Этот расцвет национальной японской поэзии — в а к а связан с возрождением ее после почти столетней моды на

стихосложение на китайском языке. Японские поэты освоили достижения более развитой китайской поэтики и критически переработали их на базе своих нацио­нальных традиций. В этот период была тщательно разра­ботана система образов и приемов танка, среди которых важное место заняли аллегория, персонификация (вос­ходящая к древнему анимизму религии синто с его оду­хотворением природы и очеловечением ее), а также та­кие специфические формы, как юкари-котоба, или какэкотоба, строящаяся на омонимии и полисемии слов и способствующая через создание многозначных об­разов привлечению широких ассоциаций к содержанию стиха, и э н г о (буквально «родственные», или «связан­ные», слова), состоящая в особом подборе слов, связан­ных между собой самой разнообразной ассоциативной связью. К 10 в. достигается уже известная консолида­ция представлений о поэтических идеалах и поэтичес­кой практике, появляются первые работы, посвященные литературной критике, теории и истории поэзии: пре­дисловие к «Кокинсю» (905), написанное Цураюки, «Де­сять стилей японской поэзии» («Вакатэй дзиссю», 910) Тадаминэ, трактат «О новых антологиях» («Синсэн дзуй-но», 11 в.) Фудзивара Кинто. Была разработана поэти­ка танка. Основными требованиями к танка были се­мантическая емкость и выявление «эстетической цен­ности вещей» — моно-но аварэ. Последнее было обусловлено философией искусства того времени, исхо­дившей из убеждения, что каждому предмету и явлению свойственно свое неповторимое очарование — аварэ, особая, только ему одному присущая эстетическая цен­ность, которая чаще всего не лежит на поверхности, скрыта, и ее необходимо найти. Если в предшествующий период основным эстетическим идеалом была макото — «истина», и художник говорил о предмете, явлении и т.д. так, как он его видел, то теперь задача состояла прежде всего в том, чтобы выявить и выразить заключенное в нем аварэ, — «очарование», особую эстетическую ценность — это требовало аналитического подхода к изображаемому, большое значение приобретало индивидуальное восприятие. Эстетика аварэ в равной мере относилась как к поэзии, так и к прозе. К этому времени были выработаны также такие категории и по­нятия: т э и — «стиль песни», он же иногда обозначал и жанровые особенности, к о к о р о («душа»), означав­ший эмоциональное содержание песни; к о т о б а — «язык поэзии», сама — образное выражение содержания, с у г а т а — «облик» песни, т.е. форма, куда объединялись образы и приемы, язык и поэтический стиль. Появился так­же термин с и р а б э («тон»), означавший мелодический рисунок песни. Начинают складываться понятия лирики и эпоса. Цураюки дает определение лирической поэзии как поэзии, «корни которой — в человеческом сердце». Он впервые разграничил лирику на высокую (ода) и ин­тимную (элегия) на основе различий тематики и об­разности. Вместе с Тадаминэ Цураюки делает первые попытки научной классификации и систематизации по­этических произведений в зависимости от общего ха­рактера, назначения и средств выражения: 1)татоэ-ута («песни-сравнения»); 2)иваи-ута («песни-славосло­вия», или величальные); 3)соэ-ута — песня, сложенная по случаю или обращенная к кому-либо; 4)кадзоэ-ута («песни-описания», т.е. песни, просто говорящие о вещах, без особых сравнений или метафор и безотносительно к случаю); 5) надзораэ-ута — песня, содержащая

Дата добавления: 2015-08-20