38 страница

Чувствуя себя ужасно глупо, она поднесла руки к лицу и попыталась поймать слезы, как только могла, вытирая их одеялом.

Она плакала часами.

В одиночестве.

Глава 66

Следующим утром, примерно в пятнадцати милях к югу от Колдвелла, Лэш заехал на грунтовую дорогу и выключил фары седана. Используя луну в качестве ориентира, он медленно пробирался по ухабистой дороге сквозь грязное кукурузное поле.

– Доставайте оружие, – приказал он.

Мистер Д, на пассажирском сидении, достал свой сороковой, а пара убийц, на заднем, взвели дробовики, которые Лэш дал им, прежде чем выехать из города.

Через сто ярдов, Лэш надавил на тормоза и провел рукой в перчатке по кожаному рулю. Хорошо, что выходя из огромного черного Мерседеса, выглядишь бизнесменом, а не драг-дилером. К тому же, на заднем сидении можно пристроить охрану.

– Сделаем это.

Они синхронно открыли замки и распахнули двери, встречая на заснеженной земле другой здоровенный Мерседес.

Maroon AMG. Неплохо.

И Лэш не один принес оружейные фенечки на встречу. Когда все двери AMG открылись, появились три парня с сороковыми, и еще один, с виду безоружный.

В то время как седаны предполагали цивилизованность, или хотя бы ее наличие, все мужчины в них представляли темную сторону наркобизнеса… и ни хрена ни причем тут калькуляторы, оффшорные счета и отмывание денег.

Лэш подошел к мужчине без оружия, обе руки которого пребывали вне карманов его пальто от Джосефа Эббода[200]. Сделав шаг вперед, он проник в разум североамериканского импортера. Эта шишка, по словам дилера, которого они пытали ради забавы и выгоды, продавала Ривенджу товар.

– Ты хотел встретиться со мной? – сказал с акцентом парень.

Лэш положил руку на карман нагрудного кармана и улыбнулся.

– Ты не Рикардо Бенлуи. – Он посмотрел на другой Мерседес. – И мне не нравится, что ты и твой босс дурачите меня. Скажи ублюдку, чтобы вылезал из машины сейчас же, иначе я ухожу… и, значит, он не будет работать с парнем, собирающимся вести дела на рынке Колдвелла, которым раньше заправлял Преподобный.

Казалось, человек пришел в секундное замешательство; потом он оглянулся на троих товарищей за своей спиной. Спустя минуту, его глаза, наконец, переместились к Мерседесу, и он аккуратно кивнул головой.

Последовала заминка, потом дверь пассажирского сиденья открылась, и из нее вышел маленький старичок. Он был одет с иголочки, черное пальто идеально сидело на щуплых плечах, начищенные до блеска туфли с хрустом оставляли следы на снегу.

Он подошел к ним с полным спокойствием, будто был на тысячу процентов уверен, что его мужчины справятся со всем, что бы ни произошло.

– Ты поймешь мою осторожность, – сказал Бенлуи с акцентом, отчасти – французским, отчасти – латиноамериканским. – Подходящее время ее соблюдать.

Лэш убрал руку от куртки, оставляя оружие на месте.

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Ты так уверен в этом?

– Я положил конец конкуренции, поэтому так уверен.

Старик окинул Лэша оценивающим взглядом, и Лэш знал, что тот увидит только силу.

Решив не тратить время впустую, Лэш выложил карты на стол.

– Я хочу продавать то, чем торговал Преподобный, и в тех же объемах. И я хочу делать это сейчас. У меня достаточно людей, и территория принадлежит мне. Не хватает лишь хорошего, надежного поставщика порошка, поэтому я хотел с тобой встретиться. На самом деле, все просто. Я занимаю место Преподобного, и, так как ты работал с ним, я тоже хочу работать с тобой.

Старик улыбнулся.

– Нет ничего простого. Но, с другой стороны, ты молод, и познаешь это на собственной шкуре, если проживешь достаточно долго.

– Я планирую долго жить. Поверь на слово.

– Я не собираюсь никому доверять, даже своей семье. И, боюсь, я не знаю, о чем ты тут говоришь. Я поставщик предметов искусства из Колумбии, и понятия не имею, где ты достал мое имя, и почему связал мою деятельность с чем-то незаконным. – Старик слегка поклонился. – Желаю хорошего вечера, и надеюсь, что ты найдешь легальные способы реализации своих, без сомнений, многочисленных талантов.

Лэш нахмурился, когда Бенлуи повернулся к AMG, оставляя своих людей позади.

Что за хрень? Хотя, если его уход завершится свинцовым дождем…

Лэш потянулся к пушке, настроившись на перестрелку… но нет. Мужчина, пытавшийся выдать себя за Бенлуи, шагнул вперед, протягивая руку.

– Приятно было познакомиться.

Опустив взгляд, Лэш заметил что-то в ладони парня. Карточка.

Лэш встряхнул протянутую руку, забирая предложенное, а потом вернулся к собственному Мерседесу. Сев за руль, он принялся наблюдать, как AMG неспешно тронулся в путь, его выхлопная труба дымила на холоде.

Он посмотрел на карточку. Там был номер.

– Ну че там, сэр? – спросил Мистер Д.

– Думаю, мы в деле. – Он достал телефон и набрал номер, затем выжал сцепление и направился в противоположном команде Бенлуи направлении.

Бенлуи ответил на звонок.

– Намного удобней разговаривать в теплой машине, не правда ли?

Лэш рассмеялся.

– Да.

– Вот что я могу предложить тебе. Четверть поставки, которую я ежемесячно продавал Преподобному. Если ты сможешь безопасно реализовать ее на улицах, то мы рассмотрим возможность увеличения объемов. Мы сошлись во мнении?

Удовольствие – работать с профессионалом, подумал Лэш.

– Да.

Обсудив финансовую сторону и способы доставки, они закончили разговор.

– Все в ажуре, – сказал он довольно.

Когда в салоне раздались похлопывания по спинам, Лэш, будучи полным застранцем, позволил себе ухмыльнутся. Наладить связи с лабораториями будет сложнее, чем он ожидал… несмотря на то, что дела шли в гору, ему нужен был крупный, надежный поставщик, и Бенлуи станет ключом к его плану. С зеленью, которую даст их сотрудничество, он сможет набирать рекрутов, покупать современное оружие, недвижимость, вычислить Братьев. В настоящее время, с момента его появления, Общество топталось на месте, но эти времена подошли к концу, благодаря старичку с акцентом.

Вернувшись в Колдвелл, Лэш высадил Мистера Д и других лессеров у разваливающейся фермы, а сам направился в городской особняк. Припарковавшись в гараже, он отвлекся от вероятного развития событий, осознавая, насколько подавленным себя чувствовал. Деньги имели значение. Они позволяли делать, что хочешь, и покупать, что нужно.

Они – порошок в аккуратных мешочках и уличный передел власти.

Ему нужна зелень, чтобы быть тем, кем он являлся.

Войдя в дом через кухню, Лэш мгновение наслаждался произошедшими улучшениями. Больше никаких пустых столов и шкафов. Появились кофе-машины, тарелки и стаканы, и куплены они были не в Таргете[201]. Холодильник ломился от деликатесов, погреба были наполнены добротными винами, а бар – алкоголем высшего качества.

Он вошел в столовую, все еще пустую, и поднялся по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз и расстегивая по пути одежду. С каждым шагом член становился все тверже. Принцесса ждала его наверху. Ждала его готовая. Выкупанная, смазанная маслами и парфюмом, благодаря двум его прислужникам, приготовленная для его использования в качестве секс рабыни, каковой она и была.

Черт, он был рад, что лессеры были импотентами; в ином случае Общество Лессенинг охватила бы массовая кастрация.

Добравшись до первого пролета, он расстегнул рубашку, обнажая царапины от ногтей. Это дело рук его любовницы, и Лэш улыбнулся, готовясь добавить еще к коллекции. Держа ее две недели на полной привязи, он начал освобождать по одной ее руке и ноге за сеанс. Чем больше они сражались, тем лучше.

Боже, она была горячей штучкой…

Он застыл на вершине лестницы, замер, как вкопанный, от запаха, доносящегося из коридора. О… Боже, сладость была столь насыщенной, будто разбили сотни флаконов с духами.

Лэш кинулся к двери в спальню. Если что-то произошло с…

Резня шокировала своим видом, черная кровь пропитала новый ковер и свеженаклеенные обои. Два лессера, охранявшие женщину, лежали на полу в противоположной от кровати с балдахином части комнаты, у каждого было по ножу в правой руке. У обоих – множественные раны на шеях, они резали себя снова и снова, пока не потеряли столько крови, что лишились способности двигаться.

Глаза метнулись к кровати. Атласные простыни были смяты, четыре цепи, данные королем симпатов, чтобы удерживать ее, болтались на столбиках.

Лэш повернулся к своим людям. Убийцы не умрут, если не пронзить их грудь нержавеющей сталью, поэтому оба были выведены из строя, но все еще живы.

– Что, черт возьми, здесь произошло?

Два рта шевелились, но Лэш не мог ничего разобрать… ублюдкам не хватало воздуха для гортаней, и все из-за того, что кислород утекал сквозь дыры, которые они наделали в своих телах.

Слабоумные придурки…

О, черт, нет. Нет, она не сделала этого.

Лэш подошел к смятым простыням и нашел в них ошейник старого, давно почившего ротвейлера. Он надел его на шею принцессы, отмечая как свою, не снимая ошейник, даже когда брал ее вену во время секса.

Она разрезала его спереди, вместо того, чтобы просто расстегнуть. Испортила его.

Лэш бросил ошейник на кровать, застегнул рубашку, заправил шелковые края в брюки. Из антикварного комода Шератон[202], купленного им три дня назад, он достал пистолет и длинный нож, в дополнение к тому оружию, что взял на встречу с Бенлуи.

Принцесса пойдет лишь в одно место.

Туда он и направится, и приведет сучку назад.

***

С Джорджем, указывающим дорогу, Роф вышел из кабинета в десять часов вечера и спустился по лестнице с уверенностью, поразившей его. Дело в том, что он начал доверять собаке и предугадывать сигналы, которые пес подавал ему через рукоятку, присоединенную к поводку: каждый раз, когда они подходили к вершине лестницы, Джордж останавливался, позволяя Рофу найти первую ступеньку. Когда они достигали основания лестницы, собака снова останавливалась, давая Рофу знать, что они оказались в фойе. А потом пес ждал, пока хозяин объявит направление движения.

Это… была на самом деле хорошая система.

Пока они с Джорджем спускались, Братья собрались внизу, проверяя оружие и разговаривая. Вишес, в гуще группы, курил турецкий табак, Бутч ругался себе под нос, а Рейдж разворачивал чупа-чупс. С ними были две женщины, и Роф узнал их по аромату. Медсестра нервничала, но не истерила, а Хекс рвалась в бой.

Ступив на мозаичный пол, Роф с силой сжал ручку в ладони, мускулы предплечий напряглись. Дерьмо, он и Джордж не при делах. И это отстой.

Ирония, не правда ли? Не так давно он огорчался, оставляя Тора в особняке, словно собаку. Какая смена ролей. Сейчас именно Брат отправляется в ночь… а сам Роф остается в стороне.

Резкий свист Тора заставил всех замолкнуть.

– Ви и Бутч, я хочу, чтобы вы с Хекс и Зи были в одной команде. Рейдж, Фьюри и я – в команде номер два, мы будем прикрывать вашу четверку. Согласно сообщению, полученному от Куина, он, Блэй и Джон материализовались на севере и заняли позицию в двух милях от входа в колонию. Мы готовы отправляться…

– Как насчет меня? – спросила Элена.

Голос Тора был мягким.

– Ты останешься с парнями в Хаммере…

– Черта с два. Вам понадобится медик.

– И это Вишес. Поэтому он идет в первых рядах.

– Вместе со мной. Я могу найти Ривенджа… он питался от…

Роф почти подпрыгнул, когда раздался голос Бэллы:

– Разрешите ей пойти с остальными. – Последовало краткое, бездыханное молчание со стороны всех, когда сестра Ривенджа резко заговорила. – Я хочу, чтобы она пошла.

– Спасибо, – сказала Элена слабым голосом, будто слова Бэллы все решили.

– Ты его женщина, – прошептала Бэлла. – Ведь так?

– Да.

– Он думал о тебе в нашу последнюю встречу. Его чувства к тебе были ясны, как день. – Голос Бэллы набирал силу. – Она должна пойти. Даже если вам удастся найти его, он будет жить только ради нее.

Роф, который был не в восторге от затеи взять медсестру в команду, открыл рот, чтобы забраковать предложение… но потом мысленно вернулся на год или два назад, вспоминая время, когда его ранили в живот, а Бэт была рядом с ним. Он выжил только из-за нее. Ее голос, прикосновения, сила их связи помогли ему выкарабкаться.

Одному Богу известно, что симпаты делали с Ривом в той колонии. Если он все еще дышал, была велика вероятность, что он висел на волоске.

– Она должна пойти, – сказал Роф. – Возможно, лишь это поможет ему выбраться живым.

Тор прокашлялся.

– Не думаю…

– Это приказ.

Последовала долгое, явно неодобрительное молчание. Которое было прервано лишь тогда, когда Роф поднял правую руку, сверкнув огромным черным бриллиантом, который носили все короли расы.

– Окей. Хорошо. – Тор прокашлялся. – Зи, я хочу, чтобы ты охранял ее.

– Будет сделано.

– Прошу… – хрипло сказала Бэлла. – Верните моего брата. Верните его домой.

Последовало секундная тишина.

Потом Элена дала клятву:

– Вернем. Так или иначе.

Пояснять не было нужды. Женщина имела в виду «живым или мертвым», и все, включая сестру Ривенджа, поняли это.

Роф сказал кое-что на Древнем Языке, слова, которые он мог когда-то слышать от своего отца, сказанные Братству. Но тон его голоса был иным. А вот его отец спокойно остался бы дома, восседая на троне.

Это снедало Рофа живьем.

Попрощавшись, Братья и женщины вышли, создавая хор из топота ботинок по мозаичному полу.

Дверь в вестибюль закрылась.

Бэт взяла его за свободную руку.

– Как ты?

Судя по напряжению в ее голосе, она точно знала, каково ему было, но Роф не стал скупиться на ответ. Она переживала за него, как беспокоился бы он на ее месте, и порой, единственное, что можно было сделать – это спросить.

– Лучше. – Он прижал Бэт к себе, и когда ее тело устроилось рядом с ним, Джордж поднял голову, выпрашивая ласку.

Даже с ними двумя, Роф чувствовал себя одиноким.

Ему казалось, что, стоя в огромном цветастом фойе, и поражаясь, что не может больше видеть, он очутился именно там, где меньше всего хотел оказаться: он выходил на улицы сражаться не просто из-за войны и ради расы. Но также ради себя. Он хотел быть кем-то большим, чем аристократической канцелярской крысой.

Но в итоге, судьба вознамерилась любым способом запихнуть его в тесные рамки трона.

Он сжал ладонь Бэт, потом отпустил ее и дал Джорджу команду идти вперед. Когда они дошли до вестибюля, пришлось миновать несколько дверей, чтобы выбраться на свободу.

Оказавшись во внутреннем дворике, Роф встал на холоде, ветер развевал его волосы. Сделав вдох, он учуял снег, но не ощутил ничего на своих щеках. По всей видимости, простое обещание бури.

Джордж уселся рядом, пока Роф изучал небо, которое не мог видеть. Если собирается пойти снег, то небо уже затянули облака? Или же до сих пор видны звезды? В какой фазе пребывала луна?

Тоска в груди заставила его напрячь мертвые глаза в попытке узреть формы и очертания мира. Раньше срабатывало… появлялись головные боли, но уловка все равно срабатывала.

Сейчас же результатом стала лишь мигрень.

Бэт сказала позади него:

– Хочешь, чтобы я принесла пальто?

Он улыбнулся и оглянулся через плечо, представляя ее, стоящей в дверях особняка, свет позади нее обрамлял ее силуэт.

– Знаешь, – сказал Роф, – поэтому я так сильно тебя люблю.

Ее тон был трагически теплым.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не просишь меня зайти внутрь, потому что на улице холодно. Ты просто хочешь облегчить мне пребывание там, где я хочу находиться. – Он обратил к ней лицо. – Честно говоря, я спрашиваю себя, какого черта ты остаешься со мной? После всего дерьма… – Он жестом указал на фасад особняка. – Постоянные вмешательства Братства, сражения, правление. Я – придурок, утаивающий от тебя важные факты. – Он коротко коснулся оправы очков. – Слепота… клянусь, ты станешь святой.

Когда Бэт подошла ближе, ее аромат цветущих ночью роз, стал еще сильнее, даже, несмотря на порывистый ветер.

– Все не так.

Она коснулась его щек, но когда Роф склонился для поцелуя, остановила его. Удерживая лицо Рофа неподвижным, Бэт сняла с него очки и свободной рукой в ласке провела по его бровям.

– Я остаюсь с тобой потому, что, несмотря на наличие или отсутствие у тебя зрения, я вижу будущее в твоих глазах. – Его ресницы затрепетали, когда Бэт нежно провела по переносице. – Мое. Братства. Расы… у тебя невероятно красивые глаза. И сейчас я считаю тебя еще более храбрым, чем раньше. Не обязательно сражаться в рукопашной, чтобы показать свою храбрость. Или чтобы быть королем, в котором нуждаются твои люди. Или моим хеллреном. – Она положила ладонь в центр его широкой груди. – Этим ты живешь и правишь. Своим сердцем… здесь.

Роф моргнул.

Забавно, преобразования не всегда ожидаемы и происходят по плану. Да, конечно, изменение превращает тебя в мужчину. Осуществив брачную церемонию, ты становишься частью целого, ты уже не сам по себе. А рождения и смерти вокруг заставляют тебя взглянуть на мир иначе.

Но время от времени, как снег на голову, кто-то приходит в уютное местечко, где ты проводишь личное время, и меняет тебя. Будь на то удача, это будет твоя пара… и преображение напомнит тебе снова, что рядом с тобой абсолютно, стопроцентно правильный человек: то, что он говорит, трогает тебя не потому, кем этот человек тебе приходится, а из-за сути, которую он хочет донести.

Пэйн, давшая ему по морде, разбудила его.

Джордж вернул независимость.

Но именно Бэт – протянула ему корону.

Дело в том, что раз она смогла достучаться до него в таком настроении, она доказала, что это в принципе возможно. Ты можешь сказать то, что другим нужно услышать в подходящий момент. Сердце – вот ответ. Бэт доказала свою точку зрения.

Он взошел на престол, и даже кое-что сделал, будучи королем. Но в своей душе, он чувствовал себя воином, привязанным к канцелярской работе. От накопившегося возмущения он стал дергаться, и, даже не осознавая этого, каждую ночь смотрел на выход.

Ни зрения. Ни выхода.

И что, если, в конце концов, это было… нормально? Что, если придурки из Холлмарка были правы? Когда закрывается одна дверь, открывается другая. Что, если нужно было потерять зрение, чтобы… стать истинным королем своей расы?

А не просто сыном, отвечающим по обязательствам своего отца.

И если верно утверждение, что потеря зрения улучшает другие органы чувств, может, изменилось именно и его сердце? И что, если верно…

– Будущее, – прошептала Бэт, – в твоих глазах.

Роф с силой прижал шеллан к себе, впитывая ее всем своим телом. Пока они стояли вместе, объединившиеся против зимнего ветра, тьму в его теле разогнало теплое сияние.

Любовь Бэт была лучом в его темноте. Ощущать ее – рай, который не обязательно видеть для постижения. И если она так сильно верила в него, то она была его храбростью и целью.

– Спасибо за то, что остаешься со мной, – хрипло сказал он в ее длинные волосы.

– Для меня нет другого места. – Она положила голову на его грудь. – Ты мой мужчина.

Глава 67

Материализовавшись на севере вместе с Братьями, Элена не могла выбросить Бэллу из головы. Женщина казалась до странного бесцветной, стоя в огромном величественном фойе, в окружении мужчин, обвешанных оружием. Взгляд был безжизненным, бледные щеки впали, будто сила ее воли подвергалась серьезным испытаниям.

Но она хотела, чтобы ее брат вернулся.

Природа лжи была таковой, что ее действующие компоненты всегда были одинаковыми: объективная правда извращалась, укрывалась или полностью переписывалась с намерением ввести в заблуждение. Непонятны были мотивы, кроющиеся за искажением фактов, и Элена вспомнила, что сделала, украв те таблетки для Ривенджа. Ее намерения были благими, и хотя это не представило поступок правильным и в подобающем свете, не позволило избежать последствий, по крайней мере, в своем сердце она была чиста. То же самое с решениями Ривенджа. Они не были правильными и подобающими, но он защищал Элену, свою сестру и других людей своей жизни, судя по тому, что гласило Древнее Право, и насколько разрушительной была принцесса.

Поэтому Элена решила простить Ривенджа… и она надеялась, что его сестра поступит также.

Конечно, это прощение не означало, что Элена собирается остаться с мужчиной… заявление, что Рив – ее хеллрен, нужно было, чтобы отправиться в колонию; оно не соответствовало реальности. Кроме того, кто знал, вернутся ли они в Колдвелл живыми и невредимыми?

Этой ночью они могли понести потери.

Элена и Братья появились в укрытии густого соснового леса, в безопасном месте, выбранном Хекс, когда она изучала местность. Впереди, как и описала женщина, располагался колоритный, белый фермерский домик с надписью «ДАОССКИЙ МОНАШЕСКИЙ ОРДЕН, уч. 1982».

Судя по виду, было сложно поверить, что внутри, за чистыми дощатыми стенами, происходит нечто большее, чем шитье лоскутных одеял. Еще труднее представить, что это очаровательное место являлось входом в колонию симпатов. Но было в нем что-то ненормальное, будто силовое поле страха окружало все это «добро-пожаловать».

Оглянувшись, она почувствовала близость Рива, и перед тем как заговорила Хекс, Элена сосредоточилась на сарае примерно в ста ярдах от фермерского домика. Да… он был там.

– Войдем через сарай, – тихо сказала Хекс, указывая на строение, приковавшее взгляд Элены. – Это единственный вход в лабиринт. Как я сказала прошлой ночью, они будут знать, что мы там, поэтому, когда столкнемся с ними нос к носу, наша лучшая возможность – представить все в дипломатическом свете… мы просто забираем то, что принадлежит нам, и не хотим кровопролития. Они поймут и примут наш мотив… прежде чем нападут…

Холодный ветер принес сладкое зловоние.

Когда все повернули головы, Элена нахмурилась, увидев мужчину, появившегося из ниоткуда на лужайке перед домом. Его светлые волосы были зачесаны назад, поступь была самим гневом в движении, мощное тело напрягалось, будто в ожидании боя.

– Что за хрень, – выдохнул Ви. – Я смотрю на Лэша?

– Очевидно, – ответил Бутч.

Хекс вмешалась:

– Вы не знали?

Все Братья уставились на нее, когда Ви прошипел:

– Что он жив и стал лессером? Нет, огромное нет. А ты почему не удивлена?

– Я видела его пару недель назад. Решила, что Братству известно.

– Иди в пень…

– Скорее ты…

– Прекратите базар, – прошипел Зи. – Оба.

Все вновь обратили внимание на мужчину, который уже запрыгнул на крыльцо и стучал в дверь.

– Я звоню остальным, – прошептал Ви. – Следует нейтрализовать присутствие лессеров, прежде чем мы войдем.

– Или можно создать диверсию, которая сыграет нам на руку, – сказала Хекс ехидно.

– Или можно позвать подмогу и не быть идиотами, – рявкнул Ви.

– Для тебя в самый раз.

– Пошла на хр…

Зи пихнул телефон в руку Ви, обтянутую перчаткой.

– Звони. – Потом обратился к Хекс: – Перестань выводить его из себя.

Пока Ви говорил по телефону, а Хекс молчала, воины доставили кинжалы и пистолеты, а мгновение спустя появились остальные.

Хекс подошла к Брату Торменту.

– Слушай, я действительно думаю, что мы должны разделиться. Вы позаботитесь о Лэше, я отправлюсь за Ривом. Хаос сражения привлечет внимание колонии. Лучше так.

Наступила пауза, пока все смотрели на Тора.

– Я согласен, – ответил он. – Но ты не пойдешь одна. С тобой пойдут Ви и Зейдист, а также Элена.

Последовали коллективные кивки и… черт возьми, они двинулись по снегу вперед.

Когда Элена устремилась к сараю, под врученными ей ботинками хрустел снег, на ладонях под перчатками выступил пот, а рюкзак, полный медицинских принадлежностей, впился в плечи. Она не была вооружена, согласившись с тем, что не стоит давать ей оружие без хорошей на то причины. Логично. Никто бы не оценил дилетанта в неотложке; так что не было причин усложнять ситуацию, претворяясь, что являешься таким же мастером курка, как Хекс и Братья.

Сарай был внушительным, с парой хорошо смазанных передних дверей. Однако Хекс направилась не к очевидному входу, уводя их в сторону, к низкой двери.

Прямо перед тем, как они зашли в огромное, пустое помещение, Элена оглянулась через плечо.

Светловолосый мужчина был окружен Братьями. Парень был спокоен и собран, будто на коктейльной вечеринке, и, по мнению Элены, его самодовольная улыбка предполагала большие неприятности: противостоя стене мускулов, так мог выглядеть лишь кто-то с огромным количеством оружия.

– Быстрее, – поторопила ее Хекс.

Элена нырнула внутрь и поежилась, несмотря на то, что покинула ветреное поле. Черт… это все неправильно. Как и в случае с фермерским домиком, было здесь что-то неправильное: ни сена, ни продуктов, ни упряжи. Не было также лошадей в стойлах. Ничего.

Потребность убежать душила ее, и Элена вцепилась в воротник парки.

Зейдист положил ладонь на ее плечо.

– Это симпатский эквивалент мис. Просто дыши. Сам воздух пропитан иллюзией, но твои чувства нереальны.

Она сглотнула ком и посмотрела на лицо со шрамом, обретая силу в его спокойствии.

– Окей. Окей… я в порядке.

– Хорошая девочка.

– Здесь. – Сказала Хекс, подойдя к стойлу и открыв вторую половину двери.

Пол внутри был бетонным и отмечен странным геометрическим узором.

– Сезам откройся. – Хекс наклонилась и подняла то, что оказалось каменной плитой, Братья подались вперед, чтобы помочь ей с весом.

Появившаяся лестница была освещена красным светом.

– Такое ощущение, будто я в каком-то порнофильме, – пробормотал Ви, осторожно спускаясь по ступенькам.

– Ну, тогда понадобилось бы больше черных свечей для тебя, – парировал Зи.

У нижнего пролета они оглянулись по сторонам коридора, вырезанного из камня, видя лишь бесконечные ряды… черных свечей с ярко-красным пламенем.

– Беру свои слова обратно, – сказал Зи, окидывая светопредставление взглядом.

– Когда услышим дерьмо в духе «детка-о-даааа», – вмешался Ви, – могу я называть тебя Мега-Зи?

– Нет, если дорога жизнь.

Элена повернула направо, ее переполняло чувство крайней необходимости.

– Он там. Я чувствую его.

Не подождав остальных, она перешла на бег.

***

Из всех чудес, сотворенных на планете, из всех «ОМБ, ты жив!» или «Слава тебе, Дева-Летописеца, он исцелился!», восстание из мертвых, на которое сейчас смотрел Джон, было из разряда сущей дури.

Лэш стоял перед белым колониальным домом в стиле Марты Стюарт[203]. Одетый в модные шмотки; парень выглядел не просто живым, а довольным собой как никогда, и казалось, будто прошел через турбокомпрессор: он пах как лессер, но, стоя на крыльце, взирал на всех, будто был самим Омегой… зло во плоти, не впечатленное никакими проявлениями силы смертных.

– Хэй, малыш Джон, – протянул Лэш. – Не могу выразить словами, как приятно видеть твою бабскую рожу снова. Приятней только мое перерождение.

Господи… Иисусе. Почему Вэлси не могли одарить таким подарком? Но нет… для Воскрешения Лазаря выбрали истеричного подхалима.

Ирония крылась в том, что Джон молился об этом. Черт, сразу после того как Куин вскрыл горло парня, Джон молился, чтобы каким-нибудь образом Лэш пережил огромную кровопотерю. Джон помнил, как рухнул на мокрую плитку, в душевой учебного центра, и пытался заткнуть рану футболкой. Он молил Бога, Деву-Летописецу, кого угодно, чтобы они все исправили.

Однако он просил совсем не превращения Лэша в вампирский эквивалент Антихриста.

Когда снег посыпал с облачного неба, Рейдж и Лэш обменялись какими-то фразами, однако гудение в голове Джона заглушило все слова.

Четко он услышал лишь голос Куина за своей спиной:

– Ну, взглянем на это иначе. По крайней мере, мы можем убить его снова.

А потом мир взорвался. В прямом смысле.

Прямо из ниоткуда, в ладони Лэша сформировался огненный сгусток, который и полетел в сторону Джона и Братьев, словно метафизический шар для боулинга прямиком из ада. Полный страйк: достигнув цели, он сбил мужчин с ног.

Лежа на спине, Джон пытался восстановить дыхание, пока снежные хлопья мягко падали ему на лицо. Следующий снаряд должен быть на подходе. Просто обязан.

Либо это, либо что-то похлеще.

Пронесшийся по ландшафту рев исходил откуда-то рядом с ним, и поначалу Джон предположил, что Лэш превратился в нечто с пятью головами, что и слопает их живьем.

Хотя… хорошо, это был зверь, но когда сверкнули фиолетовые чешуйки, и хвост с шипами вспорол воздух, Джон почувствовал облегчение. Этот Годзилла принадлежал им, а не Омеге: альтер эго Рейджа вышло в свет, и огромный дракон был знатно взбешен.

Даже Лэш казался удивленным.

Мощно вдохнув ночной воздух, дракон вытянул шею вперед и выпустил поток пламени, столь сильный, что кожа на лице Джона натянулась как стреч-пленка … а ведь он находился вне досягаемости огня.

Дата добавления: 2015-11-04