– Прикольно, – раздался за спиной голос Егора. – Братец Аленушка банкир.
Я обернулась.
– Ты знаешь про тупого кролика?
– Он заяц, – поправил напарник. – И о нем все слышали. Чем занимаетесь?
– Таня пытается извлечь деньги из воздуха, – тут же выдал меня Костя, – применяет визуализацию.
Мне не удалось заткнуть фонтан слов, забивший из Рыкова, и через пару минут Лазарев узнал про метод Игоря. Я приложила немало усилий, чтобы перевести беседу на рабочие темы, и пересказала Егору свою беседу со Светланой.
– Необходимо узнать подробности о Джулии, – сказал тот, после того как я замолчала.
– Я уже в процессе, – кивнул Костя.
– И проверь телефон Потемкиной, – велела я. – Мобильный и тот, что установлен дома. Пока мы сидели в гостиной, Светлане звонили три раза, и на каждый вызов она реагировала нервно. Правда, пыталась для меня изобразить спокойствие, но получалось плохо. Сначала состоялась беседа по городскому аппарату. Звонившая – похоже, это была женщина – орала на Свету. Слов я не разобрала, но поняла, что незнакомка почти в бешенстве. Потемкина отключила телефон, выдернула провод из розетки и объяснила свое поведение просто: к ней пристает вздорная скандальная клиентка, которая устраивает истерики безо всякого повода, так сказать, исключительно из любви к искусству. Потом ее еще два раза беспокоили по мобильному и...
– Нашел! – возвестил Константин. – Джулия Николаевна Крылова, воспитывалась до пятилетнего возраста в детдомах. До удочерения звалась Татьяной Ивановной Ивановой. Сведения о биологических родителях из общего доступа убраны, но для меня нет преград на суше и на море. Родная мать Джулии...
– Татьяны, – поправил Егор и автоматически начал складывать расшвырянные по столу Кости бумажки.
– Не надо наводить у меня свой порядок! – возмутился компьютерщик.
– Как ты разбираешься в таком бедламе? – укорил его Егор. – В хаосе невозможно существовать!
– Это порядок, – возразил Костя, – мне так удобно.
– Мыслить можно лишь в правильно организованном пространстве, – пробурчал Лазарев. – Ты неразумно тратишь время, копаясь в бумагах, когда надо отыскать нужную.
– Глупости! – заспорил Костя.
– Нет! – решительно возразил Егор. – Хочешь, проведем эксперимент. Ну-ка, дай записку с адресом пиццерии, я тебе ее вчера под нос сунул. Ну, ищи клочок в этом хаосе, я время засеку...
– Битте-дритте, – довольно ответил Костя. – Назвать цифры?
– Это нечестно! – рассердился Лазарев. – Ты сведения в компе нарыл.
– Я всю инфу сразу в электронный формат перевожу, – пожал плечами Константин.
– А почему стол вокруг тебя бумажонками завален? – хмурился Егор. – Где порядок?
Глава 13
Я молча слушала спорящих парней. Если б не работа в бригаде, Лазареву с Рыковым никогда бы не подружиться. Трудно себе представить менее совместимых людей, чем мой напарник и хакер.
Первый всегда одет в костюм, рубашку, галстук и сверкающие ботинки. Сильно подозреваю, что в свободное время Егорушка гладит шнурки. Он патологически чистоплотен, руки моет по сто раз на дню и держит в столе и в автомобиле пачки антибактериальных салфеток. Даже умирая от голода, Егор не купит шаурму. Уличный торговец скручивает лепешку с начинкой немытыми пальцами и вполне может, мастеря закусь, чихать и кашлять. Рестораны Лазарев тоже не особо любит, но готов посещать дорогие заведения, где кухня открыта для взоров клиентов. И уж будьте уверены, он станет наблюдать за тем, как жарят куриные котлеты. Стол Егора похож на тумбочку солдата срочной службы: никаких недозволенных уставом вещей, а разрешенные находятся в четко определенных местах и никогда не меняют дислокацию. Меня поражает, как с таким агрессивно-педантичным характером Егор ухитряется быть бабником, почему он всегда опаздывает на работу. Интересно, по какой причине педант Лазарев безалаберно относится ко времени? И как он не боится регулярно менять девушек?
Один раз я не утерпела и задала этот вопрос Лизе. Эксперт с самым серьезным видом ответила:
– Ты не знаешь? Егор сначала кипятит девчонку в автоклаве, потом, для верности, протирает антимикробными средствами, делает необходимые экспресс-анализы – так, по мелочи: СПИД-гепатит-сифилис-хламидиоз – и отводит в спальню, где включена кварцевая лампа. Да, еще у него в ванной есть с десяток крючков, над каждым таблички: «лифчик», «трусы», «платье», «колготки». При раздевании девчонкам следует...
Договорить Елизавета не смогла, ее задушил смех. Я тоже похихикала, но так и не поняла, каким образом неразборчивость в связях уживается у Егора с запредельной, почти маниакальной аккуратностью. По идее, Лазарев должен обходить женщин по широкой дуге. Они же разносчицы инфекции! У одной кариес, у другой руки с утра не мыты, третья принимает душ всего-то два раза в день, утром и вечером, к обеду дама явно запылилась. Но нет, при общении со слабым полом брезгливость Егора отключается.
Костя, наоборот, живет в хаосе и постоянно жует фастфуд. Трудно сказать, надел он сегодня чистую футболку или вот уже месяц ходит в одной и той же. Вещи Рыкова вечно покрыты пятнами от кетчупа и других соусов: натянув в восемь утра свежую майку, наш компьютерозавр непременно уронит на нее через пять минут сосиску. Один раз Егор, который с педагогическим занудством пытается перевоспитать Константина, схватил его айпад и завопил:
– Ты когда-нибудь планшетник протираешь?
– Лишняя трата времени, – ответил с набитым ртом Костик. – Ну, проведу салфеткой по экрану, так через пятнадцать минут тот все равно запылится.
Лазарев в негодовании сдернул с электронной игрушки чехол, начал трясти его над столом Кости и шипеть:
– Глянь! Вас ист дас?
– Крошки, – спокойно сообщил компьютерщик. – Они мне не мешают.
Но! Если кто-нибудь из наших клиенток случайно коснется Рыкова, тот со скоростью мухи кинется в сортир и начнет яростно мыть место, которое осквернили руки. А ежели в тот момент в санузел заглянет Лазарев, то начнется скандал. Егор будет орать:
– Ну не свинство ли брызгать на пол и уделывать зеркало мыльными пятнами? Немедленно наведи порядок!
Кроме того, Рыков старательно избегает обязательных в мужской среде рукопожатий. А когда одна наша клиентка в знак благодарности повисла у Костика на шее и влепила ему смачный поцелуй, хакер так посерел, что я всерьез испугалась за его жизнь.
Но, несмотря на некоторые странности характера, и Егор, и Костя настоящие профессионалы. Впрочем, как и Лиза. О шефе я уж и не говорю. Честно признаюсь: в его присутствии у меня буйным цветом распускается комплекс неполноценности, в особенности когда Антон, выслушав меня, морщит нос и вежливо интересуется: «Значит, такова твоя версия?»
Я тут же испытываю детское желание залезть под стол и оттуда пропищать: «Виновата. Сейчас подумаю как следует и выдам креативное решение».
Но, кажется, я отвлеклась.
Пора прекратить перебранку парней, и я воскликнула:
– Потом выясните отношения! Костя, что там с Джулией?
Рыков уткнулся носом в экран.
– Но мне же помешали нормально рассказать! Ладно, повторю. Татьяна Ивановна Иванова брошенный младенец. Я выяснил, что ее биологическими родителями являлись Виктор Потемкин и Вероника Суханова. Девочка появилась на свет с челюстно-лицевыми дефектами, именуемыми в народе «заячья губа» и «волчья пасть». Мать написала отказ, от отца бумаги я не обнаружил. Похоже, Вероника не захотела воспитывать проблемную малышку и скрыла от супруга факт появления на свет ущербной дочери. Думаю, роженица элементарно заплатила главврачу, а та решила проблему. Татьяна Иванова сменила несколько детских учреждений, ей сделали не одну операцию. В пятилетнем возрасте несчастную удочерила семья Крыловых, Николай и Юлия, Таня превратилась в Джулию.
– Отлично. Теперь нарой информацию о приемной семье малышки, – потребовала я. – И разреши выразить тебе восхищение: как ты ухитряешься накопать гору сведений за несколько секунд?
– Если знать, где искать, то ничего хитрого в этом нет, – заскромничал наш компьютерный гений.
– Не скажи, – подал голос Егор. – Достаточно часто люди, работающие с компьютером, отвечают на мой запрос: «Простите, документ, который вы ищете, отсутствует в электронном формате».
– Верно, – согласился Рыков. – Если бумага существует только как бумага, я бессилен. Но некоторое время назад все учреждения обязали оцифровать архивы. Немногие успешно справляются с работой, но тут нам повезло: база роддома, где произвела на свет старшую дочь Суханова, полностью доведена до ума. И сведения по удочерению-усыновлению тоже.
– Вот так просто? – удивилась я. – Без пароля или кода любой может войти в нее и узнать сведения о приемных детях? А как же сохранение тайны?
Костя повернулся ко мне.
– Кто сказал, что без пароля? Защита есть.
– Но ты ее обошел, – не успокаивалась я.
Рыков хмыкнул и снова уставился на экран.
– Он еще не то может, – гордо сказал Егор. – Костик, помнишь аэропорт Домодедово? Ну, когда Базаров бежать пытался...
Рыков кивнул, Егор засмеялся.
– И что там случилось? – разобрало меня любопытство.
– Ерунда, – отмахнулся Егор. – Странно, что ты вдруг удивилась способностям Рыкова, не первый ведь день с ним работаешь.
– Не ожидала, что сведения многолетней давности обнаружатся в электронном виде, – пробормотала я, – думала, придется шерстить папки вручную.
– Брр... – поежился Егор, – ужасное занятие.
– Нам нет преград на море и на суше, – пропел любимую песню Костя. – Слушайте про тех, кто удочерил Джулию. Николай, сотрудник министерства внутренних дел, оперативный работник, служил в обычном отделении милиции. Вау!
– Что такое? – тут же отреагировал Егор.
– Погиб в результате несчастного случая, когда Джулия училась в старших классах, – отрапортовал Рыков. – Чистил пистолет и случайно выстрелил себе в лицо.
– Такое бывает? – усомнилась я.
– Случается, – прозвучал голос Лизы.
Я обернулась.
– Ты здесь? Не заметила тебя.
– Наша Лизок – маленькая, неприметная белочка, – не замедлил схохмить Егор. – Вот Танюша нигде серой тенью не прошмыгнет.
– Намекаешь на мой вес? – обиделась я.
– И на мою ординарную внешность? – подхватила Лиза. – Так вот, такое иногда происходит, если патрон остался в патроннике. Возможно, Николай не проверил, не осмотрел оружие – и ба-бах!
– По факту смерти Николая Крылова провели расследование, но ничего криминального не обнаружили, – вещал Костя дальше. – Отличная рабочая характеристика. Звезд с неба парень не хватал, ему не светило стать крупным начальником, но он был трудолюбивым пахарем, звания получал в положенный срок. Что еще? Не имел квартирных проблем. Ого!
– Теперь что? – встрепенулся Егор.
– Папаша Николая занимал ответственный пост в прокуратуре, сын продолжил семейную традицию. Смерть отца сильно повлияла на Джулию, девочка заболела, ее определили в школу санаторного типа. А вскоре новая беда – Юлия покончила с собой.
– Приемная мать Джулии совершила суицид? – переспросила я. – Светлана упомянула о ее смерти от тяжелой болезни. Впрочем, о трагедии с Николаем Потемкина тоже не обмолвилась. Похоже, она не владеет полной информацией о сестре. Джулия не сообщила ей всей правды о семье Крыловых. Хм, приемный отец случайно застрелился, приемная мать покончила с собой... Татьяна-Джулия рассказала младшей сестре о тяжелой болезни родителей, правда, не уточнила, какой именно. И еще момент! Джулия, похоже, большая выдумщика. Светлане она пела про богатого папу-бизнесмена, обладателя огромного особняка. Мол, ее детство и юность прошли в полнейшем достатке. Сказала, что потом Крылов разорился и им пришлось переехать в простую «трешку», Николай спился и умер. Очень печальная история, но в ней, как сейчас выяснилось, нет ни слова правды.
– Никаких сведений о лечении нет, – протянул Егор, смотревший через плечо Рыкова на экран. – Юлия отравилась таблетками от гипертонии. Ну-ка, угадайте их название?
– Кракон? [6] – предположила я.
– В яблочко, – одобрил Егор. – То же средство, при помощи которого ушли из жизни Виктор и Вероника. Странное совпадение.
– Кракон отпускается в аптеках без рецепта, – подала голос Елизавета. – Весьма распространенный гипотензивный препарат, его принимает масса народа. Недорогое эффективное средство.
– Блестящая идея выложить в открытый доступ «недорогое эффективное средство», передозировка которого ведет к летальному исходу, – нахмурился Лазарев.
Лизавета хмыкнула. Вытащила из кармана «махрушку» цвета сливы и стянула пышные волосы в хвост.
– Тогда давайте уберем с полок магазинов веревки, мыло и ножи. А заодно пластмассовые тазики – в них легко утопить человека. А еще можно убить родственника растительным маслом, причем понадобится всего ничего – чайная ложка. Значит, и продукты под запрет?
– Это как? – разинул рот Костя. – Куда масло налить надо? В глаза закапать?
Лиза тряхнула головой, и копна буйных, мелковьющихся кудряшек вновь рассыпалась по ее плечам, разорванная резинка спланировала на пол.
– Был такой случай: мужчина умер в ресторане, откушав рукколу. У него оказалась аллергия на орехи, а зелень полили арахисовым маслицем, вот он и уехал к праотцам.
– Давайте вернемся к Юлии Крыловой, – попросила я. – Итак, она приняла большую дозу кракона, как Виктор и Вероника.
Лизавета подняла указательный палец:
– Еще насчет кракона. Он не относится к тем лекарствам, которые любят использовать самоубийцы.
– Поясни! – потребовал Костя.
Эксперт села в кресло.
– Простые люди не искушены в вопросах фармакологии, им кажется, что лучший способ умереть – заснуть, кончина будет безболезненной, тихой, труп найдут с улыбкой на устах. Вот уж глупость-то! Ни один самоубийца после смерти не выглядит как спящая принцесса, уход в иной мир почти всегда связан с физическими страданиями. Но люди не владеют профессиональными знаниями и глотают снотворное или транквилизаторы. То, что можно скончаться, перекушав пилюль от высокого давления, мало кому приходит в голову, в основном это те индивидуумы, которым известно действие кракона. Скажем, у них в семье кто-то пил лекарство, они его принимали сами или читали листовку, в которой черным по белому написано: ни в коем случае не превышайте предписанную врачом дозу.
– Спасибо за уточнение, – произнес Антон, входя в кабинет. – Что еще нарыли?
– Записки Юлия не оставила, – продолжал Костя, – но ее мать, Раиса Демьяновна, сообщила, что дочь очень тосковала по безвременно ушедшему мужу, находилась в глубочайшей депрессии.
– Юлия лечилась? – деловито осведомился Котов.
– Официально нет, – ответил Рыков. – Та же Раиса сказала: Юля не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о ее душевной проблеме, поэтому посещала врача частным образом, но не справилась с болезнью.
– Не все самоубийцы оставляют записки, – уточнила Лиза, – многие просто шагают из окна. Им без разницы, что подумают окружающие.
– У Юлии оставались близкие, – вклинилась я в беседу, – странно, что она решила бросить их на произвол судьбы. У женщин сильно развито чувство ответственности.
– Не у всех, – возразил мне Егор. – И вспомни, Джулия – приемная дочь.
– После похорон Юлии девочка снова попала в лечебницу, – зачастил Рыков. – Но на сей раз Раиса положила ее не в государственное учреждение. Бабушка продала большую квартиру Крыловых, приобрела скромную двушку, а разницу, похоже, истратила на реабилитацию внучки.
– Встречаются же люди, способные любить приемышей, как свою кровиночку, – восхитилась Лиза.
Егор поджал губы.
– Вероятно. Но вот я не представляю, что смогу испытать сильные чувства к чужому ребенку.
– Думаю, дело тут в вине, – неожиданно заявил Костя.
– Красном или белом? – оживился Лазарев.
– Не об алкоголе речь, а о психологии, – махнул рукой Рыков. – За пару лет до удочерения Джулии у Крыловых погибла дочь – пятилетняя девочка попала под машину. Звали ее Джулия.
– Жуть! – поежилась Лиза. – Смерть ребенка – это то, к чему привыкнуть невозможно.
– Первая Джулия пошла гулять с Раисой Демьяновной, – продолжал Костик, – и угодила под грузовик.
– Все ясно, потеряв родную внучку, Раиса решила во что бы то ни стало спасти приемную, – подытожила я.
– Нет, ошибаешься, – возразил Рыков. – Первая Джулия тоже была взята из приюта.
– Уверен? – усомнилась я.
Костя постучал пальцем по столу.
– Люди врут, а документы говорят правду.
– Не всегда. Бумаги легко подделать, – возразил Егор.
– Пусть так, – кивнул Константин, – но я вижу кучу бланков, свидетельствующих об удочерении девочки без имени. Крыловы взяли ребенка десятидневным, прямо из роддома.
– Что-то не складывается, – занервничала я. – Джулия жаловалась Свете на вечное сравнение с Жуленькой. Вроде как ей пришлось стать клоном погибшей. Если родители потеряли родную дочь, их еще можно понять. Но зачем добиваться сходства между приемными девочками?
– Жуленьку приняли в семью новорожденной, считали родной, – вздохнула Лизавета. – Предполагаю, Николай и Юлия обожали ребенка, очень страдали после ее смерти, а Раиса Демьяновна мучилась чувством вины. Чтобы снова стать счастливыми, Крыловы задумали пойти уже один раз хоженным путем – снова отправились в детдом.
– Не получается картинка, – уперлась я. – Жуленьку взяли в пеленках, а Джулию – пятилетней. Почему Крыловы не захотели брать младенца? Легче начать воспитание с нуля, чем ломать характер почти школьницы.
Лиза попыталась заплести волосы в косу.
– Найдется сто причин.
– Перечисли, – велел Антон.
– С грудным малышом много возни. Нелегко ночами не спать, – принялась загибать пальцы Лизавета, – менять памперсы, возиться с бутылочками. Вероятно, Крыловы решили совершить подмену, сделать вид, что Жуленька не умирала. А если удочерить совсем крошку, такого эффекта не получится. Подобрали похожую внешне девочку и обрадовались, поэтому и требовали от Джулии во всем соответствовать погибшей.
Константин нажал на мышку:
– Ребята, между ними нет ничего общего. Слева фото Жуленьки, справа Джулии, девочкам по пять лет.
– Масть одна, – без особой уверенности отметила Лиза, – обе светленькие, с голубыми глазами.
– Только и всего! – воскликнул Егор. – Посмотрите: пухленькая и худышка, круглое личико и треугольное, курносый носик и почти орлиный клюв, крохотный подбородок с ямочкой и другой, похожий на кирпич. Жуленька могла вырасти очень хорошенькой, тип Мерилин Монро или Любови Орловой. Джулии не суждено стать даже симпатичной. Ее лицо словно конструктор из неподходящих деталей, которые соединили при помощи кувалды. Да плюс шрамы. Одним словом, красавица и чудовище.
Глава 14
Антон встал, подошел к большой доске, висящей на стене, взял фломастер, нарисовал круг со знаком вопроса в центре и сказал:
– Давайте плясать в обратном порядке. Предположим, что Леонид Маркелов не виноват. Тогда как выглядит убийца? Кто он?
– Близкий знакомый Сухановой и Потемкина, – сказала я. – Виктор и Вероника спокойно впустили его в свои квартиры. Преступник дал жертвам кракон и убедил их написать предсмертные записки. Ведь никаких следов насилия на трупах не обнаружили.
– А мы в курсе, что Джулия, подружившись со Светой, узнала, где лежат ключи от апартаментов Вероники, – напомнил Егор.
– Но не Виктора! – вставил слово Костя.
Лазарев посмотрел на Антона.
– У бывшей супружеской пары сохранились дружеские отношения, не удивлюсь, если у Ники имелась связка ключей от жилища первого мужа. Светлана говорила, что ее мать ничего не прятала, связка могла открыто висеть в прихожей.
– Узнай точно, была ли у Сухановой возможность посещать дом прежнего супруга в его отсутствие, – приказал Котов, глядя на меня.
Я кивнула.
– Если разрешите, позвоню прямо сейчас.
Светлана взяла трубку сразу.
– Да?
– Вас беспокоит Таня Сергеева, – представилась я, включая громкую связь. – Один маленький вопрос. Ваша мать имела доступ в квартиру Виктора Потемкина?
– Да, конечно. Папа дал маме ключи, – живо ответила девушка. – Но она ими никогда не пользовалась, поместила их туда, где держала все остальные – от гаража, запасные от пентхауса, от машины и дачи. Погодите-ка...
Из трубки послышался шорох, легкий стук, затем снова раздался голос Светы:
– Вот, у меня в руках папины ключи. Они очень приметные – брелок в виде черепа, маме жутко не нравился. Если они вам нужны, я отдам. Когда все проблемы с наследством утрясутся, папино жилье мне достанется, но пока я им пользоваться не могу. И, если честно, не хочу.
– Спасибо, просто я хотела узнать, далеко ли Ника спрятала ключи от квартиры бывшего супруга, – объяснила я.
– Мама их вовсе не прятала. Зачем? – удивилась Света. – Висят вместе со всеми в шкафчике у вешалки.
Я нажала на «отбой» и посмотрела на коллег:
– Комментарии, наверное, излишни.
Егор поправил узел галстука.
– Остается удивляться беспечности Ники. Все ключи буквально на глазах.
– У Сухановой есть сейф, а его пароль записан на бумажке, которая открыто валяется на столе. Квартира оборудована сигнализацией, но Ника постоянно забывала кодовое слово и в конце концов перестала подключаться к пульту охраны, – уточнила я.
– Ну разве не глупо так поступать? – укоризненно воскликнула Лиза.
– Обычно люди считают собственные квартиры надежным убежищем, – вздохнула я. – В общем, получается, что Джулия могла убить и Виктора, и Веронику. Мотив она озвучила младшей сестре: Свету любили, баловали, от нее же избавились из-за ее уродства. Джулия вроде как черновик, а вторая дочка – переписанный набело чистовик. К тому же Света получила имя, которое предназначалось первому ребенку Потемкиных.
– Что-то Светлана тоже не очень счастлива, – возразил Егор. – Мать была с ней неласкова. Похоже, Суханова вообще лишена материнского инстинкта. Джулию она бросила, от Светы жестко требовала безупречного поведения, а не сумев добиться результата, отдалила от себя дочь, даже лишила ее наследства.
– Давайте вспомним, что Светлане нравилось дразнить Джулию, – добавил Костя. – Младшая сестра врала старшей о чудесных отношениях и с мамой, и с папой. Откуда бы Крыловой знать правду?
Я заерзала в кресле. Какая-то мысль метнулась в голове, но поймать ее за хвост не удалось.
– Говори, – улыбнулся мне Антон, – что не так?
– Сама не знаю, – призналась я. – Вроде все складно. Джулия подходит на роль убийцы, у нее были и мотив, и возможность тайком проникнуть в квартиры жертв.
Лиза, запустив ладонь в копну волос, поспешила поделиться своими соображениями:
– Кракон не имеет ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Таблетка быстро растворяется в любой жидкости: супе, чае, кефире, простой воде. Изменения температуры никак не влияют на свойства препарата, хоть в кипяток его брось, хоть в мороженое. Знаете, что могла сделать Джулия? Прийти в дом Ники и Виктора в момент, когда хозяев нет дома, и положить убойную дозу кракона в еду. Допустим, растолочь таблетки и подсыпать в сахар или кинуть в молоко. Крылова легко могла выяснить у Светы привычки родителей. Допустим, Виктор каждый вечер пил кефир, а Ника обожала чай с вареньем. Вам понятен ход моих мыслей?
– Вполне. Но как ты объяснишь предсмертные записки? – спросил Антон. – Экспертиза подтвердила: послания не подделка, написаны умершими.
– И еще вопрос, – подхватила я. – Почему Джулия пыталась покончить с собой? Что толкнуло девушку на подобный шаг? По словам Светланы, Раиса Демьяновна бросилась искать биологических родных внучки после того, как та предприняла попытку уйти из жизни, слопав кучу лекарств из аптечки. Не соверши Крылова эту глупость, сестры никогда бы не встретились. Вся эта истории кажется мне странной. Не могу сказать конкретно, но что-то меня настораживает.
– А вот мне кажется странным поведение Леонида, – бесцеремонно вмешался Егор. – Навесили на Маркелова два убийства, а он заявляет: «Да, это я лишил их жизни». И все! Адвоката он не нанимает, не оправдывается. Кто так себя ведет? Кстати, знаете, чем он занимался в следственном изоляторе? Музыку писал!
– В СИЗО есть пианино? – удивилась Лиза. – Далеко зашел прогресс.
– Слышал, что в Бутырке открыли солярий, – задумчиво протянул Костя. – Наверное, скоро на зоне гольф-клубы появятся.
– Чтобы сочинять музыку, не надо инструмента, достаточно ручки и бумаги, – усмехнулся Егор, все еще вместе с Костей глядя в компьютер. – Вот, слушайте, каким было последнее слово Маркелова на суде: «Жизнь коротка. Любовь не вечна. Бессмертна музыка одна» [7].
– И все? – поразилась Лиза. – Он не просил о снисхождении?
– Не-а, – покачал головой Костя.
– Что-то здесь не так, – пробормотала я. – Зачем Леониду убивать жену и ее бывшего мужа? Где мотив?
– Деньги, – коротко ответил Егор. – Хотел получить наследство. Простой, вульгарный, но весомый повод.
– На мой взгляд, вообще у всех преступлений бывают лишь две причины – бабло и секс, – объявил Костя. – Как ни крути, что ни придумывай, а под кучей всего скрываются деньги или основной инстинкт, остальное – фиговый листок, которым прикрывали правду из стыдливости или хитрости.
– Если человек кого-то убил, он не может наследовать его имущество, – напомнила я. – Это известно всем. Думаю, и Маркелову тоже, несмотря на его отрешенность от жизни. К тому же он не отрицал свою вину, а, наоборот, признал ее, значит, не рассчитывал получить капитал.
Но Лизавета, накрутив на палец прядь волос, возразила:
– Большинство людей юридически безграмотно. Многие черпают сведения из сериалов или детективных романов, а их авторы частенько допускают ошибки. Вряд ли Леонид, живший исключительно музыкой, штудировал законы. Он просто не знал про то, что не получит наследство. Полагал, отсидит и станет богатым.
– Человек, подобный Маркелову, вообще не может задумываться о тяжком преступлении! – воскликнула я. – А уж об убийстве в особенности!
– Но он признался, – напомнил Егор.
– Значит, у него была на то очень веская причина, – протянула я. – А вообще все не стыкуется! Откуда взялись письма самоубийц?
– Леонид хотел денег, – не отступала от своих позиций Лиза. – Может, он все же знал законы, поэтому решил представить убийство как суицид.
– А потом признался? – скривилась я. – И не захотел дать объяснений? Нелогично.
– Под давлением улик и не такие парни кололись, – хмыкнул Егор.
– Но теперь получается, что есть другая подозреваемая – Джулия, – гнула я свою линию. – Вполне вероятно, Леонида подставили. Однако он солгал на суде, признался в преступлении. Почему? Что-то тут не так!
Антон посмотрел на часы.
– Егор, свяжись с начальником колонии, где сидит Леонид. Ты, Костя, пошарь по архивам, найди нам другие случаи отравления краконом, а заодно пошуруй в семейной истории Крыловых и Виктора с Вероникой. Мы далеко не все о них знаем. Таня, осторожно поговори с Раисой Демьяновной. Но надо найти хороший повод. С одной стороны, требуется, чтобы пожилая дама была откровенной, с другой, нельзя допустить, чтобы Джулия заподозрила интерес к своей особе.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |