Воздушные замки КНИГА 3 Путь к разгадке 14 страница

Глава 33
В самоубийство Алвару никто не поверил и в штабе Отавиу. Все сошлись во мнении, что это дело рук Сан-Марино, который убрал еще одного свидетеля своих преступлений.
— Что же его спровоцировало на этот шаг? — вслух размышлял Шику. — Ведь они с Алвару были такие друзья — водой не разольешь!
- Не что, а кто, — поправил его Отавиу. — Я думаю, это как-то связано с появлением графини, которая на самом деле является Евой.
- Ты опять вернулся к своей прежней версии? — удивился Алекс.
— Да. Я раскрылся там, в отеле, сказал, что ищу Еву, и сразу же все пришло в движение.
— Точно! - Воскликнул Шику. - Буквально на следующий день я встретил Тиао вблизи отеля, где живет графиня. Вероятно, она его зачем-то вызвала. Если, конечно, иметь в виду, что графиня и Ева — одно лицо.
— Так что, Алвару убрала Ева? По-вашему так выходит, - заметил Алекс. — Я не вижу логики в твоих рассуждениях, Отавиу. Если ты расколол Еву, и она об этом узнала, то устранять ей надо было не Алвару, а тебя.
— Ты прав, — ответил ему Отавиу. — Нам по-прежнему недостает каких-то очень важных сведений, вот мы и гадаем на кофейной гуще. А Сан-Марино продолжает убивать свидетелей! И Ева роскошествует в пентхаузе под видом графини Бранденбургской! Я должен пойти к ней снова!
— Но ты же был у нее, и чем это кончилось? - напомнил ему Алекс.
- На сей раз она от меня не отвертится. Я вытрясу из нее душу! — заявил Отавиу. — Причем пойду туда один, без байкеров, без всяких отвлекающих маневров. Попрошу охранника доложить графине, что к ней пришел отёц Жулии Монтана. Думаю, она поведет себя так же, как и в прошлый раз, то есть продемонстрирует вежливость и воспитанность, подобающую титулованной особе.
— Ты очень рискуешь! Мы пойдём с тобой! — разволновался Алекс.
Но Отавиу сумел убедить друзей, что в присутствии свидетелей он ничего не сможет добиться от Евы, она будет твердить: «Я — графиня Бранденбургская», и только.
Друзья с ним согласились, правда, при условии, что они будут поблизости, в холле, и пусть охранники Евы это знают.
Когда Еве доложили о приходе Отавиу, она не стала противиться этой встрече.
— Впусти его, — сказала она Марте. — Он обо всем догадался, и я уже не вижу смысла скрывать от него правду.
Их встреча происходила не вечером, как в прошлый раз, а при свете дня, и, возможно, потому Отавиу сразу же уловил знакомый блеск в глазах Евы.
— Не вздумай отпираться, Ева! — начал он грозно. — Я тебя узнал, и теперь ты ответишь за все преступления, которые совершила вместе со своим любовником Сан-Марино!
Она даже не попыталась прервать его гневную обличительную речь, понимая, что это бесполезно, а он припомнил ей все: супружескую измену, пособничество в убийстве свекра и в покушении на жизнь мужа, то есть самого Отавиу, бегство от забот о дочерях и те мытарства, которые им довелось претерпеть...
— Ты не человек, ты дьявол! — произнес он, впервые сделав небольшую паузу, которой и воспользовалась Ева.
— Я не буду оправдываться, но ты, пожалуйста, выслушай меня. Ты не все знаешь.
— Подробности своих преступлений ты расскажешь на суде!
— Отавиу, я терпеливо слушала тебя. Позволь и мне теперь сказать, как все было на самом деле.
- Не надейся, что сможешь заморочить мне голову. Я уже не тот наивный юноша, которому ты беззастенчиво наставляла рога...
— Я любила тебя по-своему. А к Антониу испытывала страсть, физическое влечение. Это было выше моих сил, моего рассудка. Я с ума по нему сходила!
— Я мог бы это понять и отпустить тебя к Сан-Марино, - сказал Отавиу. — Но после твоего 6езжалостного отношения к дочерям ни понять, ни простить не могу!
— Я любила их, всегда любила!..
— Ты не способна любить! — прервал ее Отавиу и стал рассказывать, как трудно жилось девочкам без матери, среди чужих людей. — Лишь когда я проснулся через восемнадцать лет, они собрались вместе и почувствовали себя одной семьей.
— Я не могла быть рядом с ними. Только так можно было их защитить, — с болью произнесла Ева.
Отавиу вскипел от негодования:
— Хороша защита! Ты все это устроила со своим любовником. Обокрали моего отца, сняли деньги со счета в Швейцарии! Сан-Марино стал миллионером, а ты купила себе титул графини!
Еве удалось перекричать его:
- Да у меня сейчас одна задача — засадить этого негодяя за решетку! Я затем сюда и приехала!
Отавиу ей не поверил, но Ева попросила все же выслушать ее, и он скрепя сердце пообещал некоторое время помолчать.
— Ты знаешь, что Сан-Марино пытался убить не только тебя, но и меня? Именно поэтому я вынуждена была скрываться. А деньги с того банковского счета я переводила Алексу, чтобы он мог оплачивать твое лечение и помогать нашим дочерям.
— Это мне известно, — сказал Отавиу. — Но я не верю, что Сан-Марино хотел тебя убить.
— А ты взгляни на эти шрамы, которые у меня остались! Пластические операции я делала вовсе не для красоты и не затем, чтобы изменить свою внешность. Когда меня привезли в больницу, мое лицо было кровавым месивом.
Она расстегнула платье и показала Отавиу шрамы на груди, на спине, на предплечьях…
— Вот видишь? Посмотри! И поверь женщине, которую ты когда-то любил!
— Теперь я тебя так же ненавижу! — бросил ей Отавиу.
Ева приняла это как неизбежную расплату за свои грехи.
— Да, я перед тобой очень виновата. Мне хотелось богатства, роскоши, поэтому я вышла замуж за тебя, не предполагая, что жить придется очень скромно, в Арарасе. А Сан-Марино тогда пошел в гору, стал хорошо зарабатывать...
— Воровать у моего отца! — поправил ее Отавиу.
—Да, он был вором, но я этого не знала и верила его обещаниям. Его истинное лицо открылось мне в ту ночь, когда он убил сеньора Григориу и сбросил с балкона тебя. Я хотела выдать его полиции, но он пригрозил мне. Сказал, что убьет всех — и девочек, и меня. Моя жизнь стала адом! Я чувствовала, что когда-нибудь он все равно осуществит свою угрозу, чтобы заставить меня замолчать навсегда.
— Но он же любил тебя и всю жизнь хранил твой портрет! — воскликнул Отавиу. — Тебе он не мог причинить зла!
— Отавиу, ты и по сей день, ничего не понял, — вздохнула Ева. — Сан-Марино тоже питал ко мне страсть, но не любил меня. Вот он точно не способен на любовь к другому человеку!
— Допустим, в этом я могу с тобой согласиться, - сказал Отавиу. — Но кто же тогда имитировал дорожную аварию и твои похороны?
- Авария была на самом деле. Сан-Марино приказал Ассумпссону, который тебе наверняка известен как Тиао Алемау, чтобы тот на горной дороге обстрелял мою машину. Тиао так и сделал, потому что Сан-Марино был рядом с ним уехал оттуда, лишь, когда моя машина покатилась кувырком с горы. А Тиао остался на месте: ему было приказано прострелить бензобак и убедиться, что я сгорела вместе с машиной
— Неужели тебя спас Тиао?! — догадался Отавиу.
— Да. Он был благодарен мне за Хелгу, его жену. Я нашла для нее хорошего хирурга, оплатила операцию... Так вот Тиао не мог меня предупредить о готовящемся покушении, но стрелял не прицельно. У меня не оказалось ни одного пулевого ранения — только многочисленные ссадины ушибы и переломы.
— Неплохая благодарность! — язвительно заметил Отавиу.
Ева была, другого мнения на сей счет:
— Если бы Тиао отказался выполнить приказ Сан-Марино, тот бы просто убил его и нашел другого исполнителя, который не стал бы со мной церемониться. А Тиао вытащил меня из горящей машины, тай ком отвез к доктору, инсценировал мои похороны… Часть швейцарских денег ушла и на мое лечение. А Тиао на протяжении многих лет информировал меня о дочерях, о тебе. Появись я здесь, вы все оказались бы в опасности.
— А что же изменилось сейчас? Сан-Марино перестал быть опасным?
- Нет, конечно. Только я боюсь, что не успею с ним поквитаться. В той аварии я сильно повредила легкие, теперь это отозвалось... В общем, я обречена, Отавиу. Мне осталось жить несколько месяцев. Не запрещай мне общаться с девочками! Пусть они пока не знают, кто я. Мне еще предстоит жестокая схватка с Сан-Марино.
— Если ты действительно хочешь, чтобы он получил по заслугам, то давай прямо сейчас пойдем в полицию, — сказал Отавиу, но Ева объяснила, почему не может этого сделать:
— Ни у меня, ни у Тиао нет прямых доказательств того, что покушение на мою жизнь было организовано Сан-Марино. Точно так же мы не сможем доказать, что он покушался на тебя и убил твоего отца. Единственный свидетель — Элиу Арантес — мертв.
— Его тоже убил Сан-Марино!
— Я в этом не сомневаюсь. Но мне надо все устроить так, чтобы он сам признался в этих преступлениях. И он признается! Мой план безупречен, Отавиу. Дай мне еще немного времени, и я выведу Сан-Марино на чистую воду!
Отавиу поверил ей.
Трудный разговор с Отавиу отобрал у Евы много сил. Больше суток она не выходила из номера и никого у себя не принимала. А Сан-Марино все это время рвался к ней, умолял о встрече и, наконец, добился своего.
Сославшись на легкое недомогание, Ева отказалась идти в ресторан и пригласила Сан-Марино к себе в отель. Кроме него, она пригласила также и Тиао, но Сан-Марино об этом не знал.
Тиао дожидался своего часа в соседней комнате, а Сан-Марино, пылая от страсти, объяснялся графине в любви:
— С тех пор как мы встретились, я думаю только о тебе! Я люблю тебя! И в твоих глазах вижу такое же неодолимое влечение ко мне! Так зачем же нам сдерживать себя?
Он стал осыпать ее поцелуями, и она не устояла — ответила ему с той же, давней страстью, внезапно всколыхнувшейся в ней и заставившей ее забыть обо всем на свете, в том числе и о ненависти к этому ужасному человеку, и о жажде возмездия.
Но как раз по этой страсти, по этой способности отдаваться любви без остатка, позабыв обо всем на свете, Сан-Марино и узнал в графине Еву! Ошибки быть не могло, вот она — живая, разгоряченная, и тот же блеск в глазах, и те же объятия, и та же излюбленная манера целовать его в кончик носа!
- Ева! Я узнал тебя! — сказал Сан-Марино, прервав ласки. — Это невероятно! Ты — живая!..
Его слова вернули Еву к реальности. Она вспомнила чем, с какой целью приехала сюда и что должна делать
— Да, я не умерла, — подтвердила она. — Хотя ты сделал все, чтобы отправить меня на тот свет!
— Нет! Ева, я любил тебя всю жизнь!
— Антониу, не надо лгать. Мне известно все. Аварию устроил ты. И ты же приказал Тиао убить меня.
— Но ты первая предала меня — хотела сдать полиции! Ты не оставила мыс выбора, Ева! Господи, как я страдал все эти годы! Жизнь без тебя потеряла для меня всякий смысл.
— Надеюсь, ты понимаешь, что мне тоже было нелегко? Жить вдали от дочерей, не иметь возможности видеться с ними...
— Но сейчас ведь ты вернулась! Зачем? Чтобы отомстить мне? — задал ей прямой вопрос Сан-Марино.
— Нет, — ответила она. — Вся моя ненависть к тебе давно перегорела. И осталась только любовь! Я любила тебя всегда, Антониу! Даже когда и в самом деле мечтала о мести. Но с годами поняла, что нуждаюсь лишь в одном: быть рядом с тобой, с моими детьми и внуками!
— Я не верю тебе, — сказал Сан-Марино так же, как днем раньше говорил Отавиу.
Ева это предвидела, потому и позвала Тиао. Теперь он мог выйти из тени.
— Это я спас дону Еву, — сказал он, смело, глядя в глаза Сан-Марино. — И вместе с ней спас также свою душу и — вашу! Отвел от вас этот страшный грех.
— Я благодарен тебе, — криво усмехнулся Сан-Марино. — Только давай о6одемся без лишнего морализаторства. Что ты от меня хочешь теперь?
— Ничего. Оставьте меня в покое и будьте счастливы с доной Евой.
— Вот как? А может, там за дверью притаился наряд полиции, который только и ждет сигнала, чтобы схватить меня?
— Нет, Антониу, я не собираюсь доносить на тебя! - вновь вступила в диалог Ева. — Сам посуди, если бы я хотела это сделать, то вела бы себя по-другому. А чтобы у тебя не осталось никаких сомнений, я сейчас прямо на твоих глазах уничтожу ту магнитофонную запись, которую Алвару использовал для шантажа.
— Значит, он не сошел с ума? Ты действительно была у него и забрала пленку?!
— Мы были там вдвоем с Тиао. Можешь взять эту пленку и потом ее уничтожить, — предложила другой вариант Ева.
Сан-Марино положил кассету в карман пиджака. Ева сочла, что Тиао здесь больше не нужен, и отпустила его.
— И все-таки мне трудно поверить в то, что я прощен, - покачал головой Сан-Марино
— Все объясняется моей безумной любовью к тебе! - ответила Ева и всем телом подалась навстречу Сан-Марино. — Теперь между нами ничто не стоит, и мы, наконец, можем быть счастливы!
— Да! Да! — подхватил он, жадно целуя ее. — Я не хочу потерять тебя еще раз. Давай уедем отсюда навсегда! Я передам газету Жулии. Ты знаешь, что она — моя дочь?!
— Я всегда это знала.
— А почему же ты мне тогда не сказала?
— Антониу, не будем возвращаться к прошлому.
— Да, ты права. Нам надо подумать о будущем. Когда мы поженимся? Я готов хоть сейчас!
— А мне нужно еще немного времени, чтобы подготовить дочерей, прежде чем открыться им. Ты понимаешь меня, любимый? Я же не могу сказать им всю правду, не могу поставить тебя под удар! Но ради нашей любви я готова пойти на ложь и рассказать им выдуманную историю, в которую они, надеюсь, поверят и простят меня.
— У тебя хорошие дочери. Они все поймут и будут счастливы вновь обрести родную мать, — уверенно произнес Сан-Марино. — Так же, как счастлив я, оттого что вновь обрел свою возлюбленную!
Он действительно был счастлив, но поверил Еве не до конца и, выйди из отеля, сразу же позвонил Торкуату:
— Отныне мне должен быть известен каждый шаг графини. Скажи своим орлам, чтобы не спускал с нее глаз!
Бетти была очарована графиней, ее теплотой и отзывчивостью.
— Мне хотелось бы пригласить ее на ужин к себе домой, — сказала она Жулии. — Но там сейчас ужасная атмосфера. Арналду совсем сломался, а я не могу уйти от него в такой критический момент. Пусть все немного уляжется. На Тьягу тоже страшно смотреть. Ходит как приговоренный к смертной казни — с таким обреченным видом. А тут еще это чудовищное самоубийство Алвару! Валерии на похоронах стало плохо, у нее началось маточное кровотечение, но врачи все же сохранили ей ребенка. И теперь она, несмотря на траур, торопит Тьягу со свадьбой. Гонсала из-за всего этого сходит с ума... в общем, туда я не могу пригласить Астрид. Может, ты поговоришь с папой, и устроим званый ужин в нашем родном доме?
Жулия поддержала эту идею, но советоваться с отцом не стала, считая его невменяемым. Сама пригласила графиню, а отца поставила перед фактом.
Отавиу воспротивился, сказал, что не хочет видеть в своем доме женщину, которая обидела Сели. Жулия рассердилась:
— Папа, Сели никто не обижал! Запомни это и веди себя, пожалуйста, прилично за ужином, не опозорь нас перед графиней.
Сели вступилась за отца и сказала, что намеренно уйдет из дома, чтобы не присутствовать на этом ужине.
Еще острее отреагировала Гонсала, узнав от Онейди, что Ева приглашена в дом Отавиу. Ревность взыграла в ней, и она выплеснула ее на Отавиу:
— Ева всегда имела над тобой неограниченную власть! А ты всегда был уверен, что она вернется, и ждал ее. Вот и дождался! Теперь она будет сидеть рядом с тобой за столом, на месте хозяйки дома!
— Гонсала, ты говоришь какие-то глупости. Я не звал Еву на ужин! — принялся оправдываться Отавиу. — Ее пригласила Жулия.
— Нет, я хорошо помню, как ты оставил одно место свободным, когда мы с Антониу были у тебя в гостях. Сказал: это — для Евы, она вернется!
— Но я же был тогда без памяти и без ума! А теперь, чтобы ты не сомневалась во мне, я прошу тебя прийти на этот ужин, и место, о котором ты говорила, будет твоим. Согласна?
— Думаю, это будет справедливо, — улыбнулась Гонсала.
Ее появление за столом стало сюрпризом и для дочерей Отавиу, и для Евы. В то же время Сели осуществила свою угрозу и не явилась домой к ужину. Поэтому речь невольно зашла о ней. Видя, что графиня огорчена отсутствием Сели, сестры стали говорить: «У девочки было трудное детство, она росла без матери, к ней проявить снисхождение…»
И тут Отавиу вдруг встал и произнес тост:
— Раз уж заговорили о матери моих дочерей, то я предлагаю почтить ее память и выпить. За свободу! Ева умерла!
За столом повисла неловкая пауза. Все замерли, не зная, что еще выдаст Отавиу, но он лишь осушил свой бокал и сел на место. Алекс последовал его примеру, остальные тоже молча выпили.
Чтобы разрядить обстановку, Бетти завела с графиней ничего не значащий светский разговор, но Отавиу вновь обескуражил всех. Приобняв Гонсалу, он с блаженной улыбкой произнес:
— Кстати, хочу воспользоваться случаем и сообщить вам, что мы с Гонсалой любим друг друга!
Алекс на сей раз, не растерялся, и взял на себя смелость поздравить Отавиу и Гонсалу от имени всех присутствующих.
Таким образом, званый ужин, устроенный в честь Евы, превратился не то в поминки по ней, не то в помолвку Отавиу и Гонсалы.
Жулия и Бетти уже не раз пожалели о том, что пригласили сюда графиню. Она же держалась с достоинством, но выглядела усталой и вскоре уехала к себе в отель.
А там ее уже ждал Сан-Марино.
— Марта сказала мне, что ты поехала к Отавиу...
- Не к нему, а к моим дочерям! — одернула его Ева. — Мне было так сложно выдержать все это, но я, похоже, справилась со своей задачей. Хотя видишь, в каком состоянии вернулась!..
Она была бледной и трудно дышала. Сан-Марино даже предложил вызвать врача.
— Нет, не надо... Хорошо, что ты здесь, — сказала она. — Мне сейчас полегчает.
— Отавиу тебя узнал? — не удержался от вопроса Сан-Марино.
— Нет. Он вообще теперь живет в каком-то другом мире, далеком от реальности. Закатил странную патетическую речь, произнес тост в память Евы: «Она умерла! Выпьем за нее и за свободу!» Бедные девочки, им, должно быть, очень тяжело жить рядом с сумасшедшим отцом... Обними меня крепче. Антониу! Мне это сейчас так нужно!..

Глава 34
Лидию не устраивало, как развиваются ее отношения с Шику. Все было так же, как в начале: Шику заезжал за ней в клинику, вдвоем они отправлялись в бар или к ней домой, где он оставался до утра, а потом снова исчезал на неопределенный срок.
Между тем до Лидии отовсюду доходили слухи, что будто бы Шику собирается на ней жениться. В частности, об этом говорила Жудити, изводившая Лидию бесконечными кознями и нападками. Звучало это примерно так:
— Ты, нахалка, окрутила моего сына! Он сказал, что женится на тебе. Но этого никогда не будет! Не дождешься! Шику любит Жулию Монтана!
Лидия и сама знала, кого любит Шику. Иногда во время любовных ласк он оговаривался, называя ее Жулией. А однажды она слышала, с какой нежностью шептал он во сне имя Жулии.
Но упрекать его в этом Лидия не могла: ведь сердцу не прикажешь! Надо либо положиться на волю обстоятельств и терпеливо ждать, когда Шику сделает окончательный выбор, либо самой активно вмешаться в его жизнь, переменить ее настолько, чтобы там не осталось места для Жулии Монтана.
Тем временем Лидию вновь пригласили на работу в Англию, и тут уж она не упустила своего шанса! Пошла к Сан-Марино и попросила его направить Шику спецкором в Лондон.
— Полагаю, это в наших общих интересах, — сказала она, многозначительно глядя на Сан-Марино. — Я люблю Шику и готова уехать с ним хоть на край света, а вы... вы тоже в проигрыше не окажетесь.
— Согласен, неплохая мысль, — с пониманием отнесся к ее идее Сан-Марино. — Только давайте сохраним наш разговор в тайне. Пусть все выглядит как счастливая случайность: и вам предложили поехать в Лондон, и Шику нежданно-негаданно выпала такая же возможность, не иначе это судьба!
На том они и сошлись.
Но Шику воспринял предложение Сан-Марино без должного энтузиазма.
— Мне нужно подумать, посоветоваться с семьей, — сказал он. — У дочери сейчас переломный возраст, ей нужен отец...
— Ты можешь взять ее с собой. Будет неплохо, если девочка получит европейское образование.
— Да, это было бы неплохо, если бы я мог взять с собой и ее мать, — сказал Шику. — Но мы с ней в разводе. В общем, я не готов сейчас что-либо вам ответить.
Лидия, конечно же, посоветовала ему ехать не раздумывая. Шику возразил ей:
— Неужели ты не понимаешь, что Сан-Марино просто хочет убрать меня подальше отсюда?
— Да какая разница, что у него на уме! Главное, ты получишь интересную работу в Европе. И я тоже буду там работать. Мы вместе уедем!
— А Отавиу? Мы оба ему нужны.
— К сожалению, если он и поправится, то очень не скоро.
Шику промолчал. Выдать тайну Отавиу он не мог, но ему было неловко за Лидию. Где же ее врачебная прозорливость, интуиция? Почему Гонсала догадалась, что Отавиу симулирует невменяемость, а Лидия — нет? Может, она не слишком хороший врач?
— А может, ты просто не хочешь туда ехать со мной? — услышал он вопрос Лидии. — Вот если бы с Жулией!..
Возможно, — отшутился Шику. — Над этим стоит подумать.
Когда он спросил у Констансиньи, хочет ли она поехать с ним в Лондон, та пришла в восторг, а Лусия Элена и Жудити подняли крик. «Не пущу!» — кричали они хором, при этом Лусия Элена имела в виду Констансинью, а Жудити Шику.
— Да я еще ничего не решил, успокойтесь, — сказал он. Но Жудити не успокоилась. Наоборот, она собрала семейный совет, пригласив на него Жанету и Жуану.
— Мы должны что-то придумать! Надо навалиться на Шику всем вместе и не позволить ему уехать с этой докторшей на другой конец света! Жанета, может, ты поговоришь с Жулией Монтана? Пусть хоть она его остановит!
— Вряд ли у меня получится, — ответила та. — Почему бы тебе самой не взяться за это дело?
Жудити рассказала, чем кончилась ее предыдущая попытка привлечь на свою сторону Жулию.
— Нет, это все напрасные хлопоты, — скептически бросила Лусия Элена. — Жулия не может не знать, что Шику посылают в Англию. Не исключено даже, что это была ее идея. И остановить его мы не сможем, если он захочет поехать. А вот Констансинью я с ним не отпущу!
— А я Шику не отпущу! — заявила Жудити. — Трупом лягу у него на дороге, и пусть он попробует через меня переступить!
Семейный совет кончился, едва успев начаться. Не найдя ни в ком поддержки, Жудити на всех обиделась и демонстративно ушла к себе в комнату.
Жуана и Констансинья тоже долго не засиделись в обществе своих матерей — отправились на прогулку.
А давно не видевшиеся Жанета и Лусия Элена получили возможность посекретничать и обменяться новостями, которых за это время у каждой накопилось немало.
— Ты знаешь, на моем горизонте вновь появился Атила! — сообщила Жанета, к величайшему ужасу Лусии Элены. — Да ты не беспокойся, я выгнала его.
— Надо было сдать его в полицию!
— Я так и хотела сделать, но он, оказывается, принес мне деньги. Огромную сумму! Представляешь? Сказал, что вы играл па скачках, даже показал квитанцию с ипподрома, чтобы я не сомневалась в происхождении этих денег. Я их взяла. Хотя он мог и подделать квитанцию, с него станется!
— Нет, это похоже на правду, — сказала Лусия Элена. — Мне тоже кое-что о нем известно, только я не хотела тебя расстраивать...
— Неужели он и к тебе приходил? Просил, чтобы ты меня уговорила взять его обратно?
— Нет, слава Богу, я его не видела. Мне Боб Ласерда о нем говорил. Они же родные братья. Так вот, Атила к нему заявился не так давно. Опять просил денег. Боб его послал подальше. Но ты же знаешь Атилу! Он всегда найдет какую-нибудь сердобольную дурочку. На сей раз ему удалось облапошить Флору, бывшую подругу Боба. Он поехал к ней поплакаться, попросил приютить его «по-родственному» хотя бы на сутки. Флора пожалела его, а он украл у нее деньги и отправился на скачки. Потом, правда, вернул — дескать, прости, я одолжил у тебя на время. Флора его тоже выгнала. От нее Боб и узнал о новых похождениях Атилы.
— А ты продолжаешь встречаться с Бобом?
— Нет, я дала отставку им обоим — и моему психоаналитику, и Бобу, — вздохнула Лусия Элена. — Не нашелся еще такой мужчина, который заменил бы мне Шику.
— Да, мужчины сильно измельчали, — поддержала ее Жанета. — Я, к примеру, уже и не мечтаю о любви.
— Ой, на тебя это не похоже, — усомнилась Лусия Элена. — Я боюсь, что Атила опять к тебе подкатится, и ты его простишь.
— Нет-нет, только не Атила! После всего, что я из-за него вытерпела!.. Нет. Если мне захочется провести время с мужчиной, то я, скорее всего, отвечу на ухаживания Арнона Монтейру — кокосового короля, который недавно пришел ко мне в школу по совету врача.
— Он что, больной?
— Нет, просто начал полнеть. Вот ему и посоветовали заняться танцами.
— А он сразу же положил глаз на тебя?
— Да, представь себе!
— И, конечно же, сказал, что богат и холост, — язвительно усмехнулась Лусия Элена. — Его, не Атила ли послал к Тебе?
— Нет, что ты! Арнон — человек известный, о нем пишут в газетах, я сама читала! Говорю же тебе: он — король кокосового бизнеса. Вдовец. Очень приятный человек.
— Ты неисправима, Жанета! — покачала головой Лусия Элена. — Чувствую, что романа с этим Арноном тебе не избе жать. Но я на сей раз не останусь в стороне: сама проведу расследование и выясню его подноготную. Посмотрим, что это за король!
Очередная проделка Атилы обернулась крупным выигрышем не только для него, но и для Боба. Ведь если бы Атиле не вздумалось обокрасть Флору, то она и не стала бы разыскивать его у Боба. А так все сложилось как нельзя лучше; Флора позвонила Бобу, спросила, нет ли у него Атилы, рассказала о своей беде. Боб вызвался тотчас же возместить ущерб, нанесенный его непутевым братцем, и повез Флоре деньги. Флора оценила его благородство, и с той поры они уже не расставались.
А когда Атила «вернул долг», Боб, конечно же, не стал забирать свои деньги обратно и посоветовал Флоре вложить их в ее фитнес-салон. Так он фактически стал компаньоном Флоры и Гонсалы, заодно взвалив на себя обязанности менеджера.
Общее дело сблизило компаньонов, и теперь Боб Ласерда вместе с Флорой занимался подготовкой свадьбы Тьягу и Валерии. Гонсала не могла этим заниматься — в ней все протестовало против такого брака, заведомо обрекающего Тьягу на несчастную жизнь.
Единственное, на чем настояла Гонсала, — чтобы свадьба была скромной, с небольшим количеством гостей, поскольку не прошло еще и сорока дней, как умер Алвару.
Она вообще просила Валерию повременить со свадьбой, но та спешила поскорее женить на себе Тьягу, пока не обнаружился обман. Дело в том, что сохранить беременность ей все-таки не удалось, но она скрыла это от Тьягу, иначе бы он на ней не женился.
Еще до свадьбы Валерия поселилась в доме Гонсалы, отсюда она собиралась и в церковь ехать. Подруг у Валерии не было, поэтому обряжать ее в свадебный наряд вызвалась Патрисия — как бывшая мачеха.
После той безобразной драки с Бетти она не бывала в этом доме, предпочитая встречаться с Арналду на стороне, но в день свадьбы приехала сюда, не испытывая никаких угрызений совести. Более того, она позволила себе зажать Арналду в укромном уголке и расцеловать его со всей страстью, на какую была способна.
— Я соскучилась по тебе! Давай сбежим сегодня под шумок хотя бы ненадолго.
— Я тоже соскучился, — ответил ей Арналду. — Буду ждать тебя там же, где всегда!
Увлеченные друг другом, они не заметили появления Гонсалы, которая не только все увидела, но и услышала их диалог.
— Значит, у вас уже все давно отлажено? — произнесла она гневно. — Патрисия, ты мне больше не подруга! Я не желаю тебя знать!
— Но я люблю твоего сына! Сейчас, когда от него все отвернулись, только я его и поддерживаю! — заявила в свое оправдание Патрисия, но Гонсалу это не убедило.
- Тебе нужен не он, а его деньги, сказала она с горечью.
— Мама, не вмешивайся в мою жизнь! вскипел Арналду. — Не тебе меня учить! Отец обманывал тебя в течение двадцати пяти лет!
— И я ему этого не простила. Я ушла от него. Ты хочешь, чтобы то же самое сделала и Бетти?
— Да Бетти обо всем знает, только делает вид, будто ничего не замечает, — отрезал Арналду. — Умные женщины всегда так поступают. А глупые вроде тебя коротают свой век в одиночестве!
Гонсала была потрясена — и грубостью сына, и тем, что Бетти закрывает глаза на его измену. Все свое возмущение она высказала Арналду, но тут некстати подошла Бетти, и скандал набрал новые обороты. Супруги обрушили друг на друга взаимные упреки, Бетти припомнила Арналду не только Патрисию, но и Ану Паулу, а он ей, соответственно, Раула.
— Ты вообще никогда меня не любила! — кричал на весь дом Арналду. — И замуж вышла только из-за денег. Это у тебя в крови. Вторая дона Ева: та же алчность и то же распутство!
Под градом этих упреков и оскорблений Бетти выбежала прочь из дома.
Гонсала, схватившись за голову, ушла к себе в комнату.
А тем временем уже стали собираться гости — друзья Тьягу. Никому из них не было весело, все знали, что он женится по необходимости, против своей воли, и шли сюда лишь затем, чтобы поддержать его в трудную минуту. На Тьягу было страшно смотреть. Сержинью даже посоветовал ему набраться мужества и отменить свадьбу.
— Еще не поздно, — говорил он. — Гости все поймут и не обидятся на тебя. Ребенка ты можешь признать, а жениться вовсе не обязательно!
Тьягу напряженно молчал. Казалось, еще секунда, и он действительно сбежит с собственной свадьбы.
Но тут прозвучал телефонный звонок. Тьягу машинально взял трубку. Звонила медсестра из той клиники, где недавно лечилась Валерия.
— Что, какие-то осложнения? — спросил Тьягу. — Валерия сейчас занята, но вы можете все сказать мне, я ее будущий муж.
— Да, я вас прекрасно помню. Вам нужно заехать за выпиской из медицинской карты. Этот документ Валерии еще понадобится, поскольку у нее был выкидыш...
— Что?! Вы не ошиблись?
— Ох, простите, я не знала...
Швырнув трубку, Тьягу помчался в спальню к Валерии.
— Сюда нельзя! — преградила ему дорогу Патрисия. — Невеста еще не готова.
— Это теперь не имеет значения, потому что свадьбы не будет! — заявил Тьягу. — А чтобы взять справку о выкидыше, не обязательно надевать фату!
Арналду был уверен, что Бетти помчалась к Раулу, а она поехала к графине и рассказала ей всю правду о своем неудачном замужестве.
— Вы говорили, что в молодости совершили похожую ошибку, за которую вам потом пришлось расплачиваться. Помогите мне! Подскажите, что я должна сделать! Я последую любому вашему совету, потому что доверяю вам, как матери!
Бетти была слишком взволнована и не замечала, что ее собеседница едва держится на ногах. Лишь когда графиня стала задыхаться, словно от удушья, Бетти встрепенулась:
- Вам плохо? Я вызову доктора!
Графиня жестом показала на сумочку, и Бетти догадалась, что там лежит лекарство.
Вытряхнув на стол содержимое сумочки, она действительно обнаружила там флакон с лекарством
— Это?
Графиня согласно кивнула.
Бетти подала ей капли и стакан с водой. А когда стала убирать лекарство обратно, то увидела на столе знакомую фотографию, которую только что вытряхнула из сумки графини.
— Это же наша детская фотокарточка! — воскликнула она. — На ней — Жулия, Сели и я! Откуда она у вас?!
Графине уже полегчало, она задышала ровнее, но говорить не могла.
А Бетти продолжала:
- У меня была такая же, но я ее потеряла. Вы знали нашу маму? Она была вашей подругой? Не молчите же! Я чувствую: здесь какая-то тайна! Зачем вам хранить фотографию незнакомых девчонок, которые уже давно выросли? Зачем вы приглашали нас к себе? Почему вы нас так любите?..
Засыпав ее вопросами и не получив ответа, Бетти впала в другую крайность:
— Вы чем-то навредили маме? Поэтому не хотите отвечать? Но я вызову полицию, устрою скандал!..
— Не надо, — слабым голосом попросила графиня. — Я не могу тебе всего рассказать: обещала хранить тайну.
— Ах, значит, тайна все же существует? Я не уйду отсюда, пока ее не узнаю.
У Евы больше не осталось сил для сопротивления, и она призналась:
— На самом деле меня зовут Ева Монтана. я — твоя мама, Бетти!
— Этого не может быть! Вы — авантюристка! — не поверила ей Бетти.
И тогда Ева рассказала все, что с ней произошло, не называя только имени Сан-Марино. Бетти плакала вместе с ней, но все еще не до конца верила в чудесное воскрешение матери. Последние сомнения рассеялись, когда Ева припомнила несколько эпизодов из детства Бетти и Жулии.
— Я могла бы сказать, что эту фотографию мне дала ваша мама, но у меня больше нет сил, притворяться, — говорила она, обнимая и целуя Бетти.
— Мамочка, так ты жива? Жива!.. — плакала от радости Бетти. — Надо позвать Жулию и Сели!
— Нет, не надо. Они не поймут меня и не простят. На мне столько грехов!..
— Поймут! — уверенно заявила Бетти и тотчас же позвонила Жулии: — Бери Сели и срочно приезжай к графине! Срочно! Я потом тебе все объясню.
Сестры вскоре приехали. Но Ева оказалась права: в отличие от Бетти две другие дочери повели себя крайне агрессивно. Сели, убитая горем из-за свадьбы Тьягу, с самого утра была на грани истерики, а тут еще одно потрясение! Не в силах сдерживать себя, она сорвалась на крик:
— Это жестоко — играть на наших сиротских чувствах! Я с самого начала знала, что от вас нужно ждать беды! Бетти, не верь ей, она самозванка и мошенница! Идемте отсюда скорее!
Жулия поддержала Сели:
— Вы где-то украли эту фотографию. Только не понимаю зачем. Я была уже большой, когда мама умерла, и хорошо ее помню!
Ева стала говорить об аварии, о пластических операциях, о том, что перечисляла дочерям деньги, что была тайком на свадьбе у Бетти.
— Вы мною страдали по моей вине, но я приехала сюда, чтобы исправить прошлые ошибки и хоть недолго побыть рядом с вами. Я не собиралась открывать вам свое имя, Бетти меня разоблачила…
— Мама, не говори так! Я просто узнала тебя, сердцем почувствовала в тебе родную мать! — взволнованно произнесла Бетти... — Жулия, мама любит нас! Она подарила тебе медальон, который был ее талисманом. Святая Тереза — покровительница Евы Монтана.
Жулия растерянно молчала, а Сели в течение всего разговора только, наполнялась гневом и, наконец, выплеснула его на Еву:
— Если вы действительно та женщина, которая нас родила, а потом бросила, то я вас проклинаю! Да! Будь ты проклята, Ева Монтана!
Она выбежала прочь из комнаты. Жулия последовала за ней, пригрозив Еве:
— Если с Сели что-нибудь случится, я отдам тебя под суд! А ты Бетти, ничего не говори отцу! Он умрет от такой новости…
Жулии не удалось догнать младшую сестру. Выбежав из отеля, Сели сразу же остановила такси и умчалась к отцу.
— Мама умерла! — кричала она. — А эту женщину я ненавижу!
Это была истерика, и Отавиу ничем не мог помочь дочери.
— Она не должна была того делать, — говорил он Алексу о Еве. — Теперь все изменилось, надо что-то предпринимать.
- Я позвоню Шику, посоветуюсь с ним, — сказал Алекс.
Тем временем у них в доме появился Тьягу.
— Где Сели? Я пришел к ней навсегда! Я люблю ее! — сообщил он Алексу и Отавиу.
— Это хорошая новость, — улыбнулся Отавиу. — Иди к моей дочери, ты ей сейчас очень нужен.
Оставив Сели на попечение Тьягу, Отавиу и Алекс уехали на оперативное совещание с Шику и Раулом.
С Жулией они разминулись.

Глава 35
Экстренное совещание проходило на квартире у Раула.
Отавиу считал, что Еву и Сан-Марино пора отдать в руки полиции.
— Она открылась девочкам, нарушила наш договор. Скорее всего, ей опять удалось обмануть меня. Я развесил уши, а Ева, как всегда, действует с Сан-Марино заодно. Шику, звони своему комиссару, пусть он теперь ими займется!
— Но план Евы мне казался очень разумным, — возразил Шику. — Она хотела спровоцировать Сан-Марино на признание в многочисленных преступлениях. А то, что она открылась дочерям, так мы же не знаем, что там у нее произошло. Надо съездить к ней и все узнать!
— А не на это ли она как раз и рассчитывала? — высказал предположение Раул, — Очень похоже на ловушку для Отавиу, разумеется. Дочери скажут ему, он помчится к Еве, а там его уже ждут головорезы Сан-Марино.
— Нет, что-то тут не так, — продолжал сомневаться Шику. — Если бы Ева хотела расправится с Отавиу, ей, наоборот, не надо было засвечиваться перед дочерями. Я сам с ней поговорю. Ева нам нужна! Только с ее помощью мы сможем засадить Сан-Марино за решетку!
В результате долгих споров к Еве отправились Шику и Раул, который должен был отвлекать на себя охрану.
Вернулись они из отеля в боевом настроении.
— Ева на нашей стороне! — сообщил Шику. — Она подробно изложила мне свой план. Час расплаты близок! Не далее как завтра Сан-Марино будет сидеть в тюрьме!
А в это время Сан-Марино уже прибыл к Еве и устроил ей допрос с пристрастием.
— Что у тебя общего с Шику Мота? Он был здесь, не отпирайся, мои люди за тобой следят.
— Значит, ты не доверяешь мне? — обиделась Ева.
— Доверяй, но проверяй! Что здесь делал Шику Мота?
— Я его видела впервые. Он представился журналистом, просил у меня интервью. Пробрался сюда без моего разрешения. Кстати, он ведь работает в твоей газете?
— Да. Но не это главное. Шику — близкий друг Отавиу!
— Вот как? Я этого не знала...
— Ева, не вздумай опять меня обмануть! — с угрозой произнес Сан-Марино.
— Ты огорчаешь меня, - сказала она. — Что я должна сделать, чтобы ты мне окончательно поверил?
— Принеси на блюде голову Отавиу! Только в этом случае я перестану сомневаться.
- Хорошо. Я согласна сделать все, лишь бы вернуть тебя и твою любовь! Если хочешь, я могу заманить Отавиу в Арарас, в наш заброшенный дом. Позвоню, скажу, что есть важная информация о Еве, но Отавиу сможет ее получить, если приедет в Арарас один, без Алекса, без друзей. И вообще — если проболтается кому-либо об этом звонке, то поставит под угрозу жизнь дочерей. Уверена, он клюнет на такую наживку.
— Я и так могу его убрать. Но мне нужно знать, что ты не ведешь двойную игру и действительно хочешь навсегда стать моей!
— Ты же не веришь мне на слово. Поэтому я и предлагаю устроить мне такую проверку, чтобы между нами уже ничего не стояло. Ты установишь слежку за Отавиу, и если убедишься, что он отправился в Арарас один, без охраны, то мы с тобой тоже поедем туда. Как видишь, я не боюсь стать твоей заложницей.
— Если ты заманишь Отавиу в Арарас, и мои люди не обнаружат за ним хвоста — тебе не обязательно туда ездить.
— Нет, я хочу напоследок потешиться над ним вместе с тобой! — засмеялась Ева. — Не лишай меня такого удовольствия. Пусть он узнает, что я все эти годы была жива и любила тебя. А потом уже ты сам будешь решать его судьбу.
Этот же план Ева обсуждала и с Шику, только в несколько ином варианте: ловушка в Арарасе предназначалась для Сан-Марино, а не для Отавиу.
Шику поверил Еве и согласился на такой план. Алекс был неспокоен — тревожился за Отавиу, опасаясь подвоха. Сам же Отавиу ни в чем не был уверен, но все же отважился на риск: поехал в Арарас один, без охраны.
У дома, где когда-то он жил с молодой женой, а потом и с двумя дочерьми, его уже ждала Ева.
- Я купила этот дом в память о нашем прошлом, — сообщила она Отавиу. — Возможно, кто-нибудь из девочек захочет здесь поселиться. Только его надо отремонтировать.
Они вошли внутрь дома. На Отавиу сразу нахлынули воспоминания, которыми он стал делиться с Евой.
И тут их уединение нарушил Сан-Марино. Он предстал перед ними, зловеще улыбаясь и держа в руках пистолет.
— А ты все такой же дурачок, — обратился он к Отавиу. — Опять попался в ее сети! Ева, поздравляю тебя! Это лучшее доказательство твоей любви ко мне!
- Это ты попался, — ответил Отавиу. — Я засажу тебя в тюрьму!
Сан-Марино расхохотался:
— Ева, не стоит продлевать эту агонию. Расскажи ему все, и мы с ним покончим. Самолет на Майами уже ждет нас!
— Да, Отавиу, ты уж извини, — тоже засмеялась Ева, - но мне пришлось устроить для тебя эту западню. Если бы ты меня не узнал, то, может быть, и остался бы, жив. А так... Я вернулась к Антониу, потому что всегда любила только его. А тебя презирала всю жизнь! И сейчас привезла тебя в этот курятник, который ты называл нашим домом, чтобы унизить тебя в последний раз перед твоей смертью!
— Ева, я не верю своим ушам! - воскликнул Отавиу. — Неужели в тебе совсем не осталось ничего человеческого? Вспомни о наших дочерях!
— Я всегда знала, что ты слабак. Но сам ты считал себя вполне достойным жить с такой женщиной, как я, а мою любовь к Антониу расценивал как предательство.
— Ты предала не только меня, но и собственных детей! — вставил Отавиу.
— Не надо прикрываться детьми, как щитом, Отавиу! — с укором произнесла Ева. — Я затем я привезла тебя сюда, чтобы ты хоть перед смертью понял, что не вправе обвинять меня в предательстве. Осознай, наконец, свое ничтожество! Вспомни, что ты сделал для того, чтобы заслужить мою любовь? Ничего! А что сделал Антониу! Какие препятствия преодолел он на своем пути, чтобы обеспечить мне достойную жизнь! Расскажи ему, Антониу! Объясни, кто — он и кто ты!
— Что ж, для меня это большое удовольствие — бросить тебе в лицо всю правду, которую я вынужден был скрывать долгие годы, — отозвался Сан-Марино. — Ты считал меня другом и братом, Отавиу? Не так ли? А я люто ненавидел и тебя, и твоего отца! Особенно тебя. Потому что ты все получал, не приложив ни малейшего усилия. Даже Еву получил в жены, хотя я любил ее, и она любила меня! Тебе все доставалось легко, а я вынужден был делать грязную работу, чтобы отобрать у тебя и отцовский капитал, и Еву. На этом пути я никого не пожалел, всех угробил, кто пытался мне помешать, — твоего отца, его приспешника Элиу Арантеса, я даже Алвару не пожалел, когда он меня предал. То же было и с Евой. Она дрогнула, в какой-то момент переметнулась на твою сторону, а этого я не мог ей спустить. К счастью, она выжила и осознала свою ошибку. Теперь мы всю оставшуюся жизнь будем вместе!
— Да, до самой смерти! — подтвердила Ева.
- Ну а я тоже исправлю свою давнюю оплошность, — продолжил Сан-Марино. — Когда-то я сбросил тебя с балкона, да, видно, чуть-чуть не рассчитал силу. А может, ты оказался чересчур живуч. Но теперь я не допущу промашки!
Он взял Отавиу под прицел и, злорадно усмехнувшись, произнес:
— Я буду, великодушен, позволю тебе попрощаться с Евой. Хочешь сказать ей что-нибудь перед смертью?
- Да. Ты опять предала меня, Ева! Я тебя проклинаю! Ева вырвала пистолет из рук Сан-Марино:
— Позволь мне это сделать! Я сама его застрелю! Однако, завладев оружием, она направила его не на Отавиу, а на Сан-Марино.
— Убийца? Сейчас ты мне за все заплатишь! — промолвила Ева и тотчас же оказалась сбитой с ног — это Сан-Марино, понял, как жестоко он обманулся, вступил с ней в борьбу.
— Надо было пристрелить тебя в первый же вечер, как только я узнал тебя! — прохрипел он и вдруг услышал грозный голос комиссара Серафима:
- Антониу Сан-Марино, вы арестованы! Сопротивление бесполезно!
Полицейские защелкнули на нем наручники.
— Вы ответите за этот беспредел! — гневно бросал комиссару Сан-Марино. — Я никому не прощаю насилия над собой! А ты...
Он перевел взгляд на Еву и вдруг увидел, что ее поддерживают под руки Отавиу и... Жулия. А вокруг них суетятся Шику, Раул и Алекс.
— Жулия, дочка, я ни в чем не виноват, — истошно закричал Сан-Марино. — Не верь им!
— Не смей называть меня дочкой, убийца! — ответила она. — Мой отец — Отавиу Монтана, и я горжусь им! Так же, как горжусь моей матерью, благодаря которой тебя, наконец, удалось уличить во всех твоих преступлениях...
— Ерунда! Ни у кого нет улик против меня! — самонадеянно воскликнул Сан-Марино, но комиссар ему возразил:
— Ваше признание в убийствах мы записали на видео - и аудиопленку, а, кроме того, у нас есть достаточно свидетелей и потерпевших - сеньора Отавиу, графини Бранденбургской. Нами доказана ваша преступная связь с бывшим комиссаром Таваресом, который был убит по вашему же приказу. И, наконец, исполнитель большинства заказанных вами убийств — Торкуату, уже вовсю дает показания! Надеюсь, это достаточное основание для вашего ареста?
- Мы еще посмотрим, чья возьмет, — не желал смириться с поражением Сан-Марино. — Ева, Отавиу, Шику, я вас проклинаю. Жулия. Только тебя одну люблю, доченька моя!
Полицейские увели его, и Отавиу, наконец, смог перевести дух.
— Ева, прости меня, в какой-то момент я и впрямь поверил, что ты действуешь на стороне Сан-Марино. Ты была так убедительна!..
— Это ты меня прости, Отавиу, — слабым голосом ответила она. — Если бы ты знал, скольких сил стоила мне такая убедительность. Но все-таки я выдержала...
В тот же момент силы оставили Еву, она потеряла сознание и очнулась уже в машине, по дороге домой. Увидев Жулию, улыбнулась.
— Доченька моя!..
— Да, я здесь, — ответила Жулия. — И папа здесь. И Шику. Я люблю его, мы скоро поженимся! А это Раул...
— Его любит Бетти, — продолжила вместо Жулии Ева.
— И я ее люблю! Мы тоже скоро поженимся! — не растерялся Раул.
— Да-да, я всем вам желаю счастья, — сказала Ева. Мы отвезем тебя в отель, ты отдохнешь там, — ласково говорила Жулия. — С тобой какое-то время поживут Бетти и твой внук — сын Раула. Бетти ушла от мужа... А потом мы сыграем сразу три свадьбы! У Сели тоже есть жених.
— Четыре! — поправил ее Отавиу. — Мы с Гонсалой, наконец, сможем объединиться.
В таком радужном настроении они пребывали несколько дней.
Дочери, в том числе и Сели, простили Еву. Не меньшим счастьем для них стало полное выздоровление отца, о чем они узнали с большим опозданием, но тоже простили Отавиу его вынужденное притворство.
Ко всем этим радостям добавилась еще одна — долгожданная беременность Онейди.
Алекс был на седьмом небе.
— У нас родится сын, и мы назовем его Отавиу! - радостно извещал он всех.
— А если будет дочка? — спрашивали его, и он отвечал уклончиво:
— Для девочки я еще не выбрал имени.
Между тем Ева сообщила Отавиу, что деньги, снятые когда-то со счета Григориу, она восполнила.
— Не волнуйся, это чистые деньги, — сказала она, — я заработала их честным трудом. Они по праву принадлежат тебе. А для каждой из дочерей я открыла отдельные счета. Этим невозможно компенсировать все мои грехи перед ними, но все же... Не обижай меня, возьми деньги. Я все равно скоро умру. А ты живи долго и счастливо. С Гонсалой, с нашими детьми и внуками… К сожалению, я такой счастливой старости не заслужила.
— Не казни себя, — попытался утешить ее Отавиу. — Ты нужна дочерям. А я... деньги я возьму, не расстраивайся. И, если не возражаешь, куплю дом для Алекса и Онейди. Они так много сделали для нашей семьи! А теперь у них будет ребенок, пусть они поживут, наконец, в собственном доме!
— Ты прав, — согласилась Ева. — Мне самой следовало об этом подумать. Но на меня столько всего свалилось — и радостей, и горестей...
— А горести от чего? Ты все еще любишь Сан-Марино?
— Нет, я его вычеркнула из памяти! Дело в другом... Мне горько, что я не смогу пожить рядом с девочками, не смогу увидеть их счастливыми и порадоваться вместе с ними. Мои дни сочтены, Отавиу. Потому я и решила уехать в Германию. Не хочу, чтобы девочки видели, как я умираю. Пусть они запомнят меня здоровой и красивой. Я уже и билет на самолет заказала.
— Ты даже не будешь на свадьбе Жулии? Ева, так нельзя! Не уезжай.
— Нет, я уже все решила. Я благословлю моих дочерей на счастье с их избранниками и уеду. Скажу, что должна уладить кое-какие дела. А ты не выдавай меня. Обещаешь?
- Обещаю, — хмуро произнес Отавиу.
Прежде чем навсегда уехать из Бразилии, Ева также сочла своим долгом откровенно поговорить с Гонсалой и повиниться перед ней.
— Прости меня, — сказала она. Я причинила тебе много зла и страданий, даже сейчас, расплатившись с Сан-Марино по всем счетам, я невольно заставила страдать твоих сыновей. Сели рассказывала мне, как болезненно воспринял Тьягу арест отца.
— Да, Тьягу очень переживает. Представь, каково ему было узнать, что его отец убийца! Но все равно я благодарна тебе за помощь в аресте Сан-Марино, а моя ревность и старые обиды остались в прошлом. Главное, что я теперь могу быть спокойна за жизнь Отавиу. — А я очень рада, что в его жизни появилась такая женщина, как ты. Отавиу замечательный. Честно говоря, я тебе даже немного завидую. Раньше я не понимала, какое это счастье — быть рядом с ним. Сан-Марино тогда затмил собой все, лишил меня разума!
— Я понимаю тебя, — вздохнула Гонсала, — Я ведь тоже когда-то любила Антониу.
— Как странно все переплелось в нашей жизни, — продолжила ее мысль Ева. — Мы с тобой обе любили Антониу, теперь ты будешь женой Отавиу, а наши дети — Сели и Тьягу
— тоже любят друг друга. Жаль, что у Бетти с Арналду все так неудачно сложилось...
— Нет, я рада за Бетти. С Раулом она будет счастлива, а мой старший сын, к сожалению, много взял от отца. Он даже арест Антониу воспринял как удачу: ведь газета и верфь оказались теперь в его руках!
Арналду действительно был счастлив, став полновластным хозяином собственности отца. Это счастье даже не смогла омрачить Бетти, когда призналась, наконец, что отец ее ребенка — Раул. Арналду отпустил ее с миром и облегченно вздохнул. Теперь он мог спокойно проводить время с Патрисией, а иногда, для разнообразия, — и с Аной Паулой, которую, как и обещал, сразу же назначил главным редактором вместо Жулии.
С его приходом в газету многие сотрудники уволились и перешли в новое издание, которое организовали Жулия и Шику на деньги, подаренные Евой. В этом издании нашлось место и для секретарши Мары, и для Лусии Элены, чего ей не смогла простить Жудити.
— Меня все предали, — жаловалась она Лидии, надеясь найти в ней союзницу. Даже эта курица Лусия Элена переметнулась к Жулии Монтана. Теперь у меня вся надежда только на тебя. Вдвоем мы сможем отбить Шику у Жулии! Ты не уезжай в Англию, зачем она тебе нужна!
— Спасибо за доверие, дона Жудити, — отвечала ей Лидия, — но в Англию я поеду. Там у меня будет интересная работа, которая как раз поможет мне забыть Шику.
В отличие от Шику и Жулии, которые теперь не расставались ни на минуту, Бетти и Раул натолкнулись на неожиданное препятствие, помешавшее их немедленному воссоединению.
Поначалу все складывалось как нельзя лучше: Раул привез к себе Бетти и сына, устроил праздничный ужин, даже успел позвонить доне Иеде и сообщить ей, что она стала не только свекровью, но и бабушкой.
— Готова поклясться, что ты женился на Бетти! На той самой девушке, которую представлял мне когда-то как свою невесту! — догадалась проницательная дона Иеда.
Раул был потрясен, а Иеда окончательно сразила его, добавив:
— Я так понимаю, как раз тогда вы и внучонка моего зачали! Молодцы! Поцелуй за меня Бетти и скажи, что завтра же я к вам прилечу.
Бетти сразу засуетилась: принимать свекровь — это всегда трудный экзамен, а особенно здесь, в холостяцкой квартире Раула, еще не обретшей черты семейного очага.
— Но ничего, скоро мы с тобой заживем как надо! Мама оставляет нам кучу денег! — сообщила она с восторженным блеском в глазах, и это привело Раула в ужас.
- Боже мой! Опять деньги! — воскликнул он, схватившись за голову. — Это же страшно: голодранец и богачка! Вряд ли мы сможем ужиться вместе… И зачем я только с тобой связался!.. Нет, от сына я не отказываюсь, он мой, но твои взгляды на жизнь мне претят. Я должен подумать, стоит ли мне вообще на тебе жениться,
Бетти обиделась на него и, забрав сына, уехала в дом отца.
Правда, не прошло и часа, как Раул примчался следом и увез их обратно.
- Если я когда-нибудь скажу что-то подобное о моих взглядах на жизнь, то сама же вырву себе язык! — поклялась страшной клятвой Бетти. — А квартиру мы себе все-таки купим. Скромненькую, но уютную!
Находясь в следственном изоляторе, Сан-Марино не терял времени зря и с помощью своих адвокатов готовился побег. Влиятельных людей, способных вытащить его из тюрьмы, у Сан-Марино было предостаточно как, впрочем, и денег, необходимых для подкупа тюремной охраны.
И вот как раз в тот самый день, когда Ева должна была уехать из Бразилии, у нее в номере появился Сан-Марино с пистолетом в руках и сказал:
— Вот теперь я тебя прикончу! Пойдешь со мной. И если издашь хоть один звук — мои ребята убьют твоих дочерей!
Ева молча повиновалась ему.
Взяв ее в заложники, он из машины позвонил Отавиу и велел ему тотчас же ехать на верфь.
— Только чтоб никакой полиции! Иначе мои сообщники укокошат твоих белобрысых дочерей — Бетти и Сели! А если ты опоздаешь хоть на минуту, я застрелю Еву, которую сейчас держу под прицелом!
Времени на раздумье у Отавиу не было, но перед тем как отправиться на верфь, он все же успел позвонить комиссару Серафиму, и тот приказал своим подчиненным окружить верфь Сан-Марино.
Отавиу же прибыл туда в назначенный час, и Сан-Марино, угрожая пистолетом, повел его и Еву в док, на самую верхотуру. От злобы и ненависти у него помутился рассудок. В тот момент Сан-Марино не думал о спасении собственной жизни, а страстно желал только одного: исправить свою давнюю оплошность и на сей раз сбросить Отавиу с высоты наверняка — так, чтобы тот уже не смог прийти в себя ни через восемнадцать лет, ни через сто восемнадцать.
Поднявшись на высоту и держа пистолет у виска Евы, он приказал Отавиу встать у края бетонной площадки.
— Настал час Страшного суда. Готовься к смерти, Отавиу! — зловеще произнес он. — Сейчас моя мечта осуществится, я сброшу тебя вниз!
Все так же держа Еву под прицелом, Сан-Марино вместе с ней стал осторожно приближаться к Отавиу, и тот, не выдержав, крикнул:
—Трус! Прикрываешься женщиной! Стреляй, я не боюсь тебя!
— Нет, я не буду стрелять. Я тебя сброшу! Как в прошлый раз, с балкона!
Он уже подошел к Отавиу на опасное расстояние, и тут Ева сделала неожиданный выпад в сторону Сан-Марино, столкнув его с площадки.
Но он успел схватить ее за руку, и они полетели вниз оба. Смерть настигла Сан-Марино в то же мгновение, как только он рухнул с огромной высоты на асфальт.
А Ева упала на него, смягчив тем самым удар. Очнувшись и увидев бездыханное тело Антониу, она прошептала:
— Прости, любимый... Я тоже умираю...
Ее увезли в больницу, сделали ей несколько сложных операций, и она была жива еще целых три дня, в течение которых успела попрощаться и с Отавиу, и с дочерьми, и с будущими зятьями.
А последние ее слова были обращены к Гонсале:
— Я ухожу со спокойной душой. Вверяю тебе моих детей... Ты будешь для них лучшей матерью, чем была я...
Эпилог.
Прошло еще полгода, миновали траурные дни, и однажды Жулия и Шику решили все-таки обвенчаться в церкви.
Но в ночь перед венчанием Шику дописывал важную статью и утром предъявил ее Жулии — как главному редактору.
Она, уже облаченная в свадебный наряд, деловито взяла статью, внимательно, с пристрастием прочитала ее, сказала:
— Неплохо.
Шику поморщился.
— Тебя не устраивает мой отзыв? Тогда отдай статью на суд министру печати! — недовольно бросила Жулия. – Наверняка он скажет тебе, что ты великий журналист.
Она выглядела очень смешно — сердитая, и в подвенечном платье. Шику засмеялся, но не слишком весело.
- Неужели мы с тобой всю жизнь будем вот так цапаться? — спросил он полушутя-полусерьезно. — Может, и в самом деле лучше отправиться к министру, а не к священнику?
— Э, нет! — погрозила ему пальцем Жулия, улыбнувшись. — Я не позволю тебе сбежать из-под венца. Мы предназначены друг другу судьбой, а от судьбы, как известно, не убежишь. Давай поторопимся, мой любимый, а то и вправду опоздаем на собственную свадьбу.

Дата добавления: 2015-08-29