Пациенту предлагается интересная игра. Врач тоже играет или «занят» своим. Время от времени врач как бы для себя произносит короткие фразы внушения. Например: «перестал бояться», «кашель прошел», «спишь хорошо», «ночью сухой», «легко говорить», «перестал трогать» и т. д.
4) косвенное внушение
Это нередко единственно возможное внушение у младших дошкольников. Например, это — «замещение навязчи-востей более приемлемым видом "ритуализированной деятельности"» (предписывается пунктуальный режим дня и т. д.).
5) шоковое внушение(при фиксированных невротических реакциях у подростков)
После ожидания (1—4 недели) заранее назначенного дня внушения (в присутствии вылеченных таким образом других ребят, а также родителей, медсестер) внушаем императивно и кратко, например: «По счету пять речь возвращается», «страх уходит» и т. д. Эффект шокового внушения более значителен в небольшой группе пациентов (напр., с ситуативным заиканием). Шоковое внушение неэффективно при навязчивых мыслях и движениях, но «свежие фобии» таким образом могут быть устранены.
Вышеописанные методики должны побуждать практического психотерапевта к свободному разнообразному лечебному творчеству по обстоятельствам, к созданию своих рабочих суггестивных приемов (быть может, лишь отталкиваясь от известных методик, но не следуя им слепо). При этом врач, работающий в духе клинической психотерапии, основательно сообразует лечебное внушение с данной клинической картиной.
Наконец, можно серьезно предположить, что во многих случаях внушение в бодрствующем состоянии оказывается все же гипнотическим внушением. Чаще это — внушение в состоянии легкого транса (сомнамбулизма) с открытыми глазами у пациентов с живой «вытеснительной» защитой, легко впадающих при внушении в суженное помрачение сознания и легко выходящих из него (см. раздел «Гипнотерапия»). Поэтому противопоказания к лечебному внушению в бодрствующем состоянии таковы, как и противопоказания к гипнотерапии (см. «Гипнотерапия»).
Гипнотерапия (ГТ) — это лечение гипнотическим сном (гипнозом). Термином «гипносуггестивная терапия» обычно хотят подчеркнуть серьезную роль лечебного внушения в гипнотическом сеансе. Таким образом, гипноз (Гипнос — древнегреческий бог сна, сын Ночи, брат Танатоса [Смерти]) — особое состояние (в отличие от естественного сна и бодрствования), целебное само по себе, даже и без суггестивной «добавки» (лечебного внушения). Клиническое учение о гипнозе начало развиваться с середины прошлого века, прежде всего благодаря работам Джеймса Брэда (Манчестер).
Природа гипноза. С точки зрения клинической (оставляем сейчас в стороне психологический и психоаналитический подходы к гипнозу) гипноз (гипнотический сон, состояние) по природе своей есть особая включенность-раскрепощенность глубинно-бессознательных индивидуальных защитно-приспособительных «механизмов» в загипнотизированном в ответ на гипнотизацию. Индивидуальность (в том числе, конституциональность) этих «механизмов» особенно наглядна, выразительна в душевной (психической) части гипнотической картины. Так, например, психастеник при гипнотизации (погружении в гипноз) обнаруживает родственную его душевной защите деперсонализационную гипнотическую картину (с чувством собственной эмоциональной измененное™ в виде приятного душевного онемения с достаточно ясным пониманием того, что происходит, без признаков сужения сознания). Больной истерией, при той же гипнотизации, обнаруживает свою, «вытеснитель-ную» защиту — до более или менее выраженного сужения сознания (транс, гипнотический сомнамбулизм, т. е. сно-хождение с открытыми глазами, нередко со способностью галлюцинировать). Как известно, сомнамбулизм при гипнотизации наступает сразу же или не наступает вовсе (СИ. Консторум, 1959; К.И. Платонов, 1962). Таким образом, гипноз человека есть не что иное, как индивидуальная душевно-телесная реакция человека на своеобразное вмешательство в него в'виде гипнотизации, оживленная, раскрепощенная гипнотизацией индивидуальная зашита, и отличается от гипноза животных («рефлекса мнимой смерти», напр., резко перевернутой лягушки) — тем, что, конечно, сложнее, разнообразнее лягушачьего, что особенно бросается в глаза в психических (душевных) проявлениях гипноза. Душевные и телесные проявления гипноза составляют для клинициста такое же единство, как душевные и телесные проявления алкогольного охмеления. У загипнотизированного обнаруживается биохимически в полном смысле «выплеск» драгоценного внутреннего защитно-целебного «эндорфино-вого вина». Не удивительно, что пациенты после получасового пребывания в гипнозе (даже без лечебного внушения) встают обычно такими освеженными, весело-энергичными, и многие прямо сравнивают свое гипнотическое и постгипнотическое состояние с приятным легким, «шампанским» опьянением. В этом и состоит целебно-природный смысл гипноза, его назначения как «подарка Природы». Это не только и не столько — усиление внушаемости. Наконец, и при самом глубоком гипнотическом состоянии между гипнотизирующим и гипнотизируемым наличествует рапорт (франц. rapport— связь), если только эта связь не рвется при каком-то осложнении гипноза или при переходе гипноза в естественный сон.
Картины, степени гипноза. Сообразно различным индивидуальным (конституциональным, патологически-процессуальным) формам («физиономиям») душевной (психической) защиты мы наблюдаем и соответствующие им гипнотические картины. Люди с природной деперсона-лизационной защитой (психастеники и другие рассудочные, с блеклой чувственностью, обычно не-процессуальные пациенты), защищающиеся бессознательно от психических травм душевным онемением с непрекращающейся ясностью мысли, впадают при гипнотизации в типичный деперсона-лизационный гипноз. Люди с вытеснительной защитой(склонные аффективно вытеснять из сознания неугодное неприятное — вплоть до глубокого сужения сознания) впадают в типичный сомнамбулический гипноз. Это больные истерией, циклоидные, многие шизоидные чувственные натуры. При этом все эти особенности личности (истерические, циклоидные и т.д.) накладывают на сомнамбулическую картину свой отпечаток. Так, например, у многих шизоидов, склонных защитно уходить от тягостных переживаний в мир аутистических фантазий, обнаруживается интравертированный сомнамбулизм, наполненный собственными, спонтанными (не внушенными гипнотизирующим) образами, выражающими определенное мироощущение аутиста. Эти, подчас яркие, галлюцинаторные аутис-тические картины (в отличие от классического истерического сомнамбулизма) обычно неохотно «впускают» в себя галлюцинации, внушаемые психотерапевтом. Да и самого психотерапевта пациент нередко просит в это время не мешать ему наслаждаться своими собственными видениями, переживаниями. У дефензивных циклоидов часто при гипнотизации обнаруживается ориентированный сомнамбулизм, при довольно ярких чарующих видениях и переживаниях с открытыми глазами мы не способны пациента внушением своим отчетливо дезориентировать в месте, времени, окружающем, собственной личности. Болезненный процесс (эндогенный, органический) обнаруживается «по-
ломкой» и в гипнотической картине (напр., затейливое смешение деперсонализационных моментов с сомнамбулическими, типичное в шизофренических случаях), или шизофренический выхолощенный сомнамбулизм с невозможностью внушать какие-либо галлюцинации, при отсутствии спонтанных образов. У примитивных пациентов и физиономия душевной защиты, и гипнотическая сомнамбулическая картина примитивны, являют собой пустое остолбенение без красок, а у органически разрушающихся больных (напр., алкоголиков, перенесших несколько приступов белой горячки) гипноз опустошается с опустошением душевной защиты, и во время гипнотизации пациент теперь уже просто спит естественным сном с храпом. Таким образом, картина гипноза, в которой порою гротескно заостряются клинические структуры, часто может оказывать нам и дифференциально-диагностические услуги.
Экспериментально-психологический подход к гипнозу видит его сущность в различных психологических явлениях (внушаемость, мотивация, игра, социально-культурные факторы, «диссоциация сознания» в смысле П. Жане и т. д.), а психоаналитический подход толкует суть гипноза с точки зрения различных психоаналитических концепций (напр., для 3. Фрейда гипноз — «неограниченное любовное самоотречение» без полового удовлетворения).
С конца прошлого столетия говорят о 3-х классических степенях гипноза по А. Форелю (1928): сонливость, гипо-таксия, сомнамбулизм.
I степень — гипнотическая сонливость (лат. somnolentia). Человек с закрытыми глазами испытывает в этом состоянии чувство приятной расслабленности, тяжести и тепла во всем теле. Ровное спокойное дыхание. Не хочется двигаться и трудно двигаться. Слышатся ясно слова гипнотизирующего, а все остальное в стороне, без внимания. Человек может быть отрешен от всего остального, как возможно, например, отрешиться от всего вокруг, когда захватило какое-то чтение. Внушаемость в этом состоянии обычно повышена, но подчиняемое™ нет. Если загипнотизированный сделает усилие, он способен и открыть глаза, и встать, и уйти. Думается, что душевная основа, сущностное этой степени гипноза, то, без чего мы не можем здесь говорить о гипнозе, — это включившаяся более или менее стойкая деперсонализация (чувство приятной душевной анестезии с неспособностью остро переживать, беспокоиться о том, о чем беспокоился до сеанса, — при ясном сознании). Таким образом, термин «сонливость» (физиологическая оглушенность) не отвечает здесь сути состояния, отражает лишь внешний вид загипнотизированного. Наличием деперсонализации обусловлено характерное чувство пробуждения при выходе из гипноза: как бы перешел, «переключился» в бодрствование из иного, депер-сонализационного, состояния, а не просто, как это бывает, открыл глаза, отдыхая на диване, отяжелевший от усталости.
II степень — гипнотическая гипотаксия (лат. hypotaxia— малопослушность). Возникает при углублении I степени (сомноленции). Углубляется, делается более стойкой деперсонализация. Сознание по-прежнему ясное (не помраченное), внушить какие-либо галлюцинации обычно не удается. Но включается каталептический механизм, и чувство тяжести, тепла сменяется чувством легкости, невесомости тела. При этом пациент нередко не может ответить, как расположены в пространстве его руки, все тело. Каталепсия (греч. katalepsia — схватывание) — мышечное напряжение с длительным сохранением положения, приданного телу или отдельным его частям (напр., так называемый «каталептический мост» между стульями). Понятно в связи с этим другое название каталепсии, напоминающее восковую куклу, — восковая гибкость (лат. ßexibilitas ceieä). Настоящее двигательное расстройство принято физиологически объяснять расторможением двигательных подкорковых зон, высвобождающихся из-под сдерживающего их влияния вышележащих областей головного мозга, а также освобождением сложных безусловных рефлексов уравновешивания и установления тела в пространстве. Кроме гипнотической каталепсии, известна каталепсия шизофреническая, паркинсоническая, истерическая. Гипотаксия отличается от сомноленции и частичной подчиняемостью, сказывающейся в том, что можем внушением запретить загипнотизированному какоелибо сознательное движение, но не можем обычно внушитьвызвать его против воли пациента.
III степень — гипнотический сомнамбулизм (лат. Somnambulismus — снохождение). Первые две степени гипноза есть, в сущности, деперсонализационный гипноз. Сомнамбулический гипноз — есть качественно иное состояние, возникающее у людей иной природы. Принципиальное отличие сомнамбулизма от гипотаксии и сомноленции в том, что он есть особая разновидность помраченного сознания — аффективно-суженное сознание. Подобное расстройство сознания может возникнуть и само по себе — в рамках истерического психоза или как пароксизм функционального (напр., детского) лунатизма. Классический сомнамбулизм воспринимает мир суженно, в рамках избирательного рапорта с гипнотизирующим — что ему разрешим, то и увидит из реальных предметов, что внушим — то и будет вокруг. Суженно вос-
I' I Глава 2
принимать мир — это, например, видеть, слышать одних людей (точнее, отдавать себе отчет в том, что видишь, слышишь их), а других, рядом, не видеть и не слышать (точнее, видеть и слышать, но не отдавать себе в этом отчета: ведь сомнамбул обходит же то реальное, чего «не видит», если попросить его двинуться в эту «пустоту»). Он суженно думает (многие мысли, факты в это время вытеснены из его сознания), суженно ориентируется в пространстве (считая, к примеру, что он одновременно и в лесу, и в кабинете психотерапевта), способен (особенно под внушением) воспринимать себя человеком иного пола или ребенком (регресс возраста). Сомнамбулу возможно внушать различные истинные галлюцинации: он с умилением гладит несуществующего котенка, собирает в кабинете цветы, грибы и т. д. Пробудившись, он может кусками вспоминать свои переживания, галлюцинации в гипнозе, особенно если не внушим ему перед пробуждением, что забудет все, что было во сне. Внушением мы всегда можем вызвать здесь каталепсию, но она быстро «растворяется» в гипнотической «игре». В отличие от частичной гипотаксической подчиняемое™ сомнамбулическая подчиняемое^ — полная, т. е. мы можем здесь внушением своим не только запретить какие-то движения, но и вызвать их против воли загипнотизированного (напр., он будет смеяться против желания или, не желая, почешет себе затылок и т. п.). Однако, что касается безнравственных поступков, преступлений, то сомнамбула возможна заставить совершить только то правонарушение, против которого он в душе, по сути, не возражает. В противном случае, при упорном настаивании,— сомнамбулизм может «выключиться» или «разрядиться» в истерический припадок. В состоянии сомнамбулизма человек в известной мере как бы возвращается и биологически в свое детство с ярким видением мира, детской ловкостью, пластичностью движений и даже с положительным симптомом Бабинского. Все это, однако, есть сомнамбулизм классический. Иные варианты сомнамбулизма, сообразно личностной почве, болезни, уже были кратко отмечены выше.
Техника погружения в гипноз. Итак, отношения между гипнотизирующим и гипнотизируемым (гипнотические отношения) — есть всегда известное противостояние (конфронтация), «нападение» на гипнотизируемого, который вынужден защищаться. В случаях шокового погружения в гипноз это слишком очевидно. Но и в случаях самой спокойной, «песенной» гипнотизации гипнотизируемый смутно чувствует, а то и осознает, что вот сейчас с ним что-то совершают. Поначалу он, быть может, невольно душевносознательно сопротивляется этому, но затем убаюкивается доброжелательным отношением к нему психотерапевта, доверяется ему, — и открывается, вызволяется свойственная его природе индивидуальная бессознательная защита-гипноз. Поэтому при спокойной гипнотизации главнейшее — убаюкать гипнотизируемого и тем снять его сознательное сопротивление.
Начинающему психотерапевту следует прежде всего научиться спокойной гипнотизации с помощью «гипнотической песни», поскольку таким образом возможно вызвать всякий гипноз, а шоковыми или эриксоновскими приемами — по-видимому, лишь гипноз сомнамбулический. Понятно, что шоковыми способами не погружающихся в сомнамбулизм можно только перепугать.
СИ. Консторум (1959) говорит о двух основных моментах, приемах спокойной гипнотизации. Первый — внушение покоя (убаюкивание). Так, убаюкиваем пациента спокойным, протяжным, монотонным голосом и спокойным, скромным, убаюкивающим содержанием слов. Яркое слово может возбудить воображение, помешать убаюкиваться. Убаюкиваем отсутствием долгих интервалов между словами (чтобы пациент не успел подумать: «Ну, что он теперь еще скажет?» Убаюкиваем и мерным стуком своих шагов, пассами (лат. passus— шаг, движение), т. е. плавными движениями открытой ладони над телом гипнотизируемого (на расстоянии 2—4 см). Идущая от ладони тепловая (и, по-видимому, не только тепловая) энергия успокаивает, усиливает доверие, готовность отдаться усыплению, некоторых тихо завораживает. Возможно убаюкать и ритмическими поглаживаниями, как мать ребенка, но тут нужно быть очень осторожным с пациентами противоположного пола, дабы не нарушить их душевный покой. Можно внушать пациенту, что его убаюкивает шум автобусов за окном, пение птиц, тиканье часов в комнате или просто включить убаюкивающую музыку и т. д. Второй момент, прием гипнотизации СИ. Консторум обозначает, как «внушение того, что, по существу, наступает и без внушения, в силу чисто физиологических моментов». Например, если гипнотизируемый расслабился (по нашей просьбе) на кушетке, он уже ощутит тело свое отяжелевшим — «в силу чисто физиологических моментов». Мы же внушаем, что тело тяжелеет — и тогда он обращает внимание на это отяжеление, и оно для него как будто бы целиком происходит от наших слов. Важно, чтобы в гипнотизирующем голосе было достаточно сердечности, душевной заботы о пациенте и спокойной уверенности в своих собственных врачебных силах. Если во время гипнотизации пыта-
ешься отстранение) представить-почувствовать себя на месте гипнотизируемого, как твои собственные руки тяжелеют, теплеют и голова уходит в подушку, т. е. как будто бы вместе с пациентами (пациентом) погружаешься в гипноз, то благодаря этому слова внушения могут сделаться особенно проникновенными.
Спокойный сеанс гипноза («гипнотическая песня») состоит из 3-х частей: погружение в гипноз, лечебное внушение в гипнозе и освобождение от гипнотического состояния (дегипнотизация).
Для тех, кто только учится гипнозу, могу предложить как «печку», от которой возможно поначалу оттолкнуться, сложившуюся у меня за долгую практику формулу спокойной гипнотизации (сокращенную здесь). С годами у каждого психотерапевта складывается своя собственная «песня», отвечающая его душевным особенностям, мироощущению. Итак, в случае индивидуального сеанса, подготовив пациента к тому, что будет спокойное лечебное внушение и никакой эстрады, прошу его лечь на диван (кушетку) или сесть в кресло, закрыть глаза и расслабиться. Затем говорю-«пою» примерно следующее, переплетая между собою оба указанных выше основных момента, приема спокойной гипнотизации.
«Удобно и хорошо так сидеть (лежать). Расслабились, совершенно расслабились, как будто бы отпустили тело свое. Голова уходит в подушку (в спинку кресла). Голос мой все время хорошо слышится, на прочие звуки внимания не обращаете, а голос мой все время хорошо слышится. Я буду считать до десяти — и, пока буду считать, с голосом моим глубже и глубже, бесконечно глубоко будете уходить в целебный покой. Раз, два... Тяжелеют плечи, руки, ноги, все тело тяжелеет и тяжелеет и потихоньку теплеет. Приятная усталость, тяжесть расходится, распространяется по всему телу. И дышится ровно, спокойно. Голос мой все время хорошо слышится и глубоко проникает в Вас. Все, что говорю, западает в душу. Три, четыре... Крепче и крепче схватывает Вас лечебный сон. И не хочется двигаться, и трудно двигаться. Спать... Спать... Глубже спать... Пять... Шесть... Все хуже и хуже слушается Вас Ваше тело, как будто бы оно само по себе. Мягче, легче, светлее на душе. Остатки напряженности рассасываются и уходят, и на душе еще легче, спокойнее. А мысли, последние мысли, ленивые, неповоротливые, уходят, уходят из головы — и голова делается приятно пустой. Шесть, семь... Все меньше, все хуже чувствуете тело свое, уходит, уходит тяжесть, все больше и больше легкости в теле. Легкое тело, легкое — оно будто повисло в воздухе, легкое, как облако в небе. Спать... Глубже и глубже с голосом моим уходите в целебный покой. Семь, восемь... Расслабленность и покой... Расслабилась будто каждая клеточка тела. Все отдыхает... Тело Ваше как будто само по себе. Девять, десять... Бесконечно глубоко, с голосом моим уходите в целебный сон».
По нескольку раз повторяя слова и переставляя их местами, протяжно, монотонно убаюкиваем гипнотизируемого. Нет смысла тревожиться, что вот не буду знать, что сказать дальше: одну и ту же фразу можно несколько раз переворачивать так и этак («удобно и хорошо так лежать», «хорошо и удобно так лежать», «лежать так хорошо и удобно» и т. д.), пока не придет следующая. Погружение в гипноз продолжается обычно 10—20 минут. Затем идет лечебное внушение, содержанием своим соответствующее конкретному болезненному состоянию пациента (пациентов), либо это преимущественно внушение покоя, отдыха, душевной радости, уверенности в себе (гипноз-отдых): см., например., Бурно М., 1999, с. 213—217. Тоже 10—20 минут. И затем — де-гипнотизация (5 минут), которую провожу обычно так: «Сеанс целебного сна потихоньку подходит к концу. Буду сейчас считать до трех и, пока буду считать, просыпаться потихоньку будете, а скажу "три" — проснетесь совсем, отдохнувшие, бодрые, посвежевшие проснетесь, с ясной головой, легкой душой проснетесь совсем. Раз... Живее, живее, послушнее тело. Пошевелиться, подвигаться, потянуться приятно. Два... Глаза закрыты, но почти проснулись. Подвигаться, потянуться. С ясной головой, легкой душой просыпайтесь совсем. Три! Глаза открываются. Потихоньку можно вставать».
Диагностика гипноза. Она насущна в случае индивидуальных сеансов. Тут важно выяснить картину гипноза во время первого же сеанса. Если это сомнамбулизм (встречается он в психотерапевтическом кабинете при клиническом внимании к картине гипноза довольно часто, по-видимому, более, чем в 2/3 случаев), — то на втором сеансе нет уже смысла «петь» усыпляющую «гипнотическую песню», а довольно для погружения в гипноз и нескольких слов («спать, глубже спать», «все хуже и хуже слушается Вас Ваше тело» и т. п.).
Когда пациент «затих» под усыпляющей частью нашей гипнотической песни, ровно дышит, похож на спящего, — возможно заняться диагностикой гипноза (лишь отметим здесь, что многие больные шизофренией даже в глубоком гипнозе не производят впечатления спящих — ворочаются, вздыхают, почесываются и т. д. — здесь тактика иная). Итак, «затихший» пациент может спать любой степенью гипноза, может вовсе не спать, может притворяться, что спит. Предлагаю следующую тактику диагностики. Прежде проверим, есть ли подчиняемость, — но так, чтобы не вышло конфуза (как это бывает, когда гипнотизирующий уверяет, что, например, рука не поднимается, а пациент разочарованно поднимает ее). Важно знать, что если подчиняемость есть, то достаточно сказать: «трудно приподнять руку», — чтобы пациент не смог ее приподнять. Начинаем с шеи. Поначалу «обложим» ее внушением: «Шея ваша плохо вас слушается, плохо слушается вас ваша шея, будто не своя, будто чужая». Далее: «Сейчас попытаетесь чуть-чуть приподнять голову, оторвать ее от подушки (от спинки кресла) — и почувствуете, как трудно это сделать». Я не говорю пациенту, что он не сможет приподнять голову, руку. Если он не спит и чуть-чуть приподнимет голову, руку, то ему все равно трудно толком разобраться, насколько хорошо слушается его рука, шея (когда «чуть-чуть»). Но мы-то отмечаем для себя, что голову он приподнял и, значит, подчиняемое™ нет. Если видим, что пациент силится, но не может приподнять голову, идем дальше. «Ноги ваши плохо вас слушаются, будто не свои, будто они сами по себе и команды из головы плохо идут в ноги. Вы попытаетесь сейчас чуть-чуть приподнять ноги, не сгибая в коленях, разом обе вверх, чуть-чуть (а ведь это, отметим про себя, так трудно и для неспящего!) — и почувствуете, как трудно это сделать, как плохо слушаются вас ваши ноги». Если подчиняемое™ нет, не падая духом, доводим сеанс до конца, внушая покой, отдых. Потом говорим пациенту, что с каждым сеансом он будет спать глубже и глубже, — и так оно и будет. Но если и ноги не слушаются, внушаем подобным образом подчиняемость в руках, проверяем подчиняемость рта. «Губы слиплись, рот будто зашит, пытаетесь чуть-чуть разлепить губы и чувствуете, как трудно это сделать». В заключение, если видим, что пациент силится, старается, но не может двинуть шеей, ногой, рукой, приоткрыть рот, можем смело уже сказать: «И глаза будто зашиты, пытаетесь открыть их и не получается» (только теперь имеем право на «не получается»). Если подчиняемость как будто бы есть, то это либо гипотаксия или сомнамбулизм, либо, много реже, подчиняемое™ все же нет, а пациент притворяется или не понимает, что от него хочет врач. Поэтому необходимо, для того чтобы убедиться, что пациент в гипнозе (II или III), проверить каталепсию. Каталепсия (восковая гибкость) сравнительно редко бывает наглядно-спонтанной: например, приподнимаемая рука уже напряжена в восковой гибкости. Чаще восковую гибкость вызываем, включаем соответствующим внушением. «Вот я сейчас подойду к вам и приподниму правую руку (заранее предупреждаем, чтобы пациент не испугался, если не спит) — и пусть рука застынет в том положении, в котором ее оставлю». Поднимаем руку пациента вверх, не сгибая в локте, держим ее некоторое время в положении неустойчивого равновесия, приговаривая: «Все меньше чувствуете руку свою, рука будто повисла в воздухе». Этих слов обычно достаточно, чтобы «разбудить» восковую гибкость в гипотаксии или сомнамбулизме, почувствовать ее своими руками, двигая тонически напряженные руки пациента, ощутить характерную (ее также невозможно сыграть) прерывистость в движениях этих каталептических рук (феномен «зубчатого колеса»). Если каталепсия налицо, то остается лишь выяснить, что же это — гипотаксия (т. е. деперсонализационный гипноз, как и сомноленция) или сомнамбулизм. Классический сомнамбулизм — это прежде всего суженное помрачение сознания (с дезориентировкой), но нередко его приходится формировать, «сгущать», углублять специальным внушением. Например, делаем это так. «Вы в осеннем саду, разноцветные листья деревьев вокруг — желтые, красные, коричневые. Вот крупные, крепкие, холодные яблоки антоновки между листьями. А вот синие, лиловые сливы, налитые соком, лопнувшие, трещина сочится вкусным соком». Эти слова могут быть и только предложением представить себе все это (в деперсонализаци-онном состоянии, в ясном сознании), и могут углубить сомнамбулизм, породив яркие галлюцинации всего этого. «Рот ваш слушается вас, — говорим теперь пациенту, раскрепощая его рот, — можете говорить со мной. Видите ли вы сливы?» Если пациент не галлюцинирует, то он как-то даст нам понять в этой гипнотической беседе, что лишь представляет сливы, листья, яблоки, а если галлюцинирует, то скажет, что видит их, и на наши вопросы согласится, что может сорвать сливу, попробовать (руки, все тело слушаются вас). Тогда мы и предложим ему это сделать. Усмотрев естественность в его движениях, мимике удовольствия от сливы или как морщится от кислой антоновки, мы вправе подозревать здесь сомнамбулизм и спрашиваем пациента, где он. Если он сообщит, что в саду, или затрудняется ответить, вроде бы и в саду, и у врача, затрудняется объяснить, как попал в сад, как мы тут встретились, путается во времени года и т. д., — то это, конечно, сомнамбулизм, и возможно теперь сказать: «Продолжая спать, открывайте глаза, спите с открытыми глазами». Видим открытые, смотрящие внутрь себя немигающие глаза сомнамбула. Роговичный рефлекс ослаблен или отсутствует, реакция зрачков на свет сохранена. Возможно внушать галлюцинации с открытыми глазами, внушать регресс возраста, постгипнотическую амнезию и т. д. Все это касается лишь классического сомнамбулизма, в других случаях картина много сложнее, клинически разнообразнее.
По длительности гипнотического сеанса различают:
1. Обычный гипнотический сеанс (20—60 минут).
2. Длительный гипноз-отдых (О. Веттерштранд, 1908; К.И. Платонов, 1962) — до 16-18 часов в сутки в течение 10—12 дней (особенно показан при различного рода истощениях организма).
3. Удлиненный гипнотический сон (В.Е. Рожнов, 1953) — 1—4 часа. Каждые 15—20 минут врач заходит к спящим больным для лечебного внушения в течение 2—3 минут.
Курсы гипнотического лечения могут быть короткими (3—9 сеансов ежедневно или через день), средними (10-20 сеансов ежедневно или через день), долгими (гипноз-отдых, еженедельные и даже ежемесячные сеансы в течение нескольких месяцев, лет).
Как примеры группового противоалкогольного внушения в гипнозе рассмотрим практические советы СИ. Консторума и В.Е. Рожнова.
СИ. Консторум (1959) спокойно усыпляет сидящих удобно пациентов, убеждается в том, что они в гипнозе. «А дальше я скажу и сделаю следующее: "Теперь я поднесу вам к губам рюмку водки и вам станет до того противно, словно это керосин или кошачья моча. Вы с величайшим омерзением отшатнетесь, сплюнете, почувствуете, что вас тошнит". Я поднесу к губам пациента стакан воды, и он отшвырнет его, а на лице его будет написано величайшее отвращение, он будет отплевываться и, возможно, у него появятся рвотные движения. Лучше, если я поднесу ему стаканчик из пластмассы, ибо стеклянный он, возможно, разобьет. Затем я скажу примерно следующее: "Теперь вы пить не сможете, ибо вы испытываете величайшее отвращение к водке. Не только вкус и запах вина, но даже самый вид бутылки с водкой вам неприятен. Мысль о водке сопровождается каждый раз чувством физического и морального омерзения. Придя ко мне следующий раз, вы мне подтвердите, что не выпили ни одной капли вина за это время". Эту формулу я повторю 2-3 раза, а затем скажу: "Я сосчитаю до 10; покуда я буду считать, вы заметите, как проходит то дремотное состояние, в котором вы находились, и на 10 вы открываете глаза, встаете с приятным чувством свежести и бодрости и сознанием, что вы сделали решительный шаг, чтобы покончить с алкоголем"»
В.Е. Рожнов (1975), согласно своей методике («Коллективная эмоционально-стрессовая методика гипнотерапии алкоголизма»), также спокойно усыпляет пациентов и вырабатывает в гипнозе отвращение к спиртному с помощью 95% винного спирта-ректификата (спиртом смачивают ноздри, полость рта, вызывая кашель, бурные вегетативные реакции). Неподдающихся при этом отвращению к спиртному здесь, понятно, практически нет. Одновременно внушается: «Водка, спирт, все спиртные напитки теперь будут вызывать у Вас чувство непереносимого отвращения, удушья, тошноты, рвоты. Не сможете брать в рот ничего спиртного. Водка, спирт вызывают тошноту-рвоту. Водка непереносима!» «В момент подкрепления, — отмечает В.Е. Рожнов, — следует настойчиво продолжать связывать испытываемые ощущения с понятием "водка!-тошнота-рво-та!", для чего продолжать в том же эмоциональном тоне многократно внушать слово: "водка! водка!! водка!!!"».
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 48 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |