Второй случай: Экскаваторщик рыл котлован. Пятилетний мальчик, с его младшим братом, залезли на отвал вырытой земли, чтобы посмот-реть, как дядя ямку копает. Экскаваторщик их не заметил, и при пово-роте, ударил их ковшом с грузом земли. Испугавшись, он засыпал их землёй, а сам, срочно уволившись с работы, уехал из города. Три не-дели; и в газетах, и по радио, в этом обвиняли баптистов. Невозможно
было на улице появиться. Родители сразу же брали детей и в испуге уносили скорее домой. Наша Церковь, прося у Бога защиты, объявила пост и молитву. Примерно через месяц, мучимый совестью, вернулся экскаваторщик в город и заявил о себе в милицию. Детей раскопали, но радио об этом е молчало.
Подобные клеветнические выпады имели место не только у нас в Челябинске, но и в других городах Советского Союза. Пресса лила на верующих, грязь - безнаказанно. Чтобы уничтожить церкви, было всё поставлено на вооружение. Телевидение, газеты, радио. Особенно на незарегистрированные общины,- давление было невыносимым.
Аресты, побои, штрафы, лишения родительских прав, и прочие козни атеистов, старались выполнить обещание Хрущёва, в1980 году, всем людям показать по телевидению, последнего баптиста. А его мать ещё была жива, она была членом церкви Баптистов на его родине. человек предполагает, (Он обещал), а решает Бог.
* * *
ДЕКАБРЬ 1965 ГОДА. СЕМНАДЦАТИДНЕВНЫЙ ПОСТ.
Я работал на строительстве элеватора в посёлке Карталы. В конце года, мой внутренний голос говорил мне, чтобы я объявил длительный пост. Причины я не знал, но вдруг 18 декабря, я почувствовал желание. Не просто желание, но непреодолимое желание. Но мне нужно было работать ещё две недели. Какие бы доводы я не выдвигал: а спокойно работать не мог, пока не сказал: Ну всё Господи! Да будет воля Твоя!
Надо сказать, что я работал на высотном кране, где необходимо особое внимание, тем более в условиях зимы. Я знал, что это трудно, но противоречить голосу Божию, не мог. Сразу же на второй день, вся бригада монтажников загорелась большим желанием закончить работу раньше, и к празднику Рождества уехать домой. Это укрепило меня в уверенности, что пост был определён Господом.
К недельным постам я был привычен, поэтому неделя моей работы прошла спокойно. Но вторая неделя была тяжёлой, на зубах был налёт началось очищение тела от шлаков, зубы склеивались, и мне приходи-лось часто прополаскивать рот. Когда я приехал домой, то жена сразу спросила: что случилось?
Я пояснил причину и продолжал пост. И надо же такому случиться, На Новый год, мне предложили сказать проповедь.
Я объяснял причину, но не мог отказаться. С трудом открываю рот, а меня настойчиво просят и просят. Что делать? Я говорил проповедь, держа в руках кружку с водой. Периодически брал глоток воды и гово-рил дальше. Это дало мне большой урок. Во время поста, (Я, имею в виду длительный пост) лучше быть в покое и находиться дома.
Христос, удалялся в пустыню. Необходимость поста я понял после, когда был осужден на второй срок Если бы не этот пост, мне было бы трудно перенести жестокую атаку чекистов.
* * *
1966 ГОД.
Всё меньше и меньше находилось домов, где была бы возможность проводить богослужения. Кроме нашего дома, и еще немногих домов. Остальные верующие, стали реже приглашать в свои дом. Многие не в силах были платить штрафы. Последнее место богослужений было у матери моей жены, это был маленький глинобитный домик.
Но у Господа всегда есть те, кто жертвует на дело Божие всё, даже вплоть до своей жизни. В Полетаево, оказался истинно жертвенным христианином Пётр Кузьмич Стальмаков.
В Челябинске, было практически невозможно собраться, за каждым домом следили. (я не могу исключить и такое, что были стукачи и внутри церкви, которые доносили властям место собраний). Мы всё чаще и чаще стали ездить в Полетаево. Я невольно вспоминаю одну важную, (добровольную по принуждению), беседу с Востренковым.
Уполномоченным по делам религии. Он сказал, что они знают всё о нашей церкви. Я ответил: это меня не удивляет. У Христа было двена- дцать учеников. Один из них был предателем. Если вы завербуете 20 стукачей, то это будет не выше нормы, которая была у Иисуса Христа.
* * *
МАЙ 1966 ГОДА - ПОСЕЩЕНИЕ ЦК КПСС.
Я жил в Челябинске, и в связи с работой, на все совещания Совета Церквей практически присутствовать не мог. Но меня известили, что на совещании Совета Церквей, был дан клич, чтобы все церкви послали
своих делегатов в Москву 17 мая 500 делегатов собрались у прием-ной ЦК Мы подали ходатайство в приёмный отдел ЦК, и сутки ждали ответ. Нам предложили беседовать не с секретарём ЦК, а с заведую-щим приёмной, или с его заместителем, но нас это не удовлетворяло. Они были некомпетентны, решить наши проблемы. Вторую ночь мы вновь провели во дворе приёмной.
Но на третий день москвичи, нам сказали тревожное известие, что весь квартал оцеплён войсками. На соседних улицах много автобусов. приёмная ЦК, представляет замкнутый квадрат. Со всех сторон он за-строен административным корпусом, и лишь два выхода; один к цент-ральному подъезду ЦК, другой на улицу с противоположной стороны. Оба выхода охранялись чекистами.
Тогда мы, помолившись Богу, решили прорываться к центральному подъезду. Пересекли охраняемый переулок и выстроились на тротуа-ре. Нас плотным кольцом окружили солдаты службы внутренних войск. вооружённые автоматами с пристёгнутыми штыками. Старая площадь огласилась пением христианского гимна.
За Евангельскую веру, За Христа мы постоим; Следуя Его примеру; Все вперёд, вперёд за Ним!
Дружной радостной семьёю, Как один Его народ, Одним сердцем и душою, За Христом вперёд, вперёд.
Жарок бой и страшно пламя, И колеблются места; Поднимите выше знамя, Победителя Христа.
* * *
На площадь вышел министр КГБ Семичасный. Было много одетых в штатском. Среди них я заметил одного зарубежного корреспондента. Который бегал по площади с фотоаппаратом, и всех фотографировал. К нему подошёл Семичасный. Корреспондент показал удостоверение, и он молча отошёл от него. Нам предложили: выбрать пять человек, с
которыми он будет вести переговоры. Мне предложили сказать, что мы умрем, но от своих требований не отступим. Я эти слова сказал ди-пломатичным языком. «Уж если на, то пошло, то мы готовы умереть, чем жить под постоянным зажимом со стороны атеистической власти». Слова: «мы все здесь умрём». Вместо меня, выкрикнул кто-то другой. Семичасный спросил мою фамилию, я ответил: Еремеев. Переговоры - на этом были завершены.
Подогнали автобусы, подошла дружинадюжих молодцов и началось Свою силу, они применили превосходно. Женщины, старцы, молодёжь, все полетели в двери автобусов, не успевая даже ойкнуть. После мы узнали, что это были борцы из спортивного клуба: Нас отвезли на окра-ину города на бывший конный двор. Было и больно, и смешно.
С одного конца двора слышался голос. Братья! чья калоша? С дру-гого ему кричат- моя! Чья шляпа? Моя, отвечает кто-то из средины; итак, пока не разбирали всё, что мы забыли взять во время ласкового приглашения занять места в автобусах. После всех событий узнали, что в тот день, все зарубежные радиостанции, передавали сообщение, о том, что баптисты штурмуют ЦК.
Немного успокоившись, у нас началось богослужение. Стихотворения, проповеди, пение,. Кто-то из братьев помог мне подняться на коновязь: толстое бревно на столбах, врытых в землю, к которому привязывали лошадей. Я прочитал своё стихотворение, написанное за два месяца до этих событий. * * *
Молодым героям веры, Кто своим святым примером На опасность невзирая, Вёл других к вершинам рая.
.
Тому, кто жизнью был проверен. Огонь в ком Божий не утих. Кто как Иосиф юн и верен Я посвящаю этот стих.
Хранит история не мало Святых примеров и для нас. О том, как юность поднималась В суровый испытанья час.
Идёт Израиль по пустыне Обетованье впереди. Там молоко и мёд в долине А люди в страхе, - «не ходи!»
Сбивают воинов молвою Не миновать нам тяжких уз Остались верными лишь двое. Халев и Навин Иисус.
За это сорок лет блуждали, Среди песков сухой земли; Пока все робкие не пали, А дети их вперёд пошли.
Из поколенья в поколенье. Мы видим юности следы. Лишь поднимаются гоненья Повсюду юность впереди.
Везде, где страх одолевает Там юность ревностно встаёт. Она усталости не знает И смело за Христом идёт.
В дни ранней юности отдался, В служенье Господу Ян Гус: Сгорел в костре, но, твёрд остался, Не пожелав греховных уз.
Роптали многие устало: «Для битвы не хватает сил», Но пионер баптизма Павлов, До смерти верность сохранил
И в наши дни, когда безбожье, Преграды ставит на пути, Всё та же юность в битву с ложью, Встаёт, чтоб за Христом идти.
Да, видно к этой молодёжи Сказал Апостол: - «Вы сильны!» Несите ж смело Слово Божье Во все концы родной страны.
* * *
К вечеру нас перевезли в политическую тюрьму Лефортово
Сквозь окно мы услышали, что в соседней камере запели христиане Мы поддержали пение, и вскоре вся Тюрьма огласилась христианским пением. но это пение продолжалось не долго. Включили старый одно-цилиндровый компрессор. Его выхлоп: «бум – бум – бум» - был очень резким, так что заглушал не только пение, но от его шума стало тяжело разговаривать.
К ночи у всех нас разболелись головы. Когда компрессор выключили мы облегчённо вздохнули. Но, они открыли кран и выпускали всю ночь. со свистом, воздух, который накачали за день. Итак, все три дня, пока велось следствие.
Следователь, к которой меня вызвали на допрос была женщина, она в первую очередь сказала, что их собрали со всей Москвы и попросила рассказать, что произошло на старой площади. Я рассказал своё сти-хотворение, котороенаписал в камере, (Лефортовский вал). Она поп-росила у меня разрешение, снять копию для себя на память.
* * *
Лефортовский вал не забуду Открыл он глаза у меня. Я думал, что правду добуду. Сижу за решёткой три дня.
Лефорт. Ты и в мыслях нечистых, Не ведал безбожников план, Что в замке твоём атеисты, Осудят, пятьсот христиан.
Осудят за то, что хотели Защиту в ЦК отыскать. Не верится мне. … Неужели Нам Русь не родимая мать? А с мачехи, что можно взять?
Нет, Русь! Ты всегда мне родная А мачеха мне «атеизм». Придет! Я уверен, я знаю! В Россию свободная жизнь.
Борьба не пройдёт понапрасну Для церкви свобода придёт! Грядёт наш Спаситель Всевластный. День славной победы грядёт!
На четвёртый день суд. Суд проходил на удивление кратко, не боле пятнадцати минут каждому, и всем определили срок тюремного заклю- чения. Кому - десять суток, кому пятнадцать, по статье: Посягательство на жизнь и здоровье работников милиции». видимо другой статьи, не могли придумать. «И вечером, отвезли из Лефортово, в Бутырскую тюрьму, в Пугачёвскую башню. Где в своё время находился Емельян Пугачёв. Я думал, что попаду в камеру к преступникам, поэтому, войдя в камеру громко спросил: Ну, что приуныли? но оказалось, что камеры заполнены христианами. Там под впечатлением пережитого, я написал стихотворение: - * * *
Тревога! Вставайте, Тревога! Кличь слышен по многим местам.
Идёт атеизм против Бога В опасности церковь Христа!
ВСЕХБ разослал, (положение).
Зажал (инструктивным письмом). Все церкви в большом унижении. Нет силы, бороться со злом.
В собранье детей не пускают Крестить молодёжь не дают А тайно кто крестит, - узнают. Осудят. На Север сошлют.
Что делать, когда атеисты Жестоко преследуют нас. Вставайте! Кто совестью чистый. Настал наш решительный час.
Полвека нас давит безбожье Но не задавили пока. Устали бороться мы с ложью. Поищем защиты в ЦК.
В приёмную нас не пустили. Солдаты кольцом оцепили;
(...........,) В машины бросали потом.
Так что ж вы друзья приуныли Повесили головы что?
На (конном дворе) мы искали Кто туфли, кто шляпу свою. От тяжких побоев стонали Как воин в неравном бою.
Немало в тюрьме побывало Невинных и честных людей.
Лефортово ль вас напугало? А вера в Спасителя где?
Постригли, так вырастут снова. Избили! Синяк заживёт. На крови Храм Божий основан. Нас Церковь к сраженью зовёт.
Судили нас как хулиганов. «Другую статью не нашли».
Прикрыли бесчинство обманом И мы в заключенье пошли.
Статья до пятнадцати суток Немного, но всёже статья!
Для многих и этот срок жуток Но вы не печальтесь друзья.
Из зала суда да в «Бутырку»
Чтоб ложью замазать обман.
Как «пыльным мешком по затылку Шарахнула власть – христиан.
Зато Пугачёвскую башню Увидели: – в ней мы сидим. Нас много, нам вовсе не страшно А, вот, Пугачёв был один.
Один на один с палачами За волю народа стоял.
Его батогами венчали Но он победил! – не упал!
Да, он победил своей смертью. История помнит его. И нас не забудут. – Поверьте!
Запомнят всех до одного.
Пройдут злые годы над нами. Забудется бьющих - рука. И только останется память О том, как ходили в ЦК. Ию нь 1966 год
* * * Пугаёвская Башня, в
Бутырской тюрьме.
Я считаю, будет полезно описать знаменитую Пугачёвскую башню. Она круглая и трёх этажная. Стены башни толще метра. Внутри башни, сквозной, как колодезь проём, от пола до самой крыши. На каждом из этажей шесть камер, и круглый металлический балкон. От пола и до третьего этажа винтовая лестница. В каждой камере сводчатый, и тоже каменный потолок, и одно окно. Но об окне следует сказать особо: Оно на выходе небольшое, а в сторону камеры, и в верх, и в низ, и по бокам расширенно как рупор. Мудрые были архитекторы. Кричи как хочешь, но окно в виде широкого конуса отражает все звуки, и снаружи ничего не слышно, и наоборот: даже тихий громкий разговор в камере, хорошо слышит надзиратель. Удивительная акустика средневековых мастеров.
* * *
Создатель мой! В борьбе с грехом,
Пошли мне вновь Твои советы.
Живу мечтой лишь об одном,
И лишь одно хочу на свете.
Здесь на земле вперёд идти,
Иметь Твой Дух Святой оградой.
На небе мне покой найти,
И больше ничего не надо.
* * *
15 суток прошли благословенно. Я рассказал братьям, что в нашей Челябинской церкви, в 1947 году, Кащавцев Гавриил Васильевич, про-водил занятия по подготовки проповедников. Для меня, это была бла-гословенная школа. Я предложил братьям, чтобы за эти 15 суток, мы провели семинар подготовки проповедников методом (гомилетика). Который я перенял от Г. В. Кащавцева.
Мы вспоминали какое-либо место из Библии и по очереди говорили на тему данного места проповедь, а я комментировал, чтобы она была построена по методу (гомилетики). По окончании пятнадцати суток,
паспорт мне не дали, сказав, что получу его в Челябинской прокура- туре. Посадили меня на поезд и с конвоем доставили в Челябинск, а через два месяца дали предписание о невыезде из города и завели уголовное дело, ну а в Августе арестовали. * * *
СУД.
Всё труднее год от года.
Давят нас и там, и тут.
Только вышел на свободу
Снова вызвали на суд.
Я держу в руках повестку. Сердце стонет: - Боже мой! Снова ждёт блатное место Снова зона и конвой.
Вновь забор, охрана злая
Горы иль забои шахт.
Суд гуманности не знает.
Суд безбожники вершат.
* * *
В Октябре 1966 года, после неудачной реабилитации, снова на суд, снова скамья подсудимых. Семь мучительных дней. Зал освещён про-жекторами. От сильного света, болит голова, Корреспонденты с блок-нотами. Репортёры с камерами и полный зал атеистов, но ни одного верующего. Теперь нас судили не двоих, а четверых. со мной были на скамье подсудимых, Черных Василий Васильевич, Стальмаков Пётр Кузьмич, Долотов Сергей Ефимович. Мы от защитников, отказались.
Перед началом суда я объявил протест потому, что в зале нет моих родственников, и это отрицательно действует на меня в целях само-защиты. В зал впустили в мою жену и сказали, что больше никого не могут впустить зал переполнен.
На шестой день в зал суда пригласили Староверова Степана Фили-пповича и судья, сказал, что в Челябинске зарегистрирована община Евангельских Христиан баптистов, и пресвитером, утверждён Степан Филиппович Староверов. Это известие для меня было неожиданно. и я заплакал. Видимо судья решил воздействовать психологическим мето-дом. К сожалению, я эту атаку не выдержал. Потом, я встал и сказал: Граждане судьи, моя статья до трёх лет дайте мне три года я согласен
Я не учёл последствий, что приняли атеисты для разрушения церкви Это их действие было направлено на раскол церкви. Кто ходатайство-вал, чтобы возвратили дом молитвы садят в тюрьму, и тут же другим дают регистрацию. Степана Филипповича я не обвиняю. Может быть он, по своим соображениям поступил, как ему казалось, правильно, по нашей русской пословице, (пользуйся моментом, пока дают). но было не учтено, что это ведёт к расколу церкви. Правда, раньше в их группе, замечалось холодное отношение. Может, это была работа атеистов,- (разделяй и властвуй). Так, я во время суда, узнал о расколе в нашей церкви. * * *
Закрыты двери на замок Но нет преграды мысли вольной. Все спят. Преступный мир умолк Я не могу уснуть спокойно.
Проходит в памяти вся жизнь, От детских лет до осужденья Мгновенье и уносит мысль, Меня туда, где нет уж тленья.
А сердце – птицей в западне, Стучит и просится на волю, Достались третьим сроком мне, Арест, насмешки, скорбь и боли.
Семь тяжких дней вершили суд Чтоб христиан сломить в гоненьях Но наши дети понесут,
Огонь небесный в поколеньях
* * *
После суда нас поместили в общую камеру. Она была переполнена, многие спали на полу. Камера встретил нас голосами заключённых: О! Баптист, здорово! Оказывается, некоторые с которыми я отбывал свой первый срок, успели опять попасть в тюрьму. Они пригласили меня на верхние нары. Но я попросил их, положить Стальмакова Петра. а я и Черных Василий улеглись на полу. Так начался мой следующий срок заключения. * * *
В тюрьме за каменной стеной Заботам Божьим нет предела. Вчера, полночной тишиной Я слышал, музыка запела.
Проникли Ангелы в тюрьму Сквозь стены, дверь, решётки, крышу. Сияньем разгоняют тьму. Я их напев чудесный слышу.
Их очень много, сотни вмиг. Сияют славою небесной. Слова рифмуют в нежный стих. Мой слух ласкают тихой песней.
Поют над ухом; - О проснись! Послушай, наших нежных пений. Скорей за карандаш берись. Пиши стихи в огне гонений.
* * *
К вечеру второго дня, многих вывели для перевода в пересыльную тюрьму, и мы разместились уже на нарах. Но вместо ушедших привели других заключённых. Это была камера, куда помещали сразу же после суда, пока рассортируют документы, и определят каждого по лагерям. Там я впервые увидел, как наказывали заключённого. Он что-то делал у окна. Переговаривался через окно, или ещё что. Я под впечатлением увиденного написал ещё одно стихотворение в импровизированном выражении. * * *
Контролёры нас бьют. Наказанье сурово. Помещают в ШИЗО, тех, кто смотрит в окно. Лишь восток заблестит, я к окошку и снова Пайку хлеба свою раскрошу всеравно.
С первым солнца лучом, за решёткой железной Сизый голубь ко мне на свиданье летит Всё ему нипочём. Скорбь ему неизвестна. Он поёт о весне. Взгляд свободой блестит.
Скоро будет весна. Воркованием нежным Он поёт: - «милый брат, грусть свою забывай». Хлеб склевал, - улетел, и молитвой прилежной Я лечу от земли в светлый радостный край.
* * *
В этой огромного размера камере где по трём стенам находятся трёх ярусные нары, мы пробыли больше недели. Потом нас перевели в пе-ресыльную тюрьму, значит скоро будет этап. Разумеется, атеисты не позволят такой роскоши, чтобы определить нас в один лагерь.
Поэтому нас распределили по разным лагерям. Вернее, меня от них отделили. Василия Черных и Петра Стальмакова, вызвали на этап и увезли в один лагерь, и я остался один среди множества заключённых ожидать своей очереди. * * *
ШКОЛА
Очень часто страдал с головой по ночам А теперь не болит, не страдаю от боли. Я причину искал, но мой разум молчит Только сердце твердит: - ты находишься в школе.
На коленях в тиши, я ответа просил. Как себя повести в этой школе для жизни.
Бог сказал: - не спеши, у тебя мало сил Чтобы твёрдо идти и достигнуть отчизны.
Я как сына тебя поместил в этот дом Чтоб учился любить всё живое творенье. Чтобы мир возлюбя, разобрался во всём И сумел пережить атеистов гоненья.
О Господь! Я теперь благодарность пою. Я усвоил урок в этой камере тесной. Ты открыл сердца дверь, давши силы в бою. Я в назначенный срок буду в славе небесной.
* * *
Когда-то, и куда-то меня отправят, но какая разница и в одном, да и в другом лагере, тот же тяжёлый Физический труд без применением механизмов. А что отдельно то и в этом я увидел Святую волю Божию, чтобы мы могли свидетельствовать заключённым одновременно в двух лагерях,
Кто искренне поверит, что во Христе есть спасение от осуждения за грехи, совершённые ими, покается и примет Христа в своё сердце. я из личного опыта должен сказать, что если не все, то всёже, большинство людей верят, что есть Бог, а жить по правилам которые Он предлагает, не многие из заключённых желают. Что им мешает? В основном сидит молодёжь и им трудно, оторваться от себя подобных.
После этапа, лагерь меня встретил не очень то приветливо. При распределении по отрядам, начальник лагеря посмотрел моё личное дело, потом сурово спросил: баптист! Я ответил да. «В карьер». Мне первые полгода было очень трудно.
Создатель мой! В борьбе с грехом,
Пошли мне вновь Твои советы.
Живу мечтой лишь об одном,
И лишь одно хочу на свете.
Здесь на земле вперёд идти.
Иметь Твой Дух Святой – оградой.
На небе мне покой найти И больше ничего не надо
* * *
На вершине горы был открытый карьер. Простудными аболевания- ми болели все, кто там работал. Дул пронизывающий зимний ветер. Ватный бушлат, не только что не грел, но не спасал и от ветра. Было невыносимо трудно, когда начались холодные дожди со снегом. Если одежду оставить в сушилке, то её украдут и достанется самая худшая, изорванная. Мне, как и всем приходилось сушить свою одежду своим же теплом. Брюки я стелил на матрас, а мокрый бушлат ложил поверх одеяла.
Я сильно простыл, и на шее появился фурункул. Он был настолько большой, что когда врач его разрезал, то санитар сказал, что смотреть неприятно, насколько он был огромный. А на утро надо снова идти в карьер. Я из брезентовых рукавиц пошил себе башлык, но конвой его отобрал, сказав, что этим он делает вид вольнонаёмного, и заключён-ному это не положено. Вечером, идя с работы, я с трудом передвигал ноги. Только тогда понял Степана Михайловича Громова, и на практике ощутил, что в заключении, Господь ближе, чем на свободе.
* * *.
Мороз и ветер на просторе. Худой бушлат сквозит.
Куда не глянешь всюду горы. Мы грузим магнезит.
Костёр бы нам, замёрзли очень. Конвой кричит, «не сметь!». Мой друг простыл и прошлой ночью В казарме встретил смерть.
Он вором был не знавшим чести. В тюрьме познал Христа. Мы с ним всегда молились вместе Кровать его…- Пуста!
Стоит только подумать, и Господь уже отвечает. Я просто подумал: если так будет продолжаться, то я не выдержу. Но на следующий день, при отправки на работу, меня вывели из строя оставив в зоне. У меня, такие случаи уже были. Меня иногда посещали работники КГБ. Мне на этот раз было тяжело вдвойне. Тяжело было от болезни, но тяжелее было то, что они будут, из моей души вытягивать жилы. Я ушёл назад в казарму, лёг на постель и приготовился к нежеланному визиту. Время к обеду, а меня не вызывают. В чём дело, почему?
Мои нервы были натянуты до предела. Я пошёл к нарядчику, (он как и я тоже был заключённым). Я спросил его: в чём дело, почему меня оставили? Он сказал, что в промзоне, за нарушение режима, посадили в ШИЗО (штрафной изолятор) токаря. А у тебя в личном деле записано что ты токарь универсал шестого разряда, и тебя перевели в промзону. Итак, я больше в карьер не ходил. В цеху тепло, ветер не пронизывает до костей, одежда сухая. Говорил же Степан Михайлович, но видимо я был ещё глух, чтобы слышать голос Всевышнего. Так Господь избавил меня от работы в карьере. * * *
1967 ГОД.
НОВОГОДНЕЕ ПОЗДРАВЛЕНИЕ ЦЕРКВИ.
Приходит Новый год и снова Я поздравление пишу. Как жаль, что не уместишь в слове Что я в душе своей ношу.
Правы поэты: - слово «Радий». С большим трудом его берут. И всёже, сильной рифмы ради Я перенёс бы больший труд.
Я б написал о тяжком горе. Постигшем верных христиан. Плывущих, словно лодка в море Сквозь шторм невзгоду и туман
Найти бы слово, чтоб как крылья Меня перенесли бы к вам. И, чтоб судьбой доволен был я. Скитаясь здесь по лагерям.
Сказать бы в слове о неправде К которой в жертву я попал.
И вот, такого слова ради. Я б горы слов перекопал.
Но нет! Мне не бывать поэтом.
И не сыскать мне сильных слов.
Чтоб высказать всю боль, - при этом.
Остаться человеком вновь.
Обыкновенными словами. Пишу обычные стихи. И пусть они живут пред вами. Среди земных невзгод, стихий.
Переживут десятилетья. Дадут утеху в трудный час. Пусть в них прочтут потомков дети Как мир безбожный гонит нас.
* * *
В промзоне изготавливали конные грабли. Тиунов, начальник цеха металлообработки, работал до заключения шофёром и отбывал 12 лет заключения за аварию со смертельным исходом. Меня он приветливо встретил и предложил любой станок на выбор. Я выбрал полуавтомат для обработки чугунных ступиц. Он был не только старого образца, но основательно разрегулирован. На этом станке никто не хотел работать
Тиунов не только был удивлён, но даже сильно отругал меня. К тому же станок не имел защитного экрана, и при обработке ступиц, стружка летела во все стороны. Эта работа была очень грязная. Но эту работу я знал, и знал, на что иду. Тиунову я сказал, что благодарен за то, что он помог мне избавился от карьера.
Я попросил два дня, чтобы отрегулировать станок. Да дня я регули-ровал, вернее, я его ремонтировал, а потом сменную норму, выполнял за четыре часа. И ещё делал две ступицы сверх нормы. После обеда я был практически свободен, и чтобы не обвинили в бездеятельности, я собирал со станков затупившиеся резцы и свёрла, и шёл к наждаку и их затачивал так прошёл 1967 год. Норму я выполнял, одну ступицу я делал сверх нормы. Чтобы меня не обвиняли в безделии, я на наждаке заправлял резцы и свёрла, а к концу смены делал уборку станка
Четыре месяца прошли Как нас с друзьями разлучили.
Вину безбожники нашли Мы срок тюремный получили.
За что же осудили нас? За то, что жизнью жили честной. За то, что Церковь поднялась В защиту истины небесной.
* * *
Раньше нельзя. Стукачей в заключении больше чем завистников на свободе, и контролёры если увидят станок чистым, сразу же донесут начальнику по режиму в лучшем случае добавят норму выработки, а в худшем ещё хуже, могут наказать за беэдельное болтание в рабочее время. Более того, могут снова послать работать в карьер, а я об этом не хотел даже и думать. * * *
. 1968 ГОД.
ПИСЬМО ЖЕНЕ.
Милая, нежно любимая, - здравствуй! Знаю, ты часто грустишь без меня. Только в разлуке дороже нам счастье. Ярче любовь, больше пламя огня.
Нам, окружённым неправдой и ложью Мир сохранить не хватило бы сил. Здесь я узнал и понял милость Божью. Как Он союз наш в любви сохранил
Часто до нас клевета доходила. Нам было трудно её победить. Мало мы знали, какая нам сила Богом даётся, чтоб счастливо жить.
Мало я знал и о жизни совместной.
Мало любил тебя, мало ценил.
Здесь - на досуге, в каморочке тесной
Понял! И сердцем вину пережил.
Жил я на воле, не зная заботы. Часто в пустой суете утопал. Видимо я для духовной работы Слаб был, поэтому в школу попал.
Только теперь я усвоил молитву. Мало значенья я ей передал. Помнишь, как, встав за истину в битву Падал сражённый и не побеждал.
Здесь на земле, для борьбы с искушеньем. В трудное время, в священной борьбе Чтоб устоять, не упасть в униженьях Надобен опыт и мне и тебе.
Ты не грусти, что твой муж в заключении. Время пройдёт, и мы встретимся вновь. Мне и в неволе дано поручение Людям вещать про Христову любовь.
В Боге ищи утешенье в разлуке Чаще в молитве меня вспоминай. Он успокоит сердечные муки. Сердцу дарует обещанный рай.
Вот подучусь в этой школе немного. Снова вернусь для работы земной. Вместе по жизни, большая дорога Видно досталась нам в жизни с тобой.
Время пройдёт и восстанет Всевышний! Он не оставит в борьбе никого. Нежно любимая, милая, - слышишь? Пением Ангелы славят Его.
Выше поднимем победное знамя. Близок! О, близок священный огонь!
Время пришло. Разгорается пламя Церкви святых и Христа Самого.
Вытри слезу, скоро будет свиданье. Будем ждать встречу, друг – друга любя. И не грусти. Улыбнись - досвиданья Я очень крепко целую тебя.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |