Уилбур Смит Седьмой свиток 20 страница

– А я боюсь, что ты играешь с огнем! – Ройан попыталась подавить улыбку. – Ну скажи мне, Ники…

– Садись, – велел он, опускаясь в кресло напротив собеседницы, неторопливо разворачивая факс и поднимая голову. – Миссис Стрит быстро работает. В своем факсе я предложил ей позвонить моему биржевому маклеру. Мы находимся в другом часовом поясе, поэтому она, должно быть, застала его прежде, чем он ушел из офиса. Как бы то ни было, миссис Стрит получила всю информацию, которую я запросил.

– Перестань, Ники. А то я разорву одежду на груди, закричу и устрою скандал. Говори.

Харпер пошуршал страницами и принялся читать:

– «Пегас иксплорэйшн» зарегистрирован на Сиднейской фондовой бирже в Австралии со стартовым капиталом двадцать миллионов…

– Не надо подробностей, – взмолилась Ройан. – Назови имя.

– Шестьдесят пять процентов акций «Пегаса» принадлежат «Вальхалла майнинг», – спокойно продолжал он, – а оставшиеся тридцать пять – «Анаконда металз оф Австрия».

Она перестала просить Николаса сократить речь и наклонилась вперед в кресле, не сводя с него взгляда.

– «Вальхалла» и «Анаконда» полностью субсидируются ХМИ, «Хамбург мануфэкчеринг индастриз». Все акции ХМИ принадлежат семейному тресту фон Шиллеров, а единственные его собственники – это Готхольд Эрнст фон Шиллер и его жена Ингмар.

– Фон Шиллер, – тихо проговорила Ройан, не сводя с Харпера глаз, – был в списке потенциальных спонсоров Дурайда. Должно быть, он тоже прочел книгу Уилбура Смита – ее переводили на немецкий, я точно знаю. Скорее всего Шиллер связался с Дурайдом, как и ты. Но убедить его так просто не получилось.

– Я тоже так думаю, – кивнул Николас. – Совсем нетрудно поразнюхать в Каирском музее и выяснить, что вы с Дурайдом работаете над чем-то очень важным. Остальное нам известно даже слишком хорошо.

– Но как «Пегас» умудрился так быстро отправиться в Эфиопию? – спросила Ройан.

– Фон Шиллеру просто повезло. Дьявольски повезло. Джеффри говорит, что «Пегас» получил концессию на поиски меди от президента Менгисту пять лет назад, до того как его свергли. Так что фон Шиллер был здесь, когда еще ничего не знал о свитках. Все, что ему потребовалось, – это переместиться с севера, где велись работы, на край ущелья Аббая и быть готовым воспользоваться подходящим моментом. Скорее всего Джейк Хелм – один из его главных подручных, которых Шиллер отправляет по всему миру, туда, где возникают какие-нибудь проблемы. Очевидно, что и Ного у фон Шиллера в кармане. А мы сами отправились к нему в руки.

Ройан задумалась.

– Звучит логично. Как только Хелм доложил хозяину о нашем прибытии, фон Шиллер приказал ему организовать налет шуфта на лагерь. О Боже мой, как я его ненавижу! Я никогда не видела его, но ненавижу так, как и не подозревала, что умею.

– Теперь мы по крайней мере знаем, с кем имеем дело.

– Не совсем, – возразила она. – Фон Шиллер связан с кем-то в Каире. С кем-то изнутри.

– Как зовут вашего министра? – спросил Николас.

– Нет, – немедленно запротестовала Ройан. – Только не Аталан Абу Син. Я знаю его всю жизнь. Он сама честность.

– Знаешь, удивительно, как взятка в сто тысяч долларов может подействовать на основание самой надежной башни, – тихо заметил англичанин, и она потрясенно замолчала.

Завтракали Николас и Ройан вдвоем. Сэр Оливер час назад уехал в офис, а леди Брэдфорд еще не поднялась навстречу ясному, прохладному горному утру.

– Я почти не спала вчера, все думала про Аталана. О, Ники, я даже не могу подозревать, что он связан с убийством Дурайда.

– Прости, что лишил тебя сна, но мы должны учитывать все возможности, – попытался утешить собеседницу Харпер, а потом сменил тему. – Довольно терять время. Теперь мы оставили «Пегасу» чистое поле. Надо возвращаться домой и начинать подготовку к собственной экспедиции.

– Хочешь, я позвоню в авиакомпанию и закажу билеты? – немедленно поднялась Ройан. – Пойду поищу телефон.

– Сначала позавтракай.

– Я уже съела все, что хотела. – Она направилась к двери, а Николас сказал ей вслед:

– Неудивительно, что ты такая худая. Говорят, что нервная анорексия не доводит до добра. – Он намазал еще один тост мармеладом.

Ройан вернулась через пятнадцать минут.

– Завтра в три тридцать. «Кенийские авиалинии» до Найроби, а оттуда тем же вечером прямой рейс «Британских авиалиний» в Хитроу.

– Молодец. – Николас вытер рот салфеткой и поднялся. – Нас ждет машина, чтобы отвезти в центральное управление полиции для разговора с твоим новым поклонником, генералом Обейдом.

У входа Харпера и Ройан встретил офицер, который провел их в здание через служебный вход. Он представился инспектором Галлой и, проводя в кабинет комиссара, обращался с ними с величайшей вежливостью.

Стоило им войти, как генерал Обейд поднялся из-за стола и пошел навстречу. Он был обходителен и дружелюбен, особенно носился с Ройан, проводя их в отдельную приемную. Когда они сели, инспектор Галла принес по неизбежной чашечке крепкого черного кофе.

Немного поговорив ни о чем, генерал перешел к делу:

– Как я и обещал, не буду вас задерживать слишком надолго. Инспектор Галла запишет ваши показания. Сначала я хочу поговорить об исчезновении и смерти майора Брусилова. Я полагаю, вы знаете, что он был офицером в русском КГБ?

Разговор длился куда дольше, чем они ожидали. Генерал Обейд скрупулезно их расспрашивал, хотя оставался неизменно вежлив. Наконец их показания напечатала секретарша. После того как они прочли и подписали их, генерал проводил гостей до двери, к ожидающей машине.

– Если я могу для вас что-нибудь сделать, все, что угодно, не колеблясь обращайтесь. Было очень приятно познакомиться с вами, доктор Аль Симма. Возвращайтесь к нам в Эфиопию как можно скорее.

– Несмотря на наше маленькое приключение, мне очень понравилось в вашей чудесной стране, – улыбаясь, проговорила она. – Может быть, вы увидите нас раньше, чем полагаете.

Генерал вежливо кивнул.

– Какой очаровательный человек, – заметила Ройан, пока они усаживались на заднее сиденье «роллс-ройса» сэра Оливера. – Он мне очень понравился.

– Твои чувства взаимны, – отозвался Николас.

Слова Ройан о новой встрече с полицией оказались пророческими. На следующее утро они получили совершенно одинаковые конверты, спустившись утром к завтраку.

Заказав кофе у официанта в шамме до щиколоток, Николас открыл свой, и выражение его лица изменилось.

– Вот это да! – воскликнул он. – Мы произвели еще большее впечатление на мальчиков в синем, чем полагали. Генерал Обейд опять хочет меня видеть. – Он зачитал вслух: – «Вы должны появиться в центральном управлении полиции не позднее полудня». – Николас присвистнул. – Очень сухо написано. Никаких «пожалуйста» или «спасибо».

– Мое точно такое же, – сказала Ройан, рассматривая текст на официальном бланке. – Что это значит?

– Скоро выясним, – пообещал ей Николас. – Но звучит довольно угрожающе. Кажется, любовь прошла.

На сей раз по прибытии в полицейское управление их никто не встречал. Охранник у служебного входа отправил их к основному, где пришлось долго объясняться с офицером, который почти не знал английского. По своему опыту пребывания в Африке Николас знал, что лучше не злиться и не показывать раздражения. Наконец после долгого разговора по телефону с кем-то охранник махнул рукой в сторону деревянной скамейки у дальней стены:

– Ждите. За вами придут.

Следующие сорок минут путешественники делили скамью с красочным собранием других просителей, ходатаев, жалующихся и мелких преступников. Пара людей были в крови после бандитского нападения, другие сидели в наручниках.

– Кажется, наша звезда закатывается, – заметил Николас, поднимая к носу платок. Было очевидно, что некоторые из их соседей давно не видели воды и мыла. – Никакого VIP-сервиса.

Через сорок минут инспектор Галла, столь предупредительный с ними вчера, высокомерно поманил Харпера и Ройан за собой.

Он не обратил внимания на протянутую руку Николаса и провел их в одну из задних комнат. Не предложив сесть, полицейский холодно обратился к англичанину:

– Вы виноваты в утрате оружия, находившегося в вашей собственности.

– Верно. Как я и говорил вчера…

– Утрата оружия по небрежности, – перебил его инспектор Галла, – это серьезное преступление.

– С моей стороны не было небрежности, – возразил Николас.

– Вы оставили оружие без охраны. Не заперли его в железном сейфе. Это небрежность.

– Со всем уважением должен заметить, инспектор, что в ущелье Аббая наблюдается прискорбная нехватка железных сейфов.

– Небрежность, – повторил Галла. – Преступная небрежность. Как мы можем узнать, что оружие не попало в руки лиц, выступающих против правительства?

– Вы хотите сказать, что некий неизвестный может свергнуть правительство при помощи ружья «ригби»? – улыбнулся Николас.

Инспектор Галла не обратил внимания на насмешку и извлек два документа из ящика стола.

– Мой долг выдать эти приказы о депортации вам и доктору Аль Симма. У вас есть двадцать четыре часа на то, чтобы покинуть Эфиопию, и с этих пор вам обоим запрещен въезд сюда.

– Доктор Аль Симма не теряла оружия, – спокойно заметил Николас. – И, насколько я знаю, никогда не проявляла небрежности за всю свою жизнь. – Ему снова не ответили.

– Пожалуйста, подпишитесь здесь, дабы удостоверить, что вы получили и поняли приказ.

– Я хочу поговорить с генералом Обейдом, комиссаром полиции, – заявил Николас.

– Генерал Обейд уехал сегодня утром с инспекцией на северные границы. Он не вернется в Аддис-Абебу еще несколько недель.

– А мы к этому моменту уже будем в Англии…

– Именно так, – в первый раз улыбнулся инспектор Галла, неприятно растягивая тонкие губы.

– Что случилось? – спросила Ройан, когда водитель открыл дверь «роллс-ройса» и она устроилась на сиденье рядом с Николасом. – Сначала все нас любили, а теперь буквально сбрасывают с лестницы.

– Хочешь мою догадку? – спросил Николас и продолжил, не дожидаясь ответа: – Ного не единственный, кто куплен «Пегасом». Вчера вечером генерал Обейд связался с фон Шиллером и получил от него приказ.

– Ты понимаешь, что это значит, Ники? Это значит, что мы не сможем вернуться в Эфиопию. И могила Мамоса оказывается вне досягаемости. – Ройан подняла на Харпера большие темные глаза, полные отчаяния.

– Насколько я помню, когда мы с Дурайдом посещали Ирак и Ливию, никто из нас не получал пригласительных писем от Саддама и Каддафи.

– Почему ты так радуешься перспективе нарушить закон? – обвиняюще спросила Ройан. – И чему улыбаешься?

– В конце концов, это всего лишь эфиопский закон, – заметил Николас. – А его не стоит воспринимать слишком серьезно.

– Тебя бросят в эфиопскую тюрьму. Это придется воспринимать всерьез.

– Тебя тоже, – ухмыльнулся он. – Если поймают.

– Можешь быть уверен, что его превосходительство уже отправил официальную жалобу президенту, – сказал Джеффри, везя друзей в аэропорт на следующее утро. – Он крайне расстроен произошедшим. Приказ о депортации и все такое. Неслыханно!

– Не беспокойся, приятель, – сказал Николас. – Что касается нас, то ничего страшного не случилось. Мы все равно не собирались возвращаться. Поэтому не важно.

– Дело в принципе. С видными британскими подданными обращаются как с простыми преступниками. Ни малейшего уважения. – Теннант вздохнул. – Иногда я жалею, что не родился сто лет назад. Нам не пришлось бы терпеть такое. Просто отправили бы военный корабль.

– Ты совершенно прав, Джеффри, но, пожалуйста, не расстраивайся.

Теннант носился с уезжающими приятелями как кошка с котятами, пока они регистрировались у стойки «Кенийских авиалиний». У них была только ручная кладь – две дешевых нейлоновых сумки, купленных утром на рынке. Шкуру дик-дика Николас свернул и завернул в вышитую шамму, приобретенную на том же рынке.

Джеффри ждал, пока не объявили их рейс, и махал рукой, когда они проходили через барьер, изливая свое дружелюбие в большей степени на Ройан, нежели на Николаса.

Они разместились сзади, возле крыла, и молодая женщина устроилась у окна. Самолет «Кенийских авиалиний» завел моторы и медленно поехал мимо здания аэропорта. Николас спорил со стюардессой, которая убеждала его засунуть драгоценного дик-дика в контейнер над головой, а Ройан выглядывала из иллюминатора, надеясь бросить прощальный взгляд на Аддис-Абебу во время взлета.

Неожиданно Ройан застыла на месте и, не отрывая взгляда от окна, схватила Николаса за руку.

– Смотри! – прошипела она так яростно, что Харпер наклонился к ней – посмотреть, что вызвало эмоции. – «Пегас»! – воскликнула Ройан, указывая на представительский реактивный самолет «фалькон», подъехавший и остановившийся у здания аэропорта.

Маленькое изящное воздушное судно было раскрашено зеленым, а на хвосте гарцевала стилизованная красная лошадь. Пока они глядели через окно, в самолете открылась дверь. По взлетной полосе двинулись встречающие, радостно приветствуя пассажиров, ступающих на трап.

Первым из них оказался маленький человек в кремовом тропическом костюме и белой соломенной шляпе. Несмотря на небольшой рост, он излучал атмосферу властности и силы. Лицо человечка было белым, словно он прилетел из страны, где царит вечная зима, и потому смотрелось неуместно в солнечных лучах. Выступающая челюсть, тонкий нос и похожие на черных жучков глаза дополняли его облик.

Николас узнал прилетевшего. Он много раз видел этого человека на аукционах Сотсби и Кристи. Такого человека нелегко забыть.

– Фон Шиллер! – вскликнул Харпер, когда немец обвел встречающих властным взором.

– Похож на боевого петуха, – пробормотала Ройан. – Или на атакующую кобру.

Фон Шиллер приподнял панаму и легкой походкой сбежал по трапу самолета.

– Сложно поверить, – заметил Николас, – что ему уже семьдесят.

– Он двигается как сорокалетний, – согласилась молодая женщина. – Должно быть, красит волосы и брови – смотри, какие они темные.

– Вот это да! – поразился Николас. – Смотри, кто его приветствует.

Солнце блеснуло на наградах и знаках отличия встречающих. От толпы отделилась высокая фигура в синей форме и коснулась кожаного козырька фуражки, перед тем как сердечно пожать руку фон Шиллера.

– Твой бывший поклонник, генерал Обейд. Неудивительно, что он не смог встретиться с нами вчера. Он был слишком занят.

– Смотри, Ники, – выдохнула Ройан.

Она уже не разглядывала пару людей внизу трапа, которые жали друг другу руки, оживленно беседуя. Ройан сфокусировала все внимание на двери самолета, откуда появился еще один, более молодой человек. На нем не было головного убора, и Николас заметил желтоватую кожу и густые темные волосы.

– В жизни его не видел. Кто это? – спросил Николас.

– Нахут Гуддаби. Помощник Дурайда из музея. Теперь он занял его место.

Когда Нахут начал спускаться по трапу, их собственный самолет покатился по бетону, потом свернул на главную рулевую полосу, и собрание у самолета «Пегаса» скрылось из виду. Путешественники откинулись на сиденья и долго смотрели друг на друга. Николас первым обрел голос:

– Шабаш ведьм. Сборище негодяев. Нам повезло, что мы увидели его. Теперь никаких тайн. Мы твердо знаем, кто нам противостоит.

– Фон Шиллер настоящий кукловод, – согласилась Ройан, тяжело дыша от ярости и ужаса. – А Нахут Гуддаби его охотничий пес. Наверняка именно он нанял убийц в Каире и натравил их на нас. О Господи, Ники, видел бы ты его на похоронах! Как он разглагольствовал о своем восхищении Дурайдом. Грязный, кровожадный лицемер!

Оба молчали, пока самолет не взлетел и не набрал полетную высоту. Затем Ройан выговорила:

– Разумеется, ты был прав насчет Обейда. Он тоже у фон Шиллера в кармане.

– Твой бывший поклонник мог действовать просто как представитель эфиопского правительства. Он ведь встречает одного из основных владельцев компании, которая может найти огромные залежи меди в их нищей стране и сделать всех богатыми.

Ройан покачала головой:

– Если бы все было так просто, его встречал бы представитель кабинета министров, а не комиссар полиции. Нет, от Обейда так и разит предательством. В точности как от Нахута.

Увидев во плоти убийц мужа, Ройан почувствовала, как открылись полузажившие раны ее души. Боль и горечь вспыхнули внутри с новой силой, как торфяной огонь. Николас знал, что не в силах угасить этот пламень и может только отвлечь ее на некоторое время. Он тихо беседовал с Ройан, постепенно уводя прочь от мрачных мыслей в сторону загадки Таиты и затерянной гробницы.

В Найроби они пересели на другой самолет, а приземлившись следующим утром в Хитроу, уже набросали план действий по возвращению в ущелье Нила и исследованию заводи Таиты в расщелине. Однако хотя внешне Ройан снова казалась спокойной и жизнерадостной, Николас чувствовал, что боль потери терзает ее изнутри.

Они прибыли в Хитроу так рано, что умудрились пройти через паспортный контроль без особой очереди. А поскольку багажа у них не было, не пришлось играть в традиционную для путешественников игру в рулетку – «потерялся багаж или нет»?

Неся в одной руке шкуру дик-дика в сумке, а другой поддерживая хромающую и опирающуюся на трость Ройан, Николас прошел через зеленый коридор таможни, невинный как херувим со свода Сикстинской капеллы.

– Ты просто бесстыдник, – прошептала молодая женщина, когда они спокойно удалились. – Если ты так убедительно лжешь на таможне, как я могу тебе доверять?

Им везло и дальше. Не оказалось очереди на такси, и чуть больше чем через час после приземления шофер высадил их возле собственного дома Николаса в Найтсбридже. Было 8.30 утра понедельника.

Пока Ройан принимала душ, Николас сходил в угловой магазин, чтобы прикупить еды. Вернувшись, Харпер разделил с Ройан обязанности по приготовлению завтрака – она сделала тосты, а он – свое фирменное блюдо: омлет со специями.

– Ты уверен, что тебе не понадобится помощь специалистов после возвращения в ущелье Аббая? – спросила Ройан, намазывая горячие тосты маслом.

– У меня есть человек на примете. Приходилось работать с ним и раньше. Он служил в армии инженером. Эксперт по подводным сооружениям. Отошел от дел и живет в маленьком коттедже в Девоне. Подозреваю, что у него не слишком хорошо с деньгами, да и изобретательному Уму скучно. Скорее всего он уцепится за такую возможность.

Как только они позавтракали, Николас сказал:

– Я займусь посудой. А ты отнеси в проявку пленки со стелой. В отделении магазина «Бутс» есть моментальная печать.

– Это называется справедливым распределением обязанностей, – заметила Ройан со страдальческим видом. – У тебя есть посудомоечная машина, а снаружи опять льет.

– Хорошо, – рассмеялся Харпер. – Чтобы подсластить пилюлю, я одолжу тебе свой плащ. А пока ты ждешь проявки пленок, можешь сходить в магазин и купить одежду взамен утраченной под камнями. Мне же надо сделать несколько важных телефонных звонков.

Как только она ушла, Николас сел за стол с блокнотом в одной руке и телефоном в другой. Первым делом он позвонил в «Куэнтон-Парк», и миссис Стрит постаралась не выказывать слишком большой радости от его возвращения.

– На вашем столе скопилось примерно два фута почты. В основном счета.

– Радужные новости, верно?

– Меня замучили юристы, а мистер Маркхэм из «Ллойда» звонит каждый день.

– Не говорите им, что я вернулся, будьте другом. – Николас знал, чего все они хотят: денег. Но в данном случае это были не пять сотен гиней за просроченный счет портному, а два с половиной миллиона. – Пожалуй, будет лучше, если я останусь в Йорке, а не приеду в Куэнтон, – сказал он миссис Стрит. – В квартире они меня не найдут.

Баронет постарался временно не думать о долгах, а заняться стоящей перед ним задачей.

– Карандаш и бумага наготове? – спросил Николас. – Тогда вот что мне требуется…

Понадобилось десять минут, чтобы закончить диктовать указания, а потом миссис Стрит перечитала их вслух.

– Хорошо. Возьмитесь за дело, будьте добры. Мы вернемся сегодня вечером. Доктор Аль Симма останется на неопределенный срок. Попросите домоправительницу приготовить вторую спальню в квартире.

Следом Харпер позвонил в Девон и, пока телефон гудел, представлял себе коттедж бывшего служащего береговой охраны – на скале, над серым штормовым морем. Дэниел Уэбб, должно быть, в мастерской на заднем дворике возится с «ягуаром» 1935 года выпуска, самой большой любовью его жизни. Или ставит удочки на лосося. Рыбная ловля была второй страстью Уэбба, благодаря которой они и познакомились.

– Алло? – подозрительно сказал Дэниел. Николас представил, как он держит трубку волосатой, испещренной шрамами рукой, а другой почесывает веснушчатую, лысую как колено голову.

– Сапер, у меня есть работа. Готов?

– Куда двинем, начальник? – Хотя с их последней встречи прошло три года, Уэбб немедленно узнал голос Николаса.

– Солнечный климат и танцующие девочки. Оплата как в прошлый раз.

– Хорошо. Где встречаемся?

– На квартире. Ее ты помнишь с прошлого раза. Завтра. Привези логарифмическую линейку. – Николас знал, что Дэниел не доверяет новомодным карманным компьютерам.

– «Ягуар» все еще в хорошей форме. Я рано выеду и буду у тебя к ленчу.

Николас повесил трубку, а потом сделал еще два звонка – в банки в Джерси и на Каймановых островах. На обоих счетах осталось не много денег. А бюджет для экспедиции, разработанный с Ройан, составлял двести тридцать тысяч. И как все на свете бюджеты, он был предельно оптимистичен.

– Всегда добавляй пятьдесят процентов, – напомнил себе Николас. – Это значит, что по завершении операции под матрасом не останется денег. Будем надеяться, что ты не шутишь с нами, Таита.

Харпер назвал пароли в банках и распорядился перевести средства на счет, с которого можно было быстро снять деньги.

Оставалось сделать еще два звонка, перед тем как отправиться в Йорк. Успех всей операции зависел от них, а контакты эти были в лучшем случае тонкие, а в худшем – призрачные.

Первый номер оказался занят. Он позвонил еще пять раз, слыша все тот же противный сигнал, и решил сделать последнюю попытку. Наконец ему ответили с приятным западным акцентом:

– Добрый день. Посольство Британии. Я могу вам помочь?

Николас бросил взгляд на часы. Три часа разницы. Разумеется, в Аддис-Абебе уже вечер.

– Это сэр Николас Куэнтон-Харпер из Британии. Я могу поговорить с мистером Джеффри Теннантом, военным атташе?

Джеффри взял трубку:

– А, друг мой. Значит, ты добрался домой. Везет некоторым.

– Я хотел тебя успокоить. Знал, что ты не спишь по ночам.

– Как поживает очаровательная доктор Аль Симма?

– Шлет воздушный поцелуй.

– Ах, кто бы тебе поверил, – грустно вздохнул Джеффри.

– Я хочу попросить об одолжении, Джефф. Ты знаешь полковника Мариама Кидане в министерстве обороны?

– Первоклассный парень, – подтвердил собеседник. – Отлично знаю. Играл с ним в теннис в прошлую субботу. Великолепная подача.

– Пожалуйста, попроси его связаться со мной как можно скорее. – Харпер продиктовал Джеффри номер телефона на квартире в Йорке. – Скажи ему, что это в связи с редким видом эфиопской ласточки для музея.

– Опять за старое, Ники. Не хватило того, что тебя вывели из Эфиопии за ухо? Теперь занимаешься редкими птицами. Наверняка из первого раздела Красной книги. Вымирающие виды.

– Ты сделаешь это для меня, Джефф?

– Разумеется. «Служи и победишь», Ники. Как нечего делать.

– Я в долгу у тебя.

– Еще бы.

Следующий звонок оказался менее успешным. Международная справочная дала номер на Мальте. После первой попытки раздались ободряющие длинные гудки.

– Возьми трубку, Джанни, – молил Николас шепотом, но на шестом звонке включился автоответчик:

– Вы позвонили в главный офис «Африк эйр сервисез». К сожалению, ваш звонок не могут принять. Пожалуйста, оставьте имя, номер телефона и короткое сообщение после сигнала. Мы свяжемся с вами, как только сможем. Спасибо. – Акцент Джанни Баденхорста было невозможно ни с чем спутать.

– Джанни. Это Николас Куэнтон-Харпер. Твой старый «герк» еще летает? Будет чудесная работа. И что еще лучше, неплохие денежки. Свяжись со мной. Никакой особой спешки, хотя лучше это было сделать вчера. Или позавчера.

Стоило Николасу положить трубку, как Ройан позвонила в дверь, и он сбежал вниз.

– Ты точна как часы, – сказал он, глядя, как она входит с розовым от холода носом, стряхивая капли с одолженного плаща. – Проявила пленку?

Она вытащила из кармана пальто желтый пакетик и триумфально взмахнула им.

– Ты хороший фотограф, – сообщила Ройан. – Все вышло чудесно. Я могу прочитать все символы на стеле невооруженным глазом. Мы снова в игре.

Они разложили блестящие фотографии на столе и стали радостно их рассматривать.

– Ты сделала копии? По одной на каждого? Чудесно, – одобрил Николас. – Негативы отправятся в банк. Нельзя во второй раз лишиться их.

Ройан изучила отпечатки через увеличительное стекло и выбрала по самому четкому снимку каждой стороны стелы.

– Это будут наши рабочие копии. Не думаю, что утрата карандашного снимка помешает. Фотографий вполне хватит. – Она прочитала выдержку из одного из блоков иероглифов: – «Кобра развивает кольца и капюшон из драгоценных камней. Звезды утра светят в ее глазах. Трижды ее черный скользкий язык целует воздух». – Ройан зарделась от возбуждения. – Интересно, что хотел Таита сказать этими строками? О, Ники, как чудесно снова разгадывать тайны.

– Оставь их в покое, – строго велел Николас. – Я тебя знаю. Стоит начать, и ты будешь сидеть над иероглифами всю ночь. Давай загружать «ренджровер». Нас ждет длинный, тяжелый путь в Йорк, а на дорогах гололед. Небольшое отличие местной погоды от ущелья Аббая.

Ройан выпрямилась и собрала фотографии в аккуратную стопку.

– Ты прав. Иногда я действительно увлекаюсь. – Она поднялась. – Можно я позвоню домой?

– Под домом ты имеешь в виду Каир?

– Прости. Да, в Каир. Семья Дурайда.

– Пожалуйста, нет нужды ничего объяснять. Вон телефон. Звони. Я буду ждать внизу, на кухне, чтобы не мешать. Нам обоим не помешает чашка чаю перед тем, как заняться делами.

Она вернулась в кухню через полчаса с виноватым видом и сразу заявила:

– Боюсь, что опять причиню тебе неудобства. Мне надо кое в чем признаться.

– Давай, – подбодрил ее Харпер.

– Мне надо вернуться в Каир, – пояснила Ройан, и Николас удивленно уставился на нее. – Только на несколько дней, – торопливо продолжила она. – Я поговорила с братом Дурайда. Мне надо закончить некоторые его дела.

– Мне не нравится, что ты собираешься отправиться туда в одиночку, – покачал головой англичанин, – после твоего предыдущего опыта.

– Если наша теория верна и угрозу представлял Нахут Гуддаби, то он сейчас в Эфиопии. А я в безопасности.

– И все равно мне это не нравится. Ты ключ к игре Таиты.

– Большое спасибо, сэр, – с притворной яростью заявила Ройан. – Это единственная причина, по которой ты не хочешь, чтобы меня пришили?

– Загнанный в угол, я вынужден признать, что изрядно привык иметь тебя поблизости.

– Я вернусь, ты и заметить не успеешь. Кроме этого, и без моего присутствия дел у тебя хоть отбавляй.

– Полагаю, тебя не остановить, – проворчал Николас. – Когда ты уезжаешь?

– Сегодня вечером есть самолет.

– Неожиданно. Я хочу сказать, мы только что вернулись. – Он в последний раз попытался протестовать, но сдался. – Я отвезу тебя в аэропорт.

– Нет, Ники. Хитроу тебе не по пути. Я поеду на поезде.

– Я настаиваю.

Вечером понедельника движение было относительно спокойным, и когда они выехали за пределы жилых кварталов, то покатили по шоссе довольно быстро. Путь скрасил рассказ Харпера о телефонных звонках, сделанных в ее отсутствие.

– Через Мариама Кидане я надеюсь связаться с Меком Ниммуром. Мек – ключ ко всему плану. Без него мы не сможем сделать даже шага на доске Таиты для бао.

Николас высадил Ройан перед зоной вылета в Хитроу.

– Позвони завтра утром из Каира и подтверди, что с тобой все в порядке, и сообщи, когда ты возвращаешься. Я буду в квартире.

– Платить за разговор будешь ты, – предупредила она, подставляя щеку для поцелуя. Потом скользнула по сиденью и захлопнула за собой дверцу.

Отъезжая, Харпер посмотрел на ее одинокую фигуру в зеркало заднего вида и переполнился тоской и чувством утраты. Кроме того, у Николаса засосало под ложечкой. Завыла внутренняя сигнализация. Происходило что-то нехорошее. Вернее, произойдет, когда Ройан доберется до Египта.

Еще один опасный зверь сбежал из клетки и крадется в темноте, ожидая возможности броситься. Но ни его форму, ни цвет пока разглядеть не удавалось.

– Пожалуйста, пусть с ней ничего не случится, – громко сказал Николас, не зная, к кому обращается. Он подумал, не вернуться ли и не заставить ее остаться. Но никаких прав на подобные действия у Харпера не было, да и Ройан бы не послушалась. Ей не удастся навязать чужую волю, разве что физической силой. Придется отпустить. – Но мне это совсем не нравится, – снова повторил баронет.

Дата добавления: 2015-07-25