Он уже несколько лет шпионил во дворце в пользу тамплиеров. Он был уверен, что у рыцарей красного креста есть и другие соглядатаи, но не знал, кто они.
Тамплиеры были единственными богатыми людьми в этой обедневшей империи, а потому многие местные жители, включая знать, предлагали им свои услуги.
Португалец внешне никак не отреагировал на известие о том, что император подумывает отдать Мандилион в залог. Человек с крысиными глазами решил, что тамплиеры, скорее всего, уже узнали об этом от кого-то из своих соглядатаев. Ну и что, это уже было не важно, ему ведь неплохо заплатили.
Бартоломей дос Капелос прискакал к укрепленной крепости, которой владел в Константинополе орден тамплиеров. Эта крепость представляла собой расположенное неподалеку от моря и окруженное мощной стеной здание. В нем жили более пятидесяти рыцарей, а еще слуги и конюхи.
Дос Капелос вошел в зал, где в этот момент молились его братья. Андре де Сен-Реми, его начальник, показал жестом, чтобы он присоединился к молящимся. Прошел целый час с момента приезда Бартоломея, прежде чем Андре де Сен-Реми позвал его в свою рабочую комнату.
— Садитесь, брат. Расскажите мне, что сообщил вам виночерпий императора.
— Он подтвердил информацию, полученную от начальника императорской гвардии: император хочет отдать Мандилион в залог.
— Погребальный саван Христа…
— Он уже отдал в залог его терновый венец.
— Есть множество поддельных святынь… Однако Мандилион к их числу не относится. На этом льняном полотне — кровь Христа и его лик. Я надеюсь, что наш Великий магистр, Гийом де Соннак, даст разрешение выкупить это полотно. Несколько недель назад я направил ему послание, в котором объяснил, что Мадилион сейчас — последняя подлинная святыня, оставшаяся в Константинополе, и самая ценная. Нам обязательно нужно приобрести ее.
— А если у нас не останется времени на то, чтобы дождаться Гийома де Соннака?
— Тогда я сам приму решение, и, надеюсь, Великий магистр его одобрит.
— А епископ?
— Он не хочет отдавать Мандилион императору. Нам уже известно, что Паскаль де Молесм разговаривал с епископом и тот отказался отдать Мандилион. Теперь император лично будет просить епископа об этом.
— Когда же?
— В ближайшие несколько дней. Мы же постараемся сами переговорить с епископом, а еще я встречусь с императором. Завтра я скажу вам, что нужно будет сделать. А пока отдыхайте.
Еще не рассвело, когда рыцари завершили первую утреннюю молитву.
Андре де Сен-Реми составлял письмо императору, прося его об аудиенции.
Восточная Римская империя агонизировала. Балдуин был императором Константинополя и его окрестностей, не более того, и у тамплиеров сложились довольно сложные отношения с Балдуином, то и дело просившим у них денег взаймы.
Де Сен-Реми еще не успел убрать письменные принадлежности, как к нему в комнату стремительным шагом вошел брат Ги де Боже.
— Господин, с вами хочет поговорить некий мусульманин. Он пришел в сопровождении еще троих…
Старший тамплиер Константинополя не выказал никакого удивления. Он спокойно сложил свои бумаги.
— Мы его знаем?
— Неизвестно. У него закрыто лицо, и рыцари, охраняющие вход, не решились заставлять его открыть лицо. Он дал им эту стрелу, сделанную из ветки дерева. На ней есть зарубки. Он сказал, что вы узнаете ее.
Ги де Боже протянул Андре де Сен-Реми стрелу и тут же увидел, как затуманился взор его начальника, рассматривающего положенную на его ладонь ветку, которой была придана форма стрелы, и пять зарубок на ней.
— Пусть он войдет.
Через несколько минут в зал, где находился де Сен-Реми, вошел высокий крепкий человек. Он был одет довольно просто, однако по его одежде было видно, что он принадлежит к знати.
Де Сен-Реми жестом показал двум рыцарям-тамплиерам, приведшим мусульманина, оставить их одних, что рыцари безропотно и сделали.
Оставшись вдвоем, мужчины сначала впились друг в друга взглядами, а затем громко расхохотались.
— Робер, зачем же ты так замаскировался?
— Ты узнал бы меня, если бы тебе не передали эту стрелу?
— Конечно, узнал бы. Или ты думаешь, что я не способен узнать своего родного брата?
— Это было бы для меня плохим знаком, потому как означало бы, что я плохо замаскировался и совсем не похож на сарацина.
— Наши братья тебя бы не узнали.
— Вполне возможно, что нет. Во всяком случае, я проскакал верхом несколько дней и сумел добраться сюда через земли наших врагов, причем никто нас ни в чем не заподозрил. Я рад, что ты помнишь, как нам в детстве нравилось мастерить стрелы из веток, обламывая деревья. Я всегда делал пять зарубок, а ты три.
— У тебя по дороге были какие-нибудь проблемы?
— Нет. Точнее, не было таких, какие мы не могли бы решить вместе с юным братом Франсуа де Шарнеем.
— А сколько с вами было людей?
— Двое мусульманских оруженосцев. Здесь трудно проехать незамеченным.
— Скажи, какие вести ты привез мне от Великого магистра?
— Гийом де Соннак мертв.
— Как это? Что произошло?
— Орден тамплиеров сражался вместе с королем Франции, оказывая ему значительную поддержку. Именно благодаря этой поддержке удалось захватить город Дамиетта. Король горел нетерпением атаковать город Аль-Мансура, а Гийом де Соннак призывал его к благоразумию, стараясь не допустить, чтобы радость победы вскружила ему голову. Однако король был непреклонен, поскольку он дал обет отвоевать Святую Землю и горел желанием войти в Иерусалим.
— Вижу, ты привез мне плохие известия.
— Именно так. Король рвался захватить город Аль-Мансура. Его план состоял в том, чтобы обойти сарацин и атаковать их сзади. Однако Робер д'Артуа, брат Людовика, допустил ошибку, атаковав и уничтожив по дороге небольшой лагерь. Благодаря этому мусульмане заметили наш маневр. Битва была очень жестокой.
Робер де Сен-Реми провел по глазам тыльной стороной руки, словно это могло помочь ему отогнать нахлынувшие воспоминания. Он снова видел перед собой красноватую землю, пропитанную кровью и сарацин, и крестоносцев, а еще своих боевых товарищей, мужественно и без устали сражающихся с сарацинами, вонзая в них свои мечи. Он все еще ощущал физическую и душевную усталость от той битвы.
— Погибли многие наши братья. Великий магистр был тяжело ранен, но мы сумели спасти его.
Андре де Сен-Реми молча, слушал, видя, как лицо его младшего брата исказилось от нахлынувших чувств, от воспоминаний о смерти и страданиях.
— Мне вместе с рыцарями Ивом де Пэйеном и Бельтраном де Арагоном удалось вынести раненного шальной стрелой Гийома де Соннака с поля боя и отвезти его подальше. Однако наши усилия были напрасными: он вскоре умер, охваченный лихорадкой.
— А король?
— Мы выиграли битву. Потери были огромными, тысячи людей были убиты или ранены, однако король ни минуты не сомневался, что Бог — с ним и что он победит. Этими словами он воодушевил войско, и мы действительно победили, но у нас еще никогда не было такой тяжкой победы. Войско христиан затем направилось в Дамиетту. Воины были голодными и измученными, а сам король заболел дизентерией. Не знаю, как так получилось, однако наше войско отступило, а Людовик попал в плен.
В комнате воцарилось тяжелое молчание, и оба брата, погруженные в свои мысли, на время забыли об окружающем мире. В течение нескольких долгих минут никто не произносил ни слова.
Через окно доносились голоса рыцарей-тамплиеров, упражнявшихся на площадке внутри крепости, а еще слышался скрип повозок и шум работы кузнеца.
Наконец Андре де Сен-Реми нарушил молчание.
— Скажи, кого выбрали Великим магистром?
— Нашим Великим магистром теперь является Рено де Вишье, прецептор Франции, маршал ордена. Вы, здешние тамплиеры, его знаете.
— Да, знаем. Рено де Вишье — человек разумный и благочестивый.
— Он направил людей к сарацинам, чтобы договориться об освобождении Людовика. Знатные люди королевства также направили от себя послов, чтобы выяснить, нельзя ли освободить короля за выкуп. В тот момент, когда я отбыл сюда, переговоры еще ни к чему не привели, однако Великий магистр уверен, что ему удастся договориться об освобождении короля.
— А каким может быть выкуп?
— Людовик перенес большие страдания, хотя сарацинские врачи его тщательно лечили. Сарацины требуют, чтобы войска крестоносцев оставили Дамиетту.
— И знать из окружения Людовика согласна вывести войска из Дамиетты?
— Они поступят так, как им скажет король. Только он может отдать такой приказ. Рено де Вишье направил послание королю, предлагая ему согласиться на это. Наши шпионы уверяют, что выкуп будет только таким и никаким другим.
— Какие распоряжения ты привез мне от Великого магистра?
— Я привез тебе запечатанное письмо, а еще кое-что мне велено передать тебе устно.
— Говори.
— Мы должны попытаться заполучить Мандилион. Великий магистр утверждает, что это — единственная святыня, в подлинности которой можно быть уверенным. Когда ты ее раздобудешь, я отвезу ее в нашу крепость Сен-Жан д'Акр. Никто не должен знать, что Мандилион находится у нас. Тебе следует выкупить его, но при этом сделать так, чтобы никто не знал, что его выкупил наш орден. Во имя Мандилиона христианские государи способны пойти на какие угодно убийства. Да и Папа Римский может потребовать эту святыню себе. Мы уже подарили ему многие из тех святынь, которые ты за эти годы выкупил у Балдуина. Другие святыни находятся у короля Франции Людовика, подаренные или же проданные ему его племянником. Мы знаем, что Людовик не прочь завладеть и Мандилионом. После захвата Дамиетты он направил делегацию с посланием к императору, а также соответствующие документы со своими распоряжениями во Францию.
— Да, я это знаю. Несколько дней назад сюда прибыл граф де Дижон. Он привез императору письмо. Людовик просит своего племянника отдать ему Мандилион в обмен на денежную помощь.
Робер де Сен-Реми протянул своему брату несколько свитков запечатанных документов, и тот положил их на стол.
— Скажи мне, Андре, у тебя есть какие-нибудь известия о наших родителях?
Губы Андре де Сен-Реми задрожали, он опустил взгляд и, сумев сдержать горестный вздох, стал отвечать на вопрос брата.
* * *
— Наша мать умерла, сестра Касильда — тоже. Она умерла при родах своего пятого ребенка. Отец, хотя уже и очень старый, еще жив. Он часами сидит в большом зале, поскольку уже почти не ходит, так как его замучила подагра. Наш старший брат, Умберто, управляет доставшимися от отца владениями. Его графство процветает, и Бог дал ему четверых здоровых детей. Мы с тобой уже так давно покинули Сен-Реми…
— Но я все еще помню дорогу к замку, вдоль которой растут тополя, и запах свежеиспеченного хлеба, и то, как пела наша мать.
— Робер, мы сами решили в свое время стать тамплиерами, а потому не можем и не должны тосковать о прошлом!
— Эх, брат! Ты всегда был слишком суровым, даже по отношению к себе.
— А скажи-ка мне, как ты дошел до того, что завел себе оруженосца-сарацина?
— Когда я узнал их поближе, я научился их уважать. Среди них есть мудрые люди, им не чужды также дух рыцарства и понятие чести. Они — достойные противники, и я их за это уважаю. Должен признаться тебе, что среди них у меня есть приятель. Да ведь невозможно не завести каких-нибудь знакомых, если толчешься с людьми на одной и той же территории да еще и вынужден иногда вести с ними тайные переговоры. Великий магистр выразил желание, чтобы мы все выучили их язык, а еще некоторые из нас должны были изучить их обычаи и правила поведения, чтобы потом мы могли проникнуть на их территорию, их города и вести там за ними наблюдение или же выполнять какие-либо другие задания на благо ордена и всего христианского мира. Моя и без того смугловатая кожа еще больше потемнела от солнца Востока, а черный цвет волос помог мне внешностью походить на них. Что касается их языка, должен тебе признаться, что мне не составило большого труда научиться понимать его и даже писать на нем. У меня был хороший учитель — тот оруженосец, который меня сопровождает. Ты же помнишь, брат, что я вступил в орден очень молодым, а Гийом де Соннак тогда приказал самым молодым изучать сарацин, чтобы потом легко можно было стать среди них своим.
Сделав паузу, Робер продолжал:
— Но ты спросил меня про Али, моего оруженосца. Он — не единственный мусульманин, служащий нашему ордену. Его деревня была уничтожена крестоносцами. Ему и еще двум мальчуганам удалось выжить. Гийом де Соннак наткнулся на них, находясь в нескольких днях верховой езды от Акры. Али, самый младший из них, был очень изнурен и болен лихорадкой. Великий магистр доставил их в нашу крепость, они выздоровели и остались там навсегда.
— И они все это время были вам верны?
— Гийом де Соннак разрешал им молиться Аллаху и использовал их как посредников. Они нас никогда не предавали.
— А как относится к этому Рено де Вишье?
— Не знаю, однако он не возражал против того, чтобы мы взяли с собой в путь Али и Сайда.
— Хорошо. Иди, отдыхай и пришли ко мне Франсуа де Шарнея.
— Я так и сделаю.
Когда Андре де Сен-Реми остался один, он распечатал документы, привезенные его братом, и стал читать распоряжения, написанные Рено де Вишье, Великим магистром ордена тамплиеров.
* * *
Комната, отделанная тканями пурпурного цвета, походила на небольшой тронный зал. Стулья с мягкой обивкой, стол из благородного дерева, распятие из чистого золота, предметы из чеканного серебра свидетельствовали о роскоши, в которой жил их хозяин.
Стоявшие поодаль, на небольшом столике, различные сосуды из резного хрусталя были наполнены редкостными винами, а на огромном подносе лежали разноцветные сладости, изготовленные в близлежащем монастыре.
Епископ с нескрываемым нетерпением слушал Паскаля де Молесма. Уже целый час этот знатный француз распинался, подыскивая аргументы, пытаясь убедить епископа отдать Мандилион императору. Епископ хорошо относился к Балдуину, считая, что у этого человека доброе сердце, однако правление Балдуина как монарха было лишь длинной вереницей неудач.
Паскаль де Молесм прервал свою речь, увидев, что епископ, перестав его слушать, задумался. Наступившая тишина вернула епископа к действительности.
— Я выслушал вас и понимаю ваши доводы, однако король Франции не сможет помочь Константинополю, независимо от того, будет у него Мандилион или нет.
— Этот воистину христианский государь дал обещание оказать помощь императору. Если он не сможет приобрести Мандилион навсегда, он хотел бы получить его хотя бы на время. Людовик хочет, чтобы его матушка, донья Бланка де Кастилья, могла увидеть лик Господа нашего Иисуса. Церковь не утратит право собственности на Мандилион, притом получит материальную выгоду и, кроме того, поможет спасти Константинополь от нужды, в которой он оказался. Поверьте мне, ваши интересы и интересы императора совпадают.
— Нет, не совпадают. Просто императору нужны деньги для спасения того, что осталось от империи.
— Константинополь приходит в упадок, империя сейчас — скорее фикция, чем реальность. Христиане когда-нибудь еще пожалеют о ее утрате.
— Господин де Молесм, вы очень умны, поэтому не пытайтесь убедить меня, что один лишь Мандилион способен спасти Константинополь. Сколько предложил король Людовик за то, чтобы ему продали Мандилион, и сколько за то, чтобы ему дали его на время? Для спасения этого государства нужно огромное количество золота. Король Франции богат, но он не станет доводить до разорения собственное государство ради любви к племяннику и даже ради приобретения Мандилиона.
— А если будет предложено достаточно золота, ваша милость согласится на продажу Мандилиона или передачу его на время?
— Нет. Скажите императору, что я не отдам Мандилион. Папа Иннокентий отлучил бы меня за это от Церкви. Он уже давно хотел забрать Мандилион к себе, но я все время пытался оттянуть этот момент, ссылаясь на опасности, которым может подвергнуться Священное Полотно в пути, а потому Мандилион по-прежнему остается здесь. Чтобы его отдать, мне потребовалось бы разрешение Папы, и вы знаете, что он назначил бы свою цену — цену, которую королю Людовику пришлось бы заплатить Церкви, а не своему племяннику — императору.
Паскаль де Молесм решил пустить в игру свой последний козырь.
— Вы же помните, ваше преосвященство, что Мандилион принадлежит не вам. Его привезли в Константинополь войска императора Романа Лекапина, и никогда империя не отказывалась от своего права собственности на него. Церковь — лишь хранительница Мандилиона. Балдуин просит вас отдать ему Мандилион по доброй воле, и тогда он сумеет быть щедрым и по отношению к вам, и по отношению к Церкви.
Слова Молесма больно задели епископа.
— Вы мне угрожаете, господин де Молесм? Император угрожает Церкви?
— Вы прекрасно знаете, что Балдуин — любящий сын Церкви, которую он, если потребуется, будет защищать даже ценой собственной жизни. Мандилион же — достояние империи, и император требует его вернуть. Выполните свой долг перед императором.
— Мой долг — защищать нерукотворный образ Христа и сохранить его для христианского мира.
— Но вы же не возражали против того, чтобы продать королю Франции терновый венец, хранившийся в монастыре Пантократора.
— Господин де Молесм, вы же умный человек, неужели вы и в самом деле верите, что это был настоящий терновый венец Иисуса?
— А вы нет?
В голубых глазах епископа сверкнула ярость. Напряжение в разговоре между этими двумя людьми достигло предела, и они оба почувствовали это.
— Господин де Молесм, ваши доводы меня не убедили. Так и скажите императору.
Паскаль де Молесм склонил голову. На этот раз схватка между ними завершилась, но они оба понимали, что не было ни победителя, ни побежденного.
Де Молесм вышел из комнаты, так и не попробовав Родосского вина, предложенного ему епископом. Он тут же пожалел об этом, ибо это было одно из его любимых вин.
У входной двери дворца, являющегося резиденцией епископа, его ждали слуги и черный как ночь конь — самый верный его товарищ в этом неспокойном Константинополе.
Согласится ли Балдуин послать воинов во дворец епископа и заставить его отдать Мандилион? Другого выхода просто не было. Иннокентий не решится отлучить Балдуина от Церкви, тем более если узнает, что Мандилион попадет в руки христианского государя. Они отдадут его в залог Людовику и получат за это большие деньги, которые позволят империи восстановить хотя бы часть жизненных сил.
Дул ласковый вечерний ветер, и Паскаль де Молесм решил проехаться вдоль берега Босфора, прежде чем возвратиться в императорский дворец. Ему нравилось время от времени вырваться из гнетущих стен дворца, где интриги, предательство и смерть поджидали человека на каждом шагу, где было трудно знать наверняка, кто твой друг, а кто — враг, потому что придворные — и мужчины, и женщины — искусно владели мастерством притворства. Он доверял лишь Балдуину, к которому по прошествии стольких лет искренне привязался. Так же он привязался в свое время и к славному королю Людовику.
Прошло уже много зим с тех пор, как король Франции прислал Паскаля де Молесма ко двору Балдуина во главе отряда, охраняющего золото. Людовик отправил своему племяннику золото в оплату нескольких ценных святынь, купленных у него, а также за его графство Намур. Людовик поручил де Молесму оставаться при дворе Балдуина и держать его, Людовика, в курсе того, что происходит в Константинополе. В письме, переданном де Молесмом Балдуину, Людовик, король Франции, рекомендовал племяннику довериться Паскалю де Молесму, порядочному человеку и хорошему христианину, который — судя по письму — может быть весьма полезен Балдуину.
Они с Балдуином почувствовали друг к другу симпатию уже при первой встрече, и за последующие пятнадцать лет де Молесм стал советником императора, начальником его императорской канцелярии и другом. Де Молесм высоко ценил усилия Балдуина по сохранению империи, по сохранению Константинополя, ради чего императору приходилось противостоять натиску болгар с одной стороны и натиску сарацин — с другой.
Если бы он не был связан клятвой верности королю Людовику и Балдуину, де Молесм уже давно бы попытался вступить в орден тамплиеров, чтобы сражаться в Святой Земле. Однако волею судьбы он оказался в самом центре событий, происходивших при монаршем дворе Константинополя, где опасностей было не меньше, чем на поле битвы.
Солнце уже начало садиться, когда де Молесм заметил, что оказался у дома, принадлежащего ордену. Он с уважением относился к Андре де Сен-Реми, возглавлявшему местное отделение тамплиеров, — суровому и праведному человеку, для которого крест и меч стали смыслом жизни. И де Молесм, и де Сен-Реми были знатными французами, и оба надолго осели в Константинополе.
Де Молесму захотелось поговорить со своим соотечественником, однако сумерки сгущались, и рыцари, по-видимому, уже приступили к вечерней молитве, а потому его приход был бы некстати. «Лучше подождать до завтра, — подумал де Молесм, — и тогда уж направить де Сен-Реми записку и договориться о встрече».
* * *
Балдуин де Куртенэ в отчаянии стукнул кулаком по стене. К счастью, висевший на стене ковер смягчил боль от удара.
Паскаль де Молесм подробно рассказал ему о своем разговоре с епископом, так и не согласившимся отдать Мандилион.
Император понимал: вероятность того, что епископ по доброй воле выполнит его просьбу, была ничтожной, однако он, Балдуин, накануне исступленно молился Господу, чтобы тот сотворил какое-нибудь чудо ради спасения империи.
Де Молесм, озадаченный вспышкой гнева императора, смотрел на него с упреком.
— Не смотри на меня так! Я — несчастнейший из людей!
— Господин, успокойтесь, епископу все равно придется отдать нам Мандилион.
— И как это осуществить? Ты что, хочешь, чтобы я отнял у него Мандилион силой? Это закончилось бы большим скандалом. Мои подданные не простят мне, если я отниму у них Священное Полотно, которому они приписывают чудодейственную силу, а Иннокентий, Папа Римский, отлучит меня от церкви. И ты просишь меня успокоиться, как будто у нас есть какой-то выход, хотя прекрасно знаешь, что его нет.
— Монархам иногда приходится принимать тяжкие решения ради того, чтобы спасти свое государство, и вы сейчас как раз оказались в подобной ситуации. Перестаньте мучиться сомнениями и перейдите к решительным действиям.
Император опустился на трон, даже не пытаясь скрыть свою усталость. Будучи монархом, он испытал больше горечи, чем сладости, а теперь ему как государю предстояло пройти еще через одно тяжелое испытание — вступить в конфронтацию с Церковью.
— Подумай. Может, есть какой-нибудь другой выход из создавшегося положения.
— Неужели вы считаете, что может быть другой выход?
— Ты — мой советник. Думай! Думай!!!
— Господин, Мандилион принадлежит вам. Потребуйте вернуть то, что является вашим, ради спасения государства. Это и есть мой совет.
— Уходи.
Де Молесм вышел из зала и направился в императорскую канцелярию. Там, к своему удивлению, он встретил Бартоломея дос Капелоса.
Он любезно принял тамплиера и стал расспрашивать его о начальнике тамплиеров и о тех рыцарях, которых де Молесм знал лично. После нескольких минут дружеской болтовни де Молесм поинтересовался, что привело рыцаря во дворец.
— Мой начальник, Андре де Сен-Реми, хочет попросить императора об аудиенции.
Мрачный тон португальского тамплиера заставил де Молесма насторожиться.
— Что произошло, любезный мой друг? Какие-то новые неприятности?
Португальцу было велено держать язык за зубами и ни в коем случае не проговориться о той деликатной ситуации, в которой оказался французский король Людовик. Во дворце наверняка еще не знали об этом, потому как, когда граф де Дижон покидал Дамиетту, это город все еще был в руках французов, а их армия победоносно продвигалась вперед.
Бартоломей дос Капелос уклончиво ответил на заданный ему вопрос.
— Андре де Сен-Реми уже давно не виделся с императором, а в течение последних месяцев произошло много событий. Для них обоих было бы полезно встретиться.
Де Молесм понял, что португалец сейчас не скажет больше ничего, однако интуиция подсказывала ему, что встреча начальника тамплиеров с императором будет иметь важное значение.
— Я непременно доложу о вашей просьбе. Как только император назначит день и час, я лично приеду к вам, чтобы сообщить об этом, а заодно у меня будет возможность поговорить с вашим начальником.
— Я прошу вас организовать аудиенцию как можно скорее.
— Я так и сделаю. Вы же знаете, что я — друг ордена тамплиеров. Да пребудет с вами Бог.
— Да будет Бог вам защитой.
Оставшись один, Паскаль де Молесм задумался. Настороженное выражение лица португальца свидетельствовало о том, что ордену тамплиеров стало известно что-то очень важное и они хотели сообщить это императору. Еще неизвестно, что они попросят взамен.
Тамплиеры были единственными людьми, имевшими деньги и хорошие источники информации в этом разваливающемся прямо на глазах мире, где приходилось как-то выживать. Эти два фактора — деньги и информация — наделяли их особой властью, превышающей власть любого из правителей, в том числе и Папы Римского.
Балдуин продал кое-какие святыни, ордену тамплиеров, получив за них хорошую плату. Отношения между Балдуином и де Сен-Реми характеризовались взаимным уважением. Начальник тамплиеров Константинополя поддерживал Балдуина в той тяжелой ситуации, в которой оказалась империя. Не единожды орден тамплиеров давал императору взаймы деньги, и вряд ли тот собирался их когда-нибудь вернуть. Под эти деньги в залог отдавались различные святыни, в конечном счете, становившиеся собственностью тамплиеров, так же как и другие отданные в залог ценные предметы. Все это уже никогда не вернется в императорский дворец, поскольку вряд ли император когда-нибудь сможет рассчитаться со своими долгами.
Де Молесм отогнал от себя подобные мысли и занялся подготовкой визита Балдуина к епископу. Нужно будет подобрать ему свиту из хорошо вооруженных воинов. Их должно быть столько, чтобы можно было полностью окружить дворец епископа и церковь святой Марии, в которой находился Мандилион.
Никто не должен узнать об их планах — ни народ, ни, тем более, кардинал, который считал Балдуина хорошим христианином, не способным пойти против воли Церкви.
Де Молесм знал, что император сейчас лихорадочно размышляет над предложенным ему планом действий и, находясь в отчаянном положении, в конечном счете, поймет, что единственный выход — передать Мандилион королю Людовику.
Де Молесм велел позвать графа де Дижона, чтобы детально обговорить с ним передачу Священного Полотна. Король Франции дал де Дижону четкие инструкции о том, как он должен действовать, если племянник короля согласится передать ему Священное Полотно, и сколько за него платить.
Роберу де Дижону было лет тридцать. Это был мужчина среднего роста, крепко сложенный, с орлиным носом и голубыми глазами. Этот знатный француз вызывал живой интерес у придворных дам.
Слуге, которого Паскаль де Молесм послал на поиски Робера де Дижона, не сразу удалось того найти. Лишь умаслив подачками других слуг, он сумел выяснить, что де Дижон находится в покоях Марии, двоюродной сестры императора, недавно ставшей вдовой.
Когда граф де Дижон явился в канцелярию, от него все еще пахло духами, которыми он пропитался, находясь у этой придворной дамы.
— Скажите мне, де Молесм, к чему такая спешка?
— Граф, мне нужно знать, какие инструкции вам дал славный король Людовик, чтобы я мог удовлетворить его пожелания.
— Вы же знаете, король хочет, чтобы император передал ему Мандилион.
— Прошу извинить меня за прямоту: какую сумму намерен заплатить Людовик за Священное Полотно?
— А император согласен выполнить просьбу своего дяди?
— Граф, с вашего позволения, вопросы буду задавать я.
— Прежде чем что-то ответить, мне нужно знать, принял ли Балдуин окончательное решение.
Де Молесм сделал два шага в сторону своего знатного собеседника и пристально посмотрел на него оценивающим взглядом. Де Дижона это не испугало, и он спокойно выдержал взгляд советника Балдуина.
— Император думает над предложением своего дяди. Однако ему необходимо знать, какую сумму король Франции намерен предложить ему за Мандилион, каким образом она будет ему передана и кто гарантирует безопасность святыни. Не зная этих и некоторых других деталей, император вряд ли сможет принять решение.
— Мне дан приказ дождаться ответа императора, и, если Балдуин согласится передать Священное Полотно Людовику, я сам отвезу эту святыню во Францию и оставлю ее у его матери, доньи Бланки, которая будет хранить ее до тех пор, пока король не вернется из крестового похода. Если император согласится продать Мандилион, Людовик передаст ему два мешка золота, весящих столько, сколько весят два человека, и возвратит ему графство Намур, а также подарит кое-какие земли во Франции, с которых Балдуин сможет получать хороший годовой доход. Если же император решит передать Священное Полотно Людовику лишь на время, король пришлет ему такие же два мешка золота, которые Балдуину в свое время придется вернуть, чтобы получить Мандилион обратно. Если же к оговоренной дате золото не будет возвращено, святыня станет собственностью короля Франции.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |