Можем ли мы употребить этот термин в данном случае? Можем. Ибо экологический подход к эксплуатации возобновимых ресурсов предполагает ощущение человеком себя как части природы. То есть части этого самого ресурса. Восприятие низших классов как возобновимого ресурса, как двуногого скота, имевшее место в древности, предполагает, что к этому ресурсу тоже может быть по крайней мере два подхода: экологичный и неэкологичный.
Неужели мы можем предполагать, что в древности был распространен экологичный подход к одному из видов ресурсов - человеческих? Нет, конечно. Человечество осознало необходимость экологичныого подхода к эксплуатации природных ресурсов только в XX веке. Но неэкологичная эксплуатация ресурсов вызывает ресурсно-экологический кризис, в результате которого зачастую гибнет и сам пользователь данного ресурса. Таким образом проблема истощительной эксплуатации трудовых ресурсов актуальна и для эксплуатируемых и для эксплуататоров. С этих точек зрения мы ее и рассмотрим.
Для народных масс олигархическое правление было, пожалуй, наихудшим. В экологии известен самый эффектный метод стабилизации системы „хищник-жертва“. Над хищником надо поставить еще одного хищника или паразита. Тогда активность первого хищника резко падает. Не этот ли эффект интуитивно чувствовали народные массы, практически всегда приветствуя приход тирании на смену олигархии, первыми жертвами которой становились именно олигархи? Это внутреннее чувство своей прямой выгоды и лежит в основе любых верноподданнических народных устремлений в ситуациях, пока государство остается прежде всего людоедом, а не защитником. В национальном государстве, переставшем быть людоедской системой (для своего народа), император (вождь, монарх, царь и т.п.) не нужен. Но, как мы покажем ниже, национальные государства - совсем недавно образовавшаяся структура.
Таким образом олигархия является весьма неустойчивой системой, которая неизбежно провоцирует кризис и эволюционирует в сторону тирании. Но в тирании не могут быть заинтересованы „лучшие люди“ - аристократы. Они потому и лучшие, что не нуждаются в помощи силовых структур для доказательства своего превосходства. Но мы не можем называть некие группы, кормящиеся от государства по лучшей норме в обмен за службу этой людоедской структуре, лучшими людьми. Как великолепно показал Александр Зиновьев, в такой структуре побеждает далеко не лучший. Не самый сильный, не самый отважный, не самый честный и, уж, конечно, не самый умный и талантливый. Людей, имеющих опыт жизни в СССР, в этом особо убеждать не надо.
Кстати, интересно отметить, что само понятие аристократии вошло в обиход не в азиатских деспотиях, а в Европе, где государство было в силу ряда причин в значительной степени „усмирено“. В деспотиях существуют вельможи - обласканные милостями чиновники высшего уровня, но не аристократы.
В этой связи интересно задуматься, а для чего (функционально) существуют наследственные аристократические привилегии? Ведь потомственный аристократ, человек, имеющий хорошую наследственность, с детства получивший соответствующую подготовку, носящий оружие и реально распоряжающийся большим объемом материальных средств, просто не может опасаться „хама“. Последний будет попросту раздавлен в любом конфликте с аристократом. Аристократу для победы над хамом не надо демонстрации никаких регалий, надо просто вынуть меч, которого нет у простолюдина и которым простолюдин не научен владеть. Перед кем же тогда необходимо так настойчиво утверждать свое превосходство? Да перед государством, конечно. Оно-то, в отличие от „хама“, сильнее любого аристократа. Вот и надо постоянно напоминать ему, что с аристократом „не положено“ поступать как с „хамом“. Но государство в этих вопросах такое забывчивое... Вот и уничтожаются аристократы, вытесняемые холопами-олигархами, и не поможет этим аристократам никакое кастовое закрепление их привилегий пока сильно государство.
Однако были ли хоть когда-то истинные аристократы - лучшие люди, которые брали себе не первый кусок, но принимали первый удар? Конечно же, были. Сообщества огненных охотников, кроманьонские роды и племена были построены именно по такому принципу. Наиболее талантливые, сильные, отважные и щедрые всегда были впереди: и в охоте, и в бою с врагами, и в творчестве. Именно они принимали решения в самых трудных ситуациях, что в более поздних интерпретациях выглядело как „руководство“. Смутные легенды о них сохранились у всех народов, по которым не прошел „каток“ древнейших государств.
Эти легендарные персонажи одновременно дарят людям огонь и металл, спасают племена от истребления соседями, они одновременно и гении, и герои: греческий Прометей, русский Сварог, иранский Кова. Их потомки и составляют древнюю аристократию. Как ученый, автор не склонен излишне доверять легендам. Это кстати, позиция, характерная не только для ученых, но и для ответственных деятелей культуры. Напомним слова великого Вагнера: „Не ищите исторического в нибелунгах, ищите нибелунгово в истории“.
Последуем сему совету и мы. По-видимому, все лучшие люди древних племен составили собирательный образ этих гениев-героев и их детей. Но их детьми было все племя, ибо для древних племен и родов не было своих и чужих детей среди сородичей. Кроме того, таких героев-гениев больше любили соплеменницы, и у них больше, чем у кого-либо были веские основания считать большую часть племени своими родственниками. Поэтому древним племенам не было нужды особо выделять прямых потомков тех или иных героев. Таким образом древняя аристократия в прямом смысле этого слова - власть лучших. Эти лучшие не противопоставлялись племени и не имели особых привилегий в потреблении.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 14 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |