– Она никогда не кололась, – поспешно произнесла Ремнева.
– Верно, – согласилась Жанна, – но хватит и остального. Мы с тобой тоже были хороши.
– Кокаин мы никогда не нюхали, – испугалась Алиса.
– Помнишь глюки от коктейля из абсента, водки и шампанского? – не утихала Жанна. – Убойная смесь! Небось нечто подобное Босх [13] употреблял. Я, например, под кайфом жуткие картины видела.
На меня некстати напал кашель. Сейчас абсент [14] запрещен во многих странах мира, и если Ника увлекалась «зеленой феей», да еще занюхивала его кокаином, не стоит удивляться уродству Джулии.
– Она все бросила, когда встретила Виктора, – сплетничала Жанна. – Потемкин не принадлежал к богеме, учился в техническом вузе, у них там водку могли выпить, но не более. Ника замуж вышла, быстренько забеременела и ограничила со мной контакты. Небось опасалась, что я ее муженьку про бурную студенческую молодость проговорюсь и положительный перспективный парень бросит бывшую алкоголичку и наркоманку. Ника очень хотела разбогатеть и, в отличие от нас с Алиской, умела выбирать правильного коня на переправе. Мы-то, идиотки, все любовь искали, вот и остались дурами, одна мать-одиночка, вторая трудоголичка. А Никуша действовала по расчету и очень неплохо потом жила. У нее был ум холодный, а сердце ледяное. Меня она в подлости подозревала, решила, что я завидую ей, собираюсь счастье ее разрушить, готова драгоценному Потемкину про все зажигательные выступления его ныне благообразной женушки доложить, и свела наши отношения на нет. Вообще-то смешно. Пожелай я ей нагадить, что помешало бы мне Виктору позвонить и ему в уши напеть? Мне так противно стало, когда я поняла, в чем она меня подозревает! А с Алиской Вероника чуть дольше корешилась, порядочной ее считала, пускала в свой семейный дом. Ремнева, тебя не крючило от смеха, когда наша отвязная Никуша стала из себя примерную супругу корчить? Вероника, как змея, из старой черной кожи вылезла и обзавелась новой, розовой, без пятен. Но потом небось до нее дошло: Алиска не интриганка, но может от простоты что-то ляпнуть не к месту, а потому живехонько и с Ремневой расплевалась. Ну и кто мог родиться у Сухановой? Белоснежка? Олененок Бэмби?
Жанна встала и пошла за новой бутылкой воды, а мне стала понятна основная причина, по которой Ника отказалась в роддоме от Джулии. Она не могла принести домой изуродованного ребенка, ведь муж наверняка начал бы выяснять, почему у них родилась такая дочь, и докопался бы до того, как веселилась супруга в студенчестве. Нет, лучше было бросить младенца и постараться забыть о нем.
– Из-за смерти первого ребенка Ника во время второй беременности была очень ответственной, – бросилась на защиту Сухановой Алиса. – Она ела по часам, не пила даже чай, только соки и воду, ложилась спать в девять вечера, посещала музеи, слушала классическую музыку.
– И опять получилось яблочко с гнильцой, – фыркнула Жанна.
Алиса сложила руки на коленях.
– Ника мне абсолютно честно тогда в ресторане все рассказала. Она не имела ни малейшего влияния на дочь, Света мать в грош не ставила, лишь постоянно требовала денег. Вероника понимала: отсчитает Свете сумму, та ее на наркотики потратит. А не дашь денег – украдет. В конце концов Ника дочь отселила, купив ей квартиру в своем доме, взяла на работу в офис, рассчитала зарплату так, чтобы ее хватало только на необходимое. Думала, дочь за ум возьмется. Но Света могла к матери подняться, украсть у нее, допустим, золотую зажигалку и отнести в скупку. У отца, кстати, тоже попыталась крысятничать. А Потемкин рассвирепел и демонстративно лишил воровку наследства. Ника сделала то же самое.
– Бывшие супруги вроде еще не вступили в возраст, когда люди задумываются, что будет с их имуществом после смерти, – удивилась я. – Почему они составили завещания?
– Это был акт устрашения Светланы, – объяснила Алиса. – Родители знали, что дочери плевать на них, ни слезы, ни увещевания, ни уговоры не помогут. Хитрый план Вероники – постоянно держать девушку под контролем, не давать ей много средств – провалился. Светлана человек без эмоций, она не способна любить, никогда ни в чем не раскаивается, думает лишь о себе, а еще отлично притворяется. В глаза Нике скажет: «Мамочка, я никогда чужое не беру», а сама потихоньку ее кошелек унесет.
Я вспомнила, как девушка на моих глазах демонстративно целовала фотографию матери в вычурной, совершенно не подходящей к интерьеру рамке, и внезапно поняла: Потемкина обвела меня вокруг пальца, ни слова правды в ее рассказе про одинокое детство и несчастную юность не было. В Светлане умерла замечательная актриса и не менее талантливая сказочница. Небось рамочку она приобрела перед самым моим приходом, схватила в магазине первую попавшуюся и водрузила на стол, чтобы произвести на гостью впечатление любящей, страдающей от безвременной кончины матери дочери.
– Виктор сделал печальный вывод: единственные вожжи, при помощи которых можно управлять дочерью, это деньги, – говорила тем временем Алиса, – вот почему ей отказали в наследстве. Потемкин поставил Свете условие – она ведет себя по-человечески, работает, посещает нарколога, и тогда ей помогают финансово, в противном случае родители ни копейки ей не дадут! Знаете, что ответила дочурка?
– Боюсь даже предположить, – пробормотала я.
– Она сказала: «Ничего, подожду, торопиться некуда. Помрете, я все равно деньгами распоряжаться буду», – процитировала Ремнева. – Виктор тогда к своему адвокату помчался, составил бумагу, в которой подчеркивалось: дочь ни в коем случае не должна унаследовать его состояние. Завещания Сухановой и Потемкина хранятся у юриста Виктора. И если после смерти родителей Светланы выплывут другие распоряжения, значит, они – фальшивка. Очень уж мать с отцом на доченьку разозлились. Ника со Светой долго не общались, их Леня помирил. Замечательный он человек, и я не верю, что Маркелов убийца.
Глава 31
– Что будет, если я расскажу правду? – вдруг раздался из коридора звонкий голос.
– Вадик! – подскочила Алиса. – Ты что тут делаешь?
В кухню вошел симпатичный стройный парень. Чуть прихрамывая, он приблизился к матери и произнес:
– Проснулся, а тебя нет. Решил, что ты отправилась к Жанне кота кормить. Спустился на этаж, дверь оказалась открытой, услышал голоса, ну и вошел.
– Давно в прихожей стоял? – без обиняков поинтересовалась Гуськова.
– Мамин рассказ весь слышал, – не стал врать Вадик. И повернулся ко мне: – Вы из полиции?
– Представляю особое подразделение, – обтекаемо ответила я. – К нам обратилась Анна Маркелова, которая убеждена, что ее отец невиновен.
– Анна Маркелова? – эхом удивленно повторила Жанна.
– Дочь второго мужа Ники, – пояснила я. – Наверное, Вадик ее знает, раз дружил со Светой.
– Никогда не видел названную вами девушку, – ответил Ремнев-младший. – Видимо, она со Светой не общалась.
– Все, кто поумнее, со Светой не общались, – съязвила его мать.
Вадим грустно посмотрел на нее.
– Я с ней тоже порвал, ты зря в последнее время постоянно Светке трезвонила.
– Надолго ли? – тяжело вздохнула мать. – Сколько раз вы ругались, а потом вновь любовь-морковь, встречи под луной.
– Вадим, откуда вы знаете, что ваша мать общалась по телефону с Потемкиной, если между вами и Светой пробежала черная кошка? – поинтересовалась я.
Молодой человек поднял руку:
– Не нападайте! Вообще-то я в шоке, потому и заболел. Если понервничаю, сразу нога отказывает, какой-то дефект сосудистой системы. Начинается спазм и – бац! Не могу ходить.
– Тебе работать надо, – высказалась Гуськова, – а не на шее у матери сидеть, тогда не будет времени свои болячки лелеять.
Вадим сел на стул и чуть отставил ногу в сторону.
– Знаю, вы, Жанна, меня не любите, считаете захребетником, но я действительно, если из-за чего-то сильно переживаю, испытываю боль в ноге, мне нужно сразу сесть.
– Иди в школу, преподавай рисование. Там любому мужчине, даже колченогому, обрадуются! – не дрогнула Жанна.
Вадик повернулся ко мне:
– Хорошо, что вы пришли. Я не знал, куда бежать, к кому обращаться. Со Светой мы расстались, можете наши телефоны посмотреть. Мы давно не перезванивались. Она мне всего один раз недавно звякнула, пожаловалась, что ее моя мать достает, попросила ее утихомирить.
– Вадик, ну и слова! – возмутилась Ремнева.
– Нехорошо выразился, ты права, – устыдился художник, – но, мама, суть от этого не меняется. Тем более что это не мои слова. Ты начала третировать Светлану. Зачем?
– Чувствовала, что опять у вас роман зачадил! – вскричала Алиса. – Не нужна нам в семье наркоманка, воровка и шлюха. Ты интеллигентный, ранимый мальчик, а она просто дрянь. Я хотела, чтобы змеюка от моего сына отстала.
Парень с укоризной поглядел на мать.
– Мне, конечно, не стоило употреблять в отношении тебя слова «достает» и «утихомирить», но, мама, все равно уймись, пожалуйста. Ты ошибаешься, у нас со Светой полный разрыв.
– Заведешь своих детей, протащишь их через ухабы жизни, а потом появится жаба и протянет к ним лапы, посмотрю тогда, как ты отреагируешь... Дайте мне воды! – взвизгнула Алиса.
Жанна протянула ей бутылку.
– Мама не злая и не наглая, – защитил родительницу художник, – но, если речь идет обо мне, тормоза у нее отказывают, объективность пропадает. Как же, я ведь гений, Леонардо да Винчи двадцать первого века, великий и потрясающий художник, нет в подлунном мире ни одной женщины, достойной меня...
– А это не так? – улыбнулась я.
– Увы, до Леонардо мне никогда не дотянуться, у меня скромный дар рисовальщика, надеюсь устроиться по профессии в какую-нибудь фирму. Хочу иметь стабильный оклад, – вполне разумно пояснил парень. – Вы разрешите мне рассказать, что случилось?
– Начинай, – кивнула я.
– Только пусть мама не перебивает! – взмолился Вадим. – Она всегда резко реагирует на любые мои слова, не так их понимает, наизнанку выворачивает. Очень мне с ней тяжело.
– Вадик, прекрати нести чушь! – взвилась Алиса. – Я на твоей стороне! Сейчас же замолчи и пошли домой! Сначала меня в известность поставишь, что у тебя со Светой произошло, а затем решим, стоит ли...
– Вот видите, – вздохнул Вадим. – И так всегда. Мама мгновенно на мою защиту кидается, инстинкт медведицы срабатывает. Напрочь забывает, сколько мне лет, не принимает в расчет, что я давно мужчина.
– Вот с этим можно поспорить. Мужик без денег – просто самец человеческого рода, – не упустила возможности ущипнуть Ремнева Жанна.
Я встала.
– Пойдемте, Вадим.
– Куда? – занервничала Алиса.
– В наш офис, – ответила я. – Там спокойно и побеседуем.
– Еду с вами! – закричала Ремнева. – Нельзя ребенка без родителей арестовывать!
Вадим закатил глаза:
– Мама, очнись! Я иду сам, добровольно. И мне давно исполнилось восемнадцать. Не позорься.
Алиса закрыла лицо руками:
– Вот, я, выходит, позор сына. Дожила... Он хочет со мной разъехаться, бросит меня. Останусь одна.
– И как на это мне реагировать? – покачал головой парень.
Жанна неожиданно подошла к Алисе и обняла ее:
– Поезжайте, я ею займусь. Сходим в супермаркет, купим вкусненького. Ступай, Вадюша, о маме не беспокойся.
* * *
– Красивый у вас офис, – одобрил Вадим, усаживаясь в кресло, – минималистичный интерьер. Но так и просится яркое пятно на стену – картина абстрактная. Она привлечет внимание и добавит пикантности. Сейчас кабинет, несмотря на стильную мебель и обилие техники, выглядит необжитым.
– Мы подумаем, – кивнул Котов.
– Могу вам сделать интересную композицию, – предложил Вадим. – Есть цветные карандаши? Покажу идею.
– Лучше мы сначала вас выслушаем, – остановил художника Егор.
– Зачем вам в последний раз звонила Светлана? – спросила я. – Только пожаловаться на мать или еще по какой-то причине?
Вадик откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.
– Знаете, Света из меня цистерну крови выпила. Я, наивный маменькин сынок, опыта общения с женщинами не имел, увидел Потемкину в институте и глаза на нее поднять боялся. Светлана казалась мне очень красивой, яркой, шумной. Разве такая девушка посмотрит на хромоногого? И вдруг она сама ко мне интерес проявила – позвала в кино, на прогулку, постоянно за руку брала, обнимала. А я, полный идиот, не понимал, чего ей надо.
– Верится с трудом, – хмыкнул Егор, – что в наши времена среди студентов можно встретить Иосифа Прекрасного [15].
– Я до Светы не был близок с женщиной, – откровенно признался Вадим. – Именно с ней я потерял невинность, а заодно и голову. Очень много времени мне понадобилось, чтобы понять сущность Светланы.
– Ну и? – спросил Антон. – Хотелось бы услышать ваше мнение о Потемкиной.
– Мне категорически не нравятся мужчины, которые, расставшись с женщиной, принимаются ее шельмовать, – с неохотой произнес гость, – но тут, кажется, не тот случай, и просто необходимо рассказать все как есть. Сначала-то я был от нее в восторге. Считайте меня дураком, но мне казалось: все женщины – как моя мама. Они добрые, заботливые, не очень сообразительные, иногда впадают в гнев, но всегда по делу, а потом прощают. Но Света... В ней коктейль эмоций, настроение у нее менялось ежеминутно. Только что хохотала, веселилась, вдруг – бац! Совершенно иной человек! Злится, ругается, может даже подраться. Я терялся, не понимал, как на это реагировать. Потом сообразил – она очень любит подарки. Но и тут меня ждал подвох. Впервые я Светлане презент преподнес не из магазина, сам сделал бусы. Она от счастья до потолка прыгала, сразу на меня дуться перестала. Я обрадовался и смастерил браслет. И что? Она мне его в лицо швырнула. Куплю ей одну розу – я жмот. Притащу дюжину – получаю гневную отповедь: «Только быдло охапки цветов своим девкам носит». Смех у нее за секунду сменялся слезами, радость горем. Меня постоянно трясло, как мышь в лихорадке. Я устал ужасно. И тут она меня бросила! Не поверите – я обрадовался.
– Да уж... – сочувственно произнес Егор. – Если у бабы вечный ПМС, от нее надо держаться подальше.
– Вам не пришло в голову, что поведенческие проблемы девушки связаны с приемом каких-то возбуждающих средств? – спросила Лиза. – Не думали, что ваша подруга наркоманка?
– Вначале нет, – признался Вадим. – Можно, не стану повторять, что я кретин?
– Не надо, мы это уже поняли, – не отрывая взгляда от ноутбука, обронил Костя.
– Потом мне объяснили, что Света балуется стимуляторами, и я решил уносить от нее ноги, – вздохнул Вадик. – Ушел со скандалом.
– Только что вы говорили, Потемкина вас бросила, – напомнила я.
Ремнев зевнул.
– Да, так и было. Она ушла, а потом вернулась. Вскоре уже я от нее удрал. И Света за мной кинулась. Мы столько раз расставались навсегда, что в конце концов счет этим «навсегда» потеряли. Но после того, как арестовали Леонида Петровича, разошлись всерьез.
– Почему? – заинтересовался Антон. – Кстати, как родители Светланы относились к вам?
– Никак, мы не общались, – ответил Вадик. – Когда Маркелова осудили, Света совсем опсихела, и я твердо решил: все, финита. Мы даже не разговаривали. И вдруг звонок. Светлана попросила меня приехать, я отказался, потому что испугался возобновления отношений, и тогда она мне на почту прислала письмо. Можно его у вас открыть?
– Если логин с паролем помните, то без проблем, – кивнул Рыков. – Напишите на бумажке, я никому не разрешаю свою технику трогать.
Вадик взял листок и ручку.
– Вот, заходите в мой почтовый ящик, я государственных секретов не прячу.
– Красивый ник, – одобрил Костя. – Загадочный.
– Просто набор букв, ничего более, – возразил Вадим.
Я бросила взгляд на написанное художником слово и восхитилась.
– Какой у вас почерк!
– Преподаю каллиграфию, – улыбнулся Вадим. – Если хотите, могу и вас научить.
– Спасибо, – поблагодарила я, – боюсь, времени не хватит на занятия.
– За десять уроков все тонкости освоите, – соблазнял меня живописец.
– Готово, – объявил Костя, – сейчас каждому распечатаю.
– Можно попросить кофе? – попросил Вадик. – Пока вы текст изучаете, я бы чашечку выпил.
– Сейчас принесу, – пообещала Лиза и ушла.
Я выхватила выползший из принтера лист, впилась в него взглядом.
«Вадик! Я тебя люблю! Знаю, иногда веду себя ужасно, но ничего поделать не могу. Наши отношения развалились исключительно по моей глупости, увы, назад их не вернуть. Хорошо. Я тебя понимаю, слишком долго и сильно я над тобой издевалась. Любви у тебя ко мне больше нет, но дружба должна остаться. Кроме тебя мне более не у кого спросить совета. Пожалуйста, не отталкивай меня, пойми – я в ауте. Недавно мне стала известна ужасная правда. Помнишь, что я рассказывала о Джулии – первой дочери моих родителей, которую мать бросила в роддоме? Знаю, Джу тебе не нравилась, а вот она тебя обожала, была готова ковром стелиться перед тобой. Много раз мне говорила: «Тебе этот парень совершенно не нужен, откажись от него, тогда он за мной ухаживать начнет». Вспомни, несколько раз мы с тобой собирались в кино, а я не приходила на свидание, зато там оказывалась Джулия и говорила: «Светка не явится, пошли со мной». Мне казалось, что не люблю тебя, и я хотела дать Джулии шанс. А ты слишком мягкий, интеллигентный, отправлялся с уродкой на сеанс да еще провожал ее потом до дома. Для тебя это было естественно, ты же воспитан в почтении к женскому полу. А тупая Джу думала, что очаровала тебя. Ты считал Джулию страшилищем и жалел ее, я тоже ей сочувствовала, но мы не знали, какова сущность моей сестры. И вот я узнала шокирующую правду: Леонид не виноват. Помнишь, Джу предложила тебе снять квартиру и поселиться вместе? Эта идиотка на самом деле поверила в твою любовь, приняла жалость и хорошее отношение за сильное чувство. А когда ты ей сказал честно: «Извини, нас соединяет только дружба, мое сердце давно и прочно занято Светой», – она взбесилась. Сестра примчалась ко мне и выложила правду: она убила Виктора и Веронику, чтобы я поняла, каково жить одной, не видеть ни от кого ни помощи, ни внимания, ни заботы. Не стану приводить ее рассказ в подробностях. Главное: Джулия убийца, Леонид невиновен. Почему я не поняла, что Крылова сумасшедшая? Почему ты этого не заметил? И что мне теперь делать? Должна ли я считать себя виновной в смерти мамы и папы? Дай совет! Больше всего я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Я буду другой, поверь. Люблю тебя. Светлана»
– Судя по дате, письмо ты получил не вчера, – отметил Костя.
– Да, – подтвердил Вадим. – Но я подумал, что это очередная выдумка Светланы. Всякий раз, когда я от нее уходил, она что-то изображала. То звонит из медцентра, плачет: «Ой, знаю, мы больше не пара, но некого попросить. Я упала, подвернула ногу». Или ночью эсэмэску присылает: «Приезжай скорей! Меня хотели изнасиловать, я убежала, стою одна на шоссе». И ведь я понимал, что все это неправда, но мчался по ее зову, в глубине души опасаясь, вдруг ей реально плохо. Но на последнее послание я решил не реагировать – Света переборщила с ложью. И она больше меня не беспокоила, чем только укрепила подозрение, что в письме все выдумано. Но сегодня я услышал беседу мамы с Татьяной и понял: надо правду рассказать, как на исповеди.
Вадим обвел растерянным взглядом присутствующих.
– Может, Света ничего не фантазировала? Вдруг Леонид Петрович не виноват? Мне как-то не по себе от мысли, что невинный человек наказан за два не совершенных им убийства.
У меня в кармане зазвонил сотовый, и я быстро вышла за дверь. Там вынула трубку и услышала хриплый голос сильно простуженного человека:
– Привет, это Лена.
– Простите, кто? – переспросила я.
– «Бутылка», которая раздает пригласительные в клуб.
– А... Здравствуй, – обрадовалась я. – Как дела?
– Супер! – закашлялась девушка. – Вот, заработала простуду. Ты просила звякнуть, если чего интересное вспомню про парня, который упал. Я поняла, чем он меня удивил.
Я внимательно выслушала студентку, вернулась в кабинет и увидела, что Вадик сидит, закрыв ладонями лицо.
– Ремнев не знал, что Джулия скончалась, – тихо пояснила мне Лиза.
Художник опустил руки:
– Господи, как мне теперь жить? Я знал, что Джу в меня влюбилась, но никогда ей надежды не давал. Светлана права, я воспитанный человек, не могу оставить девушку вечером одну на улице. Да, действительно, пару раз Джулия приходила на свидание вместо Светы. Очень глупая ситуация! Мне следовало развернуться, уйти, но было неудобно. Боже, они обе умерли! Знаю, что ни в чем не виноват, со Светланой расстался навсегда, с Джу вообще не имел отношений, но почему мне сейчас так плохо, невыносимо, так катастрофично тяжело?
– Вы слишком эмоциональны, порядочны и интеллигентны, – серьезно ответила я. – Не нарастили толстую кожу на душе.
– Мама говорит те же слова, – прошептал Вадик и окончательно сник.
Глава 32
Через неделю в полдень в нашем офисе собралась разношерстная компания, включавшая Раису Демьяновну, ее верную фрейлину Катерину Андреевну, нашу клиентку Анну Маркелову, а также Вадика и Алису Ремневых. Последняя нам была не нужна, Антон приглашал «гениального мальчика» одного, но мать увязалась за сыном и сейчас сидела рядом с великовозрастным отпрыском.
– Нам предстоит тяжелый, нервный разговор, – мягко сказал Котов. – Раиса Демьяновна, вы уверены, что по состоянию здоровья можете участвовать в беседе?
– Я хочу знать правду, – твердо ответила Крылова. – Всю, до донышка!
Катерина Андреевна потрясла сумкой:
– А я запаслась лекарствами, умею делать уколы, у нас все необходимое с собой.
– У меня тоже целая аптека наготове, – заверила Лиза.
– Тогда начнем, – кивнул Антон. – Постараюсь говорить кратко, но подробно.
Я покосилась на шефа. Интересно, как ему подобное удастся? Надо же, «кратко и подробно»... Похоже, Котов немного нервничает.
– Мы знаем, что Вероника Суханова оставила в роддоме новорожденную дочку и более о ней не вспоминала, – завел босс. – Ребенка удочерили Крыловы, назвали Джулией и вложили в воспитанницу всю душу, но не в коня корм пошел. То ли наркотики виноваты, которые студенткой принимала Вероника, то ли обожаемый ею абсент, то ли кривая генетика сказалась, то ли все сложилось и плохо подействовало на плод, но Джулия стала психопаткой. Изуродованное лицо и первые пять лет жизни в детдомах тоже не лучшим образом отразились на характере девочки. Но справедливости ради замечу – подчас в этом кабинете рыдают интеллигентные, образованные, высоконравственные люди и задают нам один вопрос: «Ну почему наш ребенок, который видел перед глазами лишь положительные примеры, был воспитан правильным образом, красивый, умный, образованный, стал преступником?» Ответа у меня нет. Не говорить же беднягам про то, что они не знают досконально свою родословную и, вероятно, в пятнадцатом веке какой-то их предок подрабатывал головорезом на большой дороге, а сейчас в его далеком потомке активизировался ген, отвечающий за асоциальное поведение? Но вернемся к объекту нашей беседы. Джулия по разным причинам ненавидела приемных родителей, Николая с Юлией Крыловых, и избавилась от них.
– Нет, нет! – замахала руками Крылова-старшая. – Все не так!
– Раиса Демьяновна, – грустно произнес Егор, – вы знаете, как умер ваш зять, и Катерина Андреевна тоже видела оружие в руках Джулии. Но ваша подруга молчала ради вас, а вы спасали внучку. Вы даже простили ей смерть дочери, потому что считали: во всем произошедшем виноваты исключительно вы сами. Сначала вы оставили крохотную Жуленьку у аптеки, и ее задавил пьяный водитель, потом не вмешались в беседу Николая с Джулией, и прозвучал выстрел, позже не посоветовали Юле оставить в покое девочку, просто наблюдали, как та заставляет ее идти на ненавистные подготовительные курсы, и опять произошла трагедия. Вы во всем всегда вините себя. Но давно пора признать: Джулия психопатка, убийца. Бабушка тут совершенно ни при чем.
Антон жестом остановил Лазарева и продолжил:
– Джулия избавилась от отца с матерью и стала жить, как хотела. Бабушкой она вертела, словно марионеткой, потому что нащупала педаль, на которую следует нажать, чтобы старшая Крылова бросилась исполнять любую прихоть внучки. Полагаю, Раиса Демьяновна, вы рассказывали Джулии правду о своих переживаниях? Так?
Крылова кивнула:
– Да, я делилась с ней, описывала, как тяжело перенесла кончину Жуленьки, как боюсь лишиться второй внученьки.
– И тем самым дали психопатке в руки вожжи, которыми та могла вами управлять, – снова влез в беседу Егор. – Девица сообразила: если пугать вас самоубийством, то вы будете послушней пуделя. Первый раз Джулия опробовала свой метод после убийства Николая, когда демонстративно порезала себе запястье и быстро поправилась. Но во второй раз шантажистка чуть не умерла. Почему она опять прибегла к суициду?
– Врач говорил, что дело в несчастной любви, – напомнила я. – И мы знаем – у Джулии закончился роман с женатым человеком.
– Ну, да, хороший повод для доктора, – усмехнулся Антон. – Он наверняка не удивился, услышав от очередной пациентки: «Я без милого жить не захотела». Полагаю, у врача три четверти больных в отделении это говорит. Но, думаю, было еще что-то! А, Раиса Демьяновна?
– Девочка попросила машину, – нехотя призналась Крылова.
– Что? – подпрыгнула Катерина Андреева. – Ты мне об автомобиле не сказала!
– Ну... так... уж... – забормотала подруга. – Джуленьке было трудно по метро ездить. И потом, все молодые при машинах, а у нее авто нет. Но где взять денег? Я внучке так и сказала: «Солнышко, где денег взять?» Джуленька ответила: «Оформи в банке кредит». А мне его не дали из-за возраста. Девочка очень расстроилась, три дня молчала, а потом... потом отравилась.
Раиса Демьяновна свесила голову на грудь и в который уже раз принялась оправдывать внучку:
– Только не надо считать Джулию шантажисткой! Нет, она на самом деле не хотела жить без любимого. Потом уже, когда ее спасли, призналась: «Бабушка, я автомобиль не зря хотела. Мы с Сережей могли только у него на даче встречаться, а домик за пятьдесят километров от Москвы. Как мне туда добраться? Сережа за мной заехать не мог, опасался, что жена за ним шпионит. Катил в деревеньку один, а я на электричке. Пару раз у нас свидания сорвались, потому что поезда отменили, затем морозы ударили, я на вокзалах простужалась. Вот в конце концов Сергей меня и бросил. А была бы у меня машина, мы бы счастливо жили!»
– Ну, совсем не шантажистка! – возмутилась Золотарева. – Опять бабушке чувство глубокой вины внушила! И Джулька специально таблеток от тромбов наглоталась, думала, от них плохо не будет, зато у бедной бабули впечатлений море останется. Хоть режьте меня, своего мнения не изменю! Рая, как ты могла не рассказать мне про машину?
– Абсолютно с вами согласна, – сказала я. – Джулия, вероятно, хотела изобразить полнейшее отчаяние, поэтому кинулась к аптечке. Решила, что несколько пилюль кракона ей не навредят, средство, которое Раиса Демьяновна пьет от тромбообразования, вообще вроде аспирина, от него на тот свет не отправишься, зато доктора точно уверятся, что суицид не постановочный.
– А получилось иначе, – подхватила Лиза, – у подлой девчонки началось сильное внутреннее кровотечение, понадобился донор. И Раиса Демьяновна его нашла.
– Света и Джулия познакомились и подружились, – вмешалась я. – Светлана, беседуя со мной, нагромоздила гору лжи. Вероятно, у Джулии был непростой характер. И хотя Света пыталась меня уверить в обратном, но у девушек оказалось много общего, они стали неразлейвода. Обе хотели денег и не имели их. Одной отказали в материальной поддержке родители, а аппетиты Джулии не могла удовлетворить малообеспеченная Раиса Демьяновна. Машину бабушка не приобрела, даже несмотря на попытку внучки уйти из жизни.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |