--------------------------------
<1> Явления, в практике нередкого, но вряд ли нормального.
Последствия выбора той или другой концепции представляются чрезвычайно важными не только для теории сделок, но и для всего гражданского права в целом, ибо подобный выбор означает разрешение вопроса о соотношении всеобщего закона и частной воли.
Если мы рассматриваем в качестве сделок исключительно такие действия, которые реально достигают запланированных юридических последствий (юридически результативные - законные - действия), то мы вольно или невольно опираем юридический эффект сделки в первую очередь на положительное право (закон). Закон постановляет, каким именно действиям он придает статус сделок; частным лицам остается только подстраиваться под указания закона. Отсюда следует, что источник юридического результата сделки коренится в первую очередь в законе; воля частных лиц на совершение сделок и акты ее выражения вовне принимаются во внимание только потому, что таков закон, и в той мере, каков этот закон. Сделки как акты изъявления воли частных лиц сами по себе ничего не дают и не решают; они что-то меняют в юридических отношениях лишь тогда, когда осенены законом. Если последнее отсутствует, то юридически направленные действия никогда не породят ожидаемого правового результата, а значит, не будут сделками.
Иной подход дает иное решение. Если суть сделки как юридически значимого действия ограничивается одной ее направленностью на достижение юридических последствий, то выходит, что сама эта направленность и предопределяет тот или другой юридический эффект сделки. В этом случае благодаря закону суд получает возможность, скажем так, отделить зерна (сделки правомерные) от плевел (сделки незаконные). Единственным (или, во всяком случае, решающим) юридическим началом оказывается частная воля - воля лиц, совершающих сделки. Некоторые продукты частной воли (сделки) закон как бы отбраковывает - обессиливает их, немедленно дезавуируя достигнутый частной волей правовой результат; других же сделок закон не касается, таким образом сохраняя добытый частной волей юридический эффект в силе.
Резюме 3. Учение Д.И. Мейера о сделках не может быть названо самостоятельным. Оно базируется на положениях, постулированных Ф.-К. фон Савиньи. Но в нем есть и самостоятельный элемент: именно Д.И. Мейер затронул и обсудил такие вопросы, которые подтолкнули отечественных ученых к постановке и разработке проблемы источника юридической силы сделки. К сожалению, Д.И. Мейер, совершенно справедливо обративший внимание на проблему правомерности и юридической результативности сделки, не решился отречься от основополагающего тезиса именитого германского предшественника: "действие... с юридическим значением существует только тогда, когда оно действительно есть произведение воли". Почему от него стоило отрешиться? А потому, что этот постулат - юридическое значение действия обусловливается его волевым характером (т.е. внутренним свойством) - абсолютно несовместим с положением самого Д.И. Мейера о невозможности наступления юридического результата действия без указания положительного закона (т.е. без действия внешней силы). Или одно, или другое, но не то и другое вместе. Или источник юридического эффекта сделки - в частной воле, или в положительном законе. Третьего (в том числе того и другого вместе) не дано.
Заняв ту или иную позицию, мы по-разному решим сформулированный еще Ф.-К. фон Савиньи вопрос о юридическом значении несовпадения волеизъявления с действительной волей участника сделки. Если сделка - суть продукт положительного закона, то безусловный приоритет должен быть отдан волеизъявлению (тому, что "видел" и на что "опирался" закон). Если же сделка - продукт частной воли, то в отсутствие волевого характера видимого действия ни о какой сделке говорить не приходится, хотя бы все признаки этого действия и свидетельствовали бы о намерении совершившего ее лица достигнуть определенных юридических последствий. Первая позиция социальна (как социален и сам закон), вторая - проникнута глубоким индивидуализмом (как индивидуальна и сама воля).
§ 4. В.М. Нечаев и его "Теория договора"
Проблема объяснения юридической силы сделки поднимается в монографической статье приват-доцента В.М. Нечаева "Теория договора" <1>. Помимо двух описанных теорий - теории частной воли и теории закона - ученый рассматривает еще две, с ними конкурировавшие теории - теорию разума (рационалистическую или естественно-правовую), т.е. теорию, "выводящую юридическое основание договора из начал разума" <2>, и теорию цели, т.е. взгляд, согласно которому юридическую силу сделке сообщает "та цель, которую преследует контрагент, заключая сделку" <3>. Главная ценность данной публикации - в последовательном профессиональном выставлении контраргументов против теорий разума, воли и цели и последовательном подкреплении материалами римских источников теории закона.
--------------------------------
<1> См. еще статью В.М. Нечаева "Сделка юридическая" в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, а также статьи, к которым она отсылает (недействительность, обман, ошибка, принуждение и др.).
<2> Нечаев В.М. Теория договора: Лекция. М., 1888. С. 245.
<3> Там же. С. 250.
Основной тезис теории разума: если лицом совершено некое действие по увеличению чужой имущественной сферы, разумно предположить, что таковое совершено не просто так, но с намерением создать юридические последствия - обязать перед собой лицо, чья имущественная сфера подверглась увеличению. Приняв такое увеличение, лицо, действующее разумно, должно понимать, что оно тем самым согласилось обязаться перед тем, за счет кого это увеличение имело место. Основной контраргумент В.М. Нечаева: данная теория "не годится ни для чего иного, кроме объяснения римского реального контракта" <1>. Действительно, с точки зрения римского права, выводившего на первый план исковые притязания и отставлявшего на второй план материальные права, установление в пользу кого-либо субъективного обязательственного права еще нельзя было бы признать увеличением имущественной сферы этого лица. Такое увеличение могло произойти лишь благодаря передаче права вещного (передаче вещи), т.е. в результате заключения реального контракта.
--------------------------------
<1> Нечаев В.М. Указ. соч. С. 246.
Суть теории воли нам уже знакома; В.М. Нечаев выражает ее следующим образом: "...воля субъекта есть единственное основание исковости обещания. Если я хочу передать свою вещь другому и даю обещание это сделать, то сила моего обещания, очевидно, лежит ни в чем ином, как желании моем отдать вещь. С этой точки зрения, моя воля, направленная на передачу имущества, единственный определяющий момент обещания" <1>. Да, волю нужно выразить вовне внешне видимыми действиями, но какой будет роль таких действий? Вся она сведется лишь к чисто доказательственному (или, по выражению Д.Д. Гримма, к декларативному) значению; такие действия будут являться обыкновенными "свидетельствами" наличия воли на совершение сделки, ибо "какие же иные сознательные намерения можно предположить при заключении юридических сделок, кроме намерения подарить, дать одну вещь за другую, или погасить обязательство?" <2>, - свидетельствами, которые (как и всякие другие доказательства) вполне допустимо опровергать, доказывая, что на самом деле эти действия в данном конкретном случае воли на совершение сделки не выражали. В.М. Нечаев опровергает эту теорию весьма простым и остроумным образом: он просто приводит ряд примеров таких действий, которые не выражают ни одного из перечисленных выше намерений <3>, но тем не менее приобретают известное юридическое значение <4>. Впрочем, для ее опровержения вполне годится и аргументация, выдвинутая автором против другой концепции - теории цели.
--------------------------------
<1> Там же. С. 248.
<2> Там же.
<3> То есть подарить, дать одну вещь за другую, или погасить обязательство.
<4> "Под какую из трех категорий, - спрашивает он, - подведете вы договор об установлении приданого, известный римскому праву?.. Под какую категорию из трех подведете вы обещание уплатить проценты, пеню и т.д., вообще ряд обязательств, где нет основания в передаче собственности или в услуге, предшествующей или будущей? Очевидно, ни под какую" (Нечаев В.М. Указ. соч. С. 249 - 250).
Теория цели является, можно сказать, ответвлением от теории воли, точнее, ее разновидностью, которая придает юридическое значение воле, но выраженной не всякими, а лишь такими внешне видимыми действиями, которые направлены на достижение какой-нибудь юридической цели. Автор разбираемой статьи (В.М. Нечаев) не столько критикует эту теорию, сколько иронизирует над ней. "У юриста, - пишет он, - спрашивают, какие признаки существуют для того, чтобы выделить юридический договор из сферы родственных с ним, но не подлежащих защите договорных отношений, и в ответ на это получается утверждение, что сила договора в воле, и что свободное движение воли должно быть признано исковым; иначе, ВСЯКИЙ ДОГОВОР ИСКОВ" <1> (выделено мной. - В.Б.). "Выходит, таким образом, - заключает он, - что и договор, преследующий безнравственные цели и выраженный в обещании уплаты пени без объявления ее causa, должен быть защищаем судом, если ни истец, ни ответчик не пожелают раскрыть его истинного характера" <2>. "Самым лучшим опровержением этой теории является тот факт, что она не находит себе подтверждения и приложения ни в римской, ни в современной практике, и при том как в самой Германии, так во Франции и Англии" <3>.
--------------------------------
<1> Там же. С. 251.
<2> Там же. С. 252.
<3> Там же.
В.М. Нечаев позиционирует себя в качестве сторонника теории волеизъявления (теории закона). Сила всякого договора (шире - сделки) (по Нечаеву) зиждется на нормах объективного права. Со ссылками на римские источники, а также труды классиков-романистов (Иеринга, Перниче и Муромцева) автор прежде всего доказывает тезис, согласно которому даже римский реальный контракт есть "создание объективного права... такое происхождение его не подлежит сомнению более, чем какого-либо другого договора" <1>. Что касается "консенсуального контракта, то и здесь легко показать, что основание его исковости не consensus, т.е. воля по мнению юриста, a causa объективная. Когда юристы говорят, что основание консенсуального договора в соглашении, то смысл этого выражения не следует распространять дальше того, который дает ему Гай. Этот смысл отрицательный: для консенсуального договора нет нужды ни в форме, ни в переходе вещи, и это его отличительный признак <2>. Но основание его защиты, выделяющее его из ряда неисковых договоров, есть не consensus - воля, а индивидуальность, nomen самой сделки, - иначе, содержание договора, одобренное объективным правом <3>" <4>. Вывод: "наличность элемента causa есть требование объективного права допускать к защите только соглашения, им одобренные" <5>.
--------------------------------
<1> Нечаев В.М. Указ. соч. С. 254.
<2> Gai III, 136. Ср. fr. 1, § 6 (ХШ, 1) (сноска В.М. Нечаева).
<3> Ср. fr. 7, § 4, pr., § 1 eod. et 4 de paetis (II, 14) (сноска В.М. Нечаева).
<4> Нечаев В.М. Указ. соч. С. 255.
<5> Там же. С. 258.
Резюме 4. Положительные заслуги В.М. Нечаева в деле создания отечественного общего учения о юридической сделке сводятся, с одной стороны, к первой и, как мы увидим далее, последней (!) попытке обоснования теории закона как источника юридической силы сделки, а с другой - к первой (но на этот раз не последней) попытке опровержения ряда конкурирующих точек зрения, в том числе логического антипода теории закона - теории частной воли. Вероятно, главной научной заслугой ученого можно считать самую постановку проблемы: или частная воля, или публичная власть (закон), но не то и другое вместе.
§ 5. Учебная литература по гражданскому праву
Классические русские курсы, учебники и пособия по гражданскому праву ограничивались изложением учения о сделках по Мейеру, Нечаеву, иностранным романистам и пандектистам.
1. С.В. Пахман считает наиболее естественным и адекватным употребление слова "сделка" в качестве синонима слову "договор". Впрочем, указывает он, о резком различии договоров и односторонних распоряжений не может быть и речи, так как "начала, свойственные первым, большею частью распространяются и на последние на том основании, что те и другие сходятся в общем понятии юридических действий, направленных к изменению юридических отношений" <1>. Скудость материала, исследуемого ученым (русские гражданско-правовые обычаи), предопределившая в значительной мере состав и систематику его произведения, не могла не отразиться и на его содержательной стороне: сведений, которые могли бы быть отнесены к юридическим действиям в целом и сделкам "как общему юридическому понятию", оказалось в распоряжении ученого настолько мало, что он посчитал основанное на них исследование общих начал о сделках "делом преждевременным" <2>. Единственный отдел этого общего учения, который автор посчитал возможным основать на собранном обычно-правовом материале, - это отдел об условиях действительности сделок - правоспособности, определенности и законности содержания, соблюдении формы <3>.
--------------------------------
<1> Пахман С.В. Обычное гражданское право в России: Юридические очерки. Т. 1. Собственность, обязательства и средства судебного охранения. СПб., 1877. С. 54.
<2> Там же. С. 54 - 55.
<3> Там же. С. 55 - 64.
2. К.Д. Кавелин в сочинении "Права и обязанности по имуществам и обязательствам" еще не выделяет сделки как специфическую категорию науки гражданского права. Самое слово "сделка" употребляется им во множестве мест, главным образом в соответствии с нормативным его употреблением; в одном случае как синоним термина "договор" <1>. Несколько туманно и явно незаконченно и его учение о юридических фактах <2>; соответствует всему этому учению и одна из его важнейших составляющих - учение о юридических действиях, которое не продвигается дальше их элементарного (далеко неполного и весьма неточного) определения <3> и систематического изложения норм отечественного законодательства о влиянии различных условий на силу и эффект юридических действий. Причина такой откровенно неуспешной попытки научной разработки данной области права лежит на поверхности: К.Д. Кавелин почти не опирался ни на римское, ни на иностранное право, предпочитая держаться исключительно отечественного законодательства. Подобно тому, как С.В. Пахману для построения общего учения о юридических действиях и сделках не хватило обычно-правового материала, точно так же К.Д. Кавелину оказалось для этих целей недостаточно и постановлений русского позитивного права.
--------------------------------
<1> См.: Кавелин К.Д. Права и обязанности по имуществам и обязательствам // Кавелин К.Д. Избранные произведения по гражданскому праву. М., 2003. С. 325.
<2> См.: Там же. С. 222 - 246.
<3> "Действием в юридическом смысле называется всякая деятельность лица, выразившаяся словом или делом, когда она имеет юридические последствия, а именно установляет новые юридические отношения или изменяет и прекращает существующие" (там же. С. 228). См. также его определение дозволенных действий, построенное "от противного" по отношению к определению действий запрещенных (там же. С. 229 - 230).
3. А.П. Башилов писал: "Под юридическими фактами разумеются вообще такие обстоятельства, которым в положительном праве присваивается значение движущей силы в порядке установления и прекращения прав" <1>. Юридические факты делятся (по признаку их зависимости от воли участников правоотношений) на события и действия; под действием в собственном (тесном, техническом) смысле понимается "такое проявление воли, которое в силу закона производит какое-либо изменение в сфере конкретных правоотношений" <2>. Среди самих действий и выделяются юридические акты или сделки - "действия, именно направленные к изменению конкретных правоотношений" <3>; "проявление воли, направленное к изменению юридических отношений, и произведшее ее" <4>. Учение о юридической силе сделок - ее источнике (частной воле) и условиях (субъектном, содержательном, формальном и т.д.) - излагается традиционно и, в общем, довольно подробно, но несколько позднее, в отрыве от этих общих определений <5>.
--------------------------------
<1> Башилов А.П. Записки гражданского права. СПб., 1893. С. 45.
<2> Там же. С. 49.
<3> Там же. С. 50.
<4> Там же. С. 51.
<5> См.: Там же. С. 82 - 137.
4. Г.Ф. Шершеневич - автор знаменитейшего учебника русского гражданского права, соперничающего с одним только "Курсом" Д.И. Мейера <1>, - уже современниками оценивался как автор, впервые в русской литературе давший "достаточно полно развитое учение о юридических фактах" <2>. "Под именем юридической сделки, - определял он, - понимается такое выражение воли, которое непосредственно направлено на определенное юридическое последствие, т.е. на установление, изменение или прекращение юридических отношений" <3>. "Нормы права обеспечивают предполагаемые юридические последствия: а) если воля частного лица действительно была выражена, b) если ВОЛЯ НАПРАВЛЕНА БЫЛА НА ДОПУСТИМУЮ ЗАКОНОМ ЦЕЛЬ (выделено мной. - В.Б.), с) если воля выразилась в установленной законом форме" <4>. Ясно, что нет сделки (и, соответственно, не о чем рассуждать и нечего оценивать) ни там, где речь идет о действии, не составляющем выражения воли (например, действии, совершенном под воздействием физического принуждения), ни там, "где у действующего нет сознания последствий" <5>. "Отличаясь от правонарушения как ДОЗВОЛЕННОЕ ДЕЙСТВИЕ (выделено мной. - В.Б.), юридическая сделка не должна быть смешиваема с осуществлением права, которое также есть дозволенная деятельность... юридическая сделка направлена на изменение юридических отношений, а осуществление права остается в пределах существующих уже юридических отношений" <6>. Далее ученый подробно останавливается на вопросах содержания и формы сделок, а также условий их действительности. Вопрос об источнике юридической силы сделки - законе и воле - он специально не затрагивает, однако из цитированного выше места ("Нормы права обеспечивают предполагаемые юридические последствия...") видно, что ученый считает этот вопрос не имеющим принципиального значения. Достаточно того, что для юридического эффекта сделки необходимы оба эти фактора - закон (без коего частная воля бессильна) и частная воля (без которой закон не имеет повода к применению); что из них первично, а что вторично - обсуждению не подлежит.
--------------------------------
<1> Первое издание этого учебника относится к 1894 г.
<2> Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. I. Введение и общая часть. 2-е изд. СПб., 1899. С. 396.
<3> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. 10-е изд. М., 1912. С. 175.
<4> Там же. С. 176.
<5> Там же. С. 176, 177.
<6> Там же. С. 176.
5. Е.В. Васьковский наряду с Г.Ф. Шершеневичем также считается одним из основателей отечественного учения о юридических фактах вообще и сделках в особенности <1>. В своем учебнике гражданского права (1894) он впервые в отечественной литературе дает систематизацию юридических актов гражданского права, весьма сходную с современной <2>; место, на которое в этой схеме помещены сделки, позволяет понять, что ученый рассматривает их как умышленные дозволенные действия. Уточняя эти признаки, он определяет сделки как "такие дозволенные юридические действия, которые специально направлены на произведение какого-либо юридического последствия" <3>. С легкой руки Е.В. Васьковского в число характерных признаков сделки, отражаемых в ее определении, впервые попадает правомерность (дозволенность) как характеристика самого действия <4>. Дальнейшее изложение посвящается изучению условий действительности сделок: 1) дееспособности совершающих таковые лиц, 2) наличности у них воли и 3) направленности на юридические последствия; точнее, второго из них, ибо "первое и третье условия не нуждаются в дальнейших разъяснениях" <5>. Вопрос о выражении воли вовне (ее способах и формах), а также вопрос о содержании сделки рассматриваются им обособленно: первый в связи с так называемым заключением сделки <6>; второй - как совершенно самостоятельный, ни к каким другим несводимый <7>; это любопытное обстоятельство еще предстоит оценить.
--------------------------------
<1> См. об этом: Анненков К.Н. Указ. соч. С. 396.
<2> См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского права. М., 2003. С. 138.
<3> Там же. С. 151.
<4> Ср. с отмеченным нами курсивом в цитатах Г.Ф. Шершеневича: характеристика сделки как действия законного относится им к числу СВОЙСТВ, но не признаков сделки; признаком же он считает направленность сделки НА ДОСТИЖЕНИЕ ДОЗВОЛЕННОЙ ЗАКОНОМ ЦЕЛИ (установление, изменение или прекращение правоотношений). Очевидно, далее действует умозаключение "от цели к средствам": кто правомочен к достижению цели, тот правомочен и к использованию необходимых для такого достижения средств.
<5> Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 152 и сл.
<6> Там же. С. 160 и сл.
<7> Там же. С. 166 и сл.
6. К.П. Победоносцев не дает общего учения о сделках (как и самой общей части Курса), а по вопросу об источнике юридической силы договора пишет, в частности, следующее: "...воля, выраженная даже в отвлечении от индивидуальной причины, может произвести вполне действительное обязательство, лишь бы она положительно направлена была к установлению обязательства... Где стоит на письме слово: "обязываюсь", и ясно, к чему обязывается, там нет надобности разыскивать, откуда происходит обязательство" <1>. Впрочем, он признает, что "обязательство без цели немыслимо: если бы можно было доказать, что оно без цели юридической, тогда, конечно, оно не было бы доказательством (действительным? - В.Б.)... Есть еще и другое правило: обязательство недействительно, когда побудительная причина его мнимая... Наконец, закон объявляет обязательство недействительным, когда оно клонится... к цели, безусловно запрещенной общим законом" <2>. Оставив в стороне постоянное авторское смешение понятий о договоре и обязательстве (вот как сказывается отсутствие общей части!), можем констатировать, что ученый колеблется между теорией цели и теорией закона.
--------------------------------
<1> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Часть третья: Договоры и обязательства. М., 2003. С. 43 (перепечатка 4-го издания Курса 1896 г.).
<2> Там же. С. 44.
7. К.Н. Анненков общее учение о юридических фактах излагает по "Системе римского права" Ю. Барона, т.е. во вполне традиционном (для пандектного права) ключе. "Юридический факт есть всякое обстоятельство, влекущее за собой КАК ЮРИДИЧЕСКОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ возникновение (выделено мной. - В.Б.), изменение, перенесение или прекращение правомочия" <1>. "По соображении их происхождения" юридические факты делятся на действия и события; действия, в свою очередь, подразделяются (по своему "характеру") на "ДОЗВОЛЕННЫЕ, как различные юридические сделки" и НЕДОЗВОЛЕННЫЕ <2>. У Ю. Барона он заимствует и определение сделки: "...ЮРИДИЧЕСКАЯ СДЕЛКА или юридический акт - NEGOTIUM или actum есть ДОЗВОЛЕННОЕ ИЗЪЯВЛЕНИЕ ВОЛИ СТОРОНЫ, НАПРАВЛЕННОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННО НА ИЗВЕСТНОЕ ЮРИДИЧЕСКОЕ ПОСЛЕДСТВИЕ, Т.Е. НА ВОЗНИКНОВЕНИЕ, ИЗМЕНЕНИЕ, ПЕРЕНЕСЕНИЕ ИЛИ ПРЕКРАЩЕНИЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ" (выделено мной. - В.Б.) <3>. Таким образом, понятие юридической сделки наполняется следующими содержательными признаками: 1) "чтобы изъявление воли было дозволенное, так как изъявление воли недозволенное не может образовать сделки"; 2) "чтобы был налицо... какой-либо частный интерес от ее совершения"; 3) "ЧТОБЫ ИЗЪЯВЛЕНИЕ ВОЛИ БЫЛО НАПРАВЛЕНО НА ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИЗВЕСТНОГО ОПРЕДЕЛЕННОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ПОСЛЕДСТВИЯ" (выделено мной. - В.Б.) <4>. В части условий действительности сделки К.Н. Анненков вновь солидаризируется с Ю. Бароном: дабы юридическая сделка была действительной (произвела намечаемые ею юридические последствия) необходимо: "а) чтобы лицо, изъявляющее волю к сделке, было дееспособно; б) чтобы оно выразило его действительную волю; в) чтобы эта воля была направлена на возможное и дозволенное юридическое последствие <5>; и г) чтобы эта воля была изъявлена надлежащим образом" <6>. Вопрос об источнике юридической силы сделок - законе, воле и различных "промежуточных" вариантах (разуме, цели и т.д.) - цивилист вовсе не затрагивает.
--------------------------------
<1> Анненков К.Н. Указ. соч. С. 396. На с. 397 - 399 автор (следуя примеру того же Ю. Барона и отчасти Г.Ф. Шершеневича) раскрывает сущность юридических последствий, т.е. понятия о возникновении, изменении, перенесении и прекращении субъективных прав.
<2> Там же.
<3> Там же. С. 401. Идентичное определение сделки может быть дано "и согласно постановлениям нашего закона" (там же. С. 403). Неверно указание (там же) о том, что идентичное определение сделки дается Д.И. Мейером, который, как было отмечено выше, не считал необходимым свойством сделки ее правомерность (дозволенность, законность).
<5> Анненков К.Н. Указ. соч. С. 401.
<6> Данное условие само в свою очередь распадается (по К.Н. Анненкову) на три элемента: 1) определенность содержания; 2) возможность и законность содержания; 3) законность и нравственность основания - caus'ы - сделки (там же. С. 407).
<7> Там же. С. 405.
8. Н.Л. Дювернуа, упомянув о существовании массы трудностей и контроверз, сопряженных не только с "подробностями" изучения юридической сделки, но даже с обыкновенным ее определением и, более того, с самой целесообразностью такого (углубленного теоретического) изучения феномена сделки, считает вполне достаточным для учебных целей дать одно лишь "краткое изложение общих учений о юридической сделке" <1>, "определить для понятия и строения юридической сделки только те черты, коими это явление отличается от других факторов изменения правоотношений" <2>. В полном соответствии с поставленной таким образом задачей он определяет юридическую сделку как "такое волеизъявление лица или такое его деяние, коим, в пределах его гражданской дееспособности, достигаются изменения правоотношения, на которое волеизъявление направлено" <3>. В дальнейшем свое основное внимание Н.Л. Дювернуа сосредоточивает на изложении чисто практического материала об условиях действительности сделок, коих он обнаруживает четыре: 1) гражданская дееспособность лица, совершающего сделку; 2) "непринужденный произвол и согласие" (свободная воля) - соблюдение внутреннего формализма волеизъявления; 3) содержательность (определенность и основательность) волеизъявления и 4) облечение акта выражения воли в определенную законом форму (соблюдение обрядности или наружного формализма волеизъявления) <4>.
--------------------------------
<1> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 77, 78.
<2> Там же. С. 79.
<3> Там же. С. 78. Источник определения - первый том новейшей на то время (Тюбинген, 1900) "System des deutschen burgerlichen Recht" пандектиста К. Кроме.
<4> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 91 - 237.
Немецкое учение об основании юридической силы сделки - воля или закон? - Н.Л. Дювернуа объявляет "схоластическим", "чисто теоретическим, непригодным для разрешения практических проблем", наполненным "целой массой недоразумений и контроверз", "совершенно отвлеченным от живых явлений" <1>. Действительно, критика той его интерпретации, которую Н.Л. Дювернуа (впрочем, не без основания) считает господствующей и оделяет своим вниманием, является в основном справедливой. Совершенно очевидно, что, с одной стороны, нет ни надобности, ни возможности противопоставлять частную волю закону или тем паче закон частной воле. Частная воля, не соединенная с ее положительной оценкой со стороны закона, не способна произвести намечаемых ею правовых последствий; но точно так же и закон, не находящий в пределах реальности тех актов частной воли, которые он мог бы оценить, не породит никаких последствий. Подобно тому, как для производства потомства необходимы две разнополые особи - мать и отец, точно так же для производства "юридического потомства" (юридических отношений) необходимы в равной степени как сделка, так и закон <2>. Вопрос о первоисточнике юридических последствий (акт частной воли, который может быть обессилен законом, или, напротив, закон, сообщающий силу акту частной воли) Н.Л. Дювернуа не обсуждается, ибо ученый не связывает с тем или другим его разрешением разницы в практических последствиях.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |