Все так, как надо.
Тим прошел мимо, не отозвавшись на оклик. Геза смотрел на Хэнка, думая о том, что все равно, рано или поздно Далтон признает – ему понравилось тогда его целовать, он хотел этого. И они будут вместе, хочет этого Хэнк или нет.
- Как там пес твой поживает?! – он заржал, как одержимый, все засмеялись, Тим равнодушно прошел к крыльцу, войдя в приоткрытую дверь и скрывшись в здании колледжа.
Рокки покосился на ржущих припадочных первокурсников, малолеток по сравнению с ним, потом посмотрел вслед удалившемуся парню. Торхенбаум не понял, в чем дело. Раньше он его не замечал, но когда появилась Урсула, все встало с ног на голову, все изменилось, все теперь привыкли друг к другу, и для Рокки странным было то, что Хэнк издевался над тем, с кем нежно встречался, точно так же, как раньше. Он уточнил у собственного дружка, одноклассника, в чем дело, а услышав, понял большую часть происходящего. Он даже понял, почему парень так убивался полторы недели назад, заливаясь слезами и задыхаясь от бессильной злости.
Вот, значит, как. Согласился встречаться, трахнул и бросил. И снова издевается, еще и несет этот бред про чертового пса.
- Эй, красавчик, - Хэнку ткнули в плечо пальцем пару раз, он обернулся, еще не перестав смеяться.
- Чего? – отозвался он как-то подозрительно, не ожидав появления чертового Торхенбаума, к которому по-настоящему ревновал своего лучшего друга и уже не только друга.
- Через плечо, мудак, - ответили ему уже после того, как на выдохе врезали по носу пудовым кулаком. Хэнк упал на спину, лежа и заливаясь кровью, схватившись за свой длинный, теперь уже сломанный нос. Рокки отошел на пару шагов, хмыкнул, все сделали вид, что это не он, по привычке уже. А вот Геза уставился круглыми глазами сначала на Хэнка, который рыдал, орал и смотрел на окровавленные руки, отстраняя их от носа и поднося к глазам. Нос болел так, что он думал – его вбили в мозг.
- С ума сошел?.. – уточнил Собербио в шоке, не в силах поверить, что только что ржавший и его любимый друг лежит со сломанным носом. – Ты чего?! – он набросился с возмущением на второкурсника, но тот поймал его руки в замахе, дернул патлатого на себя и шепнул ему.
- Иди, успокаивай его, поезжай с ним в больницу и наслаждайся. Он же тебе так сильно нравится.
Рокки совсем не был идиотом и прекрасно понимал, на кого так запал первокурсник, что готов был даже предложить ЕМУ переспать с ним. И не раз. И даже принимал подарки, которые Рокки делал по инерции, ведь он был из отличной, вполне богатой семьи, где только сыновья вышли, как первые блины – комьями. От Хэнка тошнило, а вот Геза пусть от него тащится.
Блондин вырвался, взглянул на Рокки еще раз, а потом отвернулся и кинулся поднимать умирающего дружка, который растерял больше половины своей красоты и пафоса, обаяния, всего такого. Особенно – наглости и самоуверенности в комплекте с притягательностью.
В кафетерии было в этот раз тихо-тихо без воплей Урсулы, гогота Хэнка и Гезы, без всего этого. Никто даже не сверлил взглядом всех подряд, как Джексон, он ведь был занят конкретной девушкой, которая была конкретно занята им, рассматривая Челку в отражение в окне. За окном рано темнело, а потому видно отражение было прекрасно.
Тим сидел один, а потом не выдержал тихого шепота за своей спиной, натянул капюшон и вышел из корпуса вообще, посмотрел на малочисленных курильщиков, сел на ледяные ступеньки, закрыл лицо руками и подумал, что жизнь – дерьмо, конечно, но скоро это должно закончиться.
- Зажигалка есть? – уточнили у него откуда-то сверху, Тим нехотя поднял взгляд скорее от неожиданности, что к нему обратились впервые за несколько полных тишины дней.
- Нет, - хрипло ответил он, но невнятно, а потому откашлялся и снова повторил. – Не курю.
- Да заметно, - огромный укуренный второкурсник сел на ступеньку рядом с ним и спокойно вытащил зажигалку. Тим не стал уточнять, зачем он ее просил, но просто не подумал, что это был всего лишь повод для разговора.
- Неужели он так охрененно трахается? – уточнил он ехидно, просто не умея разговаривать нормально с малознакомыми людьми, особенно парнями.
- Кто?
- Далтон.
- Зачем ты ему нос сломал? – Тим на него покосился уныло, даже спрашивать было лень.
- Хрен знает, захотелось. Так почему вы все так от него претесь? Что Геза, что ты.
- О, про них двоих я вообще даже не думал раньше, - Тим не удержался, усмехнулся. – Просто потрясная пара. И как я сразу не понял.
- Значит, он не айс.
- Нет, всего один раз было, - Тим обнял коленки, подтянув их к груди.
Рокки выгнул светлую бровь, в легком удивлении на него посмотрев.
- И что, так надо страдать? Ты тут, я видел, убивался неделю назад, умирал просто.
- Тебя не касается.
- Какие мы строгие, - Торхенбаум засмеялся, невольно завидуя избитому Далтону. Надо же, всего раз, а потом бросил, да еще и видно по парню – ему не понравилось или не впечатлило. Или вообще было неприятно. За что же он его так сильно любит?
- Просто жизнь моя – дерьмо тупое, а любви не существует. Можешь ржать, - Тим вздохнул, дыша себе в коленку, чтобы согреть ее или хотя бы свой замерзший нос.
- Хрена ли мне ржать? Мне двадцать один, я знаю уже, что ее не существует. Точнее, знаю, что существует, - он фыркнул. – Безответная правда. Для педиков, типа тебя.
Тим насупился, поняв, что опять начали стебаться. Ну вот заняться человеку нечем, а? Но он даже не боялся хамить великому и ужасному Рокки, ведь завтра все равно умирать.
Рокки пояснил, заметив его унылый вид.
- Ну, или меня.
- Забавно, - Тим хмыкнул. – Еще что скажешь интересного?
- Скиппер – не педик, как оказалось, к примеру. Так что не разыгрывай единственного несчастного. Жизнь – такая хрень, что я почти размазался по стенке, когда он меня кинул. Только он мне, в отличие от твоего Далтона, не дал нифига что-то. И все равно, не умираю же, живу.
- Значит, не любишь.
- Да и ты не любишь. И я не люблю. Ты просто пострадать хочешь. Страдай, только совет тебе от взрослого человека – не размазывайся о стенку, - он затянулся, а Тим на него посмотрел.
- Почему?
- Больно, - Рокки засмеялся, поняв, что парень легко ловится на загадки и интригу. – И не травись лучше.
- Это я знаю, - Тим улыбнулся.
- И не вешайся, некрасиво.
- В курсе, - Шэннон уже начал хихикать, поражаясь глубоким познаниям второгодника в суициде. – И вены лучше не резать, и из окна лучше не прыгать.
- Да вообще, - Рокки фыркнул, выдохнув и обдав его клубами дыма, но Тим не поморщился. Он сам дышал, и дыхание вырывалось облачками пара, так что дым был не так заметен. – Убиться красиво вообще нереально, а быстро и безболезненно… - он замолчал, выражая свой скепсис на эту тему.
- Возможно, - Тим вздохнул, взяв какой-то камушек со ступеньки и принявшись чертить им бессмысленные линии на крыльце.
- И как?
- Под поезд упасть. Ну, или лечь, чтобы машинист не заметил, поперек рельсов, тогда размажет на полкилометра и все. Красиво, эффектно, быстро и почти безболезненно, просто ничего не успеешь почувствовать. Классно было бы сдохнуть в свой День Рождения, - ярко и эмоционально, со злостью выдал он. - У меня он как раз завтра, - засмеялся тихо.
Рокки задумался и понял, что это действительно отличный способ, как он ему в голову не пришел.
- Вот блин.
- Обидно, да? – Тим засмеялся.
- Реально. Ну ладно. Когда перестанешь убиваться по этому уроду с кривым носом, обращайся, - Рокки встал, выкинул окурок, не потрудившись его задавить, чтобы погасить.
- Зачем? – Тим был наивный в этом смысле, он ВСЕГДА ловился на такие фразы, провоцирующие невольный вопрос.
Рокки и сам не знал, зачем это сказал. Может, просто позавидовал Хэнку? Может, еще что-то?
- Хрен знает. Просто завидую ему. Хотелось бы, чтобы по мне так перлись. Короче, ты понял. Когда освободишься – я весь твой, - Торхенбаум улыбнулся, подмигнул опешившему Тиму и развернулся, пошел к своему корпусу. Звонок прозвенел через пару секунд, а Тим так и остался в глубоком, серьезном шоке.
* * *
Урсула вспомнила о том, что у Тима День Рождения, только часов в пять вечера. Она и проснулась-то, уставшая от ночных прогулок по ледяной набережной, только в четыре, а когда зазвонил телефон, схватила его, не глядя, надеясь, что это Тим. Ей было стыдно, что они почти не общались последнюю неделю, но со Скиппером было с ума сойти.
На этом простом примере можно было рассмотреть настоящую любовь, из-за которой друг отошел на второй план. Хэнк же всегда ставил «друга» на первое место, игнорируя всех остальных, так может, друг и не был просто другом? Хэнк пока держался, но все чаще ловил на мысли, что в тот раз с дракой ему понравилось.
- Что? – девица округлила глаза, посмотрела на мобильник, снова поднесла его к уху. Ленивый голос на том конце зевнул, потом Рокки повторил.
- Парень такой, белобрысый, дружок твой. Как его зовут?
- Тим, - тупо и машинально ответила Урсула, узнав голос, но не поняв, в чем дело. Рокки уже почти купил абонемент у Ронни, знавшей и говорившей ему все, что парень просил.
- Телефон его дай, - даже не попросил, а потребовал Торхенбаум. Урсула опять опешила, села на кровать и уточнила.
- С какой стати? И зачем, вообще?
- Господи, боже… Какое тебе дело? Дай телефон, говорю.
- Нафига? Может, он не хочет, чтобы я давала его номер, кому попало.
- Я просто поздравлю его, раз уж жизнь у него дерьмовая, - Рокки было парня жалко, особенно после разговоров о суициде на крыльце. Более того, он вспомнил, что Тим упоминал свой День Рождения только после того, как приехал домой и подумал об этом разговоре.
«Черт!!» - Урсула резко вспомнила, что у Тима День Рождения, не успела удивиться, откуда об этом знает второкурсник, нажала на «отбой». Потом опомнилась и отправила номер Тима смс-кой настойчивому второгоднику, а сама принялась звонить другу, поздравлять его. Небось мучается, страдает в депрессии, а она – гадина такая, не позвонила даже. Ну что за подруга… Урсула сама себя зверски ругала, но Тим почему-то трубку не брал.
Он не брал ее и через полчаса, когда девица поставила на уши Скиппера, Челку, Хэнка с Гезой и всех, кого только могла. Больше всех впечатлились Хэнк и Челка с Эрин, а вот Геза со Скиппером довольно прохладно отнеслись к новости, что Тим не отвечает.
Хэнк волновался из-за легкого чувства вины, подозревая, что Тима кое-кто вынудил с ним расстаться вот так молча и некрасиво.
Челка просто любил смотреть на странного одноклассника, он привык к нему.
Эрин была жалостливой, точнее, стала такой после смены имиджа. И она совсем не держала обиду на четырех идиотов, она искренне предположила, что Тим просто отмечает праздник где-то с семьей, а мобильник просто не слышит.
Геза был рад, надеясь, что парень убьется наконец и оставит всех в покое, не будет действовать на нервы своим унылым видом.
А Скиппер просто подумал, что как бы Урсула своего друга ни обожала, он это заслужил. Нельзя так наивно доверять первому встречному. Рокки позвонил раза три, потом решил забить на это все, раз телефон не отвечает, и сунул мобильник в карман, пошел прогуляться, покататься на своем джипе в тепле и с музыкой.
Он нечего делать, остановившись у киоска с напитками и купив сигареты, он снова набрал номер. Ноль реакции, Рокки закатил глаза и фыркнул. Подумаешь, какой упорный, может он вообще трубку не берет только потому, что номер незнакомый высвечивается? Пафоса-то сколько…
На железнодорожной станции было уже темно, снег там таял на рельсах, но лежал на платформах, невысоких и неубедительных. Тим сидел на скамейке рядом с высоченным фонарным столбом, смотрел в сторону, откуда приезжали поезда. Там, где он сидел, они не останавливались, а спускаться к рельсам было не нужно, достаточно было просто на них встать. Никакого перрона, товарные составы должны мчаться, как сумасшедшие, снижая скорость, но останавливаясь только через несколько километров, протащившись еще по инерции.
Нос у Тима уже замерз, покраснел и онемел, пальцы тоже не двигались, задубевшие, хоть парень и держал их между колен, стиснув посильнее. Выглядел он, надо сказать, очень хорошо для самоубийцы – черное короткое пальто напоминало женское, да еще так подпоясано было красиво, что ноги казались куда длиннее в узких черных штанах, прямо, как у Челки.
Поезда все никак не было, а последний Тим пропустил по причине банальной нерешительности. Но теперь он точно уверен был – надо, потому что если ответит хоть на один звонок, все подумают, что ему слабо.
Он наконец увидел вдалеке, совсем отдаленный свет огромных фар, встал со скамейки, скрестил руки на груди и пошел к рельсам, переступив раскрошившийся край низкой платформы. Поезд был далеко, а Тиму было даже не страшно, не верилось, что это происходит именно с ним, он стоял, вспоминая, с чего все начиналось. Думал о том, как он мечтал о любви, думал о поцелуе в лесу, о том, как Хэнк к нему клеился, целовал его на крыльце. Думал о том, как все это потом исчезло почти без следа, как Далтон просто для отмазки трахнул его в лесу, а потом высказал ГЕЗЕ, что ему не понравилось. Тиму было не просто больно, ему было обиднее некуда, и он не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы сделать гордый вид и продолжать жить дальше, как ни в чем ни бывало. Старая жизнь казалась адом, одиночество убивало, Урсула отдалилась, все стало намного хуже и противнее, раз уж он узнал, что бывает по-другому. Вот только бывает у других, а у него всегда какая-то мерзость, такова жизнь, ничего не поделать.
Даже зареветь от обиды не получалось, Тим уже и так вылил несколько литров слез в подушку и в собственные ладони, когда на него накатывали припадки депрессии в последние дни.
Стоять посреди дороги, по которой приближается товарный поезд – это почти романтика, так что Тим решил отвернуться, не смотреть на тупую морду железного монстра и просто подождать. И глаза закрывать он не хотел, хотелось узнать все же, что он увидит последним? То, что видит сейчас? Или рельсы? Или шпалы, камни между ними, траву, покрытую инеем?
Машинист не заметил темную фигуру на своем пути, поезд не начал издавать предупредительные гудки и оглушительные сигналы, никто не начал орать, а в темноте машинист смотрел только прямо перед собой в замызганное окно – встречных поездов не было, а значит, все было в порядке, нигде ничего не сломалось.
Снова зазвонил телефон, Тим посмотрел на лавку, где оставил мобильник, вздохнул. Он опять вибрировал, загоревшись розовым светом с заставки на дисплее, заиграла пессимистическая музыка, но Тим не спешил уходить. Поезд снижал скорость слишком медленно, уже подъезжая, а он все думал и думал – ответить или нет? Если ответит, шанс убиться опять проедет, придется снова ждать. С другой стороны, куда ему торопиться?
Рокки чуть сигарету не выронил изо рта, когда до него дошло, все сложилось в не совсем веселую мозаику. Второкурсник вытащил сигарету, просто держа ее между пальцев, метнулся в машину и решил не уезжать в сторону дома, а свернуть к железной дороге. Судя по всему тому, что Тим говорил, сегодня парень как раз и собирался покончить с собой, прыгнув под поезд. Или, как он выразился, «лечь на рельсы и на все забить, размажет на полкилометра».
Он выкинул мешающую уже сигарету в окно, продолжая правой рукой держать мобильник и прижимать его к уху. Было просто важно услышать унылый голос этого белобрысого первокурсника, чтобы понять, что у Рокки галлюцинации и паранойя, никто не собирается заканчивать жизнь самоубийством. И дело было даже не в том, что Хэнк этого не стоил, дело было в том, что Рокки убедился вчера на крыльце, болтая с Тимом, что таких, как он – один на миллион. Тим умеет любить по-настоящему, нуждается в ответной любви и не может без этого жить. Да и, к тому же, Хэнк в самом деле этого не стоил, а если Шампуньку убивало всего лишь одиночество, то Рокки готов и в этот раз попытаться утешить неудачника на своем пути. Геза нашел себе другое утешение, добившись желанного Далтона, но почему бы и не рискнуть, не попробовать помочь Тиму? Ему это действительно нужно.
Если он еще жив, конечно.
Рокки представил себе размазавшиеся на полкилометра по рельсам внутренности, клочки одежды и ошметки мяса, обломки мелко раздробленных костей. Его аж передернуло, джип подпрыгнул, попав колесом в яму, но выехав и спускаясь вниз, к платформе.
Оператор мобильной связи автоматически сбросил долгий, оставшийся без ответа звонок, так что Рокки набрал номер снова, упорно дожидаясь ответа или выискивая взглядом на рельсах поезд с трупом под ним. Или просто труп.
- Да? – Тим ответил так неожиданно, уныло и скучно, что второкурсник вместо облегчения и успокоения испытал сначала шок, потом ступор, а затем растерянность. Он и не знал даже, что собирался сказать живому самоубийце. И тут вспомнил, по какому поводу звонил его подружке.
- С Днем Рождения. Ты вчера так ненавязчиво о нем сказал, - ехидный, низкий голос Тима уничтожил, парень застыл, глядя на мчащийся мимо него поезд, который уже подходил к концу, последний вагон был виден.
Рокки слышал грохот, понял, что белобрысый первокурсник действительно где-то рядом, а потом увидел поезд, проехавший под холмом. Из джипа Рокки вылез, хлопнул дверью и машинально заблокировал замки, сунул ключи в карман. С холма он Тима наконец увидел – парень стоял возле скамейки, смотрел куда-то вдаль, дышал, так что дыхание вырывалось огромными белыми облаками пара.
Он даже ничего не мог придумать, что бы такого сказать в ответ.
- Спасибо, - выдавил наконец, но неуверенно. – Это кто?.. – уточнил на всякий случай, чтобы не показаться идиотом, когда окажется, что он ошибся.
- Это я, - Рокки ответил вполне логично, отключил мобильник и убрал его в карман. Шмыгнул замерзшим почти сразу же носом, похлопал Тима по обтянутому жесткой тканью пальто плечу. Тим аж дернулся, чуть не подскочив, и обернулся в ужасе.
- Господи! Напугал… - он приложил ладонь к груди, намекая, что чуть сердце не выскочило, а сам прикрыл глаза.
- Ты чего тут делаешь?
- А ты чего? – Тим не терял своей привычки мыслить логически. Вряд ли Торхенбаум, которому всегда есть, чем заняться, кем заняться и кого занять, просто гуляет по платформе вот так случайно.
- Звонил тебе, хотел поздравить, ты не брал. А потом вдруг вспомнил, что ты собирался убиться, думал, успею еще поздравить. Может, удачи пожелаю, - Рокки ухмыльнулся, и Тим закатил глаза, поняв, что над ним опять ненавязчиво издеваются.
- Ты меня как раз отвлек, - сообщил он мрачно, а Рокки не показал, как этот факт его обрадовал.
- Какая жалость.
- Реально, я уже там стоял, а потом телефон зазвонил.
- Ну так не брал бы, весь день не брал, а тут вдруг решил взять? Нашел причину не убиваться? – предположил второкурсник вполне здраво.
- Нет, просто умирать под музыку как-то слишком для меня. Да и куда торопиться, можно и ответить. Спасибо еще раз за поздравление.
- Новое? – Рокки проигнорировал его великий монолог и кивнул на пальто.
- А? Да, подарили сегодня. Нормально сидит хоть?
- А тебе не сказали?
- Ну, родственники же…
- Не, реально нормально, - Торхенбаум сунул руки в карманы джинсов и опять шмыгнул онемевшим носом. – Пошли, подвезу до дома, или ты еще продолжишь?
- Продолжить собирался, - честно признался Тим.
- Ну, тогда я постою еще, посмотрю, - Рокки такой довольный стоял, что Тим ему невольно поверил, проникшись желанием понаблюдать за суицидом в реальности.
- Ну ладно, пошли, - он вздохнул, сам себе не признаваясь в том, что безумно рад, что его вытащили почти буквально из-под колес поезда, не дав сделать ошибку по глупости. Так или иначе, а все можно пережить. Можно пережить все, кроме жизни, которая уже надоела. Но Тим решил, что еще один день ничего не решит.
Второгодник вполне спокойно, молча и сурово дошел с ним до своего джипа, разблокировал двери, сел за руль. Тим совсем не так нагло, как тот же Собербио, забрался на пассажирское сиденье, захлопнул дверь аккуратно.
- Посильнее хлопай, он, как трактор, - попросили его вежливо, но холодным, как всегда, голосом. Тим даже не мог понять, что этого укурка заставило его вытаскивать и вообще звонить, поздравлять.
Он хлопнул дверью посильнее, включился отопитель, зажглись цветные, мигающие огоньки под потолком. Тим улыбнулся невольно, расстегнув пальто и поправив волосы, глядя в зеркало. Обернулся назад, увидел сначала бардак на задних сиденьях, а потом заваленный гламуром багажник. Надо же, даже пушистый ковер есть.
- А телефон мой как узнал?
- Девке позвонил, которая с тобой шлялась, - Рокки пожал плечами.
Тим замолчал, подумав, что Урсуле перезванивать не станет. Если она еще раз позвонит – он возьмет трубку, а если нет – на нет и суда нет.
- Так ты все-таки не послушался и решил убиться. – Рокки фыркнул, покосившись на него, а Тим не стал уточнять, что у него даже не спросили адреса. Он решил, что и покататься было бы неплохо, раз ему уже все равно.
- А что еще делать? Жизнь – дерьмо.
- Жизнь – зашибись, люди – дерьмо, - поправил его Рокки совершенно серьезно.
- Это точно, - парень вздохнул.
- Из-за этого мудака. Ты тупишь.
- Нет, просто надоело все. Ничего нет, никого нет тоже, все достали, все меня ненавидят. Ах, да, если бы ненавидели. Меня все просто не замечают, вот это – полная задница. Так что вполне можно убиться, почему нет?
- На его месте я бы тебя не просто не бросил, я бы тебя не отпустил даже, - выдал Рокки, а сам подумал, что это на него нашло. С Гезой казалось правильным общаться, как с другом, не обдумывая свои слова, лепить, что попало. Со Скиппером хотелось очень много секса, близости и всего подобного, но его столько времени Рокки лупил, что тоже мог сказать, что угодно, раз уж парень его еще боялся невольно.
А вот с Тимом все было хуже, сложнее, чем с девчонкой. Надо было обдумывать каждое слово, вести себя культурно и вежливо. Это было трудно, но Рокки был не из тех, кто пасует перед трудностями.
Говорить же, что он «не педик» было слишком поздно, если судить по уже двум парням, на которых он почти пожизненно запал.
- Да ладно, - Тим засмеялся скромно, глядя в окно.
- Реально. Тебе же нужно кого-то обожать, все такое. Ты этому уроду поклонялся прямо. Мне бы так кто поклонялся, - Рокки ухмыльнулся. Ему так никто и никогда не будет делать, его ТАК никогда не будут любить. И все получалось именно так. Если он влюблялся, это было не взаимно. Если он пытался полюбить, уповая на чужие чувства, то оказывалось, что и с другой стороны ответных чувств вовсе нет, не на что отвечать, он вообще человеку не нужен.
А что, если просто попытаться полюбить человека, который уже никого не любит и в то же время еще никого не любит, но страдает такой потребностью?
- Неправда, - Тим обиделся, насупившись.
- Правда. И я тебе серьезно говорю, как взрослый человек, опять же… Лучше найди того, кому ты будешь нужен, кому твои эти метания и жертвы будут небезразличны. Чтобы не завоевывать его, а просто делать, как хочется.
- Легко сказать. А где взять того, кому все это нужно?
- Влюбляйся в меня, - предложили ему спокойнее некуда, Рокки пожал плечами, Тим сначала моргнул, потом повернул голову к нему и уставился в упор.
- Чего?
- Что слышал, - вежливо ему ответили.
Тим подумал, что это, как в сказке. Как он и мечтал. Только в сказках такую фразу обычно говорят обиженным судьбой и жестоким парнем девушке.
Неужели он так выглядит в глазах укурка Рокки? Да не такой уж он и укурок, судя по всему. Уж всяко лучше, чем Хэнк, хоть и кажется, что все должно быть наоборот.
- Спасибо за предложение… - Тим начал было отвечать, но его перебили, подняв свободную руку с открытой ладонью и прерывая ответ.
- Все, можешь молчать. Я знаю, что нет. Найди мне хоть одного человека, который скажет «да», - Рокки засмеялся ехидно, но как-то над собой. Посмотрел в окно, в зеркало заднего вида, потом обернулся, пытаясь припарковаться и проверяя, нет ли сзади тоже машин. Тим усунулся и молчал. Он думал, он же любил зависать и молчать.
- Я сейчас, - парень вылез из джипа и пошел к гипермаркету, у которого они затормозили. Тим остался сидеть, снял пальто и оставил его лежать у себя на коленях, сложив руки там же, кусая губы. Это было как-то ужасно все.
Ну почему всегда так? Пока ты думаешь об этом, тебе все нравится, а когда это начинает сбываться, что бы это ни было – любовь, популярность, ненависть, страсть, секс, расставание, дурная слава, все оказывается полным дерьмом? Тим мечтал, еще стоя на рельсах, что вот сейчас его кто-нибудь спасет, предложит встречаться…
Но это было не так, как он представлял. Его не сбили с ног, выбив из-под поезда, не свалили в снег, не поцеловали страстно, предлагая забыть всю мерзость, которая произошла до встречи с «принцем». Его просто позвали, отговорили ненавязчиво, усадили в машину и грели отопителем, а не объятиями. Но любовь предложили, пусть и не так, пусть не такую, но предложили.
Рокки вернулся забавно, он прижимал одной рукой к груди все, что купил, схватив с полок, закинул это в багажник, снова уселся за руль и сообщил.
- Пикник.
Тим опять моргнул в шоке.
- Ночью?
- Всего шесть, - второкурсник посмотрел на часы. Он все равно не мог задушить в себе командира и деспота, он любил властвовать. – Не хочешь?
- Холодно же…
- Пофиг, - Рокки пожал плечами, выруливая со стоянки и направляя машину за город, к лесу, но совсем не с той стороны, где стояли дома Марвингов и Артурсов. Тим пригрелся и решил больше не мучиться угрызениями совести, припадками размышлений и обиды. В конце концов, не о чем жалеть, не по кому страдать больше. Тим же был не из тех, кто любит своих мучителей, Хэнка больше не хотелось, и он бы не простил его, даже извиняйся Далтон на коленях.
Тим покосился назад, но не смог рассмотреть, что там куплено вообще.
«Ты где?!» - пришла смс-ка от Урсулы.
«Занят», - написал Тим и почти отправил, радуясь, что может хоть так помучить подругу, давя на ее совесть. Но потом он покосился на второкурсника, который в подобном освещении выглядел куда симпатичнее и чуть старше, как-то серьезнее, но не опаснее, не угрожающе. Рокки смотрел на дорогу и иногда в боковое зеркало. Потому Тим исправил сообщение на немного другое. «С парнем еду в машине. Занят, извини, что не отвечал», - и отправил это с таким довольным лицом, что Рокки заметил.
- Кто это? – он кивнул на мобильник, убранный в карман пальто.
- Та подруга, которой ты звонил, - повел плечом Тим. Джип остановился в тихом месте, почти на краю небольшого оврага. Рокки вылез, обошел машину, открыл багажник и, заглянув внутрь, уточнил.
- Ты собираешься вылезать, или тебе и там хорошо? – он поднял брови, и Тим тоже вышел, хлопнул дверью, быстро, чтобы не замерзнуть и не выстудить тепло из салона, залез в предложенный багажник. Просто маленькая и уютная нора какая-то получилась. Дверь багажника закрылась, когда Рокки тоже забрался внутрь. Он отметил про себя, что с Гезой в багажнике было теснее, он был просто выше и как-то крупнее, чем Тим. Тяжелые кости, не смотря на внешнее изящество.
- Торт, - Тим улыбнулся машинально, увидев за прозрачной пластиковой крышкой белое безе. Рядом лежало несколько бутылок, в трех из них было пиво, в двух – опять девчачья муть. Рокки просто не стал брать парню то же, что себе, что Собербио, к примеру. Тим как-то даже воспринимался не так. – А есть руками?
- Можешь, как собаки, - Рокки усмехнулся, представив эту картину, а Тим закатил глаза, оскорбившись, как и положено. В конечном итоге, свою большую половину торта он ковырял пальцем, облизывая его с неподдельным наслаждением на лице. И это, даже не смотря на то, что родители тоже торт организовали по привычке.
Этот был как-то вкуснее, его было приятнее уничтожать, сидя в компании с каким-никаким, а парнем. И, к тому же, тоже голубым.
Рокки заметил, что этот белобрысый первокурсник куда интереснее вот в таком виде, в немного пьяном, расслабленном состоянии, облизывающий пальцы, испачканные в креме. Вчера на крыльце он казался совсем незаметным, несчастным, невзрачным, а сейчас было даже, на что посмотреть. Он не был таким костлявым, как Челка или Геза, он был таким, что хотелось даже потрогать.
Рокки одернул себя, поняв, что у него едет крыша, а тело опять требует дозы совсем не платонической любви. Правда с ТАКИМ парнем быстро перепихнуться не получится.
Торхенбаум не любил перепихиваться, он даже с Гезой вел себя идеально, не мучая и не причиняя вреда нарочно, потому Собербио и был в восторге после того, как попробовал побыть гомиком. Наверное, будь Хэнк другим, Тим бы тоже потом не огрызался и не вырывался при намеках на «это».
- И вообще… - к концу их разговора о том, что случилось, что жизнь – дерьмо, Тим вздохнул, прислонился спиной к стене салона, вытянул ноги и закинул одну на другую. – Хочется всегда того, чего не бывает. Вот такая фигня. Довести можно любого человека, если постоянно говорить ему, как от него тащишься, как его обожаешь, и как он тебе нужен.
- Нифига, - Рокки покачал головой, опять хлебнул пива. – Мне бы такое не надоело. Прикинь, тебе каждый день говорят, что от тебя тащатся, как это может надоесть?
- А если говорит человек, к которому ничего, кроме отвращения, не чувствуешь?
- Мне ты, к примеру, очень даже нравишься, - Рокки уже начал клеиться, а Тим пока не замечал или делал вид, что не замечал. Отношение к жизни стало чуть проще, максимализма чуть меньше, а сердцу все так же хотелось любви.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |