сентября, Президент Ельцин подписал Указ номер 1400: прервать съезд народных
депутатов и распустить Верховный Совет России. Через полчаса заседавшие в
здании Верховного Совета на Краснопресненской набережной депутаты назначили
руководителя обороны Белого дома, а на другой день утром Президиум
Верховного Совета постановил: Президента Ельцина от руководства страной
отстранить, его полномочия передать вице-президенту Руцкому. Белый дом
оцепили, и с тех пор ни один депутат оттуда не вышел, так и заседают
беспрерывно, назначают новых министров и вырабатывают стратегию борьбы с
Президентом. На уступки, похоже, ни Президент, ни парламент идти не
собираются, и мирным путем такое противостояние кончиться просто не может. В
любой момент может грохнуть взрыв, и тут уж журналисты должны денно и нощно
собирать и подавать информацию, а не заниматься детективными изыскания в
сугубо личных интересах. Так что дел в редакции у Руслана Нильского будет
невпроворот.
-... Мы прекращаем вещание... Кругом рвутся снаряды... - в голосе
диктора звучала с трудом сдерживаемая паника.
Изображение исчезло, на телевизионном экране замелькали пестрые полоски.
Лена Винник вцепилась в подлокотник вертящегося кресла и с ужасом посмотрела
на Руслана.
- Там что, война? Господи, какой ужас! Снаряды рвутся... Они штурмуют
Останкино. Что же будет?
Скоро сутки, как никто из сотрудников редакции не уходит домой, все либо
висят на телефонах, принимая информацию из Москвы, либо смотрят телевизор и
слушают радио. Противостояние Президента Ельцина и Верховного Совета,
возглавляемого Хасбулатовым, достигло своего пика. Вчера, 2 октября,
произошло массовое столкновение с милицией на Смоленской площади в Москве,
сегодня сторонники Верховного Совета прорвали оцепление вокруг Белого Дома,
и телевидение на всю страну показало, как генерал Руцкой призывал взять
мэрию и Останкино, а сам Хасбулатов кричал в микрофон, что нужно штурмом
брать Кремль и выгонять оттуда узурпатора-президента и прочих преступников.
Боевые группы генерала Макашова отправились на захват мэрии, а вот сейчас
штурмуют телецентр. Что же это, если не война? Останкинский телецентр
выведен из строя, но хорошо, что есть еще Шаболовка, оттуда вещает
Российский канал.
В Москве поздний вечер, в Кемерове - глубокая ночь, но все сидят в
редакции в ожидании новостей. До самого утра смотрят прямой эфир с
Шаболовки, куда приглашены видные политики, общественные деятели и просто
известные и уважаемые люди, призывающие поддержать Президента Ельцина. Даже
Руслан, несмотря на ломоту в костях и сильную головную боль (врачи
предупредили, что после такой травмы боли будут преследовать его всю жизнь,
особенно при перепадах давления), не уходит. Только одна Лена Винник
периодически убегает домой кормить малыша и снова возвращается, оставив
ребенка с мамой и мужем. Все голодны, но редакционный буфет откроется только
в десять утра.
- Вот! - вбежала запыхавшаяся Лена, вернувшаяся после очередного
кормления. Она положила на стол полиэтиленовый пакет и стала вытаскивать из
него продукты. - Хлеб, помидоры, соленые огурцы, сало и "Сникерсы". Больше
ничего нет.
Все радостно накинулись на еду. Как хорошо, что есть свобода торговли!
Теперь можно в любое время суток купить с рук хотя бы нехитрую еду, а то
раньше как было? Не успел купить продукты до восьми вечера, пока магазины
открыты, - сиди голодным до восьми утра.
- Ну что там? - с тревогой в голосе спросила Лена, сняв плащ и усевшись
на свое место. - Есть что-нибудь новое?
- Говорят, в Москву ввели армейские части, но они пока ничего не
предпринимают, - ответил сидящий рядом Руслан, с вожделением вонзая зубы в
мясистый помидор, который он ел не разрезая, как яблоко.
- Кошмар! Неужели они допустят, чтобы на улицах шли бои? Люди же
пострадают!
- Ленка, их не волнуют люди, их волнует власть. Люди - мусор.
- А зачем тогда нужна власть? Чтобы управлять мусором?
- Риторический вопрос, - вмешался завотделом новостей. - Власть -
самоценность, ее добиваются не для того, чтобы, а потому что. Цели никакой,
важно самосознание себя как носителя власти. Тебе этого не понять.
- Это почему же? - обиженно поинтересовалась Лена. - Вроде бы я не тупее
вас, Николай Игнатьевич.
- Дело не в тупости, а в особенностях менталитета. Стремление к власти
свойственно мужскому менталитету, а не женскому. Ты вот задумывалась, почему
так мало женщин у власти? Вроде они и не глупее мужиков, а чаще даже и
умнее, и образованнее, и сила воли у вас почти всегда мощнее, чем у нас, а
во власть не ходят. Знаешь, почему?
- Ну и почему?
- Да потому, что вам это не нужно. Вы к этому не стремитесь. У вас
совершенно другие ценности, и вы никак не можете понять, зачем мы рвемся к
власти. А мы, со своей стороны, не можем понять, почему вы хотите такое же
платье, как у, допустим, Мани или Тани, и в то же время смертельно боитесь
появиться в общественном месте одинаково с ними одетой. То есть пусть у меня
такое платье будет, но пусть никто об этом не знает. С нашей, мужской, точки
зрения - полная бредятина, а для вас, девушек, это важно, и вы там чего-то
себе переживаете, интригуете, выстраиваете.
- Интересно вы рассуждаете, Николай Игнатьевич. Вас послушать, так
получается, что мы - такие умницы, а расходуем свой интеллектуальный ресурс
на мелкие глупости, так, что ли?
- Я не сказал, что это мелкие глупости. Для вас это важно, а нам не
понять. Точно так же для мужчины важна власть, а женщина этого не понимает,
для нее политическая власть - ненужная в хозяйстве абстракция. Другое дело,
власть в семье, вот за нее вы до последнего драться будете. Потому как от
власти в семье есть ощутимая практическая польза в ведении хозяйства и
обустройстве быта. О, тихо, новости начались!
Общий треп мгновенно прекратился, все глаза устремились к телевизионному
экрану. Пока никаких кардинальных изменений, в Москве пять часов утра.
Присутствующие снова углубились в обсуждение политической ситуации, кто-то
помчался готовить материал в вечерний выпуск газеты, кто-то ушел звонить в
Москву знакомым, одни вычитывали верстку, другие, вооружившись толстыми
синими и красными карандашами, редактировали еще не сверстанные материалы.
В десять утра армейские подразделения начали штурм Белого дома. Бой в
центре столицы транслируется в прямом эфире. По мосту идут танки. Руслан
несколько раз моргнул и потер глаза. Может быть, он спит? Или находится под
наркозом, потому что никто его из больницы не выписывал, ему делают
очередную операцию, и все, что он сейчас видит, не более чем наркотический
бред? Галлюцинация? Это же Москва, столица его Родины, она должна всегда и
во всем быть высоким образцом, достойным подражания. И вдруг такое: все
перессорились, натравливают друг на друга военных, кричат, беснуются,
генерал Макашов даже матом ругается, его на всю страну слышно... Как будто
это вовсе не Москва, которая с детства представлялась Руслану гордой и
прекрасной, а какая-то деревня, очень большая деревня, где бушуют и громят
все, что попадается под руку, перепившиеся мужики.
"Я обязательно напишу об этом, - думал он, глядя на горящий Белый дом. -
Я попытаюсь проанализировать свои ощущения и понять, чем была Москва для
нас, живущих так далеко от столицы, и чем она стала сейчас. Что она
олицетворяет? И кинемся ли мы ее защищать, если случится война? Или будем
защищать только свой дом, свои стены, потому что такая Москва, которую я
видел в последние двое суток, это позор для цивилизованной страны? Или не
позор? Может быть, я ошибаюсь?"
* * *
Власть Президента была восстановлена, страсти понемногу утихли, и в конце
октября Руслан, наконец, выбрал время, чтобы дозвониться до Дюжина.
- Я решил, что вы передумали, - равнодушно отреагировал на его звонок
Сергей Васильевич. - Пропали куда-то.
- Я попал в аварию и восемь месяцев пролежал в больнице, - объяснил
Руслан. - Недавно только вышел. Так вы мне поможете?
- Я уже созванивался со своим приятелем из суда, он вас ждал еще тогда, в
феврале. Теперь надо снова его искать и снова договариваться, может быть, он
в отпуске или вообще ушел с этой работы. Перезвоните мне через несколько
дней.
К счастью, председатель суда с работы не ушел и в отпуск не уехал, и уже
через неделю Руслан сидел в пустой комнате адвокатов в здании суда и читал
уголовное дело об убийстве своего брата. Никогда ему даже в голову не
приходило, как это муторно! И дело даже не в том, что приходилось смотреть
на фотографии мертвого Михаила или на снимки ножа, которым он был убит.
Просто уголовное дело совсем не похоже было на детективные романы, которые
он всю жизнь читал. Написанные от руки протоколы приходилось разбирать
буквально по словам и слогам, и бывало страшно обидно, когда, с трудом
прочитав один протокол и угробив на одну страницу целых полчаса, Руслан
понимал, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с тем, что он
уже прочел раньше.
Все было именно так, как рассказывали на суде и как говорил бывший
следователь. Брат Михаил без разрешения взял из гаража Камышовского
горисполкома служебную машину ВАЗ2106 и уехал на денек "проветриться". Это
случалось и раньше, Мишка вообще любил природу и одиночество, а заведующий
гаражом к нему благоволил, равно как и исполкомовский начальник, которого
Мишка возил в качестве водителя. И иногда по Мишкиной просьбе ему разрешали
взять машину для собственных нужд, выдавали талоны на бензин, правда,
путевку не выписывали.
В районе поселка Беликово гражданин Нильский остановил машину на опушке
леса и, будучи в нетрезвом состоянии, начал приставать к проходящему мимо
гражданину Бахтину, который незадолго до этого выпил полбутылки водки. Что
за этим последовало - хорошо известно.
А вот и заключение судебно-медицинской экспертизы. Резаная рана...
ширина... глубина... локализация... Содержание алкоголя в крови...
промилле... Руслан прикинул - получалось, что Мишка выпил немало, граммов
триста пятьдесят. Где? Зачем? Почему? Может быть, они вместе с Бахтиным
выпивали? Если бутылка ноль семьдесят пять, то так и получается: по
полбутылки на брата. И где эта бутылка? Ясно, где, Бахтин унес и выбросил.
Ведь на ней его отпечатки остались, и Мишкины тоже, любая экспертиза это
покажет, а следователь сделает вывод о том, что раз вместе выпивали, значит,
знакомы, а раз знакомы - значит, личные счеты. И никакой обоюдной
хулиганской драки, зачинщиком которой выставили брата. Выходит, если
экспертиза честная, правильная, то Бахтин выпивал вместе с Михаилом, может
быть, намеренно споил его, чтобы притупить бдительность и убить, а если
экспертиза фальшивая, то Мишка вообще не пил, а стало быть, приставать ни к
кому не мог, и драку затеять тоже не мог. И в том, и в другом случае
выходило, что Бахтин все-таки был знаком с Михаилом, но тщательно это
скрывал.
Руслан выписал адрес морга, где проводилось вскрытие трупа и
судебно-медицинская экспертиза, и стал листать дело дальше. Вот еще одна
экспертиза, на этот раз по орудию убийства. Ее тоже нужно прочитать, потому
что с ножом Руслану не все ясно. "...клинок ножа прямой... имеет прямой обух
и прямое лезвие, образованное двусторонней заточкой... боевой конец клинка
образован за счет плавного схождения лезвия к скосу обуха под углом 20
градусов и расположен выше осевой линии клинка... размерные
характеристики... рукоять имеет прямую спинку, со стороны лезвия -
выгнута...со стороны лезвия и голоменей имеется выступ... Вывод: нож
изготовлен самодельным способом по типу охотничьих ножей общего назначения и
относится к колюще-режущему холодному оружию". Такого ножа, как на
фототаблице, у них дома никогда не было, то есть Мишка его где-то купил и
хранил отдельно. Зачем? С какой целью? Но может быть, это и вовсе не его
нож? Может быть, это нож Бахтина? И даже наверняка его, ведь жил-то Бахтин в
охотничьем домике, иными словами - вроде как поохотиться приехал, какой же
еще нож ему иметь при себе, как не охотничий. Получается, он специально
принес его на встречу с Мишей с намерением совершить убийство. Ведь
принадлежность ножа именно Михаилу Нильскому никто не может опровергнуть, но
и подтвердить тоже никто не может, а следы пальцев на рукоятке принадлежат
обоим участникам трагедии, это написано в другом экспертном заключении, по
дактилоскопии. Вот и поди разбери теперь, чей это нож и кто его принес на
опушку.
Руслан внимательно читал уже третье заключение эксперта, на этот по
следам крови, и внутренне холодел. Вот она, истина! Он до нее добрался. Он
сделал то, что хотел. Никто не обратил на это внимания, да и зачем, если
есть виновный, который все признает и даже сам рассказывает, как дело было.
И все в эту картину укладывается. Так зачем копья ломать и лишние ниточки в
узелки завязывать, если можно просто ножницами их отрезать?
На ноже обнаружены следы крови двух разных групп. Есть кровь четвертой
группы, принадлежащая потерпевшему Михаилу Нильскому. И еще чья-то, совсем
другой группы, второй. Картина происшедшего развернулась перед Русланом
мгновенно и ярко, словно в темном кинозале вспыхнул широкоформатный экран.
Это нож Бахтина. Он совершил убийство, а Мишка либо оказался случайным
свидетелем, либо еще как-то об этом узнал. Бахтин коварно втерся к Мишке в
доверие, напоил его и убил. Тогда все сходится. Или не напоил, а просто
подкрался и ударил ножом, а дружки Бахтина уговорили судебного медика,
запугали или подкупили, чтобы он сфальсифицировал заключение. И сам Бахтин,
скорее всего, наврал насчет того, что был пьян. А может и был, черт его
знает. В любом случае убийство в пьяной драке - это одна статья и один срок,
а убийство двух человек, при этом первое - неизвестно по каким мотивам, а
второе - с целью сокрытия другого преступления, это уже совсем иной
разговор, иная статья, умышленное убийство с отягчающими обстоятельствами, и
принципиально иной срок, вплоть до высшей меры наказания.
Вот так, честный товарищ бизнесмен Бахтин. Вы попались. Теперь Руслану
понятно, что там произошло, не до конца, конечно, но он хотя бы понимает, в
каком направлении искать информацию. Где-то есть труп, за который никто не
ответил. Где-то пропал человек, которого, может быть, до сих пор не нашли.
Ну что ж, торопиться и в самом деле некуда, человек все равно умер девять
лет назад, а правосудие и справедливость не могут запоздать, они так или
иначе настигнут виновного. Ждите, товарищ Бахтин, будет и на нашей улице
праздник, а на вашей - новая скамья подсудимых.
Ирина
Костюмчик был прелестным, с коротким, в талию, пиджаком и длинной
расклешенной шифоновой юбкой"солнце". И цвет - как раз то, что надо,
нежно-сиреневый, то есть, с одной стороны, не темный (свадьба как-никак), а
с другой стороны, не белый (смешно! С ее характером да во второй брак
вступать - и в белом!). Но вот размер... На кронштейне этот костюмчик висит
в единственном экземпляре, и если верить бирке, размерчика он сорок
восьмого. Маловат.
- Вам помочь? Вас интересует этот костюм?
Белобрысая продавщица ловко сдернула шедевр канадских портных с
кронштейна и приподняла вешалку"плечики", чтобы Ира могла обозреть наряд в
полный рост.
- А побольше размера нет? - безнадежно спросила Ира.
- Это для вас? - поинтересовалась продавщица.
- Да. Мне нужен пятидесятый размер.
- Да бог с вами! Вам и этот-то будет велик. Примерьте.
- Не влезу, - категорически отказалась Ира.
- Примерьте, - повторила продавщица настойчиво. - Я же вижу, что влезете.
Ира покорно поплелась в примерочную. К ее удивлению, пиджак сидел
превосходно, в груди не тянул и не собирался в складки-морщины, а юбка была
даже чуть-чуть великовата в талии.
"Я же похудела! - С облегчением вспомнила она. - Никак не могу привыкнуть
к тому, что я уже не такая корова, какой была раньше."
Она повертелась перед зеркалом, разглядывая себя в свадебном наряде, и,
вполне удовлетворенная результатом, переоделась.
- Беру! - радостно сообщила она продавщице и направилась к кассе.
Расплатившись и подхватив пакет с аккуратно сложенным костюмом,
Ира помчалась по магазинам в поисках подходящих туфель. Тоже проблема,
надо заметить, не из легких, ножка у нее немаленькая, сорокового размера,
при ее росте в метр восемьдесят, конечно, это нормально, но почему-то
основная масса изготовителей обуви так не считает. Изящную нарядную обувь
делают в основном для тех, кто пониже ростом и имеет ножку поменьше, как
будто рослым женщинам не нужно элегантно выглядеть! Больше всего Иру бесило,
что красивые туфли большого размера почти всегда были в продаже, но при этом
имели невероятной высоты и тонкости каблук. И о чем только эти обувщики
думают? Ведь ребенку понятно, что если у женщины такая нога, то у нее и рост
высокий, и вес соответствующий, зачем ей такой высоченный каблук? В
баскетбол на нем играть? А та обувь на умеренном или низком каблуке, в
которую Ира могла влезть, обычно имела совершенно непристойный вид и была
катастрофически неудобной, как будто ее специально делали для того, чтобы
изуродовать рослую крупную женщину и создать ей невыносимые муки при ходьбе,
дабы жизнь медом не казалась. Нынешняя же задача осложнялась еще и выбором
цвета, к купленному костюму подойдут только сиреневые или белые туфельки.
Она пробегала по магазинам до самого вечера, но так ничего и не нашла.
Правда, дважды она видела более или менее пристойную модель нужного размера,
но в первый раз туфли оказались ярко-красными, во второй - ядовито-зелеными.
Когда Ира около девяти вечера приехала к Игорю, на лице ее были написаны
отчаяние и усталость.
- Костюм купила, а с обувью полный облом, - расстроенным голосом сообщила
она будущей свекрови. - Весь город объездила, ничего нет на мою ногу. Вот не
повезло мне с размером!
Елизавета Петровна попросила примерить костюм, долго разглядывала Ирину,
потом одобрительно кивнула.
- У тебя хороший вкус. Я, признаться, побаивалась, что ты купишь
что-нибудь плебейское. А с обувью я постараюсь тебе помочь. Моя знакомая на
днях улетает в Мюнхен к дочери, я попрошу ее подобрать для тебя туфли.
- В Мюнхен? - удивилась Ира. - Думаете, там что-то можно найти?
- Если где и можно найти, так только в Баварии, - с видом знатока
объявила мать Игоря. - Там делают превосходную обувь на большую ногу. Если
хочешь знать, там в любом магазине есть чудесные модные женские туфли вплоть
до сорок третьего размера.
До сорок третьего! Вот это да! Ира ушам своим не поверила.
- А ваша знакомая успеет вернуться до свадьбы? - забеспокоилась она.
- Успеет, успеет. До одиннадцатого декабря еще уйма времени.
- А сколько это будет стоить? Я куплю доллары и вам принесу, завтра же.
Елизавета Петровна засмеялась и поцеловала Иру в щеку.
- Не беспокойся о деньгах. Я сама с ней рассчитаюсь. Это будет мой
подарок. Только точно укажи размер.
Ира попросила у Елизаветы Петровны сантиметр, тщательно вымерила длину
своих туфель от пятки до носка и записала результат на вырванный из записной
книжки листок. Там же и цвет указала - сиреневый или белый. И желательную
высоту каблука пометила. Все-таки опасно приобретать обувь без примерки, за
глаза, но что поделать, выхода другого нет.
Она еще около получаса поболтала с родителями Игоря и засобиралась домой.
- Не будешь ждать Игоря? - удивился Виктор Федорович. - Я думал, ты
захочешь ему наряд показать.
- Поздно уже, Виктор Федорович, возвращаться страшно. Да и вставать
завтра рано.
- Почему ты не переезжаешь к нам? - спросила Елизавета Петровна.
- Ведь у вас с Игорем все решено, свадьба в данном случае просто
формальность. Тебе и в институт отсюда удобнее добираться, без пересадок, и
возвращаться домой по ночному городу не придется.
- Это неудобно, - улыбнулась Ира. - Вот поженимся - тогда перееду. Вы еще
успеете от меня устать.
Была бы ее воля, она переехала бы еще год назад, когда в первый раз
пришла в этот дом. И каждый вечер вела бы тихие неспешные разговоры с
родителями Игоря. И мылась бы в этой роскошной просторной ванной комнате,
оборудованной итальянской сантехникой, а не в полутемной каморке с
обшарпанной и покрытой ржавыми пятнами ванной. И спала бы на мягком широком
диване, а не на давно рассохшейся узкой кушетке. И по утрам вставала бы на
полчаса позже, потому что отсюда дорога в институт действительно короче. Но
так могла бы поступить та Ира, другая, настоящая. А Ирина, образ которой
тщательно лепился и подделывался под вкусы и нравы всех членов семьи
Мащенко, так никогда не сделала бы. Она должна быть интеллигентной,
спокойной, ненавязчивой и независимой, и уж конечно, ни в коем случае не
должна демонстрировать особой заинтересованности в том, чтобы войти в эту
семью, втереться в нее. И потом, Ира уставала. Очень уставала. Играть роль -
это труд, который не каждому под силу. Ей требовалось значительное усилие,
чтобы войти в образ на пороге квартиры Мащенко, и потом, на протяжении всего
пребывания у них, следить за собой, за своей речью, за тем, что и как она
говорит, как сидит, как смотрит, как двигается, что и как ест. Кроме того,
Ира начала систематически читать газеты, слушать новости, и периодически
требовала, чтобы Вадим или Наташа устраивали ей что-то вроде
политинформации, ведь она должна быть достаточно подкована, чтобы
поддерживать разговор с заместителем главного редактора журнала "Депутат".
Даже сейчас, после целого года знакомства и фактически накануне свадьбы, Ира
старалась бывать здесь не каждый день. Каждый вечер притворяться - это
слишком утомительно. Иногда ее посещало опасение, что после переезда к
Игорю, когда притворство будет требоваться постоянно, жизнь станет совсем
невыносимой. Она или попадет в психушку, или постепенно устанет
притворяться, превратится в прежнюю Ирку, и всем станет ясно, что они
приняли в своем доме лживую малообразованную плебейку с дурными манерами,
низким вкусом и неизвестно какими намерениями. И с позором выгонят ее. То
есть не в прямом смысле, конечно, не буквально, а начнут капать Игорю на
мозги, чтобы он с ней развелся. Он и разведется. Он вообще ничего поперек
папиного и маминого слова не делает, это Ира уже поняла. Из рассказов о
прежней жизни Игоря следовало, что он иногда бывает способным на неожиданные
поступки, но убедившись в том, что эти поступки не встречают одобрения,
надолго "уходит в тину", затихает и делает все по родительской указке или
подсказке. Потом снова разовый всплеск - и снова полная покорность. Правда,
нельзя сказать, чтобы рассказы о жизни ее будущего мужа были подробными и
исходили от самого Игоря. Он предпочитал эту тему не затрагивать, а то, о
чем говорили его родители, было довольно скудным и вертелось в основном
вокруг того, каким Игорек был в школьные годы. Ира в общем-то понимала, что
ничего другого они рассказывать и не могли, ведь после школы Игорь уехал
учиться в Томский университет, и об этих пяти годах его жизни они могли
иметь самое приблизительное представление, да и то не факт, что верное, а
вернулся он оттуда уже с молодой женой. Виктор Федорович и Елизавета
Петровна - люди старой закалки и застойно-партийного мышления, для них
совершенно невозможно говорить в присутствии Иры о жизни своего сына с
первой женой. Как будто ее это может обидеть или она начнет, господи прости,
ревновать и думать, что об этой женщине, Вере, здесь вспоминают с теплотой и
сожалением. Сама-то Ира, начитавшись переводных романов и насмотревшись
зарубежных фильмов, имела теперь представление о том, как строится семейная
жизнь в Европе и Америке, относилась к факту прежней женитьбы Игоря совсем
иначе и вовсе не возражала бы познакомиться с Верой, а может быть и
подружиться. Во всех цивилизованных странах бывшие супруги нормально
общаются и друг с другом, и с их новыми мужьями и женами, а у нас прямо в
непримиримых врагов превращаются! Делают целую трагедию на пустом месте. А
Вера, кроме всего прочего, могла бы оказаться и полезной, например,
рассказать что-нибудь интересное про Виктора Федоровича, про его знакомых и
круг его интересов, или про Игоря, чтобы Ира могла лучше его узнать и не
допускать ошибок в своем поведении.
По пути домой она прикинула состояние своих финансов. На туфли тратиться
не нужно, она рассчитывала купить дорогую обувь, долларов за сто пятьдесят,
но теперь можно эти неожиданно сэкономленные деньги пустить на что-нибудь
полезное. Например, купить еще один комплект препаратов "Гербалайф". После
месяца приема пилюлек и безудержного питья воды и коктейлей Ира сбросила
пять килограммов. Всего пять, хотя обещали восемь. Распространитель, у
которого Ира приобретала препараты, сказал, что месяц - это слишком
маленький срок, нужно принимать "Гербалайф" (распространитель почему-то
упорно именовал его "продуктом") как минимум два месяца, потому что наши
организмы настолько зашлакованы, что очистка идет очень долго, а пока
очистка не закончится, вес не начинается снижаться. Объяснение показалось
Ире вполне правдоподобным, но на второй месяц у нее денег тогда не было. Вот
сейчас они появились, так почему бы не продолжить курс? Очень соблазнительно
подойти к собственной свадьбе в объемах сорок шестого размера. Правда,
костюм... Не будет ли он на ней болтаться, если Ира сбросит еще пять
килограммов? Нет, решила она, красота важнее, а костюм можно в крайнем
случае ушить. Как говорится, длинно - не коротко, велико - не мало.
* * *
В квартире царила тишина, только с кухни доносился стук пишущей машинки.
Опять Наташка работает допоздна. В одной комнате спят мальчики, в другой -
Вадим, а ей, бедной, и приткнуться негде!
Не снимая куртки, Ира побежала на кухню.
- Ну как тебе не стыдно! - начала она без предисловий. - Почему ты сидишь
здесь, а не у меня? Я же сто раз говорила: если тебе нужно поработать - иди
в мою комнату, не ютись здесь на табуретке, как курица на жердочке.
Наташа оторвалась от работы, выпрямила спину, взялась руками за поясницу.
Ну конечно, у нее снова болит спина, да и как ей не болеть, если у табуретки
нет спинки, облокотиться не на что. Безобразие!
- Привет, - вполголоса сказала Наташа. - Как успехи? Купила свадебное
платье?
- Не увиливай, пожалуйста, - сердито проговорила Ира, расстегивая куртку,
- я тебя спросила, почему ты опять торчишь на кухне, когда целая комната
стоит свободная?
- Она не свободная, она твоя. Есть разница. И вообще, не кричи на меня,
мне здесь очень удобно. И я привыкла.
- Почему ты не купишь себе компьютер? Я специально узнавала, сейчас можно
купить подержанный компьютер долларов за восемьсот или за тысячу, правда, не
очень мощный, но тебе же никаких особых программ не нужно, только текстовый
редактор. У тебя же есть деньги, Натуля, чего ты жмешься? Там клавиатура
такая тихая-тихая, будешь печатать у себя в комнате, Вадик и не услышит
ничего.
- Я не могу сейчас тратиться на компьютер, деньги нужны для другого.
- Для чего? - испугалась Ира.
Неужели что-то случилось, кто-то заболел и нужно дорогостоящее лечение?
Или Вадик разбил машину и нужно оплачивать ремонт?
- Хочу квартиру в порядок привести, ремонт сделать. У нас ведь только
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |