемь раз переходил из рук в руки. День закончился без решительного
перевеса той или другой стороны, но моральный успех был на стороне рус
ПАВЕЛ НАХИМОВ
ских. Вечером Кутузов писал Александру: «Завтра, я полагаю, должно быть
генеральному сражению, без коего я ни под каким видом в Калугу неприятеля
не пущу». Однако Наполеон на генеральное сражение не решился и был принужден отступать по разоренной Смоленской дороге. На этом пути захватчиков ожидали неисчислимые лишения. Страна была страшно опустошена. Кроме
острого недостатка продовольствия французскую армию скоро стали донимать суровые морозы, так как зима в 1812 г. началась необычайно рано. Ни на
минуту не оставляли их в покое партизаны. Боевой дух солдат падал с каждым
днем. Голод, холод, болезни косили людей тысячами. Многие, не выдержав
испытаний, сдавались в плен. Великая французская армия таяла буквально на
глазах. Вскоре отступление Наполеона превратилось в беспорядочное бегство.
Однако впереди его ожидало новое жестокое испытание.
Еще в начале ноября Кутузов наметил район окружения и окончательного
разфома наполеоновских армий. 2 ноября он послал защищавшему петербургское направление Витгенштейну предписание, где и как следует действовать
в ближайшее время. «Я полагаю, — писал Кутузов, — что главное поражение,
которое неприятелю нанести можно, должно быть между Днепром, Березиною и Двиною...» Вслед за тем он отправил приказание адмиралу Чичагову
(тот командовал Молдавской армией) идти к Березине. И Витгенштейн, и
Чичагов хотя и прибыли в назначенный им район вовремя, однако из-за ряда
промахов, которыми Наполеон умело воспользовался, не сумели захлопнуть
ловушку. Французская армия избежала полного окружения и разгрома. Хотя
при переправе через Березину Наполеон потерял около 30 тысяч солдат, сам
он сумел ускользнуть.
19 ноября, когда стало очевидно, что Наполеона уже не поймать, Кутузов
писал жене: «Я вчерась был скучен, и это грех. Грустил, что не взята вся армия
неприятельская в полон, но, кажется, можно и зато благодарить Бога, что она
доведена до такого больного состояния...». 29 ноября Кутузов был в Вильно, а
вскоре его армия подошла к границе — Отечественная война завершилась.
Следующие месяцы прошли в напряженной подготовке к новой войне.
Предстоял тяжелый поход в порабощенную французами Европу. Но Кутузову
не суждено было сыграть в нем важной роли. Силы его были подорваны безмерным напряжением прошедшего года. 31 марта 1813 г. 67-летний главнокомандующий признавался в письме к жене: «Покой мне нужен, я устал, как
давно мне покою не было». Уже с конца февраля он был очень болен. В
начале апреля главнокомандующий простудился и слег в постель. Несмотря
на то, что Александр отправил к нему своего личного врача, спасти фельдмаршала не удалось. 16 апреля Кутузов умер.
ПАВЕЛ НАХИМОВ
Павел Степанович Нахимов родился в июне 1802 г. в селе Городок Смоленской губернии в семье небогатых дворян. Отец его был офицером и вышел
в отставку со скромным чином секунд-майора. Еще не кончились детские
годы Нахимова, как он в 1815 г. был зачислен в морской кадетский корпус.
Учился он блестяще и пятнадцати лет от
роду, в феврале 1818 г. получил чин мичмана. По выпуске из корпуса, он начал
службу в Балтийском флоте. Уже тогда
обнаружилась любопытная черта нахимовской натуры: морская служба была для
него не просто важнейшим делом жизни, а единственным делом, иначе говоря: никакой другой жизни, помимо морской службы, он не знал и знать не хотел. «Усердие или, лучше сказать, рвение к исполнению своей службы во всем,
что касалось морского ремесла, доходила в нем до фанатизма», — пишет о Нахимове один из современников.
В 1821 г. Нахимов с восторгом принял приглашение капитана Лазарева служить у него на фрегате (названном новым тогда словом «крейсер»), который готовился к кругосветной экспедиции. Три года он провел в этом путешествии,
сначала в чине мичмана, а с 1822 г. — в чине лейтенанта. По возвращении в
Кронштадт Нахимов в 1825 г. снова получил назначение к Лазареву на строящийся 74-пушечный корабль «Азов». В 1827 г. «Азов» стал флагманским кораблем эскадры, отправлявшейся из Балтики в Средиземное море для участия
в совместных действиях русской, английской и французской эскадр против
турецкого флота. (Греция была в это время охвачена огнем национального
восстания, и европейские державы отправили в Средиземное море свои корабли для помощи патриотам.) В октябре 1827 г. «Азов» принял участие в
знаменитом Наваринском сражении, в котором Нахимов получил свое первое
боевое крещение. В этом бою союзники заперли турецкий флот в гавани города Наварина (западный берег Пелопоннеса) и сожгли его после кровопролитной битвы. Из всех кораблей соединенной эскадры более других отличился «Азов», который, по словам очевидцев, «громил турок с расстояния не
пушечного, а пистолетного выстрела». Нахимов, раненный в этом бою, получил за мужество Георгиевский крест и был произведен в капитан-лейтенанты. В 1828 г. он был назначен капитаном захваченного у турок корвета,
названного русскими в честь победы «Наварин».
Командуя «Наварином», Нахимов плавал в Средиземном море до 1830 г.,
затем пришел в Кронштадт и был со своим кораблем снова включен в отряд
Лазарева. В 1832 г. его назначили командиром строящегося фрегата «Паллада». Когда корабль был спущен на воду, Нахимов сумел сделать его образцовым. В 1834 г. по просьбе Лазарева Нахимова перевели служить в Черноморский флот, где он был произведен в капитаны 2-го ранга и получил назначение на строящийся корабль «Силистрия». Капитаном этого корабля Нахимов
был до 1845 г., причем вся его жизнь без остатка была отдана службе. Один из
современников писал позже: «Павел Степанович служил 24 часа в сутки. Но
никогда товарищи не упрекали его в желании выслужиться, а веровали в его
ПАВЕЛ НАХИМОВ 303
призвание и преданность самому делу. Подчиненные его всегда видели, что
он работает более их, а потому исполняли тяжелую службу без ропота и с
уверенностью, что все, что следует им или в чем можно сделать облегчение,
командиром не будет забыто». В 1837 г. Нахимов был произведен в капитаны
1-го ранга, а в 1845 г. — в контр-адмиралы и одновременно стал командиром
1-й бригады 4-й флотской дивизии. В октябре 1853 г., незадолго до начала
Крымской войны, он получил чин вице-адмирала и был назначен командующим эскадры судов Черноморского флота.
Известие о начале новой войны с Турцией Нахимов получил в море 1 ноября. Правительственный манифест доставил ему из Севастополя пароход «Бессарабия». Зная, что в Синопе находится турецкая эскадра, Нахимов немедленно
повел свои корабли к турецкому берегу. 11 ноября он был уже вблизи Синопской бухты и мог сравнить свои силы с неприятельскими. Турки имели в это
время почти двойной перевес над русскими — в то время как под началом у
Нахимова было всего три больших корабля (флагман «Императрица Мария»,
«Чесма» и «Ростислав»), у турецкого вице-адмирала Осман-паши было 7 фрегатов, 2 корвета, 1 шлюп и 2 больших парохода. Однако погода была бурная,
и он не решился дать русским бой в открытом море. Между тем 16 ноября на
помощь к Нахимову подошла эскадра контр-адмирала Новосильцева, в составе которой были корабли «Париж», «Три святителя» и «Великий князь Константин». В тот же день пришли фрегаты «Кагул» и «Кулевчи». Теперь перевес
сил оказался на стороне русских. На всех кораблях у Нахимова насчитывалось
716 орудий, в то время как у Осман-паши — 572, включая и береговую артиллерию. 17 ноября Нахимов созвал на «императрице Марии» военный совет
всех командиров кораблей и объявил о своем намерении атаковать неприятеля прямо в бухте. Все капитаны получили подробную, составленную им, диспозицию и немедленно стали готовиться к битве.
Ночь с 17 на 18 ноября была дождливой, море — бурным. Лишь около
9 часов утра 18 ноября ветер стал стихать, начало проясняться. В 9.30 на
флагмане взвился сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».
Эскадра снялась с якоря и устремилась на врага. На ходу она построилась в
две колонны и таким образом прошла мимо береговых батарей. Всего в атаке
участвовали шесть больших кораблей. Фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» остались
под парусами перед входом в Синопскую бухту, для того чтобы помешать
бегству турок. Бой начался в 12.30. У каждого корабля была своя, заранее
намеченная цель. Ворвавшись в бухту, «Императрица Мария» встала против
турецкого флагманского корабля «Ауни Аллах», зажгла его огнем своих пушек
и заставила выброситься на берег. Тем временем «Константин» потопил и вытеснил на берег два турецких фрегата и корвет. «Париж» потопил три турецких
корабля, а «Три святителя» заставил выброситься на берег турецкий фрегат.
«Чесма» подавляла своим огнем береговые батареи. К 5 часам вечера битва
завершилась полным уничтожением турецкой эскадры и всей береговой обороны противника. Только один пароход сумел прорваться мимо русских фрегатов
и ушел в Стамбул. Его капитан принес султану весть о страшном поражении его
флота. Всего в Синопском сражении было уничтожено 13 турецких боевых
кораблей и погибло более 3 тысяч человек (потери русских при этом были
минимальны — всего 38 убитых, ни один русский корабль не затонул). Часть
Синода была объята огнем, а сухопутный гарнизон в ужасе бежал в горы.
20 ноября Нахимов повел свою эскадру в Крым и 23-го благополучно вернулся в Севастополь. Весть о Синопском сражении на несколько дней стала
главной европейской новостью и обсуждалась всеми крупнейшими газетами,
а имя Нахимова, по словам одного современника, «сделалось известно каждому русскому человеку».
Начавшаяся с такой блестящей победы, Крымская война в целом оказалась очень неудачной для России. Уже в декабре Англия и Франция ввели
свои корабли в Черное море и взяли турецкие берега под свою защиту. Нависла угроза и над базой Черноморского флота Севастополем. В конце года командующий Крымской армией князь Меншиков издал приказ о подготовке
города к обороне. В апреле 1854 г. Англия и Франция объявили России войну.
Вскоре Черноморская эскадра была блокирована в Севастопольской бухте.
Корабли противника стали безраздельно господствовать на море. В начале
сентября в Евпатории высадилась 60-тысячная англо-франко-турецкая армия.
8 сентября на реке Альме она нанесла поражение русской армии Меншикова,
после чего Меншиков отступил в глубь Крыма, к Бахчисараю. Севастопольцы
остались без прикрытия с суши и должны были сами думать о своей обороне.
Военный совет, срочно собравшийся в Севастополе, принял решение затопить часть старых кораблей в фарватере у входа в Севастопольский порт, чтобы
сделать его непроходимым для кораблей противника. Артиллерия и матросы с
них были отправлены на берег для пополнения сухопутного гарнизона. Всего
Севастополь защищало около 17 тысяч человек (позже, за счет переброшенных
Меншиковым подкреплений число защитников увеличилось до 24 тысяч). Под
руководством Тотлебена в спешном порядке вокруг города были возведены
бастионы, прорыты траншеи и построены другие укрепления. Командующим
севастопольским гарнизоном Меншиков оставил генерал-лейтенанта Моллера, оборону Северной стороны возложил на вице-адмирала Корнилова, а Нахимову поручил оборону Южного района. Позже Моллер был отозван, и оборону города возглавил Корнилов.
Союзники подступили к Севастополю 11 сентября и в тот же день начали
его обстрел. Однако по-настоящему массовая бомбардировка города началась
только 5 октября — в этот день только с кораблей по Севастополю было
выпущено 150 тысяч снарядов. Затем союзники предприняли общий штурм,
отбитый защитниками во всех пунктах. В тот же день на Малаховом кургане
был смертельно ранен адмирал Корнилов. Оборону города формально возглавил вице-адмирал Станюкович (потом его сменил генерал Остен-Сакен), однако душой ее, по общему убеждению, был Нахимов. Именно его называли
«хозяином Севастополя». «Значение этого лица в Севастопольской обороне
было первостепенное, — вспоминал один из очевидцев. — При своей простоте и открытости Нахимов был честен, бескорыстен, деятелен и имел самое
неограниченное влияние на матросов». Каждый день он успевал побывать во
множестве мест: на кораблях, на бастионах, на постройке новых укреплений,
в порту, в арсенале. Но чаще всего видели Нахимова на 4-м бастионе, важнейшем и самом опасном участке обороны города, так как он ближе всех был
выдвинут к позициям неприятеля.
АЛЕКСЕЙ БРУСИЛОВ
Надежды англичан и французов на то, что они с ходу и легко возьмут
Севастополь, растаяли как дым. В упорных боях прошла зима, наступила весна 1855 г. Севастополь по-прежнему притягивал к себе основные силы союзников, не давая им развернуть наступление в других местах. В марте они
сделали новую попытку захватить город. Массированные бомбардировки и
штурмы следовали один за другим в течение десяти дней. Наиболее тяжелые
бои развернулись у 4-го бастиона. Потеряв несколько тысяч человек убитыми
и ранеными, осаждавшие не добились никакого успеха. 26 мая, после сильнейшей бомбардировки англичане и французы попытались овладеть Селенгинским, Волынским и Камчатским редутами, которые являлись ключом к
укреплениям Малахова кургана. Нахимов в этом кровопролитном бою находился среди матросов, оборонявших Камчатский люнет. Когда люнет был
окружен со всех сторон французами, он с кучкой матросов сумел пробиться к
своим. Несколько раз редуты переходили из рук в рук и были захвачены союзниками только после огромных потерь. Но развить наступление и взять Малахов курган им в этот раз так и не удалось.
5 июня была проведена третья массированная бомбардировка, а на другой
день начался штурм Малахова кургана. Жестокие бои продолжались целый
день и стоили союзникам 2,5 тысячи убитыми, но взять курган они не смогли.
Однако для многих стало очевидно, что дни Севастополя сочтены. Нахимов
не хотел об этом слышать, но по наблюдению людей, близко знавших его,
совершенно перестал заботиться о своей безопасности — выходил из-за бруствера на банкет бастионов и подолгу оставался там без всякой защиты, рассматривая в трубу вражеские позиции. Вопреки всякому благоразумию он
продолжал носить золотые адмиральские эполеты, по которым в нем даже
издали могли признать командующего. (В начале марта 1855 г. Нахимов был
назначен командиром Севастопольского порта и военным губернатором города, а в конце марта — произведен в полные адмиралы.) Начальник штаба
князь Васильчиков писал позже: «Не подлежит сомнению, что Нахимов пережить падения Севастополя не желал. Оставшись один из числа сподвижников
прежних доблестей флота, он искал смерти...» Найти ее в Севастополе было
не трудно. 28 июня, когда Нахимов находился на 3-м бастионе и по своему
обыкновению вышел из-за бруствера на банкет, метко пущенная французская
пуля поразила его прямо в голову. Нахимов упал без единого стона и через два
дня, 30 июня, не приходя в сознание, скончался. Смерть настигла его вовремя — через месяц, 27 августа, союзники взяли Малахов курган. Оборона города после этого сделалась бессмысленной, и Южная сторона Севастополя,
после 349 дней героической обороны, была сдана врагу.
АЛЕКСЕЙ БРУСИЛОВ
Брусилов родился в Тифлисе в августе 1853 г. в семье потомственных военных. Его отец, Алексей Николаевич, участник Бородинского сражения, дослужился до звания генерал-лейтенанта и занимал должность председателя
полевого суда Кавказской армии. Впрочем, никакого влияния на своих сыно
зоб
вей он оказать не успел. Родители умерли рано, оставив трех братьев Брусиловых на попечение богатой бездетной тетки Гагемейстер, которая постаралась дать
племянникам хорошее образование Четырнадцати лет Алексей поступил в петербургский Пажеский корпус. Через четыре года, в 1872 г., он закончил его и
был направлен в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе. В 1874 г.
он был произведен в поручики, в 1877 г —
в штабс-капитаны. Боевое крещение он
получил во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. под Карсом. В 1881 г.
он уже был капитан, в 1882 г. — ротмистр.
В 1883 г., окончив Петербургскую кавалерийскую школу, Брусилов остался
при ней преподавателем и с этого времени жил в столице. В 1884 г. он женился
на Анне Николаевне Гагемейстер, племяннице его названного дяди. (После ее
смерти в 1908 г., Брусилов в 1910 г. женился на Надежде Владимировне Жели
ховской.) Его служебная карьера развивалась быстро и успешно. В 1890 г. он
был произведен в подполковники, в 1892 г. — в полковники, в 1900 г — в
генерал-майоры, а в 1902 г. стал начальником кавалерийской школы Занятия
в этой школе не поглощали его целиком. Позже, вспоминая об этих временах,
Брусилов писал: «Я читал военные журналы. Множество книг военных специалистов, русских и иностранных, и всю жизнь готовился к боевому делу, чувствуя, что могу и должен быть полезен русской армии не только в теории, но и
на практике». Эти знания очень пригодились Брусилову во время дальнейшей
службы. В 1906 г. он был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командиром 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, в январе 1909 г. получил под
командование 14-й армейский корпус в Люблине (в Польше), в 1912 г. получил
чин генерала от кавалерии, а в 1913 г. стал начальником 12-го корпуса, штаб
которого находился в Полтавской губернии, в Винице.
С началом в 1914 г. 1-й мировой войны Брусилов возглавил 8-ю армию
(она включала в себя, кроме его 12-го корпуса, еще два корпуса в Одесском
округе и один корпус в Казанском округе). Его армия входила в состав ЮгоЗападного фронта и занимала самый южный его участок — от румынской
границы до Проскурова. Боевые действия в первый год войны на этом направлении были очень успешны для русских. 5 августа 8-я армия вместе со
всем фронтом начала наступательные действия против австрийцев, вскоре взяла
Галич и двинулась на Гродек. Под этим городом в конце августа Брусилов
выдержал тяжелые бои против вдвое превосходящих его сил австрийцев (против четырех корпусов Брусилова действовало 7 неприятельских), которые хо
АЛЕКСЕЙ БРУСИЛОВ 307
тели во что бы то ни стало вернуть захваченный русскими Львов. Отбив все
атаки, Брусилов 31 августа перешел в наступление и занял Гродек. Было захвачено огромное количество пленных, много военного имущества и техники.
Таким образом, во многом благодаря действиям 8-й армии австрийские войска потерпели летом 1914 г. тяжелое поражение и долго после этого были не
способны к ведению решительных операций. По словам немецкого военного
историка Риттера, «грозные августовские бои отняли у австрийской армии
силу и способность для выполнения этой задачи. Вместе с цветом австровенгерского войска под палящим солнцем болотистых долин Танева и Верешицы погибла и их моральная стойкость. Спасенные в то время остатки были
поражены язвой разложения».
В конце сентября наступление Юго-Западного фронта приостановилось.
Австрийцы успели перебросить свежие части и перешли в контрнаступление.
Под Перемышлем начались тяжелые бои. 8-я армия окопалась и около месяца
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |