<2> Там же. С. 12. Ниже, противопоставляя сделку недействительную и сделку несостоявшуюся, Н.В. Рабинович пишет: "...недействительная сделка - ЭТО СДЕЛКА, КОТОРАЯ СОСТОЯЛАСЬ, однако в силу присущих ей недостатков ПРИЗНАЕТСЯ ЛИШЕННОЙ ПРАВОВОЙ СИЛЫ" (выделено мной. - В.Б.) (там же. С. 21). Из этой цитаты видно не только то, что автор склоняется к волевой теории уже в ее чистом виде, но и то, что автор различает два вида юридических последствий (правоотношений): 1) созданные самой сделкой (волевым актом) и 2) созданные сделкой и подтвержденные законом. Вот как проявилось изначальное смешение понятий о влиянии действий и событий на фактические отношения с юридическим значением такого влияния.
<3> Позднее это высказывание почти слово в слово повторил Р.Г. Насыров: незаконные сделки определены им как "сделки, направленные на установление ЗАПРЕЩЕННОГО ЗАКОНОМ ПРАВООТНОШЕНИЯ... Квалифицирующим признаком незаконных сделок является направленность волеизъявления на возникновение ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ И ОБЯЗАННОСТЕЙ, НАРУШАЮЩИХ ПРАВОВЫЕ ЗАПРЕТЫ" (выделено мной. - В.Б.) (Насыров Р.Г. Указ. соч. С. 18). Но бывают ли такие права и обязанности, которые устанавливаются... вопреки запрещениям позитивного права? - вот в чем вопрос!
<4> Рабинович Н.В. Указ. соч. С. 21.
Не особенно помогает делу и соображение о том, что неблагоприятные последствия, постигающие участников недействительной сделки (реституция, изъятие и т.д.), являются последствиями не самой сделки, а объявления ее недействительной <1>. Оно, бесспорно, правильно в первой своей части, ибо имущественные последствия недействительности сделок имеют смысл только в том случае, когда помимо самой недействительной сделки было совершено какое-то предоставление во исполнение якобы возникших из нее обязанностей, но совершенно неверно в части заключительной. Отделять недействительную сделку как действие (один юридический факт) от ее объявления недействительной (второй юридический факт) - путь чисто схоластический, ибо заключается в попытке "отделения" от понятия его неотъемлемого свойства, попытке, подобной, например, отделению от понятия газа свойства заполнять весь предоставленный ему объем. Особого акта "объявления сделки недействительной" не знает и не знало ни одно законодательство; в лучшем случае о чем-то похожем можно говорить только применительно к оспоримым сделкам, но не более. Считать юридическим фактом (пресловутым "объявлением") норму закона, закрепляющую тот или другой состав недействительной сделки, конечно же, невозможно.
--------------------------------
<1> Там же. С. 15.
Резюме 15. Итог, как можно видеть, не особенно утешителен. Но отрицательный результат - это тоже результат. Общие положения о сделках и недействительных сделках в учении Н.В. Рабинович либо не корреспондируют друг с другом, либо преисполнены внутренних противоречий. Этот опыт, несомненно, заставляет еще раз помянуть добрым словом Д.Д. Гримма - его стройный системный подход и точное разграничение понятий - и уж, во всяком случае, не пытаться подводить понятия под тот или иной тип, искусственно расширяя последний до несообразных границ - правовых последствий, правомерности и противоправности в том или ином (узком или широком) смысле.
§ 8. Взгляды В.П. Шахматова
Некоторого (для целей нашей работы - не столь значительного) внимания заслуживают взгляды В.П. Шахматова. Помимо его следования букве и духу взглядов Д.Д. Гримма на сделку как психологический феномен следует отметить несколько нетрадиционное понимание им цели (направленности) сделки.
"Сделки и вызываемые ими правовые последствия, - пишет он, - являются юридическими СРЕДСТВАМИ ДОСТИЖЕНИЯ ЖЕЛАЕМЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В РЕАЛЬНЫХ, ФАКТИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ" <1> (выделено мной. - В.Б.). Если обычно сделка определяется как действие, направленное на достижение юридических последствий, то по В.П. Шахматову и сама сделка и ее правовые последствия - это лишь средства для достижения совершенно иной цели - "ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ФАКТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ путем установления, изменения или прекращения соответствующих гражданских прав либо обязанностей" <2> (выделено мной. - В.Б.). Но как такое может быть? Как при помощи права (идеологической субстанции волевого происхождения) можно воздействовать на факт (материальную субстанцию, лежащую вне носителей свободной воли)? Оказывает ли "установление, изменение или прекращение соответствующих гражданских прав либо обязанностей" влияние на какие-нибудь другие отношения, кроме правовых (идеологических, надстроечных, волевых)? Вряд ли. Невольно вспоминается аналогичная мешанина, встретившаяся нам в работе Н.В. Рабинович: факты становятся юридическими оттого, что они приобретают правовое значение, а правовое значение они приобретают оттого, что... воздействуют на права и обязанности. Но если воздействие на права и обязанности это еще не само правовое значение, а лишь его причина, то в чем же тогда, спрашивается, состоит само пресловутое правовое значение?
--------------------------------
<1> Шахматов В.П. Указ. соч. С. 74; о том же - в определении действительной сделки на с. 87 - 88.
<2> Там же. С. 88.
Второй, интересный для нас момент касается попытки доведения В.П. Шахматовым до логического завершения взгляда И.С. Перетерского и М.М. Агаркова по проблеме соотношения понятий о сделке и недействительной сделке <1>. Показательно, что автор не предпринимает попыток дать определение сделки вообще, предпочитая ограничиться определениями действительной и недействительной сделок <2>. Именно действительная сделка характеризуется таким качеством, как правомерность. Что же касается сделок недействительных, то таковые (по мнению В.П. Шахматова, сформулированному им после довольно длительного изучения понятий о правомерности и противоправности) могут быть как противоправными, т.е. нарушающими запреты правовых норм, так и такими, "недействительность которых обусловлена иными недостатками их состава" <3>. "Вина и нарушение юридического запрета характеризуют противоправную сделку" <4>; "противоправная сделка - это правонарушение" <5>, - заключает он. Всякая противоправная сделка недействительна, но не всякая недействительная сделка противоправна; существуют сделки хотя и правомерные, но "состав которых не соответствует описанным в нормах права признакам состава сделок данного вида" <6>.
--------------------------------
<1> В автореферате кандидатской диссертации (1951) ученый прямо пишет, что для сделки характерно "единство субъективной и объективной направленности. Сделка - правомерное действие. Достижение сторонами своих целей путем совершения сделок охраняется законом... Воля сторон в сделке поддерживается объективным правом, поэтому при помощи сделок достигается тот правовой результат, на достижение которого была направлена воля" (Шахматов В.П. Основные проблемы теории сделки по советскому гражданскому праву: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Свердловск, 1951. С. 14). И далее: "Сделкой называется правомерное действие, совершенное одним или несколькими лицами, выступающими в качестве субъектов гражданских прав, и приводящее на основании норм объективного права к тем юридическим последствиям, на достижение которых оно направлена" (там же. С. 16). Таким образом, В.П. Шахматов полностью разделяет позицию И.С. Перетерского и М.М. Агаркова.
<2> Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. С. 87 - 88, 164.
<3> Там же. С. 131, 136.
<4> Там же. С. 137.
<5> Шахматов В.П. Указ. соч. С. 140.
<6> Там же. С. 164.
Предложенное решение не может не заставить усомниться в его правильности, ибо говорить о противоправности или правомерности возможно в отношении отнюдь не всякого деяния, в том числе и такого, которое по своему внешнему виду весьма напоминает сделку. Как противоправность, так и правомерность - мерка лишь таких деяний, которые подлежат вменению. В.П. Шахматов об этом прекрасно помнит, когда говорит о противоправности, но начисто забывает, когда говорит о правомерности <3>. Верно, конечно, что "односторонние сделки недееспособных и договоры, в которых обеими сторонами являются недееспособные граждане, не являются противоправными" <4>, но это вовсе не означает, что таковые сделки являются правомерными, но недействительными по причине дефектности в ином (нежели содержание) элементе состава (в данном случае - субъектном). Дефектность в ином, чем законное содержание, элементе состава означает отсутствие действия, обладающего одним из необходимых признаков сделки, а может быть, даже и отсутствие самого действия. Если это так, то о действительности (или недействительности) чего мы в таком случае рассуждаем?
--------------------------------
<3> "Волеизъявление, совершенное лицом, вполне лишенным дееспособности или же временно находящимся в таком состоянии, когда оно не может понимать значения своих действий... сами по себе взятые, являются действиями юридически безразличными. Они не являются неправомерными, так как не нарушают ни повелений, ни запретов закона. Но они не принадлежат и к числу правомерных юридических действий, так как их совершение не вызывает ни установления, ни изменения, ни прекращения правоотношений" (Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. С. 344).
<4> Шахматов В.П. Указ. соч. С. 145.
§ 9. "Воля и волеизъявление" В.А. Ойгензихта
В.А. Ойгензихт - автор единственной в отечественной правовой литературе монографии, посвященной установлению, если можно так выразиться, специально-юридического понятия воли, т.е. понятия воли, пригодного для его использования в правоведении. Основные положения этой работы суть следующие.
1. Воля (как и действие) - понятие психологической науки. Воля и действия изучаются психологией; право лишь пользуется ее достижениями. Однако и в самой психологии существует несколько различных подходов к пониманию воли <1>. Проанализировав таковые, автор приходит к выводу об общем, объединяющем их начале: "...воля - это неразрывный единый психический процесс... который можно определить как "ПСИХИЧЕСКОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПОВЕДЕНИЯ" <2> или, во всяком случае, одну из сторон или форм такого регулирования - "вершину в иерархии уровней психического регулирования деятельности" <3>; может быть, точнее было бы сказать, что пресловутый "волевой процесс" представляет собой все-таки не саму волю, а только проявление воли как особой психической способности человека <4>. "Советская психологическая наука... - заключает он, - в основном рассматривает волю как психический процесс, как категорию, имеющую регулятивную природу, сознательно-регулятивную... Волю можно определить как ПСИХИЧЕСКОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПОВЕДЕНИЯ, ЗАКЛЮЧАЮЩЕЕСЯ В ДЕТЕРМИНИРОВАННОМ И МОТИВИРОВАННОМ ЖЕЛАНИИ ДОСТИЖЕНИЯ ПОСТАВЛЕННОЙ ЦЕЛИ, В ВЫБОРЕ РЕШЕНИЯ, РАЗРАБОТКЕ ПУТЕЙ, СРЕДСТВ И ПРИМЕНЕНИЯ УСИЛИЙ ДЛЯ ИХ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ" <5> (выделено мной. - В.Б.).
--------------------------------
<1> Об этих направлениях см.: Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 10 - 13.
<2> Там же. С. 16, 17; то же - с. 24, 94, 97 (показательный тезис о невозможности противопоставлять друг другу волю в психическом и юридическом смысле).
<3> Там же. С. 18.
<4> Там же. С. 121.
<5> Там же. С. 24.
2. Волевой процесс детерминируется, во-первых, потребностями (которые являются предпосылкой формирования интересов), во-вторых, самими интересами, которые выполняют роль предпосылок к активной деятельности, и, в-третьих - установкой, которая "организует возможности в соответствии с ситуацией и в соответствии с потребностями направляет поведение, определяя его основную закономерность" <1>. Осознанным побуждением к удовлетворению потребностей и интересов (мотивом) воля мотивируется <2>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 35.
<2> Там же. С. 41.
3. Главное для права качество волевых отношений - качество, делающее возможным самое существование права, - заключается в том, что именно волевая природа определенных видов человеческих отношений делает их подверженными правовому воздействию. Именно "волевые отношения, санкционированные правовыми нормами, становятся правоотношениями, т.е. идеологическими волевыми отношениями" <1>, - цитирует В.А. Ойгензихт С.Н. Братуся. "Регулировать... государственными велениями можно лишь поведение, которое зависит от воли людей" <2>, - резюмирует сам автор. Однако очевидно, что и само такое регулирование не может иметь никакой иной природы, кроме волевой. Право (по крайней мере, буржуазное), как известно, есть возведенная в закон воля господствующего класса; стало быть, "без государственной воли, выраженной и закрепленной в нормах, не могут возникнуть правоотношения. Ее приоритет очевиден, но правоотношение становится волевым и в силу вступления в него участников по своей воле" <3>. Даже тогда, когда правоотношения возникают без прямого выражения индивидуальной воли (например, при причинении вреда или правоотношения из юридических событий), они реализуются все равно при помощи волевых действий его участников <4>. Короче говоря, всякое правоотношение - продукт двоякой воли - индивидуальной (частной) и государственной (публичной).
--------------------------------
<1> Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 92 - 93.
<2> Там же. С. 93; подробнее см. § 1 гл. 6 (с. 110 - 118) монографии. Три года спустя этот взгляд - о волевых отношениях как единственно возможном предмете правового регулирования - был назван господствующим (см.: Малеин Н.С., Мозолин В.П., Прокопченко И.П. и др. Развитие советского гражданского права на современном этапе / Отв. ред. В.П. Мозолин. М., 1986. С. 20, 25 - 30, 58).
<3> Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 93.
<4> Там же. С. 94.
4. Если верно, что право регулирует исключительно ВОЛЕВЫЕ общественные отношения, то также должно быть верно и то, что СПОСОБНОСТЬ К ВОЛЕВОМУ ПОВЕДЕНИЮ (наличие воли или волеспособность) является БЕЗУСЛОВНО НЕОБХОДИМЫМ (хотя и не всегда достаточным) УСЛОВИЕМ ДЕЕСПОСОБНОСТИ <1>. Однако этот тезис нельзя "переворачивать": "...установление в законе конкретного возраста частичной и полной дееспособности, а также деликтоспособности отнюдь не означает, что именно с этого возраста возникает ВОЛЕСПОСОБНОСТЬ ЛИЦА - способность направлять, регулировать свое поведение. Но этот возраст определяет, с одной стороны, ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИМЕНЕНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ, а с другой - ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫРАЖАТЬ СВОЮ ВОЛЮ, вступая в правоотношения" <2> (выделено мной. - В.Б.).
--------------------------------
<1> Там же. С. 97 - 98.
<2> Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 105.
5. Разумеется, "один лишь психологический процесс (т.е. воля. - В.Б.) иррелевантен для права, необходимо изъявление, выражение воли. Отсюда различаются воля и волеизъявление (объективный элемент)" <1>. Уделив достаточно много места рассмотрению вопроса о понятии волеизъявления и его формах, автор тем не менее от вопроса о юридическом значении ситуаций несовпадения воли изъявленной воле действительной уклонился. Более того, рискнем утверждать, что уклонился он и от последовательного завершения разработки декларированной темы, уйдя в ее частные вопросы - не особенно понятно, по каким критериям выделенные и как друг с другом связанные <2>. Почему? Не имеем ни малейшего понятия и никаких предположений на сей счет. Лишь через три главы авторское исследование возвращается в заданное было русло: "...чему следует отдавать предпочтение при определении действительности сделки - подлинной воле или ее внешнему проявлению?" <3> Такая вполне ординарная постановка проблемы сопровождается одним из классических решений в духе Н.В. Рабинович и В.П. Шахматова: необходимо единство воли и волеизъявления, т.е. приоритет должен отдаваться воле, но ровно настолько, насколько она была выражена вовне и могла быть распознана <4>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 121.
<2> Вот эти вопросы: волевое содержание риска и проблема выбора действия (гл. 7), образование воли юридического лица, вина и воля предприятия (гл. 8), волевое содержание вины вообще, а также вины умышленной и вины неосторожной в особенности (гл. 9). Все они, безусловно, чрезвычайно интересны и непросты, но почему же ими "разбавлено" (или разделено) единое по сути учение о воле и волеизъявлении в сделке?
<3> Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 207.
<4> Там же. С. 207 - 208.
Резюме 16. Как следовало бы подвести итоги научных изысканий В.А. Ойгензихта? Первые два тезиса никак нельзя признать новыми. То, что воля и действие должны рассматриваться именно как психологические, а не юридические понятия, и то, что мотивация детерминирует одно только поведение, но не волевой акт (действие) в целом <1>, это было доказано (с куда большей всесторонностью и убедительностью) Д.Д. Гриммом. А вот тезисы 3 и 4, в особенности будучи рассматриваемы в совокупности, дают довольно любопытный вывод - совершенно новую и неординарную постановку "вечной" проблемы источника юридической силы сделки. Суть ее вовсе не в противопоставлении воли и закона, но в противопоставлении частной воли воле социальной. Да и сфера действия этой проблемы не ограничивается сделками - она куда как шире, ибо охватывает все без исключения правовые (а, стало быть, и волевые) отношения <2>. Было бы весьма логично, чтобы такой, именно такой - новаторский и весьма рациональный - подход был бы применен ученым к постановке и решению частного проявления "вечной" проблемы теории сделок - проблеме соотношения воли и волеизъявления при их несовпадении. Увы, этого не произошло: как уже указывалось, постановка этой проблемы у В.А. Ойгензихта вполне традиционна, а ее решение встречает существенные возражения.
--------------------------------
<1> И не должна приниматься во внимание при обсуждении юридического значения волевого акта.
<2> В полном согласии с такой постановкой вопроса находится предлагаемое В.А. Ойгензихтом понятие о дееспособности как о возможности (с одной стороны, для частного лица) выражать свою (частную) волю, а с другой - о возможности (с другой стороны, для третьих лиц) рассчитывать на то, что если кто-то воспользовался такой возможностью, то его можно рассматривать в качестве дееспособного (а, стало быть, и волеспособного) лица.
§ 10. "Учение о воле в юридической сделке" Н.В. Курмашева
В последние годы интерес к проблематике общего учения о сделках определенно возрастает <1>. К сожалению, происходит это под влиянием главным образом чисто практической потребности в разработке смежного понятия - феномена недействительных (или недействительности) сделок <2>. Иными словами, повышение научного интереса является здесь скорее побочным эффектом, чем специально поставленной целью; к тому же происхождение процесса, о побочном эффекте которого идет речь, вряд ли можно назвать здоровым. В одной из наших публикаций мы отмечали, что институт недействительной сделки "стал хитом современной российской судебной и арбитражной практики и распространил влияние далеко за отведенные ему пределы" <3>. Понятно, что в таких условиях, так сказать, на волнах торжества практических потребностей и запросов, литература наводняется работами, не имеющими не только научной, но даже и познавательной ценности. Эти работы, а также исследования о недействительных сделках мы в настоящей части статьи специально рассматривать не будем, планируя ограничиться упоминанием необходимого в позитивной части исследования. Здесь мы разберем лишь одну (!) работу, автор которой профессионально направил свои усилия именно на разработку общетеоретической проблемы, относящейся к институту сделок в целом.
--------------------------------
<1> См., например, Ковалев О.А. Аспекты изучения института сделки в теории гражданского права. М., 2001; Он же. Понятие сделки и некоторые вопросы ее недействительности по гражданскому праву России. М., 2001 (брошюрки, не только не имеющие никакой научной, но и познавательной ценности); Кашанин А.В. Кауза сделки в гражданском праве: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2002 (интересное высокопрофессиональное исследование, к сожалению, посвященное узкоспециальному вопросу и потому затрагивающее общие положения о сделке только вскользь); Мельников В.С. Теоретические проблемы правового регулирования сделок (по современному гражданскому законодательству РФ): Дис.... докт. юрид. наук. М., 2003 (образчик словоблудия); Егоров Ю.П. Правовой режим сделок как средств индивидуального гражданско-правового регулирования: Автореф. дис.... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2004 (то же); Денисевич Е.М. Основы учения об односторонних сделках в гражданском праве. Екатеринбург, 2005 (интересно, но ничего научно ценного); Сенина Ю.Л. Категория воли в гражданском праве России (в аспекте гражданско-правовой сделки): Дис.... канд. юрид. наук. Томск, 2006 (повторение от собственного имени общеизвестных истин под соусом "коренного изменения законодательства" и "возрастания значения волевого элемента" (С. 4)).
<2> Лучшие из современных монографий, касающиеся исследуемой проблематики: Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве: Теория и практика оспаривания. М., 2003; Матвеев И.В. Правовая природа недействительных сделок. М., 2004; Тузов Д.О. Иски, связанные с недействительностью сделок: Теоретический очерк. Томск, 1998; Он же. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике: Автореф. дис.... докт. юрид. наук. Томск, 2006; Он же. Концепция несуществования в теории юридической сделки. Томск, 2006; Он же. Ничтожность и оспоримость юридической сделки: Пандектное учение и современное право. М., 2006; Он же. Реституция при недействительности сделок и защита добросовестного приобретателя в российском гражданском праве. М., 2007. См. также диссертации Е.Э. Килиной, Н.Д. Шестаковой (2001), О.А. Ковалева, Н.А. Мамедкеримовой, И.В. Матвеева (2002), М.А. Блиновой, В.Г. Голышева, Д.И. Мындри, О.Ю. Савельевой (2003), О.Н. Алексеевой, А.В. Зарубина, А.А. Киселева, Е.В. Мордасова, И.Ю. Павловой, С.Н. Смолькова (2004), В.А. Кияшко, Е.А. Коломиец, С.Д. Мигранова, Е.С. Утехи ной, А.В. Черярина (2005), Г.С. Васильева, И.А. Данилова, А.А. Киселева, Ф.Р. Салаватова, С.А. Черняковой (2006).
<3> Белов В.А. Сделки и недействительные сделки: Проблемы понятий и их соотношения // Законодательство. 2006. N 10. С. 20.
В статье Н.В. Курмашева, опубликованной в одном из новейших цивилистических журналов, на основе в общем всестороннего обзора высказываний советских и современных авторов о сущности понятий "воля", "сделка", "действие" и "юридический факт" предпринимается попытка доказать несостоятельность господствовавшей в советской литературе "психологической концепции воли", а точнее, существование не только воли как психического феномена, но и некой особой правовой или юридической воли, воли как специфического правового явления. Основой этой концепции автор считает рассмотренную выше монографию О.А. Красавчикова, а своеобразной вершиной, на которой она приняла законченный вид, - указанную работу В.А. Ойгензихта. Н.В. Курмашев видит три основных причины для того, чтобы усомниться в правильности этой концепции: 1) ее господство зиждется не на "детальном рассмотрении применимости психологического понимания воли к различным институтам гражданского права", а на малоубедительных "общих рассуждениях, основанных зачастую на учении марксизма-ленинизма" <1>; 2) многими советскими учеными - теоретиками и цивилистами - отмечалась невозможность сведения воли к одним только желаниям участников сделки (в качестве примеров автор приводит высказывания М.М. Агаркова, С.Н. Братуся, А.В. Венедиктова, К.А. Граве, С.Ф. Кечекьяна и О.А. Красавчикова) <2>; 3) понимание воли исключительно как психологической категории не вполне совмещается с сущностью некоторых гражданско-правовых институтов, в частности таких, как дееспособность, юридическое лицо, представительство <3>. Кратко остановимся на этих соображениях.
--------------------------------
<1> Курмашев Н.В. Учение о воле в юридической сделке в советской и современной российской цивилистической науке // Вестник гражданского права. 2007. N 1. С. 69.
<2> См.: Там же. С. 70 - 72.
<3> См.: Там же. С. 73 - 77.
а) Недоказанность концепции сама по себе не означает ее неправильности, тем более - "прискорбности"; тот факт, что господствующее воззрение расходится со взглядами Н.В. Курмашева, вовсе не означает "равнодушия к проблеме понятия "воля" в контексте юридической сделки" <1>. Даже если считать, что Н.В. Курмашев прав и "психологическая концепция воли" в советское время приобрела господствующее значение благодаря идеологическим соображениям, это автоматически не означает, что данная концепция неверна. Мало того, самый этот тезис Н.В. Курмашева не имеет ничего общего с действительностью. Очень жаль, что автор посчитал возможным ограничить литературный обзор работами только советского и современного периодов, ибо если бы он потрудился ознакомиться с детально разобранной здесь монографией Д.Д. Гримма (которого менее всего можно заподозрить в приверженности догматам марксизма-ленинизма), то никогда не связал бы господство психологической концепции воли с советской идеологией.
--------------------------------
<1> Курмашев Н.В. Указ. соч. С. 72.
b) Н.В. Курмашев признает, что ни одному из советских авторов не удалось создать сколько-нибудь законченной концепции воли как правового феномена, а приводимые им замечания и высказывания в этом направлении носят случайный характер <1>. Но можно ли в таком случае, опираясь на подобные замечания, возводить на них хотя бы какую-то целостную концепцию? Не уверены. Да и правильность авторской трактовки некоторых из приведенных им высказываний вызывает, мягко говоря, сомнения. Таково, в частности, используемое им известное замечание М.М. Агаркова о том, что правоотношение не прекращается оттого, что "участники его спят, о нем не думают или даже не знают о нем" <2>. Сам по себе этот тезис никаких возражений не вызывает, но разве он подрывает позиции психологической концепции воли? Ничуть; чтобы это случилось Н.В. Курмашеву сперва нужно было бы доказать, что правоотношения возникают исключительно по воле их участников. Ошибочность подобного тезиса, однако, слишком очевидна, чтобы всерьез его критиковать.
--------------------------------
<1> См.: Там же.
<2> Цитируется там же на с. 71. Примечательно, что эту же цитату использовал в свое время И.Б. Новицкий (см. с. 19 - 20 его монографии "Сделки"), но, спрашивается, для чего? Неужели для той же цели, что и Н.В. Курмашев, - доказать непсихологическую природу понятия воли? Ничуть! - только лишь для того, чтобы продемонстрировать, как было бы опасно связывать правовые последствия с одними только психологическими феноменами. Как мы помним, от этой крайности предостерегал еще Д.Д. Гримм.
с) Говоря об институтах, с конструкциями которых психологическая концепция воли якобы не вполне совмещается, Н.В. Курмашев воспроизводит ряд общеизвестных заблуждений, коренящихся главным образом в несообразностях методологического свойства.
Например, широко известна оценка психологической составляющей ДЕЕСПОСОБНОСТИ как весьма условной и приблизительной. Действительно, вряд ли закон (который по сути своей представляет общее правило - равную мерку неравных лиц и отношений) способен учесть индивидуальность каждого конкретного физического лица: кто-то до самой старости может не приобрести ни знаний, ни зрелости, достаточных для полноценного ведения гражданской жизни, а кто-то и в 10 лет сумеет продемонстрировать завидную опытность и сметку. Все это верно, только при чем здесь ВОЛЯ? Тот же В.А. Ойгензихт ясно и совершенно правильно написал, что "установление в законе конкретного возраста частичной и полной дееспособности... отнюдь не означает, что именно с этого возраста возникает ВОЛЕСПОСОБНОСТЬ ЛИЦА... Этот возраст определяет, с одной стороны, ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИМЕНЕНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ, а с другой - ВОЗМОЖНОСТЬ ВЫРАЖАТЬ СВОЮ ВОЛЮ, вступая в правоотношения" <1> (выделено мной. - В.Б.). Наличие воли и способность к совершению действий, по внешним признакам похожих на выражение воли, - это явно не одно и то же. Если институт дееспособности что-то и иллюстрирует, то только неосновательность признания юридического значения за психологической волей лица, во всяком случае, совершения действий, похожих на выражение воли.
--------------------------------
<1> Ойгензихт В.А. Указ. соч. С. 105.
С институтом представительства Н.В. Курмашев поступает, мягко говоря, предвзято, а именно отталкивается от взгляда, согласно которому для оценки действительности сделок, совершенных через представителя, необходимо всякий раз принимать во внимание волю не только представляемого, но и представителя. Именно это воззрение и оставляет ему необходимое "пространство" для критики. Стоит, однако, только лишь согласиться с тем (вполне очевидным, на наш взгляд) утверждением, что воля представляемого если и имеет какое-то юридическое значение, то далеко не как общее правило, как все становится на свои места.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |