Поиски места для отдыха

Перенеся шторм и едва избежав кораблекрушения, пере­жив разногласия внутри миссионерской группы и возвраще­ние к плодотворной духовной деятельности, «Ламмермер» бросил, наконец, якорь у берегов европейского поселения в Шанхае. Его разбитое состояние стало объектом всеобщего любопытства среди весело раскрашенных джонок и иност­ранных кораблей; но, когда стало известно, что на борту на­ходятся только миссионеры, хотя это и была самая большая группа, когда-либо приплывавшая в Китай, интерес вскоре угас; и, кроме нескольких шутливых замечаний в газетах, но­воприбывшим было уделено мало внимания.

Им это тихое воскресенье доставляло особое удовольствие. Миссионеры не сошли на берег, а на реке они были защище­ны от многочисленных посетителей. Их сердца были полны благодарности за недавнее избавление — еще более чудесное, чем они думали. Судно, прибывшее вскоре после них, поте­ряло шестнадцать человек экипажа из двадцати двух, в то время на «Ламмермере» не было ни одного пропавшего или серьезно раненого. Едва они успели достичь места назначе­ния, как страшный шторм снова охватил морское побережье, чего их судно, будучи в таком плачевном состоянии, не мог­ло бы выдержать.

Окончание путешествия, в известном смысле, положило начало трудностям Тейлора. Осматривая знакомый пейзаж (река со множеством судов, европейские домики вдоль Бун­да, выше — стена китайского города), он по-настоящему осознал ответственность, которая на нем лежит. Где найти для такой большой группы людей жилье, имеющее необхо­димые удобства? Коробки, в большей или меньшей степени пропитанные водой, и весь багаж из кают следовало распа­ковать, высушить и сложить заново. Многие вещи придет­ся на время оставить в Шанхае. Вдобавок к личным вещам с собой у них были принадлежности для домашнего хозяй­ства, значительные запасы еды, печатные и литографические станки, большой запас медикаментов и медицинская аппара­тура. Все это требовалось тщательно пересмотреть и сложить в безопасное и сухое место. Следовало также распаковать и установить стиральные машины, каток и плиту для глаже­ния белья, потому что после четырехмесячного путешествия одежда более двадцати человек нуждалась в стирке и глаже­нии. Неудивительно, что, зная, как трудно найти в поселении даже временное жилье, был соблазн беспокоиться.

В те дни не было большого количества миссионерских домов и организаций. Отелей для иностранцев было очень мало, и они стоили очень дорого; китайские постоялые дво­ры были вне обсуждения для такой большой группы людей, а местные лодки, на которых можно было поселиться, им бы не подошли. Дома с мебелью снять очень не просто, даже за высокую плату, а на гостеприимство европейских поселен­цев рассчитывать неразумно. Миссионерское общество в Шанхае в то время состояло только из девяти женатых пар и трех холостяков, и кто из них сможет, даже если желает, принять столько гостей? И потом, если разделиться и посе­литься в разных квартирах, как выполнять необходимую ра­боту? Ситуация была сложной и дала бы повод для беспо­койства, если бы как с борта «Ламмермера», так и от друзей из Англии все прошлые месяцы к Господу не возносились молитвы, чтобы Он Сам все предусмотрел и обо всем поза­ботился.

Тем временем, бывший друг Тейлора из Нинбо, взяв с со­бой печатный станок Американской пресвитерианской мис­сии, переехал в Шанхай, причем Хадсону об этом ничего не было известно. Он жил у Восточных ворот города в доме по­луевропейского типа и на будущее купил неиспользуемое здание, предназначавшееся для театра, которое теперь, буду­чи соединено с домом, служило удобным складским поме­щением. Узнав о прибытии «Ламмермера» и о том, что он привез группу миссионеров во главе с Тейлором, хозяин сра­зу же решил предоставить большое пустующее здание в их распоряжение. Как они, должно быть, нуждаются в радуш­ном дружеском приеме и месте, куда можно положить свои вещи! Если не представится более удобного помещения, его дом, такой, какой он есть, для них открыт. Итак, в тот же день, взяв сампан (китайская лодка. — Прим. перев.), Уиль­ям Гэмбл разыскал друзей и предложил им гостеприимство холостяка.

Казалось, это было слишком хорошо, чтобы быть прав­дой, когда три дня спустя Тейлор вернулся из поездки в Нинбо забрать свою семью и сотрудников в приготовлен­ный для них дом. Тем временем капитан Белл настаивал на том, чтобы они оставались на судне. Хотя Тейлор отсутство­вал совсем недолго, он многое успел. Он смог связаться со всеми старшими членами КВМ, за исключением супругов Стивенсон, которые находились в глубине страны. В церк­ви на Бридж-стрит не только обрадовались его появлению, но и оказали практическую помощь, за что он был особен­но благодарен, — послали вместе с ним евангелиста Циу, плод его собственных ранних трудов, еще двух мужчин и женщину-христианку, чтобы позаботиться о новоприбыв­ших.

Среди множества дел у Хадсона Тейлора почти не было времени писать письма и обдумывать пересуды, ходящие внутри европейского сообщества. Привезти дам, чтобы они носили китайские платья и жили во внутренних районах, — этот факт в некоторых кругах возбуждал негодование. Люди открыто намекали, что Хадсон Тейлор, должно быть, сума­сшедший или еще хуже и что ему и его спутникам безопаснее было бы отправиться в психиатрическую лечебницу, нежели в Шанхай. «Но он молча продолжал, — вспоминал мистер Рудленд, один из миссионеров Внутренней миссии, стоящий у ее истоков, — ничего или почти ничего об этом не говоря, снисходительно не обращая внимания на неучтивые фразы, так что его собственное дружелюбное отношение оставалось неизменным».

На следующем этапе путешествие было неторопливым, по Великому каналу до Ханчжоу, знаменитой столицы сосед­ней провинции. Они надеялись, что здесь смогут начать свою миссию и, со Стивенсоном между ними и Нинбо, организовать цепь пунктов КВМ, которая уйдет на сто миль вглубь страны. То в одном, то в другом городе, лежащем на пути, он собирался оставить нескольких молодых миссионеров с одним местным евангелистом. Они должны будут путешест­вовать на китайских лодках, уделяя положенные часы учебе и ожидая, пока Бог укажет им их конечное местожительство.

Взять такую большую группу людей во внутренние райо­ны — уже само по себе было шагом веры, тем более, что в ее состав входили четверо детей и англичанка-няня, не говоря уже о шести незамужних дамах. В это время во всем Китае не было ни одной незамужней миссионерки, проживающей вдали от портов, открытых по договору для иностранцев; причем весь штат женщин-работников исчислялся семнад­цатью, включая новоприбывших. Семнадцать миссионе­рок, желающих посвятить свое время школам, больницам и проповеди Евангелия — это сущий пустяк, даже для пор­тов! А за пределами того малого количества городов, распо­ложенных на побережье, едва ли был кто-то, чтобы расска­зать об освобождающей любви женщинам и детям, которые являются частью половины языческого мира. «Бог посылает слово: женщин, несущих благую весть — великое множест­во». Одной из основных задач Хадсона Тейлора при фор­мировании Внутренней миссии было увеличить количество миссионерок в Китае и способствовать их крайне важной работе. Он был готов позволить посвященным христиан­кам приносить все необходимые жертвы и взять на себя от­ветственность за то, чтобы помогать им всеми известными способами.

Для того чтобы обеспечить себе защиту, а также избежать проблем им, по его мнению, было необходимо носить китай­ское платье и в большой мере следовать китайским обыча­ям и традициям. Поскольку друзья Тейлора с «Ламмермера» придерживались таких же убеждений, все они незамедли­тельно переоделись в местную одежду. В Шанхае они оставались недостаточно долго, чтобы костюмы дам были пол­ностью завершены, но молодые люди вместе с Тейлором по­корились несколько тяжкому процессу сбривания передней части головы, завязывания косичек и облачения в простор­ную китайскую одежду. Мария Тейлор также вышла к столу в доме Уильяма Гэмбла в китайском платье. Для нее это была немалая жертва. Она не носила его с тех самых пор, как уеха­ла из Китая, и по опыту помнила некоторые ограничения, связанные с этой одеждой. Об этом она писала Бергеру:

Вещи, которые допустимы для нас, как для иностранцев, носящих европейскую одежду, абсолютно непозволитель­ны коренным жительницам. Я нисколько не сомневаюсь в необходимости перемены одежды, но, чем ближе мы к ки­тайцам по внешнему виду, тем сильнее они будут критико­вать всякое нарушение того, что в их понимании считается правилами приличия. Например, с этих пор я заслужу по­рицание, если на улице возьму своего мужа под руку! Если не соблюдать огромную осторожность, существует сотня других способов, чтобы шокировать китайцев тем, что им покажется чрезвычайно нескромным и неженственным по­ведением... Молитесь за нас по этому поводу.

Четыре недели спустя к знаменитому городу Ханчжоу приближалась группа людей, по внешнему виду очень по­хожих на китайцев. Кочевая жизнь, поначалу казавшаяся та­кой романтичной, стала довольно утомительной, потому что лодки передвигались медленно. К счастью, дни стояли хоро­шие с прохладной осенней свежестью, но ночи были очень холодными; и требовалось срочно найти более подходящее убежище. Однако по пути они нигде не могли снять жилье. Снова и снова, когда казалось, что у них получится, перего­воры терпели неудачу; и им всем вместе приходилось переез­жать с места на место.

Они мужественно продолжали изучение китайского язы­ка и использовали любую возможность, чтобы с помощью своих спутников-китайцев рассказывать о смысле жизни. Но тесные кабины, повторяющиеся неудачи и растущее бес­покойство по поводу жилья делало путешествие нелегким, обнаруживая сильные и слабые стороны отдельных людей. Все страдали от холода; некоторые, не исключая и детей, были в большей или меньшей степени больны; а слуги из Нинбо стали поговаривать о том, чтобы на зиму вернуть­ся домой. Излишне говорить, что живущие на лодках люди много жаловались. Вдали от привычного окружения, в не­безопасном районе, встревоженном революцией, они чув­ствовали нарастающее беспокойство и требовали позволить им вернуться в Шанхай. Ситуация стала критической, и мо­литва была единственным источником сил для измученных сердец.

Тейлору приходилось тяжелее всех. Он часто в разных местах неподалеку от города останавливал лодки и уходил с местным помощником на поиски жилья, которое было так необходимо. В его отсутствие путешественники находились в тревожном ожидании; и Мария Тейлор собирала всех для совместной молитвы. В дороге у супругов Тейлор появился еще один ребенок, и вскоре мать поручила малютку заботам маленькой Грейси, старшей дочери, которая ежедневно мо­лилась за свою маленькую сестренку. Но нежное и заботли­вое материнское сердце было совершенно спокойно. В псал­ме, который она читала этим утром, было написано: «Кто введет меня в укрепленный город? Кто доведет меня до Едома? Не Ты ли, Боже?... Подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна. С Богом мы окажем силу, Он низложит врагов наших» (Пс. 59:11-14). Теперь она тихо читала отры­вок, и все присутствующие навсегда запомнили молитву, ко­торая за этим последовала. Вместо часа мучительного ожи­дания был час сердечных излияний. Эта молитва, как ничто другое, подготовила молодых миссионеров к любой вести, какую бы ни принес Хадсон Тейлор.

Очень скоро он вернулся. Прежде чем спутники могли этого ожидать, у лодок послышался его голос, и он предстал пред ними с сияющим лицом. Да, все в порядке. Господь и в самом деле позаботился о них заранее. Как и в Шанхае, их ждал дом!

Зная, что бывший друг из Нинбо, принадлежавший к той же миссии, что и Уильям Гэмбл, недавно переехал в Ханчжоу, Тейлор первым делом направился к нему, чтобы известить его об их прибытии.

«А мы вас ожидали, — радушно приветствовал его мистер Грин, — и у меня есть для вас известие, которое, возможно, вас обрадует».

Оказалось, что молодой миссионер-американец только что уехал из города, чтобы забрать из Нинбо свою жену и ребенка и привезти в дом, который для них приготовил. Его дом, с ме­белью и в полной готовности, будет пустовать как минимум неделю, поэтому он подумал о Тейлоре и его спутниках.

«Как только они приедут, — сказал он Грину, — пусть сра­зу едут ко мне. Мой дом на время в их распоряжении».

Дом стоял на тихой улочке, и до него можно было доплыть на лодках без предварительной разведки. Возвращение мис­тера Крайера ожидалось не ранее, чем через несколько дней, и требовалось только взять на себя распоряжение его домом. Можно легко себе представить, как они тогда прославляли Бога, прежде чем лодки отправились в путь!

«Кто введет меня в укрепленный город? Кто доведет меня до Едома? Не Ты ли, Боже?»

Дата добавления: 2015-08-26