Повесть

плотный и вездесущий дух повествования». Но функ­ция может быть прикреплена к персонажу (или «дух» может быть воплощен в нем) — при том условии, что персонаж в качестве повествователя будет совершенно не совпадать с ним же как действующим лицом. Пове­ствующий Гринев, напр., — отнюдь не определенная личность, в противоположность Гриневу — действую­щему лицу. Второй — объект изображения для перво­го; такой же, как и все остальные персонажи. «Всезна­ние» повествователя (ср. «Войну и мир») точно так же входит в авторский замысел, как в иных случаях — в «Преступлении и наказании» или в романах И.С.Турге­нева — в него может входить и неполная осведомлен­ность этого субъекта изображения.

В противоположность повествователю рассказчик находится не на границе вымышленного мира с действи­тельностью автора и читателя, а целиком внутри изоб­раженной реальности. Все основные моменты «собы­тия самого рассказывания» в этом случае становятся предметом изображения, «фактами» вымышленной дей­ствительности. Если повествователя внутри изображен­ного мира никто не видит и не предполагает возможнос­ти его существования, то рассказчик непременно входит в кругозор либо повествователя (Иван Великопольский в «Студенте» А.П.Чехова), либо персонажей (Иван Васи­льевич в «После бала» Л.Н.Толстого).

«Посредничество» повествователя помогает читате­лю прежде всего получить более достоверное и объек­тивное представление о событиях и поступках, а также и о внутренней жизни персонажей. «Посредничество» рассказчика позволяет войти внутрь изображенного мира и взглянуть на события глазами персонажей. Пер­вое связано с определенными преимуществами внеш­ней точки зрения; напротив, произведения, стремящие­ся непосредственно приобщить читателя к восприятию событий героями, обходятся вовсе или почти без пове­ствователя, используя формы дневника, переписки, ис­поведи.

П. в собственном, узком смысле — тип высказыва­ния, в котором доминирует информационная функция. Описание отличается от него функцией изобразительной, характеристика же представляет собой образ-рассужде­ние, цель которого — объяснить читателю характер пер­сонажа. Но передача читателю различных сообщений — лишь один из возможных вариантов посреднической роли повествователя или рассказчика. Поэтому к области П. в широком смысле относятся и фрагменты без предмет­ной направленности, имеющие чисто композиционное значение (см. Нарратология).

Лит.: Корман Б.О. Изучение текста художественного произве­
дения. М., 1972; Бахтин М. Слово в романе // Он же. Вопросы ли­
тературы и эстетики. М., 1975; Виноградов ВВ. Избр. труды: О языке
художественной прозы. [Т. 5]. М., 1980; Греймас А. К теории интер­
претации мифологического нарратива // Зарубежные исследования по
семиотике фольклора. Сб. ст.. М., 1985; Барт Р. Введение в струк­
турный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика
и теория литературы XIX—XX вв. М., 1987; Кузнецова Т.И. Техника
повествования в ораторском искусстве // Поэтика древнеримской
литературы. М., 1989; Бахтин ММ. Проблемы творчества Досто­
евского. 5-е изд. Киев, 1994; Кожевникова НА. Типы повествова­
ния в русской литературе XIX—XX вв. М., 1994; Манн Ю.В. Автор
и повествование // Историческая поэтика: Литературные эпохи
и типы художественного сознания. М., 1994; Prince G. A dictionary
of narratology. Andershot (Hamp.), 1988; Stanzel F.K Theorie des
Erzahlens. 5. Aufl. Gottingen, 1991. Н.Д. Тамарченко

ПОВЕСТЬ — в современной русской теории лите­ратуры средний по объему текста или сюжета эпичес­кий прозаический жанр, промежуточный между расска­зом и романом. В мировой литературе чаще всего четко не вычленяется. Так, по-японски слово «моногатари», зафиксированное с 9 в., буквально значит «рассказ о ве­щах» и определяет прозаические произведения разных жанров: фантастическую сказку, волшебную П., собрание коротких сказок или легенд, крупное произведение—ана­лог европейского романа, героическую эпопею. По-англий­ски П. — tale, с середины 18 в. терминами history, novel именовалась противопоставленная старым любовным романам (romance) разновидность романа с персонажа­ми, наделенными более разносторонними интересами, с тематикой из сферы обычной современной жизни. По-французски П. — conte, буквально «сказка», то, что ска­зывается, рассказывается, повествуется (воспитан­ный на французской культуре А.С.Пушкин в письмах называет сказками свои «Повести Белкина»); однако слово conte применяется и к стихам — напр., «Сказки и рассказы в стихах» («Contes et nouvelles en vers», 1665-85) Ж.Лафонтена. Современная литература пользуется термином «микророман», в частности, он привился в Эс­тонии.

В древнерусской литературе П. не была жанром; этим словом обозначались повествования самых разных типов, включая летописные («Повесть временных лет»). В 18 в. появились авторские стихотворные П.: у И.Ф.Богданови­ча «Душенька» (1778)—«древняя повесть в вольных сти­хах», «Добромысл» (конец 1780-х) — «старинная повесть в стихах». В подзаголовок одно слово «П.» первоначально не выносилось как бессодержательное, требовавшее оп­ределения, уточнения; сатирический «Каиб» (1792) И.А.Крылова, напоминающий «восточные повести» Вольтера, снабжен подзаголовком «восточная повесть». В 1790-е Н.М.Карамзин своими сентиментальными П. возвел прозу в ранг высокой литературы. Пушкин приме­нял слова «П.» к своим поэмам: «Кавказскому пленнику» (1820-21), «Медному всаднику» (1833, «петербургская повесть»—обозначение, заимствованное А.А.Ахматовой для первой части «Поэмы без героя», 1940-62, — «Девять­сот тринадцатый год»), фантастический и «высокий» по теме «Демон» (1829-39) М.Ю.Лермонтова—также «вос­точная повесть».

Прозаическую П. от Карамзина до Пушкина, структурно и по объему обычно аналогичную тогдашним западноевропейским новеллам, нельзя с ними отожде­ствлять: в ранней русской прозе П. и роман не проти­вопоставлялись по объему даже так относительно, как на Западе. У Н.В.Гоголя ранние П. короче последую­щих, а «Тарас Бульба» (1835), прозаическое подражание героическому эпосу Гомера, по объему сопоставим с не­которыми романами 1830-х.

Д.П.Святополк-Мирский в своей «Истории русской литературы...» (1926) находил, что романы И.С.Турге­нева отличаются от его П. не столько объемом, сколько наличием злободневных разговоров персонажей. Сам Тургенев чаще называл их П. и лишь в 1880, когда пос­ле Л.Н.Толстого и Ф.М.Достоевского роман утвердился как высшее достижение национальной культуры, объе­динил свои шесть небольших романов под этим общим наименованием. В 20 в. объем текста тоже не всегда рассматривается как определяющий жанровый признак. М.Горький дал своей четырехтомной хронике «Жизнь

---

Дата добавления: 2015-08-20