| I walked with intrepidity five or six times before the
| Пять или шесть раз я бесстрашно подходил к
|
| very head of the cat, and came within half a yard of
| самой морде кошки на расстояние полуярда, и
|
| her; whereupon she drew herself back, as if she were
| она пятилась назад, словно была больше испугана,
|
| more afraid of me: I had less apprehension
| чем я. Во время того же обеда, как это
|
| concerning the dogs, whereof three or four came into
| обыкновенно бывает в деревенских домах, в
|
| the room, as it is usual in farmers' houses; one of
| комнату вбежали три или четыре собаки, но они
|
| which was a mastiff, equal in bulk to four elephants,
| меньше испугали меня. Одна из них была
|
| and another a greyhound, somewhat taller than the
| мастиф, величиною в четыре слона, другая -
|
| mastiff, but not so large.
| борзая, выше мастифа, но тоньше его.
|
|
When dinner was almost done, the nurse came in with
|
В самом конце обеда вошла кормилица с
|
| a child of a year old in her arms, who immediately
| годовалым ребенком на руках, который
|
| spied me, and began a squall that you might have
| немедленно заметил меня и, согласно
|
| heard from London-Bridge to Chelsea, after the usual
| ораторскому искусству детей, поднял такой
|
| oratory of infants, to get me for a plaything.
| вопль, что его, наверное, услышали бы с Лондонского моста, если бы он находился в Челси: он принял меня за игрушку.
|
|
The mother, out of pure indulgence, took me up, and
|
Хозяйка, руководясь чувством материнской
|
| put me towards the child, who presently seized me by
| нежности, взяла меня и поставила перед
|
| the middle, and got my head into his mouth, where I
| ребенком, и тот тотчас же схватил меня за
|
| roared so loud that the urchin was frighted, and let me
| талию и засунул к себе в рот мою голову, где я
|
| drop, and I should infallibly have broke my neck, if
| завопил таким благим матом, что ребенок в
|
| the mother had not held her apron under me.
| испуге выронил меня и я непременно сломал бы себе шею, если бы мать не подставила свой передник.
|
|
The nurse, to quiet her babe, made use of a rattle
|
Чтобы успокоить младенца, кормилица стала
|
| which was a kind of hollow vessel filled with great
| забавлять его погремушкой, которая имела вид
|
| stones, and fastened by a cable to the child's waist:
| пустого сосуда, наполненного камнями, и была
|
| but all in vain; so that she was forced to apply the last
| привязана канатом к поясу ребенка. Но все
|
| remedy by giving it suck.
| было напрасно, так что оставалось последнее средство унять его - дать ему грудь.
|
|
I must confess no object ever disgusted me so much
|
Должен признаться, что никогда в жизни не
|
| as the sight of her monstrous breast, which I cannot
| испытывал я такого отвращения, как при виде
|
| tell what to compare with, so as to give the curious
| этой чудовищной груди, и нет предмета, с
|
| reader an idea of its bulk, shape, and colour.
| которым бы я мог сравнить ее, чтобы дать любопытному читателю слабое представление об ее величине, форме и цвете.
|
|
It stood prominent six feet, and could not be less than
|
Она образовывала выпуклость вышиною в
|
| sixteen in circumference.
| шесть футов, а по окружности была не меньше шестнадцати футов.
|
|
The nipple was about half the bigness of my head,
|
Сосок был величиной почти в пол моей
|
| and the hue both of that and the dug, so varied with
| головы; его поверхность, как и поверхность
|
| spots, pimples, and freckles, that nothing could
| всей груди, до того была испещрена пятнами,
|
| appear more nauseous: for I had a near sight of her,
| прыщами и веснушками, что нельзя было себе
|
| she sitting down, the more conveniently to give suck,
| представить более тошнотворное зрелище. Я
|
| and I standing on the table.
| наблюдал его совсем вблизи, потому что кормилица, давая грудь, села поудобнее как раз около меня.
|
| This made me reflect upon the fair skins of our
| Это навело меня на некоторые размышления по
|
| English ladies, who appear so beautiful to us, only
| поводу нежности и белизны кожи наших
|
| because they are of our own size, and their defects not
| английских дам, которые кажутся нам такими
|
| to be seen but through a magnifying glass; where we
| красивыми только потому, что они одинакового
|
| find by experiment that the smoothest and whitest
| роста с нами и их изъяны можно видеть не
|
| skins look rough, and coarse, and ill-coloured.
| иначе как в лупу, ясно показывающую, как груба, толста и скверно окрашена самая нежная и белая кожа.
|
|
I remember when I was at Lilliput, the complexion of
|
Помню, во время моего пребывания в Лилипутии
|
| those diminutive people appeared to me the fairest in
| мне казалось, что нет в мире людей с таким
|
| the world; and talking upon this subject with a person
| прекрасным цветом лица, каким природа
|
| of learning there, who was an intimate friend of mine,
| одарила эти крошечные создания. Когда я
|
| he said that my face appeared much fairer and
| беседовал на эту тему с одним ученым
|
| smoother when he looked on me from the ground,
| лилипутом, моим близким другом, то он сказал
|
| than it did upon a nearer view, when I took him up in
| мне, что мое лицо производит на него более
|
| my hand, and brought him close, which he confessed
| приятное впечатление издали, когда он смотрит
|
| was at first a very shocking sight.
| на меня с земли, чем с близкого расстояния, и откровенно признался мне, что когда я в первый раз взял его на руки и поднес к лицу, то своим видом оно ужаснуло его.
|
|
He said, "he could discover great holes in my skin;
|
По его словам, у меня на коже можно
|
| that the stumps of my beard were ten times stronger
| заметить большие отверстия, цвет ее
|
| than the bristles of a boar, and my complexion made
| представляет очень неприятное сочетание
|
| up of several colours altogether disagreeable:"
| разных красок, а волосы на бороде кажутся в
|
| although I must beg leave to say for myself, that I am
| десять раз толще щетины кабана; между тем,
|
| as fair as most of my sex and country, and very little
| позволю себе заметить, я ничуть не безобразнее
|
| sunburnt by all my travels.
| большинства моих соотечественников и, несмотря на долгие путешествия, загорел очень мало.
|
|
On the other side, discoursing of the ladies in that
|
С другой стороны, беседуя со мной о тамошних
|
| emperor's court, he used to tell me, "one had freckles;
| придворных дамах, ученый этот говорил мне, что
|
| another too wide a mouth; a third too large a nose;"
| у одной лицо покрыто веснушками, у другой
|
| nothing of which I was able to distinguish.
| слишком велик рот, у третьей большой нос; а я ничего этого не замечал.
|
|
I confess this reflection was obvious enough; which,
|
Конечно, эти рассуждения в достаточной мере
|
| however, I could not forbear, lest the reader might
| банальны, но я не мог удержаться от них,
|
| think those vast creatures were actually deformed: for
| чтобы читатель не подумал, будто великаны, к
|
| I must do them the justice to say, they are a comely
| которым я попал, действительно очень
|
| race of people, and particularly the features of my
| безобразны. Напротив, я должен отдать им
|
| master's countenance, although he was but a farmer,
| справедливость и сказать, что это красивая раса;
|
| when I beheld him from the height of sixty feet,
| и, в частности, черты лица моего хозяина,
|
| appeared very well proportioned.
| несмотря на то что он простой фермер, казались мне очень правильными, когда я видел его на высоте шести - десяти футов.
|
|
When dinner was done, my master went out to his
|
После обеда хозяин ушел к работникам, наказав
|
| labourers, and, as I could discover by his voice and
| жене, насколько можно было судить по его
|
| gesture, gave his wife strict charge to take care of me.
| голосу и жестам, обращаться со мной позаботливее.
|
|
I was very much tired, and disposed to sleep, which
|
Я очень устал и хотел спать; заметя это,
|
| my mistress perceiving, she put me on her own bed,
| хозяйка положила меня на свою постель и укрыла
|
| and covered me with a clean white handkerchief, but
| чистым белым носовым платком, который,
|
| larger and coarser than the mainsail of a man-of-war.
| однако, был больше и толще паруса военного корабля.
|
| I slept about two hours, and dreamt I was at home
| Я проспал около двух часов, и мне снилось, что я
|
| with my wife and children, which aggravated my
| дома в кругу семьи. Это еще усилило мою
|
| sorrows when I awaked, and found myself alone in a
| печаль, когда я проснулся и увидел, что нахожусь
|
| vast room, between two and three hundred feet wide,
| один в обширной комнате, шириною в двести
|
| and above two hundred high, lying in a bed twenty
| или триста футов, а вышиною более двухсот, и
|
| yards wide.
| лежу на кровати в двадцать ярдов ширины.
|
|
My mistress was gone about her household affairs,
|
Моя хозяйка отправилась по делам и заперла
|
| and had locked me in.
| меня одного.
|
|
The bed was eight yards from the floor. Some
|
Кровать возвышалась над полом на восемь ярдов;
|
| natural necessities required me to get down; I durst
| между тем некоторые естественные потребности
|
| not presume to call; and if I had, it would have been
| побуждали меня сойти на землю. Позвать на
|
| in vain, with such a voice as mine, at so great a
| помощь я не решался, да это было и бесполезно,
|
| distance from the room where I lay to the kitchen
| потому что мой слабый голос не мог быть
|
| where the family kept.
| услышан на громадном расстоянии, отделявшем мою комнату от кухни, где находилась семья.
|
|
While I was under these circumstances, two rats crept
|
Когда я пребывал в этом затруднительном
|
| up the curtains, and ran smelling backwards and
| положении, две крысы взобрались по пологу на
|
| forwards on the bed.
| постель и стали бегать, обнюхивая ее, взад и вперед.
|
|
One of them came up almost to my face, whereupon I
|
Одна подбежала к самому моему лицу; я в ужасе
|
| rose in a fright, and drew out my hanger to defend myself.
| вскочил и вынул для защиты тесак.
|
|
These horrible animals had the boldness to attack me
|
Эти гнусные животные имели дерзость
|
| on both sides, and one of them held his fore-feet at
| атаковать меня с обеих сторон, и одна крыса даже
|
| my collar; but I had the good fortune to rip up his
| уперлась передними лапами в мой воротник; к
|
| belly before he could do me any mischief.
| счастью, мне удалось распороть ей брюхо, прежде чем она успела причинить мне какой-нибудь вред.
|
|
He fell down at my feet; and the other, seeing the fate
|
Она упала к моим ногам, а другая, видя
|
| of his comrade, made his escape, but not without one
| печальную участь товарки, обратилась в бегство,
|
| good wound on the back, which I gave him as he fled,
| получив в спину рану, которою я успел угостить
|
| and made the blood run trickling from him.
| ее, так что и она оставила за собою кровавый след.
|
|
After this exploit, I walked gently to and fro on the
|
После этого подвига я стал прохаживаться взад
|
| bed, to recover my breath and loss of spirits.
| и вперед по кровати, чтобы перевести дух и прийти в себя.
|
|
These creatures were of the size of a large mastiff, but
|
Крысы эти были величиной с большую дворнягу,
|
| infinitely more nimble and fierce; so that if I had
| но отличались гораздо большим проворством и
|
| taken off my belt before I went to sleep, I must have
| лютостью, так что, если бы, ложась спать, я снял
|
| infallibly been torn to pieces and devoured.
| свой тесак, они непременно растерзали бы меня на куски и сожрали.
|
|
I measured the tail of the dead rat, and found it to be
|
Я измерил хвост мертвой крысы и нашел, что он
|
| two yards long, wanting an inch; but it went against
| равен двум ярдам без одного дюйма. Однако у
|
| my stomach to drag the carcass off the bed, where it
| меня недостало присутствия духа сбросить крысу
|
| lay still bleeding; I observed it had yet some life, but
| с постели, где кровь все еще шла из нее;
|
| with a strong slash across the neck, I thoroughly
| заметив в ней некоторые признаки жизни, я
|
| despatched it.
| сильным ударом разрубил ей шею и доконал ее.
|
|
Soon after my mistress came into the room, who
|
Вскоре после этого в комнату вошла хозяйка.
|
| seeing me all bloody, ran and took me up in her hand.
| Увидя, что я весь окровавлен, она поспешно бросилась ко мне и взяла меня на руки.
|
| I pointed to the dead rat, smiling, and making other
| Я указал на убитую крысу, улыбкой и другими
|
| signs to show I was not hurt; whereat she was
| знаками давая ей понять, что сам я не ранен, чему
|
| extremely rejoiced, calling the maid to take up the dead rat with a pair of tongs, and throw it out of the window.
| она сильно обрадовалась.
|
|
Then she set me on a table, where I showed her my
|
Позвав служанку, она велела ей взять крысу
|
| hanger all bloody, and wiping it on the lappet of my
| щипцами и выбросить за окно, а сама поставила
|
| coat, returned it to the scabbard.
| меня на стол; тогда я показал ей окровавленный тесак, вытер его полой кафтана и вложил в ножны.
|
|
I was pressed to do more than one thing which
|
Но я чувствовал настоятельную потребность
|
| another could not do for me, and therefore
| сделать то, чего никто не мог сделать вместо
|
| endeavoured to make my mistress understand, that I
| меня, и поэтому всячески старался дать понять
|
| desired to be set down on the floor; which after she
| хозяйке, что хочу спуститься на пол. Когда это
|
| had done, my bashfulness would not suffer me to
| желание было исполнено, стыд помешал мне
|
| express myself farther, than by pointing to the door,
| изъясниться более наглядно, и я ограничился
|
| and bowing several times.
| тем, что указывая пальцем на дверь, поклонился несколько раз.
|
|
The good woman, with much difficulty, at last
|
С большим трудом добрая женщина поняла
|
| perceived what I would be at, and taking me up again
| наконец, в чем дело; взяв меня в руку, она
|
| in her hand, walked into the garden, where she set me down.
| отнесла в сад и там поставила на землю.
|
|
I went on one side about two hundred yards, and
|
Отойдя ярдов на двести, я сделал знак, чтобы она
|
| beckoning to her not to look or to follow me, I hid
| не смотрела на меня, спрятался между двумя
|
| myself between two leaves of sorrel, and there discharged the necessities of nature.
| листками щавеля и совершил свои нужды.
|
|
I hope the gentle reader will excuse me for dwelling
|
Надеюсь, благосклонный читатель извинит меня
|
| on these and the like particulars, which, however
| за то, что я останавливаю его внимание на
|
| insignificant they may appear to groveling vulgar
| такого рода подробностях; однако, сколь ни
|
| minds, yet will certainly help a philosopher to enlarge
| незначительными могут показаться они умам
|
| his thoughts and imagination, and apply them to the
| пошлым и низменным, они, несомненно,
|
| benefit of public as well as private life, which was my
| помогут философу обогатиться новыми
|
| sole design in presenting this and other accounts of
| мыслями и применить их на благо общественное и
|
| my travels to the world; wherein I have been chiefly
| личное, попечение о коем являлось моей
|
| studious of truth, without affecting any ornaments of
| единственной целью при опубликовании
|
| learning or of style.
| описания как настоящего, так и других моих путешествий; больше всего заботился я в них о правде, ни сколько не стараясь блеснуть ни образованностью, ни слогом.
|
|
But the whole scene of this voyage made so strong an
|
Все, что случилось со мной во время этого
|
| impression on my mind, and is so deeply fixed in my
| путешествия, произвело такое глубокое
|
| memory, that, in committing it to paper I did not omit
| впечатление на мой ум и так отчетливо
|
| one material circumstance: however, upon a strict
| удержалось в моей памяти, что, поверяя эти
|
| review, I blotted out several passages.
| события бумаге, я не мог опустить ни одного существенного обстоятельства.
|
|
Of less moment which were in my first copy, for fear
|
Тем не менее, после внимательного просмотра
|
| of being censured as tedious and trifling, whereof
| своей рукописи, я вычеркнул много мелочей,
|
| travellers are often, perhaps not without justice,
| содержавшихся в первоначальной редакции, из
|
| accused.
| боязни показаться скучным и мелочным, в чем так часто, может быть не без основания, обвиняют путешественников.
|
|
CHAPTER II.
|
ГЛАВА II
|
| A description of the farmer's daughter.
| Портрет дочери фермера.
|
|
The author carried to a market-town, and then to the
|
Автора отвозят в соседний город, а потом в
|
| metropolis.
| столицу.
|
|
The particulars of his journey.
|
Подробности его путешествия
|
|
My mistress had a daughter of nine years old, a child
|
Моя хозяйка имела девятилетнюю дочь, очень
|
| of towardly parts for her age, very dexterous at her
| развитую для своего возраста, искусно
|
| needle, and skilful in dressing her baby.
| владевшую иголкой и отлично одевавшую свою куклу.
|
|
Her mother and she contrived to fit up the baby's
|
Вместе с матерью она смастерила мне на ночь
|
| cradle for me against night: the cradle was put into a
| постель в колыбельке куклы; колыбелька эта
|
| small drawer of a cabinet, and the drawer placed upon
| была положена в небольшой ящик из комода, а
|
| a hanging shelf for fear of the rats.
| ящик поставлен на подвешенную к потолку полку, чтобы уберечь меня от крыс.
|
|
This was my bed all the time I staid with those
|
Такова была моя постель все время, пока я
|
| people, though made more convenient by degrees, as
| жил с этими людьми, но она становилась более
|
| I began to learn their language and make my wants
| удобной по мере того, как я, начав усваивать их
|
| known.
| язык, мог объяснять, что мне нужно.
|
|
This young girl was so handy, that after I had once or
|
Девочка была настолько сметлива, что, увидя
|
| twice pulled off my clothes before her, she was able
| раз или два, как я раздеваюсь, могла и сама
|
| to dress and undress me, though I never gave her that
| одевать и раздевать меня, но я никогда не
|
| trouble when she would let me do either myself.
| злоупотреблял ее услугами и предпочитал, чтобы она позволяла мне делать то и другое самому.
|
|
She made me seven shirts, and some other linen, of as
|
Она сшила мне семь рубашек и другое белье из
|
| fine cloth as could be got, which indeed was coarser
| самого тонкого полотна, какое только можно
|
| than sackcloth; and these she constantly washed for
| было достать, но, говоря без преувеличения, это
|
| me with her own hands.
| полотно было гораздо толще нашей дерюги; она постоянно собственноручно стирала его для меня.
|
|
She was likewise my school-mistress, to teach me the
|
Она была также моей учительницей и обучила
|
| language: when I pointed to any thing, she told me
| меня своему языку: когда я пальцем указывал на
|
| the name of it in her own tongue, so that in a few days
| какой-нибудь предмет, она называла его, так что
|
| I was able to call for whatever I had a mind to.
| через несколько дней я мог попросить все, что мне было нужно.
|
|
She was very good-natured, and not above forty feet
|
Она отличалась прекрасным характером и была
|
| high, being little for her age.
| для своих лет небольшого роста - всего около сорока футов.
|
|
She gave me the name of Grildrig, which the family
|
Она дала мне имя Грильдриг, которое
|
| took up, and afterwards the whole kingdom.
| утвердилось за мной сперва в семье, а потом и во всем королевстве.
|
|
The word imports what the Latins call nanunculus,
|
Это слово означает то же, что латинское
|
| the Italians homunceletino, and the English mannikin.
| "homunculus", итальянское "homynceletino" и английское "mannikin".
|
| To her I chiefly owe my preservation in that country:
| Я был обязан главным образом ей сохранением
|
| we never parted while I was there; I called her my
| своей жизни в этой стране. Мы никогда не
|
| Glumdalclitch, or little nurse; and should be guilty of
| разлучались во все время моего пребывания там.
|
| great ingratitude, if I omitted this honourable mention
| Я называл ее моей Глюмдальклич, то есть
|
| of her care and affection towards me, which I heartily
| нянюшкой, и заслужил бы упрек в глубокой
|
| wish it lay in my power to requite as she deserves,
| неблагодарности, если бы не упомянул здесь о
|
| instead of being the innocent, but unhappy instrument
| заботах и теплой ко мне привязанности
|
| of her disgrace, as I have too much reason to fear.
| Глюмдальклич; мне от души хотелось бы отплатить ей по заслугам, вместо того чтобы стать невольным, но пагубным орудием постигшей ее немилости, как я имею большие основания опасаться.
|
|
It now began to be known and talked of in the
|
Вскоре после моего прибытия между
|
| neighbourhood, that my master had found a strange
| соседями хозяина начали распространяться
|
| animal in the field, about the bigness of a splacnuck,
| слухи, что он нашел в поле странного зверька,
|
| but exactly shaped in every part like a human
| величиной почти со сплекнока, но по виду
|
| creature; which it likewise imitated in all its actions;
| своему совершенно похожего на человека;
|
| seemed to speak in a little language of its own, had
| говорили, что этот зверек подражает всем
|
| already learned several words of theirs, went erect
| действиям человека, что он как будто даже
|
| upon two legs, was tame and gentle, would come
| говорит на каком-то собственном наречии и
|
| when it was called, do whatever it was bid, had the
| уже выучился произносить несколько слов на их
|
| finest limbs in the world, and a complexion fairer
| языке; что он ходит, держась прямо на двух
|
| than a nobleman's daughter of three years old.
| ногах, что он ручной, покорный, идет на зов и делает все, что ему приказывают; что строение его очень нежное, а лицо белее, чем у дворянской трехлетней девочки.
|
|
Another farmer, who lived hard by, and was a
|
Другой фермер, близкий сосед и большой
|
| particular friend of my master, came on a visit on
| приятель моего хозяина, пришел к нему
|
| purpose to inquire into the truth of this story.
| разведать, насколько справедливы все эти слухи.
|
|
I was immediately produced, and placed upon a table,
|
Меня немедленно вынесли и поставили на стол,
|
| where I walked as I was commanded, drew my
| где я по команде расхаживал, вынимал из ножен
|
| hanger, put it up again, made my reverence to my
| мой тесак и вкладывал его обратно, делал
|
| master's guest, asked him in his own language how he
| реверанс гостю моего хозяина, спрашивал на
|
| did, and told him he was welcome, just as my little
| его языке, как он поживает, говорил, что рад его
|
| nurse had instructed me.
| видеть, - словом, в точности исполнял все, чему научила меня моя нянюшка.
|
|
This man, who was old and dim-sighted, put on his
|
Чтобы лучше рассмотреть меня, фермер этот,
|
| spectacles to behold me better; at which I could not
| человек старый и слабый глазами, надел очки;
|
| forbear laughing very heartily, for his eyes appeared
| взглянув на него, я не мог удержаться от смеха,
|
| like the full moon shining into a chamber at two
| ибо глаза его казались похожими на полную
|
| windows.
| луну, когда она светит в комнату в два окошка.
|
|
Our people, who discovered the cause of my mirth,
|
Домашние, поняв причину моей веселости,
|
| bore me company in laughing, at which the old fellow
| стали тоже смеяться, и старикан оказался
|
| was fool enough to be angry and out of countenance.
| настолько глуп, что рассердился и счел себя обиженным.
|
|
He had the character of a great miser; and, to my
|
Он был известен как большой скряга, и на мое
|
| misfortune, he well deserved it, by the cursed advice
| несчастье эта репутация оказалась вполне
|
| he gave my master, to show me as a sight upon a
| заслуженной, потому что он тут же дал моему
|
| market-day in the next town, which was half an hour's
| хозяину проклятый совет показывать меня как
|
| riding, about two-and-twenty miles from our house.
| диковину на ярмарке в ближайшем городе, до которого было от нашего дома полчаса езды, то есть около двадцати двух миль.
|
