Уилбур Смит Седьмой свиток 26 страница

– Что ж, – Николас хлопнул Сапера по спине, – пойдем-ка посмотрим, есть ли у нас трактор.

Желтая машина лежала на боку. Из дырки вытекал бензин, словно кровь из убитого динозавра.

– Можешь отваливать. Главное – дай мне дюжину черных ребят в помощь, – так скорбно заявил Сапер, будто стоял у могилы возлюбленной.

Уэбб не вернулся к обеду, поэтому Тессэ отправила ему уата и немного инжира, чтобы тот перекусил в процессе работы. Николас подумал, не предложить ли Уэббу помощь в починке поврежденного трактора, но решил, что не стоит. Он знал по горькому опыту – иногда Сапера лучше оставить в покое. И теперь был один из таких случаев.

Рано утром, еще в темноте, лагерь осветили слепящие фары, а холмы задрожали от рева дизельного двигателя. Лысую голову инженера покрывали масло и грязь, глаза запали, но в голосе звучало торжество. Сапер въехал между шалашами и радостно закричал с высокого места водителя:

– Что же, мальчики и девочки! Вставай, поднимайся рабочий народ. Пойдемте строить плотину.

Понадобилось еще целых два дня, чтобы собрать все грузы, раскиданные по долине, и отнести снаряжение в древнюю каменоломню. Там их аккуратно сложили в соответствии со списком, который Николас и Сапер составили еще в Англии. Было очень важно знать, где находится тот или иной предмет, чтобы в случае необходимости быстро его достать. Тем временем Уэбб начал работу на месте будущей плотины. Он закладывал основание, забивал пронумерованные деревянные колья в берега реки, проводил окончательные измерения длинным стальным складным метром.

Во время подготовительной работы Николас наблюдал за стараниями монахов и начал с ними лично знакомиться. Он выбирал прирожденных лидеров и самых старательных. Также Харпер отобрал говорящих по-арабски или по-английски. Самым многообещающим оказался монах по имени Хансит Шериф. Его Николас сделал личным помощником и переводчиком.

Когда они как следует устроились в лагере и установили отношения с монахами, Мек Ниммур отвел Николаса в сторону, чтобы не слышали женщины.

– С этого момента я буду обеспечивать нашу безопасность. Мы должны быть готовы предотвратить новое нападение. Хватит прошлой резни в монастыре Святого Фрументия. Ного и его головорезы никуда не делись. Он скоро узнает, что вы вернулись в ущелье. И когда этот негодяй явится, я буду ждать его.

– Да, с «АК-47» ты полезнее, чем с киркой, – согласился Николас. – Только оставь Тессэ. Она нам нужна.

– Мне тоже, – улыбнулся Мек и сокрушенно покачал головой. – И лишь теперь начинаю понимать насколько. Я буду возвращаться каждый вечер навестить ее.

Ниммур увел своих людей в заросли колючего кустарника и расставил вдоль дороги и вокруг лагеря. Когда Николас отрывался от работы, он часто видел фигуру кого-нибудь из часовых-партизан на возвышенностях. От их присутствия становилось гораздо спокойнее.

Однако, как он и обещал, Мек возвращался в лагерь почти каждый вечер. По ночам Николас часто слышал, как из шалаша Тессэ и Ниммура доносятся низкий смех партизана и серебристые колокольчики голоса его возлюбленной. И тогда англичанин лежал и думал о Ройан в соседнем домике, одновременно столь близкой и столь далекой.

На пятый день прибыла вторая партия из трех сотен рабочих, обещанная Май Метеммой, и Николас был поражен. Такие вещи редко происходили в Африке. Интересно, подумал Харпер, что же именно Мек сказал аббату? Но баронет решил особенно долго не размышлять на эту тему, поскольку появилась реальная возможность приступить к строительству.

Новые рабочие не были монахами, потому что монастырь Святого Фрументия уже отдал всех, кого мог, священному труду. Прибыли крестьяне, живущие наверху ущелья. Май Метемма уговорил их выйти на работу, обещая отпущение грехов и запугивая адским пламенем.

Николас и Сапер разделили рабочих на команды по тридцать человек. Во главе каждого отряда поставили одного из выбранных монахов. Людей старательно группировали по физическим данным, так чтобы рослых и физически здоровых мужчин можно было бросить на самые тяжелые работы, а тех, что пониже и послабее, – на задания, не требующие особенной силы.

Николас придумал названия для каждой команды – «Буйволы», «Львы», «Топоры» и так далее. Ему пришлось напрячь воображение, но он считал важным вызвать в рабочих чувство гордости и желание соревноваться с другими. Харпер провел их по каменоломне, причем впереди каждой группы шел назначенный церковный начальник. Встав на один из древних каменных блоков как на сцену, с Тессэ в качестве переводчика, он произнес пылкую речь, в конце пообещав расплатиться серебряными талерами. Обещанная заработная плата была втрое выше средней по стране.

До этого момента люди слушали англичанина с печальным и обреченным видом, но теперь произошло удивительное превращение. Ни один не думал, что ему заплатят за работу, поэтому большинство только и ждало удобного момента, чтобы сбежать домой. А теперь Николас обещал им не просто деньги, а серебряные талеры. Последние две сотни лет талеры Марии Терезии рассматривались как единственная платежеспособная единица. Поэтому их до сих пор чеканили с датой «1780 год» и портретом старой императрицы с двойным подбородком и декольте, наполовину открывающем огромный бюст. Одна такая монета ценилась больше, чем целый мешок ничего не стоящих бырров, печатавшихся новым режимом в Аддис-Абебе. Чтобы оплатить работу, Николас включил ящик серебряных монет в первый контейнер, сброшенный Джанни.

На черных лицах засверкали белозубые счастливые улыбки. Кто-то запел, и все принялись притопывать и приветствовать Николаса, отправляясь получать инструменты. Вооружившись кирками и лопатами, они двинулись вверх по долине к месту строительства дамбы, распевая и танцуя.

– Ты – святой Николай, – засмеялась Тессэ. – Санта-Клаус. Они никогда тебя не забудут.

– И даже могут построить монастырь в твою честь, – предположила Ройан.

– Эти ребята еще не знают, что каждую монету придется зарабатывать тяжелым трудом.

С этого момента работа кипела с самого рассвета до полной темноты. Люди возвращались во временный лагерь при свете тростниковых факелов, слишком усталые, чтобы петь. Николас договорился с главами деревень над ущельем, чтобы каждый день они предоставляли одно животное для забоя. Утром по дороге спускались женщины, гоня скотину и неся огромные горшки с теем на головах.

За последующие дни из небольшой трудовой армии Николаса не дезертировал никто.

Устроившись на высоком кресле трактора, Сапер поднял первый наполненный камнями проволочный габион. Сооружение весило несколько тонн, и тут же работа замерла, поскольку все мужчины встали по берегам Дандеры и принялись наблюдать. Раздался гул удивления, когда Уэбб спустился на желтом тракторе по крутому берегу, высоко удерживая габион, и заехал в воду. Течение, нарушенное этим вторжением, сердито закрутилось вокруг высоких задних колес, но Сапер продвинулся еще глубже.

Толпа, стоявшая вдоль берега, начала петь и одобрительно хлопать. В этот момент вода достигла кабины, Сапер нажал на тормоза и опустил габион в поток. Потом он задом выехал на берег. Люди радостно приветствовали его, хотя вода скрыла плоды трудов человека и только водоворот на поверхности отмечал местоположение будущей плотины. Наготове лежал еще один наполненный габион. Трактор подъехал к нему, опустил стальные захваты и поднял тяжелый груз с нежностью матери, баюкающей ребенка.

Николас крикнул руководителям, чтобы они отправляли группы на работу, и вверх по долине зашагали эфиопы, обнаженные, если не считать белых набедренных повязок, покрытые потом от жары, царящей в ущелье. Их кожа блестела как антрацит, только что вырезанный из пласта угля. Каждый нес на голове корзину с камнями и опрокидывал ее в габион, а потом возвращался с пустой корзиной в каменоломню. Как только ящик из металлической сетки наполнялся, другая команда прикрепляла крышку и приматывала ее прочной проволокой.

– Двадцать талеров команде, которая наполнит сегодня больше габионов! – проревел Николас.

Работники радостно закричали и удвоили усилия, но угнаться за Сапером на его тракторе не могли все равно. Он искусно клал блоки, полные камней, начав с мелководья вдоль берега. Уэбб укладывал каждый следующий так, чтобы он опирался о предыдущий для большей прочности.

Сначала не было заметно никаких серьезных изменений, но когда над водой поднялся маленький риф, река наконец заметила вторжение. Ее голос изменился с негромкого журчания на монотонный гул – она пыталась разрушить стену Сапера.

Вскоре над поверхностью Дандеры показалась стена из габионов, и река стала почти вдвое уже. Теперь она свирепо рвалась через оставленный прогал зеленым могучим потоком и слегка поднялась по берегам. Река не оставляла в покое основание плотины, пытаясь найти слабые места. Вместе с ростом уровня воды работа замедлилась.

Выше, среди приречных зарослей, работали лесорубы, и Николас морщился всякий раз, как падало одно из громадных деревьев, со стоном и скрипом, похожим на плач живого существа. Англичанин считал себя сторонником сохранения природы, а многим из этих лесных гигантов понадобились целые столетия, чтобы вырасти.

– Ты хочешь построить свою чертову плотину или сберечь эти хорошенькие деревья? – яростно спросил Сапер, когда Николас начал жаловаться в его присутствии. Харпер молча отвернулся.

Все уже устали от беспрестанного труда. Нервы напряглись до предела, раздражительность только и ждала случая, чтобы излиться. Среди рабочих произошло несколько жутких драк, и Николасу пришлось проскакивать под рассекающими воздух стальными кирками, чтобы разнять ссорящихся.

Они медленно ужимали реку, строя пирс с одного берега, и вот настал момент, чтобы начать работу на другом. Потребовались объединенные усилия всех рабочих, чтобы соорудить новую дорогу до самого брода. Там они подтолкнули трактор в воду. Задние колеса отчаянно завертелись, разбрызгивая пену, и сотня человек, таща за веревки, выкатила машину на другой берег.

Пришлось построить еще одну дорогу до будущей плотины. Рабочие срубили деревья, преграждавшие им путь, и убрали камни, мешающие трактору проехать. Добравшись до места строительства, приступили к выкладке габионов навстречу уже имеющемуся пирсу.

Постепенно, по нескольку метров в день, две стены подползали все ближе и ближе друг к другу. Однако с уменьшением промежутка вода ярилась все сильнее, усложняя работу.

Тем временем в двух сотнях метров вверх по течению от плотины «Соколы» и «Скорпионы» трудились не покладая рук. Эти две команды строили плот из стволов срубленных деревьев. Бревна связали между собой, образовав решетку, сверху положили тяжелые листы полихлорвинила, чтобы добиться водонепроницаемости, а затем еще одну такую же решетку, образовав гигантский сандвич. Все как следует скрепили толстой проволокой. И наконец, одну сторону конструкции утяжелили камнями.

Сапер уложил камни таким образом, чтобы плот вздымался над водой вертикально. Один конец почти скреб по дну, а другой – возвышался над поверхностью реки. Размеры плота в точности соответствовали разрыву между двумя основаниями плотины. Пока же работа над плотом и стеной продолжалась, Сапер сложил по куче габионов с обеих сторон чуть пониже дамбы.

Три другие рабочие команды, «Слоны», «Буйволы» и «Носороги», состоящие из самых высоких и сильных мужчин, трудились у начала долины, копая глубокий канал, в который планировалось отвести реку.

– Твой знаменитый инженер, Таита, не подумал об этой маленькой хитрости, – самодовольно заявил Сапер, стоя рядом с Ройан на краю канавы. – Благодаря ей нам достаточно поднять уровень воды еще на шесть футов, и река потечет в канал, а следом и в долину. А без этого нам бы потребовалось на двадцать футов больше.

– Может быть, четыре тысячи лет назад в реке был другой уровень воды, – заступилась за давно умершего египтянина Ройан, чувствуя странную преданность по отношению к Таите. – Или он выкопал канал, но следов от него не осталось.

– Очень сомневаюсь, – проворчал Сапер. – Наш канувший в Лету гений такого явно не придумал. – Удовлетворенно хмыкнув, он заметил: – Одно очко в мою пользу, мистер Таита.

Ройан незаметно улыбнулась. Странно, когда такие практичные и приземленные люди, как Уэбб, воспринимают происходящее как прямое соревнование с прошлым. Даже инженер оказался впутан в игру Таиты.

Ни угрозами, ни обещаниями райского блаженства нельзя было заставить монахов работать по воскресеньям. Каждый субботний вечер они уходили на час раньше и отправлялись по дороге к монастырю, чтобы успеть к причастию следующим утром. Хотя Николас ворчал и хмурился, глядя на такое дезертирство, втайне он, как и все остальные, радовался возможности отдохнуть. Рабочие страшно устали, а хотя бы один день в неделю не было пения заутрени в четыре утра.

Поэтому вечером в субботу Николас решил, что завтра проспит столько, сколько сможет. Однако в силу привычки Харпер проснулся так же рано. Ему не лежалось в постели, поэтому он отправился к реке, а вернувшись, обнаружил проснувшуюся и полностью одетую Ройан.

– Кофе?

Она сняла с очага кувшин и налила Николасу кружку.

– Я ужасно плохо спала прошлой ночью, – призналась Ройан. – И снилась мне кошмарная чушь. Я оказалась в гробнице Мамоса, заблудившись в лабиринте. Искала погребальную комнату, открывала дверь за дверью, и за каждой оказывались люди. В одной работал Дурайд, который посмотрел на меня и сказал: «Помни о правиле четырех быков. Начинай сначала». Он был такой настоящий, как живой. Я хотела броситься к нему, но дверь захлопнулась, и я поняла, что никогда больше его не увижу. – В глазах Ройан заблестели слезы.

Николас попытался отвлечь ее от печальных воспоминаний:

– А кто был в других комнатах?

– В следующей оказался Нахут Гуддаби. Он презрительно засмеялся и сказал: «Шакал преследует солнце». Его голова превратилась в голову Анубиса, бога царства мертвых, и он завыл и залаял. Я испугалась и убежала. – Ройан отпила кофе. – Это все бессмысленно и глупо, но в следующей комнате оказался фон Шиллер. Он поднялся в воздух, захлопал крыльями и проговорил: «Гриф поднимается, а камень падает». Я так ненавидела его, что захотела ударить побольнее, но Шиллер исчез.

– И ты проснулась? – предположил Николас.

– Нет. Там была еще одна комната.

– И кто там был?

Она опустила глаза и тихонько сказала: – Ты.

– Я? И что я говорил?

– Ты ничего не говорил, – прошептала Ройан и неожиданно вспыхнула, чем заинтриговала Харпера.

– Так что же я делал? – улыбнулся Николас.

– Ничего… То есть я не скажу! – Сон вернулся к Ройан, яркий как сама жизнь. Каждая деталь обнаженного тела Харпера, даже запахи и ощущения. Она с трудом перестала думать об этом, чувствуя себя столь же уязвимой, как и во сне.

– Расскажи, – настаивал он.

– Нет! – Ройан быстро поднялась, все еще розовая от смущения, и попыталась выкинуть сновидение из головы.

Прошлой ночью ей приснился мужчина, и впервые она испытала оргазм во сне. Проснувшись утром, Ройан обнаружила, что вся пижама намокла.

– Нас ждет целый день безделья! – выпалила она первую мысль, пришедшую в голову.

– Наоборот, – поднялся следом Николас. – Нам надо заняться приготовлениями к бегству отсюда. Когда придет время, мы скорее всего будем спешить.

– Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе? – спросила она.

Две команды, «Буйволы» и «Слоны», которым не хватало только старшин, ожидали их в каменоломне. В бригады входило шестьдесят самых сильных людей среди рабочих. Николас извлек из одного контейнера надувные плоты «эйвон». Все они были аккуратно сложены в чехлы, к которым сбоку пристегивались весла. Эти плоты сделали специально для плавания по бурной воде, и каждый «эйвон» мог нести шестнадцать человек команды и тонну груза.

Николас велел пристегнуть тяжелые упаковки к шестам, заранее вырезанным для переноски такого багажа. Пять человек с каждой стороны шеста с плотом, болтающимся посередине, легко справились с ношей. Они быстро двинулись по дороге, причем как только одна команда уставала, за дело бралась другая, даже не останавливаясь, на ходу.

Николас нес радиостанцию во влагостойком корпусе. Харпер не доверил драгоценный инструмент носильщикам. Они с Ройан шагали в самом хвосте, подпевая хору эфиопов, тащивших тяжелый груз, до самого монастыря.

Май Метемма встретил их на террасе, снаружи церкви Святого Фрументия. Он провел пришедших по лестнице, вырезанной прямо в скале, на две сотни футов вниз, к воде. Там находился узкий выступ, о который билась вода Нила, а брызги от водопада постоянным дождем орошали его. После жары и яркого солнца наверху, здесь, в глубине ущелья, казалось холодно, сумрачно и сыро. Черные скалы блестели от воды; уступ, на котором они стояли, был мокрым и скользким.

Ройан вздрогнула, глядя на несущиеся мимо воды. Они образовывали водоворот в глубоком каменном котле, а потом сквозь узкое устье ущелья продолжали свой яростный путь к Египту, на север.

– Если бы я знала, что ты планируешь такую дорогу домой… – Она с сомнением посмотрела на реку.

– Если предпочитаешь идти пешком, то я не возражаю, – заявил Николас. – Однако при удаче мы будем с некоторым багажом. Поэтому река – вполне логичный путь к отступлению.

– Думаю, ты прав, но она не слишком гостеприимна. – Ройан отломила щепку от бревна, некогда выброшенного на уступ, и швырнула ее в реку. Щепку мгновенно подхватило и унесло волной, возникавшей возле невидимого препятствия. – Какова скорость течения? – спросила Ройан, подавленно глядя, как деревяшку затянуло под воду.

– О, не более восьми или девяти узлов, – небрежно заметил Николас. – Но это пустяки. Уровень воды еще очень низкий. Погоди, пока в горах пройдут дожди. Вот тогда здесь действительно потечет вода. Будет весело. Многие люди заплатили бы неплохие деньги, чтобы сплавиться по реке вроде этой. Тебе непременно понравится.

– Спасибо, – сухо проговорила Ройан. – Жду не дождусь.

В пятидесяти футах над уступом, выше уровня Нила в сезон дождей, располагалась небольшая пещера – часовня Богоявления. Давным-давно монахи прорубили в камне коридор, оканчивающийся освещенной свечами комнатой со статуей Девы Марии в полный рост, одетой в поблекшие бархатные одежды и с младенцем на руках. Май Метемма дал разрешение сложить здесь плоты, прислонив их к стене. Когда носильщики ушли, Николас показал Ройан, как управлять ручками быстрого разворачивания на плотах и цилиндрами с углекислым газом, позволявшими надуть «эйвоны» за считанные минуты. Потом англичанин завернул радиостанцию и маленький аварийный запас в полиэтилен и поместил в одну из упаковок с плотом, откуда их можно было быстро достать.

– А ты разве не собираешься прокатиться на этом водном аттракционе? – тревожно спросила Ройан. – Ты ведь не отправишь меня одну?

– Лучше знать, как все работает, – отозвался Николас. – Если к нашему отъезду запахнет жареным, мне может понадобиться твоя помощь при надувании плотов.

Они поднялись по лестнице к теплу и солнечному свету, и молодая женщина забыла о своих опасениях.

– Еще нет и полудня, и весь день наш. Давай вернемся к заводи Таиты, – предложила Ройан, и Харпер снисходительно пожал плечами.

«Буйволы» и «Слоны» прошли с ними до самого поворота дороги. Здесь команды отправились обратно к дамбе, прокричав прощальные слова Николасу и Ройан.

Даже за короткое время, прошедшее с момента их последнего визита сюда, тропа через кусты заросла. Англичанину пришлось прорубать путь мачете, проходя пригнувшись под колючими ветками. Таким образом им удалось пересечь хребет и выйти к скале ровно над заводью Таиты только к середине дня.

– Кажется, мы были здесь последними, – с облегчением заметил Николас. – Никаких следов посетителей со времени нашего отъезда.

– А ты их ждал?

– Кто же мог знать? Фон Шиллер довольно сильный человек, и на него работает несколько очаровательных парней. Например, меня беспокоит Хелм, и есть опасения, что он шныряет вокруг. Надо посмотреть повнимательнее.

Харпер быстро обошел территорию, высматривая следы людей, потом вернулся к Ройан, сидящей на краю обрыва, и устроился рядом.

– Ничего, – подтвердил он. – Мы все еще единственные в деле.

– Как только Сапер остановит реку выше по течению, мы начнем работать здесь? Верно? – спросила она.

– Да, но еще до того, как плотина будет закончена, я хочу перенести сюда лагерь из каменоломни – все оборудование и прочие вещи, необходимые для исследования заводи.

– А как мы туда спустимся? По руслу реки, когда оно пересохнет?

– Я уже думал использовать его как дорогу и спуститься возле плотины. Или со стороны монастыря, через розовые скалы.

– Но в итоге ты решил выбрать другой способ? – догадалась Ройан.

– Даже лишенное воды русло – довольно большой крюк. Это минимум три-четыре мили волока с любого конца. Не говоря уж о том, что и сама дорога тяжелая. – Николас печально улыбнулся. – Можешь поверить, я настоящий эксперт в этом вопросе. Я спускался не самым приятным способом. Там по меньшей мере пять водопадов и каменные пороги, об которые меня швыряло.

– Так какова же твоя идея? – спросила она.

– Не моя, – поправил он. – Таиты. Ройан посмотрела вниз.

– Ты хочешь построить леса до низа пропасти, как он?

– Что хорошо для Таиты, подойдет и мне, – подтвердил Николас. – Старина наверняка как следует обдумал возможность использования речного русла как дороги и отказался от этой идеи.

– И когда ты начнешь работу над сооружением лесов?

– Одна из наших команд уже срезает бамбуковые шесты в ущелье. Завтра начнем переносить их сюда и складывать в кучу. Нельзя терять и дня. Как только плотина будет готова, надо немедленно спускаться в заводь.

Словно чтобы придать веса его словам, раздался далекий раскат грома, и собеседники, задрав головы, с волнением посмотрели на верх ущелья. Примерно в сотне миль к северу, словно отпечаток сепии, на голубом небе появились высокие башни кучевых облаков. Никто не вымолвил ни слова, но оба подумали, как зловеще собираются тучи над дальними горами.

Николас бросил взгляд на часы и поднялся:

– Пора возвращаться, если мы хотим оказаться в лагере до темноты.

Он подал Ройан руку и помог подняться. Она отряхнула одежду и подошла к самому краю каньона.

– Просыпайся, Таита! Мы идем по твоим следам, – проговорила Ройан.

– Не стоит бросать ему вызов. – Николас взял ее за руку и отвел от края. – Старый негодяй и так причинил нам довольно неудобств.

Лесорубы оставили на берегу Дандеры выше по течению от плотины несколько пней огромных деревьев. Пни Сапер решил использовать для закрепления толстых тросов, переброшенных через реку, устроив несколько хитрых систем блоков. Основной канат присоединялся к буксирному крюку на тракторе, а два других выводились на каждый берег, где собрались «Буйволы» и «Слоны», готовые тянуть. Одной командой руководил Николас, другой – Мек Ниммур. Ради такой важной части строительства он спустился с холмов, чтобы помочь.

Решетка из массивных стволов лежала на краю реки, наполовину в воде. Утяжеленная камнями, она представляла собой громоздкое сооружение, требующее объединенных усилий для помещения на место. Прищурив глаза, Сапер изучил расположение людей и окружающую обстановку, потом перевел взгляд на недостроенную плотину ниже по течению. С обоих берегов тянулись стены, сложенные из габионов, но через разрыв в середине шириной двадцать футов устремлялся основной поток.

– Главное, это не дать проклятой пробке уплыть от нас и врезаться в чертову стену, – предупредил инженер Николаса и Мека. – Иначе мы потеряем довольно значительный кусок времени. Я хочу подвести решетку к нужному месту и аккуратно вставить в разрыв. Вопросы есть? Это последний шанс их задать. А сигналы вы все знаете.

Сапер еще раз затянулся сигаретой и швырнул окурок в реку.

– Ну что, господа? Последний в воде – слабак.

По сравнению с другими мужчинами Николас и Мек в шортах цвета хаки казались сильно одетыми. Остальные были полностью обнажены. По приказу все зашли в воду по пояс и заняли места вдоль тросов.

Перед тем как отправиться в реку, Николас огляделся по сторонам. За завтраком Ройан невинно попросила у него бинокль. Теперь стало ясно зачем. Они с Тессэ устроились на высоком холме. На глазах у англичанина Ройан передала бинокль Тессэ. Наблюдательницы не собирались пропускать ни мгновения судьбоносной операции.

Николас перевел взгляд на ряды обнаженных людей, сморщился и пробормотал:

– Право слово, здесь есть настоящие племенные самцы. Надеюсь, она не сравнивает…

Сапер залез на желтый трактор; взревел дизельный двигатель, испуская дым. Инженер поднял руку со сжатым кулаком, и Николас передал приказ команде:

– Взя-а-лись!

Старшина перевел на амхарский, и мужчины откинулись назад, ухватившись за тросы. Сапер включил пониженную передачу на тракторе и медленно двинулся вперед. Натянулись канаты, завизжали желобчатые шкивы, и деревянная решетка плавно поползла с берега в реку. Тяжелый конец моментально погрузился в воду, а легкий всплыл. Конструкцию постепенно вытянули на середину течения, где она поднялась в воде почти вертикально.

Течение подхватило решетку и начало уносить прямо на стену габионов. Трактор взревел и выпустил клубы черного дыма, когда Сапер включил заднюю передачу и потянул тросы назад. Команды обнаженных черных людей запели и навалились – некоторые уже оказались в воде по шею, продолжая тянуть.

Решетка выровнялась посередине течения, и ее начали медленно отпускать, позволяя двигаться к разрыву в стене. Когда ее понесло к одному из берегов, Сапер поднял правую руку и взмахнул ею. Команда Мека на противоположном берегу послушно вытравила веревку, а люди Николаса навалились посильнее. Решетка снова двинулась к прогалу.

– Рок-н-ролл начинается! – взревел Сапер.

Сила течения была слишком сильной. Обе команды затащило в реку. Некоторых вода накрыла с головой, им пришлось бросить канаты и выгребать. Однако те, кто устоял, сумели удержать решетку и не дать ей врезаться в плотину. Конструкция аккуратно встала на место, как огромная затычка в ванне великана, и течение мгновенно остановилось.

Пока люди вылезали из воды на берег, блестя мокрыми телами на солнце, Сапер отцепил тросы от буксировочной петли и погнал трактор вдоль берега. Когда инженер проезжал мимо Николаса, баронет ухватился за ручку и запрыгнул на площадку рядом с другом.

– Надо укрепить плотину, пока пробка держит! – закричал Сапер.

С возвышения, держась за трактор, Николас смог оценить совершенное. Плотина держала, но едва-едва. Через дыры в затычке хлестала вода. Ее давление на листы пластика было огромным. Весь поток бурлил и кипел, напоминая таран, ударяющий по стенам замка.

Сапер поднял один из габионов, лежавших на берегу, и поехал в русло за плотиной. Уровень воды там едва достигал колен. Из всех дыр били фонтаны: габионы не были водонепроницаемыми – вода находила путь даже сквозь плотно забитые камни.

Пока трактор катился по неровному дну за плотиной, Николаса и Сапера окатывали струи воды, и работа шла как под холодным душем. Инженер подъехал к решетке и положил тяжелый габион за ней. Потом включил задний ход и выехал на берег за еще одним. Позади затычки медленно поднималась стена, такая же прочная, как остальная плотина.

Николас спрыгнул с трактора и оставил Сапера трудиться, а сам побежал вверх по течению к каналу, выкопанному в начале долины. Вдоль его берегов собралось большинство рабочих, а впереди всей возбужденной толпы стояли обе молодые женщины.

Англичанин протолкался к Ройан, и она схватила его за руку.

– Работает, Ники. Плотина держит.

У них на глазах вода поднималась и поднималась. Пока люди смеялись и болтали, словно подзуживая реку, она заплескалась у входа в вырытый канал.

Пятьдесят людей схватили инструменты и спрыгнули на его дно. Во все стороны полетела пыль, пока они откидывали в сторону землю, впуская первый поток воды в сток. Оставшиеся на берегах поддерживали их пением и криками, и река зазмеилась, стекая в приготовленное русло. Люди с кирками и лопатами бежали перед струей, помогая ей прокладывать новый путь. Если на пути встречалась преграда, ее немедленно сметали, пропуская реку вперед.

Наконец вода достигла долины, где начался резкий уклон. Струйка превратилась в поток, поток – в ревущую стихию. Река с новыми силами рванулась в канал, обновляя русло.

Люди на дне закричали от неожиданности и поспешно начали вылезать наверх. Некоторые не успели, и их, зовущих на помощь, подхватило и понесло. Другим рабочим пришлось мчаться вдоль берега, кидая товарищам веревки и вытаскивая тех, мокрых и грязных, на сушу.

Теперь река с ревом неслась по каналу, падая в долину и заполняя собой древнее русло, забытое за тысячи лет. Почти час все стояли на берегу, завороженные бурными водами, как и свойственно людям. Зевакам приходилось отступать шаг за шагом, пока река утверждалась в своих правах, подмывая берег.

Наконец Николас отправился к Саперу, все еще укрепляющему стену. Уэбб успел соорудить откос по другую сторону плотины с четырьмя рядами габионов, постепенно сужающимися к вершине. В настоящий момент дамба была полностью надежна. Непрочную, уязвимую решетку подперли набитыми камнями ящиками из сетки, да и отток в канал поубавил давление на нее.

Дата добавления: 2015-07-25