К сожалению, меч Гриффиндора пришлось вернуть вместе со шляпой. После красочного рассказа о смерти Фоукса Дамблдор ни за что не поверил бы, что Поттер потерял артефакт или — того хуже, — не заметил, куда тот откатился. Гарри вовсе не хотелось, чтобы директор принялся искать несостыковки и белые пятна в его истории, и без того шитой белыми нитками. Зато теперь они знали, где хранился украшенный рубинами серебряный клинок. Оставалось лишь проникнуть в кабинет и взять его. Гарри не сомневался, что сможет улучить момент, когда Дамлдора не будет в школе, и подобрать пароль к горгулье. Вот только стоит директору узнать о пропаже меча, и кто знает, какую магию использует старик, чтобы найти вора? То, что Гарри не знал, какие именно защитные чары наложены на кабинет, совсем не облегчало задачи. Не мог же он воспользоваться стеклами Лессера прямо на глазах у Дамблдора. А вдруг там та же Паутина времени, что и у Флитвика? Застынешь, словно муха в янтаре, пока тебя не расколдуют. И попробуй потом объясни волшебнику, что ты делаешь посреди его кабинета с мечом одного из основателей наголо. Нет, действовать следовало осторожнее.
В конце июня, когда чемоданы были собраны и до прибытия поезда оставались считанные часы, он спустился в Тайную комнату.
— Саашшесс, скажи, почему ты не убила меня тогда? Почему выбрала меня, а не Риддла? — спросил он, устраиваясь в объятьях василиска.
— Смешной человечек, зачем спрашиваешь? Только людям нужны причины, змеи делают только то, что делают. То, что хотят делать.
Крупная чешуя блестела в зеленоватом свете, василиск замер, позволив мальчику поглаживать массивную морду и надбровные дуги.
— Я живу здесь вот уже тысячу лет, дитя. И тысячу лет маги спускались сюда чтобы приказывать, просить или забрать что-то. Но ты — ты приходил просто так. Смешной детеныш думал, что мне скучно, что мне одиноко, и пытался скрасить мое ожидание. Зря, человечек. Не думай о змее как о себе. Мы другие, Гарри, мы совершенно разные. Посмотри на меня, посмотри, как блестит моя чешуя, как она прочна, и как светла и тонка твоя кожа. Мне не нужны твои истории о том, что происходит наверху. Но я слушала, ибо они необходимы тебе.
А если немного прищуриться, рисунок на спине Саашшесс образует вязь, похожую на старое рунное заклинание. Даже красиво. Впрочем, она вся красивая. Это очень хорошо видно, надо только не бояться ее. И не бояться смотреть на василиска.
— Саашшесс, ты же не против, если я и дальше буду приходить к тебе? Я сейчас должен уехать, но я вернусь через два месяца. Для тебя, наверное, они как два дня или даже как два часа. А я успею соскучиться по тебе. Мы и правда разные.
— Приходи, детеныш. Приходи обязательно. Ведь ты еще не видел лунного леса, а на него стоит посмотреть. Истинному магу там многое может открыться.
— Обязательно приду. И мы пойдем туда вместе, — он немного помолчал. — Саашшесс, ждущая во тьме…
— Да?
— Скажи, чего ты ждешь?
— Солнца, Гарри. Солнца, яркого, теплого, которое будет ласкать мою чешую своими лучами. При котором засверкают самоцветы, вделанные в стены и потолки моих подземных чертогов. Ах, человечек, ведь ты и не видел их, твои глаза зелены как любимые изумруды Салазара, но как же они слепы!
Сбитый с толку Гарри только и смог прошептать:
— Но солнце наверху...
— То — для всех, оно всеобщее, — стлался по мраморным плитам голос Саашшесс. — А мне нужно мое, которое будет светить только для меня. И греть только меня. Салазар был великим. Он зрел будущее — знал ли ты об этом? — и обещал, что когда-нибудь, через много веков ожидания, ко мне придет иной великий маг. И принесет с собой солнце.
24.02.2011
Глава 22.
В этом году Дурсли были особенно рады видеть племянника. На лице дяди Вернона застыло выражение мрачного предвкушения, заставившее Гарри осторожно замедлить шаг. Интуиция подсказывала, что лучше бы остаться на вокзале, здравый смысл напоминал, что идти ему в любом случае некуда, а значит, опеки родственников не избежать. Приветственный подзатыльник едва не уложил его на перрон, заставил схватиться за голову. Хедвиг яростно закричала, захлопала крыльями по прутьям и чуть было не опрокинула клетку. Люди искоса поглядывали на крупного раскрасневшегося мужчину, нависающего над неряшливо одетым мальчишкой-подростком. Наблюдали, но не вмешивались. Как знать, может, кто-нибудь и заступил бы дорогу странной паре, вздумай Гарри протестующе закричать, отшатнуться или попытаться убежать. Но тот молча следовал за дядей, недобро зыркая ему в спину.
«Добро пожаловать домой, Гарри Поттер, — прокомментировал он. — Еще приехать не успел, а уже что-то натворил. Знать бы еще что именно».
«Там ты всем должен, здесь — во всем виноват, — отозвался Крис, потирая затылок. — Вы, англичане, странные люди. Меня хотя бы было за что не любить, но ты-то что им сделал? А поехали лучше в Испанию. Или в Грецию. В общем, туда, где тепло, и где девушки в откровенных купальниках будут нам рады».
— Домой, паршивец! — процедил сквозь зубы Вернон, хватая Гарри за шиворот и заталкивая в машину.
«Дома» ему совершенно точно не будут рады. Жест мистера Дурсля быстро отвлек его от смутных, полуосознанных образов девушек в купальниках. Было несколько сложновато думать о чем-то подобном, глядя на багровое лицо дядюшки. Впрочем, года через два-три, когда природа окончательно возьмет свое, воображение само начет снова и снова сворачивать в сторону мягких изгибов изящных женских фигурок. Пока что однонаправленность мышления и предсказуемость ассоциативных рядов его не беспокоили.
«И пить оборотное каждый час или старящее каждые два-три? Нет уж, увольте. Да никто и не выпустит несовершеннолетнего мага за границу без сопровождающих. Дурсли магглы, они не подходят. Не Снейпа же просить».
«Что ты! Мы напишем кому-нибудь, кто умеет развлекаться и не слишком активно думать о последствиях. Правда, почти все, кто умел это делать особенно весело, сейчас в Азкабане».
«Даешь экскурсию в Азкабан? Свежий морской воздух, галечные пляжи и теплая вода. Отдельные апартаменты, приятная компания и внимательный обслуживающий персонал», — усмехнулся Гарри.
Вернон, заметив улыбку племянника в зеркале, еще больше покраснел и снова назвал Гарри неблагодарной скотиной. Пышные усы встопорщились, толстые пальцы, сжимавшие руль, побелели. Чувствовалось, что лето Поттера ожидает веселое. О причинах плохого настроения Вернона, а заодно его жены и сына, Гарри уведомили еще на пороге. Причем весьма специфическим образом: Петунья вместо приветствия молча вручила ему набор кистей и одну из банок с краской, стоявших в холле.
— Что, думал, тебе все сойдет с рук, мальчишка? — довольно пыхтел дядя Вернон, запирая сундук с вещами Гарри в чулане. — Ну уж нет! Только не в этот раз! Ты за все — за все! — ответишь.
Гарри с самого начала предполагал, что теплых родственных объятий не предвидится, но надеялся получить хотя бы остывший обед. Надежды не оправдались.
— А что я сделал?
— Что сделал?! — вдруг взвизгнула Петунья. — Ты смеешь спрашивать, что сделал? Пока ты учился своим ненормальным фокусам, мы задыхались от нестерпимой вони! Вернону пришлось разобрать пол в твоей комнате…
К чему бы тетушка ни вела, Крис понял это первым. Из-за смеха друга Гарри прослушал остаток ее речи.
«О чем это они?»
«М-м-м, дай-ка подумать… Может, о кое-каких съестных припасах, оставленных в тайнике прошлым летом? — его хохот бился в сознание упругими волнами, пьянил и кружил голову. — В частности, о полукопченой рыбной колбасе и пол фунте курицы, я думаю».
Ох, они ведь не успели забрать еду, когда ехали к Уизли! Да что там не успели, Гарри о ней и не вспомнил. Он медленно залился краской. Естественно, на жаре все быстро испортилось. И дяде пришлось начать небольшой ремонт, чтобы найти тайник под половицей.
— Извините, тетя Петуния. Ничего подобного больше не повторится.
Заканчивать вынужденный ремонт, как оказалось, предстояло некоему Гарри Поттеру.
Через несколько часов работы разболелась голова. Запах краски будто въелся в кожу, одежду усыпали мелкие цветные брызги. Ныли руки, не привыкшие к однообразным движениям вверх-вниз. Но самое досадное — несмотря на все старания, стена так и не была выкрашена полностью. Если столько усилий ушло всего на часть стены, то сколько же времени понадобится, чтобы закончить со всей комнатой? А ведь еще надо побелить потолок и нанести на пол пару слоев лака. Красить невысокий белый штакетник было куда проще: на открытом пространстве голова почти не болела, а в комнате даже открытое окно не помогало. Послеполуденная июльская жара и свежий ветерок, очевидно, были несовместимы, в комнате застоялся тяжелый, густой воздух.
Да, забытая провизия сыграла с ними злую шутку. Следовало бы подумать о предстоящей работе, но мысли Гарри упорно возвращались к еде. Кормить его как подобает Дурсли не станут, они при желании книгу могли бы написать «Как сэкономить на ребенке». Тайник недоступен, его вообще больше не существует. Складывать запасы в Астральную Клеть? Но кто знает, в каком пространстве они будут храниться и не изменят ли физического состава или химических свойств? Зелья вроде не меняют, но ведь они в специальных зачарованных флаконах. Вдруг представилось, как он заталкивает картофельное пюре в пузырек из-под противоожоговой мази. Что ему точно не грозит, так это трехразовое питание как в Хогвартсе, где все готовили домовики. Домовики? Ну конечно!
— Добби, — он прищелкнул пальцами.
Теоретически щелчка было бы вполне достаточно, но не было уверенности, что эльф услышит его за пределами волшебного мира. Услышал. Добби оказался рядом прежде, чем звук его имени растаял в воздухе. На Гарри уставились счастливые круглые глаза.
— Чем Добби может служить сэру Гарри Поттеру? — выпалил он, не скрывая обожания в голосе.
Последние дни пошли ему на пользу, чего нельзя было сказать о самом Гарри. Домовой эльф носил тщательно отглаженное белоснежное полотенце, повязав его на манер древнеримской тоги. Его хозяин красовался в обносках кузена, заляпанных краской, да еще и на несколько размеров больше необходимого. Так недолго и засомневаться, кто из них кому прислуживает. Оценив новую форму Добби и сделав вывод отнюдь не в свою пользу, Гарри внезапно понял, что ему совсем не хочется все лето работать на Дурслей. Почему он везде кому-то что-то должен? Хватит. Труд в детстве уже достаточно дисциплинировал его разум и тело, пора двигаться дальше.
— Привет, Добби. Ты умеешь делать ремонт?
— Добби хороший эльф! Добби все умеет, — гордо заявил он.
Он внимательно оглядел помещение, коснулся стен тонкими узловатыми пальцами и что-то торопливо зашептал. Меньше чем через пять минут комната являла собой картинку из модного журнала об интерьере. Даже старое покрывало на кровати заиграло насыщенными цветами, от потертостей не осталось и следа. Домовик да и — что скрывать? — даже сам Гарри в подобной обстановке смотрелись неестественно. Как старые истрепанные плюшевые игрушки среди стекла и металла. Такое только в кино о счастливой жизни в маленьких городках снимают, а не используют, чтобы селить малолетних оборванцев. Гарри восхищенно ахнул. Он разглядывал изменившуюся комнату — ведь не появилось же ничего нового, почему вдруг стало так светло и уютно? — а эльф тихо млел от удовольствия, смотря на изумленного хозяина.
«Неплохо. Можно похвалить ушастого, — без особого интереса признал Крис. — Кстати, рыба подобрала удачный оттенок. Светлый, ненавязчивый, успокаивающий».
Благодаря эльфа за прекрасно выполненное поручение, Гарри заметил на его полотенце необычайную вышивку: знак, отдаленно напоминающий колесо. Где-то он его уже видел, но где именно?
— Добби, а что это у тебя вышито? — как бы невзначай поинтересовался он.
— Это? — домовик с готовностью расправил тогу и с некоторым удивлением воззрился на Гарри. — Добби — эльф Гарри Поттера и должен носить герб Поттеров.
— Герб Поттеров? — неосторожно ляпнул Гарри, вглядываясь в символ с куда большим интересом. — То есть да, конечно, Добби. Можешь пока вернуться в Хогвартс, я позову, если еще что-то понадобится.
«Крис, у меня есть герб! У меня правда есть герб!» — поспешил он обрадовать наставника, как только эльф исчез.
«Ну я тебя поздравляю, — ответ получился до странности спокойным. — Но особо ликовать тоже не стоит. Он, знаешь ли, у многих есть. Род получает право на герб и девиз, как только у него появляется аркан».
«Есть еще и девиз? — восторженно ахнул Гарри. — Какой?»
«Ты не перестаешь меня поражать. То разрабатываешь вполне неплохие и действенные планы, то изумляешься очевидному, как глупый мальчишка, — вздохнул Крис. — Но в данном случае это скорее мое упущение. Думал, ты понял все еще в прошлом году, когда тот гоблин, Грабцверг, предложил вступить в права и стать лордом».
Он быстро набросал на тетрадном листе уже знакомое Гарри изображение. Теперь, когда Крис напомнил о гоблинах, мальчик вспомнил, где ему доводилось видеть герб своего рода: на двери хранилища в Гринготтсе и на гобелене в кабинете управляющего состоянием Поттеров. Не то старинное колесо со спицами, не то циферблат компаса (по четырем сторонам символа, словно на старой карте, появились обозначения четырех сторон света). Серебро на лазоревом фоне. Серебро, как помнилось из краткого курса геральдики, символизировало благородство, откровенность, а также чистоту, невинность и правдивость. Лазурь — великодушие, честность, верность и безупречность, или просто чистое голубое небо. А внизу расположился девиз, вопреки ожиданиям начертанный не на латыни, — Hold Fast. Только вперед. Гарри почти благоговейно коснулся рисунка. Надо же, кто бы из предков ни придумал этот девиз, жизни самого Гарри Поттера, помимо своей воли избранного быть спасителем и защитником волшебного мира, он удивительно соответствовал.
«О Поттерах я знаю только самые общие сведения, то есть те, которые можно прочитать в любой книге о геральдике и благородных родах Англии. Генетическая линия — Гриффиндор-Певерелл-Поттер. Твои предки, малыш, в основном были знаменитыми путешественниками и купцами. Состояние сделали на торговле с востоком. Индия, Китай и еще какие-то мелкие страны. Скорее всего возили пряности и ткани, как и большинство в то время, но точно этого никто уже не знает. Как получили титул, точно не известно. Где-то говорится, что унаследовали от самого Гриффиндора, где-то — что получили за особые заслуги главы рода в битве с норманнскими захватчиками. А еще есть версия, что просто купили, воспользовавшись бедственным положением страны в одиннадцатом веке. Хотя тогда твои предки еще называли себя Певереллами, но сейчас это не так важно. Какое-то время считались одним из самых богатых и влиятельных родов Британии, но последние два-три века влияние Поттеров, как и их казна, постепенно ослабевало. На данный момент у тебя есть право занять место в палате лордов после семнадцати лет — сильно не обольщайся, это еще не значит, что к тебе кто-то станет прислушиваться, разве что на остальных посмотришь, и то хлеб, — и оставленное родителями состояние. Для человека, привыкшего довольствоваться только самым необходимым, очень даже неплохое, но в десятку самых крупных в Англии, извини, не войдет. И да, судя по тому, что аркан обычно связан с основной деятельностью рода, у тебя это что-то, имеющее дело с пространством. Хотя, кажется, я тебе это уже говорил. А больше мне ничего не известно».
«Ну ничего себе, — прошептал Гарри. — А я как-то обо всем этом не задумывался. Надо заказать что-нибудь в Косом переулке и почитать об остальных чистокровных семьях».
Он еще раз обвел комнату взглядом. Наложил иллюзию неоконченной, но старательной работы, чтобы у Дурслей не возникло лишних вопросов. Долго не продержится, но ему ведь все равно летом делать нечего. Можно будет на тетушке потренироваться в ментальных искусствах. Немного подумав, Гарри поставил у двери открытую банку с краской. Создавать запахи у него еще не получалось, а магия Добби очистила воздух не хуже современного кондиционера. Внутрь Петуния не войдет, но у двери непременно почувствует тяжелые пары, пропитывающие пространство.
«Смотри, у нас еще немного осталось. Начертим на стенах защитные руны? Цвет тот же, видно будет только при определенном освещении, а работать они все равно будут».
Крис немного помолчал, а затем неохотно признался:
«Гарри, ты меня пугаешь. С каждым днем все больше и больше убеждаюсь, что нет ситуации, которую ты не сумел бы повернуть в нужную тебе сторону. Только посмотри, во что превратилось наказание, предназначенное убить не меньше недели лета на тяжелую, грязную работу».
Гарри, не видевший в происходящем ничего особенного, только пожал плечами. Все, что он сделал, казалось вполне разумным, только и всего.
«Поэтому шляпа через два года после распределения все-таки передумала и отправила меня в Слизерин, на радость Снейпу и Малфою. Но мы же вместе, Крис, так что и тебе все пойдет только на пользу».
«Вместе? Да знаешь, у меня как-то нет особого выбора. Не представляю, что ты придумаешь, если я вдруг стану твоим врагом. И что со мной станет».
Мальчик насторожился. Что это? Проверка, осторожное прощупывание почвы на случай вероятного развития событий? Или просто невинный вопрос? Крис большой мастер задавать такие вот «невинные вопросы» и как бы между делом бросать едва уловимые намеки. Гарри нарочито небрежно усмехнулся.
«Жизнь полна сюрпризов, — длительная пауза. — Но я в тебя верю. Кстати, если что, мой личный девиз будет звучать немного по-другому: «Да умоются кровью те, кто усомнится в моем миролюбии». Да, как-то так. Не помню, где я это вычитал, но звучит неплохо. Ты согласен?» — лукаво спросил он.
«Н-да. Жизнь полна сюрпризов, — задумчиво протянул маг. — Только защитных рун на стенах не рисуй. Их не наносят в помещении, в котором затем собираются спать. Это в лучшем случае бессонница, а в худшем — длительная депрессия».
«Но ведь на одежде их рисовать можно».
«То другие руны, они разве что дождевые потоки в сторону отведут или уберут камень с дороги, о который ты мог бы споткнуться. А мощные, что используются для защиты строений, чертят только на внешнем периметре или входной двери. Для каминов используются руны попроще. На одежду, конечно, можно нанести действительно сложную вязь, но на ауре мага это скажется не лучшим образом. Поэтому подобные церемониальные одеяния используются разве что в исключительных случаях. Чем сложнее и могущественнее рунная вязь, тем непредсказуемее последствия излучения магии на живой организм».
«Так что же мне, сон-без-кошмаров и ясный свет наводить?» — разочаровался Гарри.
Он-то собирался изобразить над письменным столом Турисаз, помогающую принимать тяжелые и неприятные решения, и Кано, содействующую воплощению задуманного в жизнь. Не говоря уже о могущественной защитной Альгиз. Крис как-то раз чертил ему такую. Не понадобилось даже касаться знака, чтобы ощутить потоки циркулирующей в нем энергии.
«Согласись, и это неплохо. А Альгиз можно и у борова с рыбой под кроватью вырезать, пусть им тоже станет хорошо».
В конце концов Гарри ограничился Вуньо, руной приподнятого настроения и прилива энергии, и парой узоров, делающих его спальню самым уютным и тихим местом в доме. Теперь солнечный свет будет сиять и согревать его даже в пасмурные дни. Дурсли не настолько часто приходили к нему, чтобы что-то заметить, а предпочитали раздавать поручения на кухне за завтраком.
Первую неделю Гарри спал на диване в гостиной. В комнате якобы проводился ремонт, а чулан был занят вещами Дадли и старым, но все еще исправным телевизором, которому не нашлось места ни в доме, ни в гараже. Диванные подушки неудобно упирались в ребра, одеяло то и дело сползало на пол. И тут же снова накрывало спящего, словно возвращенное невидимой рукой. Потом тетя Петуния решила, что краска и лак достаточно высохли, чтобы племянник не задохнулся ночью, и Гарри вернули спальню.
Добби сидел на спинке кровати, обхватив колени тонкими руками. Казалось, его глаза вот-вот вспыхнут тусклым желтоватым свечением, а губы расползутся в широкой зубастой ухмылке. Днем Гарри не заметил, что ступни домовика чем-то отличаются от человеческих. Сам он ни за что не удержался бы на тонкой железной перекладине, но Добби там было вполне комфортно. Эльф даже не пытался ухватить за спинку кровати пальцами, а без всякого труда удерживал равновесие.
— Добби?! Какого гхыра ты тут делаешь... — он потянулся за стоящим на тумбочке будильником. — … в три часа ночи?
Ненормальный эльф наградил молодого хозяина взглядом, которого удостаиваются любимые куклы, непременно получающие долю от десерта хозяек в розовых платьицах.
— Добби хранит ваш сон, сэр Гарри. Чтобы разбудить, если хозяину приснится кошмар. Или поднять одеяло, если вы сбросите его на пол. Или принести воды. Принести вам воды? Или еще что-нибудь?
Гарри откинулся на подушку. Хотелось тихо накрыться одеялом и забыть, что он вообще ночью просыпался и видел своего эльфа. Они что, все такие? Стоило представить сопящего на кровати Драко Малфоя, окруженного десятком бдительных слуг, каждый из которых только и ищет, что бы такого сделать хорошего, как его разобрал смех.
— Спасибо, Добби, но нет. Все это я привык делать сам.
— Добби только хотел быть полезным Гарри Поттеру, — эльф обиженно прижал уши к голове.
— Ты полезен, Добби, правда. Ты мне очень нужен, — не задумываясь, выдал Гарри, чтобы успокоить домовика прежде, чем тот примется себя наказывать. — Но не надо делать за меня все… Это дом моих тети и дяди, если они тебя заметят или хотя бы догадаются, что ты здесь, мне не поздоровится. Ты ведь не умеешь изменять воспоминания?
— Добби не умеет. Никто из эльфов не умеет.
— Вот видишь. И я не умею, — с легким сердцем солгал Гарри. — Пожалуйста, вернись в Хогвартс. Не надо за мной следить.
Эльф кивнул с видом ребенка, которого на неделю лишили сладкого. Себя виноватым не считает, но понимает, что спорить бесполезно. И бесшумно растворился в воздухе, оставив на прощание едва уловимый запах хвойного леса. Гарри глубоко вдохнул неожиданную свежесть. Ну и как это называется? Сделай подарок для любимого хозяина, пока не прогнали? Впрочем, чары полезные. Могут пригодиться для тренировки в создании наваждений. Не зря же зрительные иллюзии считаются наиболее простыми, тогда как осязательные и обонятельные — самыми сложными.
«Это он тебе еще ванну принимать не помогал», — зевнул Крис.
Гарри вздрогнул. Еще и ванну?! Нет, не может быть. Этим летом он уже не раз мылся в доме на Тисовой улице, и никого рядом не заметил. Но с другой стороны мочалка как-то подозрительно вовремя оказывалась под рукой.
«А он может?» — осторожно спросил Гарри.
«Кто его знает. Я сам впервые вижу такого фанатика. Пытается стать незаменимым».
Время почти застыло, оно медленно тянулось густой солнечной патокой, измерялось прочитанными книгами, нередко заменяющими подушки. Дни сливались, будто Гарри попал во временную петлю, неотличимые друг от друга. Утром и днем — приготовление еды, уборка в доме и работа в саду. Вечером — книги о магии, рассказы Криса и создание иллюзий. «Тропа Теней», руководство по тонким плетениям разума, прочитана от корки до корки, едва ли не заучена наизусть. Но так до конца и не понята ни им, ни Крисом. Либо автор к концу написание сего шедевра ментальной магии окончательно сошел с ума, либо Гарри не понимает очевидного, без толку бьется лбом в открытую дверь и не догадывается, что тянуть ее следует на себя. Вернон пропадал на работе, заключал контракты на поставку дрелей. Судя по тому, что возвращался он в приподнятом настроении, в Лондоне намечался строительный бум, и дрели были на вес золота. Дела и впрямь шли неплохо: в конце июля Дурсли купили новую машину. Теперь она стояла перед домом, где все соседи могли ею восхищаться. А по четвергам, когда в гостиной собирался клуб садоводов, в котором Петуния благодаря стараниям племянника занимала не последнее место, окна неизменно открывались нараспашку. Так, чтобы членам клуба виден был сверкающий автомобиль.
Добби существенно облегчал работу по дому, но не мог полностью взять ее на себя. Кроме того, он приносил еду из замка. Причем приносил столько, что Гарри временами казалось, что хогвартские эльфы отчаянно скучают на каникулах и целыми днями только и делают, что готовят непонятно для кого. Дадли украдкой наблюдал за кузеном, его смутные, не до конца сформированные желания протягивали к кузену осторожные щупальца. К привычному «толкнуть-ударить-обозвать» добавилось стремление-страх «увидеть настоящую магию». Гарри в свою очередь тоже следил за ним, не закрывался от чужих эмоций окончательно, не желая подставлять спину. Прежние побуждения еще не настолько ослабли, чтобы можно было полностью доверять борову-младшему. Но, как знать, вдруг в следующем году он созреет и решится подойти, попросить показать ему что-нибудь удивительное. Или найдет себе новое хобби, включающее других детей, неспособных дать сдачи, и школьных приятелей вроде Пирса и Стэна.
— Ничего ты не умеешь, фокусы одни, — бурчал он, нависая над кузеном. — Я тебя сейчас толкну, и ты мне ничего не сделаешь.
— Ничего, — мирно соглашался Гарри, не чувствуя исходящей от него агрессии, а ощущая лишь далекое разочарование.
Дадли беззлобно пихал его носком ботинка, выжидательно вытягивал толстую шею и, не дождавшись ни грома, ни молний, удалялся. Гарри смотрел ему вслед, в зеленых глазах плясали смешинки. А затем возвращался к прерванному занятию.
Как и прошлым летом, друзья не баловали его вниманием. Пару раз написала Гермиона, но отвечать ей Гарри не стал. Не хотел. Потом можно будет сослаться на Дурслей, не дающих ему письменных принадлежностей. И вообще нагружающих работой с рассвета до заката. На самом деле времени у него оставалось даже больше чем раньше, а все необходимое было не заперто в чулане, как считали родственники, а хранилось в Астральной Клети. Ни золотую цепочку, ни Кулон прятать больше не было нужды: все равно никто, в ком не течет кровь Поттеров, не способен ни увидеть, ни коснуться их.
Когда до тридцать первого июля оставалось всего десять минут, прилетела первая сова. Как ни странно, но это оказалась Стрелка, старая сова семейства Уизли. Гарри не думал, что длительные перелеты ей все еще по плечу, но птица не только протянула ему письмо, но и сама перепорхнула к плошке с водой. Следом влетело еще несколько сов. Опасаясь, что они своим уханьем разбудят Дурслей, Гарри торопливо высыпал на стол остатки совиного печенья и освободил посланцев от ноши. Стрелка принесла вырезку из статьи, говорившую о выигрыше Артуром Уизли в лотерею «Ежедневного пророка». На могиле недавно умершей дочери мистера Уизли поставили памятник (что-то внутри Гарри сжалось, дышать вдруг стало больно), оставшиеся деньги были потрачены на поездку в Египет. К статье была прикреплена короткая записка от Рона.
Гарри, нам надо поговорить. Это важно.
Записку он долго вертел и рассматривал со всех сторон. Почерк Рона, но как же на него непохоже — за все лето написать лишь пару слов. Хотел даже проверить лист на скрытые чары, но вовремя вспомнил о запрете министерства. Еще от Уизли пришли шоколадные котлы, пирог с патокой и маленький стеклянный вредноскоп. Над сладостями Гарри долго водил Кулоном отравителя, но никаких добавок так и не нашел. Похоже, это действительно был просто подарок на День рождения. Обозлившись на собственную паранойю, он съел кусок пирога и пробежал глазами письмо Гермионы. Среди прочих подарков оказался набор по уходу за палочкой и книга. Она сноровисто освободилась от обложки и чуть было не вцепилась ему в ладонь. Забравшись на кровать и настороженно следя, как литературное произведение воинственно подскакивает на полу и пытается ухватить покрывало, Гарри потянулся за палочкой.
«Не надо, — мягко предупредил Крис. — С ней так нельзя, а то обидится и слова начнет путать. Напишет тебе, что виверны питаются капустными листьями, и попробуй сдать экзамен с такой информацией. Или того лучше — сунься к ним в логово с кочаном капусты и угадай, у кого больше шансов уцелеть: у тебя или у него?»
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |