***
…Внизу Диму уже ждали. Предупредительный капитан и машина с тонированными стеклами. И с «Патриотом» в качестве машины сопровождения. Кое-кто боится, что он смоется? Ну да, конечно. Гарантия выполнения задания.
Перед ним открыли дверь. За ним внимательнейшим образом проследили. Неужели ЭТО настолько важно? Что же это за задание такое, что выполнить его может только человек, который эмоционально привязан к другому? А ведь хорошо, что здесь не знают о том, что на самом деле связывает их с Владом.
Нет. Ему не завязывали глаза. Просто короткий укол и вязкая душная дремота. Отличный засекреченный санаторий. Нельзя даже знать где он находится. Впрочем, тоже верно. Не знаешь куда бежать – не сбежишь. В каждом из действий конторы есть своя собственная логика.
Он пришел в себя в небольшой уютной комнате. Окно, стол, кресло, кровать, шкаф-купе. Вещи аккуратно развешаны в шкафу и разложены по полкам. Неприметная дверь вела в совмещенный санузел. Вот как вас ценят, Дмитрий Амиризович.
Охраны у дверей нет. Да и зачем? Окно – пуленепробиваемое. И не открывается в довесок. Ну право слово, зачем? Глубокая осень на дворе.
Ну, Ордынский, удружил!
Дима переоделся. Было бы смешно таскаться по санаторию в форме. Джинсы и свитер крупной вязки вполне сгодятся. Почти уютно. Почти по-домашнему.
А из окна – сосновый лес виден. Красиво.
И еще – здесь есть снег. А в Москве его не было. Одно из двух: либо он совсем за городом, либо до города отсюда долго и настойчиво добираться. И как минимум самолетом. Прелестно.
Север. Или ближе к северу.
Подташнивает. Это сколько же он пробыл в отключке? Часов пять? Не меньше, раз его умудрились отвезти настолько далеко. Пять? Нет, не пять, если учесть, что он где-то далеко за городом… Господи…
Лестница. И обычные двери в холл. В холле, правда, охрана. На него глянули вскользь, свободно пропустили в просторную хорошо освещенную комнату, уставленную столами и стульями – столовая. Гул голосов. Люди. Люди… в форме и люди в халатах. Нет, не санаторий. Военный или полувоенный объект.
На него снова совершенно не обратили внимания. Просто еще один человек. Еще одно место за столом. У окна. А за окном – бетонное ограждение, совсем как там, в Зоне, вокруг НИИ.
- …расчет был сделан на основании…
- …я не думаю, что миссия завершится успешно…
- … слишком высокий риск. По-моему это авантюра чистой воды. Достаточно было проутюжить всю местность из верхних слоев…
- … если вы думаете, что эта «гениальная» мысль никому в голову не приходила…
Как много интересного можно услышать в столовой за обедом. За стаканчиком томатного сока выяснилось, что на пульте получили первое сообщение от сталкера. Сталкер вошел в Зону и столкнулся с тем, что на него пытаются воздействовать на ментальном уровне. По наблюдениям сталкера пока что все в норме.
Дима вяло ковырялся в картошке-пюре, в лохмотья растерзал отбивную и слушал. Слушал, лихорадочно пытаясь понять, о чем, собственно идет речь?
- … в рамках эксперимента…
- … если бы у нас было немного больше времени, мы бы изучили влияние эмоциональной составляющей на…
Салат из многослойного стал практически однородным. Эмоциональная составляющая. Сталкер. Зона. Влад – здесь. Где-то совсем рядом. В Зоне. Именно для этого и нужна была сцепка. Для того, чтобы он вернулся. Вернулся из зоны, из которой никто не возвращался?
Дима зажмурился, отворачиваясь к окну. Влад здесь и он в опасности. Его вынудили войти в Зону. Его вынудили снова рисковать по чьей-то прихоти, а он – залог. Вот только в одном загвоздка: в той Зоне они были вдвоем. В этой – Влад совершенно один.
Знать бы куда идти. Если бы только знать в какую сторону идти, и он сам, по собственной воле пошел бы следом.
Соблазн просто развернуться и послушать заинтересовавший его разговор был велик. Вот только нет гарантий, что собеседники не заткнутся, едва заменят интерес.
- …нет гарантий. И все-таки один из посланных почти дошел. Почти. Потому что…
- … но это не тот тип привязанности.
- …считаете, что здесь связь крепче?
- В противном случае его бы не прислали. Подтверждена информация о сцепке. Из Зоны вышли по собственному желанию. И не настаивали на возвращении. А это – нонсенс. Мы потеряли связь с НИИ в Припяти по той причине, что ни один из сотрудников не пожелал вернуться…
- …сталкер, который ушел?
- …через три часа. Стемнеет, и он должен будет остановиться. Вот тогда и посмотрим…
Часть
По плану, с которым его ознакомили, вся операция в идеале должна занять не больше двух суток. По сути, хватило бы и дня, но на Севере в это время года темнеть начинает очень рано, а бродить в темноте – не самая лучшая идея. Есть шанс бездарно свернуть шею, а ему еще искать вход в шахту и спускаться, что делать в одиночку крайне сложно. Все-таки он не альпинист и не шахтер.
Устроиться на ночлег Влад решил в самом целом на вид здании в городке. Одноэтажное, явно очень старое и построенное на века, оно когда-то служило местом расположения городской администрации. На входе еще стоял турникет, а на стенах рядом с дверьми кабинетов еще можно было разглядеть таблички. Солнце село минут десять назад, электричество, естественно, отсутствовало, и Влад изучал место будущего ночлега при свете мощного фонаря. Поломанная, почти истлевшая мебель, многосантиметровый слой пыли… Здесь чувствовался дух времени. И здесь было не так, как в Зоне, в которой, кажется, время было способно останавливаться. Это место вообще сильно отличалось. Оно было совсем другим. Там, в чернобыльской Зоне никто не пытался воздействовать на таком тонком уровне, как эмоции и мысли. Здесь же иногда Владу казалось, что его череп вскрыли и теперь с любопытством изучают его внутренности. Это ощущение его почти бесило тем, что он ничего не мог ему противопоставить. Защищаться от подобных… ощущений его не научили.
И опять спальник. Но на этот раз совсем другой. Тесный, легкий, но очень теплый. Он ничуть не напоминал тот, который они пронесли с собой через всю Зону, но Влад все равно тепло и грустно улыбался, раскатывая его за полу конференц-зала. Возможно, не самое удобное место с точки зрения комфорта, но зато самое безопасное. Два выхода, в окнах еще сохранились стекла, к тому же на месте были и решетки. Влад расчистил себе место, не забывая временами останавливаться и прислушиваться к звукам вокруг, расстелил спальник и, практически не раздеваясь, юркнул внутрь, положив пистолет рядом так, чтобы взять его можно было бы в любую секунду из любого положения. Еще раз связался с теми, кто остался в лагере, отчитавшись о собственных действиях, и получив краткие инструкции на следующий день, и отключился.
*
…Сон был ужасен. Мутный, какой-то молочно-белый, как туман, в котором он заблудился. И шел, шел, не зная, куда и откуда. Там, во сне, он почти забыл, кто он. Словно этот непонятный туман стирал, как кисточкой, воспоминания, мысли. А еще было ощущение пустоты. Как будто на самом деле он идет над бездонной пропастью и шаг в сторону означает даже не падение, а что-то гораздо более страшное.
Но он все равно шел и шел вперед к какой-то неведомой цели. Сердце щемило и как-то ныло, а ощущение полного и тотального одиночества и ненужности сводило с ума. Но где-то внутри билось что-то еще. Едва осязаемое, но теплое. Оно словно держало и не давало ускользнуть. А еще почему-то в сознание билось имя. Дима. Дима, Димка. Сердце отзывалось на него, тянулось, а туман, словно злясь, только сгущался вокруг него, лизал руки, касался кожи. Не больно и не неприятно. Никак. Просто страшно…
Влад проснулся с колотящимся в горле сердцем. Сел в своем спальнике, подбирая ноги и тихо постанывая от раздирающего ощущения внутри. Липкого, как туман в его сне. И почему-то пришло осознание. Такое ясное, четкое. Он – один, совсем один в этом чертовом мире. Не нужный никому и которому не нужен никто. От навалившегося одиночества захотелось завыть, и Влад свернулся в клубок в своем спальнике, с силой зажмурившись.
******
…Ночи Дима дождался с трудом. Если быть точнее – он слонялся коридорами жилого корпуса, то и дело натыкаясь на запертые двери и охрану возле них. В парочку дверей сунуться не дали. Люди в белых халатах скользнули так прытко, что ему не удалось даже мельком увидеть что там, за дверью.
Зато в еще одну дверь почти маршем вошли «мальчики в погонах». И обсуждали при этом некий «пульт». Собственно, именно на пульт они и топали, так что расположение двери Дима взял себе на заметку и решил явиться сюда попозже, когда людей в коридорах станет поменьше. К слову, вытащить карту доступа одного из «мальчиков» у него тоже получилось. Достаточно было банально налететь и извиниться. И козырнуть. Чтобы не подумали, будто приблудный.
Полночь застала его полностью одетым и собранным у двери. Собственно именно у двери его застали и мальчики в погонах. Дверь открыли практически пинком. Правда, честь отдали. Два капитана внутренней службы. Подхватили под белы рученьки и бодрой рысью поволокли коридорами.
- Майор, прошу прощения, но обстоятельства вынуждают, - один из них, особо не заморачиваясь на церемонии, объяснялся прямо на ходу. – Согласно представленной нам информации, капитан Соколовский является членом вашей группы. В настоящий момент он выполняет особое поручение. Он в рейде в местной Зоне. К сожалению, он является самым квалифицированным специалистом. Все, кто отправился в Зону до него, не вернулись.
- Прекрасно, - с чувством процедил Дмитрий, даже не пытаясь стряхнуть с себя руки «мальчиков». – Почему о том, что член моей группы находится у черта на рогах, да еще и выполняет поручение, пережить которое не удалось никому, я узнаю, мягко говоря, постфактум?
- Распоряжение руководства, - капитан просто пожал могучими плечами, даже не сбившись с темпа.
- Так в чем проблема? Я должен знать что происходит. Дайте мне вводную.
- В настоящий момент капитан Соколовский находится в Зоне разлома. Тектонические и не только аномалии. Все, кто входил в Зону, говорили что…
- Жизнь говно, они одиноки и не видят ни в чем смысла, - проворчал второй службист.
- Как-то так, - поморщился первый и продолжил. – Капитан Соколовский начинает вести себя так же.
- А что было потом? – похолодел Дмитрий.
- Потом? Агенты обрывали связь и пускали себе пулю в лоб.
- Блядь, - выругался Серов.
- Вот именно, - согласился с ним второй службист.
Тем временем они прошли коридорами, спустились на технический этаж и прошли ту самую дверь, за которой располагался гипотетический «пульт». Дима выдохнул. Стараясь не выдавать себя - осматривался по сторонам. Обычная комната связи. Куча мониторов и датчиков. И да, пульт, за которым сидела парочка службистов и пара умников в халатах.
- Пульс зашкаливает. Он не отвечает на позывной. Вы привели майора? О, здравствуйте, Дмитрий Амиризович! Не стесняйтесь, подходите. Мы без вас просто не обойдемся…
Диму отпустили. Диме позволили подойти и сесть за пульт на предупредительно подставленное кресло. И даже вручили наушники с микрофоном. И только тогда из темноты вышагнул человек, которого Дмитрий видел в своей жизни уже не раз. Полковник Жаров. Серый кардинал всея службистов.
- Добрый вечер, полковник… - натянуто ухмыльнулся Дмитрий.
- Добрый, - кивнул Жаров. – Дайте майору канал доступа. Прошу вас, майор, поговорите с вашим напарником. Поговорите и верните его в норму. Вы это сможете.
Дима без возражений надел наушники, подвел гибкий микрофон к губам и позвал:
- Влад, ты слышишь меня, Влад? Это Дима.
Голос пробивался как из-под земли. Он тревожил, рвал, тянул куда-то, вырывая из омута безразличного спокойствия. Он был смутно знакомым, странным. Он обжигал, как… как Печка?!
Влад вздрогнул, медленно, словно нехотя потянулся и нажал кнопку. В ухо ворвался шум, помехи, Влад сжался и застонал, закусывая губу.
- Владик, - продолжал тем временем Дима. Вот ведь засада, вокруг люди, которым эмоции показывать противопоказано, а он тут почитай сопли развесил. – Говори со мной, слышишь? Давай, я должен знать, что у тебя там все в порядке, и что ты слинять не собираешься. Ты, между прочим, теперь официально мой. Сокол, слышишь? Если мне придется за тобой топать, я пойду. Я же не могу тебя там одного бросить. А какой из меня ходок по Зоне ты знаешь. Так что давай, поговори со мной…
Влад рассмеялся. Еще не понимая, почему и что происходит, он просто смеялся. Весело, заливисто, чувствуя, как начинают подрагивать пальцы, а внутри словно рычит и бьется кто-то.
Вспышка… Еще одна… И непонятный шум вдруг стал голосом. Четким. Знакомым. Таким, что от боли скрутило тело.
- Димка… - непослушные губы еле шевелились, но имя само сорвалось с них.
- Ага, - отозвались где-то далеко. – Он самый, меня тут из постели вытянули, приволокли к пульту, даже кофе налили, так что я намерен разговаривать с тобой столько, сколько захочется. Ты же даже не отзвонился! Как приличный руководитель группы я просто обязан был поднять на уши командование. Влад… Владик, слышишь? Не вздумай потеряться. Найду и пинками пригоню назад. Ты мне живой и здоровый нужен. Просто нужен, слышишь меня?
Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, но то, что наполнило голову, набило, как ватой, потихоньку отпускало, отступало. Голос звучал и звучал, что-то говорил, слов Влад не различал, но он просто его слушал. Напряжение из тела утекало, и на губах появилась улыбка. Настоящая, его обычная, солнечная и озорная. Он пришел в себя, встряхнулся, избавляясь от остатков непонятного воздействия, которое чуть было не свело его с ума.
- Я еще не сказал тебе «да», майор. – Хотелось говорить и говорить с ним, с Димой. Шутить, огрызаться, ссориться – все равно. Только бы говорить.
- Я не сказала «да», милорд… Вы не сказали «нет», - пропел Дима в микрофон с ухмылкой. – Ты не станешь отбрыкиваться? Я хороший руководитель. И отпуск буду давать по графику, и о премиях ходатайствовать. Давай, Соколовский, соглашайся. Где ты еще такого, как я найдешь?
Влад хмыкнул, выползая из спальника. Еще ночь на дворе, но плевать. Если он останется здесь, если попытается поспать, то даже Димка не сможет до него достучаться. Кстати, а как он вообще оказался в лагере? Его привезли специально? Черт!! Интересно, сколько еще «ушей» на этой линии? И сколько еще потом будут слушать эту запись?
- Ты не похож на самоубийцу, майор, - Влад скатывал спальник, поглядывая за окно. Темно, хоть глаза выколи. – Я ведь тебе все мозги вынесу, если мне что-то не понравится. К тому же у меня явно будут проблемы с субординацией.
- Это я уже понял, - протянул Дима. – Ты думаешь, меня это пугает? Ничуть. Достаточно того, что ты будешь. А с остальными твоими экзотическими тараканами я как-нибудь справлюсь.
Влад выпрямился, закрыв глаза. Сделал пару глубоких вдохов и потянулся к рации, шепча на грани слышимости:
- Только не уходи далеко, Димк. - И оборвал связь. Подхватил свой рюкзак, проверил заряд батареи фонаря и вышел из здания в глубокую ночь. Ну и что, что не видно ни черта и никого вокруг? Там, один на один с этой непонятной хренью в голове – страшнее. А там, в лагере, его ждет Димка. И это – лучший стимул.
*
Дима откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
- Он оборвал связь! – почти панически сообщил один из «умников».
- Он в порядке, полковник, - очень спокойно сказал Дима. – Лучше не бывает. Он в норме и еще выйдет на связь. Так что будьте так добры, распорядитесь о том, чтобы сюда принесли кофе и поставили какую-нибудь раскладушку. Я останусь здесь.
Жаров поджал губы, но кивнул. Вряд ли подобное его радовало, но вариантов нет. Оттого, останется здесь Дима или нет, зависит, вернется с задания Влад или не вернется. А значит – спорить бесполезно.
Ночь будет долгой. Завтрашний день тоже. Но их надо пережить. Просто пережить. И все наладится. В это отчего-то отчаянно хотелось верить.
****
Его скорость ему самому напоминала черепашью. Казалось, он не идет, а ползет, но это все же было лучше, чем оставаться там, в том здании. Ему отчаянно хотелось спать, но крепчающий мороз бодрил, заставляя кутаться в куртку, да и обстановка вокруг не располагала к расслаблению. И где-то внутри звенит страх… Детский страх темноты и буки из шкафа. Это было бы, наверное, даже смешно, но луч пусть и мощного, но всего лишь фонаря, выхватывал двери без стен, черные провалы окон, метался по чахлым веткам деревьев, которые больше, чем за полвека почти захватили городок.
Тишина давила, хотелось включить рацию и снова услышать Димкин голос, но внутри что-то удерживало. Словно это «что-то» знало, что в дальнейшем его помощь будет гораздо более необходима. Так что пусть отдохнет, все-таки ночь на дворе.
И все же, что за хрень эта была? То, что все это было… навеяно извне, Влад не сомневался. Теперь не сомневался. Это самая настоящая ментальная атака. И теперь понятно, что случилось с теми, кого сюда посылали до него. Пробудь он в этом непонятном состоянии еще немного, и он бы просто пустил себе пулю в лоб, чтобы не мучиться. Похоже, все его предшественники так и делали. Черт, мерзкое место. Он бы предпочел Чернобыльскую Зону со всеми ее непонятками и опасностями. Она хоть и была конченной сукой, но против того, что она выставляла, можно было сражаться. Ножом, болтом, автоматом – без разницы. Это все имело физическую форму. А вот что делать с тем, что вскрыло мозг и почти залезло в душу? Если бы не Дима…
От пришедшего вдруг в голову предположения Влад остановился. Дима здесь, Дима в этом лагере, в котором еще вчера был сам Влад. Его привезли сюда специально. Для чего? Чтобы он поддерживал связь? Тогда… получается, что они знали, что его, Влада ждет?! Знали, предполагали такую возможность, потому и притащили сюда Димку – единственного человека в жизни Влада, который был способен не дать ему пустить пулю в лоб?! Знали и ничего ему не сказали, не предупредили даже?! И об их… отношениях они тоже были в курсе?!
- Суки! - Влад тихо зарычал, борясь с желанием включить рацию и сказать Жарову все, что он думает о нем и его методах. Он зло дернул воротник и пошел дальше, ругаясь себе под нос. Определенно, эта контора ему должна…
…Вход в шахту он нашел незадолго до рассвета. Поколебался немного, размышляя, не лучше ли дождаться утра, а потом, решив, что в шахте все равно будет темно, заменил батарейки фонаря, оставил спальник и рюкзак, предварительно вытащив из него самое необходимое, у входа в штольню и, осторожно ступая по сгнившим шпалам путей для вагонеток, направился внутрь.
Планшет с навигатором помер почти сразу. Нет, на самом деле с самим планшетом все было в порядке. А вот навигатор просто отключился. Влад попробовал его перезагрузить, но результат был тот же. Вернее, его вообще не было. Как и связи со спутником. Мило… Дорогая игрушка, которая ни к черту не годится, попав под землю. И зачем ему вообще ее выдали?
Матерясь про себя, Влад вытащил обычную бумажную карту. Ей спутники и сигналы связи не важны. Так что…
***
…Связь пропала. Разом и в принципе. Ни маячка, ни голосовой. Даже спутник упорно отнекивался, что Влад Соколовский вообще в природе существует. Дима, глотавший кофе уже пятый час, с трудом давил в себе панику, скатывающуюся мало помалу в полноценную истерику.
Впрочем, судя по всему, истерика была не только у него. С периодичностью в полчаса в зал заглядывал Жаров. Спрашивал как дела и снова уходил. Ничего. Снова ничего и опять ничего. Скорее, даже, ни черта. Именно так.
После хрен знает какой попытки вызвать Влада, умники сдулись. Мальчики в погонах тоже, а сам Димка, психанув, отправился искать Жарова. Нашел, впрочем, очень быстро. Полковник курил в уголке у окна. И судя по горке окурков и пепла в жестяной банке из-под «Пепси» курил давно.
- Он все еще не выходит на связь, - покачал головой Серов.
- Продолжайте попытки связаться с ним, - Жаров прикурил еще одну сигарету от уже почти дотлевшей и снова развернулся к окну.
- Я хотел просить разрешения идти в Зону, полковник, - решительно заявил Дима.
- Вы с ума сошли, майор, - устало выцедил вместе с клубом дыма Жаров. - А если он выйдет на связь, а вас здесь не будет? Я не собираюсь рисковать сейчас, когда еще ничего не известно. Последняя отметка, где срабатывал маячок - это спуск в шахту, а это значит, что Соколовский адекватен и выполняет задание. А что если он выйдет из шахты, ему снова потребуется ваша поддержка. И что я, по-вашему, буду делать, если вас не будет? Если вы направитесь в Зону, уже ВАМ потребуется его помощь. А он вне зоны покрытия спутниковой связи. Не вздумайте, майор. Я не хочу терять пусть даже призрачную надежду на выполнение этого задания, Дмитрий Амиризович. Так и знайте. И если мне придется вас приковать к креслу, я это сделаю, учтите.
Жаров отвернулся.
- Идите, майор. И я прошу вас, слушайте эфир.
- Это задание НАСТОЛЬКО важно? - мороз скользнул по спине.
- Вопрос уже даже не мировой безопасности, майор. Если Соколовский провалится, мы все можем пожалеть о том, что наши родители когда-то появились на свет.
…Сигнал появился спустя почти четыре часа. Маячок движения четко показывал, что его обладатель вышел из шахты, прошел несколько метров и остановился. «Умники», сначала сыпанувшие зубодробительными терминами, после недвусмысленного окрика Жарова засуетились, затрещали клавиатурами, и спустя почти полчаса на большом экране, на котором высвечивалась схема городка, появилось изображение. Нечеткое, то и дело куда-то пропадающее.
- И это все, что может этот чертов спутник?! – Жаров, кажется, было готов расстрелять недотеп прямо на месте. «Умники» сжались, но только развели руками.
- Там помехи. Чудо, что он вообще что-то показывает.
Полковник только скрипнул зубами:
- Увеличьте.
Изображение дернулось, приблизилось, размываясь еще больше. Но даже при таком качестве было видно, что со свернувшимся в клубок человеком почти у самого входа в шахту, далеко не все в порядке.
Жаров втянул воздух со свистом:
- Он это вынес… - Рядом со скрючившейся фигуркой лежал небольшой продолговатый ящик. Разглядеть его получше было сложно, но спорить и переспрашивать полковника никто не решился. А тот почти рычал, глядя на экран. – Он почти сделал это! Его надо вывести, просто вывести из города! - он повернулся к Диме: - Зовите его! Мне все равно, что вы будете делать и что говорить, хоть песни пойте, но вытащите его оттуда!
Дима и без его понуканий буквально прилип к креслу, обеими руками вцепившись в микрофон с наушниками. Достучаться бы. Достучаться до его мыслей, дозваться. Остальное - пофигу. Чтобы он сейчас здесь не наговорил - это останется здесь и дальше не уйдет.
- Пусть ваши «умники» уйдут и отключат прослушку. Умники и мальчики в погонах.
Жаров облил его бешеным взглядом, уже открыл, было, рот, но один из техников вдруг подскочил к нему и принялся что-то горячо говорить на ухо, стуча пальцем по стеклу своих часов. Полковник побледнел и кивнул всем на дверь.
- Вон. И, майор… У нас с вами шесть часов до того, как случится катастрофа и из жизни уйдут нескольких сот миллионов человек. Поэтому я надеюсь, что вы знаете, что делаете, - он дернул плечами и вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
Нет, не угроза Жарова заставила его замереть на миг. Всего на пол-удара сердца. Страх. За любимого человека. За, черт подери, ЛЮБИМОГО человека, которому он не может помочь почти что никак. Не может коснуться сейчас. Не может вытянуть на себе из этого проклятущего места.
- Влад, Владик, ты слышишь меня? Владик, это Дима. Влад... Сокол мой, слушай меня, хороший, слушай, я с тобой, я здесь. Я жду тебя. Слышишь? Я тебя жду, и без тебя я никуда. Я не могу без тебя. Ты мне очень, очень нужен. Иди ко мне, Владик. Влад... Мой Владик. Ты знаешь, что ты мой ангел? Да. Мой ангел. И я не собираюсь отдавать тебя Зоне. Ни одной бабе я тебя отдавать не собираюсь, так что вставай... Подъем, родной. Подъем, хватит валяться. Там холодно, а ты постоянно мерзнешь. Иди ко мне, я согрею тебя...
В ответ из динамика по-прежнему неслись помехи, но фигурка на экране ожила. Дернулась, сжалась еще сильнее, как от невыносимой боли, и Влад вскинул голову к небу. Бесстрастная камера спутника запечатлела почти синюшные искусанные губы и белое лицо, лоб которого был испещрен мелкими царапинками, словно Соколовского куда-то тащили лицом вниз. Пустой взгляд, мертвый. И голубые глаза стали почти серыми, выцвели. Он вряд ли понимал, что ему говорят. Но он слышал. И реагировал. Возможно, это было всего лишь игрой воображения, но в глубине черных расширенных зрачков можно было разглядеть отчаянно бившийся огонек страха и мольбы о помощи.
- Владик!.. - Дима сам не заметил, как ладонью коснулся монитора, будто пытаясь согреть его там, далеко. - Владик, родной, хороший... Владик, я люблю тебя, пожалуйста, вернись. Иди ко мне, Влад! Люблю тебя! Ты первый, ты единственный, кому я вообще об этом говорю. Знаешь, мне ведь, правда, никто кроме тебя не нужен... Если ты не выйдешь, я пойду к тебе. Я не хочу без тебя, Влад, без тебя все потеряет смысл... Влад!!
Искорка в глазах полыхнула, но пламя, даже если оно и было, никто бы не увидел. Соколовский опустил голову, вновь замирая. Долгие секунды, бесконечные… Но вот он вскинулся, передернул плечами и встал. Медленно, неуклюже. Словно марионетка, пытающаяся бороться со своим кукловодом, который дергает ее за ниточки. Шаг, еще один. И коробочка, которую он вынес, поползла следом за ним, привязанная к поясу веревкой. Словно Соколовский, не рассчитывая на то, что выйдет из шахты в твердой памяти и трезвом уме, продумал все заранее.
«Помоги мне»… Шепот, выдох? И был ли он на самом деле или это только шум помех?
Влад шел медленно, невыносимо медленно, останавливаясь после каждого шага и словно уговаривая себя сделать следующий.
Сердце в груди подпрыгнуло.
Дима говорил, говорил, захлебываясь словами, почти хрипел. Голос сел и почти не слушался, но он продолжал говорить, боясь, что если замолчит - эта ниточка, связывающая их, порвется, и ничто на этом свете не сможет вернуть Влада. Ничто и никогда. И потому - говорил, шептал, сипел, выдыхал едва слышно, шевеля пересохшими губами и, кажется, распухшим языком.
- Влад!!! Ты мне нужен. Ты мне очень нужен. Я люблю тебя. Ты единственный мой человек. И я не стану без тебя даже пытаться жить. Слышишь? Ты. Мой. Смысл. Иди ко мне. Я тебя жду. Я встречу тебя. Я помогу тебе, родной. Иди ко мне. Просто иди, не останавливайся.
…Влад остановился, когда у него уже почти сел голос, а до выхода из городка осталась всего пара километров. Пошатнулся и рухнул на свежевыпавший снег, закрывая уши руками. Сжался и тихо завыл. Тоскливо, обреченно. И стало ясно – он не услышит больше ничего.
Дверь ударилась о стенку спустя минуту. На пороге возник почти рычащий Жаров и, коротко рыкнув: «собирайтесь, вы едете с нами», исчез в коридоре. Шум, топот десятков ног… «Умники» просочились в помещение, проворно собирая свое оборудование.
- БЫСТРЕЕ, МАТЬ ВАШУ!!! – от окрика Жарова вздрогнуло здание.
Собираться? Да у него здесь даже верхней одежды нет. И, в сущности, плевать! Дима подхватился с места и рванул следом за испарившимися умниками. Вопли Жарова его интересовали очень мало.
Жаров перехватил его у самого выхода.
- Вы должны вынести объект. Ящик. Если Соколовский не сможет выйти. Это приказ, майор. Вы должны вынести ящик...
Нахер - это туда! Но этого Дима Жарову не сказал.
На улице уже ждал транспортник и джип, в который, собственно и прыгнул майор Серов без лишних проволочек. Машина рванула с места и последнее, что увидел Дима, был серый бетонный забор, да огромное пятиэтажное здание - строение больницы. Серое и унылое, как и корпус НИИ, который они с Владом видели в Зоне.
Ему всучили куртку. Ему сунули термос с горячим чаем. И он пил обжигающий напиток, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Только потряхивало прилично на раздолбанной дороге. Или это была только иллюзия дороги?
Сколько прошло? Минут пять? Час? Прежде чем джип, лихо развернувшись, затормозил. Покосившиеся столбы, местами провисшая «колючка». Кто-то что-то орет, кто-то всучил ему в руки навигатор. Вот она. Мигающая точка где-то в паре километров впереди. Они дальше не сунутся. Зато сунется он, майор Серов.
Сунется. И вернется. Потому что там Влад. Потому что там человек, которого он любит и которого ни за что не подарит Зоне.
Дима побежал, спотыкаясь на выбоинах, побежал что есть силы, игнорируя напрочь странное чувство, будто кто-то вскрыл его череп и теперь ускоренными темпами ковыряется в мозгах, силясь отыскать нечто.
«На хер, мразь!!! Пошла на хер!!!»
Он никогда в жизни так быстро не бегал. Никогда. Даже когда нормативы после курса подготовки сдавал. Он пролетел оставшееся расстояние и буквально скатился с какого-то небольшого пригорочка, рухнул на колени, пропахав снег, рядом с замершим в неподвижности Владом. Сгреб его в охапку и зарычал, напрягая горло:
- Вставай, Сокол, мать твою!.. Вставай... Я здесь, идем же!.. Влад... не сдавайся, я с тобой!..
Но тот словно и не слышал его, безвольной куклой мотаясь в его руках. Капюшон слетел с головы, и редкие снежинки оседали на светлой шевелюре. Ни холодный, ни горячий. Просто… пустой. Он смотрел и смотрел за плечо трясущего его майора, словно там было что-то интересное. А потом просто закрыл глаза и обмяк, утыкаясь лбом в его плечо. Содрогнулся, словно в плаче, и руки потянулись к веревке на поясе. Скрюченные, кажущиеся деревянными пальцы дернули узел раз, другой, силясь развязать.
- Нет! - рявкнул Дима. - Ты идешь со мной! Я не оставлю тебя здесь, слышишь? - Он на короткий миг заключил лицо Влада в ладони и с яростью прижался к его губам губами.
Рывком поднявшись на ноги, он наклонился, силой заставив Соколовского обнять себя за шею и, обхватив того за талию, поднялся. Влад был тяжелый. Ослабевшее тело всем своим весом повисло на нем.
- Ты идешь со мной. Иначе мы сдохнем здесь с тобой вдвоем, и плевать будет на эту страну, и на этот мир тоже плевать... ты дойдешь, слышишь? Ты дойдешь, потому что я с тобой... Я не хочу больше быть героем... я хочу быть эгоистом... потому что я люблю тебя, Соколовский...
…ЭТО накрыло внезапно, как приливная волна, буквально сшибая с ног.
Зачем? Для кого? Для чего? Зачем это все? Когда никто не ждет, когда никому в этом гребанном мире не нужен? Останься... останься здесь... Вот он, все, что тебе нужно, он уже здесь, и он уже остался... он уже мой...
Кто? Чей? Почему?..
Дима застонал, теряясь в нахлынувшем холоде. Он сковывал похуже мороза. ЭТОТ холод, в отличие от мороза, исходил изнутри.
- Нет... - что-то ускользало. Что-то очень важное. Очень тяжелое и очень важное. Дима до боли стиснул пальцы и буквально пополз вперед. Пополз? Или все-таки шагнул. Тварь дрожащая? На что ты имеешь право? Бляяяядь...
Нет, ОН просил никогда не говорить так о себе. Не блядь. Просто привык спасать. Любой ценой спасать. Значит и в этот раз надо спасти. Надо постараться и дойти. Зачем?..
Влад вздрогнул, вскинулся. Помотал головой, пытаясь стряхнуть с себя вязкий туман пустоты. Взгляд, чуть более осмысленный, чем пять минут назад, скользнул вокруг и застыл на скорчившейся на земле фигурке. Долгие секунды, минуты… Мучительное узнавание, сердце рвется из груди.
- Ди… ма… - с губ сорвалось само. Влад, повинуясь какому-то инстинктивному непреодолимому желанию, склонился, касаясь ладонью замерзшей щеки. – Ди… ма…
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |