Тринадцать диалогов о психологии 31 страница

Там-то Лев Семенович и получил хорошее филологическое образование, был в курсе всех дискуссий того времени в языкознании и литературоведении... Здесь-то он и "входит" в одну из важнейших проблем философии, филологии и языкознания того времени — проблему знака, которая сыграла чрезвычайную роль уже в его последующей психологической деятельности...

С: Постой, но как же тогда Выготский пришел в психологию?

А.: Это очень увлекательная история. Его приход в "официальную" психологию был стремительным и ошеломляющим для многих. Вот как описывает это событие Карл Ефимович Левитин со слов Александра Романовича Лурии,

который в то время - а это был январь 1924 года — был сотрудником Института психологии, возглавляемого Корниловым. Речь идет о проходившем в Петрограде (Ленинграде) II Всероссийском съезде по психоневрологии.

К.Е. Левитин: На трибуну вышел молодой человек — Выготскому в то время не было еще 27 лет...

А.: Небольшая ошибка — Выготский родился в ноябре 1896 года, и, стало быть, ему недавно исполнилось 27 лет... Но послушаем дальше.

К.Е. Левитин: Он говорил более получаса — ясно, четко и логически безукоризненно — о том значении, которое имеет научный подход к сознанию человека, к процессу его развития, об объективных методах исследования этих процессов. В руке Выготский держал маленькую бумажку, на которую изредка бросал взгляд, но когда после выступления Лурия подошел к нему, то увидел, что на ней ничего не написано...

Доклад, сделанный Выготским, настолько потряс Лурию, что он, несмотря на молодость лет бывший тогда ученым секретарем Института психологии, сразу бросился убеждать Корнилова, тогдашнего директора института, немедленно, сейчас же, этого никому не известного человека, приехавшего в Ленинград из Гомеля, переманить в Москву. Лев Семенович предложение принял, и его поселили прямо в институтском подвале (Цит. по [9, с. 13]).

С: С чем же приехал Выготский на этот съезд?

А.: С результатами нескольких психологических исследований, которые он провел в 1922­1923 годах в организованной им в Гомельском педагогическом техникуме психологической лаборатории и описания которых "кишат" еще рефлексологическими и реактологическими терминами и формулировками. Став "научным сотрудником 2-го разряда" Института психологии (то есть младшим научным сотрудником, по-нынешнему), Выготский выступает на научных конференциях института с несколькими докладами, в которых тоже звучат рефлексологические и реактологические термины. Но это только видимость. В старые термины Выготский стремился вложить новое содержание. Ведь именно в это время у него начинает складываться совершенно иной подход к объективному изучению человеческого сознания.

А.А. Леонтьев: Алексей Николаевич Леонтьев говорил мне, что первую схему своей "культурно-исторической" концеп-

420 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

ции Выготский набросал в разговоре, который состоялся то ли в самом конце 1924, то ли в

самом начале 1925 г. [9, с. 40].

А.: Примерно в то же время, то есть в середине 20-х годов, Выготский пишет ряд крупных работ. Некоторые из них были опубликованы еще тогда, другие — лишь после его смерти и то уже в 60-е или даже в 80-е годы. Я имею в виду его работы "Педагогическая психология" (ее он писал еще в Гомеле; опубликована в 1926 году [11]), "Психология искусства" [12], которую Выготский писал как своего рода "кандидатскую диссертацию", однако тогда ученые степени не присуждали, и результатом "защиты" должен был стать перевод Выготского из сотрудников 2-го разряда в научные сотрудники 1-го разряда, что и было сделано (работа была впервые опубликована лишь в 1965 году), а также мою любимую работу "Исторический смысл психологического кризиса", опубликованную только в 1982 году [13].

С: Слушай, но ведь это уже сложившийся психолог! Откуда же Выготский мог почерпнуть так много сведений о психологии?

А.: Сам Выготский писал по этому поводу: "Научные занятия по психологии начал еще в университете. С тех пор ни на один год не прерывал работы по этой специальности" (Цит. по [9, с. 19]). Речь идет об университете Шанявского, где учителем Выготского был замечательный наш психолог и педагог Павел Петрович Блонский. С:Яо нем ничего не знаю.

А.: Это замечательный человек и ученый. О нем надо рассказывать отдельно. Здесь же я лишь скажу о его идеях, возможно, как считает Алексей Алексеевич Леонтьев, повлиявших на Выготского (См. [14, с. 19-21]). Блонский любил повторять, что человек есть "homo socialis" и "homo technicus", то есть он является общественным существом, использующим орудия труда (См. [14, с. 31]).

П.П. Блонский: Отсюда ясно, в чем видеть ключ к разгадке поведения человека. Этот ключ — техническая деятельность человеческого общества. Общественное производство является тем базисом, на котором основывается поведение человечества [Там же]. А.: Для культурно-исторической концепции Выготского, в свою очередь, характерна аналогия между орудиями и знаками в поведении ребенка. Под знаками понимаются, прежде всего, слова человеческой речи, которая есть сред­ство организации собственного поведения, подобно тому, как орудие есть средство воздействия на внешний мир и средство его организации. Впрочем, подобная идея встречалась нам еще раньше. С: Когда же? Что-то не припоминаю.

А.:Ау Фрэнсиса Бэкона. Помнишь его высказывание относительно "голой руки" и предоставленного самому себе разума, которые не имеют большой силы, и аналогию между орудиями труда и умственными орудиями (См. [15, с. 12]). С: Помню.

А.: Соответствующую цитату из Бэкона можно встретить во многих работах Выготского, в частности в его статье "Проблема культурного развития ребенка", где он впервые в более или менее развернутом виде дал очерк своей "культурно-исторической концепции" [16]. Еще одна идея объединяла Выготского с Блонским: историзм в подходе к изучению поведения. Это означало, во-первых, реальное прослеживание формирования той или иной психической функции и сознания в целом, а во-вторых, сравнительно-генетические исследования сознания человека и психики животных, сознания взрослого человека и психики ребенка, психической жизни человека, допустим, европейской культуры и психики первобытных народов, сознания здорового и больного человека. Путь Выготского в психологию проходил еще и через увлечение языкознанием и искусством. Не случайно его первые работы были посвящены этим областям. Вот как, по мнению известного методолога науки Георгия Петровича Щед-ровицкого, происходило постепенное смещение интересов Выготского с эстетики и филологии на психологические проблемы.

Г.П. Щедровицкий: Мне представляется, что Выготский первоначально видел свою судьбу в науке как занятия эстетикой и филологией. Но постепенно занятия эти привели его к категории сознания. Он полагал, видимо, что категория эта в его филологических и художественно-эстетических штудиях послужит объяснительным понятием и принципом. Он вынужден был обратиться к психологическим представлениям, для того чтобы объяснять странные для него явления художественного и эстетического восприятия. Но этот выход, казавшийся ему первоначально побочным, в каком-то плане — инструментальным, привел его к постановке но-

422 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

вого вопроса: а что такое сознание?...И тут Выготский окунулся в новый для него, но крайне интересный мир со своими сложными и увлекательными проблемами — как это часто бывает, с надеждой, что он быстро во всем разберется и вернется назад. Но "вернуться" ему было не суждено — проблема сознания захватила Льва Семеновича до конца его дней (Цит. по [10, с. 58]).

А.: Как раз то, что Выготский не был, что называется, психологом по образованию, то есть не находился под влиянием какой-то конкретной психологической теории, не работал в русле какой-либо психологической школы и, тем самым, не был вынужден развивать ее идеи, сыграло чрезвычайно важную роль в становлении его как великого психолога современности. Выготский смог непредвзято посмотреть на имеющиеся теории в психологии и выработать свою собственную "философию человека". Выготский как методолог психологической науки

Г.П. Щедровицкик: Задача, которая стояла перед ним, не могла быть решена ученым-специалистом. Ведь последний может работать только в уже сформированном научном предмете. А научного предмета для анализа и описания сознания не было. И тогда Л.С. Выготский вынужден был осуществить следующую сдвижку проблем. Требовалось сформировать предмет исследования, а это уже дело философской и методологической работы. Так, с моей точки зрения, Выготский вынужденно стал методологом психологии или, точнее, сначала психологической теории сознания. А от установки на создание психологической теории сознания был уже всего один шаг до постановки вопроса, а что же такое вообще современная ему психология, в каком она находится состоянии? Мне представляется что сначала Лев Семенович стал читать одну за другой новые книги по психологии в надежде найти быстрые ответы на свои вопросы, а так как работал он быстро, то сумел просмотреть множество трудов. Перед ним веером разворачивались во всей их сложности и противоречивости проблемы тогдашней психологии. Работа эта привела к тому, что в 1926 г. Выготский написал свой труд об историческом смысле психологического кризиса. А это и оз­

начало, что он стал в методологическую позицию относительно всей сферы психологии, относительно всех ее идей и ее практики. Он как бы стал "оператором" всей психологической сферы, он стал обсуждать вопрос о судьбе ее, о путях ее дальнейшего движения, а это и есть специфически методологическая позиция. Его интересовало, что есть психология на фоне всех культурных явлений, куда она идет и чем может стать в будущем. Разумеется, такой подход вовсе не мешал ему забираться "внутрь" психологии, то есть становиться также теоретиком-психологом и обсуждать проблемы сознания, мышления, знака [Там же, с. 58-59].

А.: Я думаю, что в этом обращении к методологии сыграл свою роль еще один источник, о чем сейчас принято как-то стыдливо умалчивать. Я имею в виду философию марксизма. Сейчас модно выставлять марксизм как совершенно утопическое учение, но в марксизме было так много интересного и полезного для психологии, что пройти мимо столь крупного явления человеческой мысли Выготский явно не мог. Сейчас много говорят о том, что психологи 20-х годов использовали марксизм вынужденно, поскольку он был объявлен официальной идеологией "победившего пролетариата". Но я думаю, ты уже понял, а может быть, поймешь впоследствии, что Выготский совсем не был конъюнктурщиком, в отличие от некоторых других психологов той поры. Он иронизировал над попытками написать учебник психологии "с точки зрения диалектического материализма", где вся работа сводилась к тому, чтобы показать, например, что в основном психофизическом законе Фехнера проявляется диалектический закон "перехода количественных изменений в качество", или, допустим, широко цитировались работы Маркса, Энгельса, Ленина, Плеханова о психике и сознании, а потом тут же обосновывалась теория, в фундаменте которой содержалось субъективистское понимание сознания, как это было, например, у Корнилова. Выготский же совсем иначе относился к марксизму.

Л.С. Выготский: Надо знать, чего можно и должно искать в марксизме... Надо найти теорию, которая помогла бы познать психику, но отнюдь не решения вопроса психики, не формулы, заключающей и суммирующей итог научной истины. Этого в цитатах Плеханова нельзя найти по одному тому, что ее там нет. Такой истиной не обладали ни Маркс, ни Энгельс, ни Плеханов. Отсюда фрагментарность, крат-

424 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

кость многих формулировок, их черновой характер, их строго ограниченное контекстом значение. Такая формула вообще не может быть дана наперед, до научного изучения психики, а явится в результате научной вековой работы. Предварительно можно искатъу учителей марксизма не решение вопроса, даже не рабочую гипотезу (потому что они создаются на почве данной науки), а метод ее построения. Я не хочу узнать на даровщинку, скроив пару цитат, что такое психика, я хочу научиться на всем методе Маркса, как строят науку, как подойти к исследованию психики [13, с. 421].

А.: Естественно, путь создания новой психологии, по Выготскому, должен был быть иным, нежели путь, предлагавшийся в то же самое время Корниловым: не синтез субъективной и объективной психологии, а путь создания новой "философии психологии", абстракций "среднего уровня", связывающих собственно философские построения с конкретными, частными результатами или фактами данной конкретной науки. Вспомни, кстати, идеи Бэкона об этом же, о так называемых средних аксиомах, посредниках между философскими категориями и эмпирическими описаниями.

Наконец, еще один источник будущей конкретной психологии самого Выготского — это работы философского и семиотического характера, которые выходят в то время по проблеме знака и его роли в жизни человека. Это работы, например, философа Эрнста Кассирера, который рассматривает человека именно с этих позиций. Вот из этих источников выросла оригинальная концепция Выготского, в которой не только были обобщены имеющиеся знания о сознании и психике человека, но которая вобрала в себя его собственные конкретно-психологические исследования, выросшие, в частности, из работы Выготского в качестве де­фектолога, то есть психолога, занимавшегося изучением и коррекцией психического развития слепых, глухих и умственно отсталых детей. С: Как же он все это успевал?

А.: Да, этот гений работал, как выразился Стефан Тул-мин, "лихорадочно" во всех смыслах слова: он спешил, торопился завершить задуманное дело, потому что знал о своей близкой смерти (См. [10, с. 47]). Поэтому многие его работы выглядят, может быть, не очень причесанными, но всегда содержательными.

Выготский как методолог психологической науки 425

Итак, ты теперь знаешь, что Выготский нетрадиционно подошел к созданию новой теории в психологии — как методолог. Для него было ясно, что нельзя объяснять явления сознания из самого сознания, как это было в современной ему субъективной психологии (кстати, и объективная психология сохраняла принципиально то же понимание сознания). Нужно было искать другой объяснительный принцип этого сознания в какой-то принципиально иной реальности, вне сознания. Вот как характеризует эту основную идею Выготского Александр Романович Лурия.

А.Р. Лурия: Чтобы понять внутренние психические процессы, надо выйти за пределы организма и искать объяснение в общественных отношениях этого организма со средой. Он любил повторять: тот, кто надеется найти источник высших психических процессов внутри индивидуума, впадает втуже ошибку, что и обезьяна, пытающаяся обнаружить свое отражение в зеркале позади стекла. Не внутри мозга или духа, но в знаках, языке, орудиях, социальных отношениях таится разгадка тайн, интригующих психологов (Цит. по [9, с. 41]). А.: Известный отечественный психолог Василий Васильевич Давыдов несколько иначе характеризует детерминирующий сознание слой реальности: у Выготского, согласно Давыдову, сознание предстает как момент трудовой деятельности человека (См. [10, с. 64]). Именно такое "деятель-ностное" рассмотрение сознания имеет своим следствием идею "психологических орудий", аналогичных орудиям человека.

С: Так где же все-таки искать этот детерминирующий сознание слой реальности: в знаках и социальных отношениях или в деятельности?

А.: Сам того не зная, ты затронул довольно долгий спор относительно роли Выготского в становлении и развитии де-ятельностного подхода в психологии в варианте Леонтьева. Но мы поговорим об этом чуть дальше, когда ты узнаешь о конкретных взглядах Выготского на психические процессы и их развитие и сможешь судить сам, кто был прав в этом споре. Вместе с тем взгляды Выготского не были застывшим образованием, в разное время он обращался к исследованию различных проблем, и поэтому трудно дать некий "гештальт" его концепции.

С: Но ты все-таки попробуй!

426 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

Проблема культурного развития психики в разных видах генезов. Две линии развития А.: Начну я с самых общих определений. Концепцию Выготского определенного периода его творчества принято называть "культурно-исторической". Однако Михаил Григорьевич Ярошевский в своей известной работе о Выготском отмечает, что в трудах самого Выготского именно такого термина нет (См. [17, с. 24]). У Выготского можно встретить, скорее, иное название собственной концепции, а именно — "инструментальная". С другой стороны, Алексеем Алексеевичем Леонтьевым показано, что Выготский вышел за рамки данной (то есть культурно-исторической) концепции (См. [9, с. 137]). Тем не менее, я все-таки настаиваю на таком названии концепции Выготского, предложенной им в конце 20-х годов; мне представляется, что данный термин действительно отражает содержательную сторону этой концепции. Кстати, Ярошевский тоже использует в тексте своей работы термин "культурно-историческая" (См. [17, с. 76, 78 и др.]). Поэтому я буду называть ее так. Исторической данная концепция называлась потому, что, согласно Выготскому, невозможно понять "ставшие", имеющиеся сейчас в наличии психические процессы и сознание, а следует рассмотреть историю их развития и становления, но при этом именно развитие, то есть качественные изменения, появление новообразований, а не простую эволюцию и развертывание того, что заранее дано. Сейчас такая идея кажется тривиальной, но в те годы она далеко не была само собой разумеющейся.

С: Да, я убедился в этом уже сегодня, когда мы рассматривали английскую антропологическую школу: ведь ее представители как раз считали механизмы функционирования психики принципиально одинаковыми у современного человека европейской культуры и "первобытных народов".

А.: Верно. При этом отметим еще один чрезвычайно важный факт. Изучать развитие для Выготского означало не просто наблюдать имеющиеся уже различия между разными возрастными группами, например, но искусственно организовывать, моделировать это развитие пусть даже в условиях лабораторного эксперимента. Тем самым сам метод исследо-

Проблема культурного развития психики 427

вания Выготского означал одновременно формирование психических функций.

Выготский пытался рассматривать психическое развитие во всех видах генезов. Однако в

центре его внимания находились, прежде всего, онтогенетические исследования становления

и развития высших, специфически человеческих психических функций у ребенка.

С: А бывают и низшие?

А.: В этом-то и пафос его концепции и разгадка второго ее определения — "культурная". Выготский считал, что сознание ребенка, специфические особенности его высших психических функций — под которыми он понимал произвольную память, произвольное внимание и другие психические процессы — формируются у ребенка в общении со взрослыми, в котором происходит усвоение ребенком систем культурных знаков. Эти знаки опосредствуют его "низшие" (непроизвольные) психические функции и тем самым ведут к созданию совершенно новых образований в сознании ребенка. Но давай лучше послушаем самого Выготского, в работах которого все это изложено гораздо более выпукло и четко. Л.С. Выготский: В процессе своего развития ребенок усваивает не только содержание культурного опыта, но приемы и формы культурного поведения, культурные способы мышления. В развитии поведения ребенка следует, таким образом, различать две основные линии. Одна — это линия естественного развития поведения, тесно связанная с процессами общеорганического роста и созревания ребенка. Другая — линия культурного совершенствования психологических функций, выработки новых способов мышления, овладения культурными средствами поведения...

Есть все основания предположить, что культурное развитие заключается в усвоении таких приемов поведения, которые основываются на использовании и употреблении знаков в качестве средств для осуществления той или иной психологической операции, что культурное развитие заключается именно в овладении такими вспомогательными средствами поведения, которые человечество создало в процессе своего исторического развития и какими являются язык, письмо, система счисления и др. [16, с. 5-6]. С: Что он имеет в виду? Какие-то абстракции! А.: Вот тебе один пример, приводимый самим Выготским.

428 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

Высшие психические функции и их свойства. Проблема опосредствования Л.С. Выготский: Человеку нужно что-либо запомнить, например, он должен выполнить какое-либо поручение, сделать что-либо, взять какую-либо вещь и т.п. Не доверяя своей памяти и не полагаясь на нее, он завязывает, обычно на носовом платке, узелок или применяет какой-либо аналогичный прием, вроде закладывания бумажки под крышку карманных часов и т.п. Узелок должен позже напомнить о том, что нужно сделать. И он действительно, как всякий знает, может в известных случаях служить надежным средством запоминания.

Вот снова операция, немыслимая и невозможная у животных. Снова мы готовы в самом факте введения искусственного, вспомогательного средства запоминания, в активном создании и употреблении стимула в качестве орудия памяти видеть принципиально новую, специфически человеческую черту поведения.

История операции с завязыванием узелка чрезвычайно сложна и поучительна. В свое время появление ее знаменовало приближение человечества к границам, отделяющим одну эпоху его существования от другой, варварство от цивилизации... Но если начало человечества считают с употребления огня, то границей, разделяющей низшую и высшую формы существования человечества, надо считать возникновение письменной речи. Завязывание узелка на память и было одной из самых первичных форм письменной речи... Широко развитые узловые записи, так называемые кви-пу, употреблялись в древнем Перу для ведения летописей, для сохранения сведений из личной и государственной жизни [18, с. 72-73].

А.: Или вот еще.

Л.С. Выготский: В.К. Арсеньев, известный исследователь Уссурийского края, рассказывает, как в удэгейском селении, в котором ему привелось остановиться во время путешествия, тамошние жители просили его по возвращении во Владивосток передать русским властям, что купец Ли Танку притесняет их. На другой день жители селения вышли проводить путешественника до околицы. Из толпы вышел седой старик, рассказывает Арсеньев, подал путешественнику коготь рыси и велел положить его в карман, для того

Высшие психические функции и их свойства 429

чтобы не забыть их просьбу относительно Ли Танку. Человек сам вводит искусственный стимул в ситуацию, активно воздействуя на процессы запоминания. Воздействие на память другого человека, отметим попутно,строится принципиально так же, как воздействие на собственную память. Коготь рыси должен определить запоминание и его судьбу у другого [Там же, с. 73].

С: Уже более понятно. А если еще нагляднее?

А.: Давай тогда прямо здесь и теперь проведем эксперимент "по Выготскому". С: Ура! Я готов.

А.: Подожди, сейчас я найду коробку... С: Что это?

А.: Это детское лото в картинках. Оно нам поможет проиллюстрировать "общие и абстрактные" формулировки Выготского... Итак, первый эксперимент. Твоя задача — внимательно прослушать один раз слова и сразу после моего прочтения воспроизвести их. Начали: рука, книга, хлеб, дом, луна, пол, брать, нож, лев, мел, серп, урок, сад, мыло, перо. С:... Рука, книга, хлеб, перо, мыло, брать, дом... Кажется, яблоко? А.: Нет, яблока не было. Негусто. Но пойдем далее. Эксперимент второй. Вот тебе 30 карточек из лото, которые я сейчас положу в рядок перед тобой. С: Зачем?

А.: Чтобы легче было запомнить слова, которые я говорю.

С: Ммм..., ага, понятно. Я должен буду на каждое твое слово выбрать какую-то картинку, которая как-то будет напоминать мне это слово, а потом с ее помощью я смогу вспомнить это слово. Так?

А.: Как тебе будет удобно. Читаю: снег, обед, лес, ученье, молоток, одежда, поле, игра, птица, лошадь, урок, ночь, мышь, молоко, стул.

С: Так. Снег, молоко, обед, игра, ученье, птица, молоток, одежда, поле, лес, стул, ночь, лошадь, мышь, урок!

А.: Итак, стопроцентное воспроизведение! Давай поговорим по результатам. Вот я давал слово "молоко". Ты выбрал картинку "хлеб". Почему? С: Потому что я люблю хлеб как раз с молоком.

А.: На слово "поле" ты выбрал изображение коровы... Понятно. А почему на "лошадь" у тебя трамвай?

С: Потому что они оба — средства передвижения.

430 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

А.: Ну что же, ты действовал как "классический испытуемый" в экспериментах Выготского и его учеников.

Теперь я могу подробнее поговорить об этом исследовании, которое было непосредственно проведено Алексеем Николаевичем Леонтьевым в конце 20-х годов [19] и представляло собой конкретную разработку той программы, которая была опубликована Выготским в 1928 году в работе "Проблема культурного развития ребенка". Эту работу я тебе недавно цитировал, но она тогда показалась тебе "чересчур абстрактной".

Итак, в эксперименте принимало участие около 1200 испытуемых шести разных возрастных групп, которые затем были для удобства представления результатов объединены в три группы: дошкольники, дети школьного возраста и взрослые. Смотри, вот график результатов (рис. 13) [19, с. 469]. С: Что означает каждая из линий?

А.: Вначале посмотри, что означает каждая из осей. По оси абсцисс отложен возраст испытуемых, по оси ординат — количество правильно воспроизведенных слов.

Рис. 13. Графическое представление результатов экспериментального исследования А.Н. Леонтьева

Итак, ты реально принял участие в эксперименте с использованием сконструированной в школе Выготского методики "двойной стимуляции". Здесь, как ты убедился, существует два ряда стимулов: так сказать, обычных — слова, которые надо запомнить, и дополнительных — вспомогательных — стимулов, которые называются "стимулы-средства". Они

и нужны, чтобы послужить тем психологическим "инструментом", или "средством", которое облегчит испытуемому решение задачи на запоминание. Отсюда еще одно название концепции Выготского — "инструментальная". С использованием этих средств запоминание, как ты убедился, становится другим. Оно приобретает опосредствованный и тем самым произвольный характер. Ты фактически сам организовал свое запоминание предъявленных мною слов, выбрав самостоятельно ту или иную карточку, с помощью которой ты мог запомнить соответствующее слово, то есть применил мнемотехнический прием. С: Помнится, мы уже говорили об этом: "каждый охотник желает знать, где сидит фазан". Я тоже когда-то запомнил с помощью этой фразы последовательность цветов спектра. А.: Выготский считал, что так — путем опосредствования знаками — строятся все высшие психические процессы, и, тем самым, они из непосредственных, натуральных, непроизвольных по своему характеру становятся опосредствованными, социальными (поскольку сама система знаков и способов их употребления усваивается ребенком лишь в общении со взрослым — представителем и носителем той или иной культуры) и произвольными (ребенок запоминает не то, что само "бросится в глаза", а то, что он поставил своей целью запомнить).

Но проанализируем результаты более подробно. Итак, нижняя линия графика показывает успешность запоминания слов-стимулов без использования вспомогательных внешних стимулов-средств, то есть без карточек.

Вторая же — верхняя — линия показывает успешность запоминания с использованием этих стимулов-средств, то есть карточек, или результаты, так сказать, внешне опосредствованного запоминания.

Посмотри, какой небольшой разрыв между эффективностью запоминания без карточек и результатами запоминания с помощью карточек у дошкольников! Вот как объясняет это проводивший эксперименты Леонтьев.

А.Н. Леонтьев: Наши первоначальные данные с полной очевидностью показали нам, что более или менее удачный выбор карточки для запоминания слова еще не свидетельствует о том, что данную карточку ребенок способен инструментально использовать. Процесс в целом идет как бы мимо

432 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

нее, она оказывается ассоциативно связанной с ним, но не вошедшей в него. При предложении воспроизвести слова ребенок, который не способен опосредствовать свое запоминание, обычно или называет слова безотносительно к картинке (смотрит на картинку, воспроизводит слово из заданного ряда, но не то, которое соответствует картинке), или же просто называет изображенный на картинке предмет. Картинка в этом случае не помогает ребенку, а мешает, мешает именно потому, что она участвует в процессе не вместе с основным стимулом, а наряду с ним...

А.: Итак, дошкольник еще не способен уловить смысл самой операции опосредствования и поэтому эффективно применить ее. Посмотри теперь, какой большой разрыв между кривыми в случае школьников! Как ты думаешь, почему?

С: Ну, я это по себе знаю. Ведь и я намного легче запомнил слова с помощью внешних стимулов-средств, то есть карточек, поскольку понял смысл этой операции и смог ее эффективно применить. Наверное, и у школьников так же.

Дата добавления: 2015-08-28