Я сам задрожал, впиваясь в руль. Как я его понимаю, я могу его и пожалеть, ведь я знаю, как это тяжело, как трудно, больно, унизительно.
- Я тебя понимаю, - почти прошептал я. Фрэнк повернулся ко мне и стер слезы. – Не плач, ты сильный.
- Как понимаешь? – в его голосе одна надежда.
- Со мной было все почти так же… Только пострадало три человека. Я, Майки и мама… А ты думал, что я наступил на букашку, раздавил ее и мне это понравилось? Поэтому я стал убивать? Нет, Фрэнк… Тут не моя вина… Моя вина в том, что я не могу сдерживаться.
- Джерард, сколько тебе было? – он опять стер слезы и подвинулся ближе ко мне.
- Первое убийство в 18 лет…
- Нет, я не про это.
- С 9 до 16, кажется... А может и раньше.
- Мне тебя жаль…
Ох, Фрэнк, мне нужно твое сочувствие.
- И мне тебя тоже, Фрэнк.
Знаете, мне впервые захотелось заплакать, я даже почувствовал этот болезненный ком в горле и как глаза защипало. Жаль, что я нашел того, кто меня понимает, и что я не могу к нему хорошо относиться. Он для меня просто мальчик на побегушках, которого я понимаю и который сломлен также, как и я.
Я вздохнул, и из левого глаза выкатилась слеза, обжигая мою щеку. Я плачу. Впервые за последние 20 лет я плачу.
========== 8. ==========
Я быстро пришел в себя, выкинул из головы мысли о Фрэнке, о его таком же ужасном детстве, как и у меня, о том, что он несчастен, а я понимаю, что он чувствует. Я понимаю, в каком он сейчас положении, какие у него эмоции, мысли и как он себя сейчас чувствует. Он слаб, а я сумел справиться с этим, я стал сильным, я смотрю этой грусти в глаза, я не боюсь ее, ведь я вылез оттуда, это позади, как и половина моей жизни. Больше я не хочу становиться слабым, зависеть от чего-либо или от кого-либо, быть тряпкой, я хочу продолжать быть сильным, холодным и бездушным, а другая, слабая сторона меня очень сильно пугает. Если я когда-нибудь, что вряд ли, стану слабым, то я, клянусь, умру.
- Фрэнк, ты не хотел никогда отомстить миру?
- Нет, я его боялся, - ответил он честно, и я только кивнул его словам.
Еще часа два мы ехали по пустынной дороге, где иногда попадались грузовики, и все. Когда я опять стал засыпать, мы подъехали к небольшому поселку, где, надеюсь, будет аптека, и там будут лекарства для Майки, ведь он до сих пор не подавал признаков жизни и все из-за меня. Мы вышли из машины, где уже было невозможно находиться из-за какой-то угнетающей атмосферы, и двинулись в сторону аптеки, оставляя Майки одного. Фрэнк только кинул на меня какой-то подчиняющийся взгляд и вошел следом, ожидая меня возле стенда с презервативами. Я усмехнулся его выбору и подошел к продавщице в белом халате.
- Здравствуйте, у меня брат уже вторые сутки не приходит в себя… Еще у него очень сильно болит голова, можно какое-нибудь лекарство? – и с каких пор я так добродушен?
- А что случилось?
- Его побили, из носа, ушей идет кровь, все виски избиты.
- Простите меня, молодой человек, но такие лекарства мы продаем только по назначению врача, по-другому просто никак, - она сожалеюще пожала плечами и улыбнулась мне. – Он есть у нас в магазине, вы можете к нему подойти, если желаете все же приобрести лекарство.
- Конечно.
- А вот и он.
- Добрый вечер, - я пожал ему руку. – Вы не могли бы мне прописать лекарство?
- Конечно, какое, и можно симптомы?
- Да… Моего брата побили, и он потерял сознание, до этого жаловался на сильную головную боль. Еще у него кровь течет из носа и ушей.
- Хм… - он нахмурился, - А можно на него посмотреть?
- Нет, он в другом городе.
- Странно, я,конечно,пропишу лекарства, не наркотические, их можно многим, но вам лучше доставить его в больницу, он может умереть из-за высокого кровеносного давления. Будет кровоизлияние в мозг и все, его не спасти… Он может умереть.
На слове «умереть» меня словно холодной водой окатило, я не могу терять самое дорогое, что у меня осталось из-за себя же. Майки – частичка домашней теплоты.
- Хорошо, и еще, - я схватил его за руку, когда он собирался куда-то уйти. – Тут такая проблема… - я даже неловко себя почувствовал. – Я ничего не чувствую, когда кончаю, с чем это может быть связано?
Он улыбнулся, и я захотел его убить. Улыбка не унижающая, не осмеивающая, она добрая и с теплотой.
- Вам надо найти того, кого вы любите, и тогда вы почувствуете больше, чем оргазм, поверьте мне, - он усмехнулся и посмотрел за мое плечо.
- Вряд ли я кого-то найду.
- Вот тот молодой человек на вас очень влюбленно смотрит, поговорите с ним, может, у вас что-то и выйдет.
Я оглянулся и увидел Фрэнка, который разглядывает полки с презервативами. ОН?!
- Эээ, это парень и мой др… попутчик… - я никогда не произносил слова «друг», а так хочется.
- И что? Любовь не знает границ, я вижу его насквозь и я знаю, что вы для него не пустое место.
Значит, этот детектив еще и гей? Понятно, почему его жена била, а ко мне он, получается, хотел подлизаться с этой историей? Это выдумка, он соврал мне, я уверен. Ему не жить.
Через пятнадцать минут у меня в руках были лекарства для Майки за огромные деньги. Я попрощался с доктором и кассиршей и вышел из аптеки, быстро направляясь к машине, где сегодня изнасилую Фрэнка. Почувствуй мою любовь, педрила.
- Значит, ты гей? – спросил я, выруливая на дорогу.
- Я?! Нет! – он замахал руками и придвинулся ближе к дверце машины. Я их запер.
- Доктор сказал другое, - я облизнулся и повернулся к нему – в паху приятно потянуло, и там стала разливаться теплота.
- Да нет! Я не гей и ты мне не нравишься!
- Не нравлюсь, значит, да? – я надавил на газ и проехал этот мини-городок.
- Джерард, что с тобой? – его голос дрожит, руки трясутся, глаза наполняются страхом.
- Ничего, сейчас я тебе покажу свою любовь и накажу за вранье. Придумал эту историю, чтобы подлизаться ко мне, а?! Я знал, знал, ты хотел, чтобы я посочувствовал, но я забыл, что ты детектив! Ты же это себе на благо делаешь! – я резко остановил машину, и наши тела повалились вперед, Майки, кажется, упал на пол. – Ну, так…
- П-п-п-… - он повернулся ко мне лицом и забрался на сидение с ногами, зажимаясь в угол.
- Уебок!
Я потянулся к нему, и он вскрикнул, на что мне было плевать, хоть ты разорись, мне будет все равно! Я притянул его к себе, начиная свои грубые ласки, которые совсем и не ласки, это скорее укусы и засосы, после которых эти места долго болят, а основное – это шея и грудь. Он начал тихо всхлипывать, не сопротивляясь, у него нет на это смелости, он слаб, слабохарактерный. Тот, кто мне нужен для развлечений.
Я потянулся к джинсам и почувствовал пульсацию. Аллилуйя! Только вот почему-то мое тело не спрашивает меня, что мне нравится, а что нет, но ему определенно нравится Фрэнк. Я сорвал с него футболку, и меня волной накрыло возбуждение, из-за которого стало трудно дышать. Я уставился на его гладкую татуированную грудь, которая тяжело поднималась. Фрэнк что-то сказал мне, но я его не слушал, я потянулся руками к нему и положил их на его живот, потом, обхватывая его за талию и наблюдая за тем, как дрожит Фрэнк.
Больше терпеть и наблюдать за ним я не мог, я стянул с него джинсы и кинул их назад, прислоняя его спиной к холодному стеклу машины, он задрожал еще сильнее и схватил меня за руки, которые были на его бедрах, смотря на меня умоляющими глазами. Клянусь, я бы не стал этого делать, будь я другим человеком, но меня накрыло желание, возбуждение, которого так давно не было.
- Джи, прошу тебя… Не повторяй ошибок моего отца… - он всхлипнул и я остановился.
- Он насиловал тебя? – оба, я опять поверил в его историю.
- Один раз… Я просто не хотел об этом говорить и вспоминать… Мне страшно, очень… - он отвернулся и зажмурил глаза.
- Прости, - я ядовито улыбнулся и расстегнул джинсы, сразу хватая свой член.
Фрэнк весь сжался, начиная громко дышать и попискивать, как птенец, к которому приближается хищник, как птенец, который просит о помощи. Я поднес свой член к его тугому отверстию, и он стал что-то быстро трындеть, в полголоса, я бы засмеялся, если бы была не такая ситуация. Почувствовав головкой кольцо мышц, я подался вперед и немного вошел в него, сопровождая это громким выдохом и дрожью по всему телу. Блять, давно ничего этого не происходило, а сейчас все сразу, и голова кругом, все внутри перевернулось, на висках выступил пот. Мне так хочется его жестоко трахнуть, но я почему-то не могу. Господи, Джерард, что с тобой произошло? Почему ты не можешь его жестко трахнуть, чтобы он кричал?
Я не знаю ответа на этот вопрос, вся моя ярость ушла на задний план, я больше не зол на него, наверное, это из-за того, что я опять поверил в его историю, а быть изнасилованным отцом – не самое приятное в жизни. А хотя, почему я вдолбил себе в голову, что это выдумка? Может, это и не выдумка, может, это правда! Да, Джерард, ты меняешься, ты ударился головой, или это Фрэнк тебя изменил? Он тут не причем, я его знаю от силы день, а за это время он меня никак не изменит, да и не изменит точно, если я этого не захочу. Тогда что не так, что не так, Джерард, ты точно не из тех, кого трогают истории из сопливого детства.
Вот я стою сейчас на сидении, наполовину в нем, Фрэнк тяжело дышит, немного неприятные ощущения и такая же небольшая боль. Я потряс головой и вышел из него, застегивая свои джинсы. Ничего не получилось из-за моей головы, мыслей, и я опять начинаю злиться! Сейчас опять попытаюсь его трахнуть. Даже забавно.
- Одевайся, - тихо скомандовал я, перебираясь к себе на сидение. – Не ты моя сегодняшняя жертва, тебя я пожалел, радуйся, никто не заслуживал жалости от меня, - я потер лицо и завел машину, стараясь отвлечься от ненужных мыслей.
Фрэнк еще помучается, не сегодня, но он еще получит сполна, я верю сам себе.
Через час очнулся Майки, сразу спрашивая, кто такой Фрэнк. Я не стал ему отвечать, вместо этого я пихнул ему таблеток и опять приказал спать, ведь так же лучше? Лучше же, да? Я думаю, именно так, поэтому, после принятия таблеток Майки опять забылся сном младенца. Я поведал Фрэнку кто это такой, что мы с ним пережили, и что он для меня значит. Фрэнк только понимающе кивнул, не решаясь говорить со мной и даже смотреть – его до сих пор трясет. Фрэнк, ну же, поговори со мной, мне так одиноко, недавно я хотел друга, но теперь я понимаю, что этому другу будет не сладко уживаться со мной.
Я ехал, не зная куда, во мне просыпалось животное чувство, чувство крови, я хочу ее, а из-за этого могут пострадать невинные люди.
Ночь, мне опять хочется спать, но пока я не убью кого-нибудь, я не успокоюсь… Пусть это будет даже Фрэнк, который, кажется, спит. Он мне напомнил маленького Майки, конечно, он не такой, я мог сказать, что по внешности он более невинный и милый, но он такой же, такой же родной, теплый, нежный, тот, кто никогда не скажет слова плохого, кто не пойдет против тебя… И чего-то я так к нему начал относиться? Он, вроде, меня бесил по началу. Скорее всего, это из-за его истории, я даже пустил слезу, я его понимаю, поэтому он занимает место у меня в душе, он такой же бедный, как и я, только его жизнь хоть немного, но удалась, в отличии от моей… Я ему даже в чем-то завидую…
========== 9. ==========
Мы уже час едем по шоссе, мне срочно нужно найти отель и выспаться, мысли угнетают, из-за них меня тянет в сон, ненавижу это состояние. Фрэнк спит справа от меня, прислонившись головой к стеклу, Майки спит сзади, развалившись на сидении, а я веду машину. Это несправедливо.
- Фрэнк, проснись, - я толкаю его в плечо, и он слегка дергается, приоткрывая глаза. – Говори со мной, или я засну. – Звучит как приказ, но это мне и надо.
Он садится ровно, протирая глаза и посматривая в окно. Да, за окном ночь, я тебя разбудил, но если ты хочешь жить, то должен выполнять все то, что я тебе скажу, или мы: первое – разобьемся; второе - я тебя убью. Я не смог тебя трахнуть, потому что поверил в твою сопливую историю детства, я так и не убил никого, вместо этого я веду машину. Все это меня начинает выбешивать. Опять я не могу совладать со своими мыслями, чтобы немного успокоиться, да и прекратить их поток, я не могу сохранять спокойствие, я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, что меня многое бесит. Да меня все бесит! Даже то, что я его разбудил, а сам бешусь и думаю, вместо того, чтобы уже наконец-то заговорить с ним и отвлечься! Мне надо просто лечиться… это так легко, а я не могу, не могу из-за Майки, я не могу бросить его, это будет выглядеть предательством, ведь без меня он никто. Он пропадет, а своего любимого брата я никогда не брошу. Соглашусь, он меня выбешивает так же, как все, но я хотя бы могу чувствовать к нему то, что я ни к кому не чувствую. Любовь, верность, жалость и даже какую-то нежность. Да, с ним я могу быть другим человеком, но только наедине, никак по-другому.
- Где ты родился?
- В Джерси, - ответил он, зевая.
- Как думаешь, нужно заехать в отель или переночевать в машине?
- Я бы не отказался от отеля…
- Ты и так спишь в машине, - прорычал я, меня прямо взбесило то, что он спал. – Водить умеешь?
- Да…
- Будешь иногда заменять…
На этом наш разговор кончился. Я вернулся к дороге, а он расслабился и стал смотреть в окно, где ни черта не видно. Такой спокойный… Он что, не помнит того, что я недавно его чуть не изнасиловал? Странный, или ему просто плевать на это. Настораживает он меня как-то, надо бы следить за ним. Сначала ему было страшно, что я его трахну, а сейчас будто ничего и не было. Или я тупица, или он не совсем адекватный, его же жена избивала, детство было ненормальным… Интересно… Хотя, я не особо отличаюсь от него, все почти то же самое, только жена не била, ее вообще не было, мне просто досталось в детстве и так, что я хочу отомстить этому чертовому миру, чтобы он запомнил меня,.
Я повернул на первом знаке, где было указано расстояние до поселка, и увеличил скорость. Фрэнк, кажется, опять заснул, Майки тоже спит или опять в отключке, только я веду машину, заботясь о том, чтобы быстрее добраться до отеля и отрубиться там. Мысли немного разгоняют сон, но это только немного, глаза все равно закрываются, голова заваливается вперед, руки сползают с руля. Еще немного, и мы все подохнем. Подохнем из-за меня, и мне это нравится, хочу умереть по своей вине, никто не в праве меня убивать, никто не вправе делать мне больно, только я сам, только Господь, хотя, я потерял в него веру еще в детстве, когда все молитвы уходили в никуда. Это как тупой миф, в который люди верят, когда им нечего делать. Им нужно – они просят, им страшно – просят. Это же просто смешно, они просят все это у пустоты, тратят время вместо того, чтобы действовать, они надеются на эту пустоту. Глупцы… жаль, что в вашей жизни не случилось того, что произошло в моей, вы бы давно забыли о Господе и его дружках. У вас бы была новая вера – Сатана. В него я кое-как еще верю.
В таких мыслях я усну еще быстрее, надо подумать хотя бы о том, что будет дальше. Что будет дальше? Я не знаю. Теперь у меня груз на плечах еще и в виде Фрэнка. Он хотя бы пользу будет приносить, а Майки? Он никто в данный момент. Нельзя так говорить о брате, но это же правда. Мне остается только надеется на то, что с ним все будет в порядке, и все вернется в привычное русло…
Скоро показалось низкое здание и подсвеченная табличка отеля. Я свернул на стоянку и разбудил Фрэнка.
- Сиди здесь, я сниму… - я посмотрел на Фрэнка, и тот только сонно поднял бровь. – Номера. Только попробуй сбежать, я тебя из-под земли достану.
- Не буду…
- Другое дело. Хотя нет… сниму номер, все же, так мне будет спокойнее… Сиди тут.
Я вышел из машины и пошел внутрь. Так хочется спать, что могу прямо тут упасть, на парковке…
Я вошел внутрь, и меня встретила девушка, приветливо улыбаясь. Как бы должно выглядеть мило, но для меня угрожающе, я хочу убить ее, и, кажется, я не откажу себе в этом, ну, наверное, завтра, сегодня я слишком устал.
- Номер, - промычал я.
- На скольких?
- На скольких есть?
- На троих максимум…
Я задумался… Майки нельзя оставлять одного, даже в другой комнате и на другой кровати.
- На двоих.
Я расплатился с ней, запомнил ее лицо и вышел, чтобы позвать этого придурка и взять Майки на руки.
- Вылезай, - скомандовал я, и Фрэнк послушно вылез из машины, тихо хлопая дверью.
Я взял Майки, и мы пошли в отель. Фрэнк открыл дверь, и мы вошли в темное помещение, где пахло пылью и старой древесиной. Я положил Майки на двуспальную кровать и сел рядом с ним, смотря на его спокойное лицо. Фрэнк стоит рядом, не зная, что делать дальше. Ну и пусть стоит, он мне не мешает… Я снял с брата очки и положил их на тумбочку рядом с кроватью.
- Сходи, вымойся пока, я хочу трахать чистого человека…- я кинул на него грозный взгляд, и он только покорно опустил голову, не двигаясь с места. – Ты меня слышал?
- Зачем тебе это? – тихо спросил он, будто бы боясь меня разозлить.
- Что? Зачем мне трахать тебя? – я почти засмеялся, а Фрэнк поднял на меня уставшие глаза. – Наверное, потому, что я хочу этого, тебе так не кажется, это тупая такая потребность! Я как животное…Фрэнк, не рассчитывай на мою жалость, я тебя раскусил… Ты на это и давишь. Твоя история – выдумка, чтобы как-то повлиять на меня. Это не прошло. Так что давай, быстрей топай в душ и мойся, я не хочу трахать грязного человека, - повторил я, а он только вздохнул, направляясь в душ. Хороший мальчик.
Я встал с кровати и протер лицо, спать уже хочется не так сильно. Я включил телевизор и стал тупо смотреть в этот ящик.
- Джер, - послышалось рядом со мной, и я повернул голову к Майки.
- Да, Майк, - я откинулся назад и наклонился над ним, убирая с лица, немного отросшие волосы.
- Мы где?
- Я снял номер в отеле, тебе нужно спать, а завтра я опять дам тебе таблетку, - я погладил его по щеке, и он напряженно улыбнулся.
- Хорошо, только в туалет схожу, - он поднялся с кровати и так, что не скажешь, что ему хреново…
Я сидел на кровати, наблюдая за ним, и думал, помочь или не помочь. Он вроде бы и без меня нормально так справляется… Встал, сделал шаг от кровати, остановился.
- Майк, ты чего? – я подвинулся чуть ближе. Он схватился за голову и упал. – Майк! – заорал я и кинулся на пол, подхватывая его. Вены на шее вздулись, а потом он просто повис в моих руках… - Майки, Майк… - я положил его на кровать и сел рядом, тихонько лупя по щекам. – Майк, черт… - он опять потерял сознание? Сколько можно? Нельзя было ему вставать!
Я уставился на него, не зная, чего делать. Он как-то странно упал, странно повис в моих руках, да и почему все странно, может, все нормально, он просто потерял сознание. Джерард, ты тупой козел, который везде и во всем, во всех ищет какой-то подвох. Человек потерял сознание, но мне почему-то страшно. Паника без причин поглощает мое тело и разум. Я сижу рядом с ним, внимательно смотря на его тело, которое не двигается. Ни живот, ни грудь не поднимаются, он не двигается. Ну, очень тихо дышит человек.
Чувство того, что что-то произошло не уходит, а паника внутри только нарастает. Я приложил ухо к его груди, пытаясь что-нибудь услышать, почувствовать. Секунда, две, шесть, тридцать, минута. Теперь перестал дышать я… я медленно отстранился от него и тяжело вздохнул, пытаясь унять сильный стук своего взволнованного сердца. Я приложил два пальца к его шее, чтобы почувствовать пульс, но ничего. Какого хрена вообще происходит, почему, зачем, да и за что?
Медленно поднимаясь с кровати, я сильно сжал зубы, скрывая дрожь в челюсти, но не в груди и теле. Он лежит на кровати, без движений, бездыханный и, скорее всего, он лежит уже без души, которая у него была.
Если произошло то, о чем я подумал сразу, как только он упал, то и моей жизни пришел конец. Этого не должно было происходить, не сейчас, не завтра, никогда.
Я медленно отошел к стене и отвернулся, прижимаясь к ней лбом. Я понял слишком много всего, человек не может дышать, у него нет пульса и что это должно значить? Это значит, что мой брат умер… Как, ведь я давал ему эти ебанные таблетки! Что не так?! Блять, я убил своего брата…
Я со стоном стал сползать по стене вниз, тихонько дрожа. Послышался звук открывающейся двери, но мне срать, так я себя давно не чувствовал, последний раз я плакал, когда умерла моя мать, но сейчас я не могу совладать со слезами.
- Джерард! – прокричал Фрэнк, а для меня этот звук был как на расстоянии километров. Для меня ничего не существует, мне просто плохо, потому что умерла частичка меня, ушло то, что было для меня всем. – Джер, ты чего? – он подхватил меня, чтобы я не упал, и аккуратно положил на пол, зная, что я не в состоянии стоять. – Да что случилось?
Не знаю почему, но на этих словах я уже заплакал в голос, даже зарыдал, не смея думать, что я показываю себя со слабой стороны перед Фрэнком, ведь я не должен этого делать. Я просто не могу держаться…
- Джи, эй, - он притянул меня к себе и обнял, медленно поглаживая по спине, как маленького беззащитного ребенка.
Меня это должно вывести из себя, но я только и могу, как сам обнять его и уткнуться носом в его плечо, тяжело сопя.
- Успокойся, эй… - Фрэнк прижался ко мне и похлопал по спине. – Джи, что произошло?
- Он… Он умер… - резко выдохнул я и уткнулся носом в его теплое голое плечо. – М-Майки умер, черт возьми.
Тут меня уже ничего не держало. Ни то, что я бессердечный маньяк, сердце у меня, оказывается, есть. Ни то, что передо мной Фрэнк, а перед ним я не хочу казаться слабым, меня не останавливает ничего. Я разрыдался у него на руках, как какая-то баба, не в силах себе отказывать. Я потерял половину всей жизни, я потерял того, кто был на протяжении всей жизни со мной, брата, любовь, сердце, я не знаю кого еще, но точно половину себя. Умер тот, кто не должен был умирать и умер по моей вине.
- Успокойся, тихо, - черт, хочу врезать Фрэнку, но вместо этого я только крепче обнимаю его, больно скребя ногтями по его голой спине. – Все будет хорошо…
- Ничего не будет хорошо! Я убил его! – выкрикнул я, не в силах сдерживать эмоции.
- Эй, эй… - он взял меня за плечи и отстранил. - Тихо… Джерард, успокойся.
- Ничего не будет хорошо, Фрэнк…
Я упал на него и тихонько захныкал. Сейчас мне все равно, что он обо мне думает, что будет дальше. Сейчас есть сейчас, и другое не важно.
- Ты как? – через несколько минут спрашивает меня Фрэнк и аккуратно, почти неощутимо, целует в висок. Но я чувствовал это, прекрасно чувствовал. Меня это успокоило, дало надежду.
- Вс-все нор-рмально, - я нервно всхлипнул и отвел от него взгляд. Стыдно…
- Вот и хорошо. Все будет нормально, Джи… все будет хорошо…
Не знаю почему, но я ему верю.
Майки, тот, кого я больше не увижу, тот, кто умер от руки собственного любящего брата. Тупая гематома и сильный прилив крови к голове убили его. Тупая жизнь, я мудак, теперь мне хочется убить себя из-за того, что я убил его. Отвратительное чувство. Я, вроде как, маньяк, хладнокровный маньяк, но когда я осознаю то, что убил брата, меня начинает тошнить. Мои руки в крови, в родной крови…
- Пошли, поспишь у меня на кровати. Тебе надо поспать… - он опять поцеловал меня в висок и поднял.
Я мог только идти следом за ним на своих ватных ногах, тихо шмыгая носом. Что же будет дальше?
========== 10. ==========
Не помню как, но я заснул. Кажется, что я плакал до тех пор, пока не отрубился это и не важно. Черт, я чувствую себя сейчас как тряпка, которой протерли грязный санный пол, вот именно так, разбито, грязно, тяжело. Никогда себя так не чувствовал, ну, может, только если в детстве, когда эта свинья еще гадила нам жизнь. Тогда я так себя частенько чувствовал.
А что ночью было? Я помню только, что я сразу лег на кровать Фрэнка, а он еще бегал около меня, гладил, как собаку, пытался успокоить, а потом, кажется, заснул вместе со мной. Устал бороться с моими слезами и истерикой. Я даже чувствовал его вес, когда ночью иногда просыпался. Мне так стыдно перед ним, что я хочу его убить, жестоко, чтобы это убийство было идеальным. Он идеален, и убийство должно быть таким же.
Я сижу на кровати весь съежившейся, поджав колени к груди, обхватив их руками и уткнувшись в них носом. Я не знаю, что будет дальше, дальше и идти-то не хочется, даже жить… Я потерял ориентацию в пространстве, времени, я потерял свой жизненный путь, а хотя был ли он? Мое предназначение в этой жизни одно – убивать, мстить. Да, я годен только для этого, я создан, чтобы разрушать, убивать, трахать, я как животное, тупое животное, которое ничего не умеет, кроме как жить для себя. Да, это по мне. Только вот то, что произошло этой ночью… Майки… это не похоже на чувство животных, я… у меня была истерика, я рыдал так, как не рыдал никогда, я… я жалел. Но брата я часто жалел, просто не так яро, как сегодня. Блин, как я теперь без него, кто я теперь без него?!
- Эй… - я поднял голову и увидел Фрэнка в дверях комнаты со стаканов воды в руке. – Тебе надо попить.
Заботливый какой. В жопу мне нужна твоя забота, лучше съебись с глаз долой!
- Уйди, - процедил я сквозь зубы и опять положил голову на колени.
- Я не боюсь тебя в данный момент. Выпей это.
- Ты туда что-то добавил.
- Растворил одну таблетку, да, в этом ты прав, а теперь выпей весь этот стакан, - он протянул его мне, и я не смог его не принять, потому что я безумно хочу пить. – Отлично… - он взял у меня стакан и поставил его на прикроватную тумбочку. – Я накрыл Майки, теперь надо… что-то делать с ним.
- Ты его трогал? – одна мысль о том, что он прикасался к нему, будит во мне дьявола, потому что никто не смеет к нему прикасаться, он мой!
- Нет, я только накрыл его покрывалом… - защищаешься? Хорошо… - Джерард, да, может тебе и тяжело думать об этом, но у нас в номере труп. Его надо отвезти куда-нибудь.
- Слушай, Фрэнк, съебись, а… Я не шучу, лучше уйди пока, или я клянусь, что прямо на этой кровати глотку перережу, будешь захлебываться в собственной крови. А потом я тебя похороню… Нет, ты этого не заслуживаешь. Я кину тебя в помойку. Так что уйди пока.
Он только пожал плечами и вышел из комнаты, за что я ему даже благодарен.
И правда, что делать с Майки? Он сейчас лежит там уже, наверное, холодный, с трупными пятнами… Противно об этом думать, хотя трупы меня кое-как привлекают. Но это не труп, это все еще мой брат, и я не хочу с ним расставаться, никаким образом, я даже не хочу его хоронить. И мне плевать, что от него останется через час, два, три, как он будет вонять, и как он будет выглядеть, я просто не хочу его покидать, он – мое все. Я даже не представляю, как я буду жить дальше без него, он же всегда был со мной, ждал меня в отеле, пока я пытался избавиться от очередной жертвы, иногда даже помогал, покупал мне пиво, говорил со мной и смеялся. Черт, я уже так скучаю по этому. Джерард, у тебя есть душа, сердце, так почувствуй, что значит быть человеком. Почувствуй себя живым, черт возьми!
Мне холодно, меня трясет, а в горле ком. Нет, главное опять не начать, не срывайся. Джи, тебе нельзя этого делать, просто убей кого-нибудь, например, ту шлюху за столом. Но я не хочу убивать, у меня нет никакого желания это делать, я не хочу никому причинить вреда, я хочу только сломать себе нос и опять разреветься. Я понял, что от пролитых слез становится лучше, будто бы с тебя снимают огромный валун, который не давал нормально дышать, думать, жить. Нельзя плакать, нет, ты – мужик, а они не плачут, они держатся до последнего. А ты, Джер, ты – хладнокровный маньяк. Маньяк, который убил любимого брата.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |