Published by Simon & Schuster 76 страница

из-за неизбежной сложности мира, в котором эти решения действуют. Наиболее сложная из предлагаемых форм голосо­вания, насколько я знаю, С это преференциальное голосова­ние. При таком голосовании избирателю предлагается бюлле­тень, где перечислено несколько кандидатов. И вместо того, чтобы сказать ЗдаИ по поводу одного кандидата и ЗнетИ по поводу остальных, ему предлагается выстроить их по порядку предпочтения. Но даже при таком, существенно более гибком, голосовании действие масс зависит от качества предоставлен­ных им вариантов выбора1.

Ср. высказывание Х.Дж. Ласки по этому поводу: З...пропорциональное представительство... которое на первый взгляд ведет к групповой системе... может лишить избирателей права выбирать своих лидеровИ (Laski H.J. Foundations of Sovereignty and other essays. London: Allen & Unwin, 1931. (2nd impr.) P. 224). Групповая система, как утверждает Ласки, безусловно, способствует более опосредованному выбору исполнительной власти, но нет сомнений, что она также способствует формированию законодатель­ных органов, где разные мнения представлены шире. Хорошо это или плохо, нельзя определить a priori. Но можно сказать, что успешное взаи­модействие и ответственность в законодательном органе, который обеспе­чивает большее представительство, требуют более высокой организации политического разума и политического поведения, чем жесткая двухпар­тийная система. Эта политическая форма сложнее, и поэтому она может работать хуже.

Глава 15 Лидеры и рядовые члены общества

Поскольку символы имеют важное практическое значение, политическим лидерам, чтобы добиться успеха, необходимо культивировать символы, способствующие сплачиванию их пос­ледователей. Символы играют для рядовых членов организации ту же роль, какую играют привилегии внутри иерархии. Они поддерживают единство. Тотемный столб и государственный флаг; деревянный идол и Господь Бог; волшебное заклинание и упрощенные варианты концепций Адама Смита или Бента-ма1 С все эти символы культивировались лидерами, многие из которых сами в них не верили, поскольку существовали на пересечении множества различных путей. Сторонний наблюда­тель может злословить по поводу Ззвездно-полосатогоИ ритуала, окружающего этот символ, подобно королю, который сказал себе, что Париж стоит мессы2. Но лидер по опыту знает, что только тогда, когда символы сделали свое дело, он получает рычаги воздействия на толпу. Эмоциональный заряд, который несет в себе данный символ, направляется на определенную цель, а особенности реальных идей в нем стерты. Не удивитель­но, что лидер ненавидит то, что сам считает деструктивной критикой, которую свободные умы иногда называют искорене­нием чепухи. ЗПомимо всего прочего, С пишет Бейджхот, С

1 Бентам Иеремия (1748 С 1832) С английский философ, социолог и юрист, родоначальник философии утилитаризма. С Прим. ред.

Высказывание ЗПариж стоит мессыИ приписывается французскому королю Генриху IV (1553С1610), который принял католичество, отказавшись от про­тестантства, с целью достижения своих политических целей. С Прим. пер.

члены королевской семьи должны почитаться. Но если вы начнете проявлять любопытство к их жизни, вы уже не сможете относиться к ним с почтениемИ1. Ведь удовлетворение любопыт­ства путем построения прозрачных определений и высказыва­ния прямых суждений служит всем высоким целям, какие известны человечеству, кроме поддержания общей воли. Любо­пытство, как подозревает всякий лидер, нарушает переход эмо­ции из отдельного сознания в институциональный символ. И первым результатом этого процесса является, как он справедли­во замечает, хаос индивидуализма и воюющих между собой сект. Разрушение великих символов, наподобие Святой Руси или Железного Диаса2, всегда ведет к длительному бунту.

Великие символы, благодаря передаче из поколения в поко­ление, заключают в себе все те мельчайшие аспекты восприятия древнего и стереотипизированного общества, которые ассоции­руются с лояльностью данному обществу. Они возбуждают в сознании чувства, связанные у каждого индивида с пейзажем, обстановкой, лицами, а также воспоминания, являющиеся для него главной, а в статическом обществе С единственной реаль­ностью. Ядро образов и символов преданности данному обще­ству, без которых человек сам себя не мыслит, С это националь­ность. Великие символы вбирают в себя идею преданности и могут вызывать ее в сознании, не актуализируя исходные обра­зы. В менее значительных символах публичных дискуссий и более случайных элементах политической болтовни всегда со­держится отсылка к этим протосимволам и, если возможно, С ассоциация с ними. Вопрос о правильной цене билета на метро переводится на символический язык столкновения между На­родом и Коммерческим Интересом. Затем Народ интегрируется в символ Американца, так что в конечном итоге в пылу дискус­сий цена в 10 центов становится антиамериканской. Отцы-ос­нователи умерли, чтобы не допустить этого. Линкольн страдал, чтобы этого не произошло, сопротивление этому можно усмот­реть и в смерти тех, кто покоится на кладбищах Франции.

1 Bagehot W. The English Constitution. D.: Appleton & Company, 1914. P. 127.

2 Вероятно, Липпман имеет здесь в виду Порфирио Диаса (1830С1915), известного тем, что, будучи президентом, он установил жесткий диктатор­ский режим. С Прим. пер.

Дата добавления: 2015-08-28