Энциклопедия в двух томах 62 страница

В. Е. Б.

ПИТАРЫ (др.-инд. Pitarah, «отцы»), в древнеиндийской мифологии обожествляемые умершие предки, пребывающие на третьем небе. Культ П. играл особую роль в погребальных обрядах, относящихся к богу смерти Яме, «господину над П.». В «Ригведе» П. посвящены два гимна (X 15, 54). Под П. обычно понимают первых, древних прародителей, проложивших путь, по которому следуют и недавно умершие. П. упоминаются в связи с третьим шагом Вишну. Различают разные группы П.: вайрупы, навагвы, ангирасы, атхарваны, бхригу, васиштхи. Особенно близкое отношение к Яме имеют ангирасы. Согласно «Атхарваведе» (XVIII 2, 49), П. населяют воздух, землю и небеса. Они пируют с Ямой и другими богами (PB X 14, 10; AB XVIII 4, 10), участвуют в жертвоприношении сомы (подчёркивается их любовь к напитку). К ним обращаются с просьбами о богатстве, потомстве, долгой жизни. П. бессмертны (AB VI 41, 3), и о них говорят, как о богах. Иногда им приписываются и космические действия (они украшают небо звёздами, устанавливают тьму и свет, порождают зарю, обнаруживают спрятанный свет и т. п.). Путь П. отличен от пути богов, подобно тому как мир П. (pitrloka) противопоставлен миру богов (svarga loka) (Шат.-бр. VI 6, 2, 4). Тем не менее, согласно «Ваю-пуране» и «Хариванше», первые П. были сыновьями богов, тогда как сами боги, пренебрегшие Брахмой, были прокляты им и обращены в безумцев. Иногда П. называют десятерых Праджапати, прародителей людей. Культ П. имеет глубокие индоевропейские корни (ср. также польск. dziady, рус. «деды» и т. п.).

Лит.: С a land W., Altindischer Ahnenkult, Leiden, 1893.

В. Т.

ПИТФЕЙ (Рйфиеэт), в греческой мифологии сын Пелопа и Гипподамии, брат Фиеста и Атрея; царь Трезен, обладатель вещего дара. П. понял смысл ответа оракула царю Эгею, вопрошавшему, будет ли у него потомство; напоив Эгея, П. уложил его спать со своей дочерью Эфрой, которая родила от Эгея Тесея (вариант мифа о рождении героя; Apollod. III 15, 6—7; 16, 1).

А. Т.-Г.

ПИФОН, Дельфиний (Рэищн), в греческой мифологии чудовищный змей, рождённый землёй Геей. Опустошал окрестности Дельф и сторожил древнее прорицалище Геи и Фемиды в Дельфах (Paus. X 6, 6). Гера поручила П. воспитание чудовищного Тифона. Аполлон, убив П., основал на месте древнего прорицалища храм и учредил Пифийские игры (Hymn. Hom. II 115—196; Callim. Hymn. II 100— 104); в этом мифе получила отражение смена хтонического архаизма новым, олимпийским божеством.

А. Т.-Г.

ПИЦЕН, бичен, пичан, печан, пицин, ен, енпери, урман иясе, в мифологии западносибирских татар дух — хозяин леса. Считалось, что может и приносить удачу, и причинять зло, заводя в глухие дебри. Представлялся в образе человека (в частности, благообразного старца с длинным посохом и котомкой за плечами), а также различных зверей (например, обезьяны). П. живёт в заброшенных охотничьих избушках, любит лошадей, катается на них, путает гриву, мажет её смолой. В облике красивой женщины вступает в любовную связь с человеком. Один из рассказов о П. гласит, что однажды охотник в лесу встретил женщину (в облике которой перед ним предстал П.), женился на ней и зажил богато. Однажды, придя домой раньше положенного, вместо красавицы-жены он увидел страшилище с торчащими изо рта клыками. Из своих распущенных волос она вытаскивала ящериц и поедала их. Охотник в ужасе закричал, и сразу всё пропало — и жена, и его богатство.

В мифологиях других тюркоязычных народов П. соответствуют арсури у чувашей, шурале у казанских татар и башкир. У тобольских и омских татар П. близки волосатые, неприятно пахнущие «лесные люди» йыш-кеше (ср. также агач киши), которые завлекают путников в лес, женят их на себе. По ночам души йыш-кеше выходят наружу через дыру под мышкой (ср. Убыр).

Лит.: Валеев Ф. Т., О религиозных представлениях западносибирских татар, в сб.: Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера, Л., 1976, с. 320—29.

В. Б.

ПИШАЧИ (др.-инд. picaca), в древнеиндийской мифологии злобные и вредоносные демоны, насылающие болезни, нападающие на людей и питающиеся их мясом и кровью. В поздневедийской литературе три класса благих существ: боги, люди и питары («отцы») — противостоят трём труппам существ демонических: асу рам, ракшасам и П. (Тайт.-самх. II 4, 1). П. обычно рассматриваются как проклятые души питаров-предков. Согласно другим источникам, П. — дети Кашьяпы и его жены Пишачи либо же сотворены Брахмой из своего гнева (Вишну-пур. I 5, 42). Судя по некоторым сведениям (об особом, присущем П. языке — пайшачи, о месте их пребывания — в горах Виндхья), миф о П. имеет историческую основу: не исключено, что это какое-то племя аборигенов, вступившее в конфликт с ариями.

П. Г.

ПИШДАДИДЫ, пешдадиды, в иранской мифологии первая династия Ирана. Соответствует древним Парадата. Династия П. включает (по «Шахнаме») десять царей: Каюмарс, Хушанг (см. Хаошйангха), Тахмурас (Тахма-Урупа), Джамшид, Заххак, Фаридун (см. Траэтаона), Манучехр, Навзар, Зутахмасп-Зав и Гаршасп (см. Керсаспа). Цикл сказаний о П. (первоначально они существовали раздельно), очевидно, позднего происхождения, носит компилятивный характер и, возможно, возник в эпоху парфянского царя Вологеса I (1 в.). Однако легенды о П. содержат и некоторый реальный древний исторический фон: П. поклоняются светилам — солнцу, луне, планетам и другим элементам мироздания [Бируни; аналогичные описания древнеиранских верований содержатся у Геродота (I 131)]. Схемы легендарных династий, П. и Кейянидов, создают хронологическую панораму священной истории с образом Заратуштры в центре.

Л. Л.

ПИЭРИДЫ, Пиериды (РйесЯдет), в греческой мифологии одно из названий муз. По одной из версий мифа, музы получили название П. по имени Пиера, прибывшего из Македонии и давшего также название местности Пиерии во Фракии, где обитали музы; он же установил число муз и дал имена каждой из девяти (Paus. IX 29, 3). По другому мифу, П. — девять дочерей Пиера, носивших те же имена, что и музы; они вызвали на состязание в пении самих муз и были побеждены и наказаны ими за дерзость (музы превратили П. в сорок) (Ovid. Met. V 300—678). В мифе о П. отразилось воспоминание о победе, одержанной младшими музами (олимпийскими) над их более древними, местными предшественницами старшими музами П., имена которых затем были приданы младшим музам.

А. Т.-Г.

ПЛЕМЕНА БОГИНИ ДАНУ (ирл. Tuatha De Danann), в кельтской (ирландской) мифологии основная группа богов. В средневековых ирландских псевдоисторических компиляциях изображались одной из «рас» — завоевательниц Ирландии; они прибыли с таинственных северных островов и, победив демонов-фоморов, в свою очередь уступили господство над Ирландией «сыновьям Миля» (подробнее см. в ст. Кельтская мифология). Дану (Ану, ср. ирл. anae, «богатство», «процветание»; валлийск. Дон) признавалась матерью — прародительницей богов, среди которых наиболее известны Дагда, Нуаду, Диан Кехт (божественный врачеватель), Луг, Гоибниу (бог-кузнец), Огма. В валлийской традиции супругом Дон был Бели (видимо, связанный с галльским солнечным богом Беленусом), от которого вели свою родословную крупнейшие валлийские исторические династии. В валлийских генеалогиях Дану — Дон превращается в Анну, что характерно и для бретонской традиции, где Анна повелевает народом мёртвых — анаон (ср. валлийское название потустороннего мира — аннон).

С. Ш.

ПЛЕЯДЫ (РлейЬдет), в греческой мифологии семь дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны: Алкиона, Меропа, Келено, Электра, Стеропа, Тайгета, Майя. Все сестры сочетались с богами, за исключением Меропы, которая стала женой Сисифа. П. преследовал охотник Орион (Hes. Opp. 619), пока они не превратились в голубей. Зевс же вознёс их в виде созвездия на небо. Шесть звёзд из этого созвездия сияют ярко, а седьмую, Меропу, почти не видно, так как ей стыдно, что она вышла замуж за смертного (Ps.-Eratosth. 23) (вариант: П. превратились в созвездие после смерти их брата Гиада и сестёр Гиад, Hyg. Fab. 192).

А. Т.-Г.

Плеяды. Миниатюра кодекса. 9 в. Лейден, Университетская библиотека.

ПЛИСФЕН (РлейуиЭнзт), в греческой мифологии один из представителей рода Пелопа. Различные источники называют П. либо сыном Атрея (Apollod. III 2, 2; тогда Агамемнон и Менелай становятся внуками Атрея), либо непосредственно сыном Пелопа.

В. Я.

ПЛУТОН (Рлпэфщн), в греческой мифологии одно из имён бога — владыки царства мёртвых айда.

А. Т.-Г.

ПЛУТОС (Рлпэфпт), в греческой мифологии бог богатства, сын Деметры и Иасиона, родившийся на Крите (Hes. Theog. 969—974). П. в своей более ранней форме связан с Деметрой и Персефоной. Всякий, кто удостоился любви этих богинь, попадает под покровительство П., дарующего людям обилие запасов и стад (Hymn. Horn. V 486—489). Объединение с элевсинским культом обеих богинь привело также к отождествлению П. и Плутона (Аида), т. к. божество мёртвых мыслилось обладателем несметных подземных богатств. П. посвящена комедия Аристофана «Плутос», где бог изображён слепым старцем, не ведающим справедливого распределения богатства. Исцелённый в храме Асклепия, П. наделяет богатством бедняков и отнимает его у богачей. Эта ситуация производит невероятные комические изменения в обществе, где никто не желает работать и боги в нищенском виде нанимаются подёнщиками к разбогатевшему бедняку. В классической античности П. стал восприниматься как некая персонификация богатства.

А. Т.-Г.

ПОДАГА (лат. Podaga y средневековых авторов), у балтийских славян божество, имевшее, согласно хронике Гельмгольда (12 в.), храм с идолом в Плуне. Возможно, имя П. тождественно польск. Pogoda, упоминаемому у Я. Длугоша (15 в.) как одно из имён божеств сезонного типа. Предполагалось возведение имени П. к рус. корню «жечь» («пожечь»), лит. pa-deg-ti, что позволило бы связать его с культом огня; предполагавшиеся сближения с именем Дажьбога остаются проблематичными.

В. И., В. Т.

ПОДАЛИРИЙ (РпдблеЯсйпт), в греческой мифологии сын Асклепия, унаследовавший вместе с братом Махаоном от отца искусство врачевания. В историческое время почитался как герой-исцелитель главным образом в Фессалии, Карий и Южной Италии (Hom. Il. II 729—733, Paus. Ill 26, 10; Strab. VI 284).

В. Я.

ПОКОЛЕНИЯ мифологические, способ организации времени, персонажей пантеона и героев сакральной истории. П. делятся на поколения богов, ведущие начало от первого существа (или пары существ), с которыми связан акт творения, поколения людей и промежуточные поколения (чудовищ, карликов, великанов и т. п., хотя великаны могут входить и в поколения богов; так, в греческой мифологии титаны предшествуют богам актуального пантеона). Иногда устанавливается соответствие между П. богов и П. людей (напр., греческий золотой век называют веком Крона). Сама идея П. характерна для развитых пантеонов и отчасти представляет собой способ упорядочения слишком разросшейся мифологической системы, осложнённой вариантами (вплоть до приурочения вариантов одного мифа к разным поколениям богов — в греческой традиции Афродита Урания и Афродита Пандемос отстоят друг от друга на два поколения). П. богов сменяются в большинстве случаев насильственно. Классическими примерами такого конфликта можно считать греческий и хурритский. В обоих случаях павшее (старшее) поколение богов производит новое чудовище, чтобы отомстить победителям (Рея рождает Тифона, Кумарби — Улликумме), причём это чудовище в сущности является братом предполагаемых жертв.

Сходные мотивы можно найти у хеттов, шумеро-аккадцев, финикийцев. Интересный пример мифологической разработки темы П. даёт сказание о героическом детстве культурного героя — трикстера Ворона (Йель) у северо-западных индейцев-тлинкитов. Борьба молодого Йеля со старым Вороном с истоков реки Насс трактуется как месть старику, убивавшему (из страха инцеста) своих племянников и наследников. На глубинном уровне этот сюжет осмысляется как борьба космоса с хаосом (всемирным потопом, насланным стариком), как преодоление смерти и как успешное прохождение инициационных испытаний.

Смена П. богов повторяется в мире людей, когда они сменяют великанов или иных чудовищ на земле. П. людей, как правило, характеризуются деградацией, иногда изменением условий существования. Наиболее известный пример — греческий миф о пяти веках. Отголосок мифологической темы поколений можно видеть не только в развитых генеалогиях людей — героев мифов (упорядочение отношений между людьми по образцу пантеона), но и в перечнях поколений, с которых начинаются эпические («Шахнаме») или исторические (летописи и хроники) своды.

Лит.: Песнь об Улликумми, в кн.: Луна, упавшая с неба, М., 1977; Рабинович Е. Г., Афродита Урания и Афродита Пандемос, в кн.: Античность и Византия, М., 1975; её же, О некоторых проблемах мифологии Крона, в сб.: Balcano-Balto-Slavica. Симпозиум по структуре текста, М., 1979; Мелетинский Е. М., Палеоазиатский мифологический эпос, М., 1979.

Г. А. Левинтон.

ПОЛАЗНИК (укр. полажайник, польск. podlaznik, болг. палезник, словац. polaznik, словен. polazic, polazar, хорв. polezaj), в славянской мифологии и новогодней обрядности персонаж, приносящий плодородие и счастье, и соответствующий ему ритуал. П. — первый посетитель дома в наступившем Новом году (реже — животное, вводимое в дом, — вол, овца, коза; у поляков подлазник — название рождественской ёлки). С ним связаны ритуалы гадания: если П. — удачливый человек (серб. срепан — ср. Среча), год будет счастливым; если П. — мужчина, родятся дети и животные мужского пола, женщина — женского и т. п. В честь П. устраивают пиршество, он совершает магические акты с рождественским поленом (см. Бадняк), произнося заклинания о размножении скота, здоровье людей.

Лит.: Богатырев П. Г., «Полазник» у южных славян, мадьяр, словаков, поляков, украинцев, «Lud slowianski», 1933 — 34, t. 3, ж. 1 — 2, dz. В; Усачёва В. В., Обряд «полазник» и его фольклорные элементы в ареале сербскохорватского языка, в кн.: Славянский и балканский фольклор. Генезис. Архаика. Традиции, М., 1978.

В. И., В. Т.

ПОЛИБ (Рьлхвпт), в греческой мифологии: 1) царь египетских Фив, принимавший у себя занесённых в Египет по пути из-под Трои Менелая и Елену (Hom. Od. IV 125 след.); 2) сикионский царь, дед Адраста по матери (Herodot. V 67); 3) коринфский царь, приёмный отец Эдипа (Soph. О. R. 774 след., 1014—1022). Поскольку, по некоторым версиям, младенец Эдип был подобран в Сикионе, этого П. иногда отождествляли с П. из Сикиона.

В. Я.

ПОЛИГИМНИЯ, Полимния (Рοлэмнйб); в греческой мифологии одна из девяти муз, дочь Зевса и Мнемосины (Hes. Theog. 78). Она — муза серьёзной гимнической поэзии, ей приписывали изобретение лиры. П. помогала «запоминать схваченное» (Myth. Vat. II 24). Имя П. указывает на то, что поэты приобрели созданными ими гимнами бессмертную славу (Diod. V 7). П. изображается со свитком в руках, в задумчивой позе.

А. Т.-Г.

ПОЛИДЕКТ (РплхдЭкфзт), в греческой мифологии внук царя Эола и сын Магнета (Apollod. I 9, 6). Царствовал на острове Сериф, где Диктис — его брат выловил из моря ящик с Данаей и младенцем ПерсееМ. П., влюбившись в Данаю, пытался силой овладеть ею и отправил возмужавшего Персея на розыски горгоны Медузы, чтобы избавиться от него. Вернувшись победителем, Персей застал мать, спасающейся у алтаря от преследований П. Персей головой Медузы превратил П. и его приверженцев в каменные статуи (Apollod. II 4, 2 — 3).

А. Т.-Г.

ПОЛИДОР (Рплэдпспт), в греческой мифологии троянский царевич, сын Приама. Согласно «Илиаде», матерью П. была Лаофоя и погиб он в бою, сражённый Ахиллом (XX 407 — 418; XXI 88 — 91). По более поздней версии, вероятно, фракийского происхождения, обработанной в «Гекубе» Еврипида, матерью П. являлась Гекуба. Чтобы уберечь юного П. от гибели во время Троянской войны, родители отослали его из Трои с большими сокровищами к фракийскому царю Полиместору. Тот же после взятия Трои ахейцами, то ли польстившись на сокровища, то ли желая оказать услугу победителям, убил П. и бросил его тело в море. Труп прибило к берегу как раз возле того места, где Гекуба вместе с другими пленными троянскими женщинами ожидала своей участи. Гекуба, воспользовавшись пребыванием Полиместора в ахейском лагере, заманила его с детьми к себе и при помощи своих служанок убила детей Полиместора, а его самого ослепила. П. был похоронен на фракийском берегу Полиместором (Verg. Aen. IIl 22 — 68). Когда здесь остановился бежавший из Трои Эней и пытался срубить для жертвоприношения ветви с куста, росшего на безымянном холме, с ветвей закапала кровь, и голос убитого П. раскрыл тайну его смерти. Троянцы совершили здесь новое погребение и жертвоприношение.

П. звали также сына Кадма (основателя Фив) и Гармонии, прадеда Эдипа (Hes. Theog. 978; Soph. О. R. 265 след.).

В. Н. Ярхо.

ПОЛИКСЕНА (РплхоЭнз), в греческой мифологии дочь Приама и Гекубы. Когда ахейцы после взятия Трои намеревались вернуться домой, над могилой Ахилла появилась его тень, потребовавшая принесения ему в жертву П. Заклание П. произвёл сын Ахилла Неоптолем, причём П. гордо подставила себя под удар меча и умерла с достоинством. Сказание о П., засвидетельствованное в киклическом эпосе, лирике и афинской трагедии, восходит к древнему обычаю погребать вместе с героем его жену, наложниц, любимых слуг, коня и др. Поздняя версия объясняла гибель П. на романтический лад: влюблённый в П. Ахилл был коварно убит, придя безоружным для переговоров о свадьбе, и после смерти он зовёт к себе наречённую (Hyg. Fab. 110).

В. Я.

ПОЛИМЕСТОР (РплнмЮуфщс), в греческой мифологии фракийский царь, зять Приама, убивший троянского царевича Полидора.

В. Я.

ПОЛИНЕЗИЙСКАЯ И МИКРОНЕЗЙЙСКАЯ МИФОЛОГИЯ. Поли незийская мифология (П. м.), мифологические представления коренных жителей Полинезии — островов, расположенных в центральной части Тихого океана. Предки полинезийцев заселили острова, придя, по-видимому, из Юго-Восточной Азии, главным образом через Индонезию и Меланезию, не ранее 2-го тыс. до н. э. (спорадические контакты с населением Центральной и Южной Америки, на которых настаивает норвежский исследователь Т. Хейердал, вряд ли могут служить доказательством заселения Полинезии из Америки). Жители Западной Полинезии (Самоа и Тонга) считают себя автохтонами, тогда как в мифах большинства других полинезийских островов в качестве места, откуда расселились полинезийцы и куда возвращаются после смерти души достойных, фигурирует чедесная страна на западе — Гавайки (Аваики). Новозеландский этнограф Те Ранги Хироа (П. Бак) — сторонник северного (через Микронезию) пути заселения Полинезии, полагает, что Гавайки — одно из названий острова Раиатеа (острова Общества). Хотя эта гипотеза не может считаться полностью доказанной, обращает на себя внимание то обстоятельство, что именно на Раиатеа, в местности Опоа, находится общеполинезийский культовый центр, жрецы которого кодифицировали древние полинезийские ритуально-мифологические традиции. Впрочем, несмотря на кодификацию, варианты мифов на различных островах значительно отличаются друг от друга.

Основным источником для изучения П. м. является фольклор, включающий многочисленные песни, сказки, предания, театрализованные народные произведения и т. п. Элементы мифа, волшебной сказки, местного предания предстают в определённом синкретическом единстве. На многих островах Полинезии имеются полупрофессиональные певцы-сказители или исполнители танцев, которые являются знатоками традиционных сюжетов, мотивов, стилистических клише. Большую роль играли жрецы (тохунга, такуха, кахуна и т. п.), в некоторых местах, например на Таити, составлявшие особые корпорации, шаманы-колдуны и экстатические прорицатели (таула, тауа, каула и т. п.), сакрализованные племенные вожди (типа таитянских королей или тонганского обожествлённого царя-жреца туи-тонга), противостоявшие собственно военным вождям, а также (в Восточной Полинезии) мужские союзы, к которым восходит своеобразный институт ариои, связанный на Таити с культом бога Псп и специализирующийся в основном на театрализации мифов. Ритуальная оппозиция сакрального — профанного в П. м. крайне гипертрофирована и соотнесена с представлением об особой силе (мана), а также с системой табу.

П. м., в отличие от родственных ей меланезийской и микронезийской мифологий, знает не только различные категории духов (туреку у маори Новой Зеландии, менехуне на Гавайях и другие подобные существа типа эльфов) и мифических первопредков — культурных героев (сохранивших здесь только реликтовую связь с тотемизмом), но и целый пантеон высших богов, типологически близких к мифологическим пантеонам древних цивилизаций Средиземноморья, Индии, Китая, Японии, Америки. П. м. в какой-то мере сливается с генеалогией, т. к. боги включены в число «предков» и фигурируют в начальных частях квазиисторических преданий о миграциях первопоселенцев тех или иных островов после того, как они покинули прекрасную Гавайку, о военных конфликтах между ними и т. п.

Почти повсеместно высший уровень пантеона богов включает Тангароа (Тангалоа, Тагалоа, Таароа, Каналоа; ср. с культурным героем и трикстером Тангаро в меланезийской мифологии), а также (исключая Западную Полинезию) Тане (Кане), Ронго (Роо, Лоно), Ту (Ку). Общеполинезийские боги дублируют друг друга в совершении таких деяний, как отделение неба от земли, а также создание самой земли, людей, культуры. Как хозяева стихий они представляют оппозиции: свет — тьма, суша — вода, море — лес, мир — война и т. п. В образе Тангароа, например, черты первопредка — культурного героя сохраняются лишь как реликты. В основном же он — небесный бог-творец, бог морской стихии (всюду, кроме Гавайев). На Гавайских островах Тангароа — хтоническое существо, тогда как в Новой Зеландии хтоническим существом является Фиро (Хиро). Соответственно в Новой Зеландии (и во многих других местах) Тангароа противостоит Тане как богу лесов, дикорастущих злаков, лесных зверей и птиц (оппозиция вода — суша и море — лес), а на Гавайских островах как хтоническое существо — богу света (в Новой Зеландии оппозиция тьмы и света представлена соответственно Хиро и Тане). Тане повсеместно воплощает свет, солнце, с ним связана «живая вода». Ронго-громовник выступает в большинстве случаев как бог земледелия и мира (Новая Зеландия, юго-восточные атоллы, Гавайские острова). В качестве бога мира Ронго в Новой Зеландии противостоит богу войны Ту. На острове Мангайа Ронго, почитаемый в качестве главного бога, оставаясь покровителем земледелия, напротив, сам является богом войны и противопоставляется своему близнецу Тангароа. Мир разделён между близнецами таким образом, что Тангароа принадлежит всё «красное», а Ронго — всё остальное; темноволосые люди считаются потомками Ронго, а светловолосые — потомками Тангароа.

По-видимому, на относительно позднем этапе выдвинулись молодые воинственные боги — Оро, сын Тангароа, — на островах Общества, Таири (Кайла) — на Гавайях, Макемаке (иногда отождествлённый с Тангароа) — на острове Пасхи. Почитатели Оро (напр., ариои) были наиболее упорными противниками христианства. В Новой Зеландии, по-видимому, не без христианского влияния, жрецы выдвинули в качестве верховного бога Ио, неизвестного на других островах. Благодаря тому что информация о богах, вошедших в высший пантеон, сакрализована, они занимают важное место в заклинаниях-молитвах, гимнах, генеалогиях и перечнях-«каталогах», но в повествованиях фигурируют гораздо реже. Однако на низших уровнях мифологической иерархии появляются персонажи с тем же именем (напр., Хиро), которые и становятся героями повествований, преданий и сказок. Кроме того, некоторые герои, относящиеся к более низким уровням мифологической иерархии, функционально и отчасти генетически соотнесены с высшими богами, выступают как их «представители». Таков, в частности, Тинирау, который является хозяином рыб и морских зверей и мыслится сыном Тангароа. С известными оговорками его можно рассматривать как сказочного «двойника» Тангароа. В мифах творения высшие боги на разных островах заменяют друг друга; в делах творения наряду с высшими богами участвуют также Ру, Мауи, Тонофити и др. Само начало космогонического процесса связывается в Полинезии (кроме её западной части) с представлением о первой паре богов. У маори это Ранги — небо и Папа — земля, у других племён — Атеа (Ватеа, Фатеа, Уакеа) — пространство или Те Туму — источник (обычно в роли мужского начала) и Папа или Фаахоту (Хахахоту, Хоохоку) — земля (в качестве женского начала), причём Папа соотносится с островами вулканического происхождения, а Фаахоту — с коралловыми атоллами. Представления о По — тьме или ночи (также царство мёртвых) или Коре — пустоте (ничто), распространённые в Полинезии (кроме Тонга и Самоа), символизируют изначальный хаос, который постепенно преодолевается в ходе космогонического процесса. В Новой Зеландии, по свидетельству новозеландского исследователя маорийских древностей Э. Беста, серия персонифицированных абстракций, следовавших за По или Коре, или уподобляет развитие мира росту дерева (образы корня, отростков, корешков, ствола и листьев), что соответствует широко распространённой в мифах различных народов концепции мирового дерева, или выражает его в антропоморфных терминах. Подвиг отделения неба от земли, дающий место свету и жизни, приписывается в различных местах Тангароа, Ту, Тане, Ру, Мауи и др. В Новой Зеландии оно носит характер своеобразного бунта богов-братьев против их родителей Ранги и Папы, с последующей ссорой между братьями. По одному из центральнополинезийских вариантов, в период тьмы По в раковине уже сидел сам себя создавший Тангароа, который затем сделал из раковины небо и землю. Пространство между ними — дух Атеа. В некоторых вариантах окончательный подъём неба связан с борьбой Тане против Атеа, выступающего в виде чудовища-осьминога. Эти мотивы созвучны вавилонскому мифу о борьбе Мардука с Тиамат и греческим мифам о борьбе поколений богов. В мифах творения великие боги Тангароа, Тане или Ронго, Атеа создают первых людей (Тики и Хину) из земли, глины, раковин, тыквы. В ряде вариантов происхождение человеческого рода связывается с кровосмешением Тане (Уакеа, Ронго или Тики) и его дочерью. Подобные инцестуальные мотивы типичны для мифов о родоначальниках во многих мифологических системах. В Западной Полинезии распространён миф о происхождении человека от червей.

В полинезийской космологии господствует несколько иная, чем в космогонии, система противопоставлений. Земля одновременно противопоставляется небу, состоящему из многих слоев, и подземному миру, ассоциирующемуся с тьмой По. Впрочем, функции верхнего и нижнего миров часто смешиваются. Связь между мирами большей частью поддерживается через мировое дерево, по которому поднимаются и опускаются боги, герои и души мёртвых. В По, где царствует хозяйка (хозяин) царства смерти Миру (Милу), души обычно погибают. Но души вождей и героев, по представлениям западных полинезийцев, отправляются на запад — в страну Пулоту, а, согласно представлениям, господствующим в других частях Полинезии, возвращаются на Гавайки (ср. дуалистические представления в других мифологиях, в частности в германо-скандинавской, где мрачное подземное царство хель противостоит небесной вальхалле).

В центре полинезийского повествовательного фольклора стоит цикл мифов и сказок о Мауи. В Центр. Полинезии имеется жреческая версия о Мауи как благородном полубоге, действующем совместно с богами, младшем брате великого жреца верховного бога Тангароа (на Туамоту и Раратонге Мауи — сын Тангароа); в Западной Полинезии, на Ротуме, а также в Меланезии Мауи выступает как герой — победитель людоедов и чудовищ, что приближает его к типу сказочного богатыря. Однако в большинстве мест Полинезии Мауи — культурный герой и трикстер. Мифы о Мауи тесно связаны с ритуальным комплексом, включающим аспекты тотемический, аграрный, посвятительный.

Пережиточно-тотемический аспект отчётливо прослеживается также в цикле мифических сказок о Хине (Сине) и её возлюбленном Тинирау (Синилау) — хозяине рыб и морских животных, умеющем превращаться в кита или покровительствующем китам. Он жестоко мстит жрецу Кае, нарушившему табу и коварно убившему кита, который по приказу Тинирау отвозил жреца на его родной остров (в некоторых вариантах Кае — муж Хины). Также «тотемичен» брат, воспитатель и покровитель Хины — Рупе, иногда принимающий вид голубя и защищающий Хину от обид со стороны Тинирау и его старших жён. Сватовство Тинирау к Хине, ссоры с жёнами, изгнание Хины с ребёнком в лес, примирение супругов и т. п. имеют многочисленные параллели в европейских сказках.

Наряду с мифами о культурных героях и высших богах в Полинезии распространены повествования (в прозе со стихотворными вставками-песнями), близкие по жанру к богатырским сказкам, которые так или иначе увязаны с общей мифологической системой (как и мифы о героях у древних греков), а сами герои включены в генеалогию. Герои этих повествований, как правило, побеждают врагов не столько благодаря своей физической силе, сколько с помощью магии, колдовства и чудесных родичей. К этой категории относится общеполинезийский цикл, несколько менее популярный только на западе, о Тафаки (Тахаки) и его роде. Тафаки и его брат Карихи выступают как внуки некоего Каитангата и людоедки, спустившейся с неба, и как сыновья Хемы и Пунги (или одного из них). Сыном Тафаки является Вахинероа, а внуком (реже — сыном) — Рата. Хотя Тафаки прославлен в качестве строителя домов, а Рата — лодок, они не культурные герои типа Мауи, а типичные сказочные богатыри. Их поэтические биографии наряду с чертами мифа включают свойственные жанру богатырской сказки эпизоды героического детства, чудесного сватовства и особенно родовой мести, ради осуществления которой они посещают верхний или нижний мир и побеждают злых духов и чудовищ. В отличие от Мауи, образы Тафаки и Рата являются объектами героической идеализации. Аналогичные героические сказания имеются и о Вакатау — внуке Раты, и о других персонажах, не связанных с этим циклом (об Аукеле на Гавайях, о Нгару на Мангаие, о Тура или Мата-Оро в Новой Зеландии, об Ати на Раротонге).

Дата добавления: 2015-08-28