В боку начало колоть и ныть, и Саске автоматически сменил позу, оказавшись на коленях.
Подумал мельком – опять приучусь себя беречь… Он лежал неподвижно, с наслаждением вжавшись лбом в теплые простыни и чувствуя, как медленно рассыпаются волосы на затылке, а пряди подлиннее стекают вниз. Напряжение, держащее его в тисках почти месяц, ушло. Сонное тепло покатилось нагретым яблоком: две минуты, пять, десять…
В коридоре чьи-то крадучие шажки.
Пятнадцать минут, двадцать…
У Наруто дыхание боли. Как металлическая плоская лента с множественными крючками.
Вдох: зацепил воздух и поволок в себя, наматывая кислород на конвейер органов. Выдох – захрипело…
Тридцать минут.
Больно, но терпит. Не может начать выть, пока есть силы держать марку, и собирается выть потом, обезумев: точно знает, что снова зальет и накроет с головой, но лежит и терпит.
Саске сонно потерся лбом о простынь, слабо царапнув ее пересохшими губами, и поднялся – ноги затекли и колени заныли там, где грубая складка джинсов прижала кожу,
- Посмотрим… - сказал Саске, берясь за белый тканевой уголок. – Что мне тут осталось…
Наруто распахнул глаза и отвернулся, обрезавшись взглядом о черный уголок ресниц Саске.
- Издеваешься, - глухо процедил он.
- Тебя возбуждает, - задумчиво сказал Саске. – Как и тогда. Помнишь?
Откинутая в сторону простыня жалко повисла, одним углом все еще цепляясь за худую щиколотку Наруто, а другим уже дотянувшись до пола. Казалось, она бережно держится за Наруто. Белая тканевая браслетина. Она привлекала взгляд, и Саске начал с нее – от лодыжки к выпуклому колену, лошадиному из-за худобы, но с памятной ямкой у внешней стороны. От колена к синеватым и обрызганным ранками-искрами бедрам, плоскому и белому как лист бумаги животу, к члену, начавшему набухать нежными припухлостями вен. Осмотрел облапленные пламенем бока, замшево-розовые, в подтеках и сетке обнаженных сосудов, хрупкие дуги ребер, оборванные до мясного бордового, бьющиеся от волнения синие провода под побелевшей истончившейся кожей шеи. Высоковольтно-злосчастные руки.
Дыхание Наруто участилось, а Саске сжал кулаки, стряхивая ощущение нежных птичьих косточек и биения загнанного сердечка прямо в ладонь.
Ноги перестали ныть, и второй раз на колени Саске опустился легко, не ощутив боли в боку. Уперся одной рукой в поддавшийся скрипнувший матрас, почувствовав скольжение спрятанной под простыней клеенки, и тронул губами теплую мягковатую еще головку члена.
- Ты… придурок, - выдохнул Наруто. – Это, блядь… некрофилия. Мне же даже дышать больно…
Кончиком языка Саске отодвинул охотно соскользнувшую с головки кожицу, на секунду сомкнул сухие губы на обнажившейся розово-гладкой мякоти, медленно повернул голову и потерся щекой, виском, уголком глаза.
Наруто сказал что-то еще, но прикрыл матом так, что смысла сказанного Саске не уловил.
Запах горячего воска усилился, смешавшись с запахом кожи Наруто, знакомым по возбужденной острой нотке. Его член быстро распрямился, подтянув тяжелые яички, которые Саске прижал ладонью с широко расставленными пальцами и смял осторожно и крепко.
Наруто хлестко и коротко сказал что-то на неродном языке, а Саске выпрямился, рассматривая результаты своих действий – глянцевитую потемневшую головку, туго оттянутую кожу ствола, напряженную нитку уздечки во влажном блеске, жесткие очертания вен.
- Я тебя хочу, - спокойно сказал Саске, поднимая взгляд. – Завернул бы в полиэтилен, вынес на полянку и выебал.
- Сюда может кто-нибудь вломиться, - беспомощно выдохнул Наруто.
- Да, - согласился Саске. – Зато ты руками не лезешь, как обычно.
По телу Наруто прошлась болезненная дрожь. Саске снова наклонился и зализал выступившую пряную капельку смазки, кончиком языка заставив ее прокатиться по уздечке, потом сомкнул пальцы на ставшем горячем жестком члене и прикрыл глаза, заполнив рот тугой нежной плотью.
Наруто не мог двигаться – на животе проступили пластины спящих ранее мышц, на висках выступил прозрачный пот, из лопнувших ран на губах показалась яркая легкая кровь. Он сначала только дышал, запрокидывая голову, потом измучился напряжением и сладким сжатием, застонал – прерывисто, хрипло, потом белоснежная полоска его зубов вцепилась в кровоточащую мякоть губ с новой силой – стало больно и плюнул на осторожность, выкрикнул имя, забылся, освободился, успокоился…
Саске ждал до последнего – до последнего спазма, а потом подтянулся вверх и прижался влажным ртом к высушенному дыханием рту Наруто, рукой осторожно придерживая его растрепанный мокрый затылок.
Терпкая сперма, согретая еще раз его теплом, легко полилась в рот Наруто. Запечатанная уверенным поцелуем, она только чуть просочилась в уголки губ, и на долгие секунды до первого глотательного движения оказалась поделена на двоих, теряя свой острый вкус в медленном скольжении языков.
- Мне всегда хотелось так сделать, - негромко сказал Саске чуть позже, посмотрел на
Наруто и увидел в синих глазах новую надежду – и нескрываемую теперь любовь.
- Все, сеанс окончен, - Саске поднялся, потянул вниз зеленый натовский свитер, пытаясь скрыть тяжелые очертания возбужденного члена, прижатого тесными джинсами. – Мне там внизу кофе обещали, но первым делом пройдусь до гаража и выкажу Омои свою благосклонность. Не дрочить же.
- Блядь, - только и смог выдохнуть Наруто. – Стой, сука.
- Останови меня, - кивнул Саске, подходя к двери. – Как раньше.
- Саске, я только материться могу.
- Не поможет, - коротко ответил Саске и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
В полутемном коридоре, в конце которого светились бордовым лестничные лампы, он прижался затылком к стене и перевел дыхание.
Обещал поднять – подниму… сколько бы ни понадобилось на это времени.
- Извращенец, - жестко, но в общем-то дружелюбно сказала Цунадэ, наливая ему черного жгучего кофе.
- Вуайеристка, - сказал Саске, припомнив прочитанную когда-то у Кибы книгу.
- Да просто мимо проходила, - пожала плечами Цунадэ. – Кофе вкусный?
- Терпимый.
- Сволочь ты.
Саске не ответил. Его глаза, глаза цвета крепкого породистого кофе, задумчиво смотрели куда-то в сторону, явно ничего не видя. Мысленно Саске все еще был наверху, в синей комнате Наруто.
Цунадэ не стала его тормошить, поставила на стол бутылку с белым ромом, обложенную сверкающими кусками льда, и высокий бокал.
Вышла, оставив его одного.
***
Первым делом в квартире Саске просыпалась техника. Компьютер цеплял сонный и притихший музыкальный центр в установленное Саске время. Музыкальный центр зеленел, вздрагивал и раскатывался привычным роком. В ответ ему на кухне принимался недовольно гудеть мобильник Наруто, подмазываясь под общую систему, но на самом деле опаздывая минуты на две.
Саске просыпался где-то посередине между стараниями центра и жужжанием телефона. На ощупь проверял – спит Наруто или нет, прикладывая ладонь к его губам и теплой от сна ямке у плеча. Наруто либо тянулся уткнуться куда-нибудь в бок, либо отворачивался, закутываясь в общее одеяло с головой. В обоих случаях он крепко спал, поэтому Саске, отмерив ему еще пятнадцать минут сна, поднимался первым и шел в ванную, не включая по дороге свет ни в комнате, ни в коридоре.
Он умывался холодной водой, отражаясь в нескольких зеркалах, приглаживал влажной рукой волосы, снова отросшие так, что начали топорщиться на затылке. Выходил из ванной уже без особого сожаления о покинутой нагретой кровати и соседстве соблазнительного теплого тела. Полы тоже грели неплохо, по крайней мере, по ногам не дуло. Все сквозняки жили на кухне – там Саске постоянно открывал форточку, не перенося запах устоявшегося сигаретного дыма.
Саске по привычке проверял электрический чайник на вес, щелкал по кнопке, раскрывал холодильник и выгребал оттуда все, что было съедобного. На этот раз в холодильнике оказались заготовки для быстрых бутербродов – хлеб, кружочки помидора, ломтики ветчины и сыра. Их Саске пихнул в микроволновку, поставил таймер и заодно вспомнил – пятнадцать минут прошло.
Он вернулся в комнату, щелкнул выключателем, сам еще щурясь от яркого света, и сказал:
- Подъем.
- Пять минут, - сказал Наруто, закрываясь ладонью от безжалостной лампы, и Саске снова вернулся на кухню, где уже подавала голос микроволновка.
Еще десяти минут ему хватило, чтобы съесть горячий с острым сыром бутерброд, выпить стакан томатного сока – к кофе снова так и не приучился, и прочесть первые несколько строчек дурацкого детектива, который Наруто бросил на столе.
Детектив отправился в мусорное ведро, стакан в раковину, под шипящую струю горячей воды, а потом на свое положенное место, на полку в ровном рядке остальных стаканов.
Из комнаты не доносилось ни звука. Ленивая же скотина, а…
В следующий заход Саске хладнокровно стащил с Наруто одеяло, на долю секунды задержавшись взглядом на соблазнительно-протестующе изогнувшейся спине, и запихнул одеяло в тумбочку. Наруто сжался в комок и постарался накрыться подушкой.
- Не хочешь – не иди, - сказал Саске. – Я и сам могу посмотреть, что там от склада осталось и сколько это стоит.
Синие глаза моментально распахнулись.
- Забыл, - растерянно сказал Наруто, откидывая подушку, - а сколько времени?
- Пятнадцать минут тебе на пожрать и собраться.
Наруто согласно кивнул, рванулся было в ванную, но, подумав, развернулся и на секунду прижался к Саске всем телом.
Это была его необходимость – как идентификация линий на ладони об электронный пропускной пункт. Без краткого утреннего контакта с Саске в остальной мир его не выпускало.
Саске проводил его взглядом, поправил оставшуюся на диване подушку, лег и прикрыл глаза.
Еще пятнадцать минут уютной дремоты, пока Наруто соберется, а может, и все двадцать, кофе-то он пьет, значит, плюс пять минут…
Саске повернулся на бок, обхватив рукой оставленную Наруто подушку, и окончательно согрелся. Диван стоял так, что на него не дуло, и ходу белоснежной колючей зиме сюда не было.
- Саске, - позвал Наруто из прихожей, показалось, буквально секунду спустя.
Саске открыл глаза и понял, что отключился не на пятнадцать и не на двадцать минут, а на целых полчаса.
- Пойдем.
Наруто потратил больше времени не просто так: как он ни старался, но куртку застегнул только до половины – дальше молния зажала ткань и, видимо, остановилась намертво, иначе Наруто не делал бы вид, что так оно и положено - вываливаться в двадцатиградусное утро в куртке нараспашку.
- Иди сюда, - хмуро сказал Саске, притянул его за рукав и высвободил оранжевую тонкую подкладку из металлической ловушки. – Теперь застегивайся сам.
Шизунэ спустя почти год нашла наконец повод окончательно примириться с Саске, обнаружив в его подходе к периоду восстановления Наруто сходство с обращением с маленькими детьми.
- Он не может быть плохим человеком, раз так о нем заботится, - убежденно сказала она Цунадэ.
Саске не назвал бы свое отношение к Наруто заботой. Он просто шел к своей цели – поднять и восстановить, поэтому хладнокровно терпел и срывы, и обиды, и апатию, которые преследовали Наруто на пути выздоровления. Замечая малейшее улучшение, тут же уменьшал количество поблажек, и уже не позволял Наруто вернуться к пройденному этапу.
Самой большой проблемой Наруто даже спустя год оставалась мелкая моторика – пальцы слушались его плохо, потеряли гибкость и стали препятствием на пути к выполнению самых простых действий.
Наруто еще несколько секунд старательно ухватывал металлический язычок. Поймал, застегнулся доверху и выдохнул с облегчением.
Несмотря на явное волнение, добравшись до машины, припорошенной колким снегом, он забрался на сидение и снова уснул. Саске обошел машину кругом, стряхнул белую пыль с лобового стекла, завел ее, прогревая, и минут десять бездумно курил, вглядываясь в черноту, разбавленную электрическим светом и медленным кружением снежинок.
Водить Саске не любил. Машины признавал изобретением полезным, но скучным.
Стремления к предметам роскоши у него не было, поэтому выбор Наруто – огромный джип цвета серого металлик, его мнения никак не изменил.
Преимущество джипа было в том, что сам Наруто готов был радостно прыгать вокруг него ежедневно, нимало не заботясь о том, что путь за руль ему закрыт.
Это временно, думал Саске, выводя джип за шлагбаум платной стоянки. Стоит ему окончательно встать на ноги и перестать ронять предметы, как желание вернется – острое желание скорости и побед.
Что последует за первой вспышкой этого желания, никто не знал. Цунадэ как-то заметила – Минато после первой аварии вернулся на трассу, хотя его тоже собирали буквально по кускам.
Саске этот факт хорошо запомнил и теперь размышлял, поглядывая на спящего Наруто. У того смялся капюшон, зажатый между спинкой сидения и затылком. Палевые светлые пряди взъерошились.
Спал, подложив ладонь под голову. Розовые длинные волнистые шрамы.
Наруто шутил: за что боролся, на то и напоролся – самофетиш. И с наслаждением приникал к крестообразной белой отметине на животе Саске.
Он был счастлив настолько, насколько может быть счастлив человек, плачущий во сне. С этим ничего нельзя было поделать – жизнь не только учит и влечет за руку дальше, но и оставляет глубокие отметины, от которых нельзя избавиться.
Саске сам порой просыпался от панического чувства упертого в голову ствола – и просыпался в позе человека, убитого выстрелом в затылок.
Им обоим было что скрывать и о чем вспоминать, но никто больше не нарушал границ –
Саске и Наруто научились жить не против друг друга, а за.
Наруто как по команде проснулся возле памятного метро, потянулся – задралась смятая куртка и легкий дымчатый свитер, обнажив тоненькую полоску живота.
- Останови, - лениво сказал он, всматриваясь в очертания приземистого аляповато украшенного здания. – Подальше... стоянка там, видишь? Хочу пешком пройтись.
На стоянке джип уверенно занял широкий заснеженный карман. Наруто позвенел в кармане выданными им продавцами ключами, выскочил из машины, хлопнув дверцей, протиснулся вдоль корпуса и остановился, жмурясь на свету желтых фар.
Саске заглушил мотор и тоже вышел. Как раз вовремя, чтобы отвести рукой прущего с настойчивостью танка охранника, который за траекторией явно не следил и готов был врезаться плечом в плечо Наруто.
Охранник поднял ясные от мороза глаза, молча обогнул Наруто. От него отчетливо несло острым запахом водки.
- Еще раз такое замечу, - сухо сказал Наруто вместо благодарности, - дам в табло. Я тебе не тепличный огурец, понял? Телохранитель хренов...
Саске отвечать не стал. Наруто быстро набирает скорость, и скоро начнется заново – не остановишь, не закроешь ему дорогу.
- Ты куда? – спросил Наруто, заметив, что Саске развернулся и пошел по утоптанной тропинке. – Нам воон туда.
Глаза его лукаво блеснули.
- Через забор.
- Нет, - сказал Саске.
- Один раз.
- Нет.
- Один.
- Пошли, - сдался Саске. – Только не ной.
За стоянкой оказался затемненный кирпич первого, самого маленького склада.
Отведенный ему периметр охватывал высокий ржавый забор. Вечно запертая дверь не изменилась – массивная, с круглыми петлями и мощной заскорузлой задвижкой.
Наруто примерился, уперся носком кроссовка в выступающую балку и подтянулся, легко соблюдая равновесие. Там, наверху, ему предстояло сделать выход на двух и перебраться на другую сторону. Выход на двух Наруто не потянул, расслабил руки, занял прежнюю позицию, примериваясь ко второй попытке.
- Разожрался, - резюмировал Саске снизу.
- Я в прежнем весе, - огрызнулся Наруто, затаил дыхание и исполнил великолепный показательный выход.
Надо же, и пальцы выдержали...
За забором открылся привычный переулочек. Битый кирпич и стекло острыми краями
прорывали снежное полотно. Здесь явно давно никто не ходил, и неудивительно – склад бездействовал настолько давно, что отпала необходимость даже в обязательных камерах.
Их не было, хотя Наруто по привычке поднимал голову там, где раньше располагались бесстрастные глазки.
На железных воротах навесные чудовищных размеров замки, под ногами клочья стекловаты. Ветер гулко бился об опустевшие мусорные контейнеры, на снегу не было видно собачьих следов.
Наруто подышал на пальцы, вынул связку ключей и, подобрав нужный, осторожно и старательно открыл замок, держа ключи неловко, но цепко. Боялся уронить, чувствуя на себе взгляд Саске.
- Склад творит с тобой чудеса, - заметил тот, подхватывая тяжелый замок. – С молниями я тебе больше не помощник.
- И не надо, - ответил Наруто, всем своим весом нажимая на вырезанную в воротине металлическую дверь.
Она поддалась, скрипя всеми своими частями, и Наруто пропал в холодной черноте. Саске шагнул следом.
Пространство склада казалось невероятно огромным даже в навязчивой темноте. Кожей ощущалось – стоишь в центре лишенной дыхания вселенной, и не на что опереться, чтобы не упасть. Рассудок отказывался понимать, что здесь существуют стены, но Наруто точно знал – есть, и знал, где можно включить свет, поэтому уверенно скользнул куда-то в сторону, на ощупь нашел рубильники, и свет затеплился.
Холодный и дрожащий сначала, он начал разгораться – высоко прикрученные под самым потолком лампы дневного света нагревались, пульсируя и белея.
- Вот так, - удивительно мягко сказал Наруто, поднимая голову.
На складе не было больше стеллажей и компьютерных столов, только вмерзший в пол картон и вдали – станины демонтированного подъемника. Балкон второго этажа висел над первым пустынным берегом, проволочные сетки опали и надулись парусами; боковые двери: столовая, раздевалка, душевая – все было заперто.
Наруто тронул пальцем серединку лба, раздумывая.
- Подъемник я бы вернул, - сказал он. – И стеллажи на второй. Здесь только эстакады и оборудование, ничего лишнего, а верх превратить в склад комплектующих и химии.
Он прошел куда-то наискосок, волоча за собой примерзшее к полу эхо, остановился и сказал:
- Периметр на каждую машину – около шестнадцати метров, плюс полезная площадь и площадь на оборудование. На десять машин, да, Саске?
- Влезет? – с сомнением ответил Саске. – Рулежную дорожку посчитал?
Наруто покусал губы, сосредоточенно размышляя, потом поднял голову:
- Площадь склада две тысячи квадратных метров, Саске, - напомнил он и сразу как-то потерял рабочий настрой, заулыбался. - Не пригласите ли меня на третий этаж,
уважаемый старший смены? Коробки там посмотреть...
А голос-то чуть дрогнул. Как ни замазывает Наруто это воспоминание в себе, но оно все равно прорывается – и обычно вот так, кислотой.
- Пойдем лучше в столовую, - сказал Саске. – Ключи где?
- Вот, - Наруто показал увесистую связку. Держал он ее растопыренными пальцами, как рябиновая гроздь держит ягоды.
Мебели в столовой почти не осталось. Был какой-то стол, заляпанный краской с налипшими газетными буквами, был застеленный пыльным картоном табурет. Из стен торчали вывернутые провода, на стене темнел круг от часов.
Наруто повозился в пристегнутой на боку сумке, вытащил свои расчеты и наброски, разложил на столе. Листки зашевелились, приподнимаясь – из закрытых фанерой рам дуло, подоконники крошились цементом.
- Если на десять машин, - сказал Наруто, зубами потянув колпачок маркера. – Смотри, вот наш периметр... Эстакады так... так... и здесь.
Саске безразлично смотрел на возникшие на чертеже штрихи. Наруто знал – это признак согласия, поэтому продолжил:
- Рулежную дорожку вывести от зоны приемки... Сетку убрать и выломать короб. Дорожка пойдет здесь...
Маркер опять прошелся по чертежу, но выскользнул из напряженно согнутых пальцев, и линия получилась волнистая, нервная.
Наруто явно расстроился. Он терпеть не мог, когда такие сбои мешали ему в работе.
Сбивался, терялся, мрачнел.
Саске взял маркер, молча выровнял штрих и дополнил его изломом.
- Здесь площадка нужна.
- Да, - снова воодушевился Наруто. – Итого десять машин одновременно влезут. Комплектующие удобнее всего брать через Какаси... с ним я уже договорился. Кстати, ты знаешь...
- Знаю, - сказал Саске. Подробности личной жизни Какаси интересовали его меньше всего, но он не мог быть не в курсе, что Тензо, нахватавшись пуль и обнаружив, что совершил непростительную для бойца ошибку – оставил открытым тыл, - сумел построить
мосты заново.
- Я связался с верхушкой городской команды стритрейсеров – их потребности совпадают
с моими возможностями. Я могу дать им гараж, работающий в любое время суток, любые варианты прокачки машины и тюнинга. Ребята за такую возможность цепляются обеими руками... я сам сталкивался с тем, что тачка никак по параметрам к моим идеям не подходит, и мучился с индивидуальными заказами. Потребности городских гонщиков отличаются от моих потребностей... от моих бывших потребностей. Но... потребности у гонщиков имеют закономерности, и я могу обеспечить их всем необходимым.
Наруто поднял голову от чертежа:
- А ты поедешь со мной в Мертвый город? Уровень радиации там сейчас в допустимой норме, лучше трека для таких гонок не найти. Были заявления в прессе, что это кощунство и святотатство... но кощунство – это мародеры. А мы поднимаем акцию на протест о постройке новых электростанций в пределах населенных пунктов. Вместо того, чтобы с плакатиками ходить, сделаем красиво... Саске, ты слушаешь?
- Да, - вздрогнув, ответил Саске.
Он слушал, но думал о своем, узнавая мягкие голоса давно ушедшего прошлого. Там, среди голосов, был и голос Наруто. Тот, с неуверенными еще срывающимися нотками, так мало похожий на нынешний.
- По мертвым городам шатайся сам, - отрезал Саске, сгребая со стола листы. – Что я там забыл?
- Зря, - с чувством сказал Наруто. – Тебе бы там понравилось... двадцать лет полного запустения... – он оборвал сам себя, вдруг что-то вспомнив: - А на Северный недострой?
Саске искоса посмотрел на него, припоминая, где он раньше слышал это название.
- Я тебя раньше звал... ну вспомни...
Саске вспомнил. Столовая перед его глазами вдруг оделась в прошлое: всплыл и старый диван, и отблески ламп в полированных поверхностях табуреток, и вскрытый пакет сока на столе, а за ним – банка энергетика.
Не появились только часы – их не интересовали сдвиги во времени.
Да, Наруто говорил что-то о Северном недострое. Вспомнилось.
- Это в нескольких километрах от дома, - заторопился Наруто, видя, что Саске раздумывает. – Там и переночуем. Посмотрим, замерз ли пруд...
- Хорошо, - сказал Саске наконец. – Поехали.
И уже у выхода, запирая сначала жалобно взвизгнувшую решетку, а потом и металлическую дверь, спросил:
- Так склад берем?
- Да, - с приглушенной ноткой волнения ответил Наруто и положил изрыхленную розовыми шрамами ладонь на шершавую тускло окрашенную стену. – Я ему давно обещал...
Джип цвета серый металлик снялся со стоянки и снова влился в водовороты и течения просыпающегося города, над которым занялось алое зимнее утро.
Наруто молчал, глядя за окно и незаметно разминая пальцы, молчал и Саске – им давно было приятно молчать друг с другом. Наруто чувствовал тоненький и еще неокрепший зов, засевший глубоко в подсознании. Песнь зова начиналась с мелодичной флейты, но со временем разрасталась, и вплеталась туда и быстрая ликующая скрипка, и басовитые ноты органа, и нежный звон клавесина – мелодия набиралась сил, сливалась с шуршанием шин, с воем ветра, с запахом солнца, с пылью сотен дорог, с синевой неба.
Наруто волновался, ожидая, что вот-вот лопнет последняя струна и придется снова выйти на сцену и снова посмотреть в глаза тысячам людей.
Он знал, что выйдет иным: уже знающим, что в жизни нужно не только идти вперед, но и знать дорогу.
Это открытие далось ему тяжело, он был уверен – им невозможно поделиться, каждый обязан ошибиться сам, и нет ни одного человека, который имеет право сказать: «сделай, как я, и тебе будет хорошо», и нет ни одного человека, который имел бы право настаивать на своей правде.
Не только будущее многолико, но и прошлое со временем расцвечивается новыми красками.
Поглядывая на тонкий профиль Саске, на его руку, лежащую на руле, Наруто невольно переводил дыхание и вспоминал слова Кибы: главное – это люди.
Не бывает сильных одиночек и не существует счастливых эгоистов.
Можно примерить на себя любую роль, надеть любую корону и произнести самую гениальную из гениальных речей, но если твой зал пуст, то в тебе нет никакого смысла.
Джип давно вышел за городскую черту и помчался навстречу поднимающемуся зимнему солнцу: отточено-золотому, поцарапанному розовыми перьями облаков. Белая искрящаяся пыль неслась следом, снег скрипел. Деревья походили на засахаренную зеленую карамель.
- Не газуй, - сказал Наруто, привычным телом уловив вибрации корпуса. – Жопу носит.
- За своей следи, - огрызнулся Саске, но обороты сбавил.
Наруто повернулся и потянул Саске за край куртки.
- Дай порулить, - сказал он, копируя просящие детские интонации, и вдруг задумался: -
Саске, а тебя дети не интересуют? В плане завести?
- А бабу потом куда девать... – машинально ответил Саске, но сразу спохватился. – Тебя на баб опять потянуло, что ли?
- Почему... не обязательно же от меня. Какая разница. Можно и от тебя.
- Мудак, - ответил Саске, не отводя глаз от дороги.
Наруто полез в карман, достал маленький блокнотик и сделал в нем пометку.
- Семь раз сегодня я у тебя мудак, - проговорил он задумчиво, перевернул листок. – Вчера было пятнадцать. Делаешь успехи. Побьешь свой рекорд – расскажу Омои, что ты его в первый раз нагло наебал с выигрышем. Продержишься до вечера – получишь конфетку.
- Кстати об Омои, - сказал Саске. – Когда этот лабрадор приедет? Он мне денег должен.
- Бильярд? – спросил Наруто, следя за белой снежной пыльцой за окном. – Какой счет?
- Двадцать пять – один. В следующий раз буду играть с ним на раздевание.
- Сука.
- Заведи второй блокнот, - посоветовал Саске.
Наруто провел пальцами по скрипнувшему стеклу, сказал задумчиво:
- Пока мотогонки не закончатся, Омои не вернется. Он дела до конца доводит, а там их невпроворот. В пустынях всегда так – то мотоцикл занесло, то гонщика, а то и обоих сразу. Пока всех выкопаешь и по местам распихаешь... а ведь они еще ездить должны. Я бы тоже поездил...
Саске не высказал ни одобрения, ни осуждения, хоть и уловил в голосе Наруто настойчивую нотку.
- Не хочешь детей – давай хоть крысу заведем для начала... Скучно без какой-нибудь животинки.
- Крысу можно, - нехотя согласился Саске, не обратив внимания на знаковое «для начала».
– Наруто, где твой поворот?
- Следующий. – Наруто привстал, вглядываясь в однообразный пейзаж. – Здесь. Тормози.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |