- Полевой режим, возможен при наличии опытного психодонора, у вас, квалификация начинающего, - сухо констатировал анализатор.
- Придется смириться, ситуация форс мажорная, - отрезала Чайка.
- Пациент тяжело ранен, психорезонанс может для вас, плохо кончится.- заупрямился анализатор.
- Придется рискнуть, времени в обрез, будешь вести меня, главное не давай мне потерять контроль над ситуацией, в случае чего, введешь мне антишок, - Чайка больше не намерена была спорить.
Она, приладила датчик и автоиньектор себе на плечо, проглотила капсулу энергана, и уже собралась войти в психорезонанс с «Учителем», но спохватилась, достала из сумочки инфразащитник, установила автоматический режим, и поставила на крышу автомобиля. По крайней мере, теперь можно быть уверенным, что в радиусе пятидесяти метров ни одна живая душа околачиваться не будет.
Голова после психорезонанса гудела словно колокол, руки тряслись от слабости, тело казалось вялым и дряблым: «Анализатор прав, квалификации мне действительно не хватает, пару раз, чуть в обморок не хлопнулась, маловато силенок, здоровьице у «Учителя» и без ранения не «ах», сердце пошаливает, инсульт в начальной стадии, а тут еще тяжелое ранение. Да, действительно старость не радость, вот ты и побыла в преклонном возрасте. Зато, сейчас вы у меня, как новенький, хоть под венец, и все-таки, здорово, что у меня все получилось». Она проглотила еще пару капсул энергана, взглянула на часы: «Однако, целый час прошел, нагрузка для опытного медика, будем надеяться, Марк об этом не узнает. Ну да ничего, минут пятнадцать расслабимся, пару пирожков проглотим и будем мы снова молодыми и бодрыми, энерган уже начал действовать, пора и дальше отправляться». Она вывела машину из зарослей и едва не столкнулась, с брошенными джипом и «Тойотой», все дверцы на распашку, рядом в беспорядке валялось боевое снаряжение: - «Упрямые, однако ребята, не зря «защитника» поставила, тем хуже для вас - жабы, побегаете теперь по лесу, пока ноги носят, страх хороший стимул для таких как вы».
Шоссе, наконец, просохло, можно было прибавить. За окном мелькали редкие перелески, дорога шла через холмы. «Учитель» продолжал тихо почивать, щеки у него порозовели, он вдруг улыбнулся во сне: «Скоро он проснется, и мы с ним расстанемся, может статься на всегда. Стало грустно, почему так, встретишь хорошего человека и надо с ним расставаться, наврав ему в три короба. А как было бы хорошо пригласить его к себе домой, познакомить с папой, с ребятами, сводить в музей внеземных культур или на концерт Иветты, хотя нет, Иветта врятли ему понравится, если уж папа от нее не в восторге. А вот слетать на тяжелом «Шершне» я думаю, он бы не отказался, и вообще сходить в глубокий космос, посмотреть, так сказать, своими глазами. Какая несправедливость, ведь по нашим меркам, он еще совсем молодой, мой отец старше его на двадцать лет».
Сегодня, включив радио, был приятно удивлен, услышав рекламу. Нет конечно, я не больной, чтоб тащится, слушая угрозы по поводу перхоти и кариеса, просто, повеяло чем - то родным, до боли знакомым, я даже остановился, чтобы ничего не пропустить, а потом, началось какое то дебильное ток шоу, тоже до боли знакомое. Тут до меня дошло, что передачка то телевизионная, это я выходит, на теледиапазон залез, выходит, телевизор здесь тоже можно посмотреть, даром что их здесь, на полках пруд пруди, во всех видах представлены. Почему бы и нет, коль пошло такое веселье, режь последний огурец. Только я не стал торопиться, часов шесть исправно педали крутил, «сладкое на третье». Вечером, совершив весь положенный ритуал, приступил к главному, распаковал, телик, самый крутой какой нашел, антенну, затащил как можно повыше, ярусов десять наверное, преодолел, вниз глянул а пристанища то моего и не видать, туман сплошной, я быстренько, быстренько вниз, через пять ярусов, все на место вернулось, тогда, я снова на один ярус поднялся, опять туман, спустился чисто. Плюнул я на все эти примочки, спокойно долез обратно до десятого яруса, антенну проволокой к стойке прикрутил, и вниз. Намучился я пока с инструкцией разобрался, перевод дубовый, а по-японски, я как и по-английски ни бум-бум, да и с техникой их знаком не очень, дома-то у нас, все старенькое, еще с советских времен доживает, телик вот собирались через год покупать, мать потихонечку откладывала. Как бы там ни было, но через пару часов, я своего добился, настроил все чин-чинарем, каналов тридцать наверное, со счета сбился. В общем устроился я поудобнее, обложился едой и питьем, и приготовился отдохнуть по полной программе, как «белые люди». Начал по каналам шарить, ничего знакомого, ни тебе рекламы, ни боевиков, ни танцев с раздеванием, в общем глухо. Кое-как, нашел какой-то исторический фильм, ну там мечи, копья, только я так и не понял о какой «истории» шла речь, потом до меня дошло, это же фэнтези, названия там и имена все какие-то чудные. Я конечно не ахти, какой историк, но не настолько же тупой, чтобы не понять что во времена средневековья, вертолеты не летают. Фильм я конечно досмотрел, конец вот только там плохой был, не люблю я таких концов, девчонку его стрелами закололи, прямо в грудь, и в горло, ну у парня после этого, совсем «башню сорвало», он им такое «мочилово» устроил, пол города, мечами своими положил, он бы и главаря их кокнул, да только, дружки на вертушках налетели, химией всех траванули, и забрали его, от греха… Решил я после, что-нибудь повеселее найти, нашел какую-то комедию, в титрах, так и было написано, «комедия» только я не понял, где там надо было смеяться, дело происходило, толи на Луне, толи Плутоне, в общем темень сплошная, роботы какие-то, ученые неудачники, лаборантки злодейки, глуповатые космонавты, и главный прикольщик центральный компьютер, там у него что-то замкнуло, ну он и давай все путать, пока разобрались, такого натворили, никакой компьютер не разберет. Уснул я далеко за полночь, ничего кроме разочарования от «ящика» не испытал, зато сон с лихвой перекрыл мои вечерние переживания… Плотный серый туман и так три часа, конечно, можно не обращать внимания, «Артемиде» он все равно не мешает. Мы с Бобом в этой ситуации такие же пассажиры, как и все остальные следопыты, хоть и в пилотских шлемах. Обижаться глупо, но еще глупее изображать пилотов, сидя в командирской рубке Шершня, логичнее было бы спуститься в салон к ребятам, чем таращиться на приборную доску, но по инструкции два пилота должны «находиться и контролировать». Инструкциям, этим, в обед сто лет, но отменять их не торопятся. Интересно, как авторы сего бюрократического опуса, собирались контролировать «Артемиду», сюда бы хоть одного, пусть покажет. Из Боба собеседник никакой, хотел бы я посмотреть на того, кто сумел бы этого флегматика расшевелить, эти его вечные «yes», «no», «ok», по-русски «не могу знать», «нет инструкций», «надо обдумать», «запросите команду». Вот кому не бывает скучно, посади его хоть в бетонную нору, он и там, с самым невозмутимым видом, будет жевать вечную жвачку, нацепив плеер, погрузившись в разгадывание очередного кроссворда. И что его привело в следопыты, ума не приложу, параграф ходячий, вернее сидячий. От скуки завел разговор с «Артемидой», она отнеслась ко мне с пониманием, тоже, наверное, заскучала. Обычно, разговорить «Артемиду» редко кому удается, она тоже «параграф», никакой романтики, железная логика, стальной голос. А тут смягчилась, голосок поставила самый задушевный, прямо ручеек журчит, даже Боба пробрало настолько, что он плеер свой сдернул, ишь ты заинтересовался. Ее любимым коньком оказалась история древнего Рима, она могла обсуждать эту тему часами, были у нее и любимые персонажи: Марк Красс, Сулла, Помпей. Казалось, ну, что нового можно было поведать о людях, давно ставших символами забытой эпохи, нет, она говорила о них так, словно рассказывала о своих родственниках и школьных друзьях. Такой личный подход меня поначалу немного шокировал, но я не подавал вида, боясь задеть ее, а потом мне вдруг стало интересно. Здорово она все излагала. Когда она рассказывала о последних днях и часах жизни Марка Красса, мне даже стало жалко несчастного полководца и отца, я вдруг ощутил ту бездну отчаяния и боли пожилого израненного человека в одночасье потерявшего все, что составляло смысл его жизни. Тут я посмотрел на Боба и остолбенел, на это стоило посмотреть, с лица его слетела маска безмятежности оно стало как у обиженного ребенка, глаза его подозрительно блестели, словно он собирался заплакать. Мне стало не по себе: «Ай, да «Артемида», как она Боба зацепила, расскажи кому, не поверят, да и нельзя такое рассказывать». Тем временем туман внезапно рассеялся, под нами простирались бесконечные леса, нашпигованные ржавым военным хламом, мерзким и опасным. Через пятнадцать минут показалось побережье, сверху обычный песчаный пляж, раскинувшийся на сотни километров. Море, казалось, ласковым и теплым, сразу захотелось окунуться в его волны. «Артемида», сменив тон на свой обычный, чеканно-металлический, объявила боевую готовность. В салоне сразу наступила тишина – служба. Впереди нас ждал океан, где-то там, словно, стаи акул рыскали соединения имперского флота «Z» адмирала Чигу Нару. По всей видимости, на этот раз будет не просто рейд, а серьезная десантная операция, спутники засекли еще, по меньшей мере, три мощных соединения, подпирающие авангард.
- Хорошо у них агентура работает, - подал голос Боб, - не успела заварушка в столице утихнуть, а они уже тут, как тут, стервятники!
- Заварушка тут не причем, они уже давно готовились, несколько лет прощупывали слабые точки в береговой обороне, я тут с одним ротмистром познакомился, из легиона, так вот он еще год назад предсказывал подобную операцию. Да и грех было бы не воспользоваться, сначала бездарный «блицкриг», потом этот наш бомбист нарисовался, кстати, это из–за него мы с тобой отправились разыскивать чокнутого Чигу, башенки тю-тю, теперь мы вместо башенок.
Целый час мы болтались над океаном, пока «Артемида», с помощью спутника, не навела нас на «чокнутого Чигу». Мы зависли над квадратом, где под толщей воды, на глубине пятисот метров со скоростью тридцати узлов к побережью рвалось двадцать ракетоносцев с ядерными боеголовками на борту. Ну вот, кажется и все, на этом наша с Бобом работа закончилась, теперь за дело возьмутся операторы психоволновых излучателей. «Артемида» переключилась на салон, командование перешло к рыжему Гарри, тот хитро подмигнул нам: - «Ну, что салаги, хотите посмотреть «игры богов», как они из серьезных, очень серьезных страшных пиратов, веселых клоунов делают, в исполнении незабвенного Чигу Нару и его коллег из адмиралтейства флотов «C» и «J», занимайте скорее места в первом ряду».
Нам с Бобом все равно больше ничего не оставалось, как тихо по присутствовать на чужом «пиру». Волновики настраивали излучатели, переругиваясь с «Артемидой», та их постоянно подгоняла, сетуя, что их не заменили парой сервов, уж с ними бы она развернулась.… Наконец, приготовления были закончены, и рыжий Гарри включил излучатели, я смотрел на большой экран, там ничего не было, кроме бескрайней водной глади, не прошло и двух минут, как из под воды показались черные «левиафаны» с акульими плавниками,, проплыв по инерции пару миль они застыли неподвижно, выстроившись неправдоподобно ровными рядами. Зрелище было впечатляющее – морской парад атомных субмарин кого хочешь в дрожь введет. Рыжий Гарри весь подобрался, лицо его приобрело хищное выражение, через «Артемиду» он запросил адмирала Чигу Нару и начал отдавать ему приказы резким тоном на языке архипелага Сину – Чау, старый пират, четко по военному кивал, попутно отдавая распоряжения своим подчиненным. И закипела работа, мы едва успевали отгружать им портативные излучатели, команды субмарин действовали четко и отлажено, вот что значит военная дисциплина. Холодок пробирал, от всей этой простоты, страшная эта штука психоволновое воздействие, и как только они додумались до нее, если даже у нас, этим стали заниматься лет двадцать назад, и то, как побочный эффект инвер-поля. Закончив работу, Чигу Нару вышел на связь, получил от Рыжего Гарри последние наставления, уставно кивнул, и отключился. Субмарины, словно по мановению волшебной палочки, растворились в морской пучине. Лицо Рыжего Гарри опять вернуло свое нормальное выражение, он даже ладонями его растер возвращая в первоначальное состояние: - «Ну как я вам, в роли главнокомандующего, гожусь в пиратские адмиралы?». Все согласились, что да, в этом что-то есть, не хватает правда повязки на глаз, деревянной ноги и попугая. «Вам не угодишь, если уж сам Чигу Нару для вас не авторитет, видали, как он передо мной тянулся?». Мы с Бобом, опять вернулись в пилотскую рубку, Боб опять «заснул», я снова попытался побалагурить с «Артемидой», но она была явно не в настроении, и то верно, работы у нее сейчас было не в проворот, нам предстояло долгое и нудное сопровождение эскадры Чигу Нару, до воссоединения его с другими флотами. Я и сам не заметил, как задремал, проснулся, в самый разгар, перегрузки наших излучателей. По меньшей мере, сотня субмарин была под нами, внушительное зрелище, старина Чигу нас не подвел, всех одарил, да и что ему оставалось, против излучения не попрешь. Потом, они дружно стали топить ядерные боеголовки, работа была долгая и нудная, зато, в награду за скуку нам показали грандиозный запуск сотен ракет, с учебными болванками. Баллистические тяжелые ракеты уходили медленно, солидно, крылатые, выпархивали словно стрижи из под крыши, едва не задевая плоскостями, морские волны. После этого, прощального салюта, экипажи субмарин отправились в долгий круиз, истово убежденные, что выполняют важное служебное задание, мне даже немного стало жалко одураченных адмиралов, я представил как они возвращаются после многомесячного похода, ожидая, почестей и славы. И «почести» не заставят себя ждать в исполнении их разъяренного начальства.
Странно, мы почему-то мало обращали внимания на литературу, в смысле беллетристики, Земли – Бета, руки не доходили. Хотя, для лучшего понимания, психосоциума этого мира, важность этой информации нисколько не меньше, чем, изучение местного телевидения. Понять, можно, специалистов не хватает, да и не можем мы пока себе позволить массированного наплыва специалистов, выходящих за рамки стандартного комплекса изучения чужой цивилизации, не имеющих квалификации следопытов. Чревато это, большими осложнениями слишком велик риск несанкционированного контакта. К тому же, следопыты, привыкли действовать в обстановке не просто чужих, а иногда чуждых цивилизаций, пусть даже и гуманоидных, тут уж не до беллетристики. Чужая беллетристика (если она присутствует) чаще всего долго остается за семью печатями, для нашего понимания, слишком много условностей надо изучить и понять. Здесь же другая ситуация, мы ведь, буквально близняшки, никаких психологических барьеров, все идентично, даже история, до определенного времени полностью совпадает. С литературой, почти та же картина, вплоть, до конца девятнадцатого века, вот мы и расслабились, и как выясняется теперь, напрасно. Я брожу по большим и маленьким книжным магазинам и развалам, листаю страницы незнакомых книг, неведомых авторов. Боже мой, да тут и трех жизней не хватит, чтобы все это, даже не изучить, а хотя бы просто бегло ознакомится со всем «Девятым валом» книжного изобилия. Ладно, послушаю «Учителя», что-то он там говорил о Стругацких, чем это они так замечательны.
Чайка, довольно быстро нашла роскошное издание «Миры Стругацких», закупила все сразу: «Для начала хватит, а потом, постараюсь познакомиться с местным «матерым» фэном, желательно из поколения «Учителя», сделаю его своим «лоцманом» в океане местной фантастики». Вернувшись домой, она вывалила свою «добычу» на кровать и отправилась обедать. Все уже были за столом, сегодня главным кулинаром, был отец, судя по его таинственному виду, всех ждал сюрприз. Восторгов, по этому поводу, никто не высказывал, еще свежа была память о знаменитой похлебке из печени цируса в его исполнении. На этот раз, папа решил не испытывать судьбу, и ко всеобщему удовольствию, достал из кухонного синтезатора наваристый полтавский борщ, все вздохнули с облегчением, а зря, на второе, их ждал зажаренный на медленном огне змеевидный птерокс, приготовленный по рецепту его знакомого шамана из княжества Уби на планете с непроизносимым названием, состоящим из пятнадцати согласных. По вкусу, птерокс напоминал индейку, мы даже добавки потребовали, папа был на седьмом небе от счастья, все-таки угодил. Редкий случай, если не считать того, что мой ехидный братишка, внес кое-какие поправки в программу кухонного синтезатора. Об этом его страшном коварстве, мне поведала «Наина», и тут же предложила более совершенную поправку, которую я одобрила, естественно, ничего не сказав брату. Особого впечатления, по началу, эти книги на меня не произвели, сюжеты так себе, читала и похлеще. Веяло от них архаикой, у нас такой фантастики еще сто лет назад пруд пруди, слишком наивно и лубочно, все эти фотонные корабли с зеркалами, ничего кроме усмешки не вызывали, хотя Урановая Голконда, марсианские пиявки описаны довольно реалистично, действительно, гадость редкостная. Сейчас их берегут, а лет сто назад с ними пришлось повозиться, очень они мешали первопоселенцам, без гранатомета нос не высунешь, какое уж тут, освоение. Что касается Урановой Голконды, одно время действительно пытались ее активно разрабатывать из-за редкоземельных металлов, да только развитие плазменного синтеза, сделало эти попытки бессмысленными, и правда, зачем рисковать головой в сейсмоопасном радиоактивном аду ради того, что можно спокойно синтезировать в обычных лабораторных условиях. Скука короче, смертная, ребятам рассказать, засмеют. Утром наведалась в институт, ее встретила тишина, она уже начала привыкать к атмосфере аврала, устроенной «одичавшими» пространственниками. А тут все чинно, никто не кричит, ни каких тебе кабелей, угрожающих нагромождений аппаратуры с развороченными внутренностями. Зато в операторской народу прибавилось, а вместе с ним и приборов непонятного назначения. Особым диссонансом смотрелась шеренга, вертикально стоящих в солдатском строю, полутораметровых цилиндров с мерцающими окошечками, на память пришло полузабытое слово «ульмотроны». Это, кажется, из арсенала инвер-физиков, впрочем, Чайка слабо ориентировалась в вопросах физики пространства, однако, даже ее познаний хватило, чтобы понять, что пространственники надолго поселились в ее родной «альма-матер» и вопрос с «гостем» с ходу не решится, уж больно озабоченными все выглядели. К Чайке пространственники, все, не взирая на возраст, относились с восторженным любопытством, что казалось ей весьма странным и смущало. Мало того, какие-то остряки, явно из своих, прямо под потолком, подвесили пластмассовую «летящую чайку». Выяснилось, что теоретические споры по поводу возможности локальной пространственной ловушки продолжались вот уже полвека, и Чайка невольно подарила им феномен «гостя». И вот теперь, благодаря ей, целое направление теории физики пространства, получило блестящее экспериментальное подтверждение. Как объяснил ей вечно печальный оператор Вовчик Андросов, кивая своим «выдающимся» носом, инвер - физики, особенно те, кто моложе, готовы ее на руках носить, а ее портрет стал для них талисманом. Если б Чайка не знала наверняка, что Сысой давно не появлялся здесь, она бы знала, чью шею мылить, а сейчас, глядя в печально- невинные очи Вовчика, можно было только догадываться, чья это работа. Вовчик, тем временем, трагическим полушепотом, боясь потревожить напряженно-творческую тишину пространственников, поведал ей, об очередной «сенсации» относительно «гостя», тот, видите ли дорос до телевидения, он теперь вечерами напролет у телевизора расслабляется. Предпочитает в основном, приключенческие и исторические фильмы, к познавательным передачам, к сожалению, равнодушен, новости вообще не воспринимает, ну это понятно, зато попсу игнорирует полностью, а тяжелый рок может слушать часами, и это обнадеживает. В общем, много чего он ей про «гостя» поведал. Чайка, внимала в пол уха, она во все глаза смотрела на большой экран монитора, «гость», в это время старательно наматывал километраж, в седле он держался непринужденно, и учитывая его габариты, очень изящно. Для нее это было неожиданно, парень оказался профессиональным велогонщиком, классом, пожалуй, повыше ее, так чисто проходить повороты мог только мастер высокой квалификации. Сюрприз, однако, там, на скамейке в парке трудно было представить его в роли «пахаря», продутого всеми ветрами, пропыленного насквозь, идущего тараном на финиш. Вот тебе и тупой качек, чего я еще не знаю про тебя, тонкая холодная иголочка вдруг «кольнула» в сердце. Повинуясь внезапному импульсу, Чайка отправилась в Сюзань, два часа подряд носилась на своем, видавшим виды, шоссейнике по живописным окрестностям крохотного городка. Со всех сторон его обступали дремучие дубовые леса, населенные самой разнообразной живностью, шоссе то и дело перебегали целые ежинные семейства и пугливые косули, несколько раз мелькнул чей-то ярко рыжий хвост. Один раз пришлось объезжать, вальяжно развалившегося на дороге сонного, по коровьи жующего жвачку огромного лося. Сам городок, сплошь одноэтажный, прятался среди зарослей черемухи и орешника, он ничем не напоминал свой аналог на Земле – Бета. Там, это был придаток к гиганту станкостроения, агонизирующего с начала девяностых. Искать что-то схожее было бессмысленно, о парке говорить не приходилось, здесь и так был сплошной парк. Глупо, конечно, искать следы двойника «гостя», если он даже здесь и живет. Ему наверняка давно перевалило за сто, проще спросить «Наину», но ей, почему-то этого делать не хотелось. Она зашла в местную школу, наверное, единственное в этом городе, двух этажное здание, прошла по коридорам мимо пустующих классов и мастерских, нашла учительскую, никого. Она врятли могла бы сейчас объяснить, что ее привело именно сюда, никого не встретив, Чайка испытала даже какое-то облегчение. Выйдя в коридор, она столкнулась с группой подростков, волочащих по коридору нечто разлапистое, решетчатое и явно очень тяжелое. Она проследовала за ними, в результате чего попала в огромный тренажерный зал. Там во всю кипела работа: кто-то что-то передвигал, позвякивали гаечные ключи, коротко взвизгивала электродрель, стоял стойкий запах машинного масла и импокраски. Мальчишки и девчонки разного возраста и калибра, словно муравьи деловито сновали по залу, все были серьезны и сосредоточены, а над всем этим, горой возвышался «он», она его сразу узнала – «гость».
Время было далеко за полночь, все уже давно уснули, даже неугомонный брат Степка, но ей было совсем не до сна, она все еще была там, в Сюзани. Павел Севастьянович Хлебников никак не выходил из головы: Тэтра- звездолетчик, следопыт, полжизни проведший в сверхдальних рейдах, открывший больше десяти обитаемых миров, в том числе знаменитый Парагиум, вот уже десять лет, как он говорит, решивший отдохнуть душой, преподает детишкам в родном городке азы атлетики и следопытского искусства. Он угощал ее молодой картошкой со сметаной, рассказывал смешные истории из своей следопытской жизни, оказывается он хорошо знаком с Командором, вместе «просидели» на Парагиуме двадцать лет, гасили ядерный конфликт, водили за нос агентуру архипелага Сину – Чау. Чайка слушала его, ела душистую лесную землянику, всматривалась в это, такое знакомое, чужое лицо, пытаясь мысленно разделить их, и не могла. Это был он, «гость», возмужавший, отвердевший, словно гранит, и глаза у него были вовсе не рыбьи, хорошие это были глаза. Наверное, в определенных обстоятельствах, Павел Севастьянович мог быть жестким, быстрым и решительным, но, сейчас, сидя под раскидистой старой вишней, в это с трудом верилось, слишком, домашним и уютным он выглядел с трехлетней праправнучкой на коленях. Она так и не решилась, спросить его, что он думает о «госте», не хотелось портить очарование вечера, в конце концов это ее личные проблемы, и решать их придется самой, не перекладывая на чужие плечи, пусть и такие широкие.
Читать, почему-то расхотелось, ей пришлось сделать чуть ли не физическое усилие, чтобы открыть следующую книгу. Подсознательно, она чувствовала, что ее ждет сюрприз, вот только не знала, из разряда каких он окажется. И не ошиблась, больше всего, это смахивало на какую-то мистификацию, устроенную расшалившимися школярами своему любимому, но очень далекому от жизни учителю. То, что она вычитала в этих книгах, не могло быть правдой, и все-таки, это была правда. Голова шла кругом, имена, даты, названия, а главное мелочи, почти неуловимые совпадали полностью. Она понимала, что этому конечно есть рациональное объяснение, вот только, сознание отказывалось воспринимать происходящее. Странно это было, читать историю своего мира, в изложении авторов, якобы придумавшим все, до последней запятой, но дальше, стало еще «веселее»- история продолжилась. Авторы описали не только прошлое и настоящее, они замахнулись на будущее, ее будущее, вернее мира, в котором она живет. Не верить им, особенно после таких совпадений, у нее оснований не было, тем хуже, она почувствовала неприятный холодок по спине, это был страх, чувство для нее мало знакомое, действительно, не каждый день выпадает возможность заглянуть в будущее, да еще со столь живописными подробностями. Конечно, во многом книги эти: яркие, талантливые, упрощали описываемую действительность, многое оставалось между строк, многие, очень известные личности, просто отсутствовали, но именно это еще больше убеждало в правоте авторов. За этим крылось нечто большее, нисколько не меньшее, чем сумасшедшая теория Василисы Меркуловой, вдруг обретшая реальность. У Чайки просто голова пошла кругом, не хватало ни сил, ни воображения, а главное времени для осознания этого явления. Впервые она с сочувствием подумала о своих знакомых, со скепсисом воспринимавших ее увлечение теорией множественности вероятности, до момента открытия Земли – Бета. Перекладывая яркие тома этих книг, а вернее одной «Книги», словно древний монах библию, Чайка испытывала множество чувств одновременно, среди которых отсутствовало одно – благодарность. Братья, написавшие «ее», без всякого сомнения, были гениями, и гениями недобрыми. Создавая идеальный мир идеальных людей, они как бы подчеркивали несостоятельность подобной идеи, исходя из реалий их собственного мира, там, где попытка построить нечто, подобное потерпела крах, по какой причине, еще предстояло выяснить. Ее мир разорвал кольцо лжи и насилия двести лет назад, счастливо избежав роковых ошибок, ставящих крест на мечте о золотом веке. Что ж, для историков и социопсихологов сравнительный анализ даст богатый материал, к пониманию законов развития Ойкумены.
Не жизнь, а сплошной сон, можно сказать «заторчал» я по полной программе, «подсел» на сны, как на иглу, если бы еще домой удалось слинять из этого «рая» был бы счастлив вдвойне. Я уже вполне притерпелся к такому житью, только вот не хотелось выглядеть крысой в лабиринте, или, на худой конец, белкой в колесе, это уж кому как нравится, да и затягивает, так не долго и впрямь крысой стать. А что делают с крысами после эксперимента… Правильно, пожалте на стол, будем вас препарировать, ножки на лево, ручки на право, бестолковку в банку со спиртом (напьюсь до смерти). Какой-нибудь прохвессор, на моих костях, книжонку накрапает, деньжат огребет, съездит в Турцию с самой молодой из своих лаборанток, оттянется старый на полную катушку. А я буду на все это взирать из банки затерявшейся на полках в каком-нибудь музее, куда не всех пускают. Как бы там ни было, а ритуал надо соблюдать: подъем с потягушеньками лежа на надувной тахте, терпеть не могу утреннюю зарядку, бодрости на полчаса, а потом весь день носом клюешь, Кащей нам это сразу в головы вбил, как отче наш. Туалет, мытье, бритье, затем, конечно завтрак. Я тут надыбал ящик один, а там тюбики разных размеров с наклейками и надписями, наверное, как у космонавтов, открыл один с надписью «Борщ по-флотски», и в рот скорее, только зря я это сделал, оттуда какая-то пена повалила, забила рот, нос, всю физиономию залепила. А потом началось самое веселое – вся эта масса вдруг задымилась, зафыркала, и я, весь с ног до головы, оказался облитым первоклассным горячим борщом, в этом чертовом тюбике его порций десять умещалось, короче, поужинал. И теперь вопрос с горячим питанием решился сам собой, главное вовремя посуду подставлять, и с дозой не ошибиться. И пошло поехало, садишься в седло и айда по новому маршруту, я теперь постоянную стоянку оборудовал, чего зря колготиться каждый вечер, лучше обследовать свое пристанище по радиальным маршрутам, в один конец пятьдесят-семьдесят километров. Езжу как проклятый, а результатов ноль, один и тот же пейзаж, Левитан с Шишкиным от зависти лопнули бы, стеллажи так и просятся на полотно, жаль художник из меня никакой, а то я бы им тут целый вернисаж отгрохал. В общем весь день кручусь, весь в делах и заботах, ну а вечером развлечения под телевизор, я бы и рад на дискотеку смотаться, да не пускают. Вот и сегодня щелкать пультом замучился, аж пальцы свело, трудно путевую передачу найти, а программу прислать мне забыли. Не знаю, как местные телевизионщики с голодухи не померли, какой дурак им жалование платит – тоска зеленая. Может это тоже входит в программу экспериментов надо мной, любопытно им, видите ли, стало, сколько подопытный продержится на этой нравоучительно-поучительной «диете», не откинув копыта. Только зря они старались, не на того напали, Армян им, в этом отношении, сто очков вперед даст, а я, как видите, до сих пор дожил, и крыша не съехала, закалка та еще. А все-таки жаль, что его сейчас со мной нет, порадовался бы, его хлебом не корми, дай умных разговоров послушать, да и сам он мастак поговорить, не зря у меня уши мозолистые, с первого класса вместе тремся. Чаще всего показывали новости Ойкумены, названьице-то одно чего стоит, одна радость – дикторши, все как на подбор, одна симпатичнее другой, аж глаза разбегаются. Где такой «кысятник» набрали, каждый раз новая, у нас дикторши бывают и не хуже, да только глаза у этих какие-то другие, смотрят они все вроде по-разному, но почему-то от этого взгляда спрятаться хочется. Такие глаза я видел только на старых бабкиных иконах, и картинах разных там Рафаэлей и Тицианов. «Тьфу ты опять меня понесло, все Армян, что б ему поперхнуться вечерним чаем». Новости были, в общем-то, обычные: там открыли, здесь закрыли, я уже привык, даже стал кое-кого узнавать. То, что они все чокнутые я давно понял, но что бы настолько, это сколько деньжищ надо потратить, чтобы неделями «развлекать» такого придурка, как я, одни спецэффекты чего стоят, тут не одного Голливуда не хватит. Виды чужих планет, с городами и прочими прибамбасами, да еще массовка с местными уродами, что-то там лопочущими на своем тарабарском наречии, мне уже давно приелись, хотелось чего-нибудь новенького – необычного. И сегодня меня не разочаровали. Обычно я местные «ток-шоу» не смотрю, сплошной заумный треп, но в этот раз я не стал переключаться на другой канал, там показывали меня. Нет, я не сразу это понял, просто показали чудика, несущегося на спортивном велосипеде среди стеллажей, потом его же карабкающегося вверх по этим же стеллажам, а дальше, как он, развалившись на диване, сверкая лысиной, телик мучает. Кого-то этот лысый громила мне напомнил, такое ощущение, что каждый день встречаемся, а вот вспомнить никак не могу, одно скажу, он мне сразу не понравился, врятли он числился среди моих друзей. И тут, во весь экран, его физиономию вывесили, глянул – ну и ро… Я так варежку и разинул, от неожиданности минералкой поперхнулся – моя это была физиономия, братцы. У меня словно пелена с глаз упала, это я значит, последние полчаса собой любовался, прав я был – в реалити-шоу угодил. Посидел я так немного, малость в себя пришел, а потом решил послушать, все-таки не каждый день телезвездой становятся. Странное, однако, это реалити было, в студии только три человека сидело, да и студией это было трудно назвать, двое, вообще к камере спиной повернулись, их лица я видел, когда они вставали и куда-то выходили, третий, носатый, тот все время боком ко мне сидел. Говорили они мало, да только я все равно ничего не понял, сплошная научная белиберда, да и на экран, где «я их развлекал», они почти не смотрели, их больше приборы интересовали, занимавшие почти все пространство в студии. Я целый час старательно пялился в экран, пытаясь понять, что происходит, пока не начал зевать, плюнул и переключился на другой канал. Нашел какой-то фильм с джунглями, с чудищами разными, величиной с дом, раки там по деревьям скакали, шустрее, чем их водяные братья, а у каждого клешни, слону голову откусит, а на них пара сосунков, охоту устроили, носились по джунглям, словно я по родному парку. Смотрю я на все это, а из головы никак мое реалити не выходит, два раза включал этот канал – ничего нового, все серо, буднично. Одно радует, про меня не забыли, круглые сутки пасут, хоть бы правила объяснили – сволочи, а главное – когда меня отсюда заберут, и сколько «зелени» отвалят, зря я что ли здесь корячусь, меня уже поди из технаря поперли за пропуски. Только я все это так не оставлю, сами меня в это втравили, сами пусть и отмазывают. С этими мыслями и уснул…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |