14 декабря 2001 г. управляющим страховщику вместе с письмом, содержащими предложение выплатить страховое возмещение, были представлены документы, подтверждающие обстоятельства страхового случая и расходы на ремонт.
29 марта 2002 г. страховщиком в адрес управляющего было направлено письмо, в котором он не согласился с оценкой причин ущерба, указав, что в соответствии с имеющимся у него и переданным управляющему сюрвейерским отчетом причинами происшествия явились "действия судовладельца и/или менеджеров судна, которые, будучи полностью осведомлены о неудовлетворительном состоянии системы гребного вала, не предприняли каких-либо мер по устранению недостатков...". Страховщик отказался удовлетворить требование управляющего о выплате страхового возмещения.
В письме от 12 сентября 2002 г. страховщик подтвердил занятую им ранее позицию по вопросу о выплате страхового возмещения.
6 апреля 2004 г. управляющий обратился в МАК с иском против страховщика. В иске он просил МАК взыскать с ответчика сумму расходов, понесенных для оплаты ремонта повреждений, полученных судном "Святой Георгий" вследствие происшествия 1 октября 2001 г. Дело было принято к производству Комиссии.
В августе 2004 г. МАК были получены письменные объяснения ответчика по иску, в которых он иск не признал. Его возражения сводились к отсутствию полномочий управляющего заявлять от своего имени требования об уплате страхового возмещения.
В письме, полученном МАК в сентябре 2004 г., истец просил Комиссию "обдумать вопрос о возможном назначении председателя состава арбитража в связи с очевидными расхождениями сторон в подходах к данному делу, а также с тем, чтобы не создавать неоправданных затяжек арбитражного процесса".
Ответчик расценил назначение председателя состава арбитража на данной стадии как преждевременное и невозможное с учетом порядка его назначения, установленного § 6 Правил производства дел в МАК.
12 октября 2004 г. состоялось слушание по делу. В нем принял участие представитель ответчика, истец заявил ходатайство об отложении разбирательства в связи с болезнью его представителя. В этом заседании арбитры избрали председателя состава арбитража, несмотря на возражения представителя ответчика, полагавшего, что избрание председателя состава арбитража до начала рассмотрения дела по существу невозможно.
22 ноября 2004 г. состоялось второе заседание МАК по делу. В нем приняли участие представители обеих сторон. Представитель истца поддержал требования, заявленные в иске. Особо он обратил внимание на необязательность для истца Правил страхования средств водного транспорта и оговорок Института лондонских страховщиков, на которые имеется ссылка в страховом полисе PIM-N 5594/2001 от 31 января 2001 г., в силу п. 2 ст. 943 ГК РФ. Свою позицию истец мотивировал тем, что эти документы не были переданы ему ответчиком при заключении договора страхования; в частности, в полисе отсутствует запись, удостоверяющая их вручение истцу. Из этого, по мнению истца, следовало, что все ссылки ответчика в обоснование правомерности отказа в выплате страхового возмещения на Правила страхования средств водного транспорта и оговорки Института лондонских страховщиков являлись неправомерными; ссылаться на эти документы в защиту своих интересов в соответствии с п. 4 ст. 943 ГК РФ мог лишь истец.
Ответчик заявил ходатайство об отказе в удовлетворении заявленных требований в связи с пропуском истцом срока исковой давности.
В обоснование своей позиции ответчик сослался на следующее. Согласно ст. 966 ГК РФ иск по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, может быть предъявлен в течение двух лет. Начало течения срока исковой давности в данном случае, по мнению ответчика, было связано с моментом востребования истцом как страхователем у ответчика как страховщика уплаты страхового возмещения. Такое требование было заявлено истцом в письме от 14 декабря 2001 г. Пунктом 9.17 Правил страхования судов ООО "Группа Ренессанс Страхование", которые ответчик считал в равной степени обязательными как для себя, так и для истца, было установлено, что страховое возмещение должно выплачиваться страховщиком в течение 10 дней после получения всех необходимых документов, свидетельствующих об обстоятельствах и размере убытка. Таким образом, по мнению ответчика, срок исковой давности по данному требованию истца начал течь спустя 10 дней после представления истцом ответчику заявления о выплате страхового возмещения и подтверждающих документов, т.е. с 24 декабря 2001 г. Поскольку иск был предъявлен лишь 6 апреля 2004 г., т.е. по истечении более двух лет с 24 декабря 2001 г., ответчик полагал, что требования истца не подлежат защите в арбитраже, поскольку заявлены с пропуском исковой давности.
Ответчик ходатайствовал о назначении экспертизы по вопросу о соблюдении истцом при заявлении его требований в МАК срока исковой давности.
По вопросу о сроке исковой давности истец пояснил следующее. Он полагал, что при подаче иска срок исковой давности пропущен не был, а предложенный ответчиком способ определения начала течения срока исковой давности является неверным. В подтверждение истец вновь сослался на необязательность для него правил страхования, условия которых были положены ответчиком в основу определения момента начала течения срока исковой давности. Кроме того, истец считал, что начало течения срока исковой давности по аналогичным требованиям нужно определять не моментом передачи страховщику заявления о страховой выплате и подтверждающих документов, а моментом, когда страховщик отказал страхователю в выплате страхового возмещения.
Отвечая на вопрос арбитров о том, когда истцу стало известно об отказе ответчика выплатить страховое возмещение, представитель истца пояснил, что ответчик сообщил о своем отказе удовлетворить требование истца о выплате страхового возмещения в письме от 29 марта 2002 г., полученном истцом по факсу в тот же день - 29 марта 2002 г.
В ответ на просьбу арбитров пояснить, как высказанное ранее истцом мнение о начале течения срока исковой давности с момента получения страхователем от страховщика сообщения об отказе в выплате страхового возмещения сочетается с тем, что иск был предъявлен 6 апреля 2004 г., т.е. спустя более двух лет с момента получения отказа страховщика 29 марта 2002 г., истец пояснил, что в письме ответчика от 29 марта 2002 г. имелась ссылка на дополнительные обстоятельства, которые истец хотел дополнительно исследовать. Истец считал себя не вправе предъявлять иск, не изучив эти обстоятельства, в том числе то, действительно ли происшествие с судном "Святой Георгий" является страховым случаем. Истец также указал на то, что и после получения им письма ответчика от 29 марта 2002 г. между сторонами велась переписка по вопросу о выплате страхового возмещения. По мнению истца, окончательный отказ ответчика выплатить страховое возмещение был выражен им лишь в письме от 12 сентября 2002 г., копию которого истец представил арбитрам на обозрение.
Комментируя позицию истца, ответчик указал на то, что в письме от 29 марта 2002 г. он недвусмысленно заявил истцу об отказе выплатить страховое возмещение. Как следовало из содержания письма от 12 сентября 2002 г., на которое ссылался истец, в нем ответчик лишь подтвердил правильность позиции, занятой им ранее и заключающейся в отказе выплатить страховое возмещение. Вместе с тем ответчик полагал, что вне зависимости от даты сообщения им истцу о своем отказе выплатить страховое возмещение срок исковой давности начал течь спустя 10 дней после получения ответчиком подтвержденного необходимыми документами требования истца о выплате страхового возмещения, т.е. 24 декабря 2001 г.
Мотивы решения
Исследовав материалы дела и выслушав объяснения представителей сторон, арбитры пришли к следующим выводам.
Во-первых, арбитры отметили необоснованность возражений ответчика в части порядка избрания председателя состава арбитража.
Ответчик полагал, что его избрание до начала рассмотрения дела по существу невозможно и, если оно состоится, истец получит некоторые преимущества перед ответчиком в ходе разбирательства. Вместе с тем ответчик не пояснил, в чем именно могли бы состоять эти преимущества.
Как указали арбитры, заключив соглашение о рассмотрении споров из договора страхования в МАК, истец и ответчик тем самым договорились о применении к процедуре разбирательства спора правил, существующих в этом арбитраже, - Правил производства дел в Морской арбитражной комиссии при Торгово-промышленной палате СССР, утвержденных Постановлением Президиума Торгово-промышленной палаты СССР от 13 января 1982 г. Это допускается ст. 19 Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже", предоставляющей сторонам право по своему усмотрению договориться о процедуре ведения разбирательства третейским судом.
Пункт 3 § 6 Правил производства дел в МАК предусматривает, что, если при разбирательстве дела два арбитра не придут к единому мнению относительно того, как должен быть решен спор, они должны в течение 10 дней избрать третьего арбитра - председателя состава арбитража. Это правило следует понимать таким образом, что, столкнувшись с трудностями при разрешении спора в ходе разбирательства после его начала, два арбитра избирают третьего. Если им не удалось сделать это в течение 10 дней после возникновения указанных трудностей, председатель состава арбитража назначается председателем МАК (п. 5 § 6 Правил производства дел в МАК). При этом указание на конкретные причины, приведшие к назначению третьего арбитра, не требуется и в практике МАК не встречается.
В соответствии с п. 1 § 9 Правил производства дел в МАК разбирательство дела происходит в заседании (если по соглашению сторон МАК не разрешает спор только на основе письменных материалов, без проведения устного разбирательства - § 10 Правил), т.е. разбирательство считается начавшимся с момента открытия арбитражного заседания по делу. В данном случае заседание 12 октября 2004 г. было открыто, т.е. разбирательство дела началось. Следовательно, арбитры были вправе избрать председателя состава арбитража в ходе этого заседания, что они и сделали. То, что в момент избрания председателя состава арбитража еще не началось разбирательство дела по существу, к чему апеллирует ответчик, не делает избрание третьего арбитра невозможным, поскольку, как было отмечено выше, к тому моменту разбирательство уже началось.
Во-вторых, арбитры обратились к заявлению ответчика о пропуске истцом срока исковой давности. В этой связи арбитры отметили следующее.
Пункт 1 ст. 409 КТМ РФ устанавливает, что к требованиям, вытекающим из договора морского страхования, применяется двухгодичный срок исковой давности. Согласно подп. 2 п. 1 той же статьи этот срок исчисляется со дня возникновения права на иск. Пункт 1 ст. 200 ГК РФ предусматривает, что по общему правилу течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.
Право истца, которое, по его утверждению, было нарушено ответчиком и за защитой которого он обратился в МАК, представляло собой вытекающее из договора морского страхования право требовать возмещения убытков, понесенных истцом как страхователем вследствие наступления предусмотренных договором опасностей и случайностей, которым подверглось застрахованное судно (ст. 246 КТМ РФ).
Исходя из этого, можно было связать начало течения срока исковой давности с одним из трех следующих событий.
Во-первых, отправной точкой начала течения срока исковой давности мог послужить момент наступления предусмотренной договором опасности или случайности, которым подверглось судно, как это следует из определения договора морского страхования в ст. 246 КТМ РФ. Неисполнение страховщиком обязанности, возникновение которой связано с таким событием (невозмещение убытков, понесенных страхователем), в срок, установленный законом (п. 2 ст. 314 ГК РФ) или договором, позволило бы страхователю обратиться в суд за защитой своего нарушенного права.
Во-вторых, если признать, что срок исполнения обязательства страховщика определен моментом, когда страхователь в определенной договором и применимым правом форме заявит о наступлении убытков (ст. 961 ГК РФ), т.е. моментом востребования, право страхователя на получение страхового возмещения возникло бы лишь после того, как он сделает соответствующее заявление страховщику. А право на иск возникло бы у него по истечении установленного законом или договором срока, отведенного страховщику на исполнение его обязательства по уплате страхового возмещения. Такой точки зрения придерживался ответчик.
Наконец, в-третьих, срок исковой давности мог исчисляться с момента, когда страховщик сообщил страхователю о своем отказе выплатить страховое возмещение по тому или иному страховому случаю. Можно предположить, что именно в этот момент страхователь должен был окончательно утвердиться в понимании того, что его право требовать уплаты страхового возмещения страховщиком добровольно соблюдено не будет. На таком подходе настаивал истец.
Исходя из обстоятельств дела арбитры нашли, что вне зависимости от того, какое из перечисленных выше событий будет взято за основу при определении момента начала течения срока исковой давности по требованию истца об уплате страхового возмещения, этот двухгодичный срок к моменту подачи искового заявления 6 апреля 2004 г. был пропущен.
По утверждению истца, событие, явившееся причиной убытков истца, произошло 1 октября 2001 г. Истец, по его собственному утверждению, не отрицаемому ответчиком, уведомил последнего о нем на следующий день, 2 октября 2001 г. Заявление о выплате страхового возмещения вместе с подтверждающими документами было передано истцом ответчику 14 декабря 2001 г. Срок, отведенный страховщику на исполнение его обязательства по уплате страхового возмещения, составлял либо 10 дней с момента, как страхователь представил подтверждающие страховой случай документы (п. 9.17 Правил страхования судов, утвержденных ООО "Группа Ренессанс Страхование"), либо семь дней со дня предъявления страхователем требования об исполнении обязательства (п. 2 ст. 314 ГК РФ). О своем отказе удовлетворить требование страхователя страховщик сообщил ему в письме 29 марта 2002 г. Анализ этого письма ответчика (полученного истцом, по его собственному заявлению, в тот же день - 29 марта 2001 г.) позволяет утверждать, что в нем содержится ясный и недвусмысленный отказ удовлетворить требование истца об уплате страхового возмещения в связи с происшествием на судне "Святой Георгий". Получив это письмо, истец, безусловно, был вправе исследовать дополнительные обстоятельства происшествия до того, как предъявить иск, но вместе с тем необходимо признать, что он уже в тот момент получил не допускающую разночтений позицию ответчика по поводу выплаты страхового возмещения и имел все основания для обращения в компетентный юрисдикционный орган за защитой своего права. Последовавшая за этим переписка между истцом и ответчиком по данному делу не давала оснований для утверждения о том, что "окончательный" отказ выплатить страховое возмещение был выражен ответчиком когда-либо после 6 апреля 2002 г. Ответчик ни в одном из своих писем, последовавших за письмом от 29 марта 2002 г., не признавал права истца на получение страхового возмещения, вновь и вновь подтверждая лишь свой отказ выплатить его.
Поэтому арбитры пришли к выводу, что к моменту предъявления иска в МАК срок исковой давности по заявленному в иске требованию уже истек.
Обратившись к заявленному ответчиком ходатайству о назначении экспертизы по вопросу об исковой давности, арбитры не нашли оснований для его удовлетворения. Арбитры отметили, что вопрос об исковой давности относится к числу вопросов права, по которым экспертиза назначена быть не может и разрешение которых входит в компетенцию арбитров.
Поскольку арбитрами было установлено, что иск был предъявлен с пропуском исковой давности, прочие доводы сторон МАК не исследовались. В иске было отказано.
4.17. Решение от 18 октября 2005 г. по иску ООО "Карди", Новороссийск, Россия, к ООО "Страховая компания "Согласие", Черноморский филиал, Новороссийск, Россия (дело N 12/2005).
Если судовладелец не довел до сведения членов судового экипажа сведения относительно правил эксплуатации судового оборудования, допущенные членами судового экипажа ошибки в эксплуатации этого оборудования не могут считаться допущенными по их вине и не могут быть признаны страховым случаем.
Бремя доказывания того, что причиной аварийного происшествия стали покрываемые договором страхования опасности мореплавания, лежит на страхователе.
Обстоятельства дела
Между истцом и ответчиком был заключен договор страхования теплохода "Шипка" с его машинами и оборудованием на условиях "с ответственностью за полную гибель и повреждения" в соответствии с Правилами страхования средств водного транспорта, утвержденными ответчиком. Теплоход "Шипка" представлял собой портовый бункеровщик 1967 г. постройки.
На застрахованном судне во время его стоянки у причала Новороссийского судоремонтного завода произошла авария. Имела место экстренная остановка основного водотрубного котла по причине прогорания трубок. Вследствие этого произошла полная утечка воды, и котел вышел из строя.
Происшествие было расследовано комиссией, сформированной истцом. В заключении этой комиссии указывалось на непринятие срочных мер вахтенной службой машинного отделения после разрыва трубок левого водяного барабана, что привело к выходу из строя котла в целом. Предполагаемой причиной разрыва трубок стало неравномерное тепловосприятие трубками из-за внутренних и внешних загрязнений и снижения температуры питательной воды.
После происшествия сюрвейером, ООО "Югсюрвей", действовавшим по поручению страховщика, было составлено заключение. В этом заключении, в частности, было констатировано установление Регистром рабочего давления в котле - 1,20 МПа, а также отсутствие в судовых документах (Инструкции по обслуживанию котельной установки и Формуляре вспомогательного котла) сведений об этом ограничении рабочего давления котла.
Сюрвейерский отчет также указывал на то, что из четырех форсунок котла только две находились в рабочем состоянии. При этом только одна из них находилась постоянно в работе при всех режимах работы котла. Осмотр поврежденных трубок внутри топки котла показал, что они имеют существенные повреждения вследствие температурного воздействия.
Сюрвейер, в частности, пришел к выводу, что повреждение котла явилось следствием ряда нарушений как со стороны экипажа судна, так и со стороны самого судовладельца. В частности, сюрвейер указал на упуск воды; перегрев металла котла из-за постоянной работы одной форсунки на всех режимах; работу котла на повышенном рабочем давлении при неисправностях предохранительных клапанов; длительную работу котла на одной-двух форсунках, приводящую к неполному сгоранию топлива в топке и интенсивному износу труб.
После окончания ремонта ООО "Карди" обратилось к страховщику с требованием выплатить страховое возмещение в покрытие убытков, понесенных в связи с ремонтом котла. Черноморский филиал страховщика отказался выплатить страховое возмещение, указав на отсутствие страхового случая и нарушение судовладельцем правил эксплуатации судна.
В связи с обращением ООО "Карди" непосредственно к руководству ООО "Страховая компания "Согласие" о пересмотре решения об отказе в выплате страхового возмещения страховщиком был привлечен еще один сюрвейер - ООО "Агентство оценки и экспертиз "Эксор". Этот сюрвейер на основе материалов, представленных сторонами, подготовил заключение, в котором поддержал выводы сюрвейерского отчета ООО "Югсюрвей". В этом заключении было особо указано на то, что судовладелец не обеспечил постоянного вахтенного обслуживания котла, т.е. постоянную вахту непосредственно у котла. По мнению сюрвейера, для того чтобы обеспечить работу главной силовой установки, вспомогательных двигателей, насосов, систем и устройств и выполнить требование об обеспечении постоянного вахтенного обслуживания котла, необходимо, чтобы на суточной вахте в машинном отделении находились три человека, из которых один - специалист, имеющий право на обслуживание котла. Согласно выпискам из вахтенного машинного журнала вахта в машинном отделении неслась двумя членами экипажа - вахтенным механиком и вахтенным мотористом. Исходя из численности машинной команды по судовой роли и данных вахтенного машинного журнала, суточная вахта в машинном отделении неслась с периодичностью "сутки через трое", что не могло обеспечить постоянное вахтенное обслуживание котла.
После повторного отказа страховщика признать страховым случаем аварию, произошедшую с котлом на теплоходе "Шипка", истец обратился в МАК.
В ходе разбирательства в МАК истец утверждал, что происшествие являлось страховым случаем, поскольку поломка котельной установки произошла в связи с неправильными действиями экипажа. Экипажем не были приняты меры, которые могли бы предотвратить выход оборудования из строя. Случился разрыв трубок, вода из них уходила, а вахтенная служба доливала воду, вместо того чтобы остановить работу котла. Истец при этом ссылался на положения Правил страхования, в соответствии с которыми "не возмещаются убытки, произошедшие вследствие умысла или грубой неосторожности страхователя, выгодоприобретателя или их представителей, однако капитан и члены судового экипажа застрахованного судна не считаются таковыми".
Мотивы решения
Арбитры пришли к выводу, что причиной убытков в связи с повреждением котла стала грубая неосторожность истца как страхователя. Истец нарушил правила эксплуатации котла. Так, арбитры указали на то, что истцом было нарушено предписание Российского морского регистра судоходства (Акт ежегодного/промежуточного освидетельствования механической установки и систем на теплоходе "Шипка") об эксплуатации котла при рабочем давлении до 1,20 МПа (12 кг/кв. см). МАК указала при этом на объяснения вахтенного механика о том, что после включения котла для подогрева мазута в танках давление пара в котле поддерживалось в пределах 10 - 13 кг/кв. см, и вахтенного моториста о том, что по прибытии его в машинное отделение котел был уже запущен вахтенным механиком для подогрева груза и давление пара в котле было 14 кг/кв. см.
Арбитры отметили, что вахтенный журнал, представленный истцом МАК, также содержал указания на то, что котел эксплуатировался при давлении 14 кг/кв. см. Соответственно арбитры пришли к заключению, что материалы дела свидетельствуют о том, что котел на застрахованном судне эксплуатировался при рабочем давлении выше установленного предела 1,20 МПа.
Между тем, по мнению МАК, неправильная эксплуатация котла не была результатом упущений со стороны судового экипажа. Инструкция по обслуживанию котельной установки и Формуляр вспомогательного котла, являющиеся судовыми документами, которыми должны руководствоваться обслуживающие котел члены экипажа, не были откорректированы истцом в соответствии с актом Регистра, которым, в частности, устанавливалось ограничение давления 1,20 МПа.
Также МАК сочла, что истцом было нарушено предписание Регистра об эксплуатации неавтоматизированного котла на застрахованном судне истца при постоянном вахтенном обслуживании. Истец отрицал нарушение данного предписания Регистра, ссылаясь на то, что в машинном отделении суточную вахту несли два члена экипажа: механик и моторист.
Арбитры решили, что требование Регистра о постоянном вахтенном обслуживании котла означает, что постоянная вахта должна быть установлена непосредственно у котла. Суточная вахта на судне велась с периодичностью "сутки через трое". Вследствие этого обеспечение постоянного нахождения одного из двух членов экипажа, несущих суточную вахту, в котельном отделении было нереально, поскольку каждый из них должен был бы работать по 24 часа в сутки. Требование Регистра о постоянном вахтенном обслуживании котла могло быть реализовано только при увеличении численности суточной вахты в машинном отделении до трех членов экипажа, один из которых несет постоянную вахту в котельном отделении.
Арбитры также установили, что истец не обеспечил должного контроля технического состояния котельной установки, в результате чего не обеспечил рабочее состояние предохранительных клапанов и форсунок. Предохранительные клапаны не срабатывали даже при давлении пара 14 кг/кв. см, значительно превышающем установленное Регистром рабочее давление и давление срабатывания клапанов котла (1,23 - 1,25 МПа). Соответственно МАК сочла установленным факт эксплуатации котла при неисправности предохранительных клапанов.
Арбитры констатировали, что две из четырех форсунок котла находились в нерабочем состоянии и что в момент аварии котел работал только на одной форсунке. МАК согласилась с выводами, сделанными в сюрвейерских заключениях, что постоянное использование одной или двух форсунок при любых режимах работы котла связано с риском неравномерного и интенсивного износа труб вследствие неполного сгорания топлива.
Арбитры сочли важным, что истец не указал, какие нарушения со стороны членов судового экипажа при эксплуатации котла имели место. В акте внутреннего расследования аварийного случая было указано лишь на непринятие срочных мер вахтенной службой машинного отделения после разрыва трубок левого водяного барабана, однако это никак не связывается в этом акте с предполагаемой причиной аварийного случая. В связи с отсутствием свидетельств причастности членов судового экипажа теплохода "Шипка" к повреждению котла арбитры указали на отсутствие акта расследования аварийного случая капитаном порта.
По мнению МАК, истец не представил доказательств того, что причиной возникновения убытков от повреждения котла явилась неосторожность капитана и членов экипажа судна, что давало бы возможность признания происшествия страховым случаем. Напротив, материалы дела свидетельствовали о том, что убытки возникли вследствие грубой неосторожности самого страхователя.
МАК приняла решение отказать в удовлетворении заявленного иска.
5. ФРАХТОВАНИЕ СУДОВ НА ВРЕМЯ (ТАЙМ-ЧАРТЕР)
5.1. Решение от 7 января 1988 г. по иску Бюро международного молодежного туризма "Спутник", Москва, СССР, к Балтийскому морскому пароходству, Ленинград, СССР (дело N 57/1987).
Не допускается односторонний отказ судовладельца по тайм-чартеру от исполнения договора по причинам, зависящим от судовладельца.
Тайм-чартер прекращает действие и срок исковой давности по вытекающим из него требованиям начинает течь с момента, когда судовладелец уведомил фрахтователя о своем отказе предоставлять судно в аренду.
Обстоятельства дела
По договору от 23 августа 1985 г. Балтийское морское пароходство обязалось предоставить Бюро международного молодежного туризма "Спутник" в аренду т/х "Балтика" для проведения двух круизных рейсов - с 6 по 24 сентября и с 27 сентября по 14 октября 1986 г.
В связи с отказом Регистра СССР продлить срок судовых документов т/х "Балтика" судно не было предоставлено фрахтователю. Уведомив об этом фрахтователя, судовладелец 17 сентября 1986 г. расторг договор с ним.
В связи с отказом пароходства исполнить предусмотренное договором обязательство передать судно Бюро международного молодежного туризма "Спутник" в соответствии с арбитражной оговоркой, содержащейся в договоре, 14 октября 1987 г. предъявило иск в МАК о взыскании установленной договором неустойки в размере 10% от стоимости аренды т/х "Балтика".
Ответчик в своем объяснении по иску указал, что невозможность исполнения договора возникла независимо от него, так как судовые документы т/х "Балтика" не были продлены решением Регистра СССР. Ответчик отметил также, что он информировал истца о невозможности выполнения договорного обязательства и невозможности предоставить судно-субститут; что в заявленных ему истцом претензиях речь шла о возмещении фактических убытков, а не об уплате неустойки, как того требовал истец в своем иске. Кроме того, ответчик обратил внимание МАК на то, что иск предъявлен с пропуском годичного срока исковой давности, поскольку право на иск возникло, по мнению ответчика, 17 сентября 1986 г., а иск датирован 9 октября 1987 г. По этим причинам ответчик просил МАК в иске отказать.
В заседании МАК 7 января 1988 г. представитель истца дополнительно пояснил, что ответчику были предъявлены две претензии, которые, по мнению истца, прерывали течение срока исковой давности на период рассмотрения этих претензий.
Представитель ответчика в заседании указал, что на момент заключения договора и на момент его расторжения т/х "Балтика" имел действующие документы, срок действия которых истекал в период, на который было намечено проведение круизного рейса. Отказ Регистра СССР продлить срок судовых документов поставил ответчика, несмотря на все предпринятые им усилия, перед необходимостью расторгнуть договор в силу обстоятельств, предусмотренных п. 2 ст. 147 КТМ СССР. Поэтому, как считал истец, он в соответствии с положением ст. 173 КТМ СССР и § 16 тайм-чартера не был обязан возмещать истцу какие-либо убытки или выплачивать какую-либо неустойку.
Мотивы решения
Рассмотрев вопрос о невыполнении ответчиком его обязательств по договору с истцом и, в частности, ссылку ответчика на то, что непосредственно перед круизом Регистр СССР отказал в продлении срока действия документов на годность т/х "Балтика" к плаванию, МАК нашла следующее.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |