профессорами, а также тем, что университет продолжал ютиться в случайных
и не приспособленных для учебы зданиях.:]
За двадцать лет ректорства Лобачевского положение кардинально переме-;
нилось, и Казанский университет превратился в первоклассное учебное заведение, одно из лучших в России. Он просмотрел конспекты лекций всех профессоров и адъюнктов, выбросил из них ненужные длинноты, добавил необ-,
ходимые разделы и создал единую программу преподавания. Для обсерватории и всех кабинетов были сделаны фундаментальные приобретения. Чтобы
навести порядок в библиотеке, Лобачевский в течение десяти лет добровольно
исполнял обязанности библиотекаря, классифицировал и переставил все кни- |
ги, завел каталоги и превратил прежний склад книг в настоящее научное собрание. С 1825 г. он был также бессменным председателем строительного
комитета. Под его непосредственным руководством были построены все ОС
НИКОЛАЙ ЛОБАЧЕВСКИЙ 263
новные здания университета — главный корпус, библиотека, обсерватория,
анатомический театр, физический кабинет, лаборатории и клиники. Глубоко
изучив архитектуру, он внимательно относился к каждой мелочи. И именно
ему университет был обязан красотой, прочностью и удобством всех построек.
За всеми этими многочисленными делами он не оставил чтения лекций и вел
напряженную научную работу. В разные годы он опубликовал несколько блестящих статей по математическому анализу, алгебре и теории вероятностей, а
также по механике, физике и астрономии. Но главным делом жизни Лобачевского стало создание неевклидовой геометрии.
Люди занимались геометрией с глубокой древности, но в виде стройной
логической системы она впервые была изложена только в III в. до Р.Х. замечательным греческим математиком Евклидом. В основе всей геометрии Евклида лежало несколько простых первоначальных утверждений, которые принимались за истинные без доказательств. Эти утверждения, так называемые
аксиомы, описывали свойства основных понятий и казались поначалу настолько очевидными, что не вызывали сомнений. Из этих аксиом путем доказательств выводились более сложные утверждения, из тех, при необходимости, выводились еще более сложные: таким образом строилось все здание геометрии.
Когда в последующие века математика обрела вид строгой науки, были
сделаны многочисленные попытки доказать Евклидовы аксиомы. Особый интерес математиков всегда вызывала пятая аксиома о параллельных прямых,
которая гласит: в данной плоскости к данной прямой можно через данную, не
лежащую на этой прямой, точку провести только одну параллельную прямую.
В отличие от остальных аксиом элементарной геометрии, аксиома параллельных не обладает свойством непосредственной очевидности, хотя бы потому,
что является высказыванием о всей бесконечной прямой в целом, тогда как в
нашем опыте мы сталкиваемся только с большими или меньшими отрезками
прямых. Поэтому на всем протяжении истории геометрии — от древности до
первой четверти XIX века — имели место попытки доказать аксиому параллельных, то есть вывести ее из остальных аксиом геометрии.
С таких попыток начал и Лобачевский. Чтобы доказать пятую аксиому, он
принял противоположное этой аксиоме допущение, что к данной прямой через данную точку можно провести бесконечное множество параллельных прямых. Лобачевский пытался привести это допущение к противоречию с другими аксиомами Евклида, однако по мере того как он развертывал из сделанного им допущения все более и более длинную цепь следствий, ему становилось
ясным, что никакого противоречия не только не получается, но и не может
получиться.
