Published by Simon & Schuster 75 страница

То, во что мы превращаем большинство впечатлений, по­лучаемых нами из невидимого мира, С это своего рода панто­мима, разыгрываемая в мечтах. Относительно событий, кото­рые разворачиваются вне нашего поля зрения, мы осознанно принимаем какие-то решения очень редко, и поэтому мнение каждого человека о том, что он мог бы предпринять, выражено

James W. Some Problems of Philosophy. P 227. ЗНо в большинстве экстре­мальных ситуаций мы не можем принимать решения по отдельности (frac­tional), независимо от других. Действовать по отдельности мы можем в редких случаяхИ (перев. мой. С Т. Б.). В стилистически более изысканном русском переводе этого высказывания идея отдельности ЗстертаИ в силу отсутствия в нем анафорической связи двух фрагментов высказывания и в силу замены понятия ЗотдельностиИ на понятие ЗдробностиИ, что наво­дит на мысль о пошаговом решении проблемы: ЗНо в превратностях нашей судьбы в большинстве случаев мы не имеем к нашим услугам страхового общества, и разрешение трудных положений вышеописанным дробным способом невозможно. Да и действуем мы таким способом лишь в редких случаяхИ (См. Джеймс У. Проблемы философии. М: Республика, 2000. С. 149-150). - Прим. пер.

довольно слабо. Весьма редко при этом встают вопросы прак­тического порядка, и поэтому у нас нет навыка принимать решение. Это было бы еще очевиднее, если большая часть достигающей нас информации не содержала бы в себе намек на то, как нужно отнестись к новостям. Этот намек нам совершенно необходим, и если мы не находим его в новостях, то обращаемся к редакционным статьям или к надежному консультанту. Если мы чувствуем себя вовлеченными в ситуа­цию, мечты причиняют нам дискомфорт до тех пор, пока мы не осознаем нашу позицию, то есть до тех пор, пока факты не будут сформулированы так, что в ответ мы можем сказать ЗДАИ или ЗНЕТИ.

Когда группа людей в полном составе говорит ЗДАИ, то у каждого члена этой группы могут быть самые разные основа­ния для такой реакции. Обычно такие основания существуют, поскольку картины мира в сознании людей, как мы уже отмечали выше, различаются тонкими внутренними деталями. Но все эти тонкости кроются у них в сознании. Они выходят на поверхность посредством символических фраз, которые несут в себе какую-то особую эмоцию, после того как большая часть присущего им смысла уже утрачена. Иерархия (или С при наличии соперничества С две иерархии) ассоциирует сим­волы с определенным действием, ответом ЗДАИ или ЗНЕТИ, отношением pro или contra. Тогда Смит, выступающий против Лиги, и Джонс, выступающий против Статьи X, и Браун, выступающий против Вильсона и всех его инициатив, С каж­дый, имея свои собственные причины, и все вместе, действуя во имя примерно одной и той же символической фразы, отдают свой голос против демократов, голосуя за республиканцев. Так выражается общая воля.

Итак, должен был быть предоставлен конкретный выбор. Этот выбор должен был быть связан с индивидуальным мне­нием путем переноса (transfer) интересов с помощью символов. Профессиональные политики усвоили это задолго до филосо­фов демократии. Поэтому они создали такие формы, как фракционное совещание, комитет по выдвижению депутатов и организационный комитет для формулирования определен­ного выбора. Каждый, кто хочет добиться чего-то такого, что требует кооперации большого числа людей, следует их примеру. Иногда это делается достаточно грубо, как, например, это произошло, когда мирная конференция ограничила себя Со­ветом Десяти, а Совет Десяти впоследствии был преобразован в Большую Тройку или Большую Четверку, написавшую дого­вор. К нему могли присоединиться или не присоединиться как менее важные (minor) союзники, бывшие членами Совета, так и враги1. Существенным обстоятельством здесь является то, что небольшое число руководителей предоставляет ситуацию выбора более широкой группе.

Оскорбления в адрес организационного комитета (steering committee) привели к различным нововведениям, таким, как законодательная инициатива, референдум и прямые первич­ные выборы. Но эти предложения только затемнили необхо­димость механизма, усложнив выборы, или, как очень точно заметил однажды Герберт Уэллс, отборы. Ведь никакое мас­штабное голосование не может сделать очевидной необходи­мость сформулировать проблему (будь то какая-то мера или кандидат), по поводу которой избиратели могут сказать ЗДАИ или ЗНЕТИ. На самом деле, не существует такой вещи, как Зпрямое законодательствоИ. Что же происходит там, где счи­тается, что оно существует? Гражданин идет на выборы, полу­чает бюллетень, в котором перечислено несколько мер (почти всегда в сокращенной форме). И если он вообще как-то высказывается, то говорит ЗДАИ или ЗНЕТИ. Ему может прийти в голову самая лучшая в мире поправка. Но своим бюллетенем он говорит либо ЗДАИ, либо ЗНЕТИ. Называя это законодатель­ной деятельностью, вы совершаете насилие над языком. Я, конечно, не согласен, что у этого процесса, как бы вы его ни называли, не существует преимуществ. Но неизбежная просто­та любого массового решения С очень важное обстоятельство

ЗСовет ДесятиИ, состоявший из представителей США, Англии, Франции, Италии, Японии С по два человека от каждой страны, позднее был пре­образован в ЗБольшую ТройкуИ, членами которой являлись президент США Вильсон, премьер-министр Англии Ллойд Джордж и президент Франции Клемансо. В состав ЗБольшой ЧетверкиИ входили представители Англии, Франции, США и Италии. С Прим. науч. ред.

Дата добавления: 2015-08-28