Геза занимался фигней, делая вид, что все в порядке, ничего особенного не происходит, они с Рокки просто пялятся в боевик, пьют пиво… В общем, делают все то, что делали с Хэнком. Но Рокки так совсем не думал, он протянул руку, выключил свет, дернув за нитку торшера, а сам улегся, навалившись на парня наглее некуда. Геза не возражал, не выделывался, как Скиппер, не нудел, что ему тяжело. Он благосклонно раздвинул колени, так что Рокки улегся между них, задумчиво поглаживая по бедрам.
Парень молчал, улыбаясь ехидно, жевал жвачку, смотрел на второкурсника пафоснее некуда. И почему-то Рокки не было мерзко и противно от ощущения, что им управляют, манипулируют. А Геза был в курсе, что парень сделает все, что он захочет, если попросить, как следует.
- Ты даже круче, чем Скиппер, - не выдержал Рокки, хотя Геза и не просил травить комплименты. Он просто вытащил изо рта жвачку, приклеил ее за спинку кровати под подоконник и почесал нос ногтем, задумчиво на второкурсника продолжая смотреть. И его молчание требовало заполнить тишину.
- Ты офигенный, ты красивее, чем он, - Рокки не уставал выделываться, показывать, какой он может быть добрый, совсем не чудовище. Нежностей от Гезы было не дождаться, он не был педиком, он был парнем, который спал с парнем, а потому припадков обожания, как у Тима, у него не случалось.
Пока не случалось.
Когда Лили пошла вниз, сделать себе еще попкорна по дешевому рецепту «сунуть пакет в микроволновку», она услышала из комнаты возле лестницы недвусмысленные звуки. Высоко подняла брови, усмехнулась, пожевала еще конфету, проглотила и прислушалась, прижавшись ухом к двери.
Звуки были потрясающие, учитывая, что такого от сына Лили никогда не ожидала. Тихих стонов, нервного ржача в ответ на ужасные, пошлые шуточки Рокки.
«Весь в меня», - подумала Лили, услышав, что они умудряются болтать, не смущаясь и даже не думая об этом. Тиму такого и не снилось.
Дверь ненавязчиво приоткрылась, между ней и косяком образовалась щель, в которую заглянул почти трезвый и очень любопытный глаз блондинки. Лили аж застыла, как ей роскошно было видно Рокки. Он стоял на коленях, только расстегнув штаны, не заботясь о том, чтобы раздеться. Зато на нем не было футболки, которую он стянул и кинул на пол. Впечатляющего размера рука звонко приложила по бедру, которое Лили увидела только после шлепка.
Раздался тупой ржач Гезы, Рокки тоже стало смешно, но после глухого стона он ржать перестал, проведя с нажимом вдоль позвоночника патлатого.
Лили даже забыла на пару секунд, что это ее собственный сын, заглянула еще наглее, с интересом рассматривая конструкцию. Оригинальностью поза не отличалась, зато в свете монитора было все относительно хорошо видно. Тела – точно. Собербио вообще закрыл глаза, иногда жмурясь, опустился на локти, а пальцы зарыл в волосы, так что они упали на подушку, открыв шею, застежки от цепочек и прочей лабуды. Шутить расхотелось, стало приятно, так что он приоткрыл рот, шумно дыша и чуть слышно рыча.
Рокки чуть отклонился назад, стиснув его правое бедро, чтобы посмотреть на вид не по-женски тонкой талии, но широких плеч, четких мышц, очертаний лопаток. Он не выдержал, наклонился вперед, упираясь одной рукой в стену за спинкой кровати, а второй довольно нежно сжав чужую шею сзади. Он отодвинул мешающие побрякушки и поцеловал в самое щекотное место чуть ниже уха и ближе к корням волос. Геза хотел похихикать, делая вид, что он совсем не обрадовался подобным действиям, но забыл, увлекшись и пошевелившись, прогибаясь еще сильнее. Рокки правильно понял его, догадавшись, что все делает правильно. Хоть он и не знал, что нужно делать с парнями. Но ведь и Геза не знал, а потому оба они делали приятно друг другу, а не так, как нужно по правилам.
* * *
Во вторникХэнку было приятно, он уже который день, если не считать неприглядной субботы, проводил с Тимом в нежностях и романтичной ерунде. В этот раз они вообще сидели на крыше гипермаркета, забравшись на нее по пожарной лестнице. Кульбиты были невероятные, настоящий квест – чтобы добраться до лестницы, нужно было встать на мусорные баки, потом на ящики, затем на подоконник огромного окна, а уже потом уцепиться за нижнюю перекладину. Для Далтона это было легче некуда, для Тима – намного сложнее, он чуть не потянул плечо, но все равно забрался на чертову крышу, которая того стоила.
- Как думаешь, он совсем с ума сошел или просто прикидывается? – уточнил Хэнк, пнув какую-то жестянку, отшвырнув ее пинком со своего пути и усевшись на край крыши, на ее борт, перекинув одну ногу, а вторую оставив с безопасной стороны. Тим сел куда скромнее – просто боком, отставив руку назад и рассматривая его, щурясь на солнце.
- Какая разница?
- Мне есть разница, - Хэнк на него глянул довольно серьезно.
- Для.
- Чего?
- Для тебя, а не тебе. Так правильнее.
- Ой, начинается… - Хэнк закатил глаза, усмехнулся. – Ты ответишь или нет?
- Я думаю, что тебе надо забить на это. В конце концов, чего ты ему диктуешь, как жить? Он такой же как ты, сам за себя решит. Нравится ему, чтобы всякие укурки мерзко засасывали на виду у всех, ради бога, почему нет? Ему хочется – пусть делает.
- Ты пофигист, - констатировал Хэнк.
- А у тебя за всех душа болит, что ли? Мать Тереза, тоже еще, - Тим фыркнул, достал из кармана шоколадку, развернул ее и с чувством откусил. Закрыл глаза, подставил лицо солнцу, получая удовольствие. Он, вообще-то, надеялся, что они будут разговаривать о чем-то более интеллектуальном или романтичном, чем дурацкие отношения Гезы и Рокки, которые их не касались никаким боком. Ведь Собербио дружка уже послал однажды, а тот продолжал за него париться, вот идиот.
Да и вообще, Тим предпочел бы молчать, занимаясь чем-то более приятным.
- Опрыщавишь, - злорадно заметил Хэнк, глядя на шоколадку.
- У меня нет аллергии, - пожал плечами Тим, ехидно осклабившись и посмотрев на него. Закинул руку за голову и лег на борт, делая вид, что они и правда просто так пришли, как друзья.
- Он не гомик, - заявил Хэнк, злобно стиснув зубы и кинув камушек с крыши.
- Он так не думает. Ну чего ты привязался, в самом деле? Тебе Собербио нравится, что ли?
Хэнк на него глянул, пнул по ноге, поджав губы и злобно глянув.
- Не больно, - Тим пожал плечами опять, выкинул фантик с крыши легкомысленно, не особо заботясь о том, что он упадет кому-нибудь на голову при совсем неудачном стечении обстоятельств.
- Заткнись. Не все же педики, как ты, - Хэнк буркнул, отвернулся тоже, подвинул свою мега-рэперскую кепку, надвинув опять на одно ухо.
- А ты, значит, нет? – Шампунька усмехнулся.
- Если я мучу с педиком, это не значит, что я сам такой же.
Тим завис, глядя на него и высоко подняв брови.
- Я не понял, это что, одолжение с твоей стороны? – уточнил он, улыбаясь, глядя куда-то на лес и одним ногтем почесав за ухом, под волосами.
- Не придирайся, - вздохнул Хэнк, чувствуя, что опять начинается. – Где Урсула, кстати?
- Не пришла, не хочет видеть Пылесос, он ее спалил. Не переводи тему.
- Спалил?! – Хэнк всерьез испугался, что им тоже влетит, если Скиппер кому-нибудь скажет. Второкурсник целый вторник не мог найти одноклассницу Челки, а тот только никак не врубался, в чем же дело, с чего такой резкий личный интерес нарисовался.
- Мы говорим не о них! – заорал Тим первым.
- А о чем мы говорим?! О том, что тебе опять не к чему придраться?! – Хэнк наклонился к нему, тоже повысив голос.
- Мы говорим о том, что ты мне делаешь одолжение, когда мутишь со мной! Ты сам это сказал только что, ты уже и от слов своих хочешь отказаться?!
- Я за свои слова отвечаю, так что лучше закрой рот, - мрачно и спокойно попросил Хэнк, хотя за этим слышалось: «Заткнись».
- А ты мне рот не затыкай, когда захочу, тогда замолчу! – Тим вскочил. – Мне уйти?!
- Ну начинается… - Хэнк опять закатил глаза.
- Ничего не начинается!
- Начинается. У тебя припадок, и я даже знаю, чего ты хочешь этим добиться. Если честно, у меня сейчас нет настроения за тобой бегать, ловить и трахать, прости.
Тим просто поперхнулся словами, округлив глаза от возмущения.
- Если хочешь знать, мне это все вообще не надо, потому что ты не умеешь нормально себя вести, это не отношения, это какая-то херня. Это муть!
- Мы же «мутим», все логично.
- Ты тупой, Далтон?! Или ты издеваешься?!
Хэнку смешно было смотреть, как Тим бесится, потому что он сам не особо близко к сердцу принимал эту внеплановую, но всего лишь очередную истерику.
- Не нравится, так зачем ты ко мне лез? – он фыркнул.
Это не было отмашкой в стиле Челки, это не звучало, как «Ну и вали, раз не нравится». Это было просто логичным вопросом. Но в этот раз Тима он не успокоил.
- Потому что никого лучше больше нет, можешь радоваться, но это не значит, что ты лучший, это значит, что ты лучший из худших! – рявкнул он, топнув ногой для пущей убедительности.
- А чего ты от меня хочешь?! Если я такой хреновый, то нефиг ждать от меня невхерственных поступков и вот такого ума! – Хэнк показал руками примерно метр. – Если уж лезешь, к кому попало, так будь готов к тому, что это тебе не любовный роман! Я, если хочешь знать, даже за телками не бегал!
- А за мной будешь! – заявил ему Тим нагло.
- Да ты что?
- Не хочешь? Не надо, - Тим отвернулся и пошел к другому краю крыши, где была пожарная лестница.
- И что будет, если я не побегу?! – заорал Хэнк вслед, а Тим понял, что какое-никакое, а отношение у Хэнка к нему хорошее. Его волнует, что будет, если он не побежит.
- А вот увидишь, - Тим усмехнулся.
- Ты бесишь уже! – Хэнк все-таки встал и пошел за ним быстрым шагом, романтические посиделки закончились очередной руганью. Тиму осталось тринадцать дней до самоубийства, и последней темой, на которую он хотел говорить с парнем, которого вроде любил, это тема каких-то левых однокурсников и укурков.
- Ну и чего ты прешься за мной тогда, раз бешу?!
- Потому что некого трахать будет! – выкрутился Хэнк, хотя Тим и так больше не подпускал его близко после феерической субботы. Ему тот раз явно не доставил, он его всего лишь перетерпел мучительно и решил не повторять. Ну не бывает такой идиллии, как у Ромео с Хэйданом, у всех.
- Блин, отстань от меня! – Тим пару ступенек переступил, а потом просто спрыгнул на крышку мусорного бака, чуть не упал, но все же приземлился на асфальт, разбитый возле стены гипермаркета. Хэнк спустился за ним, продолжая идти – руки в карманы, голова чуть опущена, взгляд мрачный, но видно было – он пойдет даже невольно, нехотя, потому что что-то тянет.
- Кто мог подумать, что Шампунька такой придурочный истерик, капризная психопатка, - высказался он наконец, оскалив зубы и будто выплюнув эти слова. – Казался-то таким тихушником, просто бери – не хочу, пользуйся на здоровье. А ты хуже бабы, тебя раз отпыжжишь, и ты себя ведешь так, будто ты – второе воплощение Кобейна, - он хмыкнул. – Или Тупака, на крайний случай. Белый пидорастический Тупак, отпад.
- Заткнись, я не хочу с тобой разговаривать, - Тим его стал игнорировать, закрыв глаза, подняв руки и приложив к щекам, провел к ушам, закрыл их, но голос это заглушить не помогло.
- Ты просто хочешь, чтобы я за тобой бегал, извинялся постоянно, умолял меня простить, а потом вел себя, как принц на белом долбанном коне! – продолжал беситься Хэнк, не отставая от него, но не догоняя, не идя на одном уровне.
Тим и правда этого хотел, у него это в психике и природе было заложено. Он ОБОЖАЛ, когда ему говорили, что он нужен, а еще больше он обожал, когда перед ним извинялись. Особенно он тащился от моментов, когда понимал, что человек от него полностью зависит. Таких моментов не было совершенно и абсолютно ни разу в его жизни, поэтому очень хотелось попробовать хоть разик, а Хэнк упирался. Вот ишак.
- Вот и хочу! – Тим фыркнул, запрыгнув в автобус, подошедший к остановке, Далтон зашел за ним, навис над севшим парнем, обняв рукой один поручень и прислонившись спиной к стене с окном, перекрестил лодыжки.
- Вот и нахрена тебе это? – Хэнк просто не мог понять этой глупости. – Тебе не хватает нормального общения, или что? Почему обязательно надо вести себя, как ИСТЕРИЧКА, тебе так нравится мучиться?
- Отстань от меня! – заорал Тим, так что на него посмотрел водитель, раньше никогда не слышавший от этого парня и слова громкого.
- А если отстану, то что?! – заорал Хэнк в ответ, но тон был издевательский, передразнивающий надрывные нотки Шампуньки.
- Ничего, - Тим резко успокоился, повел плечом, посмотрел в окно, будто Хэнк ему был до лампочки. – Если отстанешь и не будешь бегать, значит я пойму, что тебе на меня наплевать. А если тебе на меня наплевать, то нафига ты мне нужен? Не буду же я навязываться гребаному натуралу, который и так ДЕЛАЕТ МНЕ ОДОЛЖЕНИЕ! – последнее он опять проорал, сорвавшись.
- А, значит, ты меня так проверяешь? – засмеялся Хэнк. – Типа, пока бегает, значит все нормально, а если перестал бегать, то и хрен с ним?! - он тоже разозлился. – А почему бы тебе самому не побегать? Ты себя чувствуешь невероятно потрясным, что ли, думаешь, ты достоин того, чтобы за тобой бегали безвозмездно, а ты только посылал и смотрел, как будут реагировать?! А ты знаешь, что скоро настофигеет за тобой бегать, не получая ничего, кроме тупого хамства и ультиматумов долбанной Артурс, которые она тебе вбила в башку?! Я, по-твоему, либо обязан глотать все твои издевки, бегать, высунув язык, чтобы только ты был доволен, либо могу катиться нахрен?!
Тим молчал угрюмо, поняв, что слова парня имеют определенный смысл. Но он понял, за что можно зацепиться.
- Ах, значит, я не невероятно потрясный? Так чего же ты побежал за мной сейчас? – он прищурился.
- Да потому что Собербио НЕ ДАСТ, - нагнувшись к нему, проорал Далтон ему в лицо. – Понятно? А за неимением лучшего, пришлось взять то, что есть! Ты не думай, что ты лучший, ты просто самый оптимальный из всех уродов, так что ты – лучший из худших!
Тим задохнулся от обиды, открыв и закрыв рот, моргнув пару раз.
Хэнк усмехнулся, глядя на него.
- Что? Не нравится? А мне нравится, когда ты порешь такую хрень?!
- Собербио не даст?.. – Тим прищурился, и Хэнк понял, что это было лишнее. Если смотреть со стороны, сложить в сумме его волнение за дружка, прощение его выходки по телефону, прощение холодности в понедельник и вторник, метания насчет его «отношений» с Рокки, то получалось именно то, о чем Тим думал, к чему ревновал, как идиот. Это было настоящей тупостью, если задуматься, но он смотрел лишь поверхностно. Когда дело касалось его и его личных отношений, он забывал о своей привычке продумывать все на несколько ходов вперед и кучи метров вглубь, им двигали эмоции.
- Ты понял, о чем я. Не говори, что я – лучший из худших, как будто ты взял, что посвежее, хотя все было тухлое, - Хэнк пояснил для тупых. Тим даже не собирался слушать, он встал, увидев свой дом за окном и поняв, что проехал остановку, принялся жать на красную кнопку, пустой автобус резко затормозил. Обоих тряхнуло вперед, Хэнк налетел на одноклассника и увидел вблизи его горящие злобой глаза.
- Ну и вали к нему!! Ты затрахал меня уже своим Собербио! Я тебе не друг никакой, и девке ты бы не стал трахать мозги, потому что ей это нафиг не надо. А мне ты их почему-то трахаешь, хотя мне это вообще противно, мне плевать, с кем, когда и почему он трахается, лижется и проводит время. И когда я встречаюсь с тобой, чтобы побыть вместе, я хочу просто ПОБЫТЬ ВМЕСТЕ, а не говорить про дебилов! Если тебе это неприятно – сразу так и скажи, а если тебе хочется невхерственной дружбы, как с Гезой, то и иди к нему, скажи ему об этом, извинись лучше перед ним, раз тебя так задолбало извиняться передо мной! Он растает, и все у вас будет супер, и даже не надо будет его ТРАХАТЬ, - он замолчал, подавившись от нехватки кислорода, глубоко вдохнул и выскочил из автобуса. Хэнк застыл и не успел выйти, так что поехал дальше.
* * *
Скиппер был упертый, как мул, а потому узнал у Челки даже адрес странной девицы, которая, судя по всему, вообще ему привиделась. Парень почти убедил себя в том, что это была галлюцинация, что он просто впечатлился кольцом и цепочкой на ее шее, а потом увидел вместо собаки, но это было явным бредом.
Цепочка-то осталась у него, а вот куртка – у Урсулы, и она не знала, как ее вернуть. Зато у девицы нашлось почти логичное объяснение тупому поступку типа того, когда она пришла к нему, хотя знала, что он уже подозревает неладное. Причина была проще некуда – если хочешь сделать хорошо, то сделай это сам. Если хочешь, чтобы человек о чем-то СЛУЧАЙНО догадался, ненавязчиво ему подскажи.
Челка правда совсем не понял, нахмурив брови, когда ему позвонил псевдо-голубой второкурсник и спросил адрес «Той психованной, в черном». Он сразу же сказал, что Урсула живет возле леса, в доме, который светлый, а не темный. Парень даже спросил, на кой черт это сдалось Скипперу, но тот ответил, что когда упал на девицу, уронил сережку в ее сумку.
Технически это произойти могло, поэтому эмо не стал придираться, да и слишком занят он был тем, что утром во вторник Эрин сама к нему подошла. Она настроилась по-хорошему и решилась, с ехидной улыбкой подкатила и, уперев одну руку в бок, отставив ногу в пафосную позу, уточнила.
- Приветики, как ты? Все еще гуляешь по лесу ночами?
Парень завис, даже обернулся посмотреть, не стоит ли за ним кто-нибудь, к кому Эрин в действительности обращается. Нет, за ним никого не было, а потому он сделал равнодушный, спокойный вид, сунув руки в карманы, чтобы не видно было, как они нервно трясутся. Ему хотелось грызть ногти.
- Бывает, - согласился, криво улыбнувшись, а Эрин нервно хихикнула, думая, все ли так, как надо, или она несет ерунду? Она вытащила из бархатной сумки конверт с сердечками и показала ему.
- Это ты написал? Ну, я просто спросить хотела, потому что вдруг не ты… - ее начало нести, лицо покраснело, но под слоем белого тональника и пудры не было видно.
- Ну, допустим, - он усмехнулся, вспомнив, что в письме ничего ТАКОГО не было, за что можно было зацепиться и выдать за приставания или намеки.
- А, - выдала Эрин глубокомысленно, округлила единственный видный глаз, убрала письмо в сумку и отвернулась. Потом зажмурилась, поняв, что идиотничает, чуть не хлопнула себя рукой по лбу, но оглянулась и небрежно бросила. – Ну, пока, - а потом пошла своей дорогой, стараясь сдержаться и не обернуться. Джексон посмотрел по сторонам, некоторые девчонки злорадствовали, что его опять отшили, а некоторые умиленно смотрели, шепотом болтая о том, что два изгоя общества должны быть вместе. Джексон сделал вид, что он глухой, по привычке, отвернулся, постоял и пошел в кабинет. Но на вопрос Скиппера он ответил уже куда равнодушнее, почти совсем перестав думать о том, что он Урсулу не заслуживает.
В конце концов, почему не заслуживает? Он безумно странный, вечно неадекватный, она такая же. Они созданы друг для друга.
Мистер Артурс открыл дверь спустя минуту после того, как в нее позвонили, потому что надо было подняться из кресла, дойти до двери, посмотреть в глазок, отодвинуть задвижки, убрать цепочки…
- Вам кого? – вежливо осведомился он, рассматривая невероятный кадр. Хотя мужчина уже даже догадался, кого может хотеть подобного вида «юноша».
Скиппер стихийно сообразил, что не знает имени девицы, чуть не умер от собственной тупости, но потом увидел, как Урсула уныло спустилась по лестнице, свернула на кухню, почесав бок.
Он нервно оскалился, глядя за плечо мистера Артурса, так что тот все понял.
- Урсула, - позвал он сильно популярную дочь. Она высунулась с кухни, держа в руке бутылку йогурта.
Белые молочные струи чуть не брызнули из носа, но девица схватилась за него и усунулась обратно.
- Эй, - отец отклонился назад, заглядывая на кухню и недоуменно на нее глядя. Урсула замахала руками, намекая, что ее нет дома, а Скиппер наоборот – наклонился вперед, будто они с мистером Артурсом танцевали лихой цыганский танец.
- Привет, - выдал он, сладко осклабившись и поняв, что нашел, кого надо. Ну и пусть в розовых шароварах в мелкое синее сердечко, в серой, заляпанной чем-то старой футболке, с йогуртом, текущим по подбородку. Но нашел! – Урсула, - улыбка стала почти до ушей, но до того ехидная.
- Поговори с человеком, - попросил мистер Артурс, решив оставить «детей» одних, ушел в гостиную, к родимому телевизору.
- Это не человек, пап, - страшным шепотом пояснила она скорее воздуху, чем в самом деле отцу. Потом вытерла испачканное лицо салфеткой и уставилась на нежданного гостя исподлобья.
- Ты не хочешь мне кое-что… - начал он, но дверь тут же молча закрылась перед его носом.
Урсула почти поверила, что от подобной выходки у парня все желание отпадет, вместе с уверенностью и наглостью, но он не зря тащился к лесу, чтобы просто уйти ни с чем.
Звонок принялись насиловать пальцем, украшенным длинным, идеально наманикюренным ногтем.
- Чего тебе, - Урсула высунула только голову, держа дверь, чтобы не дай бог, второкурсник не прорвался в прихожую.
- Что за херня, - точно так же мрачно у нее спросили, Скиппер убрал одну руку от желтой папки, которую держал прижатой к груди и нес еще из колледжа, вытянул и продемонстрировал болтающуюся на пальце цепочку с кольцом. Урсула хотела ее схватить, но поняла, что бесполезно, поэтому и пытаться не стала. Она прищурилась.
- Понятия не имею, что это.
- Ты гонишь, ты вчера ее потеряла.
- Ничего не теряла, ты меня с кем-то путаешь.
- Я тебя видел, ты голая лежала на земле возле моего дома, - Скиппер повысил голос, чтобы мистер Артурс случайно его услышал, так что Урсула оглянулась, вытаращив глаза. Толкнула дверь, чуть не прибив ей настырного второкурсника, вышла сама в пушистых тапках на крыльцо и скрестила руки на груди.
- Ну и что. Ты ничего никому не докажешь, - она фыркнула.
- Да зачем это надо было?! – ему было до смерти интересно узнать именно причину, ругаться он даже не собирался.
- Ну захотелось! – не хотелось объяснять, что он ей безумно нравится, и она бы душу прямо сейчас продала, кому угодно, лишь бы его поцеловать.
- Я всем расскажу, - предупредил Скиппер, выбрав путь шантажа.
- Нифига не поверят. Решат, что ты псих, - она осклабилась довольно. – Да и потом, как ты объяснишь, что в воде превращаешься в камбалу?
Скиппер вытаращил глаза, но тут же понял, что не ошибся – это именно оборотень, это девчонка-волк, это она была черной собакой и правда все понимала.
И видела его без почти без одежды. Неоднократно.
Какая досада.
- Только в соленой, - фыркнул он. – Так что тебе тоже не поверят.
- Налью в учительском туалете ведро воды, вытряхну пачку соли и окачу тебя при всех. Посмотрим, поверят или нет. А вот как ТЫ собираешься доказывать? – она издевалась от души, поняв свое преимущество.
- Ты знаешь, кто? – он прищурился.
- Ну и кто? – Урсула попалась на эту древнюю «интригу», тоже прищурившись, готовая ответить.
- Овца, - пояснили ей, парень развернулся и собрался спускаться с крыльца, но его схватили за руку, Урсуле стало обидно, что диалог так быстро закончился.
- Ну, допустим, я не просто так это делала. Тогда что?
- Ты от меня прешься, я знаю, - он хмыкнул.
- Ты себя в зеркало-то видел? – его окинули скептическим взглядом, но Скиппер не привык теряться. Более того, в зеркало он себя действительно видел часто и подолгу.
- В том и дело. Это же ты ко мне привязалась две недели назад, ты пыхтела мне в затылок неделю подряд в автобусе. И, ко всему прочему, ты наврала моей матери, что ты – моя девушка, что вообще меня убило, - он засмеялся ехидно, высоким голосом, отставив руку пафосно, растопырив наманикюренные пальцы с перстнями.
Урсула тоже отставила руку, приоткрыла рот и жеманно захихикала, передразнивая его.
- А-ха-ха, как смешно, сейчас описаюсь… Это ты не упомянул, что у тебя стоит на собак.
- На голых баб в моей постели.
- На собак, которые там лежат, и которых ты тащишь с улицы, как восьмилетняя идиотка.
- По крайней мере, мне хватает совести не лезть в койку к кому попало и прижиматься к нему по ночам, - ехидно напомнили ей неоспоримый факт.
- А что поделать, если парень – педик.
- Я не педик, - он закрыл глаза, подождал, вздохнув, медленно их открыл. Потом до него дошло. – Подожди, не понял.
- Вот именно из-за твоей сообразительности я и озверела, - нежно сообщили ему, и девица шмыгнула в дом, захлопнув дверь прежде, чем он успел ответить и что-то понять.
Повторный, взбесившийся звонок не помог, мистер Артурс только высунулся и уточнил у дочери, прижавшейся спиной к двери и улыбающейся, как маньяк в переулке.
- Не откроешь?
- Ему хватит, - заверила дочь любимого отца и пошла наверх. Скиппер побесился еще минуты две, а потом буркнул что-то недовольное, топнул каблуком казака о деревянное крыльцо и пошел вниз по ступенькам.
* * *
Геза с Рокки снова занимались ерундой, не хотелось расставаться ни на минуту, но Собербио казалось, что это нормально для друзей. Ну, или не совсем друзей… Они ведь просто дружат, доставляя друг другу удовольствие, почему нет? Если бы ему это в самом деле не нравилось, он бы не согласился на еще два раза без гарантии, что на этом все закончится.
- Давай активнее как-то, - Рокки сидел в кресле напротив его кровати, рядом со столом, на котором стоял внушительный монитор. Геза то смотрел на экран, где шевелились неизвестные актеры очередного концептуального кино, то дергался, приоткрыв рот, чтобы поймать шоколадный шарик с вафлей, который Рокки подкидывал в воздух над кроватью. Промахнулся он уже раз двадцать, так что второкурсник увлекся, а когда Геза поймал шарик губами в очередной раз, парень наклонился к нему и поцеловал влажно в шею, прихватив дрогнувший от глотка кадык. Рокки встал перед кроватью на колени, рассматривая валяющегося на ней патлатого первокурсника, разглядывая по-прежнему голые ноги, прикрытые сверху одеялом только до середины бедер, даже не до колен. Гезе лень было одеваться, все равно же больше никуда не пойдет, зачем?
Рокки же находил в этом другие, свои прелести, получая удовольствие даже от того, что парень его не стесняется. Собербио точно не привык стесняться парней или смущаться при их взглядах, раздевался он в душе после физкультуры постоянно, так что привычка сказывалась.
Это только такие, как Тим, готовы умереть, цепляясь за клочок одежды.
- Хочешь еще? – совершенно бесцеремонно и бесстыже осведомился Геза, даже сам не видя в этом ничего «такого». Что плохого в том, чтобы просто спросить откровенно, чего человек хочет?
Рокки кивнул, снова забираясь на кровать, так что пружины едва слышно скрипнули под его весом, вдавившим патлатого в матрас. Парню лень было шевелиться, поэтому Рокки решил управлять им по собственному желанию – спиной прижал к подушке, перехватив руки чуть выше локтей, чтобы Геза не шевелился, а одну его ногу просто согнул в колене, подвинув выше, не разворачивая, чтобы парень так и лежал полубоком.
Лили услышала скрип кровати, закатила глаза, уже очень мрачно щелкая семечки и без того не самыми белоснежными и ровными зубами. Неужели этот Торхенбаум такой неутомимый. Нет, он-то еще вполне может быть, но Геза?..
Собербио младший не отказывался, просто закрыв глаза, нервно облизываясь, когда губы совсем пересыхали, а сам только морщился иногда и шумно дышал. Порой получалось выбить из него судорожный вздох. Рокки закрыл глаза, отдавшись процессу полностью, но в мыслях сразу нарисовался дурацкий Скиппер. Второкурсник психованно подхватил согнутую ногу Собербио под коленкой, дернул его на себя, подвигая ниже по кровати, чтобы было удобнее, а сам наклонился, согнувшись, и спрятал лицо у Гезы за плечом. Он дышал в подушку, машинально, автоматически двигаясь, получая сплошное физическое удовольствие, но не в силах прогнать чертового одноклассника из собственной головы. Стоило закрыть глаза и просто не видеть, кто лежал под ним на кровати, как сразу ноги становились чуть менее сильными, длиннее сантиметров на десять каждая, еще тоньше, а вся кожа покрывалась россыпью тускло-оранжевых веснушек. Вообще, Скиппер дорого дал бы за то, чтобы его волосы были по-настоящему рыжими, а не каштановыми, какими они были на самом деле. Ведь натуральный рыжий куда больше пошел бы к веснушкам, чем темный, но такова жизнь, приходилось краситься.
Рокки уткнулся носом в рассыпавшиеся по подушке, вытравленные блондораном волосы, вдохнул запах одеколона и мужского шампуня, а представились намного более длинные патлы Скиппера. Ломкие и пережженные, мягкие на ощупь.
Геза застонал, и даже его голос показался Рокки чем-то похожим на голос мерзкого рыжего гомика. А стоило только представить, что это он лежит, задрав одну ногу ему на локоть, вторую просто согнув и отодвинув далеко от первой… Становилось хорошо. Рокки рискнул представить, что это Скиппер, он даже мысленно вообразил его лицо – накрашенные золотистыми тенями глаза, черная подводка, неестественно черные и длинные ресницы, все лицо в веснушках, как и тело, рот приоткрыт, шея выгнута, по ней стекает медленно капелька пота. Волосы растрепались и лежат ярким пушистым пламенем на подушке, он задыхается от того, насколько сильно и глубоко…
Геза ударил его запястьем по плечу, упираясь в него ладонью и пытаясь отодвинуться. Он зашипел, чувствуя, что уже совсем даже не так приятно, как было пару минут назад, праздник кончился, осталась горящая задница, совершенно не приветствующая посторонние предметы.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |