Универсальный ключ (Skeleton Key) 7 страница

- Я привез некоторые вещи, которые, как мне представляется, принадлежат вам. Пальто, куртка, телефоны, набор отмычек, ключи… - последние он приподнял за кольцо, словно в доказательство своих слов, и продолжил выкладывать названное на стол с видом фокусника, вытаскивающего кролика из шляпы. – И незарегистрированный пистолет. Мне кажется, подобным предметам не стоит валяться где попало.

- Это все у нас было отнято, - парировал Шерлок, - а ты отправил нас домой прежде, чем мы успели их забрать.

- Верно, но чем меньше любопытных глаз, тем лучше, - произнес Майкрофт, упирая в пол кончик зонта и изучая Джона, а затем снова перевел взгляд на брата. – Дипломатические проблемы требуют аккуратного подхода. В подвале обнаружили еще одного наемника, связанного и без сознания. Ваших рук дело, как я понимаю?

- Нам нужно было как-то оттуда выбраться, - жестко ответил Джон. – Если бы вы вмешались еще у особняка, нас бы не накачали наркотиками и не заперли на складе. Вы видели, что они с затылком вашего брата сделали?

На эту резкую отповедь Майкрофт отвел глаза – ближайший аналог извинения, на который от него в принципе можно было рассчитывать.

- Вам ввели парализующий препарат непродолжительного действия, а Шерлок уже не раз демонстрировал, что у него на удивление крепкий череп, - старший Холмс склонил голову набок, и в улыбке его проступило любопытство. – К тому же, вы великолепно справились своими силами. Как вам удалось избавиться от наручников?

- Фокус, - пробурчал Шерлок с полным ртом риса и ухмыльнулся, увидев, как черты брата, и без того не отличавшиеся подвижностью, казалось, совсем окаменели от раздражения. Он встретил испытующий взгляд Майкрофта, не отворачиваясь и не отводя глаза, и спокойно наблюдал за едва уловимыми изменениями в лице старшего брата, отражавшими непрерывный и размеренный поток предположений и умозаключений.

Тому не потребовалось много времени, чтобы найти ответ – после стольких лет методы Шерлока не представляли для него загадки.

- Полагаю, что ты просто подготовился заранее – в кои-то веки. Твой пирсинг – это что-то вроде отмычки: изобретательный, хотя и несколько вульгарный ход.

- Изящество второстепенно по отношению к свободе, - сообщил Шерлок скучающим тоном. – У тебя все, или желаешь поделиться с нами еще какой-нибудь мудростью?

Глубоко вздохнув, Майкрофт выудил из кармана чек и передал его Джону.

- Посла и его сына лишили дипломатической неприкосновенности, и теперь оба могут быть привлечены к ответственности по всей строгости британских законов. С другой стороны, мы можем просто передать их в руки аргентинского правительства в качестве жеста доброй воли. Несомненно, оно разберется с ними быстро и эффективно. – Он бросил взгляд на часы на каминной полке и вновь посмотрел на брата. – Никакой особо ценной информации не ушло на сторону, к тому же мы получили весьма полезные сведения о некоторых колумбийских наркокартелях и их операциях в Великобритании.

- Благодаря тому, что мы побегали по городу, собирая факты, - заметил Шерлок.

- Несомненно, - согласился Майкрофт, и на сей раз в его улыбке сквозило очевидное самодовольство. – Я всегда говорил, что для тебя найдется работа в правительстве, если захочешь.

- А я всегда говорил, что мне это не нужно, - незамедлительно прозвучал ответ, доведенный до автоматизма годами повторения. Оба Холмса прекрасно понимали, что нынешний неустойчивый и полный взаимного недовольства симбиоз представлял собой единственный вариант сотрудничества, какой был возможен между ними.

- Предложение по-прежнему в силе.

Зонт качнулся взад-вперед, точно маятник, и Шерлок попытался прикинуть: может быть имеет смысл начать кидаться в брата горошком – что угодно, лишь бы вынудить его уйти. Как раз в момент, когда эта идея всплыла у него в мозгу, он заметил, что Майкрофт со столь знакомой проницательностью переводит внимательный взгляд с него на Джона и обратно.

На этот раз проступившее в чертах брата выражение было легко понять: изумление, или что-то крайне к нему близкое. Но мгновение спустя оно сменилось чем-то иным, более мягким и совершенно непривычным на этом округлом лице.

- Впрочем, возможно впервые в жизни, ты сделал лучший выбор, Шерлок, - наконец тихо произнес он и развернулся к двери. В следующую свою фразу он вложил весьма однозначный намек. – Всего вам самого доброго, позаботьтесь как следует друг о друге. – Тон говорил куда больше самих слов: знание, предостережение, а в глубине за всем этим – едва различимое, настороженное одобрение.

Джон поморщился; залившая щеки краска была равносильна невольному признанию правоты Майкрофта вслух. Но даже если старший Холмс это заметил, то никак не стал комментировать. Вниз по лестнице простучали подошвы его туфель, а затем хлопнула парадная дверь.

- Как он узнал? – спросил Джон, отодвинув пустую тарелку, и потер ладонями все еще горящее смущением лицо.

- Выстрелил наугад, – Шерлок поднялся, отставил в сторону недоеденный ужин, подошел к Джону и попытался понять выражение, проступившее в знакомых чертах. За искренним счастьем угадывалось едва заметное напряжение, и сердце тревожно екнуло.

Джон хочет сохранить в секрете их изменившийся статус? Быть может, несмотря на всю свою привязанность и преданность, он по-прежнему будет желать иллюзии нормальной жизни – жена, дети и все то, что Шерлок не в силах ему дать – и потому потребует держать их отношения в тайне?

- Для тебя имеет значение, если… остальные узнают? – Вычислить ответ логическим путем было невозможно, и потому он жадно вглядывался в лицо друга в поисках возможных подсказок, пока проносившиеся на нем мириады эмоций не сменились чем-то более уверенным.

- Господи, нет, конечно. Просто… если ты передумаешь через неделю или две, или если тебе это наскучит, я вполне могу обойтись без чужой жалости или сочувствия, - Джон большим пальцем стер оставшуюся в уголке его рта капельку соуса и очертил нижнюю губу.

Не задумываясь, Шерлок прихватил зубами мягкую подушечку и провел языком по спиралям папиллярных линий: человеческая индивидуальность в чистом виде, воплощенная в незатейливом узоре. Было восхитительно наблюдать за реакцией, чувствовать, как тот клонится ближе, будто подчиняясь неумолимому притяжению, видеть, как зрачки затапливают радужку подобно тому, как разворачивается наполняемый ветром парус. Джон застыл, словно зачарованный медленными движениями языка, и хрипло охнул, когда Шерлок с силой втянул его палец перед тем, как отпустить.

Он открыл рот, собираясь сказать, что если кто-то из них и передумает, то именно Джон, когда осознает, что Шерлок вовсе не тот идеал, о котором он мечтает. Если кто-то из них и решит, что их отношения – ошибка, то именно Джон, когда поймет, что сам факт наличия общей постели с Шерлоком Холмсом не делает из последнего спутника жизни, которым может гордиться нормальный человек. Но слова не шли с языка, и, прикусив губу, он провел большим пальцем по челюсти Джона.

- Разве ты можешь мне наскучить? – тихо спросил Шерлок.

Джон неуверенно пожал плечами.

- Это же просто я. – Тон прозвучал пренебрежительно, как будто он и в самом деле верил, что является ничем не примечательным мужчиной среднего возраста в скучном свитере, а не самым захватывающим человеком, с каким когда-либо сталкивался Шерлок. – Ничего особенного.

- Ты видишь, но не наблюдаешь, - возразил он, желая найти иные слова, способные развеять эти сомнения. Впрочем, вряд ли существовало утверждение, способное сделать больше – все они представляли собой всего лишь декларацию о намерениях. Шерлок прекрасно знал, как быстро в итоге забываются подобные вещи.

Нет, действия говорят куда громче любых фраз. Есть и другие, лучшие способы убедить Джона, что все это – не нечто легкомысленное и скоротечное. Зародившееся между ними чувство не было случайной вспышкой, что быстро угаснет, - оно медленно разгоралось с самого начала, с первой встречи в Бартсе.

И теперь, когда перед ними, наконец, раскрылся весь его потенциал, и от них требовалось только осознание данного факта, Шерлок не собирался упускать этот шанс.

Позже, в постели, он вложил все, что не мог выразить словами, в нежные, неловкие, суматошные и жадные движения рук и губ, твердо зная, что будет услышан и понят. И получил свой ответ в каждой возвращенной ласке, каждом поцелуе и приглушенном смехе Джона.

Пусть из них не получится идеала, и, возможно, «навсегда» так и останется недостижимым, они все равно будут бороться и за то, и за другое.

Вместе.

========== Эпилог: Их взаимная капитуляция ==========

«Прошло почти две недели», - думал Джон, наблюдая за работой Шерлока. Почти четырнадцать дней, как они стали парой – и в постели, и вне ее, но он все еще отчасти ожидал, что вот-вот проснется и поймет, что это был всего лишь сон. Размышляя раньше, как могли бы складываться отношения с Шерлоком Холмсом, он никогда не представлял себе нечто столь естественное и само собой разумеющееся. Как будто он обрел свое место в мире, уникальную, созданную именно под него нишу, в которую вписался безупречно - и все это время она была прямо перед его носом.

Однако правильность происходящего не делала процесс проще. Обычно, когда он начинал встречаться с новым, до этого практически незнакомым, человеком, было несложно вносить коррективы по мере продвижения вперед. Но фундаментальная смена самой основы их с Шерлоком взаимоотношений означала, что им придется перестраивать нечто уже сформированное, и прошедшие тринадцать дней не были простым приданием их связи идеалистичной завершенности.

Джон улыбнулся. Вместо этого все оказалось реальным, иногда беспощадным и драматичным, каким мог быть лишь Шерлок. Со временем, когда они приспособятся друг к другу, все успокоится, но сейчас Джон бесконечно наслаждался происходящим, потому что между краткими, острыми моментами непонимания и раздражения друг на друга, были долгие периоды чего-то, весьма похожего на тихое семейное счастье.

Вероятно, их версия счастья не отвечала традиционным стандартам, но Джон никогда не думал, что может получить <i>вот это.</i> Так же как и не подозревал, что Шерлок способен это предоставить. Казалось, тот рассматривал эмоции как неприятный побочный продукт человеческого существования и относился к ним соответственно, то есть полностью игнорировал. Джон всерьез полагал, что проявление всех и любых знаков привязанности будет требовать инициативы с его стороны, и испытывал радость от того, что ошибся.

Шерлок был гением, и выяснилось, что он вполне в состоянии одновременно расследовать убийство и уделять внимание партнеру. Когда дело касалось Джона и Работы, он не ставил одно выше другого, как Джон ожидал, но странным образом находил баланс, который иногда колебался, но чаще всего эти чаши пребывали в равновесии – два наиболее важных аспекта в жизни детектива.

Со стороны любого другого человека подобная вещь - ставить своего возлюбленного на одну доску с профессией - могла бы рассматриваться как не самое лучшее проявление чувств, но Джон хорошо знал Шерлока - это странное, притягательное, постоянное главенство острейшего разума – и от того подобное отношение было равносильно признанию. Тот не просто допускал Джона в свою душу как с трудом переносимого незваного гостя, но сознательным усилием старался предоставить ему там все доступное пространство.

Удивительно, как много могло измениться, оставаясь внешне практически неизменным. Они по-прежнему жили вместе, спорили по поводу счетов и омерзительных предметов, оказавшихся на кухонном столе, но теперь во время разговора рука Шерлока касалась его спины или тонкие пальцы ложились на бедро. Джон мог мыть посуду или читать книгу, а Шерлок подходил и прижимался сзади, рассуждая вслух о деталях расследования.

А самой замечательной переменой стала их близость. Не только в постели – где, Господь свидетель, все было великолепно, жарко и бесстыдно – но в повседневных мелочах. Шерлок с готовностью позволял прикасаться к себе, обнимать, и возвращал знаки внимания с легкостью и естественностью, как будто Джон был достоин его поклонения. В подобные моменты безграничное сияние, исходящее от разума детектива, фокусировалось сквозь линзы привязанности, покрывая Джона, словно золотом, своим великолепием.

Даже сейчас, когда со стороны казалось, что детектив полностью сосредоточен на теле, обнаруженном в крошечной квартирке в центре Лондона, Джон чувствовал, что небольшая часть внимания Шерлока неотступно прикована к нему. Нет, в этом не было ничего очевидного, ничего такого, что заметил бы кто-то из стоящих вокруг сотрудников Скотланд-Ярда. И все же Шерлок неуловимо наклонился в сторону Джона и иногда поглядывал на него: обычное стремление удостовериться в присутствии близкого человека – обычное для любого другого и все же значащее куда больше, когда именно Шерлок поднимал взгляд убедиться, что он все еще здесь.

- Зачем вам потребовалась моя помощь? – спросил детектив, обращаясь к Лестрейду. – Это едва тянет на «двойку».

Грег ссутулился и раздраженно вздохнул.

– Будь благодарен, что я вообще тебя позвал, - буркнул он, хотя в словах его не было злости. – Динозавр показался интересной особенностью.

Джон посмотрел на пластиковую модель тираннозавра – аккуратно вырезанные чешуйки и зубы, - что лежал рядом с жертвой, покрытый случайными брызгами крови.

- Если постараться, что угодно можно использовать в качестве орудия убийства, - ответил Шерлок с привычным холодным безразличием. – Очевидно, что она была коллекционером. – Он указал рукой в направлении полок, заставленных другими моделями. - Этот – из коллекции Карнеги, периода семидесятых, редкость, особенно такой, из партии с дефектом окраски.

- Откуда… – начал было Лестрейд, но Шерлок прервал его, нетерпеливо взмахнув телефоном. – Ну разумеется, Гугл.

- Куплен две недели назад на открытом аукционе. Ставки поднялись далеко за пределы рекомендованной цены, и, полагаю, выиграла торги наша жертва. - Шерлок развернул аппарат так, чтобы Лестрейд мог разглядеть детали. – Кому-то не понравился подобный исход, возможно – другому коллекционеру, но поскольку модель была оставлена на месте, а не унесена, то, скорее всего, речь идет о ее второй половине, у которой были лучшие идеи, на что потратить деньги. В любом случае, вспыхнула ссора, и динозавра ей просто запихнули в рот.

- И это ее убило? – уточнил Джон, переминаясь с ноги на ногу и вновь смотря на пластиковую игрушку.

- Нет. – Шерлок протянул руку, ослепительно белую под латексом, обтягивающим его пальцы, и раскрыл шире рот погибшей, демонстрируя повреждения внутри. – Динозавр выдрал пирсинг из ее языка. Вероятно, деталь украшения попала в трахею, и она задохнулась.

Андерсон издал пренебрежительный звук, узкое лицо исказилось в усмешке, а в глазах появилось оценивающее выражение.

– Да уж, на вид девица как раз из таких.

Намек был очевиден; Джон, прищурившись, посмотрел на него и оказался не единственным, кто бросил на криминалиста сердитый взгляд. Лестрейд выглядел сытым по горло, словно, наконец, начал осознавать, что никакие психологические тренинги в мире не изменят обывательскую нетерпимость Андерсона, и даже Салли неприязненно поджала губы. И только Шерлок, по-прежнему изучавший тело, не поднял головы.

Андерсон, похоже, понял, что сказал что-то не то, потому что пожал плечами, защищаясь.

– Что? Все же знают, зачем люди это делают.

- Неужели? – безразличным тоном спросил Шерлок. – Удиви меня.

- Это…ну, чтобы она могла… - запинаясь, начал он, взглядом ища поддержки у Лестрейда, но тот, похоже, наслаждался неудобным положением, в котором оказался эксперт. – Чтобы она могла лучше делать минет, - наконец выпалил Андерсон, свирепо глядя на Шерлока, словно весь этот неприятный разговор произошел по его вине. – Вот единственная причина, по которой кто-то решает проткнуть свой язык.

Шерлок издал невнятный звук, поднимаясь на ноги и стягивая перчатки.

– В самом деле? Я сделал то же самое от скуки.

Все уставились на детектива, и Джон торопливо подавил смех. Его самого известие о пирсинге выбило из колеи, но сейчас он должен был признать, что наблюдать за происходящим со стороны было забавно. Казалось, Андерсона сейчас стошнит, на лице Салли застыла смесь ужаса и недоверия, а Лестрейд выглядел точь-в-точь, как папаша, раздираемый между «это твое тело и ты можешь делать с ним, что хочешь» и всепоглощающим, шокированным «зачем?».

- Нет, ты нас… - неуверенно начала Салли и со слышимым щелчком захлопнула рот, когда Шерлок приподнял бровь и высунул язык, демонстрируя блестящее серебро украшения.

- Единственное значение, которое имеет пирсинг этой девушки – именно он стал причиной ее смерти, - продолжил детектив, как ни в чем не бывало, абсолютно безразличный ко взглядам, что бросали на него Лестрейд и его сотрудники. – Полагаю, что убийца – любовник, точнее – любовница. В квартире отсутствуют презервативы и противозачаточные средства, но на полочке в ванной защитные зубные прокладки. Позвоните, если обнаружится что-то на самом деле интересное.

Он развернулся, театрально взмахнув полами пальто, и направился к двери, а Джон пожал плечами, стараясь не рассмеяться при виде лиц полицейских, и последовал за другом. Не произнося ни слова, они сбежали по лестнице, мимо остальных членов команды Грега, и вышли на улицу. И только когда они оказались вне зоны слышимости, Джон допустил ошибку, встретившись взглядом с Шерлоком, и его смех тут же слился с глубоким, низким хохотом детектива.

- Ну и лицо у Андерсона было, видел? – наконец смог произнести Джон.

- Послужит ему уроком, - ответил Шерлок, изящным взмахом руки подзывая такси и отступая в сторону, чтобы Джон сел первым.- Только идиот может сделать такое невежественное предположение. А ведь ему по должности положено принимать во внимание все возможности. Не понимаю, зачем вообще Лестрейд держит его в своей команде.

Джон сжал губы, веселье постепенно таяло при воспоминании о собственном, приведшем в ужас подозрении, что Шерлок проколол язык именно поэтому – ради удовольствия неизвестного любовника.

– Как думаешь, это и в самом деле так? Ну, я имею в виду, оральный секс становится лучше?

Он покраснел, и тут же почувствовал себя глупо из-за подобной реакции. Бога ради, только сегодня утром он был распростерт на спине Шерлока, погруженный до основания, заставляя того издавать долгие, прерывистые стоны наслаждения. Однако иногда в Шерлоке проглядывало нечто, казавшееся невинным и чуждым самой идеи секса, что делало неожиданные проявления его страстности еще более возбуждающими.

- Ты мог бы уже выяснить это сам, если бы не был таким упрямым, - заметил Шерлок, и в голосе его прозвучал легкий намек на обиду, что Джон слышал уже не раз с тех пор, как установил правило о безопасном сексе. Это была единственная вещь, на соблюдении которой он неуклонно настаивал. С учетом его прежней активной любовной истории, темного прошлого Шерлока и количества времени, что они проводили, возясь с мертвыми телами, исключить инфекцию было нельзя, и он никогда не простил бы себя, если бы заразил Шерлока чем-нибудь.

- Осторожным, - поправил Джон, проигнорировав ответное фырканье. – Ты прекрасно знаешь, что в этом есть смысл. Требуется не так уж много, чтобы пирсинг вновь стал открытой раной, а украшение может порвать любую защиту, что мы используем. – Для него самого слова эти звучали практично и очевидно, но все же он не мог отрешиться от жаркого покалывания, пробежавшего по телу.

Обычно, пусть это было и безрассудно, он гораздо меньше беспокоился о безопасности во время орального секса. Шансы заразиться были меньше, чем при проникновении, а он слишком любил эту разновидность любовной игры, чтобы относиться к мерам предосторожности с должной ответственностью, но пирсинг все менял. В итоге, за исключением случайных, пусть и бесконечно соблазнительных, прикосновений языка, Шерлок пока еще не имел возможности испробовать на Джоне свои таланты в этой области. Даже с использованием презерватива.

И Джон никак не мог решить, было это самоограничение эротичным или мучительным.

Четыре дня назад они обсудили моногамность своих отношений. Для Джона в принципе не могло существовать другого варианта, а Шерлок относился к подавляющему большинству людей скорее как к предметам интерьера, чем к объектам сексуального желания, но все же такие вещи требовали озвучивания. Однозначного и недвусмысленного, произнесенного вслух обещания – ты и я и больше никого.

Кровь была отправлена на анализ, и это странным образом только усиливало искушение. Понимание, реальное осознание, что происходящее между ними не было кратким романтическим приключением, придавало всему особую напряженность. Упорство в своем решении превратилось в мучительный вызов, особенно учитывая убежденность Шерлока, что результаты анализов в конечном итоге ни на что не повлияют.

От прикосновения губ к уху по телу пробежала легкая дрожь, перед глазами поплыло, и все его существо, казалось, сосредоточилось на тихом, низко вибрирующем голосе.

- Ты скрываешь от меня информацию, Джон: твой вкус, звуки, что ты издаешь, когда мой рот обхватывает твой член, то, как ты теряешь сам себя… - Шерлок чуть наклонил голову, прижимаясь горячими губами и влажным – за исключением многообещающего шарика в центре – языком к биению пульса Джона.

Тот, словно в тумане, услышал, как таксист многозначительно откашлялся, но не мог заставить себя волноваться по этому поводу, когда Шерлок лизал и посасывал, слабо прихватывая кожу зубами и повторяя вращательные движения языком, четко давая понять, куда на самом деле он желал бы направить свои усилия.

- Паршивец, - только и смог выдохнуть Джон, хотя слово прозвучало скорее как восхищение, чем ругательство; однако в то же время что-то неясное зудело в его мозгу. Несмотря на все свое недовольство, Шерлок не пытался заставить Джона изменить свое мнение, но сейчас… Сейчас его самоконтроль подвергался слишком серьезному испытанию, потому что он и сам хотел того, о чем нашептывал Шерлок. Желал все, что тот готов был ему предложить, и сама идея, что кое-что из этого списка было пока недоступно, пусть и ненадолго, лишь увеличивала одержимость этой мыслью. И подобная проверка совершенно не требовалась его слабеющей решимости. – Мы можем делать что угодно – все, что безопасно, - наконец чуть слышно произнес он. – Анализы будут готовы через несколько дней, и тогда…

Джон замолк, потому что Шерлок скользнул рукой во внутренний карман пальто и вытащил два белых конверта. Один – помятый и надорванный – принадлежал самому детективу. На втором, скромном и неприметном, если не считать штампа «лично, в собственные руки», все еще нераспечатанном, было его имя. Из горла вырвался вопросительный звук – жалкий, похожий скорее на поскуливание, чем на что-либо другое, и он ощутил, как губы Шерлока, прижатые к его горлу, изогнулись в улыбке.

- Я перенаправил анализы в частную клинику, - тихо произнес тот и отклонился назад; на скулах его проступил восхитительный румянец. – НСЗ делает их слишком долго, а терпение не является моей сильной стороной.

Нарочитой скромности последних слов оказалось достаточно, чтобы Джон немного пришел в себя, выхватил конверт из руки друга и быстро его надорвал. Бланк был обнадеживающе плотным и профессиональным; он боялся даже представить, во сколько это Шерлоку обошлось. Но вся необходимая информация была в наличии, и Джон быстро пробежал глазами результаты, прежде чем показать их другу.

- Я же тебе говорил, - ответил детектив, протягивая ему свой конверт. Распечатки могли бы быть копией друг друга, если бы не различающиеся личные данные. По счастью, оба они оказались совершенно чисты в плане любых инфекций – никаких ограничений по здоровью – и Джон неуклюже сложил бумаги, а Шерлок наклонился вперед и бархатисто прошептал, - Так могу я…

В качестве согласия Джон издал нечленораздельный звук. Он не был уверен, что голос не подведет его при попытке произнести даже самое простое слово сейчас, когда джинсы стали тесными, а сам он полностью растворился в сидящем рядом человеке. Они оба все еще были одеты, все еще выглядели благопристойно - ну почти, - но воздух в салоне казался тяжелым и гипнотическим.

Должно быть, таксист уловил выражение лица Джона в зеркале заднего вида, потому что никогда еще тому не доводилось наблюдать машину, лавирующую в лондонском потоке с такой скоростью. Когда кэб остановился у тротуара напротив их дома, каждая клетка тела Джона вибрировала в такт биению сердца.

Всю оставшуюся дорогу Шерлок больше не прикасался к нему, не целовал, не делал ничего, только смотрел хищным, голодным взглядом потемневших глаз с огромными зрачками. Они сидели плечом к плечу, пьяно привалившись друг к другу, и изо всех сил пытались держать руки при себе. Джон прекрасно понимал, что стоит только начать, и уже невозможно будет остановиться, а он все же не считал для себя допустимым заниматься сексом на заднем сиденье такси.

Теперь же он бросил водителю деньги, включая щедрые чаевые, и потянул смеющегося и спотыкающегося Шерлока в дверь 221-б по Бейкер-стрит.

Было так легко заставить утихнуть веселье, что слетало с изящно очерченных губ, облизывая и покусывая этот соблазнительный рот, прежде чем скользнуть внутрь в стремлении насладиться вкусом. Джон провел кончиком языка по металлу украшения, а потом растворился в сладострастной теплоте поцелуя. Какая-то незначительная часть его сознания, все еще способная мыслить, вдруг задумалась, а что если вот это – возможность близости и интимности с Шерлоком – когда-нибудь станет обыденным. Наступит ли время, когда он сможет смотреть на этого мужчину и не испытывать желание к нему прикоснуться?

Холодные руки пробрались под куртку Джона и дальше под свитер, с легкостью ориентируясь среди многочисленных слоев ткани, прежде чем пальцы коснулись талии, дразняще поглаживая вдоль ребер. Шерлок оперся спиной на стену рядом с дверью и слегка сполз вниз, чтобы уменьшить их разницу в росте, крепко прижимая к себе Джона и отвечая на поцелуй так, словно ничто в мире не способно было хотя бы вполовину так его заинтересовать.

Наконец, Джон оторвался от него с влажным звуком, неприличным и громким в тишине холла, и обнаружил, что одна рука его запуталась в волосах Шерлока, а вторая вцепилась в синий шарф, который сползал все дальше с изящного горла, открывая бледную беззащитную плоть. В принципе, это должно было выглядеть вполне невинно. Большинство людей в повседневной жизни не скрывают шею от чужих глаз, но никто во всем мире не мог выглядеть при этом настолько обнаженным, как Шерлок – полностью одетый, за исключением вот этого участка сливочной кожи и биения пульса, что отстукивал Джону свое сексуальное послание.

Тело двигалось само по себе, поднимаясь на цыпочки, чтобы он мог провести языком от ключицы Шерлока до челюсти, слегка прикусив кожу в конце своего пути и услышав в ответ резкий вдох. Тот мгновенно откинул голову, закрыв глаза и разомкнув губы; дыхание его стало прерывистым. Джон отдавал себе отчет, что его посасывающие укусы достаточно сильны и наверняка оставят следы. Такое уже случалось, но все предыдущие отметины были нечаянными, сделанными в порыве страсти, когда все, на что он был способен – держаться за Шерлока как можно крепче, взлетая на гребне наслаждения.

Сейчас же это делалось намеренно – как знак каждому, кто бросит взгляд в их сторону, что <i>ему</i> принадлежит право дарить Шерлоку удовольствие и получать его взамен. Сам процесс оставления этих отметин уже был наслаждением, но звуки, которые издавал при этом Шерлок – полные страсти и желания, без малейшего намека на протест – заставляли кровь закипать в жилах.

- В постель, - наконец низко и хрипло произнес тот, пока Джон старательно ласкал языком свежий синяк. – Немедленно. – Он схватил Джона за руку и неуклюже потащил вверх по семнадцати ступеням и в их квартиру, словно в голове у него не осталось ни одной мысли, кроме как поскорее перевести их обоих в горизонтальное положение.

Джону не следовало бы испытывать такое самодовольство, но осознание, что он смог низвести Шерлока до подобного состояния – односложные фразы, полные потребности и вожделения – было слишком ярким. А тот факт, что Шерлок мог проделать с ним то же самое одним лишь взглядом, только усиливал ощущения. Они оба были счастливы находиться во власти друг друга, полностью доверяя и растворяясь в этой взаимной капитуляции.

Дата добавления: 2015-08-29