Без Определённого Места Жительства

Из дырки в обивке появилась усатая серая мордочка, деловито осмотрелась, принюхалась, ища незнакомые или опасные запахи. Всё было в порядке. Мгновение – и из старого дивана появилась небольшая мышка. Она уверенно вскарабкалась на ногу лежащего на нём человека и отправилась по всему телу по направлению к голове. В районе груди она остановилась и начала увлечённо подбирать крошки со свитера. Спящий, видимо, почувствовал её и дёрнул плечом. Мышь, давно привыкшая к такой реакции, удержалась и нагло продолжала есть. Человек окончательно проснулся и открыл глаза.

- Опять ты! Нахлебница. Что смотришь? Иди отсюда, - и скинул её на пол.

Мышь пролетела половину комнаты и упала на груду бутылок. Раздался тихий звон.

- О! Хорошо, что напомнила! Надо сдать. Наверняка, на стакан накопилось. Так. Не понял… а что, я ничего на утро не оставил вчера? Не может быть. Ясно помню: пришёл, у меня ещё было… Куда же я всё дел? – и он поднялся.

В голове был ад. Черти раздули свои костры и махали ему изнутри с криками: «Выпей, выпей!» - чередуя слова с ударами вилами. Тело явно противилось всякому движению: руки были словно чугунные: не хотелись подниматься, ноги - ватные, подкашивались при каждом шаге. Наконец, он нашёл бутылку с остатками какой-то мутной, дурно пахнущей жидкости, в запахе которой явно прослеживались сивушные масла, и выпил залпом, словно воду.

- Нектар, - с наслаждением протянул мужчина.

Немного посидев и почувствовав явное облегчение, он вдруг вспомнил, что снова не пришёл на работу – он был дворником в одном из домов - и чуть ли не бегом выскочил из дома. В дворницкой его уже ждал представитель КОСа.

- Снова не мёл? Снова пьянствовал? Сколько можно это терпеть? От жильцов одни жалобы!!! С этого момента можешь идти куда угодно. Всё. Хватит. Мы, видите ли, дали ему шанс, дали работу, возможность хоть как-то существовать, а у него одно на уме – надраться как свинья! До свидания. Сюда можешь больше не приходить.

Бывший дворник начал что-то бормотать в своё оправдание, но ему молча указали на дверь. В растерянности он побрёл домой. Точнее, к тому месту, которое он считал домом. Это было старое, полуразвалившееся деревянное двухэтажное здание без окон и дверей, которые давно выбили уличные мальчишки. Крыша местами была, а местами – нет. Внутри гроздьями висели куски оторванных обоев, бывшие когда-то различных светов, но пришедшие к одному – серому с вкраплениями тёмно-зелёной плесени. Валялись куски разодранной мебели, набивка из стен; всё это было полуистлевшим, мокрым, везде стоял непередаваемый запах сырости и гнили, от которого непривычный человек мог запросто лишиться рассудка.

- Да, итальянец - кузькин сын. – Сказал мужчина самому себе, из-за этой поговорки все его и звали «Итальянцем». - Натворил дел. Теперь снова иди, собирай бумажки, бутылки… Не известно ещё, хватит ли хотя бы на стакан в день: народ теперь странный пошёл: обычное пиво им не пьётся, покупают в пластиковых тарах, а за них не платят ничего…

И, кряхтя и матерясь, он начал складывать в пакет груду посуды, выкидывая прямо в окно ту, у которой было отколото горлышко, трещина или какие-нибудь другие дефекты. Пару раз он задевал ей остатки стёкол в раме, и они падали и разбивались с холодным звоном.

Собрав всё, Итальянец направился к месту сдачи: низенькому крепкому домику с редким забором из железных прутьев, с железными же воротами и небольшим окошком в них, через которое обычно и принимала бутылки хозяйка. Подойдя к дому, он постучал. На стук заливистым лаем отозвалась собака во дворе. Никто не открывал. Он постучал сильнее – опять безрезультатно. Бывший дворник понял вдруг, что если ему сейчас не откроют, то придётся идти неизвестно куда, к чёрту на кулички, чтобы сдать все, что он принёс. А действие «волшебного зелья» уже заканчивалось, снова нестерпимо захотелось пить, в глазах мутнело. Не помня себя, он взял кирпич и со всего размаху засадил его в окно. Что-то жалобно звякнуло, несколько осколков упало на землю, а мгновение спустя, за ними отправилось всё остальное стекло, наполняя уши импульсивным характерным звуком. Из дома выбежала хозяйка, осмотрела результаты сего действия. Недолго думая, проклиная забулдыгу на чём свет стоял, она снова скрылась во дворе и вернулась уже с собакой на поводке.

- А ну, фас его, Черныш!!! Ату! Кусай!

Собака вихрем накинулась на человека. Раздался треск ткани, отчётливо слышный даже сквозь лай. Итальянец побежал, пытаясь отбиваться сумкой, в ней что-то билось, но ему было всё равно. Он вертелся из стороны в сторону, прыгал то влево, то вправо. Единственной мыслью, пробивавшейся сквозь затуманенное сознание, было спастись от этого исчадия ада. Наконец он попал пакетом точно в нос, пёс жалобно заскулил и отступил, перемежая болезненный стон с угрожающим ворчанием. Хозяйка оттащила его.

- Иди, иди отсюда, пока снова не спустила, алкаш проклятый. Чтоб ты сдох, зараза!

- Да иди ты! Сколько посуды перебил! Я тебе этого не оставлю. Нет, не оставлю. Не оставлю, слышишь?! – и ежеминутно повторяя эти слова, Итальянец удалился. Ему было наплевать на прокушенную ногу, из которой медленно сочилась кровь, на разорванные штаны. Его мозг занимало только одно: что у него теперь вообще нет денег, что сегодня ему придётся засыпать «сухим», а одному Богу известно, каким это для него являлось мучением.

К вечеру он придумал план мести. Стянул в каком-то дворе моток тонкой проволоки, сделал петлю, привязал её к длинной крепкой палке и, как только стемнело, отправился к обидчице. Он прекрасно знал, что она на ночь выпускает собаку бегать по двору, а сама частенько уходит к соседке; так было и на этот раз.

Он тихо подошёл к забору, расправил своё «лассо» и перекинул его через забор, петля, невидимая в темноте, вытянутым окошком легла на прутья. Пёс, увидев недавнего знакомца, зарычал, ощетинился и залился злобным лаем. Итальянец запустил в него небольшим камешком. Собака, с налитыми яростью глазами, бросилась на обидчика и, просунув голову между прутьями, пыталась его укусить.

- Попался, кобелина! – со злобой сказал мужчина и потянул на себя палку. Петля затянулась на шее собаки. Мститель опёрся своим снарядом на забор и, действуя им как рычагом, приподнял животное над землёй. Вместо лая раздался сдавленный хрип, палка тряслась от его попыток вырваться, тело извивалось, зубы лязгали в слепой попытке перекусить проволоку. Постепенно всё стихло. Убийца подождал ещё с минуту, чтобы удостовериться в успехе своего плана, затем хотел выкинуть свой инструмент, но внезапно ему в голову пришла иная идея, и он подтянул животное к себе через забор, взвалил его на плечи и пошёл к себе домой, выкинув палку в кусты.

Придя домой, он освежевал тушу, разрезал её на куски и, разведя костёр из разных обломков и нанизав на прут мясо, стал готовить импровизированный шашлык.

Спать лёг с полным моральным удовлетворением и чувством сытости, которое позволило ему заснуть даже без спиртного.

Но поспать толком ему не удалось: среди ночи он проснулся от удара сапогом в лицо. Он инстинктивно сложил перекрещенные руки перед лицом, защищаясь от неизвестного нападения. Над ним стояли два человека в милицейской форме.

- Ну что, повезём его в отделение?

- Да зачем он нам. Прямо здесь поучим, а там – пусть делает что хочет. Нам с тобой за провоз не платили. – И, закончив диалог этой двусмысленной фразой, они перешли к «поучению».

Объясняли они ему просто. Основными аргументами являлись берцы и сапоги, дубинка и просто кулаки. Били долго, входя в азарт, зверея и пьянея от получаемого удовольствия, от того, что под их ударами трепыхалось и слабо сопротивлялось практически беззащитное тело, они чувствовали, что каждый их удар достигает цели, как бьётся под ногами плоть; не видя лица избиваемого, знали, что оно всё перекошено от боли. Перестали только тогда, когда окончательно выбились из сил.

- Всё, хватит. Поехали. Нам ещё по одному адресочку наведаться надо.

- Действительно, хватит. А то эта тварь свой ужин у меня на сапоге оставила.

Очнулся Итальянец лишь к следующему вечеру. Единственное, на что хватило сил – это вылезти на порог и присесть там, на свежем воздухе, под дуновением ветерка. Не двигаясь, он молча сидел около часа…

К нему подошли двое молодых людей презентабельного вида: оба в костюмах, при галстуках. Внешне они были похожи на бизнесменов, по манерам было заметно, что они привыкли к роскоши.

- Смотри, я думаю, этот нам подойдёт.

- Я тоже так думаю, выбирать особо некогда: завтра уже дело, а его даже разукрашивать не надо: в полной боевой готовности. Товарищ, можно к вам обратиться, - сказал он сидящему.

Итальянец, мало что понимая, уставился на него.

- Слушайте, - не дожидаясь ответа, заговорил первый, - мы с братом постоянно уезжаем надолго в город из деревни, в которой у нас дом. А за ним некому смотреть. Не могли бы вы нам помочь?

- Питанием мы вас обеспечим, вся работа заключается в том, чтобы присматривать за домом и садом. А то, знаете, соседи у нас ненадёжные, могут и залезть, пока нас нет. А потом – ищи ветра в поле! Ну как, вы не против? Вижу, что не против. Поедем! - и они запихнули его, почти ничего не понимающего, в машину и уехали.

Через пару часов они были на месте. Итальянца вывели из машины, отвели домой, сытно накормили, отмыли, побрили и дали другую одежду: чей-то старый пиджак, немного порванный, но довольно сносный, и старые брюки. Весь вечер эти люди нахваливали его должность, говорили, как ему повезло, что теперь не о чем беспокоиться. Не осознавая полностью нахлынувшего внезапно счастья, он в конце концов заснул.

Его разбудили рано утром, накормили и повели в сад, зелёной массой расположившийся за домом – трёхэтажным коттеджем, выстроенным в современном стиле.

- Слушай, мы тут хотим телефон себе провести, а, чтобы столб поставить в саду, надо технику тяжёлую пригонять, яму рыть, газон портить… Вырой-ка яму пока. Глубиной - метра полтора. А я пока схожу, поищу тебе кого-нибудь в напарники, сами со столбом управитесь. Сделаешь – с меня бутылка. А может, и две. Так что – старайся, а Серёга пока с тобой постоит, присмотрит, покажет, что да как.

Итальянец молча принялся за дело. К обеду яма была готова. Он вылез, попросил закурить и уселся на её край, в ожидании долгожданной бутылки. Да не той дряни, которую он привык употреблять (а иначе это не назовёшь), а настоящей водки, которую он пил в последний раз лет десять назад. Его мысли прервал сильный удар чем-то тяжёлым по голове, в голове зашумело, в глазах поплыли круги и он мешком рухнул вниз.

Сверху стояли те же люди. Они были в спортивных трико и футболках. Один из них откинул биту в сторону, нагнулся в яму и поднял тело вертикально. Второй начал засыпать его землёй. Через несколько минут из земли торчала одна лишь голова, как у Саида в «Белом солнце пустыни». Ему в рот вставили кляп и облили холодной водой, она вернула его к жизни, он испуганно завертел головой, что-то мычал, но не было понятно ни единого слова, все крики терялись, даже не долетая до забора, и растворялись в воздухе.

Через несколько минут бандиты, один из которых был с автоматом, подвели к голове нескольких людей. Судя по всему, это были какие-то бизнесмены: быть может, директора заводов, быть может, просто успешные предприниматели. Они с испугом и отвращением смотрели на человека, торчащего из земли, из макушки которого сочилась ещё не запекшаяся кровь. Избитое лицо было иссиня-чёрного цвета, со следами страшных ударов, свороченным набок носом и скулами.

- Зачем нас привели сюда?

- Чтобы вы посмотрели, что бывает с теми, кто нас не слушает и не платит нам. Вот этот человек, несмотря на наши дружелюбные уговоры, нам не подчинился. Серёга, иди сюда, неси инструмент.

Второй из банды, которого, видимо, звали Сергеем, подошёл к толпе, держа в руке то, что они называли «инструментом».

Глаза Итальянца в ужасе раскрылись. Он узнал в страшном предмете обыкновенную… косу, которой косили траву. Он понял, что в следующий миг произойдёт, его мозг бурно протестовал, нервные импульсы шли ко всем частям тела, организм пытался вырваться из душной земляной клетки.

- Что, дружок, раскаялся? Прощения просишь? Да не нужно оно теперь нам. Теперь это дело принципа: раньше надо было думать, кому платить, а кому – дулю в нос совать.

Один из предпринимателей сделал движение в их сторону, но в ответ ему в грудь упёрлось дуло автомата.

- Встань обратно, скотина. Считаю до трёх. Раз. Два.

Он отпрыгнул и встал обратно, в толпу своих перепуганных собратьев, стоящих безмолвно, с широко раскрытыми глазами.

Время как будто замедлилось. Они ясно видели, как поднялась во взмахе коса, как она опускалась, приближаясь всё ближе к шее, всем своим телом дрожа и предвкушая предстоящую кровавую жатву. Удар. Фонтан крови. Голова плавно, словно при замедленной съёмке, поднимается над землёй и падает к ногам бизнесменов, большая часть которых согнулась в приступе рвоты.

Итальянец ясно видел приближающееся лезвие, ясно чувствовал, как лопается кожа, налезает на него плоть и вдруг… вдруг стало ясно и тихо… завихрились и исчезли куда-то все обычные краски, превратившись в сплошное яркое белое облако. Так хорошо ему никогда ещё не было… Он поднял глаза и увидел, что свет исходил Оттуда… сверху на него глядели Глаза. Они были строгие и ласковые одновременно, как у матери, бранящей любимого нашкодившего сына. Он потянулся к Нему, шагнул и оторвался от земли, идя, как завороженный, по новой для него дороге…

Дата добавления: 2015-08-26