Теперь же всё было совсем по-другому. Скоро мне придётся оказаться под прицелом внимательных глаз, которые будут сопровождать меня везде – дома, в университете, на работе, если я её ещё не потеряла. Хотя вряд ли. Думаю, Лавровский будет благодарен мне по гроб жизни, ведь я очень помогла ему. Большой бюджет его фильму гарантирован, ведь англичанин согласился в нём участвовать. Всё просто отлично!
За то время, пока я была с Робертом, режиссёр звонил почти каждый день и осведомлялся о моих делах. И я каждый раз отвечала: «Прекрасно», глядя в серые влюблённые глаза Стронга. И ведь не врала! Конечно, я не выполнила просьбу Лавровского и не поехала с ним и Кристиной обратно в Москву, а улетела домой сама, даже не известив его об этом. Но, думаю, такой небольшой проступок вряд ли разозлит Николая. Он прибывает в среду и наверняка придумает мне новое задание.
А в ближайшие несколько дней надо сосредоточиться на учёбе и разговорить отца.
Я оделась и спустилась вниз. Зайдя на кухню, я обнаружила мать, готовящую завтрак. Она стояла, повернувшись к плите, и не заметила моего появления из-за звуков работающей вытяжки.
– Доброе утро! – воскликнула я и обхватила её руками за спину.
– Ой! – мать испугалась не на шутку – Мила, ты меня до сердечного приступа чуть не довела!
– Прости, мам! – засмеялась я, и схватила с тарелки яблоко. – Только, кажется мне, что сердце у тебя крепкое. Оно многое может выдержать, судя по всему.
– И почему ты так считаешь? – с удивлением поинтересовалась мать, выкладывая мне на тарелку геркулесовую кашу с молоком.
– Потому что твоя дочь постоянно подкидывает тебе всё новые и новые поводы для волнения. И всётаки ты жива и здорова. И даже неплохо выглядишь.
– Спасибо, дорогая, я польщена. Только не заговаривай мне зубы, а расскажи по порядку обо всём, что с тобой произошло. Кое-что, конечно, мне известно из наших с тобой телефонных разговоров, но всё же…
– Хорошо, только, потом пеняй на себя, если что-то из моего повествования шокирует тебя до крайности, – пригрозила я.
– Господи, что случилось? – Мать испуганно всплеснула руками, привалившись к краю кухонной столешницы.
– Ничего, я пошутила. Мам, всё было прекрасно.
– Ну, мне только одно непонятно. Ты была в Лондоне, в командировке. И вдруг прилетела как-то внезапно, совсем одна, словно бежала от чего-то или от кого-то.
– А ты, оказывается, мне не рада? – с шутливым негодованием воскликнула я, и, вновь став серьёзной, сказала:
– Ты пойми, мам… Долго задерживаться в Лондоне мне не хотелось. Учёба, и всё такое… разве это не веская причина вернуться поскорее? И так много всего пропустила…
Мать пожала плечами:
– Ладно, дело твоё. Не хочешь – не говори. Ты уже большая девочка.
Я с благодарностью посмотрела на неё и стала усиленно давиться кашей. День обещал быть долгим, поэтому энергии набраться стоило.
Наспех собрав сумку, я чмокнула маму и выскочила на улицу. Там уже вовсю хозяйничала весна. Обогнув дом, я открыла настежь въездные ворота и пошла к навесу, где меня нетерпеливо дожидалась вновь обретённая «Мазда». Я щёлкнула пультом и села в машину. Мотор завёлся моментально. Я ласково погладила рукой торпеду, вздохнула и нажала на педаль газа.
Припарковавшись на небольшой стоянке перед факультетом, я выскочила на воздух и сразу же попала под проливной дождь. Он начался так внезапно, что я даже заметить не успела, как промокла насквозь. Торопливыми шагами я приближалась к зданию университета, на ходу вглядываясь в толпу на крыльце. Дожидаясь начала занятий, студенты не торопились заходить внутрь помещения. Даже несмотря на непогоду. Они предпочитали прятаться от стихии под широким подъездным козырьком. Впрочем, это маленькое неудобство никому не испортило настроения, судя по смеху, раздающемуся то тут, то там, и по улыбкам на лицах. Хотелось различить среди этих лиц всего одно – Антоново. Парень был моим единственным другом, и я, признаться честно, успела по нему соскучиться. Да и ему наверняка не терпелось выведать у меня все подробности недавней поездки в Англию. Конечно, пару раз за это время мы созванивались, но от души пооткровенничать решили сразу после моего прибытия в Москву.
Тем временем дождь усиливался, и я почувствовала, что промокла вся насквозь. Странно – вроде идти от стоянки до корпуса по вымощенной камнем дорожке – всего каких-то пару минут.
Волосы от воды потяжелели и облепили лицо, джинсы неприятно липли к ногам. Бррр… Больше всего я, должно быть, напоминала попавшую под ледяной душ кошку. Аналогия показалась мне забавной, и мои губы тронула лёгкая усмешка. Надо же хоть как-то поднимать себе настроение в такой ливень!
Однако в следующую секунду, я отчаянно вскрикнула от неожиданности и как вкопанная остановилась на полпути к зданию. Причиной этому послужило внезапное появление… Роберта Стронга. Он шагнул мне навстречу откуда-то сбоку, из-за деревьев, преградив дорогу.
– Роберт! – с изумлением воскликнула я. – Что ты здесь делаешь?
– Мне надо кое-что сказать тебе, Мила, – негромко проговорил Стронг. Что-то в его словах показалось мне странным, необычным, однако в следующую секунду я поняла: он сказал фразу на чистейшем русском языке. Осознав это, я чуть было не упала в обморок, но вовремя успокоилась и принялась глубоко и ровно дышать. Потом подумала и решила: не стоит сейчас забрасывать Стронга ненужными и глупыми вопросами. Несомненно, он примчался сюда, следом за мной, не просто так. К тому же Карин предупреждала меня о скорой встрече с Ясным, который расскажет мне обо всём. Ясный! Роберт Стронг – Ясный?! Или, я схожу с ума?
Между тем Стронг посмотрел на меня долгим, пронзительным взглядом и с чувством произнёс:
– Мила, я и есть тот Ясный, которого ты ищешь. Всё это случилось по моей вине, потому что именно я попросил отца разлучить нас, стереть из нашей с тобой памяти любые воспоминания друг о друге.
– Ты? – я снова почувствовала, что почва стала медленно уходить из-под ног. – Но зачем это было нужно, Роберт?
На последнем слове мой голос дрогнул от волнения.
– Очень скоро ты вспомнишь всё. В частности, тот день, когда мы с тобой пришли к моему Отцу, Отцу всех Ясных, и спросили его, как нам быть дальше. Он справедливо отметил, что пока ты являешься человеком, любовь между нами невозможна. Конечно, в её физическом проявлении. И ты наверняка уже поняла, почему.
Я опустила голову и кивнула.
– Отец сказал, что не видит иного выхода, кроме одного: полностью превратить тебя в одну из нас.
– Я слышала этот разговор в записи, когда пробралась в дом, где ты жил, – призналась я наконец, – и слышала голос моего возлюбленного. Он говорил по-русски, поэтому мне сложно было предположить, что он – это ты. Ну почему ты не признался мне, что прекрасно владеешь русским языком?
– А почему ты не сказала, что твой единственный – Ясный? – прищурился Стронг. – Всё бы было гораздо проще. Мне не пришлось бы так долго мучиться, собирая воедино всю картину происходящего. Пойми, у меня тоже стёрли все воспоминания о тебе и о том периоде, когда я жил в России. Я лишь помнил, как снимался там у русского режиссёра в совместном проекте, и не более того.
Я виновато опустила голову:
– Пойми, Роберт. Это была не моя тайна. Я рассказала тебе всё, что касалось лично меня – про детство, про родителей, про друзей. Но как можно было выдавать чужие секреты?
В серых глазах Стронга промелькнуло что-то наподобие восхищения. Он шагнул ко мне и крепко обнял. Затем заглянул в моё лицо и с нежностью поцеловал в мокрый лоб.
– Ты моя! – прошептал он. – Главное, что ты – моя. И никто больше тебя у меня не отнимет. Я не позволю!
Я обхватила его двумя руками за талию и подняла голову. Небо, серое, как глаза Роберта, исторгало из себя потоки воды, но теперь этот ливень казался мне тёплым душем. Тем не менее, надо было уходить отсюда, пока нас не заметили остальные студенты. Не хватало нам ещё отбиваться от разбушевавшейся толпы фанатов Роберта Стронга!
Через пару мгновений, не говоря друг другу ни слова, мы с Робертом обменялись взглядами, развернулись и пошли к стоянке.
Подойдя к моей «Мазде» он тихо засмеялся:
– Да, эту отважную маленькую машину я помню. Ты так лихо гоняла на ней, что даже дух захватывало!
– Ну, в скорости ты мне не уступал, – фыркнула я, – носился по окрестностям на своём «Рэнчровере» с аэрографией. Это ведь ты был в джипе… Там, на поле, когда Самураи пытались убить меня. И именно ты спас мою жизнь. Вот пазл и сошёлся!
Я громко рассмеялась и с любовью взглянула на Роберта. Затем щёлкнула пультом сигнализации и уселась на водительское место. Стронг грациозно обошёл малолитражку и устроился на пассажирском сиденье. Его длинные красивые ноги еле помещались в небольшом пространстве перед креслом, не смотря на то что он максимально отодвинул его назад.
– Надо купить тебе машину побольше, – проворчал он.
Я оставила его замечание без ответа и завела мотор. Мы двинулись по неширокой аллее к въездным воротам и очень скоро оказались на развилке перед шоссе.
Стронг не отрывал от меня внимательного взгляда, словно видел впервые в жизни.
– Теперь расскажи мне всё, – взмолилась я, досадуя лишь на то, что мне приходится смотреть на дорогу, а не на моего любимого, – почему ты не дал им превратить меня в одну из вас? Должно быть, это не так сложно. Я ведь – наполовину Ясная, не так ли?
– Наши с тобой матери, Мила, – обычные женщины, и чтобы обрести такую силу и такие нечеловеческие способности, которыми я обладаю теперь, мне однажды пришлось умереть.
– Умереть? – прошептала я. Голова закружилась так сильно, что руль едва не выскочил из рук.
– Я рассказывал тебе об этом однажды. Ты скоро всё вспомнишь, не беспокойся, – ласково ответил Роб, – тогда, в далёких восьмидесятых, мне ввели препарат, который полностью изменил моё тело и разум на генном уровне. Модифицировал меня, перебрал по винтикам, как автомобиль. Я стал неуязвимым, как и другие Ясные.
– То же самое Отец предложил сделать со мной? – догадалась я.
– Да. Но на тот момент уже предпринимались две попытки убить тебя. Пойми, я просто не мог допустить, чтобы это повторилось вновь.
– Но под присмотром профессионалов, которые собаку съели в этом вопросе, всё могло бы хорошо закончиться, Роб! – воскликнула я и прибавила скорость.
– В том-то и дело, что у нас почти нет такого опыта, Мила! Лишь однажды был произведён эксперимент над получеловеком, полуЯсным, то есть надо мной. Мне ввели тот самый препарат, и он подействовал на меня нужным образом. Однако тогда все были готовы к любому развитию событий. У меня просто не было другого пути, иначе никто бы не стал рисковать. Мой отец понимал – что-то может пойти не так, и я умру, так и не приходя в сознание. К счастью, тогда всё закончилось хорошо, но кто знает, как препарат подействует на тебя? Я совсем не готов к тому, что ты можешь бесследно исчезнуть из этого мира, понимаешь? Там, после жизни, мне уже не будет места рядом с тобой. Туда не пускают даже Ясных…
– Я понимаю, Роб, но, на что же ты рассчитывал, когда потребовал от Отца избавить нас от воспоминаний друг о друге?
– На то, что ты не сможешь спокойно жить без меня, даже несмотря на отсутствие воспоминаний! Что найдёшь способ отыскать меня, доказав тем самым, что и без всякого вмешательства в свой организм обладаешь сильнейшим даром. Даром, которого нет у простых смертных. И знаешь, я оказался прав! Ты нашла меня очень быстро, опираясь лишь на собственную интуицию. Мы думали, тебе на это понадобятся годы, и потому я решил, что память нужно стереть не только тебе, хоть изначально план был именно такой.
– И почему же он был изменён?
– Конечно, знай я, что ты найдёшь меня всего за пару месяцев, ни за что бы не стал лишать себя воспоминаний! – неожиданно развеселился Роберт – но мы думали, что ты будешь идти ко мне долго, годами собирая подсказки, которые мы оставили тебе, читая знаки… Я боялся, что попросту не выдержу и как-нибудь проявлюсь, дам знать, что жду нашей встречи. И таким образом сведу на нет весь свой замысел пробудить в тебе нужные способности.
– И ты решил, что лучше вновь почувствовать свою свободу? – фыркнула я, обиженно надув губы. – А если бы тебе на пути попалась какая-нибудь красотка? У вас, в Голливуде, их там пруд пруди!
– Мила, ты пока ничего не понимаешь, потому что мало знаешь о Ясных, – серьёзно заявил Роберт, – говорю тебе снова: Ясный воин, каким я являюсь, не должен и не умеет влюбляться. У него другая дорога в этой жизни и другое предназначение.
– А в меня ты, выходит, не влюблён?
– В том то и дело, что влюблён. По уши. Но ты единственная, кто способен внушить мне эти чувства, понимаешь?
– Не совсем, – призналась я. – Почему именно моя скромная персона так воздействует на тебя?
– На некоторые вопросы ответы только предстоит найти, – задумчиво ответил Роб, отворачиваясь к окну. Было видно, что он и сам неоднократно озадачивался этой дилеммой и не находил достойного объяснения своему сумасшествию.
– Тебе грустно, оттого что ты меня любишь? – осторожно спросила я, прикасаясь к его руке. – Ты не хочешь чувствовать то, что чувствуешь по отношению ко мне?
Он ответил не сразу:
– Не скрою, боль, которую причиняет мне эта любовь, нельзя сравнить ни с какой другой. Я очень уязвим. Если с тобой что-то случиться, мне этого не пережить. Учитывая, как тяжело Ясному уйти в мир иной, придётся из раза в раз повторять попытки покончить с собой, пока, наконец, одна из них не окажется успешной.
– Эй, не говори так! – испугалась я. – У меня и в мыслях не было умирать!
– Однако ты наполовину человек, и потому твою жизнь очень легко взять. Даже несмотря на твои способности.
– Тогда позволь им сделать меня Ясной!
– Слишком велик риск, пойми! Тебя придётся убить по-настоящему. Яд, попавший в твою кровь чуть в большем количестве, чем нужно; нож, вошедший в твоё тело на сотую миллиметра глубже, чем требовалось, – и тебя уже не откачать! – В голосе Роберта сквозило ни чем не прикрытое отчаяние. – Ты думаешь, я мало об этом думал?!
– Нужно рискнуть, – робко предложила я.
– А может, подождём чуть-чуть и посмотрим, куда выведет нас судьба? Может, твой дар, который просыпается внутри тебя, прогрессирует с каждым днём, играя новыми своими гранями и раскрывая перед тобой всё новые и новые неожиданные возможности, – со временем и без всякого вмешательства сравняет тебя по силе с любым из нас, Ясных? Что, если всего-то нужно – набраться терпения и ничего пока не предпринимать?
– Ты думаешь, я смогу сама стать сильной, такой как ты? – с сомнением уточнила я.
– Ну, возможно тебе и не нужно быть такой сильной, ты ведь не воин. К тому же я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.
Роберт замолчал и отвернулся к окну, по которому глухо барабанили тяжёлые капли дождя. Я поняла, что на душе у него нелегко. Роб понимает, что сможет защитить меня ото всех, когда мы рядом. У него даже в мыслях нет больше оставлять меня одну. Но он понятия не имеет, как защитить меня от него самого. В его объятиях я теряю голову и перестаю замечать что-либо, даже физическую боль. Что такое она, эта презренная боль, в сравнении с тем блаженством души, которое я испытываю, когда его руки неистово ласкают моё тело, а губы жадно ищут мои?
А он не может остановиться. Не может контролировать свою страсть.
А я так слаба, по сравнению с ним!
– Знаешь, и я теперь бываю уязвимым, на ходу забываю обо всём, что когда-либо знал и умел, – неожиданно признался Роберт.
– Ты о чём? – недоумённо спросила я.
– Помнишь, как я разозлился, когда подумал, что ты и Николай Лавровский – вместе?
– Да, помню, – улыбнулась, вспоминая этот инцидент, который теперь, спустя какое-то время, казался даже забавным.
– Ты не находишь странным, что я не прочитал в его мыслях ответы на все вопросы, которые так мучали меня в тот вечер? Он ведь, по большому счёту, словно раскрытая книга, этот режиссёр…
– Да, я как-то не задумывалась… Честно, – я пожала плечами, – времени на это не было.
– Ну, так вот: ревность настолько завладела мной тогда, что я и в мыслях Лавровского увидел лишь зеркальное отражение своих чувств. Любовь, желание, и страсть. И никаких подробностей. Эмоции ослепили меня настолько, что я, на время уподобился человеку. Понимаешь?
Он снова замолчал, глубоко задумавшись. Я не мешала ему, пристально следя за мокрой от непогоды дорогой.
Глава 19
Воссоединение
Наконец Роберт вымолвил:
– Знаешь, я верю, что ты с каждой секундой становишься всё сильнее и сильнее. Я это чувствую. Возможно, то, что происходит, это – испытание. Испытание для нас обоих. Для тебя, чтобы ты стала сильнее, и для меня, чтобы я научился лучше контролировать себя. Знаешь, жизнь умнее нас.
– Ты уже говорил, – напомнила я, – и что мы будем делать дальше?
– Жить. Но, как ты понимаешь, спокойной жизни ждать глупо, учитывая тот факт, что мы – Ясные.
Мне стало очень приятно, когда Стронг сказал последнюю фразу, употребляя местоимение «мы».
– Роберт, обещаю, что очень постараюсь, и стану сильнее, – твёрдо сказала я, – но будет хорошо, если ты мне в этом поможешь. Нужны тренировки, долгие и упорные. Ты должен поделиться всем, что знаешь сам, чтобы и я смогла всё это усвоить.
– Обещаю! – с шутливой торжественностью в голосе, воскликнул Ясный и нежно провёл рукой по моим ещё влажным от дождя волосам. – Обещаю тебя тренировать, как будущего олимпийского чемпиона. С живой не слезу!
– А вот это уже лишнее, – с улыбкой предостерегла я, – но спасибо за готовность мне помогать. Кстати, куда мы едем?
– Вот тебе и первое учебное задание, – хмыкнул Роб. – Догадайся, какой дом я снял поблизости?
Я улыбнулась: ах уж этот дом, с которого начались мои поиски, и в альтернативном дне которого нашлись доказательства того, что я принадлежу Ясному!
Я молча вырулила с шоссе на узкую дорожку и стала старательно вписываться в бесконечные повороты.
– Знаешь, моя затея стереть самому же себе память – довольно странная и бесполезная, учитывая, что я почти сразу вспомнил тебя, – неожиданно заявил Роберт, – вернее, сначала почувствовал, что ты – моя единственная. Там, в лондонском «Ритце», увидев, как ты идёшь мимо меня, я сразу понял, что люблю. Дальше мне не оставалось ничего, как начать добиваться тебя. В лифте ночного клуба ты призналась, что у тебя боязнь замкнутых пространств, и в моей голове вспыхнули обрывочные воспоминания – будто я уже ехал с тобой однажды в лифте, только не наверх, а вниз, знакомить с Отцом. Наш поцелуй там, в ночном клубе на тридцатом этаже, ещё больше укрепил меня в подозрении, что ты не просто так появилась в моей судьбе. Конечно, ты здорово сбила меня с толку, повторяя, что принадлежишь другому мужчине, и стоило немалых усилий догадаться, что я и этот роковой незнакомец – одно и то же лицо. Потом около тебя появились Вигиланы, и стало ясно – ты другая. Они чего-то хотели от тебя. Ты сильнее обычных женщин, но отчаянно нуждаешься в моей защите, потому что враги у тебя тоже сильнее, чем враги обычных людей. Я никак не мог взять в толк – кто ты? Почему так привлекаешь меня? Почему я так неистово хочу тебя, но не могу быть достаточно нежным, чтобы не поранить твою хрупкую плоть?
– И когда ты точно понял, что я – это я и что мы когда-то любили друг друга? – с замиранием в сердце уточнила я.
– На юге Англии. Там, проводя с тобой дни напролёт, глядя на твоё дорогое и милое лицо, я стал постепенно обо всём вспоминать, но пока не решался огорошить тебя.
– Или хотел, чтобы я сама обо всём догадалась? – язвительно спросила я. – Как ты мог, Роберт? Если бы ты признался в своих догадках, я бы никуда от тебя не уехала!
– Но ты ведь просто испугалась за свою жизнь, не так ли?
Я вспыхнула от негодования и довольно жёстко ответила:
– Стронг, неужели ты считаешь меня настолько трусливой и полагаешь, что я могу умчаться прочь от своей любви, исходя лишь из соображений шкурной безопасности?
– Но ты была вся в синяках от моих прикосновений…
– Я вполне к ним привыкла, Вигиланы научили легче к этому относиться, – презрительно отмахнулась я.
– А твоя ключица? Разве это нормально?
– Роберт, – захотелось, чтобы мой голос звучал твёрдо, – если бы я знала, что мой единственный и ты – одно и то же лицо, то никакая опасность, исходящая от тебя, не заставила бы меня бежать от нашей любви. Я бы подумала, что рано или поздно, но решение проблемы найдётся, и осталась бы рядом.
– Тогда что же заставило тебя уехать от меня в тот вечер? – В голосе Стронга сквозило непонимание. Этот Ясный знал и умел многое в этой жизни, но только не мог понять моей логики, не умел проникнуть в мою душу. Забавно!
– Там, на юге Англии, я осознала, что хочу быть только с тобой и потому решила приложить все силы и найти наконец того, другого… – я немного сбилась, но быстро собралась с мыслями:
– Найти того, кого забыла, не зная, что он – это ты. Найти и признаться, что люблю тебя.
– Но, зачем? – недоумевал Стронг.
– Я была уверена, что мой таинственный избранник тоже мучается от того, что его сердце несвободно. Вот и хотела… Освободить. Вернуть ему возможность полюбить кого-то ещё.
На душе после этого трудного признания стало очень легко. Я улыбнулась и обратила свой взор к Стронгу. Его лицо озарила странная улыбка:
– Знаешь, благодари Бога, что ты ушла от меня… ко мне же, Мила! Поверь: если бы ты влюбилась в кого-то другого и явилась с заявлением вроде: «Прости, мой бывший единственный, я нашла другого, а тебе дарю свободу», знай, что так просто не отделалась бы! А твой новый избранник и вовсе бы пожалел, что на свет белый родился! Я не шучу!
– Наказывая ни в чём не повинного, ты нарушил бы все заветы Ясных, самый главный из которых гласит: не навреди! – живо отреагировала я, вспомнив рассказ Карин. – Роберт, мне известно, почему Ясные призваны следить за порядком в этом мире. Вы не должны причинять вред людям. Вы оберегаете их от воздействия иномиров и лишь в этом случае можете применять свою силу.
Стронг кивнул:
– Да. Это так. Однако вряд ли ты смогла бы полюбить простого смертного.
– Не знаю, – засомневалась я и решила продолжить свой «допрос»:
– Значит, ты решил заманить меня в английскую глубинку, чтобы там, в тишине, без суеты, во всём разобраться?
– Не только. Говоря, что тебе нужно восстановиться, я не врал. Ты была очень истощена энергетически. Потому, наверное, и не заметила, как своими регулярными появлениями, Вигиланы существенно подточили твои внутренние силы. Им нужно было, чтобы ты попала ко мне в руки очень слабой, не могла сопротивляться моему натиску, – задумчиво ответил Роберт.
– Но зачем?
– Нас уже ждут, – неожиданно предупредил он и слегка напрягся.
– Кто? – удивилась я.
– Скоро мы всё узнаем из первых уст. Кое-что хотелось бы прояснить во всей этой истории. Она не до конца мне ясна. Ты готова к новой порции правды?
Мы как раз подъезжали к воротам белого дома, в который я неоднократно пыталась попасть. Ёлка, всё ещё украшенная по-новогоднему, переливалась разноцветными огнями и бусами, вызывая на лице невольную улыбку.
– Это ведь ты наряжал её для меня в прошлом году? – догадалась я.
– Дом и всё, что с ним связано, я вспомнил в самую последнюю очередь, – охотно признался Роберт, – как раз, когда садился в самолёт. Позвонил прямо оттуда и уточнил, не сдаётся ли он. Мне сказали, что с тех пор, как я съехал, никто там больше не жил. Арендная плата очень высокая.
– К тому же постоянные вторжения со стороны хулиганов. Мёдом им тут намазано! – как бы невзначай обронила я и многозначительно посмотрела на Стронга. По его глазам я поняла: он в курсе, что речь идёт о моих ночных вылазках.
– Тогда я попросил застолбить дом до моего прилёта. Агент встретил меня в аэропорту и отвёз сюда. Я заплатил за год вперёд и теперь подумываю, а не купить ли мне этот особняк? Как думаешь, дорогая?
Он направил пульт на ворота и нажал на кнопку. Тяжёлые железные створки стали медленно разъезжаться, и я тронулась с места, загоняя «Мазду» на полукруглую парковочную площадку под навесом, вымощенную диким камнем.
Всё моё внимание сразу же сконцентрировалось на тёмной фигуре, маячившей на крыльце. Она показалась мне до боли знакомой. Знакомой до такой степени, что даже сердце в груди защемило, и я тихонько выдохнула:
– Навигатор!
– Скажи, ты что-нибудь чувствуешь к этому парню? – Роберт крепко взял меня за руку.
Я заглушила двигатель и с насмешливым укором посмотрела на Роберта. Выскочила из машины и направилась к нежданному гостю, даже не оглянувшись, чтобы проверить – где там Роберт. Я была уверена, что он-то не станет плестись в хвосте! И правда, Стронг стремительно обогнал меня и легко запрыгнул на высокое крыльцо, где стоял Навигатор. Их взгляды, устремлённые друг на друга, показались мне враждебными, и я прибавила шаг – как бы мой любимый невзначай не ополчился на Лёху и не причинил ему вред. Ведь Навигатор служит Вигиланам и оттого теоретически несёт в себе угрозу моему драгоценному здоровью.
Быстро взобравшись по ступенькам вверх, я приблизилась к нему и с улыбкой произнесла:
– Привет!
В небесно-голубых, широко распахнутых, как у ребёнка, глазах, плескалась неподдельная радость от встречи, которая, впрочем, быстро сменилась болью.
– Ты очень быстро его нашла, а значит, смогла мобилизовать все свои сверх способности, – произнёс он, не отводя от меня взгляда.
– Не без твоей помощи, – напомнила я.
– Нет, Мила, – Лёха отрицательно покачал головой, – я почти ничего для тебя не сделал.
– Ты ошибаешься, – твёрдо сказала я, – без тебя мне бы вовек не отыскать информацию, подтверждающую мои догадки. Без твоей помощи они бы так и остались всего лишь догадками. Именно ты открыл мне, что я могу много больше, чем полагала до этого.
Стронг, внимательно наблюдавший за нашим разговором и не проронивший за это время ни слова, метнул в Навигатора предостерегающий взгляд и повернулся к нам спиной, чтобы открыть входную дверь.
– Нам будет удобнее разговаривать внутри, – произнёс он, жестом приглашая меня и Лёху следовать за ним.
Я первая шагнула в прихожую и огляделась вокруг. Всё та же массивная деревянная лестница, ведущая на второй этаж, белые колонны по обе стороны от неё, хрустальная люстра с множеством переливающихся подвесок, изящная мебель.
– В гостиную? – предположила я, и, не дожидаясь ответа, двинулась к белым двойным дверям, украшенным деревянной резьбой.
Навигатор и Роберт последовали за мной. Их лица были напряжены. Я понимала – и одному, и другому сейчас непросто. Стронг боролся с сильнейшим соблазном прикончить Лёху прямо на месте, не дав ему даже рта раскрыть. Мой Ясный мучился от ревности – чувства, такого нового, такого незнакомого его душе… Он не понимал, как обуздать эту опасную стихию. Я с мольбой во взгляде посмотрела на него. Он прочитал моё послание и безмолвно согласился быть терпеливым. Беда была в том, что Лёха тоже поймал мой взгляд, и его лицо исказила гримаса боли.
– Думаю, мне сейчас очень бы пригодилась твоя помощь, Ясный, – хрипло сказал он, обращаясь к Роберту. – Умереть прямо здесь, на месте, было бы лучшей участью.
– Не смей! – негодующе воскликнула я. – Не смей даже говорить такие слова!
Сердце бешено заухало в груди, ладони стали влажными от волнения.
– А что толку жить, если все твои представления об этом мире рушатся, как карточный домик? – с горечью улыбнулся Навигатор, отходя к окну.
– Но ты ведь пришёл сюда не для того, чтобы пожаловаться на свою тяжёлую судьбу? – сухо поинтересовался Стронг.
– Я пришёл, чтобы предупредить: у Вигиланов большие планы на вас. Однако я вижу, что вы друг друга уже вспомнили, и в моих словах нет больше проку.
– Так что ты хотел сказать про Вигиланов? – поспешно спросила я.
– Они хотели, чтобы Ясный убил тебя, Мила, – совершенно серьёзно ответил Лёха.
– И потому так упорно подтачивали мои силы? – тихо уточнила я. – Чтобы при встрече с Робертом у меня не было ни единого шанса выжить? Они знали, как он отреагирует на меня и знали, что в его объятиях я начисто лишаюсь чувства самосохранения, не ощущаю боли.
– Да. Они хотели, чтобы ты была до смерти запугана и не соображала, что делаешь, – подтвердил Лёха, – чтобы твоя душа мучилась от бесконечных сомнений и страхов, а тело слабело с каждым часом, не выдержав такой нагрузки.
– Убив её в порыве страсти, я вскоре бы понял, что мёртвая девушка у меня на руках – моя любимая, единственная моя, которая смогла найти меня, несмотря ни на что. Такой был сценарий? – задумчиво произнёс Стронг, глядя на Лёху уже без былой неприязни.
– Да, – быстро согласился тот, – ты бы вспомнил, кто предложил тебе на время покинуть свою возлюбленную и предоставить ей возможность самостоятельно раскрыть свои таланты и найти тебя.
– Вигиланы считают, что это Отец Ясных заставил меня расстаться с Милой, – мрачно заявил Стронг.
– Да, – подтвердил Лёха. – Разве это не так?
– Отец Ясных? – прошептала я, не в силах молчать. – Так вот какова была их цель?
– Лишь я один представляю угрозу для жизни моего отца, и лишь от моей руки может он погибнуть, – тихо произнёс Роберт.
– Вигиланы надеялись, что в порыве бешенства ты убьёшь его, – Лёха вёл себя так, словно пересказывал сюжет захватывающего фантастического фильма, не имеющего никакого отношения к нам, – и они захватят власть, не дав тебе опомниться и осознать, что произошло. После совершённого тобой двойного убийства тех, кто был тебе дороже жизни, ты бы не смог оставаться в этом мире и нашёл бы верный способ покончить с собой, не так ли?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |