Психоаналитическийподход
* Подробный обзор работ (отечественных и зарубежных) о биологическом исследовании предрасположенности к алкоголизму см. в книге Портнова и Пятницкой (1971, с. 300). |
Фрейд (1922, с. 109), отец психоанализа, как известно, полагал, что половое влечение (libido) не вселяется в человека лишь в возрасте полового созревания, «как в библии сатана вселился в свиней». Согласимся, что действительно почти каждый человек может трезвой памятью увидеть в своем детстве (иногда даже до пяти лет) какие-то любовно-чувственные переживания. Но Фрейд на этом реальном факте жизни строит умозрительно-сказочную схему развития libido для каждого человека и всего человечества. Ребенок рождается сексуальным и первые 3—4 месяца жизни сексуально наслаждается сосанием материнской груди. Эрогенные зоны младенца сосредоточены в слизистой рта. Это первая, оральная, стадия развития полового влечения. Затем эрогенные зоны постепенно «перебираются» в слизистую прямой кишки. В слизистой рта остается их немного, лишь для поцелуев. Теперь ребенок наслаждается сексуально собственным актом дефекации и для полноты сексуального удовольствия намеренно задерживает, копит экскременты в кишке, отказываясь раньше времени сесть на горшок. Это вторая, анальная, стадия развития libido. Вместе с первой они составляют так называемую инфантильную, детскую, догенитальную сексуальность. Если развитие libido идет нормально, без задержки, то к трем годам эрогенные зоны концентрируются в гениталиях (третья, генитальная, стадия), и малыш способен теперь, подобно мифологическому Нарциссу, наслаждаться самим собой (нарциссизм) не только через сосание пальца, но и через мастурбацию. В будущем он найдет объект любви вне себя. Если libido в своем развитии задерживается (фиксируется) на «оральной стадии», может возникнуть ряд болезней, и среди них, по мнению Фрейда и его последователей, — нутряная тяга к алкоголю, к инфантильному сексуальному наслаждению от раздражения эрогенного рта алкоголем. У такого рода пьяницы возникает от алкоголя, по словам С. Радо (S. Rado, 1926), «фармакотоксический оргазм», т. е. то, чего он ищет. Предрасполагает к алкоголизму и задержка (фиксация) libido на «анальной стадии». Тут пьянство выступает как скрытый гомосексуализм: «алкоголик пьет в большинстве случаев в обществе людей своего же пола», «избегает присутствия женщины за столом в это время» (П. Шильдер, 1928, с. 156). Этот скрытый, «платонический», неосознаваемый гомосексуализм может в опьянении «прорваться» в натурально-неприкрытый гомосексуальный акт (К. Абрахам — К. Abraham, цит. по Виссу — R. Wyss, 1960, S. 277). Ж. Амадо (G. Amado, 1939) соглашается с другими авторами в том, что пьянству сына алкоголика способствует его неосознанно-гомосексуальная привязанность к обожаемому отцу. Психоаналитики вульгарно-социологического направления, понимающие социальные факторы как единственные и абсолютные причины болезней (К. Меннин-гер — К. Menninger, 1938, р. 149; Д. Маерсон — D. Myerson, 1959), считают, что причина алкоголизма, например, в том, что будущего алкоголика в свое время слишком рано «оторвали» от материнской груди. Потому и возникла «оральная фиксация». Теперь такой субъект бессознательно стремится «доудовлетвориться» орально через пьянство. «Алкоголик-наркоман, — замечает К. Меннингер (1938, р. 149), — часто обаятельный, милый парень, который не взрослеет». «Точно так же, как оторванный от груди младенец, чтоб утешиться, сует в рот кулачок, игрушку, так и он утешается алкоголем». Алкоголь не только заменяет наслаждение, в котором этому парню отказали в младенчестве. Алкоголь еще приглушает неудовлетворенную потребность любви или открывает возможность пережить ее в других формах (гомосексуальный контакт, проституция и т. д.). Наконец, «будущий алкоголик» мучается бессознательным желанием убить родителей за то, что не дали ему в младенчестве досыта насладиться орально, и в то же время боится их потерять. Остается мстить родителям за все через саморазрушение алкоголем. Австрийский автор Навратил (L. Navratil, 1958, s. 103), обнаружив в рисунках алкоголиков много «женских фигур», полагает, что это все символы матери, рано оторвавшей ребенка от груди (конфликтная ситуация, возникшая в раннем детстве и породившая тягу к алкоголю).
Так называемые «культурные» психоаналитики, критикующие Фрейда за пансексуализм, объясняют происхождение алкоголизма, хотя и «культурно», но не менее символически-умозрительно. Например, В. Эппельбаум и Ш. Страссер (1914, с. 273) в соответствии с концепцией Адлера считают, что заболевает алкоголизмом человек, бессознательно стремящийся оглушить себя, дабы забыть, что не достиг власти.
Клинический подход
Клиницисты с давних пор высказывали свои соображения о психологических и психопатологических моментах, предрасполагающих к хроническому алкоголизму. Бонгеф-фер (К. Bonhoeffer, 1901), Э. Блейлер (Е. Bleuler, 1920), Мег-гендорфер (F. Meggendorfer, 1928), Барюк (H. Baruk, 1950) говорили здесь о слабоволии, безудержности, дебильности. Назывались тут «беззаботное веселье», неустойчивость настроения со склонностью к грусти, печали (Леонгард — K.Leonhard, 1959, Ширмер — S. Schirmer, 1964, Лаубен-таль — F. Laubenthal, 1964, И. И. Лукомский, 1970, с. 5), внушаемость, ранимость, тревожность, неприспособленность к практической жизни, «инфантильность» (Гофф — Е. Hoff, 1961, А.Н. Молохов и Ю.Е. Рахальский, 1959, с. 10, Г. К. Ушаков, 1959, с. 14), независимость, агрессивность (А. Уильяме — А. Williams, 1967). Многие авторы писали, что к алкоголизму особенно предрасположены некоторые типы психопатов. Делались попытки живых описаний личности будущих алкоголиков. Описания эти отличались нередко клинической расплывчатостью. Так, Тибу (Tiebout H., 1954, p. 610) замечает, что спиваются легко «личности с раздутым Ego, с «ощущением всесилия» («omnipotence»), «с избыточной напористостью», делающие все стремительно и поспешно, без раздумий, напыщенные, важные, самоуверенные, «толстокожие», не думающие о других, эгоцентри-ки. Они «бездумно пашут (plow) по жизни в погоне за всевозможными удовольствиями». Джеллинек (Jellinek Е., 1960) считает, что к пьянству предрасположены «недостаточно организованные» личности — не способные справляться с тревогой, напряжением социально приемлемыми путями, без спиртного (чем ниже организация субъекта, тем выше его потребность в облегчении искусственным путем). Однако для возникновения хронического алкоголизма пьянство должно сочетаться с наследственной физиологической предрасположенностью.
* См. об этом подробнее в работе 6.5. |
В 20-х годах XX века Э. Кречмер (Kretschmer Е., 1924, s. 164) и Жислин (1935) описали здоровый характерологический вариант синтонного грубоватого шутника, легко делающегося «синтонным алкоголиком»*. Однако о склонности к алкоголизму других «характерологических вариантов» Жислин (1965, с. 272) говорил весьма осторожно. Он даже полагал, что в смысле предрасположенности к алкоголизму «большее значение, чем основной тип личности, как у психопатов, так и у непсихопатов, имеют, может быть, некоторые отдельные черты и компоненты. Они, возможно, имеют известное значение в отношении «сопротивления», оказываемого влиянию среды, вновь вырабатываемым влечениям, привыканию. Черты неустойчивости, «слабоволия», иногда и не резко выраженные, играют, видимо, здесь определенную роль. Такую же роль, возможно, играет наличие того или иного дисторического, напряженного аффективного фона — черты в большинстве случаев психопатической, но неспецифической для одной какой-нибудь группы. Видимо, эти особенности в отдельности, а еще больше в сочетании имеют большее значение в генезе хронического алкоголизма, чем основной склад личности больного или тип психопатии». Эти сомнения Жислина объясняются, думается, еще недостаточно тонко разработанными критериями в пограничной психиатрии и в типологии здоровых характеров. «Дисфорический, напряженный аффективный фон» все же специфичен для эпилептоидного (возбудимого) психопата или здоровой эпитимной личности. Даже у органического психопата с эпилептоидными чертами эта дисфо-ричность легче спадает и проникнута особой «органической» грубостью. В случае же астенической или психастенической психопатии это только внешне похоже на дисфоричность, а на самом деле — раздражительность с некоторым привкусом злости, тут же истощающаяся. Точно так же в донозологиче-ское время врачи полагали, что галлюцинации, бред, тоска (меланхолия) есть самостоятельные болезни; потом же выяснилось, что они имеют свою специфику при шизофрении, пресенильном психозе, органическом мозговом расстройстве и т. д. И выходит, что одни субъекты с «синтонностью» делаются алкоголиками легко, другие, тоже с «синтонностью», — трудно. Даже некоторые субъекты с явной «неустойчивостью», но в структуре эгоцентрически-истерического склада, мало предрасположены к алкоголизму. Потому, видимо, Визер (\Vieser Б., 1953, б. 169) в работе «Алкоголизм 1940-1959 (обзор 582 источников)» резюмирует, что «не существует специфических предрасполагающих к алкоголизму психических структур». Если не вникать клинически в тонкости конституционального душевного рисунка (склада), не подбирать для исследования достаточно многочисленные однородные группы (душевнобольные, «пограничные», «нормальные»), а ограничиваться лишь констатацией грубых характерологических расстройств и особенностей в изолированном виде, то невозможно, конечно, увидеть, хотя бы смутно, сквозь «магический кристалл» врачебного опыта контуры людей, особенно предрасположенных к алкоголизму. Так, М. Блейлер (Bleuler М., 1955, р. 137, 142), надеясь найти благоприятную личностную почву для хронического алкоголизма, обследовал 50 «интеллигентных больных», мужчин и женщин (врачи, писатели, журналисты, священник, медсестры). Тут были и «явно патологические», и «пограничные», и «нормальные» личности. У одних, «явно патологических», отмечена до алкоголизма склонность к депрессивным состояниям (циркулярной, шизофренической, психопатической природы), у других — тяжелый навязчивый невроз, у третьих — склонность к истерическим реакциям, у четвертых — тревожность, застенчивость, замкнутость (при сильном желании сломать свою внутреннюю изоляцию и общаться с людьми), недостаток интересов, колебания настроения, постоянная неудовлетворенность всем («мне все противно»). У «пограничных» отмечены то «легкие навязчивости», то инфантильные черты, то «легкие гомосексуальные тенденции», то «некоторая социальная безответственность с эгоистическими и материальными устремлениями», то преждевременная эякуляция. «Нормальные» субъекты отличались до алкоголизма или синтонностью, жизнерадостностью и в то же время малой самостоятельностью, или «замкнутостью и застенчивостью, но не настолько тяжелыми, чтобы омрачать жизнь», или «педантичностью в пределах нормы, но с легким оттенком навязчивости». Естественно, что у М. Блей-лера при таком методе исследования создалось впечатление, что «любая личность может быть почвой для хронического алкоголизма». Правда, выяснилось, что еще до алкоголизма у «подавляющего большинства субъектов половая жизнь (и особенно способность любить) была хронически резко нарушена» (половые извращения, онанизм и пр.). Например, один «жизнерадостный», «синтонный» субъект так привык к «половому разнообразию», что не мог жениться. Мне думается в связи с этим, что небесполезно продолжать небезуспешные попытки (например, молодого Жислина) описывать предрасположенные к алкоголизму характерологические (личностные) варианты. 10 лет назад я отобрал из полутора тысяч больных алкоголизмом мужчин, по мере того как принимал и лечил их в психоневрологическом диспансере, 100 человек, душевноздоровых в прошлом, но ока ввнГлава В
завшихся особенно предрасположенными к алкоголизму (сделались алкоголиками не более чем через два года систематического пьянства). Удалось подробно расспросить родственников больных о доалкогольном характере и поведении пациентов. Постепенно в обстановке нескольколетнего клинического исследования и лечения 99 больных из 100 разделились на 5 групп по сходству преморбидной личности, течению болезни, ее картине и прогнозу: 1) «простодушные», примитивные (духовно-ограниченные) яичност, ставшие «простодушными», примитивными алкоголиками (65 человек); 2) ювенильно-неустойчивые личности, ставшие ювенильными алкоголиками(\ \ человек); 3) грубовато-эпитимныеличности, ставшие эпшептоидными алкоголиками (12 человек); 4) астенические личности, ставшие астеническими алкоголиками (6 человек); 5) грубоватые синтонные шутники Э. Кречмера и С.Г. Жислина, ставшие синтоннымиалкоголиками (5 человек) (см. работы 6.3, 6.5, 6.6).
ОПРЩРАСПШОЖЕШСХЛИКХЮНИЧЕСКОМУАЛКОЮЛИЗМУ БОЛЬНЫХИНЫМИЗАБОЛЕВАНИЯМИ
Шизофрения. Значительно предрасположены к особому своей атипичностью хроническому алкоголизму больные психопатоподобной шизофренией (с расторможенностью влечений). Нередко спиваются и больные вялотекущей шизофренией с психастеноподобной картиной, в которой отчетливо звучат субдепрессии на фоне мягкой инфантильной беспомощности (см. работы 6.11,6.12). В то же время больные параноидной шизофренией нередко много лет пьянствуют без признаков хронического алкоголизма, предпочитая смягчающий их алкоголь нейролептикам. Больные вялотекущей шизофренией с безбредовыми сенестопатически-аф-фективными ипохондрическими расстройствами довольно часто пьянствуют с похмельными абстинентными явлениями в годы шизофренического «продрома», но после дебюта — острого вегетативно-аффективного приступа, пронизанного деперсонализационной жутью непоправимой душевной катастрофы, — нередко совершенно перестают пить на долгие годы (см. работу 5.6).
Органические заболевания мозга. Органическое повреждение мозга любой природы (травматической, инфекционной, атеросклеротической и т. д.), безусловно, усиливает предрасположенность к хроническому алкоголизму, и, видимо, многим из нас приходилось в жизни констатировать, что какой-то человек, «благополучно» злоупотреблявший алкоголем ряд лет, быстро делался алкоголиком, получив серьезную травму головы.
Эпилепсия. Эпилептики по-разному предрасположены к алкоголизму. Среди них есть пьянствующие и трудно спивающиеся. Вариант легко спивающихся больных эпилепсией мастерски убедительно описан В.Е. Смирновым (1970, с. 103): «...они не ханжи, скорее бесхитростны, больше раздражительны, чем мстительны; чаще ребячливы, чем слащавы, угодливы. Вне каких-либо узких конкретных интересов, могущих быть ущемленными, добродушны, смеются порою с беспечностью, несмотря на внешнюю сдержанность, солидность. На их угрюмости лежит налет сентиментальности, иногда фамильярности, что может быть привнесено алкоголизмом».
Циркулярный психоз. Как известно, нередкое пьянство в фазе циркулярного психоза не приводит к хроническому алкоголизму. Портнов и Пятницкая (1971, с. 263) утверждают, что им не известны случаи развития алкоголизма как болезни и в межфазном промежутке у этих больных.
Реактивные состояния. Широко известное народное выражение «спился с горя», безусловно, жизненно. Реактивная депрессия отличается от эндогенной, в частности, именно этим. Особенно опасно в реактивном состоянии прибегать к вину неустойчивым, астеническим, эпилептоидным психопатам, а также людям со здоровым личностным пре-морбидом ювенильного (инфантильного), астенического и эпитимного склада. Реактивная депрессия (и просто тревожно-депрессивная реакция) может в несколько раз увеличить толерантность к спиртному, приходится выпить непомерно много, чтобы «залить тоску», и больной, в течение нескольких месяцев систематически обильно «пропитывающий» себя алкоголем, нередко выходит из реактивного состояния уже с абстинентным похмельем.
Неврозы. Больные неврозами (в узком, клиническом смысле этого термина) нередко смягчают свое состояние алкоголем, но довольно редко делаются хроническими алкоголиками (Деглин В.Я., Каменецкий СЛ., 1973; Колосов В.П., 1974). Тут видимо, известное значение имеют не столько сами невротические структуры (истерические, фо-бические, неврастенические), сколько, безусловно, связанные с ними, даже определяющие их, но сами по себе первичные личностные преморбидные структуры, хотя и усиливающиеся в неврозе. А. С. Слуцкий (1974), изучавший спившихся невротиков с анксиозными расстройствами, например, отметил, что «по характеру все эти больные являлись боязливыми, неуверенными, слабовольными». Могу добавить, что истерический невроз чаще сочетается с алкоголизмом в случае преобладания неустойчивости, мягкости, податливости, душевности в ювенильном характере над холодным эгоцентризмом. Психопатии. См. работу 6.7.
Хронические соматические заболевания. Нередко соматическое хроническое ослабление без выраженного тошнотно-рвотного отношения к небольшим дозам алкоголя увеличивает шанс сделаться алкоголиком даже при «скромных», но частых выпивках. Однако вопрос этот почти не изучен, особенно в смысле влияния на предрасположенность к алкоголизму определенных нозологических единиц.
Итак, что же есть причина хронического алкоголизма у данного больного? Алкоголь? Большая или меньшая предрасположенность к болезни? Ни то, ни другое в отдельности. Всякая причина есть сама внутри себя взаимодействие. Только «взаимодействие является истинной causa finalis вещей» (Гегель — цит. по И.В. Давыдовскому (1962, с. 12)). Подобно тому, как горящий дом порожден взаимодействием огня и строительного материала, больной алкоголизмом порожден взаимодействием алкоголя с той почвой (здоровой или патологической), на которую алкоголь падает. Невозможно сказать, что сильнее во взаимодействии, если это взаимодействие уже существует. Если строительный материал не горит, то изучаемого взаимодействия просто нет. Но если загорелось, невозможно установить, что в этом горении главнее, активнее, первичнее — материал или огонь. «Взаимодействие исключает всякое абсолютно первичное и абсолютно вторичное» (Ф. Энгельс). «Этиология (причинность) — это не отдельно взятая вещь, — утверждает Давыдовский (1969, с. 26), —- это всегда процесс, отношение вещей на реальных основах их взаимодействия». Один материал может сопротивляться огню сильнее, нежели другой, но в том и другом случае более или менее интенсивный процесс горения уже причинен взаимодействием, каковым и является сам. Причина алкоголизма у данного больного — взаимодействие алкоголя с его преморбидной душевнотелесной организацией, могущее образовать этот алкогольный процесс. Что же касается условий алкоголизма, то это всевозможные препятствия или потворства встрече более или менее предрасположенного к алкоголизму человека с алкоголем (социальные преобразования, «питейные обычаи», воспитание, пьяная компания и т. д.).
Будущая профилактика алкоголизма, несомненно, упирается в изучение предрасположенности к этому заболеванию. Словами Блейлера-отца, сказанными более 50 лет назад, «мы не можем определить, почему один пропивает преимущественно печень, другой сердце, третий регуляцию обмена веществ, четвертый мозг, пятый все вместе, и почему многие другие недурно переносят те же количества алкоголя, не становясь алкоголиками в нашем смысле» (Блей-лерЭ., 1920, с. 195). Но все же теперь яснее заметны биологические и душевные контуры особенно предрасположенных к алкоголизму людей и есть возможность объединить научные силы — физиологические, биохимические, генетические, психологические, клинические, — дабы исследовать эту предрасположенность как можно полней, глубже, более цельно для насущной пользы человеку.
6.5. О НЕКОТОРЫХ личностных ВАРИАНТАХ
АЛКОГОЛИКОВ В СВЯЗИ С ПСИХОТЕРАПИЕЙ (УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ для ВРАЧЕЙ) (1973) 7)
При углублении истинной алкогольной деградации (психоорганического синдрома алкогольного происхождения) различные по преморбидным личностным свойствам алкоголики делаются все более похожими друг на друга, как и другие больные с глубоким органическим повреждением мозга (прогрессивный паралич, травма головы и т. д.). Походят друг на друга деградированные алкоголики четко выступающими чертами психоорганического синдрома — ослаблением памяти, затруднением мышления, эмоциональной слабостью, астеничностью — на фоне смазанной разрушением нивелированной личности. Алкогольная деградация, однако, наступает постепенно, как правило, через много лет болезни — тогда и терапевтические наши успехи чересчур скромны. Следует стремиться лечить алкоголика как можно раньше, когда он далек еще от личностной разрухи, когда отмечается лишь некоторое алкогольное заострение или огрубление преморбидных личностных свойств, окрашенное обычно раздражительной слабостью и вегетативными дисфункциями. Весьма понятным в связи с этим представляется, как важно психиатру-психотерапевту, врачующему алкоголиков, знать хотя бы некоторые, часто встречающиеся личностные типы (варианты) недеградированных алкоголиков для индивидуального терапевтического подхода.
* Большую естественность, отзывчивость, доступность, способность широко, искренне сочувствовать людям, способность к щедрому душевному созвучию со многими людьми Э. Блейлер назвал «синтонностью». К. Юнг назвал это «экстравертированностью» («обращенностью вовне»). |
Самый известный в психиатрической литературе вариант алкоголика — синтонный* алкоголик, описанный гер-
* Первая публикация статьи Жислина «О шизоидных и синтонных алкоголиках» — на немецком языке в Zeitschrift für die Neur. und Psychiatrie, 1927. 110. ** Год первого издания книги. *** «Энергичные практики» (Э. Кречмер) — другой вариант циклотимических средних людей» с тягой к деятельности (чаще организаторской) — спиваются реже, хотя тоже гурманы, не прочь выпить, любители пикников. |
манским психиатром Э. Кречмером (1924) и нашим психиатром С.Г. Жислиным (1927)*. Оба этих классических автора высокой клинической проникновенностью, мастерскими описаниями весьма друг друга дополняют. Э. Кречмер (1930, с. 225) в книге «Строение тела и характер» (1921)** уже отчетливо дал личностный преморбид этих алкоголиков под названием «беспечные любители жизни» (вариант «циклотимических средних людей»)***. «Здесь, — отмечает Э. Кречмер, — заметна склонность к доброжелательной душевности, но без глубоких мыслей и серьезности. Напротив, здесь на первый план выступает удовольствие в материальном, чувственно осязаемом и в конкретных благах жизни». Эти «посредственные циклотимики» «добросердечны, солнечно-дружелюбны, человечески-уютны и обходительны, при этом склонны к флегматичности, душевному спокойствию», не суетливы, не нервозны; «за этим скрываются известные черты филистерства, беспечная удовлетворенность скромными благами жизни и банальными повседневными разговорами, размеренная, спокойная жизнь, отсутствие напряжения, пафоса, (...) высших целей». «Чаще всего мы встречаем этот тип в качестве постоянных посетителей мелких трактиров и ресторанов...». Позднее (1924), в другой книге (КеЬгег, Кге18с1нпег, 1924, с. 164) Э. Кречмер пишет, что эти добродушные, любящие общество, компанейские филистеры пикнического телосложения, наслаждающиеся материальной жизнью, могут благодаря своему психическому складу «вскальзывать» («Ыпет§1ейеп») в алкоголизм. Жислин (1927; 1935, с. 65), описывая «синтонных алкоголиков», отмечает: «Характеристика синтонной группы наших алкоголиков целиком совпадает с краткой, но исчерпывающей характеристикой, данной Кречмером. Этот тип веселого собеседника, говоруна и шутника, жизнерадостного, наслаждающегося материальными благами жизни, душевного, отзывчивого и мягкого, несмотря на некоторую алкогольную грубоватость, пьющего потому, что он привык пить и любит пить, от которого мы не слышим ни слова о каких-либо тяжелых конфликтах, неудачах, чьих-либо происках, как причинах его пьянства, который вообще никого не винит. Если в первый день, еще в пьяном виде на приеме у врача, он иногда склонен неуверенно ругнуть жену, то он тут же, при первом возражении врача, отказывается от своих слов и всю вину целиком берет на себя. Это больной, не мыслящий себе выпивки без компании, постоянно душа этой компании, наполняющий ее атмосферой веселья, шуток и благодушия, бегущий, как от огня, от скандалов, ссор и драк, вызывающий часто неудержимый смех даже у собственных родных, более других страдающих от алкоголизма больного».
Зримые образы синтонных алкоголиков с их кола-брюньоновской любовью к «мясистым радостям» находим в художественной литературе (шекспировский Фальстаф, гоголевский Ноздрев). Они обыкновенно пикнического телосложения, и от них веет духом героев Рабле*. Они смешат всех беспечным грубоватым юмором до болезни и в болезни. Этот юмор отнюдь не производится (наживается) алкоголем, а лишь усиливается, огрубляется. П.Б. Ганнушкин (1964, с. 247) отмечал, что «алкогольный юмор» «не является последствием алкоголя, а в гораздо более значительной мере, если не исключительно, обязан своим происхождением той почве, на которой в соответствующих случаях развивается алкоголизм». Всегда довольные собой, любящие поесть, балагуры, они пьют спиртное (еще до болезни) для удовольствия, веселья, «чтоб лучше поесть», только в компании. Аппетит не пропадает тут у многих и в абстинентном похмелье. Обычно, даже уже в болезни, не напиваются они до наркоза, пьют по стакану водки несколько раз в день. Этим возможно отчасти объяснить сравнительную мягкость похмельного абстинентного синдрома и редкость запоев. Поэтому, видимо, синтонные алкоголики реже других обращаются к врачу (большинство алкоголиков соглашается лечиться, чтоб «загладить» прогул по причине запоя). Однако возле магазинов с водкой нередко приходится их встречать.
* «Помидором» прозвали школьники одного такого алкоголика, своего учителя, за благодушие, большой живот и красное круглое лицо. |
Трудно лечить таких пациентов. СИ. Консторум (1962, с. 199) наблюдал при врачевании алкоголиков без «сложных, трудных коллизий», «синтонных, общительных, любящих жизнь», плохой психотерапевтический эффект, хотя контакт создается тут с первого знакомства. Собственный опыт подтверждает этот некоторый пессимизм Консторума. Однако, чем крепче помогают врачу родственники, тем лучше идет дело. Синтонные алкоголики, органически «сросшиеся» со
своим алкоголизмом, но с живым, теплым чувством к близким, обычно лечатся только «в угоду любящей мя жены», «чтоб старуха не ругалась» и т. п. Близким такого алкоголика нередко приходится «выдерживать бой», когда настает время идти к врачу или принимать таблетку. А в кабинет врача входит он с веселыми словами «все таблетки поели!» — будто усердно лечится. Коллективная эмоционально-стрессовая гипнотерапия больных алкоголизмом по В.Е. Рожнову, предполагающая непременное лечебное разъяснение и решительное активирование в серьезной обстановке спасения утопающего, благодаря, кроме всего прочего, 96° спирту-ректификату, практически почти исключает «неподдающихся» и здесь. Но выработанная тошнотно-рвотная реакция на вид, запах, вкус алкоголя, на мысли о спиртном без систематического подкрепления гаснет тут быстро, а «притаскивать» гурманов на рвотное подкрепление — проблема. Во всяком случае методику В. Е. Рожнова или психотерапевтические беседы с антабусотерапией должно основательно здесь «пропитать» теплым контактом (чтобы стеснялся подвести доктора), большим терпением и стойкостью родственников.
Случай 1
Больной М., 62 года, 1910 г. рождения, грузчик.
По рассказам родственников больного, отец его (еще до рождения М.) был «тяжелым пьяницей», умер в старости пьяный — от кровоизлияния в мозг. Дед по отцу тоже «тяжелый пьяница», у него, как и у отца, руки переставали трястись после опохмеления. Мать «держала шинок», каждый день много лет была пьяная, похмелялась по утрам, чтоб не дрожали руки, до самой смерти (недавно умерла в 82 года) «за обедом стопочку пила». Младший брат больного, очень похожий на него телесно и психически, тоже алкоголик. Как рассказывают родственники, оба брата, их мать, отец, дед похожи друг на друга телосложением («у всех большие животы и круглые лица»), большой подвижностью, веселостью, общительностью, естественностью, заразительным смехом. Две младшие сестры больного «такие же», любят выпить, но пьют лишь в праздники.
М. родился в рязанской деревне от первой беременности, в срок, легко, от пьяной матери, «под копной». И в беременности, и при кормлении сына грудью мать «закладывала». С малых лет очень живой, общительный, веселый, добрый, душевный, много и с удовольствием помогал по хозяйству. Как вспоминает больной, «в школу ходить было некогда», родители не послали, сам выучился читать и немного писать. Книг читать никогда не любил («скучное дело!»), любил «живую жизнь». Хорошо помнит себя с 8 лет, «как князя Щетинина разгромили». Сколько помнит себя, всегда было ему весело жить. С самого детства «шутка на шутке», «все вокруг хватаются за животы». В праздник и вечером «после трудов» любил играть в шашки, «в яйца на пасху». Терпеть не мог быть один («один сидишь — спать захочешь, один долго не посидишь»). Среди людей все время шутил («Куда ж деваться! Если не шутить, как же жить, без этого нельзя, с разговорчиками веселей! А что за человек, который не разговаривает, как пенек!»). Что любил, что нравилось в жизни, то и делал: любил всегда поесть — ел, любил потом выпить — пил. До 10 лет переболел в легкой форме корью, скарлатиной, воспалением легких, малярией. Всегда разговорчивый, естественный, откровенный, доверял, однако, не всем («которые обманщики, тем не доверяю, изучил»). Но скрывать свои мысли и чувства было всегда трудно, «просилось наружу», сильно хотелось накричать, обругать, расхохотаться. Обругав кого-нибудь, быстро успокаивался, «проходило все зло». Легко «выходил из себя» («собака и та серчает, если подразнишь»). Обиду прощал легко, «осадка» не оставалось. Всегда любил «от души» помочь любому человеку. Робости и стеснительности не знал никогда. Очень не любил писать письма, хотя очень любил разговаривать. Всегда слегка и безобидно хвастался. До 20 лет жил в деревне, выращивал и продавал на базаре табак. С 20 до 23 лет служил в Красной Армии. Потом поселился в Москве, женился, работал «кем проще и спокойнее» (грузчиком, кочегаром, вулканизатором, слесарем). Со всеми умел ладить и жить в дружбе. Жил в дружбе и с женой, хотя часто изменял ей. Много обманывал в детстве и в зрелые годы, но «так безобидно и наивно, что трудно было на него сердиться». Раз в молодости, в церкви, жена случайно подслушала, как, исповедуясь священнику, признался, что изменил ей. Стала потом спрашивать об этом — отпирался («ничего такого я не говорил»). «Так смешно отпирался три ночи, что смеялась и не могла рассердиться на него». Всегда веселый, довольный собой, наивно хитрый, не любил командовать, подчинялся родителям, с которыми всегда ладил, потом подчинялся жене («что хозяйка скажет, то и будет»). Имеет двух дочерей (30 и 20 лет), дочери здоровы. Отличался большой физической силой. «В 35 лет 12,5 пудов на третий этаж брал спокойненько». «Старался не драться, а то могу убить, если вдарю». После детских инфекций «ничем серьезным, кроме насморков, не болел». Всегда любил наслаждаться жизнью, искренне считал это главным в своей жизни. С наслаждением ел «вкусное», наслаждался тем, что хорошо поспал. В 18 лет
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 50 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |