Энциклопедия в двух томах 66 страница

В отличие от широкого «приурочения» легенд, действие преданий происходит только в историческом времени, не вторгаясь ни во время мифическое, ни в настоящее. Обязательной дистанцией, отделяющей их от времени носителя, П. отличается как от утопических легенд (которые описывают настоящее или эсхатологическое будущее), так и от сказа, мемората, слуха и т. п., события которых близки по времени к жизни их носителей. Если такие тексты (слухи и т. п. «актуальные» тексты) не исчезают «за давностью», то временная дистанция превращает их в предания.

Хотя П. имеют и собственный набор мотивов, главным образом в них воспроизводятся традиционные мифологические схемы, приспособленные к реальным (или квазиреальным) событиям. Чаще всего воспроизводится схема или отдельные моменты биографии культурного (или сказочного) героя (чудесное рождение, чудесные свойства или владение чудесным предметом), приписываемые историческому герою. Признаки мифологического героя подвергаются «модернизации», «социализации», отсюда распространённый в преданиях мотив героя-заступника, защитника угнетённых.

Воспроизведение в исторических преданиях мифологических сюжетов и схем делает неправомочным вопрос об исторической достоверности преданий для таких традиций, где они не являются единственным видом исторической памяти, а сосуществуют с более «рациональной» историей. Содержанием П. является не историческое событие, а воспроизводимая мифологическая схема (сходные проблемы возникают и при изучении эпоса, в котором фигурируют исторические имена, события и достоверные названия местностей). Особенно заметны эти свойства в таких поздних исторических текстах, которые вообще не трансформируют историю, но лишь отбирают из неё факты, укладывающиеся в мифологизирующую схему канонической биографии (отчасти заданную упоминавшимся выше античным жанром). Наиболее характерный пример — каноническая биография Наполеона. В том виде, в каком она существует в «массовом» сознании, она настолько препарирована этим сознанием, что дала повод пародировать её как типичный солярный миф. Таким образом, если легенда, сакрализуясь, стремится к жанру жития, то П. в своём движении в мирскую сторону вырождается в исторический анекдот.

Лит.: Костомаров Н. И., Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях, Собр. соч., т. 13, СПБ, 1905; Пропп В. Я., Фольклор и действительность, М., 1976; Азбелев С. Н., Отношение предания, легенды и сказки к действительности, в кн.: Славянский фольклор и историческая действительность, М., 1965; его же, Проблемы международной систематизации преданий и легенд, в кн.: Русский фольклор, т. 10, М.—Л., 1966; Соколова В. К., Русские исторические предания, М., 1970; её же, Современное состояние преданий, в кн.: История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VII Международный съезд славистов. Варшава. 1973. Доклады советской делегации, М., 1973; Чистов К. В., О сюжетном составе русских народных преданий и легенд, в кн.: История, культура, фольклор и этнография славянских народов. VI Международный съезд славистов (Прага, 1968). Доклады советской делегации, М., 1968; Богатырев П. Г., Словацкие эпические рассказы и лиро-эпические песни. («Збойницкий цикл»), М., 1963; Путилов Б. Н., Русский и южнославянский героический эпос, М., 1971; Гринцер П. Б., Древнеиндийский эпос. Генезис и типология, М., 1974, гл. 1; Boвko vic-Stulli M., Narodna Predaja — Voikssage — kamen spoticanja u podjeli vrsta usmene proze, «Radovi Zavoda za Slavensku Filologiju», 1968, [Sv.] 10; Aly W., Volksmдrchen, Sage und Novelle bei Herodot und seinen Zeitgenossen, 2 Aufl., Gott., 1969; Pargiter F. E., Ancient Indian historical tradition, L., 1922; Newman L. F., Folklore and history, «Man», 1954, v. 54, № 5; Vansina J., La valeur historique des traditions orales, «Folia Scientifica Africae Centralis», 1958, v. 4, № 3; его же, De la tradition orale, Tervuren, 1961; Dorson R., Oral tradition and written history, «Journal of the Folklore Institute», 1964, v. 1; Pentikainen J., Grenzprobleme zwischen Memorat und Sage, «Temenos», 1968, v. 3; Folklore Today, Bloomington, 1976; Grelot P., Tradition, в кн.: Vocabulaire de la thйologie Biblique, 2 ed., P., 1970; Lьders H., Beobachtungen ьber die Sprache des buddhistischen Urkanons, В., 1954; Pйrиs J. В., Comme quoi Napolйon n'a jamais existй, P., 1909.

Г. А. Левинтон.

ПРЕДКИ, в мифологии: 1) персонажи эпохи первотворения (см. Время мифическое), связанные с происхождением людей. Среди П. выделяются тотемные первопредки — прародители человеческой родовой группы (рода, фратрии, племени в целом, большей частью отождествляемого с человечеством), а нередко и связанного с нею определённого вида животных, растений и др. природных объектов. Тотемные П. — зооморфны или зооантропоморфны, преобладают, однако, антропоморфные существа. Они, породив или создав (доделав), подобно демиургам, людей, сами превращаются в животных и т. п. (что нередко воспринимается как первая смерть, уход в иной мир). Наряду с порождением (или созданием) «настоящих людей», П. совершают также культурные и творческие деяния (см. в ст. Культурный герой). Это, как правило, совпадает с рубежом мифологического времени. П. рассматриваются как люди других миров, иногда превращаются в духов (дема, ориша), но это уже иные существа, принадлежащие эмпирическому времени. В процессе обожествления появляется фигура всеобщего отца, надтотемного предка; связанные с мифическим временем П. продолжают функционировать и в настоящем, но их местожительство переносится в иной мир. Они постепенно сливаются с космическим образом бога-творца (первопредки, в т. ч. и тотемные, имеющие женский облик, т. е. выступающие как прародительницы, соотносимы с образом богини-матери). Иногда сам первопредок, от которого происходят люди, создаётся богом (или состоит с ним в родстве), выступает его помощником, посланцем. Первопредок (или его сын) в ряде случаев отождествляется с первочеловеком.

Первая пара людей зачастую даёт начало ряду семей, кланов П., как правило становящихся П.-эпонимами племён и внутриплеменных групп. От них нередко происходит ряд поколений П., связывающихся с определённой эпохой возникновения человечества (ср. Патриархи). Первопредками-культурными героями, первыми людьми в ряде мифологий выступает первый царь или вождь, от которых происходит весь народ (Кинту у ганда, древнеиранские первые цари Йима-Джамшид, Траэтаона-Феридун и др.). Как П. часто выступают племена антропоморфных существ мифического времени (напр., нарты), нередко рассматривающиеся как предшествующее поколение богов или людей, первый народ. Их обычно отличает долголетие, воинственность и др. особенности, а также тератологические черты, двуполость, поедание табуированной еды и т. п. Связанные с хаосом, они, как правило, гибнут или занимают маргинальное положение. Вместе с тем, первый народ нередко выполняет роль культурного героя (андумбулу у догонов). 2) В эмпирическое (профанное) время П. — старшие родственники, живые и умершие, становившиеся объектом почитания, предметом специального культа.

Умершие П. — одна из категорий духов. Согласно мифологическим представлениям, основная масса умерших П. связана не только с «чужим», далёким загробным миром, но и со «своим», близким. Захоронения рассматриваются как граница «своего» и «чужого» мира, место обитания (наряду с загробным миром) или «сборов» П. Умершие П. не только уходят в загробный мир, но одновременно (или через некоторый период — иногда после пребывания в загробном мире) воплощаются в животных, растения, природные объекты. Согласно верованиям, они нередко снова приходят в мир живых (ср. представление зулу о том, что после смерти дух П. возвращается к селению и селится рядом; погребальные обряды ньякьюса преследовали цель удалить П. в загробный мир и одновременно вернуть его в свой мир в качестве уже доброго духа). По другим представлениям, общение с умершими П. происходит в сновидениях. Умершие П. тесно связаны с амбивалентной стихией огня, ассоциированного как со смертью, так и с жизнью, стоящего на грани природы и культуры; причем не только с природным, подземным огнем, но и с домашним (ср. различные табуации, связанные с очагом и направленные на то, чтобы не отпугнуть П.; контакты с П. через огонь, например у марийцев, мордвы, удмуртов, народов Африки; сам жертвенный костёр в ритуале и трупосожжение при похоронах).

Умершие П. часто по-прежнему считались членами рода (ср. реинкарнацию в тотемных животных и новорожденных детей того же рода) и составляли с живущими единую сакральную общину. Прекращение или нарушение правил отправления культа П. рассматривалось как исключение их из общины, приводило к каре с их стороны и их окончательной гибели.

Осуществляя связь коллектива с иным миром, включающим не освоенные живущими природные стихии, П. способствовали подчинению этих стихий потомкам, а также плодородию. Регулярные ритуалы-вызывания П. обеспечивали их санкцию и помощь на протяжении соответствующих промежутков времени.

П. не властны, как правило, над членами иной родственной группы, зависят именно от своих потомков. П. могли считаться «своими» как по отцовской линии, так и по материнской (несколько реже) или по обеим сразу.

Дихотомия «старший — младший» дополнялась различием в цепи поколений умерших П. давно и недавно умерших П. (первых — последних): первопредков, первых умерших, основателей, старейшин родов и семей и ряда ближайших поколений П. (часто — трёх последних); находящиеся между ними П. нередко были безликими, лишь связывающими полюса, иногда злыми как в цейлонской ведийской религии (ср. кит. таблички у домашнего алтаря, в которых воплощались шэнь основателя рода и шести ближайших умерших П.; у многих народов Африки, напр. у луба, при изготовлении амулетов, лечении, начале работ призывались основатель рода и три ближайших поколения «своих» П.).

Старшие (давно умершие, как и умершие в старшей возрастной категории, но с верховенством первых) сохраняли главенствующую роль в загробной жизни. Однако непосредственно обращались, как правило, к последним по времени «своим» умершим (взрослым) как ближайшим к живущиМ. П. в принципе подвластны первопредку и богам, однако могут повлиять на них. Таким образом, П. оказываются посредниками между первопредками и богами, с одной стороны, и людьми — с другой.

Уход П. в страну первопредка — это возвращение к истоку, нередко понимавшееся как воссоединение П. с первопредком, что сообщало П. некую магическую эманацию, которая при реинкарнации П. в потомках передавалась им, иногда приравниваясь к непосредственному воплощению в них первопредка. П. оказывались, таким образом, медиаторами между эпохой первотворения и настоящим. Особое значение приобретало воплощение первопредка и всех последующих предков в царях и вождях, с которыми связывали общеплеменное благополучие. Сама идея продолжения жизни после смерти была идеей неисчезновения в космосе некоторой силы, которая сохранялась в лице духов П. в иных мирах и одновременно воскресала в этом мире с возвращением или реинкарнацией П. Переход-вливание П. или их эманации в живущих родственников в круговороте смертей и возрождений связывались с идеей наследственности, определяли восприятие потомками облика, качеств П. Таким образом, П. соединяют все части космоса как в пространстве, так и во времени. Ср. помещение захоронений в центре мира внутри универсальной космологической модели (очаг в доме, алтарь в храме).

Понятие П., занимающих сакральную позицию в социуме, распространялось и на живущих старших родственников, которые также были объектом почитания, иногда и культового. Через старших живущих П., как правило, осуществлялась связь между живыми и умершими.

Лит.: Мелетинский Е. М„ Поэтика мифа, Мм 1976; его же, Герой волшебной сказки, М„ 1958, с. 64—160; Пропп В. Я., Исторические корни волшебной сказки, Л., 1946; Шаревская Б. И., Старые и новые религии Тропической и Южной Африки, М., 1964; Котляр Е. С, Миф и сказка Африки, М., 1975; Калиновская К. П., Возрастные группы народов Восточной Африки, М., 1976; Петрухин В. Я., О функциях космологических описаний в погребальном культе, в кн.: Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции у народов мира, М., 1979; Дьяконова В. П., Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник, Л., 1975; Фрэзер Дж., Золотая ветвь, [пер. с англ.], в. 1—4, [М.], 1928; Frazer J. G., The Fear of the dead in primitive religion, N. Y., 1977; «Ancestors», L., 1976.

О. Ю. Бессмертная, А. Л. Рябинин.

ПРЕСТОЛЫ (греч. исьнпй), в христианских представлениях один из девяти чинов ангельских. Упоминается в Новом завете (Кол. 1, 16). По классификации Псевдо-Дионисия Ареопагита (5 — нач. 6 вв.) — третий чин, составляющий вместе с серафимами и херувимами первую триаду. Данте в «Божественной комедии» («Рай», песнь 9, 61) трактует П. как зерцала божественного промысла, читая в которых, райские души предрекают будущее. Но чаще П. понимают в более буквальном смысле как некие седалища божества.

о. я.

ПРЕТ, Пройт (Рспιфпт), в греческой мифологии царь Тиринфа в Арголиде, сын Абанта, брат-близнец Акрисия, отец Претид (Лисиппы, Ифианассы и Ифинои) и Мегапента (Apollod. Il 2, 1—2). П. и Акрисий враждовали уже в чреве матери (вариант: Акрисий возненавидел брата после того, как тот соблазнил его дочь Данаю, II 4, 1). После смерти отца братья стали бороться за царскую власть в Арголиде. В этой борьбе П. потерпел поражение и бежал к ликийскому царю Иобату (вариант: к Амфианаксу, Apollod. II 2, 1; к Афиду — III 9, 1), женился на его дочери Сфенебее (вариант: Антии — Hom. Il. VI 160) и, получив помощь тестя, возобновил войну с Акрисием. После долгой борьбы братья пришли к соглашению: Акрисий остался править в Аргосе, а П. получил во владение Тиринф. Ему приписывали сооружение киклопических стен вокруг города (Apollod. II 2, 1 — 2; Paus. II 25, 7). Возможно, в мифе отразился исторический факт — соперничество властителей крито-микенской эпохи. Во время войны между П. и Акрисием был изобретён щит (Apollod. II 2, 1). С П. связан также миф о Беллерофонте, жившем после изгнания из Коринфа в Арголиде. Когда отвергнутая Беллерофонтом Сфенебея оклеветала его перед П., тот, поверив жене, что Беллерофонт покушался на её честь, послал его к Иобату с письмом, в котором просил убить подателя (Apollod. II 3, 1). С П. связан также миф о Претидах и прорицателе Мелампе, который вылечил девушек от безумия и получил за это для себя и своего брата Бианта часть царства П. Меламп и Биант женились на дочерях П. Лисиппе и Ифианассе (II 2, 2). Овидий приводит миф о том, как во время осады Аргоса Персей превратил П. в камень (Met. V 236).

M. H. Ботвинник.

ПРЕТЫ (др.-инд. preta, «ушедший»), 1) в древнеиндийской мифологии духи умерших, в течение некоторого периода после смерти (от нескольких недель до года) остающиеся жить среди людей. За это время людям необходимо совершить определённый ритуал (сапиндикарану), чтобы П. не стали бхутами, демонами из свиты Шивы, но соединились с «отцами» — питарами в небесном царстве (PB X 14, 8). В народных суевериях, тем не менее, П. часто отождествляются с бхутами и рассматриваются как существа, враждебные людям.

П. Г.

2) В буддийской мифологии духи, которые не могут удовлетворить своих желаний. Так, например, несмотря на изобилие пищи в преталоке (одна из шести сфер сансары, где П. живут), П. не могут насытиться, ибо животы у них огромные, а рты не больше чем игольное ушко. П. рождаются те, кто в прошлой жизни были жадными, скупыми, жестокими и прожорливыми.

Лит.: S ted e W., Die Gespenstergeschichten des Peta Vatthu, Lpz., 1914.

Л. M.

ПРИАМ (РсЯбмпт), в греческой мифологии последний царь Трои. Сын Лаомедонта. Когда Геракл убил Лаомедонта и его сыновей, отомстив ему за, обман, он позволил дочери Лаомедонта Гесионе оставить при себе одного из братьев. Выбор девушки пал на младшего, носившего имя Подарк. Геракл согласился даровать ему свободу при условии, что Гесиона выкупит брата из рабства, составляющего естественный удел пленного; Гесиона отдала за брата своё покрывало, после чего Геракл оставил юношу царствовать в Трое под именем П. (античная этимология производила его от греч. глагола priasthai, «покупать»; отсюда П., «выкупленный») (Apollod. II 6, 4; Hyg. Fab. 89). В «Илиаде» П. — престарелый царь, глава многочисленного семейства, насчитывающего 50 сыновей и 12 дочерей (VI 242—252).

Во время Троянской войны П. потерял многих из своих сыновей, в т. ч. старшего и самого храброго — Гектора. Сцена, в которой убитый горем П. просит у Ахилла отдать ему за большой выкуп тело Гектора, принадлежит к числу наиболее известных и волнующих эпизодов «Илиады» (XXIV 169—676). В ночь взятия Трои П. пытался вооружиться и выйти в бой, но Гекуба уговорила его искать спасения у домашнего алтаря Зевса. Здесь его настиг и безжалостно убил Неоптолем (Eur. Troad. 481—483; Verg. Aen. 533—558).

В. Я.

Приам. Фрагмент росписи краснофигурной амфоры Евфимида. Ок. 510 до н. э. Мюнхен, Музей античного прикладного искусства.

Приам просит Ахилла вернуть ему тело Гектора. Скифос «мастера Брига». 490—480 до н. э. Вена, Музей истории искусств.

ПРИАП (РсЯЬрпт, РсЯзрпт), в античной мифологии итифаллическое божество производительных сил природы (изначально собственно фаллос). Место происхождения культа П. неизвестно, локализация его в Лампсаке (Троада) вторична (Strab. XIII 1, 12; Paus. IX 31, 2). Жители Лампсаки считали П. основателем их города, но в соперничающих городах и на островах утверждали, что П. был изгнан из города за небывалый по размерам фаллос (Serv. Verg. Aen. IV 111). На ранней стадии (до конца 4 в. до н. э.) П. почитался в виде древесного сучка и осла; мифы о П. и осле у Овидия (Fast. I 391—456), Гигина (Astr. II 23) и др. После походов Александра Македонского культ П. широко распространяется по всему Восточному Средиземноморью и включается в мифологию Диониса. Возникает миф о происхождении П. от Диониса и Адониса (по другим вариантам — от Зевса или Гермеса). Матерью П. была либо одна из нимф (Schol. Theocr. I 21), либо Афродита (Paus. IX 31, 2). По одной версии (Schol. Apoll. Rhod. I 932), Афродита, беременная П. от Диониса, сошлась с Адонисом; ворожба ревнивой Геры сделала ребёнка уродцем (уродство состояло в наличии у П. двух фаллосов, что объясняется двойным отцовством — Диониса и Адониса). По другой версии (Suida, 3), П. — сын Афродиты и Зевса, из-за насланного Герой уродства он был оставлен в горах и подобран пастухами или нимфами, силеном и сатиром.

В римскую эпоху культ П. достигает наивысшего расцвета. П. был включён в круг римских божеств плодородия (Помоны, Сильвана и др.). Добрый сельский божок (Ovid. Tristia I 10, 26), страж садов (Diod. IV 6, 4), следящий за чистотой родников и правильным межеванием земли (ср. Термин), покровитель рыбаков и матросов, проституток, развратников и евнухов, сводник, кутила и педераст, он — «учитель Вакха», помощник Геракла, олицетворение «порождающего логоса» стоиков, создатель моря и суши, тождественный Эроту, Пану и Доброму демону (Cornut. 27) и Все-бог (Pantheos; CIL III 1139). П. — «священен», он — «отец», «царь», «благодетель и защитник», удостоившийся неумирающего жанра как настенной (надпись из Тиволи, CIL XIV 3565), так и книжной (Катулл, Гораций, Вергилий, Марциал) поэзии — т. н. приапей. Изображения П. (в основном относящиеся к эпохе империи) находились в лесах, садах, виноградниках, на дорогах, пасеках, пристанях и в публичных домах по всей Греции, Италии, Германии, Галлии, в Далмации, Фракии, Африке и Испании. Атрибуты П.: рог изобилия, тирс, факел, маска, кошель, садовый инвентарь и музыкальные инструменты (главным образом двойная флейта). Кроме цветочных венков и гирлянд, овощей, фруктов, меда, бобов и вина, П. приносили в жертву кровь бычков, козлов, ягнят, поросят, голубей и рыб, окропляя ею изображения П. (пурпурный или густо-шафранный хитон подарила младенцу П. мать, чтобы сгладить уродство сына, Кассиодор, Varia VI 21, 2). Каждая кухня считалась святилищем П. (Verg. Eel. VII 33 в.). Праздники в честь П. в марте и июне сопровождались сексуальным неистовством и весельем; как простонародный культовый персонаж П. участвовал в праздниках Деметры, Диониса и Доброй богини (Bona Dea).

Наиболее распространённый иконографический тип П. — старичок с фаллообразной головой (один из эпитетов П. — triphallus, третий фаллос — голова П.), одной рукой поддерживающий полу или корзину с овощами, фруктами и зеленью, а другой — фаллос (бесчисленные терракотовые статуэтки, мраморные рельефы, геммы, фрески; также амулеты). Кроме изображений П. на могильных камнях, большой интерес представляют распространённые от Галлии до Фригии фаллические амулеты и статуэтки, на которых умершие предстают в облике П. В Риме П. отождествлялся с божеством Мутуном Титином.

Лит.: Неrter H., De Priapo, GieЯen, 1932; Cou lo з М., La poйsie priapique dans l'antiquitй et au moyen age, P., 1932.

Г. Ч. Гусейнов.

ПРИБАЛТИЙСКО-ФИНСКАЯ МИФОЛОГИЯ, см. в ст. Финно-угорская мифология.

ПРИПАРШИС (Priparsas; parsas, «поросёнок», и префикс pri), в литовской мифологии божество, связанное со свиньями. Упоминается в описании жемайтских богов у Я. Ласицкого (1615) — Priparsis, a также в источниках 19 в. Ср. других «свиных» богов у Ласицкого — Кремата, Крукис.

В. И., В. Т.

ПРИТХИ (др.-инд. Prthо), Притху, в древнеиндийской мифологии первый царь, потомок Ману Сваямбхувы. П. несколько раз упоминается в «Ригведе» и «Атхарваведе», однако окончательную обработку мифы, связанные с его именем, получили в пуранах. Так, «Вишну-пурана» (I 13) рассказывает, что отца П. тирана Вену оскорблённые им риши убили стеблями травы куши Затем они потёрли правую руку убитого, и из неё появился П., «сияющий, как Агни». Риши помазали его царём, но земля, разорённая беззакониями его отца, приняла вид коровы и попыталась убежать от него. П. догнал её, и земля обещала ему покориться, если он подарит ей телёнка. П. сделал телёнком Ману Вайвасвату и принялся доить землю, которая отдала ему свои плоды. Тем самым земля как бы получила из рук П. новое рождение и стала в его честь называться Притхиви. В вишнуитской мифологии П. считается 22-й аватарой Вишну.

П. Г.

ПРИТХИВИ (др.-инд. Prthivi, собств. «широкая»), в древнеиндийской мифологии обожествлённая и персонифицированная земля. В «Ригведе» и «Атхарваведе» ей посвящено по одному гимну (V 84; XII 1); обычно же П.-земля прославляется с Дьяусом-небоМ. П. — женское начало, она мать (PB X 18, 10), а Дьяус — мужское начало, отец. Они супруги, которые первоначально были слиты воедино (их разъединение, приписываемое прежде всего Индре или Варуне, приравнивается к созданию вселенной). Из семени, испускаемого Дьяусом в виде дождя, мёда, жира, П. производит всё живое. Персонификация П. весьма слабая: она изобильна, несёт на себе тяжесть гор, поддерживает деревья; к ней приходят умершие; она мать всех существ. Согласно ведам, есть три Земли, Земля людей называетсяБхуми (Bhumi), иногда и Урви (Urvi, «широкая»). Нередко П. появляется и в послеведийской литературе. Так, П. приютила у себя хайхаев в сказании о Парашураме (Мбх. III, Вишну-Пур. IV); богине Кали П. дала бёдра («Маркандейя-пурана»). В некоторых текстах имя П. производят от имени Притхи («Вишну-пурана»). Как представление о матери-земле, так и мотив её разъединения с отцом-небом имеют многочисленные типологические параллели.

В. Т.

ПРИШНИ (др.-инд. Prsni-, букв, «пёстрая»), ведийский мифологический персонаж, женское божество, имеющее облик коровы, собственно — божественная небесная корова; само слово в единственном числе может обозначать и корову, и быка (по принципу «пятнистый», «пёстрый»), а во множественном числе относится к коровам, которые дали Соме молоко для Индры (PB I 84, 10—11; VIII 8, 19; 7, 10; 58, 3). П. — жена Рудры; из своего сияющего вымени она произвела на свет сыновей марутов, божеств бури и ветра (II 34, 2), называемых поэтому prsnimatarah, «имеющие Пришни матерью» или даже просто gomatarah, «имеющие корову матерью» (I 23, 10; 85, 3; VIII 20, 8 и др.; AB V 21, 11). Не раз упоминаются в «Ригведе» вымя и молоко П., однажды (IV 5, 10) говорится о её тайном укрытии (вымени?). Обычно образ П. понимается как метафора пёстрой (во всяком случае, неоднородной по цвету) грозовой тучи, иногда — пламенеющих туч (рождённые П. маруты не случайно сравниваются с огнями, ср. VI 66, 1 — 3), уподобляемых разбухшему вымени. Вообще с П. связана символика воды как плодородной силы. Так, в одном из гимнов «Ригведы» (VII 35, 13) П., называемая «богохранимой», восхваляется вслед за другими персонификациями вод (в частности, подземного царства): Аджа Экапад, Ахи Будхнья, Океан, Апам Напат; ср. также название реки Prsni (другой вариант — Parusni). Эта особенность П. позволяет с уверенностью ввести П. в круг божеств, связанных с плодородием, и наметить её мифологические связи и аналогии. Так, оказывается возможным сопоставить имя П. с глаголом, обозначающим разбрызгивание воды, порошение дождя (ср. хетт, pappars-, тохар, papars-, чеш. prseti и др.), с сербской Прпорушей. Разумеется, следует иметь в виду и другие аналогии — как внутри древнеиндийской мифологии [само имя Prsni носят несколько женских персонажей: так, о Деваки, жене Васудевы и матери Кришны, говорится, что она была рождена вновь как Пришни; ср. также мифологический персонаж Пришнигу — Prsnigu-, собств. «имеющий пёстрых коров», PB I, 112, 7; название племени, враждебного ариям, VII 18, 10], так и в ближайшей родственной иранской мифологии (ср. авест. Parsat-gius, «обладающий пёстрыми коровами» в соотнесении с вед. prsad-asva-, «обладающий пёстрыми конями»).

В. Н. Топоров.

ПРОВЕ (в лат. передаче Prove), в балтийско-славянской мифологии бог. Почитался как высшее божество в Старгарде (Вагрия). Связан со священными дубами, лесами и рощами, где и почитался во время празднеств, проводившихся во второй день недели жрецом П. Не имел идола. Имя П. сопоставляется с именем бога Поревита у балтийских славян и с польск. Porvata, отождествляемой с Прозерпиной в списке польских богов у Я. Длугоша (15 в.). Согласно одной из гипотез, имя П. — видоизменение общеславянского имени бога грозы Перуна (ср. связь с дубом — деревом громовержца). По другой гипотезе (В. Пизани), имя П. — один из эпитетов Перуна — *prav, «правый, справедливый», искажённый при передаче. Согласно третьему объяснению, П. — бог плодородия, как и Поревит, чьи имена родственны слав. *рога, «изобилие, плодородие».

Лит.: Якобсон Р., Роль лингвистических показаний в сравнительной мифологии, в кн.: Труды 7-го Международного конгресса антропологических и этнографических наук, т. 5, М., 1970; Pisani V., Il poganesimo balto-slavo, в кн.: Storia degli religioni, н. 2, Torino, 1965.

В. И., В. T.

ПРОКНА (Рськнз), в греческой мифологии дочь афинского царя Пандиона, выданная им замуж за фракийского царя Терея. Терей влюбился в сестру П. Филомелу. Уверив Филомелу в смерти П. (скрытой им в глуши), он женился на Филомеле, но затем отрезал ей язык и заточил её. Филомела выткала на пеплосе письмо к П., и та разыскала сестру, убила своего сына Итиса от Терея и его мясом накормила Терея, бежав вместе с сестрой. Узнавший истину Терей бросился преследовать сестёр, но они взмолились к богам, и те превратили их в птиц: П. в соловья, Филомелу в ласточку, а Терея в удода (Apollod. III 14, 8; Ovid. Met. VI 424—674). Став птицами, П. и Терей издавали те звуки, которые были их последними словами: П. произнесла «Йфх, Йфх» («Итис, Итис»), а Терей — «Рпх, Рпх» («где? где?»); этиологический вариант мифа, объясняющий происхождение звуков, издаваемых этими птицами.

А. Т.-Г.

ПРОКРУСТ (Рспкспэуфзт), в греческой мифологии знаменитый разбойник (известен также под именами Дамаста и Полипемона), подстерегавший путников на дороге между Мегарой и Афинами. Он изготовил два ложа; на большое ложе укладывал небольших ростом путников и бил их молотом, чтобы растянуть тела, на маленькое — высоких ростом и отпиливал те части тела, которые там не помещались. П. был убит вблизи реки Кефис Тесеем, когда тот, устанавливая порядок в Аттике, очистил её от чудовищ и преступников (Apollod. epit. I 4; Bacchyl. XVIII 27 след.; Paus. I 38, 5).

А. Т.-Г.

ПРОМЕТЕЙ (Рспмзиеэт), в греческой мифологии сын титана Налета, двоюродный брат Зевса. Мать П. — океанида Климена (Hes. Theog. 507 след.; по другим вариантам: богиня правосудия Фемида, Aeschyl. Prom. 18, или океанида Асия, Apollod. I 2, 3). Братья П. (Hes. Theog. 509—518) — Менетий (сброшен Зевсом в тартар после титаномахии), Атлант (в наказание поддерживает небесный свод), Эпиметей (супруг Пандоры). Среди детей П. Девкалион (сын П. и Пандоры, Schol. Apoll. Rhod. III 1086), супруг Пирры (дочери Эпиметея и Пандоры) (Apollod. I 7, 2).

Гера и Прометей. Фрагмент росписи краснофигурного килика Дуриса. 470—460 до н. э. Париж, Национальная библиотека.

Имя П. означает «мыслящий прежде», «предвидящий» (в противоположность Эпиметею, «мыслящему после», «крепкому задним умом») и связано с производным от индоевропейского корня mл-dh-, men-dh-, «размышлять», «познавать». В образе П. несомненны черты древнего доолимпийского божества, коренящегося в балканском субстрате, покровителя местного автохтонного населения. П. олимпийского периода греческой мифологии объединяет черты архаического божественного покровителя племени (согласно Schol. Apoll. Rhod. Ill 1086, Эллин — сын Девкалиона и Пирры) с перекрывшими древний субстрат образами богов. Он сохраняет свои первоначальные благодетельные функции и включается в систему родственных отношений новых богов. П. не участвует в титаномахии, противится насильственным действиям титанов против олимпийцев и даже добровольно вступает с олимпийцами в союз (Aeschyl. Prom. 202 — 208), тем самым противопоставляя себя бывшим сородичам. От своего прошлого П. сохраняет независимое положение в отношении новых владык, сознание своего хтонического происхождения (по его собственным словам, он — сын Геи — Земли, отождествляемой с Фемидой, Aeschyl. Prom. 209—210). Мудрость (18), полученную им от своих прародителей (известно, что он пользуется советом Геи вступить в союз с Зевсом и осилить его хитростью, 211 — 218), дерзость (30), граничащую с ловким обманом (62), он использует, покровительствуя жалкому роду людей (11), создателем которых он является по целому ряду свидетельств. П. действует на заре олимпийского периода греческой мифологии в процессе её трудного становления и борьбы с «чудовищами прежних времён» (Aeschyl. Prom. 151). Недаром П., несмотря на своё небывалое превосходство над хтоническими сородичами, жалеет и Атланта, и Тифона, жестоко наказанных Зевсом (347—355). Древнее хитроумие П. в олимпийской системе приобретает черты мудрости, в которой нуждается сам Зевс. С другой стороны, классическая олимпийская мифология не может терпеть двух создателей человечества и носителей справедливости — П. и Зевса. Поэтому П. обязательно должен противопоставить себя Зевсу, но не грубо и чисто физически, как это было с титанами, а занять позицию, при которой он превосходил бы самого Зевса, т. е. занять позицию мученика, пожертвовавшего собой ради людей. Зевс же действует против соперника, пользуясь грубыми приёмами насилия, памятуя свои победы над титанами, когда он одержал верх благодаря именно физическому превосходству, мощи своих перунов и неукротимости своих союзников — сторуких (219—221).

Дата добавления: 2015-08-28