Действительно, пусть дана некая прямая и точка, лежащая вне ее. Предположим, что из точки к этой прямой опущен перпендикуляр. В каком же случае
прямая, проведенная через конец данного перпендикуляра, будет параллельна
Данной прямой? Если следовать Евклидовой геометрии, это возможно только
в том случае, если: а) она лежит в той же плоскости, б) угол между ней и
перпендикуляром равен 90°. Предположим теперь, что этот угол не равен 90°,
а отличается от него на какую-то величину а. В этом случае, с точки зренияЕвклидовой геометрии, данные прямые не будут параллельны и должны пересечься. Причем точка пересечения будет тем ближе от перпендикуляра, чем
больше а и чем короче его длина. Если же а бесконечно мало (то есть величина ее стремится к нулю), а длина перпендикуляра, наоборот, бесконечно велика, то точка пересечения переместится в бесконечность. Другими словами,
бесконечно сближаясь, рассматриваемые нами прямые все же никогда не пересекутся. Очевидно, что таких прямых (каждой из которых соответствует
свое значение а) через данную точку можно провести сколь угодно много.
Итак, вместо противоречия Лобачевский получил хоть и своеобразную, но
логически совершенно стройную и безупречную систему положений, обладающую тем же логическим совершенством, что и обычная Евклидова геометрия. Эта система положений и составила так называемую неевклидову геометрию, или геометрию Лобачевского. Все теоремы, опирающиеся на аксиому о
параллельных, в формулировке Лобачевского с точки зрения геометрии Евклида представляются парадоксальными. Например: 1) Сумма углов треугольника величина непостоянная, и она всегда меньше двух прямых; 2) не около
всякого треугольника можно описать окружность; 3) подобных фигур нет (в
частности, в геометрии Лобачевского треугольники равны, если три угла одного равны соответственно трем углам другого); 4) среди фигур с четырьмя
углами совсем нет прямоугольников. Как показали позднейшие исследования, геометрия Лобачевского совершенно истинна, если ее рассматривать не
на плоскости, а на поверхности гиперболического параболоида (вогнутой поверхности, напоминающей седло). Гиперболический параболоид играет в геометрии Лобачевского ту же роль, что плоскость в геометрии Евклида. (Например, отрезком здесь называется дуга, длина которой определяет кратчайшее
расстояние между двумя точками поверхности.)
В каком же соотношении находятся между собой две геометрии и какую из
них мы можем считать «более правильной»? Сам Лобачевский совершенно
верно утверждал, что различия между его геометрией и геометрией Евклида
кроются в понимании самой природы пространства. В Евклидовой геометрии
пространству отводится роль беспредельной и нейтральной протяженности,
вместилища, в которое погружены тела. Однако Лобачевский был уверен, что
наше представление о «плоском» пространстве — не более чем дань традиции, никогда не проверявшаяся опытным путем. На самом деле физическое
трехмерное пространство искривлено, и лишь в бесконечно малых областях
его можно считать плоским, Евклидовым. Мерой отличия любого пространства от Евклидова является его кривизна. В наших земных пределах этой кривизной можно пренебречь и пользоваться положениями и теоремами Евклидовой геометрии. Однако при измерении беспредельных космических расстояний пренебрежение кривизной пространства может привести к серьезным
ошибкам. Лобачевский пытался доказать истинность своей теории измерением углов космических треугольников, но обнаруженные им отклонения оказались в пределах точности наблюдения.
Свои выводы Лобачевский изложил в 1829 г. в работе «О началах геометрии», которая была опубликована в университетском журнале «Казанский
вестник». Затем появились другие работы: «Воображаемая геометрия» (1835),
«Новые начала геометрии с полной теорией параллельных» (1838). В 1837 г.
НИКОЛАЙ ЛОБАЧЕВСКИЙ________________________2б5
«Воображаемая геометрия» была опубликована в одном из французских научных журналов. В 1840 г. в Берлине на немецком языке вышли «Геометрические исследования по теории параллельных линий» Лобачевского. Эта брошюра вскоре попалась на глаза знаменитому немецкому математику Гауссу и
привела его в восторг. (Гаусс вообще был первым математиком, которому
пришла мысль о неевклидовой геометрии; в своих письмах и заметках он
определенно высказывался об этом еще в конце XVIII века, однако ни одной
работы на эту тему так и не написал.) Чтобы прочитать другие сочинения
Лобачевского, Гаусс даже выучился читать по-русски.
Остальные математики не обратили на великое открытие Лобачевского
никакого внимания. Впрочем, винить современников в непонимании его идей
едва ли справедливо. Во всех своих публикациях Лобачевский был чересчур
краток. Его теория лежала на грани человеческого понимания. Самый выдающийся русский математик того времени Михаил Остроградский дал такой
отзыв на работу Лобачевского: «Автор, по-видимому, задался целью написать
таким образом, чтобы его нельзя было понять. Он достиг этой цели: большая
часть книги осталась столь же неизвестной для меня, как если бы я никогда не
видел ее». Даже Гаусс писал в одном из писем, что «...объяснения Лобачевского... напоминают запутанный лес, через который трудно пройти и который
трудно одолеть...» Если Лобачевского с трудом понимали Остроградский и
Гаусс, то от кого еще ему было ждать понимания? Потребовалось полвека для
того, чтобы его идеи вошли в математическую науку, сделались ее неотъемлемой составной частью и явились тем поворотным пунктом, который в значительной мере определил весь стиль математического мышления последующей
эпохи.
Между тем жизнь Лобачевского протекала прежним образом. В октябре
1832 г. он женился на молодой девушке Варваре Алексеевне Моисеевой, принадлежавшей к одной из наиболее видных и богатых фамилий Казанской
губернии. Семейная жизнь принесла ему много огорчений. Старший сын,
очень похожий на отца, совсем молодым умер от чахотки. Другой сын бросил
университет не доучившись. Самый младший из его сыновей вообще родился
неполноценным. Жизнь дочери Лобачевского сложилась очень неудачно. Его
самого к старости стали преследовать финансовые неурядицы. Он разорился,
имение его жены было продано за долги. Летом 1846 г. вследствие каких-то
темных интриг Лобачевского уволили с должности ректора, а весной 1847 г. —
с должности профессора. Он тяжело переживал этот страшный удар. За роковыми годами потрясений наступили годы увядания. Пришла старость — преждевременная, гнетущая, с усиливавшимися признаками парадоксально раннего
одряхления. Здоровье Лобачевского быстро разрушалось, он стал терять зрение и к концу жизни совершенно ослеп. Разбитый жизнью и больной он умер
в феврале 1856 г.
Лобачевский совсем чуть-чуть не дожил до признания своей теории. Когда
в 1855 г. умер Гаусс, были опубликованы его дневники и письма. Множество
восторженных отзывов о Лобачевском взбудоражили математиков. О Лобачевском заговорили, стали искать его работы, — из всех европейских университетов в Казань полетели просьбы прислать его сочинения. Потребовалось
срочное переиздание всех его геометрических трудов. Интерес этот оказался
)
стойким и длительным. Позже из журналов были извлечены статьи Лобачевского, касающиеся разных областей математики. Оказалось, что несмотря на
свою огромную загруженность он написал немало — набралось пять объемистых томов. В них имеются работы не только по неевклидовой геометрии.
Лобачевский нашел новые методы вычисления некоторых определенных интегралов, способы решения некоторых уравнений высших степеней, он занимался бесконечными рядами и написал несколько интересных статей по механике и физике.
Сейчас приоритет Лобачевского в создании неевклидовой геометрии признается во всем мире. Английский математик Клиффорд назвал его «Коперником геометрии». Так же, как Коперник разрушил казавшуюся незыблемой
догму о неподвижной Земле, Лобачевский первым подверг сомнению наши
обыденные представления о свойствах окружающего нас пространства.
ДМИТРИЙ МЕНДЕЛЕЕВ
Дмитрий Иванович Менделеев родился в феврале 1834 г. в городе Тобольске,
в семье директора местной гимназии. Его
отец в год рождения Дмитрия ослеп на
оба глаза и должен был в связи с этим
оставить службу и перейти на скудную
пенсию. Воспитание детей и все заботы
о многочисленной семье целиком легли
на плечи матери — Марии Дмитриевны,
энергичной и умной женщины, которая
для улучшения материального положения
семьи взяла на себя управление стекольной фабрикой своего брата в 25 км от
Тобольска. В 1848 г. стекольный завод
сгорел, и Менделеевы переехали в Москву к брату матери. В 1850 г. после долгих хлопот Дмитрий Иванович поступил
на физико-математический факультет
Петербургского педагогического института. В 1855 г. он окончил его с золотой
медалью и был направлен учителем гимназии сначала в Симферополь, а потом в Одессу. Однако в этой должности Менделеев пробыл совсем не долго.
Уже в 1856 г. он отправился в Петербург и защитил магистерскую диссертацию на тему «Об удельных объемах», после чего в начале 1857 г. был принят
приват-доцентом по кафедре химии в Петербургский университет. 1859 —
1861 гг. он провел в научной командировке в Германии, в Гейдельбергском
университете, где ему посчастливилось работать под руководством выдающихся ученых Бунзена и Кирхгофа. В 1860 г. Менделеев участвовал в работе
первого международного химического конгресса в Карлсруэ. Здесь его горячо
ДМИТРИЙ МЕНДЕЛЕЕВ 267
заинтересовал доклад итальянского химика Канниццаро. «Решающим моментом в развитии моей мысли о периодическом законе, — рассказывал он много
дет спустя, — я считаю 1860 г., съезд химиков в Карлсруэ... и высказанные на
этом съезде итальянским химиком Канниццаро идеи. Его я считаю настоящим моим предшественником, так как установленные им атомные веса дали
необходимую точку опоры... Идея возможной периодичности свойств элементов при возрастании атомного веса, в сущности, уже тогда мне представилась
внутренне...»
По возвращении в Петербург Менделеев начал кипучую научную деятельность. В 1861 г. он за несколько месяцев написал первый в России учебник по
органической химии. Книга оказалась настолько удачной, что первое ее издание разошлось в несколько месяцев и в следующем году пришлось делать
второе. Весной 1862 г. учебник был удостоен полной Демидовской премии. На
эти деньги Менделеев совершил летом заграничное путешествие со своей молодой женой Феозвой Никитичной Лещевой. (Брак этот оказался не слишком
удачным — в 1881 г. Менделеев развелся с первой женой, а в апреле 1882 г.
женился на молодой художнице Анне Ивановне Поповой.) В 1863 г. он получил
место профессора в Петербургском технологическом институте, а в 1866 г. — в
Петербургском университете, где читал лекции по органической, неорганической и технической химии. В 1865 г. Менделеев защитил докторскую диссертацию на тему «О соединении спирта с водой».
В 1866 г. Менделеев приобрел под Клином имение Боблово, с которым
была связана потом вся его дальнейшая жизнь. Здесь были написаны многие
его сочинения. В свободное время он с огромным увлечением занимался хозяйством на заведенном им опытном поле, где проводил пробы различных
удобрений. Старый деревянный дом в течение нескольких лет был разобран,
а взамен отстроен новый — каменный. Появились образцовый скотный двор,
молочня, конюшня. В имение привезли заказанную Менделеевым молотильную машину.
В 1867 г. Менделеев перешел в Петербургский университет на должность
профессора химии и должен был читать лекции по неорганической химии.
Приступив к подготовке лекций, он обнаружил, что ни в России, ни за рубежом нет курса общей химии, достойного быть рекомендованным студентам. И
тогда он решил написать его сам. Эта фундаментальная работа, получившая
название «Основы химии», выходила в течение нескольких лет отдельными
выпусками. Первый выпуск, содержащий введение, рассмотрение общих вопросов химии, описание свойств водорода, кислорода и азота, был закончен
сравнительно быстро — он появился уже летом 1868 г. Но работая над вторым
выпуском, Менделеев столкнулся с большими затруднениями, связанными с
систематизацией и последовательностью изложения материала. Сначала он
хотел сгруппировать все описываемые им элементы по валентностям, но потом выбрал другой метод и объединил их в отдельные группы, исходя из сходства свойств и атомного веса. Размышление над этим вопросом вплотную
подвело Менделеева к главному открытию его жизни.
То, что некоторые химические элементы проявляют черты явного сходства, ни для одного химика тех лет не было секретом. Сходство между литием,
натрием и калием, между хлором, бромом и йодом или между кальцием, строн
цием и барием бросалось в глаза любому. В 1857 г. шведский химик Ленсен
объединил по химическому сходству несколько «триад»: рутений —- родий —
палладий; осмий — платина ~- иридий; марганец — железо — кобальт. Были
сделаны даже попытки составить таблицы элементов. В библиотеке Менделеева хранилась книга немецкого химика Гмелина, который опубликовал такую
таблицу в 1843 г. В 1857 г. английский химик Одлинг предложил свой вариант.
Однако ни одна из предложенных систем не охватывала всю совокупность
известных химических элементов. Хотя существование отдельных групп и отдельных семейств можно было считать установленным фактом, связь этих
групп между собой оставалась совершенно непонятной.
Менделееву удалось найти ее, расположив все элементы в порядке возрастания их атомной массы. Установление периодической закономерности потребовало от него огромного напряжения мысли. Написав на отдельных карточках названия элементов с обозначением их атомного веса и коренных
свойств, Менделеев стал раскладывать их в разнообразных комбинациях, переставляя и меняя местами. Дело сильно осложнялось тем, что многие элементы в то время еще не были открыты, а атомные веса уже известных определены с большими неточностями. Тем не менее искомая закономерность'
вскоре была обнаружена. Сам Менделеев таким образом рассказывал об от-^
крытии им периодического закона: «Заподозрив о существовании взаимосвязи между элементами еще в студенческие годы, я не уставал обдумывать эту
проблему со всех сторон, собирал материалы, сравнивал и сопоставлял цифры. Наконец настало время, когда проблема созрела, когда решение, казалось,
вот-вот готово было сложиться в голове Как это всегда бывало в моей жизни,
предчувствие близкого разрешения мучившего меня вопроса привело меня в
возбужденное состояние. В течение нескольких недель я спал урывками, пытаясь найти тот магический принцип, который сразу привел бы в порядок всю
груду накопленного за 15 лет материала И вот в одно прекрасное утро, проведя бессонную ночь и отчаявшись найти решение, я, не раздеваясь, прилег на
диван в кабинете и заснул. И во сне мне совершенно явственно представилась
таблица Я тут же проснулся и набросал увиденную во сне таблицу на первом
же подвернувшемся под руку клочке бумаги».
В феврале 1869 г. Менделеев разослал русским и зарубежным химикам
отпечатанный на отдельном листке «Опыт системы элементов, основанный на
их атомном весе и химическом сходстве». 6 марта на заседании Русского химического общества было зачитано сообщение о предложенной Менделеевым
классификации элементов. Этот первый вариант периодической таблицы довольно сильно отличался от привычной нам со школы таблицы Менделеева.
Группы располагались не вертикально, а горизонтально Костяк таблицы составляли расположенные рядом группы щелочных металлов и галогенов. Над
галогенами находилась группа кислорода (сера, селен, теллур), над ней —
группа азота (фосфор, мышьяк, сурьма, висмут). Еще выше — группа углерода (кремний и олово, между которыми Менделеев оставил пустую клеточку
для неизвестного элемента с ориентировочной массой 70 а.е., впоследствии ее
занял германий с массой 72 а.е.) Над группой углерода помещались группы
бора и бериллия. Под щелочными металлами находилась группа щелочноземельных металлов и т. д. Несколько элементов, как потом оказалось, были в
ДМИТРИЙ МЕНДЕЛЕЕВ 269
этом первом варианте помещены не на свои места. Так ртуть попала в группу
меди, уран и золото — в группу алюминия, таллий — в группу щелочных
металлов, марганец — в одну группу с родием и платиной, а кобальт и никель
вообще оказались в одной клетке. Но все эти неточности отнюдь не должны
умалять важности самого вывода: сопоставляя свойства элементов, попавших
в вертикальные столбцы, можно было ясно видеть, что они изменяются периодически по мере нарастания атомного веса. Это было самое главное в открытии Менделеева, позволявшее связать воедино все казавшиеся до этого разрозненные группы элементов. Неожиданные сбои в этом периодическом ряду
Менделеев совершенно правильно объяснил тем, что науке известны еще не
все химические элементы. В своей таблице он оставил четыре незаполненные
клеточки, однако предсказал атомный вес и химические свойства этих элементов. Он также поправил несколько неточно определенных атомных масс
элементов, и дальнейшие исследования полностью подтвердили его правоту.
Первый, еще несовершенный набросок таблицы в следующие годы подвергся переконструированию. Уже в 1869 г. Менделеев поместил галогены и
щелочные металлы не в центре таблицы, а по ее краям (как это делается
теперь). Все остальные элементы оказались внутри конструкции и служили
естественным переходом от одной крайности к другой. Наряду с главными
группами Менделеев стал выделять подгруппы (так, второй ряд образовали
две подгруппы: бериллий — магний — кальций — стронций — барий и
цинк — кадмий — ртуть). В следующие годы Менделеев исправил атомные
веса 11 элементов и изменил местоположение 20. В итоге в 1871 г. появилась
статья «Периодическая законность для химических элементов», в которой
периодическая таблица приняла вполне современный вид. Статья была переведена на немецкий язык и оттиски ее были разосланы многим известным
европейским химикам. Но, увы, Менделеев не дождался от них не только
компетентного суждения, но даже простого ответа. Никто из них не оценил
важности сделанного им открытия. Отношение к периодическому закону
изменилось только в 1875 г., когда Лекок де Буабодран открыл новый элемент — галлий, свойства которого поразительно совпадали с предсказаниями Менделеева (он называл этот неизвестный еще элемент эквалюминием).
Новым триумфом Менделеева стало открытие в 1879 г. скандия, а в 1886 г.
германия, свойства которых также полностью соответствовали описаниям
Менделеева.
Идеи периодического закона определили структуру «Основ химии» (последний выпуск курса с приложенной к нему периодической таблицей вышел
в 1871 г.) и придали этому труду поразительную стройность и фундаментальность. По силе воздействия на научную мысль менделеевские «Основы химии» смело можно сравнить с такими выдающимися сочинениями научной
мысли как «Начала натуральной философии» Ньютона, «Беседы о двух системах мира» Галилея, «Происхождение видов» Дарвина. Весь накопленный к
этому времени огромный фактический материал по самым разным отраслям
химии был здесь впервые изложен в виде стройной научной системы. Сам
Менделеев говорил о созданном им учебнике-монографии: «Эти «Основы» —
любимое мое детище. В них — мой образ, мой опыт педагога и мои задушевные научные мысли». Огромный интерес, который современники и потомки
проявили к этой книге, вполне согласуется с мнением самого автора. Только
при жизни Менделеева «Основы химии» выдержали восемь изданий и были
переведены на основные европейские языки.
В последующие годы из-под пера Менделеева вышло еще несколько основополагающих трудов по разным разделам химии. (Его полное научное и литературное наследие огромно и содержит 431 печатную работу.) В середине
80-х гг. он несколько лет занимался растворами, результатом чего стало вышедшее в 1887 г. «Исследование водных растворов по удельному весу», которое Менделеев считал одной из своих лучших работ В своей теории растворов
он исходил из того, что растворитель есть не безразличная среда, в которой
разрежается растворяющееся тело, но активно действующий, изменяющийся
в процессе растворения реагент, и что растворение есть процесс не механический, но химический. Сторонники механической теории образования растворов, напротив, считали, что никаких химических соединений при растворении не возникает, а молекулы воды, соединяясь в строго определенных
пропорциях с молекулами вещества, образуют сначала концентрированный
раствор, механическая смесь которого с водой дает уже раствор разбавленный.
Менделееву этот процесс представлялся иначе — соединяясь с молекулами
вещества, молекулы воды образуют множество гидратов, часть которых, однако, настолько непрочна, что тут же распадается — диссоциирует. Продукты
этого распада вновь соединяются с веществом, с растворителем и другими
гидратами, часть вновь образовавшихся соединений снова диссоциирует, и
процесс идет до тех пор, пока в растворе не установится подвижное — динамическое — равновесие.
Сам Менделеев был уверен в правильности своей концепции, но, вопреки
ожиданиям, его труд не вызвал большого резонанса среди химиков, поскольку
в том же 1887 г. появились еще две теории растворов — осмогическая ВантГоффа и электролитическая Аррениуса, — прекрасно объяснявшие многие
наблюдаемые явления. На несколько десятилетий они безраздельно утвердились в химии, отодвинув в тень теорию Менделеева. Но в последующие годы
оказалось, что и теория Вант-Гоффа, и теория Аррениуса имеют ограниченную сферу применения. Так, уравнения Вант-Гоффа давали прекрасный результат только для органических веществ. Теория Аррениуса (согласно которой в жидкости происходит разложение — диссоциация — молекул электролитов (солей, кислот и щелочей) на положительно и отрицательно заряженные ионы) оказалась справедливой лишь для слабых растворов электролитов,
но не объясняла главного — каким образом и за счет каких сил происходит
расщепление прочнейших молекул при их попадании в воду. Уже после смерти Менделеева сам Аррениус писал, что гидратная теория заслуживает подробного изучения, ибо именно она может дать ключ к пониманию этого,
самого трудного вопроса электролитической диссоциации. Таким образом,
гидратная теория Менделеева наравне с сольватной теорией Вант-Гоффа и
электролитической Аррениуса стала важной частью современной теории растворов.
Труды Менделеева получили широкое международное признание. Он был
избран членом Американской, Ирландской, Югославской, Римской, Бельгийской, Датской, Чешской, Краковской и многих других академий наук,
ИВАН ПАВЛОВ 271
почетным членом многих иностранных научных обществ. Только Российская
Академия наук на выборах 1880 г. забаллотировала его из-за каких-то внутренних интриг.
Уйдя в 1890 г. в отставку, Менделеев принимал активное участие в издании Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, потом в течение нескольких лет был консультантом в пороховой лаборатории при Морском министерстве. До этого он никогда специально не занимался взрывчатыми веществами, однако проведя необходимые исследования, всего за три года разработал очень эффективный состав бездымного пороха, который и был запущен в производство. В 1893 г. Менделеев был назначен хранителем (управляющим) Главной палаты мер и весов. Умер он в феврале 1907 г. от воспаления
легких.
ИВАН ПАВЛОВ
Великий русский физиолог Иван
Петрович Павлов родился в сентябре
1849 г. в Рязани. Его отец, выходец
из крестьянской семьи, был священником в одном из захудалых приходов. Мать также происходила из духовной семьи. Жили Павловы бедно.
Младшая сестра будущего академика
писала позже о его детстве: «Первым
его учителем был отец... Иван Петрович всегда с благодарностью вспоминал отца, который умел привить детям привычку к труду, порядку, точности и аккуратности во всем. Мать
наша содержала квартирантов. Зачастую она сама все делала и была большая труженица. Дети ее боготворили
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |