Тринадцать диалогов о психологии 34 страница

Проблема объективности исследования 461

деятельности познающего субъекта, развития перестали считаться осмысленными [12, с. 53­54].

А.: Тем более это относится к исследованию таких реальностей, как сознание, культура, жизнь общества. Вот что писал об этом замечательный философ Мераб Константинович Мамардашвили.

М.К. Мамардашвили: То, что мы называем законами и к чему раньше приклеивался эпитет "вечные" и "неизменные", в действительности должно рассматриваться как функция некоторого более широкого целого, как функция самой деятельности, в континууме которой становится возможной связь, которую потом мы называем законами. Вернее говоря, нечто не предустановлено в виде закона, аустанавливается в виде закона. И, кстати, это является и условием появления нового — новообразования, изменения, преобразований, в том числе и в области культуры, — появления новых культур на месте старой и т.д. Короче говоря,... здесь важно следующее: важен отказ от посылки существования некоторого предустановленного мира с готовыми законами и сущностями. Не в том смысле, что мира нет вне нас, а в том, что мы для анализа некоторых проявлений человеческого сознания и деятельности должны анализировать мир иначе... Не существует никакой предсуществующей познанию способности познания. Способность к познанию установится в актах познания. Правило, закон установятся в реальных актуализациях движений, и нет никакой их пред-данности, как в экономике нет предданнои экономической природы человека, а она установится в зависимости от того, как пошли [13, с. 63-65]. С: Здесь очень много рассуждений о познании вообще. А все-таки, как преломляется данная стратегия познания в исследовании самого сознания?

А.: Помнишь, мы говорили о понимании психической реальности в данной парадигме как реальности "целезави-симой", определяемой поставленными самим человеком целями? С: Помню.

А.: Но существует, согласно представителям данной парадигмы, и другая целезависимость психического: от целей и задач той научно-познавательной деятельности, в контексте которой происходит изучение того или иного фрагмента психической реальности (См. [7, с. 47]). Отсюда психологичес-

462 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?

кое исследование определяется как исследование именно и только конструктивное (См. [Там же, с. 48]).

А.П. Стеценко: Рассмотрение психологии как науки конструктивного типа означает, что при изучении психической реальности... наблюдение над ней вне конкретных задач преобразования, планирования, совершенствования, овладения, управления и т.п. оказывается вообще не имеющим статуса объективного научного факта [Там же]. А.: Еще с большей силой эта идея о том, что сам факт получения знания об объекте приводит к изменению законов его функционирования, звучит в работе Андрея Андреевича Пузырея о Выготском, которую я однажды уже цитировал: сознание есть нечто такое, что "только благодаря и в ходе исследования и анализа впервые вообще приводится к своему существованию" [10, с. 95]; "исследование тут является своего рода "ловушкой для сознания" и, стало быть,... "захватывает" ("ловит") нечто такое, чего до этого "захватывания" не существовало, но что лишь благодаря самому этому захватыванию, то есть построению и срабатыванию ловушки впервые только и приводится к своему существованию" [Там же, с. 100].

С: Но это же неверно! Точнее, верная мысль о необходимости формирования сознания и необходимости исследования, в котором может осуществляться такое формирование, доведена, на мой взгляд, до абсурда! Кстати, когда ты рассказывал мне об исследовании мышления в гештальтпси-хологии и в связи с этим о разном понимании объективности, у меня возникло какое-то неясное еще для меня возражение идеям, которые ты излагал. Теперь я могу сформулировать его яснее. Во-первых, как ты только недавно показал, высшие психические функции (ВПФ) формируются у ребенка благодаря взаимодействию со взрослым человеком — у обычного ребенка благодаря совместной деятельности с обыкновенным взрослым человеком, а вовсе не исследователем, который "ловит" сознание, — и, тем не менее, оно формируется. Во-вторых, те же ВПФ формируются при обычных условиях у каждого ребенка, а это означает, что все-таки есть какие-то закономерности их формирования, которые существуют уже до данного конкретного случая. В-третьих, у меня всегда возникает протест — я думаю, он обусловлен не только эмоционально, но и интеллектуально — против признания всевластия экспериментатора и определяемости "продукта фор-

Проблема объективности исследования 463

мирования" целями, которые он поставил. Да, действительно, в экспериментах по изучению творческого мышления в гештальтпсихологии, например, ход решения задачи испытуемым зависит от диалога с экспериментатором. Но сколько раз решает человек творческие задачи вне этого диалога или, может быть, в диалоге с самим собой! Считать ли тогда этот диалог естественным событием? Тем более, что всегда существуют некие границы возможностей формирования "нужных" (формирующему) качеств психики другого человека. Данное расширительное толкование исследования в психологии только как конструктивного чем-то напоминает мне недавний оптимизм советских ученых по поводу возможностей формирования "нового человека". Однако этот оптимизм оказался необоснованным — в реальности формирование натолкнулось на сопротивление материала и само в той или иной степени подчинялось-таки объективным законам, то есть законам, действующим независимо от желания "психологического скульптора". Да, объективность в психологии следует понимать иначе, поскольку процесс познания другого человека неизбежно включает познающего в диалог с ним, но сам этот диалог развертывается не по произволу исследующего и не согласно "свободе воли" исследуемого — в самом диалоге есть какие-то "предзаданные" правила, некие объективные его контуры, которые наполняются живым, конкретным содержанием здесь и теперь. В этом смысле мне гораздо больше импонирует формула Франкла, которую ты недавно приводил: "Человеческая свобода — это конечная свобода. Человек не свободен от условий. Но он свободен занять позицию по отношению к ним" [6, с. 77].

А.: Послушал бы тебя кто-нибудь из твоих преподавателей! "Отлично" обеспечено! С: Ты думаешь?

А.: Ты рассуждаешь вполне логично и так, будто уже прошел обучение на факультете. Я лично научился так обосновывать свои высказывания сравнительно поздно. Но представители неклассической парадигмы в психологии, кстати, и не отрицают необходимости иных, "старых" методов исследования психики, только в ограниченных пределах.

Т.А. Флоренская: Из того, что было сказано относительно объективных методов в психологии, может сложиться впечатление, что они отрицаются как таковые. Но все негативные высказывания по поводу этих методов связаны с их

Диаюг 10. Естественная или гуманитарная?

неадекватностью в познании и диагностике личности. Однако в человеке есть и "объектные" характеристики и "механизмы" психики, в изучении которых психология достигла многого. Человеку полезно знать о своих индивидных особенностях, сильных и слабых свойствах психики, подобно тому, как не мешает знать и о возможностях своего организма, и о состоянии здоровья. Ко всем этим "объективным данным" он может отнестись с той или иной степенью разумности и активности как кусловиям своей жизни, которые могут быть им так или иначе изменены или использованы. Но ошибочно относиться к ним как к "гороскопу", претендующему на предсказуемость. Объективная психология может быть полезна и интересна, если она занимает свое место и не претендует на познание "глубин" человеческой души, недоступных и неподвластных ей (кстати, то же относится и к гороскопу) [2,с.21].

С: Значит, Богу — богово, а кесарю — кесарево? Значит, существование двух психологии оправдано?

Гуманистическая психология в узком и широком смыслах слова

А.: Это сложный вопрос. Судя по этим словам, да. Но это фактически предполагает две различные психологии со своими предметами и методологией... Впрочем, почему предполагает? Они и так существуют, о чем я уже говорил. Яркий представитель гуманитарной парадигмы в психологии — гуманистическая психология. К ее довольно общему рассмотрению мы сейчас и перейдем. Кстати, на ее примере отчетливо видно еще одно отличие гуманитарной парадигмы в психологии от естественнонаучной: самоцелью здесь является не познание, а помощь другому человеку. А теперь поговорим более содержательно о том, как те или иные аспекты соответствующей парадигмы реализуются в рамках гуманистической психологии.

Итак, к направлению, называющему себя гуманистической психологией, принадлежат Карл Рэнсом Роджерс, Абрахам Маслоу, Шарлотта Бюлер, Гордон Олпорт и другие. С 1957 года некоторые из представителей гуманистической психологии стали проводить регулярные семинары по различным проблемам психологии. В1961 году на основе семинаров воз-

Гуманистическая психология в узком и широком смыслах слова 465 ник "Журнал гуманистической психологии", а затем и ассоциация "За гуманистическую психологию", ставшая в 1970 году Международной. Однако сами гуманистические психологи считают, что многих других психологов, даже совершенно разных ориентации, можно называть гуманистическими, если они в той или иной степени придерживаются некоторых постулатов. Вот что сообщал известный наш психолог Олег Константинович Тихомиров, описывая свои впечатления о встречах с некоторыми представителями этого направления, в том числе знаменитым Роджерсом, приезжавшим в Московский университет с чтением публичных лекций.

O.K. Тихомиров: Я спросил некоторых представителей этой школы о признаках гуманистической психологии. Мне были названы такие признаки. Первое. Гуманистическая психология — психология антиэкспериментальная, ее представителей объединяет отрицание экспериментов — любых, бихевиористских, когнитивистских и т.д. Второе. Это — психология, которая вырастает и питается определенным направлением психотерапии — не связанным с идеями модификации поведения. Связанная с модификацией поведения терапия в какой-то степени выросла из бихевиористских разработок. Поэтому мы видим здесь скрытый антибихевиоризм. Третье. Гуманистическая психология делает акцент на человека, на его возможности и в этом смысле противопоставляет себя религии. Такое противопоставление, как ни парадоксально, есть: религия видит основной фактор, регулирующий поведение, в Боге, а гуманистический психолог — в самом человеке. Личность должна все делать сама, но ей важно помочь. Критерии этого довольно размытые. Я спросил, включать ли, например, Д. Брунера, у которого есть много исследований по развитию ребенка, выполненных неэкспериментальными методами, в гуманистическую психологию. "Конечно", — ответили мне. У Л.С. Выготского есть много идей, связанных с развитием в контексте педагогической психологии. Нужно ли Выготского относить к гуманистическим психологам? "Мы его так и относим", — сказали мне. Наконец, сделали обобщение. Гуманистическим является тот психолог, который считает себя гуманистическим, то есть в основе — характеристика его самосознания. Нет четких границ, но есть основные идеи — ориентация на целостного человека, на его развитие, раскрытие его потенциала, на помощь и устранение барьеров в этом развитии [14, с. 48-49].

466 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?

С: Значит, можно сказать, что есть гуманистическая психология в узком и широком смыслах слова?

А.: Я думаю, можно, если сами "гуманисты" так говорят. Но давай вычленим все же специфику гуманистической психологии в узком смысле слова. Это тоже будет нелегко, поскольку отдельные ее представители существенно отличаются по своим взглядам друг от друга [15; 16]. И начнем мы, пожалуй, с концепции индирективной психотерапии Роджерса. Хочу сразу предупредить: может быть, многое из того, что ты услышишь, покажется тривиальностью, но одно дело — говорить о гуманизме, а совсем другое — воплощать в конкретных приемах психотерапевтической работы гуманистическое отношение к человеку. Познакомимся же с некоторыми положениями "философии человека", лежащей в основе психологической теории гуманистической психологии и ее психотерапевтической практики, по ряду работ на русском языке. В последнее время их стало выходить в нашей стране так много, что я едва ли мог уследить за всеми новыми публикациями. Поэтому я пользуюсь ранее опубликованными текстами, а ты можешь при желании обратиться к новым книгам (См., например, [37; 38; 39; 40; 41; 42]).

"Философия человека" в индирективной психотерапии К. Роджерса

А.Б. Орлов: Исходную оппозицию традиционным психотерапевтическим, педагогическим, политическим и прочим практикам и идеологиям составляют три базальных гуманистических принципа или убеждения: люди по своей природе свободны и добры; пациенты, учащиеся, представители политических партий, социальных классов и т.д. — это, прежде всего, люди; конструктивное (дающее облегчающий, лечащий, обучающий, развивающий, умиротворяющий и т.п. эффект) взаимодействие с людьми возможно только в том случае, если психотерапевту, учителю, политику удается войти с ними в человеческие (а не медицинские, педагогические или политические) отношения. Важнейшее научное открытие К. Роджерса заключается в том, что он установил "необходимые и достаточные" условия гуманизации любых межличностных отношений, обеспечивающие конструктивные личностные изменения. Эти три условия — безоценочное пози-

"Философия человека" К. Роджерса 467

тивное принятие другого человека, его активное эмпатийное слушание и конгруэнтное (то есть адекватное, подлинное и искреннее) самовыражение в общении с ним [17, с. 55-56]. С: А если поконкретнее? А.: Послушаем Жо Годфруа.

Ж. Годфруа: По Роджерсу, в каждом человеке от рождения заложено стремление полностью реализовать себя, и он наделен силами, необходимыми для развития всех своих возможностей. Однако воспитание и нормы, установленные обществом, более или менее эффективно принуждают его забыть о собственных чувствах и потребностях и принять ценности, навязанные другими.

Роджерс утверждает, что при таком положении вещей личность развивается совсем не так,

как следовало бы в идеале. В этом отклонении и кроется источник неудовлетворенности и

аномалий поведения, которыми страдают многие люди [18, с. 77].

А.: Отсюда главная задача психотерапии — согласовать между собой "идеальное Я"

человека, то есть некий образ себя "в идеале", и "реальное Я", которое формируется на

основе собственного опыта человека в контексте его социального окружения, то есть оценок

окружающих...

А теперь послушаем самого Роджерса.

К. Роджерс: Каждое направление в психологии имеет свой подразумеваемый философский взгляд на человека... Для би-хевиориста человек представляет собой сложную, но, тем не менее, доступную изучению машину, которую можно научить работать со все большим и большим умением до тех пор, пока она не научится думать мыслями, двигаться в определенных направлениях, вести себя сообразно обстоятельствам. Для фрейдиста человек является нерациональным существом, поведение которого определяется его прошлым и продуктом этого прошлого — бессознательным.

Для того чтобы заявить о существовании третьего направления, нет необходимости отрицать тот факт, что в каждой из этих теорий есть своя доля правды. Выделяя экзистенциальную направленность человека, его феноменологические внутренние отношения, эта теория рассматривает его не как машину и не как зависимого полностью от бессознательных мотивов, а как личность, постоянно создающую себя, осознающую свое назначение в жизни, регулирующую границы своей субъективной свободы. Человек мо-

468 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?

жет чувствовать себя одиноким в сложном окружающем его пространстве, может быть составной частью этого пространства, но при этом оставаться способным преобразовать в своем внутреннем мире это материальное пространство, давать оценки своей жизни, которые нельзя полностью и адекватно передать, описывая только его состояние или его бессознательное... Человек в течение долгого времени ощущал себя в жизни марионеткой, сделанной по шаблону экономическими силами, силами бессознательного или же окружающей средой. Но он последовательно выдвигает новую декларацию независимости. Он отказывается от удобств несвободы. Он выбирает себя, пытается в самом сложном и часто трагическом мире стать самим собой — не куклой, не рабом, не машиной, но уникальным, индивидуальным "Я" [19,с. 227-228].

А.: Иное представление о человеке требует и иного представления о способах его познания. Три пути познания человека по Роджерсу

К. Роджерс: Разрешите мне раскрыть... три способа познания, хотя должен подчеркнуть, что существуют также и другие взгляды на процесс познания... Эти три способа познания прямо не связаны с тремя течениями в психологии. Правильнее сказать, что в этой работе о познании делается попытка раскрыть некоторые из фундаментальных проблем, лежащих в основе всех трех психологических направлений...

Я могу "знать", что я люблю и ненавижу, ощущаю, воспринимаю, понимаю, обратясь к моей индивидуальной внутренней "системе координат"... Таким образом, я могу проверить свою гипотезу, спрашивая себя: "Действительно ли я ненавижу его?" Если я обращусь к моему опыту, то пойму, что испытываю к этому человеку в большей мере чувство зависти, чем ненависти... Или возьмем другой пример. Психолог приглашает меня войти в темную комнату, где хорошо видно маленькое световое пятно. Меня спрашивают, движется ли оно или стоит на месте. Я обращусь к моему опыту, связанному с подобной ситуацией, и отвечу, что пятно движется. (Хотя объективно оно остается на месте). Таким образом, я формирую внутреннюю гипотезу, опираясь на мой личный опыт... Этот тип познания является основным для повседневной жизни...

Три пути познания человека по Роджерсу 469

...Теперь обратимся к... пути познания, которое рассматривается как объективное. В

познании этого типа гипотезы формируются на основе внешней системы связей и

проверяются с помощью как внешне наблюдаемых операций, так и эмпатических

заключений, выражающих мнение сплоченной референтной группы, чаще всего группы

коллег [19, с. 202-205].

С: Сколько незнакомых слов!

А.: Что касается эмпатии, то дословно этот термин означает "вчувствование", но подробнее Роджерс сам разъяснит, что это такое; референтной же группой называется группа людей, на оценки и мнения которой человек ориентируется в своем поведении и познании... Роджерс имеет в виду, что этот тип познания "переводит все изучаемое в категорию объекта" [19, с. 206], то есть имеет дело со всем "внешне наблюдаемым"... С: Так это, по сути, противопоставление субъективного метода интроспекции "объективному" методу познания би-хевиористов?

А.: Я думаю, что можно и так сказать. Но Роджерс замечает, что только этих двух методов для познания человека недостаточно.

К. Роджерс: Где-то между этими двумя видами познания... логически вписывается третье направление, связанное в основном с познанием человека и высших организмов, которое за неимением лучшего термина я называю "межличностным познанием". При этом типе познания я "познаю", что вы испытываете обиду на мое замечание или презираете себя... Эти и подобные им знания являются гипотезами. Но способ проверки гипотез в данном случае требует определенного мастерства, и эмпатическое понимание заключается в проникновении в чужой мир, умении релевантно войти в феноменологическое поле другого человека, внутрь его личного мира значений и увидеть, правильно ли мое понимание.

Я могу просто спросить у вас, верна ли моя гипотеза, но часто этот метод проникновения во внутренний мир другого человека неадекватен. Я могу изучить ваши жесты, слова, модуляции голоса и отсюда делать выводы о вашем внутреннем мире. Также я могу — ив этом суть моего метода — создать на психотерапевтическом сеансе атмосферу, которая тонко и щадяще позволила бы раскрыть вашу внутреннюю систему ориентации. В течение сеанса вы начинаете пони-

Диалог 10. Естественная или гуманитарная?

мать, что можете переносить на меня ваши нереализованные желания, отвращение к себе, вашу систему убеждений или любой другой аспект вашего мира личных значений. В психотерапии этот путь познания мы находим самым плодотворным. Относясь с эмпатией к клиенту, сверяя свои гипотезы с его внутренним миром, мы получаем знания, которые приводят к формулировке психологических принципов личностных изменений [19, с. 209]. А.: Итак, вот те самые "диалоговые" формы познания, о которых мы говорили. В одной из своих работ Роджерс выделяет те приемы работы психотерапевта с клиентом, которые, по его опыту, могут привести к большей эффективности познания другого человека и — соответственно — помощи ему. Конкретные терапевтические приемы

К. Роджерс: Общаясь с людьми, я понял, что не смогу им помочь, если я буду тем, что не есть я. Нет смысла казаться спокойным и удовлетворенным, если на самом деле я раздражен и критичен. Нет смысла делать вид, что я люблю кого-то, если я настроен к нему враждебно... Иначе говоря,... нет смысла, общаясь с людьми, делать вид, что испытываешь одно, а на самом деле чувствовать совсем другое [20, с. 58-59].

А.: Как подчеркивали исследователи творчества Роджерса, к этой позиции он пришел довольно поздно, а в начале своего пути он старался выражать только "позитивные чувства" к клиенту, скрывая гнев и другие негативные эмоции (См. [21, с. 14]). Развитием данной мысли Роджерса является другая его мысль.

К. Роджерс: Японял, чтоуменя все получается лучше, когдаямогу с принятием [себя] прислушиваться к себе и быть самим собой. С годами я научился более адекватно слушать себя... Можно сказать, что я становлюсь более адекватным, когда позволяю себе быть тем, что я есть. Тогда мне легче принимать себя как явно несовершенного человека, который, тем не менее, идет по пути, по которому хотел бы идти.

Этот путь может показаться странным, но он имеет ценность для меня из-за любопытного парадокса: когда я при-

Конкретные терапевтические приемы 471

нимаю себя, я изменяюсь... Мы не можем измениться, не можем продвигаться, пока не

примем себя такими, какие мы есть. Когда это случается, изменения происходят почти

незаметно.

Когда вы становитесь собой, взаимоотношения становятся подлинными. Подлинные взаимоотношения прекрасны тем, что полны жизни и смысла... Подлинные взаимоотношения имеют тенденцию к изменению, анек статике [20, с. 59]. А.: Позволь привести мне один пример такого "естественного" поведения психотерапевта, работавшего на "телефоне доверия" для подростков и использовавшего в своей работе некоторые приемы гуманистических психологов.

Т.А. Флоренская: Л.,17 лет. Он позвонил, жалуясь на одиночество: нет друга, девушки. Потом разговор пошел о трудностях жизни — "все злые"... Консультант высказал мысль о том, что это все от бездуховности, на что Л. ответил, что над ним смеются, издеваются за то, что он "не такой, как все": не пьет, не курит, не соблазняет девушек. Консультант высказал мысль о здоровой овце в больном стаде, а Л. справедливо заметил ошибку: "А вы с мужем счастливы и считаете, что все вокруг больные?" Его явно интересовала жизнь собеседницы, волновала именно проблема любви, семьи. Консультант, почувствовав оплошность, искренно сказала, что и у нее, как и у всех, есть трудности. Это признание вызвало волну доверия, и Л. поведал, что тайком от родителей разглядывает "Плэйбой", ему это нравится... [2, с. 76].

А.: Итак, искренность психотерапевта вызвала "волну доверия" у юноши. С: Как же все-таки научиться "более адекватно слушать себя"? Ведь когда-то в разговоре об интроспективной психологии мы пришли к выводу, что простое "вчувствование" в свои переживания ничего не дает, главное — включенность в различные практические ситуации, а также оценки других людей, которые иногда оценивают тебя легче и правильнее, чем ты сам. С: Верно. А Роджерс и не предлагает ограничиться своими собственными внутренними переживаниями. Он, во-первых, говорит, что именно общение с клиентами дает ему информацию о "себе". А вот как оценивают свой опыт пребывания в группах "тренинга общения" участники этих групп...

Диалог 10. Естественная или гуманитарная? С: А при чем тут Роджерс?

А.: Как, я тебе еще не сказал? Роджерс — творец не только "индирективной", или личностно-центрированной, индивидуальной психотерапии. Он основоположник того варианта групповой "работы", которая называется "группами встреч" и ориентирована на "личностный рост". Одним из условий такого "роста" является информация о себе, пришедшая "со стороны" других участников группы. Иногда она бывает негативной, но иногда — и весьма позитивной. Вот примеры из книги известного специалиста по групповым формам работы Ларисы Андреевны Петровской, использовавшей подход Роджерса. Л.А. Петровская: Порой открытием для участников оказывается позитивная информация, которую по тем или иным причинам он ранее не получал или не воспринимал. Д., 21 год, курсант. Я21 год был уверен, что наилучшая позиция для меня в общении — молчать. А сейчас с огромным удивлением вдруг обнаружил, что все наоборот, что я, оказывается, могу нравиться людям как собеседник! Я уже не говорю о том, какое это огромное наслаждение иметь возможность свободно общаться с людьми. Д., 22 года, студент. Меня очень поразило, что ребята из группы приглашали меня на встречи с ними... Я считал себя полным аутсайдером в группе, с которым никто не захочет поддерживать отношений. Было больно... А меня вдруг пригласили, не предали забвению [22, с. 102].

К. Роджерс: Сейчас я подхожу к своему главному открытию, которое чрезвычайно важно для меня. Я бы его сформулировал так: я осознал огромную ценность того, чтоя позволяю себе понимать другого человека. То, как я сформулировал это, может вам показаться странным. Разве есть необходимость позволять себе понимать другого? Я думаю, что да. Наша первая реакция на высказывания других людей — немедленная оценка или суждение, а не понимание. Когда кто-то выражает свои чувства, убеждения или мнения, в нас возникает стремление оценить это как правильное, глупое, ненормальное, неразумное, неправильное. Очень редко мы позволяем себе понимать, что значат слова другого человека для него самого... Нелегко позволить себе понимать другого, эмпати-чески целиком и полностью войти в его внутренний мир. Это происходит редко.

...Когда я работаю с проблемами моих клиентов, я вхожу в странный мир психотика, понимаю и чувствую человека, для которого жизнь столь трагична, что уже непереносима,

Проблема "советов" и "оценок" в индирективной терапии 473

понимаю того, кто считает себя неполноценным и недостойным уважения... В каждом этом опыте я открываю что-то, что изменяет меня... Но, может быть, более существенно то, что мое понимание этих людей позволяет им изменяться... Когда кто-то полностью принимает твои чувства, он помогает тебе принимать эти чувства в себе [20, с. 59-60]. С: Легко сказать — понимать другого человека! Это так трудно! А.: Роджерс считает, что самое важное здесь сначала — так называемое эмпатическое слушание, то есть "включенность в наличные переживания собеседника...с максимальной отрешенностью от себя, своего настроения, своих установок, оценок и т.п." [2, с. 193-194]. Интересно, что начинающие консультанты-психотерапевты как бы "забывают" об этих рекомендациях и больше говорят, нежели просто эмпатически выслушивают собеседника. Для многих клиентов необходимо просто "выговориться", "выплеснуть" свои внутренние состояния наружу. Роджерс использовал для этой цели и иные приемы — создавал, например, в аудитории такую атмосферу, когда можно было открыто выражать свои чувства, в том числе и негативные, по отношению к преподавателю (См. [20, с. 60]). В ходе длительной групповой работы с использованием различных приемов (См. [22; 23]) у рядовых членов группы действительно формируется способность понимать другого человека именно как другого, то есть непохожего на тебя, и, соответственно, большая терпимость к "инакости".

Л.А. Петровская: Самоотчеты показывают, что эффекты такого рода, как правило, бывают выражены достаточно ярко.

А., 19лет, студент. Впервые по-настоящему убедился в нашей субъективности и понял, что мне права на абсолютную объективность никто не выдавал...

Т., 35лет, инженер. Теперь, после завершения тренинга, сожалею о том, что часто вместо того, чтобы попытаться понять иного человека, посмотреть с его позиции, пыталась исправить в нем что-то, наставить на "путь истинный", почему-то решив, что я точно знаю, каков он [22, с. 109].

Проблема "советов" и "оценок" в индирективной терапии

С: Но разве консультант не должен давать советов, как лучше поступить в том или ином случае? Разве не для того

474 ДиалогЮ. Естественнаяилигуманитарная?

человек пришел в консультацию, чтобы получить совет? Разве консультант не должен все-таки оценивать тот или иной поступок клиента с точки зрения добра или зла? А.: Давай все-таки разведем две вещи: советы и оценки. С точки зрения Роджерса, ни того, ни другого в процессе психотерапии, которая поэтому и называется "индиректив-ной" (то есть, так сказать, без "указующего перста"), быть не должно.

Дата добавления: 2015-08-28